Текст книги "Дым без огня"

Автор книги: Нора Лаймфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Нора Лаймфорд

Дым без огня

Глава 1

Кристофер вывел машину из гаража, запер ворота и задержался на секунду возле новенького «БМВ», любуясь фасадом двухэтажного дома, расцвеченного лучами утреннего солнца. Он купил этот дом уже полгода назад, и все еще малейшее напоминание об этом знаменательном событии в его жизни вызывало у Синглтона гордость.

В свои тридцать два года Кристофер Синглтон достиг всего, о чем мечтает каждый молодой американец. Кристофер родился в бедной семье и в юности дал себе слово, что не пожалеет сил ради того, чтобы выбиться из нищеты. Сегодня он с уверенностью мог сказать, что выполнил задуманное. С отличием окончив колледж, Кристофер сделал блестящую карьеру юриста и вот уже два года работал в солидной фирме «Драйвер, Магерс и Роут», со дня на день ожидая предложения занять место четвертого партнера на самых выгодных условиях.

Единственное, в чем его можно было упрекнуть, это холостяцкий образ жизни, но их отношения с Эмили Драйвер, дочерью одного из его боссов, затянулись лишь потому, чтоСинглтон медлил с предложением руки и сердца. Причем даже самому себе он не смог бы честно ответить на вопрос, чем вызвано это промедление. Разумеется, нашлось бы множество мелких отговорок, но ни одну из них нельзя было счесть веским основанием к тому, чтобы тянуть с женитьбой.

Кристофер обреченно вздохнул, подумав о том, что, как только получит повышение, он сделает предложение Эмили.

Еще раз взглянув на дом, Синглтон вспомнил, что через неделю состоится официальный раут, на который он пригласил десятка три коллег и друзей, а комнаты до сих пор неготовы к приему гостей. Решив сегодня же вечером заняться этой проблемой, Кристофер сел за руль и поехал на работу.

Войдя в офис, Кристофер приветливо кивнул секретарше и уточнил у нее распорядок дня. К счастью, сегодня визитов не ожидалось, поэтому Кристофер, войдя в кабинет, снял безупречно сшитый пиджак, закатал рукава белоснежной рубашки и, ослабив узел галстука, откинулся на спинку кресла.

Не успел Синглтон сосредоточиться на изучении документов важной сделки, как раздался телефонный звонок.

– Кристофер? – Женский голос в трубке звучал приветливо.

– Кто это? – Синглтон продолжал читать бумаги, слушая вполуха.

– Привет. Это твоя сестра.

– Глэдис? – Он не мог скрыть удивления. Кристофер отложил контракт, снял очки и улыбнулся. – Вот это сюрприз! Как дела, сестренка? – оживленно спросил он.

– Могли быть лучше, но об этом потом… Как ты?

– Нормально. Занят по уши.

– Что ж, отлично. А как дела на новой работе?

– Я и говорю про работу. А почему на новой? Ты имеешь в виду фирму «Драйвер, Магерс и Роут»? – Удыбка на лице Кристофера угасла, ведь он работал в ней уже третий год. – Неплохо. Я… – Он замялся, раздумывая, стоит ли говорить сестре, что вскоре может стать в этом списке четвертым. Предполагалось, что сам он об этом еще не знает… —Даже очень хорошо.

– Это чудесно, Кристофер. Кто бы мог подумать о таком, кажется, еще недавно мы были детьми! Я горжусь тобой. Ты ведь знаешь это, правда?

Кристофер взглянул на стол, где стояла размытая любительская фотография в тяжелой бронзовой рамке. Самая поздняя фотография сестры, которая у него была. Снимок был сделан на вечере выпускников колледжа девять лет назад. На нем красовалась цветущая тридцатилетняя блондинка, которая только что развелась со вторым мужем. С ней рядом был запечатлен Кристофер – двадцатитрехлетний, худой, мечтающий о сногсшибательной карьере юриста. Красное платье Глэдис с вырезом, отороченным оборкой, подчеркивало убогость взятого взаймы костюма Кристофера со слишком короткими брюками. Они стоят обнявшись и улыбаются. В тот раз она специально ради такого торжественного случая приехала из Сан-Франциско, сделав благородный жест, которого он никогда не забудет. Потом Глэдис переехала в Нью-Йорк, и с тех пор они не виделись.

