Текст книги "Черные холмы"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
6
Южная Дакота
2009 год, февраль
Маленькая «цессна», уверенно летевшая над холмами, лесами и равнинами, внезапно задрожала и пару раз зарылась носом в облака. Лилиан слегка поерзала на сиденье, но вовсе не от страха. Она попадала и не в такие переделки. Просто ей не терпелось взглянуть в иллюминатор. Февраль густо забелил ее Черные Холмы, усыпав снегом каждый уступ и каждую впадину в горах. И все это снежное великолепие было обрамлено сетью замерзших рек и бахромой оцепеневших сосен.
Должно быть, ветер на земле был ничуть не слабее, чем здесь, наверху. Полный глоток холодного воздуха обжигал горло не хуже ледяного шампанского.
Душа Лил пела от счастья.
Еще немного, и она будет дома.
Последние полгода были просто потрясающими – опыт, который навсегда останется с ней. За эти шесть месяцев она не раз промокала до нитки, замерзала, страдала от лучей палящего солнца. Ее жалили и кусали. В общем, она провела полгода в Андах, изучала пум.
Лилиан Чанс заслужила каждый цент полученного ею гранта и рассчитывала заработать еще больше на статьях – написанных и тех, что пока не попали на бумагу.
И даже если забыть о деньгах, что в ее положении было бы непозволительной роскошью, каждая пройденная миля, каждый синяк, каждая мозоль стоили того, чтобы увидеть золотистую пуму, охотящуюся в тропическом лесу или восседающую на скалистом уступе.
Но теперь ей безумно хотелось снова оказаться дома, в привычной для себя обстановке.
Работы впереди было очень много. Несмотря на то что Лил старалась не терять связь с помощниками, дел за прошедшие полгода накопилось немало. Уже достаточно широко известный заповедник Чансов давно стал делом ее жизни.
И все– таки прежде чем она с головой окунется в рутинные заботы, ей нужно хотя бы день-два пожить дома.
Лилиан постаралась вытянуть ноги, что было в тесной кабине самолета не так-то просто. Последние двое суток у нее прошли в переездах, но волнение заключительного перелета смыло накопившуюся усталость.
– Готовьтесь. Будет трясти.
Лил насмешливо посмотрела на Дэйва, пилота «цессны».
– Можно подумать, до этого мы скользили, как по поверхности озера.
– По мне, так было вполне прилично, – он ухмыльнулся и подмигнул пассажирке.
Лил потуже затянула ремень безопасности, не испытывая, впрочем, никакой тревоги. Дэйву и раньше случалось возить ее домой.
– Я так признательна тебе за то, что ради меня завернул в нашу глушь.
– Да не проблема!
– В любом случае ты заслужил награду. Прежде чем отправишься в Твин-Форкс, куплю тебе что-нибудь вкусненькое…
– Придется отложить на потом, – Дэйв повернул бейсболку козырьком назад, как всегда делал перед посадкой. – Время поджимает, поэтому полечу сразу, как заправлюсь. Вы не были дома довольно долго… Волнуетесь, наверное?
– Ясное дело.
Как только маленький самолет стал снижаться, ветер набросился на него с новой силой. Он тряс машину, будто капризный ребенок, игрушку в истерике. Когда впереди наконец показалась взлетно-посадочная полоса, по лицу Лилиан скользнула довольная улыбка.
– Дэйв, позвони мне перед возвращением. Мама приготовит тебе такой обед – пальчики оближешь.
– Договорились.
Перекинув через плечо густую косу, Лил жадно разглядывала приближающуюся землю. Вот внизу мелькнуло красное пятно. Должно быть, машина ее матери. Сфокусировавшись на этом пятнышке, Лилиан постаралась не обращать внимания на турбулентность.
Еще пара секунд, и красная клякса превратилась в «юкон». Самолет качнулся и заскользил к бетонной полосе. Стоило его колесам коснуться земной тверди, как сердце Лил радостно запело.
Как только Дэйв кивнул ей, она тут же расстегнула ремень и схватила вещи. С сумками в руках и ноутбуком на плече, Лилиан умудрилась притянуть к себе пилота и крепко поцеловать его.
– Почти так же здорово, как домашняя еда, – последовал доброжелательный комментарий.
