Текст книги "Черные холмы"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Значит, соберемся сегодня после ланча. Все сотрудники заповедника, практиканты и те из волонтеров, кто захочет к нам присоединиться.

Из конторы Лилиан отправилась в ветеринарную лечебницу.

– Где Билл?

– Уже выписан, – повернулся к ней Мэтт Вейнрайт. – Тэнси только что забрала моего пациента. Рад видеть тебя, Лил.

Обниматься они не стали – Мэтт этого не любил. Просто крепко пожали друг другу руки. Вейнрайт был ровесником ее отца. Его карие глаза смотрели на мир через очки в железной оправе, а шевелюра успела изрядно поредеть.

Мэтт очень любил животных и был прекрасным врачом. Он получал у Чансов не так уж много, но превыше денег ставил удовольствие от работы.

На крыльце послышались шаги, и в лечебницу вошел Джосайя.

– Мне пора ехать домой, Лил. Завтра постараюсь отпустить Фарли пораньше, так что он сможет помочь вам здесь, – Джо тронул дочь за плечо. – Будет что-то нужно, звони.

– Хорошо. Твой список у меня, а покупки я привезу ближе к вечеру.

Джо попрощался и вышел.

– Мэтт, встречаемся в конторе после ланча, – это было сказано уже Вейнрайту. – Хочу, чтобы ты вкратце рассказал мне, то есть всем нам, о состоянии здоровья зверей. Потом я займусь инвентаризацией припасов.

– Хорошо.

– Что можешь сказать о нашей новой жилице? Зена, так ведь ее зовут?

Серьезное лицо Мэтта озарилось улыбкой:

– Это все Лусиус. Впрочем, имя волчице и правда подходит. Возраст у нее солидный – восемь лет.

– Предел для волков, живущих на воле.

– Суровая зверюга. Вся в шрамах. Последняя рана оказалась очень серьезной. Водитель молодец, не растерялся. Сначала позвонил нам, а потом ждал в машине, пока приедет помощь. Зена получила такой удар, что не могла даже двигаться. Мы привезли ее сюда и тут же отправили в операционную, – Мэтт снял очки и протер стекла полой пиджака. – К счастью, все обошлось. А могло бы закончиться по-другому, особенно с учетом ее возраста.

Лил вспомнила о Сэме Уилксе и вздохнула.

– И все-таки Зена выздоравливает.

– Она зверюга не только суровая, но и крепкая. Впрочем, отпускать ее в лес я не советую. С такой ногой Зена не протянет на воле и месяца.

– Ладно, пусть считает, что попала в дом престарелых.

– Послушай, что я тебе скажу, Лил. Ты ведь знаешь, что кто-то из сотрудников всегда ночует в заповеднике. Пока ты гуляла по Андам, мы от этого правила не отступали, – Мэтт улыбнулся. – Пару дней назад как раз была моя смена. Вечером я удалял зуб королеве-матери…

Лил тут же представила себе их старую львицу.

– Бедная старушка!.. Скоро ей совсем нечем будет жевать. Как она?

– Для своих лет неплохо. Но дело не в ней. Понимаешь, тут кто-то был.

– О чем ты говоришь, Мэтт?

– Я говорю о том, что кто-то был возле вольеров. Я проверил веб-камеру, потом прошелся по территории, но ничего не увидел. А что можно увидеть в два ночи, хоть и с фонарем? Этот кто-то здорово растревожил животных. Было много шума, криков и завываний.

– То есть не обычный ночной галдеж?

– Нет. Я прогулялся везде, но ничего не углядел.

– А как насчет следов?

– Утром мы, конечно, все осмотрели. Животных там не было, это точно. А вот человеческие следы обнаружились, причем не наши. Кто-то побывал в заповеднике после вечернего кормления. Ночью шел снег, и следы отпечатались очень четко.

– Никто из животных не пострадал? И кстати, замки вы посмотрели?