– Так что же все-таки случилось? Почему ты сказала «могли быть лучше»?

– Да ничего особенного. Ты же знаешь, я не люблю звонить, чтобы поплакаться в жилетку.

– Брось, Глэдис… – Сказав это, Кристофер сам не знал, что имеет в виду: то ли чтобы она бросила притворяться, будто не любит жаловаться на жизнь, то ли чтобы перестала делать вид, будто имеет привычку часто звонить брату. Они разговаривали один, в лучшем случае два раза в год.

Хотя, если говорить честно, он тоже не стремился к общению. Не то чтобы ему не хотелось, просто за эти годы между братом и сестрой возникло своего рода взаимопонимание. У каждого была своя жизнь, в которой они отлично обходились друг без друга. Но, видит Бог, Глэдис следовало бы знать, что он всегда готов помочь ей.

– Ну ладно, – вздохнула она. – Так и быть. – И снова возникла пауза. А затем Глэдис сказала: – Кристофер, у меня умер муж.

Кристофер резко выпрямился.

– О, Глэдис, мне очень жаль. – Он нервно взъерошил волосы. Ну почему именно сейчас? – Не волнуйся. Я быстро соберусь и через два часа буду в самолете. – Он поморщился, подумав о рухнувших планах. – Тебе не придется заниматься этим в одиночку.

Глэдис смущенно кашлянула.

– Гм… нет. Не надо. Это ни к чему. Видишь ли… гм… Остин умер… не сейчас.

– Как? Что значит «не сейчас»?

– Ну, он умер… пять месяцев назад. Но я звоню совсем не поэтому, – поспешно добавила она. От этих слов Кристофер остолбенел.

– Глэдис, почему же ты до сих пор молчала? – выдавил он из себя вопрос после паузы.

– Я понимаю, что виновата. Но мне всегда так неловко беспокоить тебя. Ты ведь так занят… А потом… Не хотелось вводить тебя в расходы на поездку.

– Ради Бога, Глэдис, я ведь твой брат! – Он ждал ответа, стараясь подавить гнев и обиду.. И чувство утраты. Он никогда не видел Остина, но надеялся, что этим летом Глэдис с мужем наконец-то приедут в гости и увидят его новый дом.

– Ну ладно, извини, – сказала Глэдис. – Наверно, я тогда плохо соображала. Сам понимаешь, шок и все прочее…

Кристофер вздохнул и скрепя сердце согласился с этим сомнительным доводом.

– Так отчего же он умер? Мне казалось, он совсем не старый.

– Автомобильная катастрофа. Слава Богу, умер сразу, без мучений. В общем, как бы то ни было, я хотела сказать, что с тех пор мне очень одиноко… Короче говоря, ты не будешь возражать, если сестра поселится поблизости от тебя?

У Кристофера бешено заколотилось сердце.

– Здесь? В Денвере?

– Что ж, я понимаю… Я уехала из дому, когда тебе едва исполнилось десять лет, и не очень-то стремилась поддерживать связь с семьей. Но мы все же брат и сестра, и как бы ни относились друг к другу, мы остались одни на всем белом свете. Честно говоря, я по тебе чертовски соскучилась и надеюсь, что нам еще не поздно установить родственные отношения. Наверное, это смерть Остина заставила меня подумать, что жизнь коротка и… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Кристофер ущипнул себя за переносицу. Кажется, он понимал.

– Вот я и подумала, не будешь ли ты против, если я перееду.

– Ты шутишь? Я буду очень рад.

– Правда?

Кристофер собрался было заверить ее в своей искренности, но вдруг заколебался. Неужели он действительно хотел, чтобы сестра вновь вошла в его жизнь? Они с Глэдис расстались много лет назад. Все эти годы каждый жил сам по себе, и Кристофер вовсе не был уверен, что они сумеют найти общий язык. Он только-только вышел на широкую дорогу, если так можно выразиться, живя в провинциальном городе. Глэдис же, хотя и стремилась выбиться в люди, даже близко не подошла к его уровню. У нее не было высшего образования, она никогда не помышляла о какой-либо карьере, и все ее мужья были «синими воротничками». Глэдис наверняка будет чувствовать себя неуютно среди его друзей, а на то, чтобы помочь ей освоиться, у него не хватит ни сил, ни времени. С другой стороны, разве он мог отказать ей в участии? Сестра есть сестра. Неважно, сколько миль и лет пролегло между ними, он обязан оказать ей помощь и поддержку.