Увидев дочь, Дженна выскочила из дверей крохотного терминала и побежала ей навстречу. Лил бросила сумки и распахнула объятия.
– Вот и ты! Наконец-то! – бормотала Дженна, крепко обнимая Лилиан. – С возвращением! Добро пожаловать домой! Как же я соскучилась! Дайка взгляну на тебя.
– Сейчас, – не разжимая объятий, Лил вдохнула такой знакомый ей запах волос матери. – Ну вот я и дома…
В следующее мгновение обе внимательно посмотрели друг на друга.
– Ты просто красавица, – Лил осторожно коснулась щеки Дженны. – Трудно привыкнуть к тому, что ты постриглась. Впрочем, мне нравится.
– А ты выглядишь… потрясающе. И это после шести месяцев походной жизни, да не где-нибудь, а в Андах! Плюс двое суток в самолетах, поездах и еще бог знает где. Как только тебе это удается? Ну ладно, бери свои вещи. Дэйв!
Подбежав к пилоту, Дженна тоже одарила его поцелуем.
– Спасибо, что привез мою девочку домой.
– Мой лучший рейс за последнее время.
Лилиан подхватила сумки и передала матери ноутбук.
– Удачного полета, Дэйв!
– Как же я рада тебя видеть! – обняв дочь за талию, Дженна заспешила с ней к машине. – Папа тоже хотел приехать, но одна из лошадей заболела.
– Что-нибудь серьезное?
– Надеюсь, что нет, но он не решился ее оставить. Так что на время ты поступила в мою безраздельную собственность.
Погрузив вещи, они сели в машину, которая была куда просторнее крохотной кабины «цессны». Лил блаженно вздохнула и наконец вытянула ноги.
– Мечтаю о горячей ванне и бездонном бокале вина. А еще хочу самый большой бифштекс по эту сторону Миссури.
– Ты удивишься, но все это у нас есть.
– Не стану сегодня сразу браться за работу… Побуду денек дома – с тобой и с папой.
– Я бы отшлепала тебя, как маленькую, задумай ты что-нибудь другое.
– Расскажи мне все-все-все, – попросила Лил, как только они выехали со стоянки. – Как у вас дела? Кто ведет в бесконечном шахматном турнире Джо против Фарли? Кто с кем ссорится и кто с кем спит? Заметь, я стараюсь не спрашивать тебя о заповеднике, поскольку стоит мне начать, и я уже не остановлюсь.
– Тогда я отвечу на твой незаданный вопрос. В заповеднике все в полном порядке. А теперь рассказывай о своих приключениях. Мне очень понравились те наброски, которые ты посылала по электронной почте. Думаю, тебе на самом деле пора браться за книгу.
– Непременно. Как только появится свободное время. Материала у меня уже достаточно. Еще есть куча фотографий – много больше того, что я посылала вам. Знаешь, как-то утром, еще не до конца проснувшись, я выглянула из палатки – просто так, ради интереса узнать, что делается на свете божием. И тут же увидела на дереве пуму. Роскошная была кошка… Сидела там и разглядывала лагерь, словно пытаясь ответить на вопрос: какого дьявола эти двуногие тут делают?
Туман уже начал расходиться, в воздухе зазвенели птичьи трели, но в лагере пока было тихо. Не спали только мы двое – я и пума. Знаешь, мамочка, у меня перехватило дыхание… Я с трудом заставила себя заползти в палатку и достать камеру. Пара секунд, не больше. Но когда я выглянула, пумы уже не было. Исчезла, как часть тумана… Так мне и не удалось ее сфотографировать.
Рассмеявшись, Лил покачала головой и подняла руку, словно останавливая сама себя.
– Ты же знаешь, о пумах я могу рассказывать бесконечно. Но мне хочется послушать, что нового у вас. – Она расстегнула куртку, наслаждаясь теплом работающей печки. – Ты посмотри на этот снег! Какие сугробы! А ведь всего два дня назад я изнывала от жары в Перу… Так что у вас нового?
– Я не стала говорить тебе по телефону. Не хотела расстраивать. Сэм упал с лошади и сломал ногу.
– Ох! – лицо Лил стало серьезным. – Когда это случилось?
