Текст книги "Магия страсти"
Автор книги: Нора Хесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 2
Утро выдалось прохладным и ясным. Холодный ветер продувал куртку Чанса, стоявшего на берегу и смотревшего на затор из бревен, который образовался на реке. Разбивать такие заторы было занятием непростым и довольно опасным. Как раз при подобных обстоятельствах в 1853 году и погиб его отец.
Похоронив своего отца, горячо любимого и бесконечно уважаемого, рядом с его второй женой, умершей двумя годами раньше от пневмонии, Чанс пожил еще год в округе Плейсер, а затем покинул те места.
В день, похожий на сегодняшний, он погрузил в лодку провизию на несколько недель и отправился вверх по реке, подыскивая подходящее место для стоянки лесорубов. Через неделю нашел хорошее местечко и отправился за своими работниками.
В начале 1800-х лесорубы, подобно скотоводам, мало придавали значения тому обстоятельству, что земля может кому-то принадлежать. Тем более земля, на которой росли огромные ели и сосны. В те суровые времена считалось, что земля принадлежит тому, кто первым занял ее, не говоря уже о лесе.
До зимы оставалось совсем недолго, когда Чанс прибыл в облюбованные места с четырьмя работниками. Они сразу принялись за постройку надежного укрытия для всех остальных работяг, которые должны были прибыть сюда попозже: рубильщиков, обдирщиков, пильщиков, возниц. Потребовалась неделя, чтобы возвести длинный барак. И хотя это здание выглядело довольно неказистым, но зато отличалось прочностью, так как бревна были плотно подогнаны друг к другу, и крыша не протекала.
В центре барака рабочие соорудили огромную печь, чтобы помещение обогревалось равномерно но всех направлениях. Над печью в крыше сделали грубу для выхода дыма. Вдоль стен располагались нары. В конце длинной комнаты были установлены три грубо сколоченных стола, соединенные вместе, и возле них стояли скамейки. В другом углу комнаты положили точильный камень, где пильщики и рубилыцики могли поточить свои топоры и пилы. Напротив точильного колеса поставили бочку с водой, из которой лесорубы черпали воду для умывания.
В тот день, когда было закончено строительство первого жилища, по реке Пьюджет-Саунд прибыла шхуна, которая доставила тяжелое оборудование для лесопилки, а также вместе с гигантской пилой на берег выгрузились мулы, быки и любимый жеребец Чанса. Кто-то благоразумный привез также и корову. Большинство работников были женаты и имели детей, так что матери могли порадоваться молоку для своих детишек.
Топоры застучали с удвоенной энергией, а упряжки быков подтаскивали к лесопилке огромные деревья. Бревна быстро распиливали на доски. Благо, что ели и сосны были такими огромными, что из одного дерева можно было построить небольшой четырехкомнатный дом.
Затем возвели столовую, которая по размерам не уступала спальному бараку. Там находилась кухня с огромной печью-плитой и комната для повара. На кухне, кроме печи, располагался большой кухонный стол и полки для тарелок, чашек, ложек и вилок. Вся кухонная посуда висела на стене над печью.
Следующим построили дом для Чанса. Это был самый большой дом среди всех остальных домов, возведенных для семейных лесорубов. В этом здании также располагалась и контора, куда лесорубы приходили с разными спорными вопросами и жалобами, которых всегда было предостаточно, и здесь же получали зарплату в конце каждого месяца.
Но прежде чем приступить к строительству отдельных домов для семейных людей, было возведено еще одно большое здание – владение Большой Мирты, давнишнего друга Чанса. В этом доме были комнаты, предназначенные для самой Мирты, а также ряд небольших комнатушек для девушек, работавших у нее. Остальную часть здания занимал большой танцевальный зал, где лесорубы могли за плату встречаться с молодыми женщинами.
И вот теперь, по прошествии года, Чанс Доусен окидывал взглядом свой поселок, наблюдая за дымом, поднимавшимся из труб всех домов, и горестно вздыхал, думая о своем собственном холодном жилище, где ему даже печь топить не хотелось. Он приходил туда только спать.
И ведь если вдуматься, то у него не было близких друзей, за исключением старого Зеба, его повара, и Большой Мирты. Доусен хорошо ладил с лесорубами во время работы, но в остальное время он мало общался с ними. Пустота и однообразие его жизни удручали Чанса: он только ел, спал и работал.