– Кристофер, ты меня слушаешь? – с тревогой спросила Глэдис, потеряв терпение.

– Гм… Да. Ну конечно, я буду очень рад, если ты станешь жить со мной. Это будет просто замечательно.

– Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. – Глэдис слегка шмыгнула носом. – Но я совсем не хочу создавать тебе трудности. Я продаю дом в Нью-Йорке, так что у меня хватит денег, чтобы снять отдельную хорошую квартиру, но мне хотелось попросить тебя кое о чем.

И тут Кристофер насторожился, словно в ожидании какого-то подвоха. Собственная реакция удивила и даже слегка испугала его. Глэдис не могла поступить непорядочно. Во всяком случае, по отношению к нему. Он знал, что его сестрица далеко не ангел. В прошлом жизнь не баловала их, и каждый выкарабкивался как мог. Глэдис не гнушалась использовать людей в своих интересах, но до сих пор подобное никогда не распространялось на него. И не будет. На этом держались их взаимоотношения и любовь друг к другу…

– Ты не можешь прислать мне несколько ваших местных газет? – спросила она. – Хочу посмотреть объявления о продаже недвижимости и найме на работу, чтобы знать, на что я могу рассчитывать.

Кристофер тут же расслабился, но чувство облегчения было смешано со стыдом. Он посмел усомниться в искренности родной сестры.

– Завтра же отправлю бандероль. Но к чему такая спешка? Можешь пока пожить у меня, места хватит… – словно стараясь загладить вину, предложил Кристофер.

– Спасибо, но я не могу…

– Еще как можешь, именно так ты и поступишь. Я настаиваю, чтобы ты пожила у меня, пока… не осмотришься. – Речь Кристофера постепенно замедлялась, как будто слова вязли в чем-то противном и липком. – Слушай, Глэдис… Кажется, когда ты выходила за Остина, у него была дочь…

– Гм… да… – В трубке воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь тихим жужжанием.

– Она переехала к кому-нибудь из родственников? К какой-нибудь тетушке?

– Нет… Бедная девочка… У нее нет родственников.

– Так что… она приедет с тобой? – все еще надеясь на обратное, спросил Кристофер.

– Боюсь, что да. Вот поэтому-то мне и не хочется навязываться. Если бы речь шла только обо мне…

Сначала получила приглашение, а потом говорит, что приедет не одна… Впрочем, возражать поздно. Ребенок в нагрузку…

– Глэдис, не глупи. У меня четыре спальни.

– Это ведь ненадолго. Всего на несколько дней, пока мы не подыщем себе жилье.

– Проживете столько, сколько понадобится. – Кристофер старался говорить как можно любезнее.

– Спасибо, дорогой.

– Не стоит. Так когда вас ждать?

– Дай подумать. Сегодня среда. Я подписываю купчую на дом через неделю… Как насчет следующей пятницы?

– Так скоро? – Кристофер судорожно сглотнул. Он почему-то предполагал, что речь идет о месяце-двух; к тому времени уже решился бы вопрос о его повышении. В последние дни ему приходится работать по десять-двенадцать часов в сутки. Когда он успеет приготовить для них две спальни? Как он впустит к себе двух чужих людей в тот момент, когда начал работу над самым запутанным делом за всю карьеру? А что делать с Эмили, на встречи с которой он и так едва выкраивал время? И в довершение всего через неделю после приезда Глэдис ему предстоит устроить прием, к которому он еще и не начинал готовиться… Нет, это невозможно!

– Значит, через девять дней? – уныло пробормотал он.

– Спасибо, Кристофер, – быстро сказала Глэдис. – Я у тебя в долгу по гроб жизни.

Кристофер хотел было возразить, но сестра уже повесила трубку.