– Животные не пострадали. Замки мы посмотрели. Не похоже, чтобы их трогали. Во всяком случае, мы ничего такого не заметили. Понимаю, что это странно звучит, но я просто кожей ощутил, что на нашей территории кто-то есть. Ночью, когда выходил… Кто-то наблюдал за мной из темноты. Я хочу, чтобы ты была поосторожнее, Лил. Пожалуйста, не забывай запирать двери в своем доме.

– Спасибо, Мэтт. Думаю, нам всем стоит быть поосторожнее.

Люди разные. Это не было для Лилиан Чанс новостью. И к животным они относятся по-разному. Девиз одних: «Зверей нельзя держать в тюрьме!» (под тюрьмой они подразумевали зоопарк). Мнение других: «Животные созданы исключительно для того, чтобы на них охотились». Это, так сказать, две крайности. Отношение тех, кто занимал позицию в центре между ними, во многом зависело от ситуации.

Им случалось получать разные письма и выслушивать порой неоднозначные заявления. Иногда это были прямые угрозы, однако ничего серьезного до сих пор не происходило.

Хорошо бы, так все оставалось и впредь.

Пока, конечно, им всем придется быть настороже. Скорее всего, это ложная тревога, но бдительность еще никому не принесла вреда.

Лилиан попрощалась с Мэттом и распахнула дверь.

На крыльце она едва не столкнулась с Купером Салливаном.

7

Трудно сказать, кто из них был ошарашен больше, но назад отпрянула именно Лил – секундное замешательство, не более того. Она тут же натянула на лицо улыбку и заговорила преувеличенно оживленно:

– О, Купер! Привет! Рада тебя видеть.

– Лилиан? Я и не знал, что ты вернулась.

– Еще вчера, – она ничего не могла прочитать по его лицу, по глазам. Все было таким знакомым и в то же время таким чужим. – Зайдешь?

– Нет. Тебе пришла посылка. Вернее, она пришла вам, – поправился Купер, передавая Лил коробку.

Несмотря на холод, он был без перчаток. Куртку тоже не потрудился застегнуть…

– Я заезжал на почту… Бабушка попросила… Там-то мне и поручили завезти вам это.

– Спасибо.

Она шагнула за дверь, поставила коробку на стул около нее и снова вышла на крыльцо. Первым делом Лил стала надевать перчатку.

«Иллюзия занятости и деловитости… – подумала она. – Кого я обманываю?»

Но так ей было проще выдержать взгляд Купера.

– Как Сэм? Я только вчера узнала, что он упал с лошади и сломал ногу.

– Физически неплохо. Больше всего деда мучает то, что он не может жить так, как жил прежде. Из-за ноги приходится быть осторожным…

– Я собиралась заглянуть к вам.

– Он будет рад. И бабушка тоже, – Купер сунул руки в карманы, продолжая разглядывать Лил своими холодными голубыми глазами. – Как тебе Южная Америка?

– Чудесно, но дел было невпроворот, – надев вторую перчатку, она стала спускаться по ступенькам. – Мама сказала, что ты продал свое детективное агентство.

– Да, с этим покончено.

– Ради того, чтобы помочь деду с бабушкой, тебе пришлось отказаться от привычной жизни. Это большая жертва.

Купер пожал плечами.

– Вовсе нет. Я и без этого был готов к переменам, – он отвел взгляд. – Смотрю, вы тут немало всего понастроили со времени моего последнего визита.

Лил была озадачена.

– Когда ты здесь был?

– В прошлом году, когда приезжал к своим. Ты была… где-то была. – Купер словно не замечал порывов ветра, который трепал его густые каштановые волосы. – Впрочем, мне и без тебя устроили отличную экскурсию.

Лил тут же подумала о Тэнси.

– Она мне ничего об этом не говорила…

– Он. Парень. Француз. Я слышал, вы были помолвлены.

Лилиан смешалась:

– Не то чтобы помолвлены…

– Ясно. Ты хорошо выглядишь, Лил.

– Ты тоже, – она постаралась придать голосу такую же непринужденность, с какой говорил Купер.

– Думаю, мне пора. Так я скажу своим, что ты к нам заедешь?

– Конечно. До встречи, – она улыбнулась и на негнущихся ногах пошла к ближнему вольеру.