– Месяца четыре назад. Должно быть, жеребец взбрыкнул, и Сэм упал, да не просто так, а прямо под копыта. В общем, двойной перелом. Он был там совсем один, Лил. Лошадь вернулась домой без него, вот Люси и забеспокоилась.
– А сейчас он как?
– Получше. В первое время мы были здорово напуганы. Сэм – крепкий мужчина, но ведь ему уже семьдесят шесть… В общем, его положили в больницу, сделали операцию и наложили гипс. Лечение было долгим, но теперь он уже потихоньку начинает ходить, правда с тростью. Счастье, что у него всегда было хорошее здоровье. Но этот перелом здорово его подкосил, что уж там говорить.
– А как Люси? С ней-то все в порядке? Как она справляется с делами? Ей кто-нибудь помогает?
– Да. Сначала, конечно, было нелегко, но постепенно все наладилось. – Дженна на секунду замялась, и Лилиан поняла, что главные новости еще впереди. – Купер вернулся…
Сердце у нее сразу сжалось. «Это по привычке, – подумала Лил. – Воспоминания о прошлом, вот и все».
– Чудесно. Это как раз то, что им сейчас нужно. Долго он здесь пробудет?
– Он вернулся, Лил, – Дженна мягко коснулась руки дочери. – Живет на ранчо.
– Ясное дело, – Лилиан попыталась справиться с подступившим волнением. – Где же ему еще жить?
– Купер приехал сразу, как только Люси ему позвонила. Пробыл здесь несколько дней, пока не убедился в том, что новая операция Сэму не потребуется. Затем вернулся на восток, уладил там все дела и приехал снова. Теперь он будет жить здесь, Лил.
– Но… у него же свой бизнес в Нью-Йорке, – она пыталась говорить беспечно, однако получалось это так себе. – Купер ведь ушел из полиции, стал частным детективом. Мне казалось, дела у него идут в гору.
– Видимо, так и было. Но… Люси сказала, что он продал агентство, собрал вещи и перебрался сюда. Заявил, что остается насовсем. По правде говоря, не знаю, как бы старики без него справились. Никто из соседей не отказал бы им в помощи, но свой человек есть свой человек. Я не хотела сообщать тебе обо всем по телефону, детка. Знаю, как это для тебя нелегко.
– Да что ты, мама, – боль в сердце стала потихоньку затихать, и Лилиан попробовала улыбнуться. – Все это было так давно… Мы с Купером по-прежнему друзья. Мы ведь встречались… Года три назад, когда он приезжал к Люси и Сэму.
– Ты виделась с ним меньше часа, а потом тебе срочно потребовалось лететь во Флориду – как раз на те две недели, что он был здесь.
– Но мне действительно надо было уехать, а тут подвернулась хорошая возможность. Ты же знаешь, пантеры во Флориде на грани исчезновения, – Лилиан, прищурившись, смотрела в окно. – Я не переживаю из-за Купера и рада, что он приехал помочь Люси и Сэму.
– Ты его любила.
– Да, любила. Глагол прошедшего времени. Не волнуйся за меня.
Она на самом деле почти не думала о Салливане. У нее была своя работа, свой дом. У Купера тоже. Какие уж тут серьезные чувства?… Просто раньше они были детьми, а теперь стали взрослыми.
Когда мать повернула на дорогу, ведущую к ферме, Лил приказала себе выбросить эти мысли из головы. Она уже видела поднимающийся из трубы дым. Это значит, что скоро она окажется в тепле и уюте родного дома. Вот из-за сарая выскочили две собаки – надо же посмотреть, кто приехал.
Сердце Лил обожгло внезапным воспоминанием – давнее летнее утро, прощание с Купером и две такие же собаки, ставшие свидетелями ее слез.
«Двенадцать лет назад», – напомнила она себе.
С тех пор прошло двенадцать лет. Если уж быть честной, это на самом деле был конец. За такое время вполне можно справиться с любыми чувствами.
В окно машины Лил увидела отца – тот как раз выходил из амбара. Мысли о Купере Салливане сразу показались ей чем-то не очень значительным.
Затем было море объятий и поцелуев. Потом последовали домашний обед и чудесный десерт – печенье, которое испекла мать, и чашечка горячего шоколада. Около Лилиан в порыве восторга крутились две новые собаки – гончие Луи и Кларк. Из окна был виден знакомый пейзаж: сосны, поля, холмы, далекий проблеск реки.