В следующую среду десять сотрудников маленького агентства по продаже автомобилей во время ленча устроили Джессике Стоун торжественные проводы. Был и малиновый пирог, и шампанское, а также дружеские объятия и поцелуи.

Джессика стояла у окна, принимая теплые напутствия, и чувствовала себя совершенно несчастной. В переезде не было никакого смысла. Она выросла здесь. Здесь у нее друзья, работа, здесь прошла вся ее жизнь.

– Я и не знал, что ты собираешься уезжать, – с упреком сказал один из сослуживцев. – Когда ты это надумала?

– Всего пару недель назад, Алекс…

– Вот так номер… Денвер? Почему так далеко?

– Моя мачеха родилась в Денвере. У нее там семья.

– Ну и что?

– Ну, теперь, когда отец умер, ее здесь ничто не держит. Она хочет вернуться и просит меня поехать с ней.

– И ты так легко согласилась?

Нет, совсем не легко. Было множество сомнений, уговоров, бессонных ночей, но сейчас Джессика только развела руками.

Алекс покачал головой.

– И когда ты уезжаешь?

– В пятницу.

– Как, в эту пятницу?

– Мы уже все запаковали и готовы ехать хоть сегодня.

– Но… ты уверена, то найдешь там работу? А жить где будешь?

– Эй, Алекс, – окликнул его хриплый, прокуренный голос с другого конца офиса. – Там покупатель пялит глаза на красную «мазду»…

Мередит работала в агентстве бухгалтером и была ближайшей подругой Джессики. Именно Мередит рекомендовала ее на эту работу, когда десять месяцев назад старшая секретарша ушла на пенсию. В то время Джессика работала официанткой, что было существенным повышением по сравнению с фабрикой, где Джессика служила прежде.

Алекс грустно вздохнул.

– Что ж, Джесси… Нам будет недоставать тебя. Он был последним, кто еще оставался в офисе. Все уже давно разошлись по рабочим местам. Когда он ушел, Мередит вытерла стол и уселась на него. Черная мини-юбка обтянула бедра.

– Спасибо, что выручила, – пробормотала Джессика.

– Нет проблем. Я поняла, что бесконечные вопросы тебя уже достали. – Девушка закурила сигарету и выпустила тонкую струйку дыма. – Правда, я и сама хотела спроситьтебя кое о чем.

Джессика швырнула в корзинку для мусора пластиковый стаканчик.

– Например?

– Например, зачем тебе это понадобилось.

– Переезд? Ну, не знаю… Что хорошего в Бруклине? А на Западе и воздух чище, и преступности меньше. С работой проще. И семья у меня там будет…

Мередит искоса взглянула на подругу.

– Семья? Ты имеешь в виду эту ведьму, которая надавала тебе пощечин, когда ты потеряла чек? У Джессики все сжалось внутри.

– Мередит, это было шесть лет назад…

– Ну и что? Да как она смела поднять на тебя руку, когда только-только вышла замуж за твоего отца? Ты забыла об этом?

Нет, Джессика помнила. Ей тогда было шестнадцать лет, и она отчаянно хотела иметь мать, которой у нее никогда не было, хотела ходить с ней по магазинам, болтать о косметике, о мальчиках, о всяких девичьих проблемах, про которые не расскажешь отцу… А получила в ответ полное равнодушие. В сердце этой женщины для нее не нашлось места. Джессика была слишком взрослой, чтобы казаться забавной, и слишком маленькой, чтобы ее можно было выкинуть на улицу. Джессика помнила, что на нее обращали внимание лишь в дни, когда она приносила домой жалованье.

Но она всегда отличалась гордостью и не хотела, чтобы подруга села на своего любимого конька.

– Это случилось всего один раз, – соврала девушка, тоже устраиваясь на столе. – С тех пор Глэдис меня и пальцем не тронула.

– Но и святой тоже не была. А то, что она последние две недели ходила перед тобой на задних лапках, кажется мне очень подозрительным. Вспомни, как она вела себя после смерти отца!

Джессика опустила голову. Длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Она старалась не вспоминать те дни. Мередит была абсолютно права: не успела Джессика привыкнуть к своему горю, как Глэдис начала выживать падчерицу из дома. Не пора ли Джессике жить самостоятельно? Не хочет ли она выйти замуж? Сама Глэдис в ее возрасте, видители, уже имела собственную семью…

Сначала девушка думала, что Глэдис шутит. Замуж? Господи, да она даже не встречалась ни с кем! Но когда она пожала плечами, Глэдис перешла к оскорблениям, а потом попросту пригрозила вышвырнуть ее вон.