Лилиан шла и шла, пока не услышала, как машина Салливана тронулась с места. Только тогда она дала себе команду остановиться.

«Не так уж плохо для начала», – подумала Лил.

От первой встречи следовало ожидать самого худшего, но теперь она позади.

А выглядит он просто потрясающе. Взгляд более жесткий, очертания лица тверже. Несомненно, с возрастом Купер Салливан стал просто неотразим.

Она готова принять все как есть.

Они снова могут стать друзьями – конечно, не такими, как раньше, но это не так уж важно. Ее родители и дед с бабушкой Купера друзья, причем очень близкие. Это значит, им неизбежно придется встречаться друг с другом. Так не лучше ли действительно принять все как есть и постараться вести себя по-приятельски?

Решение принято. Лил с облегчением вздохнула и стала осматривать подходы к вольерам в поисках чужих следов – звериных и человеческих.

Отъезжая, Купер все время смотрел в зеркало заднего вида, но Лил так и не оглянулась. Шла себе и шла.

Так было и так должно оставаться впредь.

По сути, он застал Лилиан врасплох. Они оба застали друг друга врасплох, поправил сам себя Купер. Однако на ее лице ясно отразилось удивление. Удивление и тень досады.

Но все это на какое-то мгновение.

Лил стала настоящей красавицей.

Он всегда считал ее красивой, но теперь, умудренный определенным жизненным опытом, Купер Салливан ясно видел, что в семнадцать лет в ней только начинало пробуждаться очарование. В двадцать намек на будущую красоту стал явным, но истинный расцвет наступил сейчас.

Стоило ему глянуть в эти темные, чарующе глубокие глаза, и у него перехватило дыхание.

Но только на секунду.

Потом Лилиан улыбнулась, и у Купера сжалось сердце. Это была тоска по прошлому, по тому, что уже ушло.

Теперь все будет иначе. Проще и легче. Ему от нее ничего не нужно. И ей от него тоже ничего не нужно.

Он вернулся сюда не просто так, а ради деда и бабушки.

Как ни странно, но он уже давно подумывал о том, чтобы вернуться. Даже прикинул, что необходимо предпринять, чтобы продать свое агентство и квартиру. Он все это продумал… и продолжал вести привычную жизнь, потому что продумать и начать делать – это разные вещи.

И тут позвонила бабушка.

Поскольку предварительно все уже было решено, Купер без труда завершил дела и переехал в Южную Дакоту. Быть может, сделай он это пораньше, его дед и не упал бы тогда с лошади…

Эта мысль не раз приходила Куперу в голову, но он тут же отбрасывал ее.

Что сделано, то сделано, и смысла переживать о «если бы…» нет.

Как бы там ни было, он вернулся. Заботы о ранчо оказались ему по душе – оказывается, он любил такую жизнь. Дни, наполненные физическим трудом и привычными делами, не казались скучными и не были в тягость. Ранчо деда и бабушки стало единственным местом на земле, которое Купер Салливан готов был считать своим домом.

Возможно, он приехал бы и раньше, если бы не Лил. Все эти переживания, неуверенность, чувство вины… Но теперь все позади. У него и здесь будет своя жизнь, а у нее – своя.

Лилиан удалось создать нечто в своем роде выдающееся. Купер не знал, как ей сказать об этом – как объяснить, что он проникся к ней искренним уважением, когда увидел заповедник. Он прекрасно помнил, как когда-то, много лет назад, Лил рассказывала ему о своей мечте. Он до сих пор, как наяву, видел ее лицо, озаренное внутренним светом.

«Как же давно все это было, – думал сейчас Купер. – Сто лет назад. Или двести…»

Все это время она планировала, училась, работала и наконец реализовала задуманное. Сделала все так, как хотела.

Купер знал, что так и будет. Лилиан Чанс не из тех, кто отказывается от своей мечты.

Ему тоже удалось кое-чего добиться. Да, на это потребовалось время, и ошибок было немало, но результат оказался неплохим.