Но ничего такого нельзя было сказать о его лесорубах. Казалось, они жили полной, насыщенной жизнью. В поселке все были очень дружны между собой. Помимо работы они находили время по вечерам, чтобы ходить друг к другу в гости, и по воскресеньям, когда лесопилка не работала, собирались вместе. Летом частенько устраивали пикники, а зимой, когда дул холодный северный ветер и глубокий снег покрывал землю, лесорубы любили собираться небольшими компаниями у кого-нибудь дома.
И хотя Чанса никогда не приглашали на эти посиделки, он все же гордился, что в его поселке царит такая дружба. Жены лесорубов в большинстве своем были порядочными женщинами, хозяйственными и очень работящими. Они находили себе множество занятий и не упускали возможностей заработать для семьи дополнительные деньги. Одни стирали для холостяков – и Чанс пользовался их услугами, – другие штопали лесорубам рубашки и штаны, которые часто рвались о сучья и ветки деревьев во время работБыла в поселке и пара молодоженов. Молоденькая жена обдирщика, прежде чем выйти замуж, была учительницей. Когда лесорубы уходили рано утром на работу, она занимала барак под учебный класс, где давала уроки детям, достигшим школьного возраста, которых уже насчитывалось восемь человек.
С минуты на минуту ученики должны были появиться на улице. У спешащих на урок девочек лица будут сиять энтузиазмом, в то время как мальчишки с хмурым видом будут нехотя волочить ноги.
Представив эту картину, Чанс подавил улыбку и широко зевнул.
Всю прошлую ночь он играл в крибедж[2]2
Крибедж – карточная игра.
[Закрыть] с тремя лесорубами, у которых кончились деньги, и поэтому они не могли позволить себе танцевать с девушками Мирты. Другие лесорубы, которые имели возможность купить билеты, спали до полуночи, а потом, когда открывался танцзал, спешили туда. Но сначала им нужно было обязательно отдохнуть, так как после закрытия танцевального зала их ждала тяжелая работа. Чанc поступал так же, когда знал, что отправится танцевать с девушками Мирты и остаток ночи проведет с одной из них.
Однако в последнее время он стал редко туда наведываться, потому что решил держаться подальше от этого места, так как сомневался, что сумеет сдержать себя и не подойдет к Фэнси Крэнсон, рискуя получить еще одну пощечину. И все же мысли об этой девушке не покидали его. Ночами он мечтал о ней, и мечты эти были слишком эротичны.
И еще ему не давала покоя одна мысль: Фэнси напоминала ему кого-то. Но кого? Женщину, которую он встречал когда-то прежде, или еще какую-нибудь знакомую? Может, девушку из его юности?
– Эй, Чанc, сколько ты будешь стоять там и смотреть на эти бревна? – раздался трескучий голос из дверей столовой. – Я не могу постоянно разогревать твой завтрак!
Доусен обернулся и увидел старого повара Зеба с добродушным морщинистым лицом и ясными голубыми глазами, в которых светилась трогательная привязанность. Этот человек был для Чанса больше, чем повар. Он заменял ему врача, няньку и первого советчика в решении всех возникающих проблем. Сколько помнил себя Доусен, столько же он помнил Зеба – бывший пильщик был в его жизни всегда.
Десять лет назад, когда раздался взволнованный крик: «Бросай пилу!», все лесорубы, находившиеся в тот момент поблизости, поняли, что ствол дерева раскололся. Все бросили топоры и побежали в разные стороны. Дерево могло упасть совсем не в том направлении, куда планировалось поначалу. Так и случилось. Падая, огромный ствол зацепил соседнее дерево, которое тоже рухнуло как подкошенное. Земля задрожала, когда деревья обрушились на нее. Зеб лежал навзничь, а ноги его были придавлены огромными ветками. Лесорубы, бросившиеся к нему, втроем подняли с его ног ветви, а двое других вытащили пострадавшего из-под дерева. Его левая нога оказалась сломанной в двух местах. До ближайшего врача было не меньше пятидесяти миль, и отец Чанса, как мог, вправил переломы. Нога срослась, но Зеб теперь сильно хромал. Его карьера лесоруба на этом закончилась. Доусен-старший убедил своего старого друга остаться в поселке поваром.
Когда Чанc вошел в столовую, Зеб поставил перед ним тарелку с яйцами, ветчиной и жареным картофелем.
– Похоже, что сегодня будет ясный день, – заметил повар, наливая хозяину кофе.
– Давно пора, – отозвался Доусен, склонившись над тарелкой с дымящейся едой. – Предыдущие три дня дождь лил почти без перерыва.
Через несколько минут он отодвинул в сторону пустую тарелку, выпил кофе и встал.
– Думаю, мне нужно отправиться вниз по реке, чтобы проверить, как идет сплав леса. Где-то там образовался приличный затор.