Дженна настояла на том, что сама разберет и постирает вещи дочери.
– Позволь мне хотя бы денек почувствовать себя настоящей матерью…
– Ничего не имею против.
– Ты знаешь, я вовсе не модница, – усмехнулась миссис Чанс, забирая у Лилиан сумку, – однако даже я с трудом представляю, как ты обходишься таким минимумом…
– Все дело в том, что мои вещи прекрасно сочетаются друг с другом, а еще в том, что я готова надеть грязные носки, когда чистых просто нет. И кстати, вот эту еще вполне можно не стирать, – начала было Лил, взяв в руки любимую клетчатую рубашку, однако скептический взгляд Дженны заставил ее поправиться: – Не то чтобы она чистая, но и не слишком грязная.
– Я разберусь, а ты отправляйся наконец в ванну… Возьми с собой бокал вина и расслабляйся.
Лил с наслаждением нырнула в горячую воду.
«Как же приятно, – подумала она, – хоть иногда почувствовать себя маленькой девочкой… Правда, девочкам не предлагают взять вино в ванну…»
Работа в походных условиях означала очень скромное, если не сказать примитивное существование. Лил ничего не имела против такого порядка вещей, но это вовсе не значило, что она будет возражать против горячей ванны с шапкой ароматной пены, тем более что сегодня в ней можно было лежать, сколько заблагорассудится.
Сейчас, оказавшись в одиночестве, она позволила себе вернуться к мыслям о Купере.
Он приехал в тот момент, когда дедушка с бабушкой так нуждались в нем, и это, конечно, шло ему в плюс. Впрочем, и раньше никто не сомневался в его любви к старикам.
Разве можно ненавидеть мужчину, который радикально поменял свою жизнь, чтобы позаботиться о благополучии близких людей? Да ей, собственно, и не за что было ненавидеть Купера Салливана.
Ну что он ей сделал? Всего-навсего разбил сердце, после чего повернулся и ушел прочь из ее жизни. Разве можно за это ненавидеть?
Впрочем, нужно отдать Куперу должное – он никогда не лгал.
В тот раз он действительно вернулся. Пусть не в День благодарения, а на Рождество. Пусть всего на два дня. Все это неважно. Поскольку летом он приехать не смог, Лил отправилась на каникулы в Калифорнию – поработать в местном зоопарке. За эти недели она узнала много нового и еще больше полезного.
С Купером она тоже старалась не прерывать связь, но уже тогда все стало меняться.
«Может быть, я просто не хотела этого замечать?» – спросила себя Лилиан.
На следующее Рождество приехать Купер не смог, и она снова сократила собственные каникулы, чтобы заняться практикой.
Их пути пересеклись только весной, и это уже был конец. Купер изменился – она увидела это сразу. Стал суровее, сильнее внутренне… Можно сказать, холоднее. Правда, жестоким он не был. А вот предельно откровенным был.
У нее своя жизнь на западе, у него своя жизнь на востоке. Пора принять это как должное и забыть о прежних мечтах.
Твоя дружба много значит для меня, как и ты са ма. Но мы должны смириться с ситуацией и идти каждый своей дорогой.
Эти слова потрясли Лилиан до глубины души. Единственное, что еще оставалось у нее, – гордость. Гордость, которая позволила ей взглянуть Куперу прямо в глаза и сказать, что он прав.
– Слава богу, что я это сделала, – пробормотала Лил.
В противном случае его возвращение не принесло бы ей ничего, кроме боли и унижения.
Прошлое должно остаться в прошлом. Нужно перешагнуть через давние обиды и жить дальше. Тогда она сможет спокойно заглянуть к Сэму и
Люси. А Купер… Что ж, как-нибудь они сыграют в бейсбол.
Она уже не молоденькая девушка с трепетным сердцем в груди и повышенным уровнем гормонов в крови. Не далее как нынешним летом она получила докторскую степень. Доктор Лилиан Чанс. Как вам это? Она – один из основателей заповедника Чансов, который расположен прямо здесь, на их земле.
За эти годы Лил объездила едва ли не весь мир, побывала в таких местах, о которых раньше и не слышала. А еще у нее были серьезные, продолжительные отношения с очень интересным мужчиной. Случилась и парочка романов, но это не в счет. А вот с Жан-Полем они прожили практически два года.