Но он выбрал для себя другую жизнь. Здесь и

сейчас. Размышляя об этом, Купер свернул на дорогу, ведущую к ранчо.

Бабушку он нашел на кухне. Она опять что-то пекла.

– Пахнет вкусно.

– Я подумала, что неплохо бы сделать к чаю пирог, – Люси улыбнулась внуку. – Ну что? Туристы уже прибыли?

– Да, четыре человека. Я передал их на попечение Галла.

Старший сын кузнеца отказался сменить отца у наковальни. Галл Нодок поступил на службу к Уилксам – был проводником, а в свободное время выполнял работу по хозяйству.

– Погода сегодня хорошая, так что прогулка верхом будет им в удовольствие, – Купер налил себе кофе. – Я сейчас схожу на конюшню. Проверю, как там жеребята.

Люси кивнула и заглянула в духовку, хотя никакой надобности в этом не было – Купер прекрасно знал, что бабушка словно по наитию вытащит пирог в ту самую минуту, когда он будет готов.

– Может быть, возьмешь с собой деда? А то он сегодня не в настроении.

– Хорошо. Он наверху?

– Был там…

Купер обнял бабушку за плечи и поцеловал в макушку.

Она и дальше будет проверять, как дела у мужа, причем по несколько раз на день. В этом Салливан не сомневался. Как не сомневался он и в том, что Люси уже заглядывала на конюшню к новорожденным жеребятам. Кур и свиней его бабушка своим вниманием тоже наверняка не обделила. А еще она успела приготовить завтрак мужу и внуку, прибраться в доме и сейчас печет пирог.

Купер допил кофе и пошел наверх.

Первые два месяца после перелома дед жил в гостиной, которую они переоборудовали под спальню. В то время Сэм не мог обойтись без кресла-каталки и помощи близких, старавшихся максимально облегчить ему жизнь.

Старика очень удручала такая беспомощность.

Как только он смог снова подниматься по лестнице – сколько бы времени это ни занимало, – Сэм тут же перебрался в комнату на втором этаже, которую делил с женой.

Сейчас он с кислой миной сидел у телевизора.

На лице деда появились морщины, которых еще год назад Купер не видел. Боли состарили его сильнее этих двенадцати месяцев. Не исключено, что страх тоже внес свою лепту…

– Привет!

Оторвавшись от экрана, Сэм мрачно глянул на внука.

– Ни одной стоящей передачи. Это бабушка послала тебя сюда? Чтобы узнать, не хочу ли я чего-нибудь съесть, или выпить, или почитать? Нет, не хочу.

– Вообще-то я собирался заглянуть на конюшню и подумал, что ты захочешь пройтись вместе со мной. Но если ты все-таки решил поискать стоящую передачу…

– Только не думай, что я не понимаю твои уловки. Слава богу, не вчера родился. Дай-ка мне лучше эти чертовы сапоги.

– Да, сэр.

Купер достал из шкафа сапоги и протянул деду. Свою помощь он не предложил, разумно полагая, что старик рассердится. А вот бабушка продолжала делать такие ошибки. Впрочем, вызвано это было, скорее всего, тем же самым страхом.

Чтобы занять деда, Купер стал рассказывать о делах, разговорах с туристами, поездке в заповедник Чансов.

– Лил сказала, что заглянет к нам.

– Буду рад ее видеть, – Сэм встал, опираясь рукой о спинку кресла. – Что она рассказала тебе о поездке в эти чужие горы?

– Мы разговаривали всего пару минут.

Старик укоризненно покачал головой. Двигался он неплохо – во всяком случае, для человека, пролежавшего несколько недель неподвижно, но Купер, который помнил, какой легкой была походка его деда, не мог не заметить некоторую скованность и осторожность.

– Поражаюсь я тебе, парень.

– Что такое?

– Такая красивая девушка… К тому же твоя бывшая подружка. И ты не нашел времени, чтобы поговорить с ней?

– Лил была занята, – Купер уже шел за дедом к лестнице. – Меня тоже ждали дела. А наши отношения… Когда это было? И потом, она ведь с кем-то встречается.