Джессика была ошеломлена. Раньше она не раз заговаривала о разъезде, но ее убеждали остаться. Так почему же Глэдис передумала? И куда бы Джессика пошла, не имея ни профессии, ни хорошо оплачиваемой работы? И вообще, почему она должна уходить? Разве этот дом уже не ее дом?

До сих пор ответ Глэдис на этот вопрос болью отзывался в ее душе.

Словно читая ее мысли, Мередит спросила:

– Сегодня Глэдис подписывает купчую, да?

– Да, сейчас она в банке, – кивнула Джессика.

– Я все еще не могу в это поверить. Джессика собрала всю силу воли, она давно научилась скрывать боль, какой бы сильной та ни была.

– Подумаешь, дом! Жалкая двухквартирная развалюха…

– Но ты выросла в нем. Он принадлежал твоей бабушке, которая завещала дом твоему отцу в надежде, что отец передаст его тебе.

– А несколько лет назад отец взял и оставил его в наследство Глэдис.

– Не иначе как спьяну. – Подруга даже не пыталась скрыть возмущения.

– Мередит, пожалуйста…

– Извини. Но ведь он действительно пил, а Глэдис его поощряла. Почему она унаследовала все – дом, страховку, даже пенсию отца? Что-то тут не так…

Джессика прикусила нижнюю губу. Она и сама об этом думала.

– Нет, Мередит, все правильно. Месяц назад я пыталась проверить это. Мередит резко повернулась.

– Ты что, ходила к адвокату?

– Гм-м… Ну, не совсем к адвокату, а в одно из этих юридических товариществ, реклама которых расклеена в метро. Они очень хорошо поговорили со мной и сказали, что ни к чему не придерешься. Так что все честно.

Мередит проворчала себе под нос какое-то ругательство.

– Перестань, Мередит. Это не ее вина. Отец сам перевел все на ее имя. А она предложила поделить деньги, когда мы переедем в Денвер.

– Держи карман! – фыркнула подруга.

– Она обещала. Сказала, что оплатит мою учебу.

– Совсем свихнулась. – Мередит покрутила пальцем у виска. – Да на те деньги, которые она сдирала с тебя за жилье и питание, ты бы не то что несчастные курсы – три университета окончила!

– Но они просто не могли обойтись без моих денег, – из последних сил защищалась Джессика.. – Отца то и дело выгоняли с работы, а у Глэдис больное сердце. А я хотела быть полезной семье.

Мередит посмотрела на нее прищурившись.

– Ты всему находишь оправдание, верно? Джессика едва дышала.

– Да…

– Почему?

– Почему-почему… – передразнила ее Джессика, пытаясь проглотить комок в горле. – Потому что иначе жизнь была бы невыносимой. А теперь извини, Мередит. Мне надо освободить стол. – Джессика хотела поскорее закончить неприятный разговор.

В пятницу Кристофер едва успел прийти с работы, как зазвонил телефон.

– Алло…

– Привет. Как дела, дорогой?

– Глэдис? – Он поставил кейс на пол, взглянул на часы и нахмурился. – Ты же должна быть в самолете!

– Как раз поэтому я и звоню. Планы слегка изменились. Помнишь, я говорила, что нашла покупателя на дом? Так вот, этот мерзавец в последний момент передумал.

– Жаль. Тяжелый удар, сестренка.

– Ладно… мне всю жизнь не везет. Но ничего. Сегодня приходила еще одна пара и, кажется, заинтересовалась. Даже задаток оставили.

Брови Кристофера поползли вверх.

– Поразительно. Я думал, спрос на недвижимость падает.

– Гм… Единственное, что меня беспокоит, так это то, что придется застрять здесь еще на несколько недель.

У Кристофера вырвался вздох облегчения. Ему как раз нужна была небольшая передышка.

– Не беспокойся, Глэдис. Двери моего дома для тебя всегда открыты.