– Надеюсь, его уже ликвидировали, – предположил Зеб.
Чанc пробормотал в ответ что-то невнятное. Его внимание было привлечено к человеку, только что вышедшему из дома Фэнси. Он узнал того самого высокого красивого парня, который встречал и провожал девушку неделю назад. В руках у него была корзина. Глаза Доусена расширились от удивления, когда он увидел, что парень достал из корзины мокрое платье и аккуратно повесил его на веревку, протянутую между двумя деревьями. Затем он достал еще одно платье. А потом – мужские кальсоны. Чанс хмуро наблюдал за тем, как на веревке развешивались предметы женской одежды и мужские рубашки со штанами. Он вопросительно взглянул на повара.
Зеб недоуменно пожал плечами.
– Я не знаю, кто он такой. Известно только, что он приехал с этой хорошенькой девушкой Фэнси. Парень ни с кем не общается и из дома не выходит.
– Однако на больного или увечного он не похож. Удивляюсь, почему он не приходит ко мне наниматься на работу?
– Может, он просто ленив. К тому же, кажется, его не очень волнует, что он находится на содержании женщины. Конечно, он красивый парень…
– Красивый или нет, но гордости у него нет. Это уж точно. – Чанc презрительно усмехнулся. – Думаю, он прекрасно видит, какой измученной возвращается Фэнси после танцев.
Зеб бросил на Доусена веселый взгляд. До сих пор ему не приходилось замечать, чтобы его друг был так увлечен какой-нибудь женщиной. Повар отвернулся, чтобы скрыть улыбку и не злить парня. Похоже, Чанc влюбился, причем влюбился серьезно.
Старик постарался принять серьезный вид.
– Согласен с тобой, – сказал он. – Не так-то просто быть партнершей по танцам, когда тебе то и дело наступают на ноги и норовят облапать. Однако, мне кажется, Фэнси очень любит этого человека. И любовь эта взаимна, – добавил он, внимательно глядя на Чанса. – Каждое утро он поджидает ее у танцевального зала и провожает домой. Они всегда идут обнявшись. Парень бережно поддерживает ее, и они оживленно беседуют.
– Я не могу представить себе, чтобы такая женщина… – проворчал Доусен. – Такая вспыльчивая и своенравная! Чтобы она ночами выматывалась на работе ради чего? Чтобы содержать сильного, здорового мужчину!
– Когда любят, часто совершают глупые поступки, – заметил Зеб, весело посмотрев на приятеля.
Но тот не обратил внимания на его взгляд и только недобро усмехнулся.
– Сомневаюсь, что любовь имеет к этому какое-то отношение – сказал он и, выйдя из столовой, направился было к реке. Но приостановился, заметив приближающегося всадника.
Возле столовой незнакомец натянул поводья.
– Я ищу Чанса Доусена, – обратился он к Зебу.
– Я Чанс Доусен. Чем могу быть полезен? Опередив повара шагнул он навстречу прибывшему.
– Вы являетесь родственником Джейсона Ландерса? – спросил тот.
Чанс кивнул, охваченный плохими предчувствиями. Что еще натворил Джейсон на этот раз?
– Он мой сводный брат. А почему вас это интересует?
– Боюсь, что у меня для вас плохие новости. Доусен ждал, напрягшись всем телом.
– Сегодня утром Ландерс и его жена утонули, пытаясь перейти вброд быстрое течение Пьюджет-Саунд.
Кровь отхлынула от лица Чанса и свело желудок. Он почувствовал на своем плече руку Зеба и еле сдержал протестующий вопль, готовый сорваться с губ. Невозможно было себе представить смеющееся, беззаботное лицо Джейсона мертвым… и Мэри, такую нежную, ласковую.
Он проглотил подкативший в горлу комок.
– У них был маленький сын. Он тоже погиб? – выдавил из себя Чанс.
Незнакомец покачал головой.
– С ним все в порядке. Кобыла, на которой сидел мальчик, не захотела входить в воду. Ему просто повезло. А вот лошадей отца и матери подхватило течением и понесло вниз по реке. Я сожалею о случившемся, но сомневаюсь, что их тела удастся найти.
– Откуда вы узнали, где следует искать Чанса? – поинтересовался Зеб.
– Один из лесорубов из поселения Эла Боннера вспомнил, что Ландерс – его родственник.
Мужчина взглянул на Доусена.
– Я отправлюсь за племянником сейчас же. Пойду оседлаю лошадь.
– Мальчик находится в поселке Эла Боннера на реке Пьюджет-Саунд. Вы знаете, где это?