Сэм фыркнул и заковылял вниз.

– Встречается… Какой-то там иностранец.

– С каких это пор ты начал так пренебрежительно отзываться об иностранцах?

Старику каждый шаг давался с трудом, однако на его лице появилась улыбка:

– Я уже не молод, и мне позволено немного поворчать. И вообще, что значит встречается? Для вас, молодых, это все равно что ничего.

– Для нас, молодых? Это уже не просто ворчание… Интересно, что последует дальше?

– Да ничего не последует! Хватит и этого.

Внизу дед не стал возражать, когда Купер помог ему одеться.

– Идем через переднюю дверь. Твоя бабушка сейчас на кухне, и я не хочу, чтобы она вылила мне на голову все свои «не стоит» и «не надо».

– Ладно.

Сэм со вздохом надел старую шляпу.

– Ты хороший парень, Купер, хотя и недотепа в том, что касается женщин.

– Я недотепа? – Салливан открыл деду дверь. Он успел убрать снег с веранды и расчистить дорожки и знал, что старик сразу заметит это. – Значит, недотепа я, а своими придирками жена изводит тебя…

– Не только недотепа, но и наглец, – Сэм сделал строгое лицо и тут же улыбнулся. – Мне стоило бы как следует поддать тебе этой тростью.

– Ну да, и самому при этом шлепнуться на пятую точку, чтобы я потом тебя поднимал.

– Не переживай! Я вполне способен устоять на ногах. Вот этого-то бабушка и не хочет понять!

– Она тебя любит. Ты ее здорово напугал, а теперь вы донимаете друг друга. Она тебя – заботой, ты ее – капризами. Ты все время злишься, потому что не можешь жить так, как раньше, делать то, что привык делать. Тебя бесит даже мысль, что придется до конца своих дней ходить с палкой. Ну и что из этого? – в голосе Купера не было слышно сочувствия. – Главное, что ты ходишь!

– Я не могу и шага ступить из дома без ее санкции, пройтись по своей земле без ее одобрения! Мне не нужна нянька!

– Она и не нянька, – пожал плечами Салливан. – Бабушка суетится вокруг тебя, потому что напугана. А ты постоянно огрызаешься и делаешь ей больно. Раньше ты таким не был, дед.

– И она никогда не нянчилась со мной, как с младенцем, – Сэм не желал соглашаться.

– Ты, кажется, забыл, что сломал ногу? Истина в том, что ты не в состоянии в одиночку гулять по этому чертовому снегу. Конечно, ты слишком упрям, чтобы признать очевидное. Ты будешь ходить получше, но для этого потребуется время. Так что смирись и прими все как есть.

– Хорошо тебе говорить, в твои-то тридцать! А мне как-никак идет восьмой десяток.

– Тем более ты должен ценить оставшиеся годы. Какой смысл тратить их впустую, жалуясь на ту, которая любит такого ворчливого эгоиста?

– Сколько вдруг тебе понадобилось мне сказать…

– Да вот все приберегал… Ждал удобного случая.

Сэм глубоко вдохнул морозный воздух и посмотрел внуку в глаза.

– У мужчины должна оставаться гордость.

– Я знаю.

Они медленно пошли к конюшне. Этой зимой у них появились три новые лошадки. Две кобылы ожеребились без проблем, а одной пришлось помучиться. Малыш родился совсем слабеньким, и Купер, желая подстраховаться, первые четыре ночи провел на конюшне.

Подойдя к стойлу, в котором находились мамаша с этим бедолагой, Салливан открыл дверцу. Под бдительным взором деда он стал тихонько разговаривать с лошадью и одновременно проверил, нет ли у нее жара. Кобыла, привычная к его рукам, стояла спокойно, зато жеребенок, пытаясь привлечь к себе внимание, тыкался в бок Купера головой. Салливан погладил его бархатную спинку.

– Эта девочка тебе многим обязана, – губы Сэма расползлись в довольной ухмылке. – Ты уже придумал ей имя?