Она не будет расстраиваться из-за того, что объект ее детских грез вернулся в Черные Холмы. Если вдуматься, в их отношениях не было ничего трагического. Немножко дружбы, немножко любви. Так просто и так мило.
В этом же духе она будет продолжать и впредь.
Лил лениво вытерлась теплым полотенцем. Горячая ванна, бокал вина и домашний уют сделали свое дело – она решила капельку вздремнуть. Минут двадцать, не больше.
Доктор Чанс еле добрела до кровати и проспала, как мертвая, целых четыре часа.
На следующее утро Лилиан проснулась еще до рассвета, полная энергии и желания действовать. На кухню она спустилась раньше, чем родители, и сама приготовила завтрак. Когда отец, позевывая, пришел за кофе, на сковородке уже жарились картофель и бекон, а в миске поджидали своей очереди взбитые яйца.
Джосайя, чья шевелюра с годами ничуть не поредела, принюхался точно так же, как явившиеся за ним гончие.
– У меня были все причины радоваться твоему возвращению. Я-то собирался есть на завтрак овсянку быстрого приготовления.
– С каких это пор в нашем доме едят что бы то ни было быстрого приготовления?
– Пару месяцев назад мы с мамой пришли к компромиссу. Теперь дважды в неделю я ем овсянку. – Джо бросил на дочь мрачный взгляд. – Это полезно для здоровья.
– А… Так сегодня предполагался разгрузочный день?
Джо ухмыльнулся и дернул ее за косу:
– Придется перенести его на… На потом.
– Ладно, вот тебе тарелка, полная холестерина. После завтрака я помогу тебе накормить животных. Ну а затем – в заповедник. Я приготовила всего побольше в расчете на Фарли. Или овсянка отпугнула его от нашего дома?
– Отпугнуть Фарли не так-то просто. Он будет признателен тебе за омлет и за бекон. Сегодня я тоже проедусь с тобой в заповедник.
– Чудесно. Если там все в порядке, я надеюсь успеть еще к Сэму и Люси. Может быть, тебе нужно что-то в городе? Могу сделать крюк.
– Я составлю список.
Когда Лил выкладывала из сковородки картофель с беконом, на кухню вошла мать.
– Доброе утро! Ты вовремя.
Дженна глянула на эти гастрономические изыски и перевела взор на мужа.
– Это все она, – Джо кивнул на дочь. – Не мог же я оскорбить Лил пренебрежением к ее стряпне.
– Пусть так. Значит, овсянка завтра, – Дженна была неумолима.
На задней веранде послышались шаги.
«Должно быть, Фарли», – подумала Лилиан.
Она училась в университете, когда родители приняли этого парня в дом. Фарли Пакету только-только исполнилось шестнадцать лет. У мальчика была мать, но она сбежала из их съемной квартиры, за которую не платили уже два месяца. Кто его отец, Фарли не знал.
Движимый смутным желанием добраться до Канады, он бросил неоплаченное жилье и отправился в путь автостопом. К тому времени, когда Джосайя Чанс подобрал его на обочине неподалеку от Рэпид-сити, на парнишке была легкая куртка, ничуть не защищавшая от холодного мартовского ветра, а в кармане позвякивали тридцать восемь центов.
У Чансов он получил еду, ночлег и кое-какие обязанности по хозяйству. Джо и Дженна внимательно выслушали Фарли, а затем, как могли, проверили эту историю. В конце концов, обсудив ситуацию, они дали ему работу и выделили комнату в доме.
Прошло почти десять лет, а Фарли по-прежнему оставался здесь.
На кухню действительно вошел Пакет. Вместе с ним в дом ворвался холодный утренний воздух. Взгляд у парня был сонным.
– Уф! Холод такой, что можно яйца отморозить. – Увидев Дженну, он осекся. На щеках Фарли, порозовевших от мороза, выступил густой румянец. – Не знал, что вы здесь. – Он слегка принюхался. – Бекон? Так сегодня вроде бы должна быть овсянка…
– Нам вышла амнистия, – улыбнулся Джо.
Фарли расплылся в улыбке и кивнул Лил:
– Привет! Не думал, что ты встанешь так рано. Как-никак, смена часовых поясов и тому подобное.