– Рада слышать, потому что Джессика уже вылетела. Ее самолет прибывает в семь тридцать. Кристофер рухнул на стул.

– Джессика будет здесь вечером? Одна?

– Гм… Я подумала, что тебе все равно, раз уж ты ждал нас обеих.

– Она летит сюда одна?

– Понимаешь, она уже собралась, а ждать меня ей вовсе не обязательно. Да и билеты были в экономическом классе, а их нельзя обменять. Жаль, конечно, что мой билет пропал… – Она помолчала. – Ты ведь не против, правда?

Кристофер провел рукой по лицу, этого он не ожидал. Принять Джессику вместе с Глэдис это одно:

вся ответственность за девчонку лежала бы на сестре. Но ухаживать за ребенком в одиночку? Для этого у Кристофера не было ни времени, ни навыков. Глэдис не имела права взваливать на него свои проблемы.

– Кристофер, не волнуйся. Джессика не доставит тебе хлопот, да и я приеду так быстро, что не успеешь оглянуться. – Сестра откашлялась. – Но прежде чем она прилетит, я хочу попросить тебя об одном одолжении.

– Ну, что еще? – рассвирепел Кристофер.

– Ты сможешь помочь ей устроиться?

– Ты о чем? – Раздражение Кристофера все усиливалось.

– Ну, я бы хотела, чтобы она сразу занялась делом – встречалась с людьми, осматривалась, подыскивала для нас квартиру. Надо, чтобы она почувствовала какую-то реальную опору, понимаешь?

– Ну, допустим…

– Но больше всего я хочу, чтобы она устроилась на какую-нибудь хорошую работу. Это ведь самое главное на новом месте, разве не так?

Кристофер чувствовал, что не в состоянии ничего понять.

– Погоди. Я слегка запутался. Разве я не должен записать ее в школу?

– В школу? В обычную школу? – Глэдис расхохоталась. – Кристофер, какая школа? Джессика ее давно окончила.

Кристофер взъерошил волосы.

– Да что ты говоришь… Как летит время… Когда ты выходила замуж, она была совсем ребенком.

Он приготовился играть роль дядюшки для девочки-подростка, думающей только о школьных танцульках и переживающей из-за прыщиков на лице. Но Джессике, должно быть, уже восемнадцать, а то и все девятнадцать. У таких девушек совсем другие проблемы. Наркотики. Машины. Противозачаточные средства.

– Я должна предупредить тебя, Кристофер. Подозреваю, что Джессика отнюдь не в восторге от этого переезда и может попытаться вернуться в Нью-Йорк.

– Почему?

– Потому что не видела ничего другого. Но здесь она в тупике. – Глэдис судорожно вздохнула. – Пожалуйста, постарайся удержать ее, прошу тебя. Займи ее чем-нибудь. Здесь ей делать нечего. Занятия у нее дурацкие, и друзья тоже.

– Глэдис, ты говоришь так. Словно она может в любую минуту удрать…

– Прости, я очень волнуюсь, потому что люблю ее и хочу девочке добра. Этот переезд для нее единственный выход. В Денвере у нее появятся новые возможности. А я толькооб этом и мечтаю.

У Кристофера раскалывалась голова. Глэдис попросила чем-нибудь «занять» Джессику и не дать ей вернуться в Нью-Йорк. Но на самом деле она перекладывала на него собственные заботы. Если сестра действительно хочет добра этой взбалмошной девчонке, то пусть приезжает и занимается ею сама.

Но уж одну вещь он сделает обязательно: приучит Джессику к самостоятельности. Она достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться. Да, вот так. Конечно, жестковато. Может быть, после Бруклина жизнь в маленьком городке покажется ей скучной. Ну и что? У него свои дела. И чем скорее этот «ребенок» покинет его дом, тем лучше.

– Я подумаю, что можно сделать, – решительно сказал Кристофер.

– Спасибо. Мне с тобой по гроб жизни не расплатиться.

Похоже, так оно и было.

Джессике хотелось курить. Хотя она не курила уже несколько лет и не собиралась начинать сначала, но от этого было не легче. С каждой минутой крепла уверенность, что она совершила ужасную ошибку.