– Учитывая обстоятельства ее рождения, малышке лучше всего подошло бы имя Удача, – Купер посмотрел у жеребенка зубы, – но мне больше нравится другое. Принцесса. Судя по взгляду, именно так она о себе и думает.

– Итак, Принцесса Купера. Эта кобылка по праву твоя. Как, впрочем, и все остальное на ранчо.

– Знаешь что, дед…

– Не перебивай. Мы с твоей бабушкой давно все обсудили, но еще неизвестно было, захочешь ли ты это принять. В конце концов мы все-таки оформили завещание. Когда мы умрем, ранчо станет твоим. Хочу только, чтобы ты сам сказал мне: нужно ли оно тебе?

Купер оставил Принцессу, и та сразу направилась к матери.

– Да, нужно.

– Хорошо, – Сэм одобрительно кивнул. – Ну что, ты собираешься потратить на эту парочку весь день или у тебя найдется время и для других лошадей?

Купер состроил страшную гримасу и направился к следующему стойлу.

– Я хотел сказать еще кое-что, – Сэм шагал за внуком, и его трость громко стучала по бетону. – Мужчине твоего возраста нужен свой дом. Не дело это – жить в компании с двумя стариками.

– Вот как?

– Вот так. Я знаю, ты приехал сюда, чтобы помочь нам. Именно так и должны поступать родные люди. Ты очень порадовал своим решением нас с бабушкой, но жить с нами просто так больше не можешь.

– Вы собираетесь вышвырнуть меня на улицу?

– Вроде того. Полагаю, мы могли бы построить тебе дом. Нужно только выбрать подходящий участок.

– Не вижу смысла. Зачем ставить на земле еще один дом, если ее можно пустить под пастбище или поле?

– Ты рассуждаешь, как настоящий хозяин, – в голосе Сэма звучала гордость. – И все же поверь мне – мужчине нужен собственный дом, так что выбирай место для него. Если хочешь, можешь переделать для себя дом, в котором живут сезонные рабочие, он не так плох. Надо только перестелить пол и сделать небольшую перепланировку. При желании можно и крышу перебрать. Думаю, мы это осилим.

Купер осмотрел еще одну кобылу с жеребенком.

– Пожалуй, этот вариант мне подойдет. Вот только деньги в свой новый дом я вложу сам. У мужчины должна быть гордость, – он широко улыбнулся и подмигнул деду. – К тому же монет у меня более чем достаточно.

Это был еще один вопрос, который Купер хотел обсудить с дедом и бабушкой. Но не сейчас.

– Когда закончу здесь, сразу схожу взгляну на свой будущий дом.

– Значит, договорились. – Опершись на трость, Сэм погладил кобылу по щеке. – Лолли, девочка моя! Принесла нам уже трех жеребят. Чудесная лошадка. И мать прекрасная.

Кобыла тихонько заржала, словно подтверждая слова старого хозяина, и Сэм вздохнул.

– Мне нужно снова сесть на лошадь, Купер! Меня выводит из равновесия сама мысль о том, что я не могу ездить верхом! Такое чувство, будто я не сломал ногу, а потерял ее!

– Ладно. Сейчас оседлаю для нас лошадей.

Сэм ошарашенно посмотрел на внука, но шок в его глазах тут же сменился надеждой.

– Твоя бабушка спустит с нас шкуру.

– Если догонит. Мы поедем шагом. Не рысцой, а шагом. Договорились?

– Хорошо, – Сэм изо всех сил пытался скрыть волнение. – Хорошо, я согласен.

Купер оседлал двух самых смирных лошадей. Салливану всегда казалось, что он понимает, как нелегко сейчас приходится деду, и только в эту минуту, заметив, как смотрит Сэм на оседланную для него кобылу, он понял, что ошибался.

«Даже если я поступаю опрометчиво, – подумал Купер, – я сделал это из благих побуждений».

Он помог деду сесть на лошадь. Эта когда-то очень простая, а сейчас весьма трудоемкая процедура причинила старику боль, но в его глазах была искренняя радость.