– Доброе утро, Фарли. Будешь кофе?
– Ясное дело. Знаешь, Джо, денек, судя по всему, выдастся солнечным. Буря ушла дальше на восток.
Разговор, как обычно бывало по утрам, перешел на погоду, коров и заботы по хозяйству.
«Такое чувство, – подумала Лил, – будто я и не уезжала на эти полгода».
Через час Лилиан с отцом уже ехали в заповедник, и разговор был такой, словно действительно они его начали прошлым летом. Речь шла о бывшей однокурснице Лил, работавшей ныне у них зоологом.
– Тэнси говорила, что Фарли частенько помогал им в зоопарке.
– Мы все старались помочь, тем более что ты была в отъезде.
– Просто Пакет к ней неравнодушен.
– К Тэнси? Быть не может, – рассмеялся Джо, но тут же осекся. – Нет, на самом деле?
– Я заметила это еще год назад, когда Фарли начал частенько наведываться в заповедник, но тогда не придала этому значения. Как-никак, мы с Тэнси ровесницы.
– Старушки, что и говорить.
– В любом случае она старше Фарли. Но я могу понять парня – Тэнси умница и к тому же красавица. Вот чего я не ожидала, так это того, что ему удастся заинтересовать Тэнси. А так оно, судя по всему, и произошло.
– Ей нравится Фарли? Наш Фарли?
– Может быть, я ошибаюсь, но больно уж на это похоже. Наш Фарли, – повторила Лил, с наслаждением вдыхая морозный воздух. – Мне было двадцать, когда вы взяли его в дом. Признаюсь, мне этот поступок показался тогда безумием. Я не сомневалась, что в одну далеко не прекрасную ночь он вас ограбит и смоется на нашем грузовичке.
– Фарли не такой! Он не стащит и цента. Это было ясно с самого начала.
– Ясно вам с мамой. И вы оказались правы. Думаю, и я права в своих предположениях насчет Тэнси. Она явно благоволит нашему добросердечному недотепе Фарли.
Лошади, взметая копытами снег, бок о бок трусили по тропинке. Из их ноздрей вырывался белый пар.
Когда они приблизились к заповеднику, Лилиан невольно улыбнулась: ее коллеги вывесили у входа огромный плакат:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЛИЛ!
Перед воротами виднелось множество следов, оставленных людьми и животными. Несмотря на то что посетителей в начале года всегда бывало мало, все служащие продолжали трудиться не покладая рук.
Лил спрыгнула с лошади и пошла открывать ворота. Как только у нее появятся свободные деньги, она обязательно установит здесь автоматические двери. Пока же приходится по старинке открывать засов. Лилиан распахнула дверь, и отец завел лошадей внутрь.
– Никто вас не беспокоил? – спросила Лил, снова сев в седло. – Я имею в виду посетителей.
– Ну, время от времени к нам наведывается один-другой растяпа из тех, что не смогли найти главный вход. Мы просто посылаем их в обход.
– Я слышала, что этой осенью у нас было много народа. Школьники приезжали целыми классами.
– Детишкам здесь нравится. Ты молодец, что сумела создать заповедник.
– Мы сумели, – поправила отца Лил.
Она почувствовала присутствие животных еще до того, как увидела их. А вот и вольеры!
В первом из них, самом большом, жила рысь. Кошка спокойно сидела на огромном валуне. Тэнси привезла эту рысь из Канады. Когда ее ловили, животному покалечили ногу. На воле оно было бы обречено на смерть, а зоопарк – часть заповедника Чансов – стал ему прекрасным прибежищем.
Кроме Рокко – так они назвали рысь, – здесь обитали пума и старый тигр, ветеран цирка, откликавшийся на имя Борис. Была еще львица, которую бывшие хозяева одно время держали в качестве домашнего животного. С ними соседствовали волк и медведь, лиса и леопард.
В соседней, меньшей по размерам части заповедника расположился домашний зверинец, который стал прекрасной обучающей площадкой для детишек. Здесь обитали кролики, ягнята, карликовая коза и обезьянка.
По соседству с ними жили люди – те, что, невзирая на жару и холод, заботились о животных, кормили и лечили их.