Самолет провалился в воздушную яму, и девушка крепко ухватилась за ручки кресла, посматривая на сидевшую рядом женщину. Джессика летела впервые в жизни и не знала, чего ждать. Но женщина продолжала спокойно читать. Очень жаль. Было бы неплохо с кем-нибудь поговорить.

Но что бы она сказала? Что летит в Денвер к дяде, которого ни разу не видела? Естественно, последовал бы, вопрос: зачем, и что бы она ответила?

О да, все доводы Глэдис ей известны, но что за ними стояло? Глэдис всегда была себе на уме.

Джессика закрыла глаза и попыталась найти какое-то разумное объяснение поступкам мачехи. Она не хотела сомневаться в ее благих намерениях. Начинать новую жизнь с этого было бы слишком ужасно. Но недоверчивость давно стала второй натурой Джессики. Мередит была права: поворот Глэдис на сто восемьдесят градусов вызывал сильныеподозрения.

Джессика прислонилась к прохладному, чуть подрагивавшему стеклу иллюминатора. Нельзя быть такой пессимисткой. Не могла же Глэдис столько времени притворяться. С каким энтузиазмом она укладывала вещи, просматривала объявления о купле-продаже недвижимости и строила планы на будущее! Конечно же все будет хорошо. Джессика просто не могла думать иначе. Этот переезд слишком много для нее значил: волнующее приключение, начало новой эры…

Однако вместо радостного возбуждения Джессика ощущала страх. Где, черт возьми, они находятся? Южная Дакота? Небраска? Внизу уже несколько часов тянулась бесконечная пустыня. Девушка чувствовала себя маленькой, никому не нужной, затерянной в этом огромном небе… Но и на земле ее никто не ждал.

Отправляясь в это путешествие, Джессика решилась на поступок, вовсе ей не свойственный. Впервые в жизни она действовала по чьей-то указке. Джессика всегда полагалась только на себя. А на кого же еще? А сейчас она послушалась советов женщины, испокон веку заботившейся о личной выгоде, и поставила на карту собственное будущее. Похоже, она сошла с ума.

Мередит именно так и считала. Но подруге было легко говорить: о ней заботились родители, тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры и даже жених. Она понятия не имела, что такое страдать от одиночества или простить мачеху, которая предлагает изменить жизнь.

По привычке покусывая указательный палец, Джессика задумчиво смотрела в окно и вспоминала тот вечер, когда Глэдис вдруг повела себя иначе.

– Это нехорошо, что мы постоянно враждуем. Теперь, когда отец умер, мы с тобой остались вдвоем и должны держаться друг за друга.

Слишком долго ждала Джессика этих слов, чтобы позволить здравому смыслу взять верх над искренней радостью. А потом девушку захлестнула волна воодушевления, когда Глэдис сказала, что в Денвере живет ее брат, Кристофер. Пусть неродной, но он все-таки дядя Джессики.

– Я всегда надеялась перебраться к нему поближе. А теперь подумала: если продать дом, мы сможем переехать к нему. Тебе это тоже пошло бы на пользу. Он парень с головой и имеет связи. Да и с учебой, о которой ты мечтаешь, мог бы помочь. Я тоже не останусь в стороне: ведь у меня будут деньги от продажи дома. Но самое главное – это то, что мы будем все вместе. Ты, я и Кристофер. У нас будет семья.

Джессика была поражена. С пятнадцати лет она мечтала получить образование и стать гувернанткой, но Глэдис всегда выступала против этого. Любое образование, за которое надо платить, вызывало у нее недоумение. То, что курс длился всего шесть месяцев и был не так уж дорог, не имело значения. Мачеха считала, что человек должен окончить среднюю школу и идти работать, только и всего.

Кроме того, что это за профессия? Из девочки, выросшей на мостовых Бруклина, не получится Мэри Поппинс, считала она. Что Джессика будет делать в приличном доме? Как поведет себя среди богатых людей? Разве она не боится выглядеть там полной идиоткой? Подобные вопросы не оставляли надежды на помощь в осуществлении заветной мечты.