Потом Купер сам сел в седло, и оба тронули поводья. Лошади неспешно побрели по снегу. Обычная прогулка, ничего особенного, однако Сэм Уилкс буквально светился от счастья. Бремя страха словно упало с его плеч. В седле он держался так же легко и непринужденно, как прежде.

Снег на солнце ослепительно блестел. Он лежал на опушках рощиц, карабкавшихся вверх по холмам, надежно укрывая каждый клочок открытого пространства.

Вокруг царила тишина, изредка нарушаемая порывом ветра или звяканьем уздечки.

– Отличная у нас тут земля, Купер.

– Да, сэр.

– Я прожил здесь всю жизнь. Работал в поле, ухаживал за лошадьми и никогда не желал ничего иного, кроме разве что того, чтобы твоя бабушка всегда была рядом. Я знаю и люблю этот мир – мир нашего ранчо. Мне приятно думать, что я могу передать его тебе.

Они катались около часа, изредка перебрасываясь парой слов. Над заснеженными долинами сияло ярко-голубое небо. Пройдет не так уж много времени, и снег растает. Белые сугробы сначала станут грязновато-серыми, а потом и вовсе исчезнут. Весна принесет с собой ливни, но вслед за дождями появится молодая трава, и лошадей можно будет выпускать на зеленые пастбища.

«И это все, чего я сейчас хочу, – думал Купер Салливан. – Жить своей жизнью и смотреть, как пробуждается земля».

Когда они подъехали к дому, Сэм еле слышно присвистнул:

– А вот и наша общая знакомая Люси Уилкс. Стоит на веранде, руки в боки. Готовься к буре.

– Ну уж нет, – хмыкнул Купер. – Почему отвечать должен я? Наша общая знакомая – твоя жена. Разбирайся с ней сам.

Сэм старался держаться в седле как можно непринужденнее, но обмануть Люси было невозможно.

– Ну не спятили ли вы оба?! Разъезжают верхом в такой холод! Не удивлюсь, если теперь вы потребуете чаю с пирогом.

– С меня достаточно пирога. Никто не умеет печь пироги так, как моя Люси.

Бабушка все-таки не удержалась от язвительного замечания:

– Если он снова свалится с лошади и сломает вторую ногу, ухаживать за ним будешь ты, Купер Салливан.

– Да, мэм.

Подождав, пока Люси скроется в доме, Купер спрыгнул с седла и помог осторожно спуститься Сэму.

– Я займусь лошадками, а ты займись бабушкой. Как полагаешь, справедливо? Лошадей-то две…

Купер проводил деда до двери и поспешил на конюшню.

Он расседлал лошадей, набросил на них попоны и осмотрел упряжь – ту, что снял, и всю остальную. Кое-что требовало небольшого ремонта, и Салливан вытащил ящик с инструментами. Тут он, конечно, не мог сравниться с дедом, но уже многое умел. По крайней мере, молотком попадал не по пальцу, а туда, куда нужно.

Как только ремонт был закончен, Купер действительно пошел посмотреть на дом для рабочих. Это было простое строение, расположенное на границе собственно ранчо и загонов. Впрочем, на таком расстоянии он все-таки будет чувствовать себя немного особняком, а именно этого ему в последнее время чуть-чуть не хватало.

Зимой этот дом использовали главным образом как склад. После того как он перестроит здесь все в соответствии с собственными вкусами, нужно будет переделать под жилище сезонникам, которых наймут весной, большой сарай, разобрав там хлам, накопившийся за последние годы.

Купер переступил порог своего будущего жилья. Внутри было почти так же холодно, как снаружи. Интересно, когда здесь последний раз топили печь? В первой комнате стояли три кровати, небольшой шкаф, старый стол и несколько стульев. Остальные комнаты мало чем отличались от этой. Кухонька оказалась маленькая – только для того, чтобы готовить, но никак не для чаепитий-разговоров.

«Да уж, – подумал Купер. – Это вам не квартира в Нью-Йорке…»

Впрочем, с прошлым все равно было покончено. Надо думать, как сделать это жилье удобным и комфортным.

Пожалуй, здесь удастся даже сделать маленький кабинет. Какой смысл каждый раз бегать в дом к деду с бабушкой, если можно организовать собственное рабочее пространство?