Тэнси, стоявшая у вольера с крупными хищниками, первой заметила Лил. Расплывшись в улыбке, она устремилась к подруге.
– Наконец-то вернулась! – Тэнси вся светилась от радости. – Ну-ка слезай и обними меня. Привет, Джо! Рад, что твоя дочь снова дома?
– Еще бы не рад!
Лил спрыгнула с лошади и крепко обняла Тэнси. Не разжимая объятий, та довольно покачивалась из стороны в сторону.
– Так здорово, так здорово, что ты снова с нами!
– Я тоже рада тебя видеть, – Лил прижалась щекой к шелковистым волосам Тэнси.
– Как только мы поняли, что ты вернешься на день раньше, чем планировала, сразу принялись за уборку, – стараясь казаться серьезной, начала объяснять Тэнси. – Нужно ведь было скрыть следы вечеринок, которые мы после твоего отъезда устраивали каждый день.
– Я так и знала! Кстати, а где все остальные?
– Мучаются похмельем, – рассмеялась Тэнси. – Ну ладно-ладно, шутки в сторону. Мэтт сейчас в лечебнице. Билл пытался съесть полотенце…
Билл, молодой рысенок, уже успел прославиться своей всеядностью на весь заповедник.
– Много он успел сжевать?
– Не особо, но Мэтт решил подстраховаться. Лусиус сидит за компьютером, а Мэри у стоматолога. Или направляется к нему. Эй, Эрик, ты не собираешься проведать лошадей? Эрик – наш новый практикант. Я познакомлю вас попозже. А сейчас… – продолжить ей помешал громкий крик пумы. – Кое-кто почуял мамочку, – улыбнулась Тэнси. – Иди поздоровайся. Встретимся в лечебнице.
Лилиан направилась в глубь заповедника, к дальнему вольеру, ступая по дорожке, протоптанной в свежем снегу.
Он уже поджидал ее, с нетерпением переминаясь на месте. Увидев Лил, зверь потерся боком о заграждение и довольно заурчал.
«С тех пор как мы виделись последний раз, прошло полгода, – подумала Лил, – но это не помешало ему узнать мой запах».
– Привет, Малыш.
Она протянула руку сквозь крупную сетку, чтобы погладить пуму, и Малыш довольно ткнулся в нее головой.
– Я тоже скучала по тебе.
Самец был уже взрослым – четыре года, в расцвете своей величественной красоты. Лил нашла его в лесу совсем крошечным, осиротевшего, умирающего от голода. Его и двух его братьев. Она выкармливала всех троих из бутылки, заботилась о них, заменив пумам мать. Когда детеныши подросли, их отнесли в лес и выпустили на свободу.
Этот решил вернуться.
Лил назвала его Рамзесом, сразу угадав в котенке будущую мощь и силу, однако тезка египетского фараона знал, что для двуногой матери он по-прежнему Малыш.
– Ну, как ты себя вел? Хорошо? Конечно, хорошо! Ты же у нас самый лучший. Я знала, что могу не беспокоиться за тебя.
Лилиан говорила и говорила, поглаживая густую шерсть, а Малыш довольно урчал. Его золотистые глаза светились любовью.
Услышав за спиной шорох, Лил обернулась. Это был тот парень, которого Тэнси назвала Эриком. Он растерянно смотрел на женщину и на пуму.
– Мне говорили, что зверь к вам очень привязан, но я не думал, что до такой степени.
– Ты у нас новичок?
– Да, я ваш практикант, доктор Чанс. Меня зовут Эрик. Эрик Сильверстоун.
– А меня зови Лил. Чем ты намерен заниматься в будущем?
– Экология и менеджмент.
– Узнал здесь для себя что-нибудь новое?
– Да, я все время чему-нибудь учусь.
– Тогда учись. Длина этого самца пумы от носа до кончика хвоста составляет около восьми футов 1111
Около 2,4 метра.
[Закрыть]. Кошка данного вида способна прыгнуть дальше, чем тигр, лев и леопард, и не только дальше, но и выше. И даже несмотря на это, пуму не относят к большим кошкам. Что можешь добавить?
– Глотка пумы устроена таким образом, что зверь не может рычать.