Насмешка, недоверие, отсутствие поддержки – вот что ранило больнее всего, а вовсе не то, что после уплаты за жилье и питание и покупки самого необходимого у Джессики не оставалось ни цента, чтобы скопить нужную сумму. Теперь Джессика прекрасно понимала это. Она согласилась бы до конца своих дней работать уборщицей, лишь бы домаее кто-нибудь ждал…

Но вдруг все изменилось. Глэдис из врага превратилась в союзника. Она обещала, что у Джессики будет семья. Именно это стало убедительным доводом в пользу того, чтобы девушка отправилась в аэропорт Кеннеди. Ей хотелось верить, что это обещание сбудется.

К несчастью, этой вере мешали многие обстоятельства. И самым главным из них был Лайонел.

С этим мужчиной Глэдис начала встречаться спустя шесть недель после смерти отца. Мачеха уверяла, что между ними нет ничего серьезного, но Джессика предполагала совсем другое. Слишком часто она, придя с работы, видела накрытый на двоих стол, за который ее никогда не приглашали. И Глэдис, и Лайонел ясно давали понять, что она здесь лишняя. Теперь Джессика опасалась, что Лайонел тоже приедет в Денвер, – и тогда прости-прощай дружная семья. Что же тогда с ней будет?

Нет, надо было остаться в Нью-Йорке, думала она совершенно измученная неделями сомнений и колебаний. Там, куда Джессика направлялась, у нее не было ни одного знакомого. А на Востоке оставалось несколько подруг, очень хороший учебный центр и мечта о месте, которое она получит в богатом Ист-Сайде. Мередит была права: только сумасшедшая могла сесть в этот самолет.

В салоне раздался голос пилота, сообщивший, что самолет приземлится через пятнадцать минут и что погода в Денвере сухая и теплая: шестьдесят градусов по Фаренгейту, или тридцать три по Цельсию.

Джессика выпрямилась и судорожно обхватила себя руками, ощутив приступ тошноты. Она не была готова к встрече с незнакомым человеком, почему-то считавшимся ее дядей. Не была готова жить в чужом доме, в чужом городе.

Девушка закрыла глаза, молясь, чтобы они с дядей поладили. Они никогда не были близки с отцом – тот попросту не замечал дочь, – и девушка не знала, как вести себя с человеком намного старше ее. Да к тому же этот человек юрист. О чем они будут разговаривать?

Она достала с полки сумку и выудила из кармашка зеркальце. После бессонницы девушка выглядела усталой и бледной. Даже длинные каштановые волосы – ее гордость – висели тонкими полураскрученными спиралями, некстати напоминая о неудачной попытке сделать химическую завивку.

Самолет резко накренился. Джессика сунула зеркало в сумку, снова вцепилась в подлокотники, но все же не смогла побороть искушения взглянуть в иллюминатор. С высотыДенвер казался игрушечным городком, построенным прилежным малышом. Аккуратные разноцветные домики, окруженные зеленой дымкой палисадников, радовали глаз и ненадолго отвлекли девушку от тревожных мыслей.

Самолет накренился снова, Джессику опять затошнило, и она решила, что таблетка, принятая пять часов назад, перестала действовать. И все же она не отрывалась от окна.Сердце переполняла радость. Она начинала новую жизнь. Все будет прекрасно! Она добьется этого.

Шасси мягко коснулись земли, и Джессика принялась доставать с верхней полки ручную кладь. В проходе царила суета. Люди вставали, в тесноте натягивали пальто, и у Джессики снова закружилась голова. Борясь с тошнотой, девушка поспешно опустилась в кресло.

Ну нет! Только не сдаваться! – твердила она себе. Я сильная, я все выдержу.

Она решительно встала, надела пальто и вместе с толпой пассажиров пошла по устланному ковром рукаву, который соединял самолет со зданием аэропорта. Вид у Джессики был такой, словно девушка всю жизнь знала, что ей следует делать дальше. Она будет наблюдать за идущей впереди женщиной и поймет, как получить свой багаж.

Что ж, где-то в этой толпе ее ждет дядя, пусть и неродной. Джессика окинула взглядом пространство, ограниченное стеклянной перегородкой. Интересно, как его узнать? УГлэдис даже фотографии Кристофера не было.

В ту же секунду взгляд Джессики остановился на мужчине, который пристально смотрел на нее. На какой-то момент она потеряла способность двигаться и дышать.