Спальня, гостиная, кабинет, нормальная кухня, ванная… Для одного человека вполне достаточно. Конечно, потребуется серьезная перепланировка, но есть главное – крыша, стены и пол.

Теперь он осмотрел дом совсем другими глазами и продумал план действий, и тут мозг вступил в конфликт с желудком. Купер вспомнил о бабушкином пироге и о многом другом.

Вернувшись в дом деда, он сразу прошел на кухню и тут же увидел Лилиан. Она сидела за столом, пила чай и ела тот самый пирог. Бабушка встретила внука суровым взглядом, но тут же достала еще одну тарелку и чашку.

– Садись! Дедушка спит – эта ваша поездка здорово его измотала. Лил проделала такой путь, чтобы увидеть Сэма, и все напрасно!

– Ну почему же напрасно? – Купер попытался улыбнуться, но это получилось не очень удачно. – Дед ведь проснется.

– Безусловно. Составь пока Лил компанию. Мне нужно подняться наверх. Посмотрю, как он там, – Люси сурово нахмурилась, и Купер совсем растерялся.

– О господи!

– Она не настолько сердита, насколько хочет казаться, – Лилиан посмотрела в спину Люси и улыбнулась – куда более непринужденно, чем Салливан. – Твоя бабушка сказала мне, что эта прогулка верхом пошла Сэму на пользу. Вот только она злится, что вы с ней не посоветовались… Пирог у Люси, как всегда, великолепный.

Купер уже и сам это понял.

– Да, классный.

– Твоя бабушка выглядит немного уставшей.

– Она сама себя изматывает. Как только выпадет свободная минута, обязательно находит себе еще какое-нибудь дело. Эти двое целый день пикируются друг с другом, как десятилетние детишки. А потом… – Купер замолчал, поймав себя на том, что по привычке делится с Лил своими переживаниями.

Совсем как раньше…

– Извини, – он переключил все внимание на пирог.

– Ну какие могут быть извинения? Они мне не чужие. Так, значит, ты решил перестроить дом для рабочих?

– Быстро же здесь распространяются слухи. Особенно если учесть, что решение было принято два часа назад.

– Я здесь сижу уже двадцать пять минут. Вполне достаточно для того, чтобы узнать самые свежие новости. Выходит, ты действительно намерен остаться.

– Да. Для тебя это проблема?

– Для меня? С чего бы? – Лил пожала плечами.

Вопрос повис в воздухе, и Лилиан сама сменила тему:

– Как я понимаю, на место шерифа Дедвуда ты не претендуешь?

– Нет.

– Мы здорово удивились, когда ты ушел из полиции, – Лил немного подождала, но ответа опять не последовало. – Должно быть, частный детектив зарабатывает больше, да и работа интереснее.

– Да, частный детектив зарабатывает больше. В общем и целом.

Лил налила себе еще чаю. Купер понял, что она настраивается на разговор. Губы ее изогнулись в легкой улыбке. Салливан хорошо помнил вкус этих губ…

Воспоминание было почти невыносимым.

– Захватывающая у тебя была работа, правда?

– Можно сказать и так.

– Похоже на телесериалы?

– Нет.

– Знаешь, Купер, раньше ты всегда умел поддержать разговор.

– Я переехал сюда, – теперь пожал плечами он. – Помогаю работать на ранчо. Ухаживаю за лошадьми. Вот и все.

– Даешь понять, чтобы я оставила тебя в покое и занималась своими делами?

– Занимайся своими делами.

– Ясно, – Лил поставила чашку и встала. – Когда-то мы были друзьями. Я думала, прежние отношения возможны. Видимо, ошиблась.

– Видимо, да.

– Ну что ж. Поблагодари от моего имени Люси за чай и за пирог. Я загляну еще раз, чтобы навестить Сэма. Не волнуйся, я постараюсь сделать так, чтобы мы не встречались.

Лилиан вышла, а Купер отрезал себе еще кусок пирога, хотя есть ему уже совсем не хотелось.