– Верно. Зато он может мурлыкать, как любимая киска чьей-нибудь бабушки. Но это не значит, что пума – ручное существо. Дикого зверя нельзя приручить, правда, Малыш? – Словно согласившись со словами Лил, он заурчал. – Он меня любит, это правда. Привык… С тех пор как ему исполнилось четыре месяца, Малыш, то есть Рамзес, практически все время жил здесь, в заповеднике, что вовсе не означает, что он стал домашним. Скорее, это можно назвать заученным поведением. Людей он не воспринимает как добычу, но если ты вдруг совершишь движение, которое Рамзес расценит как нападение, реакция будет соответствующей. Пумы красивы и грациозны, но они не домашние любимцы. Даже этот.
И все же, чтобы порадовать себя и Малыша, Лилиан прижалась губами к отверстию в сетке, а зверь ткнулся в нее носом.
– Мы с тобой еще увидимся. Идем, Эрик! – позвала Лил онемевшего практиканта.
Они пошли к служебным помещениям. Парню не терпелось продолжить разговор.
– Тэнси говорила, что вы подобрали его в лесу. Его и еще двух детенышей пумы.
– Их мать погибла в схватке с матерым волком. Так, по крайней мере, это выглядело. Волка она убила, иначе он сожрал бы детенышей, но и сама умерла от полученных ран. Мы нашли два трупа и малышей. До этого нам ни разу не приходилось выкармливать детенышей пумы.
У Лил на память об этом неординарном случае остался шрам у правого локтя – постарался один из братьев Малыша.
– Мы кормили и всеми силами выхаживали их несколько месяцев, пока они не выросли настолько, чтобы охотиться самостоятельно. Все это время мы старались ограничивать их общение с людьми. Потом отвезли Малыша, то есть Рамзеса, и его
братьев в лес и выпустили на свободу. С тех пор мы регулярно находим их следы. А Малыш решил остаться…
Оглянувшись, Лилиан увидела, что ее любимец отошел от ограды, и продолжила свой рассказ.
– Его братья благополучно адаптировались на воле, а Малыш продолжал возвращаться в заповедник. Пумы по своей сути одиночки, но этот представитель рода почему-то предпочел одиночеству, так сказать, общество. Знаешь, Эрик, можно год за годом изучать биологию, образ жизни и повадки зверей, но это не значит, что когда-нибудь тебе
удастся узнать о них абсолютно все.
Войдя в контору заповедника, Лилиан сняла куртку и огляделась. Ее отец вполголоса с кем-то разговаривал по телефону. Лусиус Гэмбл увлеченно стучал по клавиатуре компьютера – что-то печатал.
Впрочем, появление Лил не осталось им незамеченным. Лусиус радостно помахал ей рукой.
– О! Вернулась с передовой, – он вскочил из-за стола и заключил Лилиан в объятия. Она сразу почувствовала запах лакрицы, которую Гэмбл очень любил.
– С передовой? Это точно. А как дела в тылу, Лусиус?
– Прекрасно. Обновляю наш сайт в Интернете. Пару недель назад нам привезли раненую волчицу. Попала под машину. Мэтту удалось ее спасти. Наши фотографии вызвали целый шквал откликов, как, впрочем, и статья Тэнси.
– У нас новая волчица? Сможем мы отпустить ее на свободу?
– Вряд ли. Она здорово хромает, да и возраст уже не тот. Мы назвали ее Зена – уж больно воинственно выглядит.
– Ладно, взгляну попозже.
– Я разместил и твои фотографии, сделанные в Андах, – Лусиус кивнул на монитор. – «Потрясающие приключения доктора Лилиан Чанс». Представляю, сколько восторженных писем мы получим.
Лил слушала новости, наслаждаясь привычной обстановкой. Простые стены, обшитые деревом, были украшены плакатами с изображениями животных. Стулья для посетителей тоже незатейливые, но удобные, на столе – куча разноцветных брошюр. Второй стол – за ним работала Мэри Блант – казался островком порядка среди созданного Лусиусом моря хаоса.
– А отклики, о которых ты говорил, не были подкреплены чем-нибудь более существенным?
– Ну почему же? Деньги тоже поступают, и достаточно регулярно. Мы купили веб-камеру – такую, как ты хотела. Мэри сейчас трудится над новым буклетом. Надеется закончить после ланча, если будет в состоянии его съесть. Другими словами, доделает, как только вернется от стоматолога.