Доусен кивнул и быстро направился к сараю, где стоял его жеребец.
Незнакомец обернулся к Зебу:
– Вам известно, где живет Фэнси Крэнсон? Мальчик говорит, что она – его тетя, и что она живет в поселке Доусена.
– Да, она живет здесь. – Повар удивленно посмотрел на всадника. – Вы говорите, что она тоже родственница мальчика?
– Да. Парнишка в полном отчаянии из-за смерти родителей и все время зовет ее.
– Фэнси живет недалеко. Вон в том маленьком домике.
Старик показал на домишко с красными занавесками на окнах.
ГЛАВА 3
Разбуженная Фэнси сонно заморгала.
– Что случилось, Ленни? – спросила она сердито, уверенная, что не проспала и получаса.
– Извини, Фэнси. Я знаю, ты очень устала, но приехал какой-то человек и говорит, что у него к тебе очень важный разговор.
– Кто он? – Девушка села, протирая глаза.
– Не знаю. Это незнакомец. Он ждет на кухне.
– Ленни, – недовольно заметила она, – кажется, я тебе не раз объясняла, что незнакомцев нельзя пускать в дом.
– Извини, Фэнси. – Ленни выглядел удрученным. – Я забыл.
– Ну ничего. – Она похлопала его по плечу, соскользнула с кровати и взяла халат. – Однако постарайся в следующий раз не забывать об этом.
Завязав поверх халата пояс, она направилась в кухню, удивляясь такому раннему визиту. Увидев, что незнакомец недоуменно уставился на ее заспанное лицо и спутанные волосы, она нахмурилась.
– Я – Фэнси Крэнсон, – холодно представилась она. – О чем вы хотите со мной поговорить?
Незнакомец судорожно сглотнул.
– Мне действительно очень жаль, мисс, но боюсь, что у меня для вас плохие новости.
Фэнси сразу почувствовала, что это имеет какое-то отношение к Мэри.
– Что-нибудь случилось с моей сестрой? – спросила она от волнения низким и дрожащим голосом, вцепившись в спинку стула с такой силой, что побелели пальцы.
Молодому человеку очень не хотелось пересказывать сейчас то, что он довольно легко поведал совсем недавно Чансу. Он дважды делал попытку начать, но сбивался.
– Извините, мисс, мне очень жаль, но ваша сестра и ее муж сегодня утром утонули, пытаясь преодолеть быстрое течение реки.
Какое-то мгновение Фэнси казалось, что она теряет сознание, так как все закружилось у нее перед глазами.
– О нет! – закричала она в отчаянии. – Нет, этого не может быть!
И, опустившись на стул, за который только что держалась, уронила голову на стол. Сдавленные рыдания сотрясали ее узкие плечи. Молодой лесоруб беспомощно смотрел на нее и мял в руках шляпу.
Ленни, сжав руки в кулаки и со слезами глядя на Фэнси, не знал, как ее утешить. Но тут он вспомнил, что дядя Бак, когда был чем-то расстроен, наливал себе в кофе виски. Схватив стоявший на печи кофейник, он налил в чашку еще теплый кофе и на глазах удивленного незнакомца плеснул туда большую порцию виски, который держали в доме для медицинских целей.
– Вот кофе, Фэнси, – стал уговаривать он, пододвинув к ней кофе. – Выпей, и тебе станет легче.
Она машинально подняла чашку и поднесла к губам. И, сделав большой глоток, чуть не задохнулась – огненная жидкость обожгла ей горло.
– Ленни! – закашлявшись, воскликнула она. – Почему ты мне не сказал, что вылил туда полбутылки виски?
– Нет, Фэнси, – возразил парень, стуча ей по спине. – Я налил только полчашки. Столько дядя Бак обычно наливал в свой кофе.
Девушка страдальчески улыбнулась.
– Я знаю, милый, но твой дядя Бак был здоровый мужчина, привыкший пить виски. И все же, ты был прав, мне стало немного легче.
Она действительно почувствовала, что алкоголь несколько притупил боль, и смогла расспросить подробнее о происшедшей трагедии и о самочувствии племянника.
Выслушав до конца ту же историю, которую незнакомец рассказал Чансу, она поблагодарила посланника и проводила его до дверей, так как пристальный взгляд незнакомца заставил ее нервничать. И кроме того, ей необходимо было побыстрее переодеться, чтобы ехать за Тодом. Бедный мальчик сейчас совсем один со своим горем! Небольшая семья Ландерсов была очень дружной, и потеря родителей, безусловно, для него явилась тяжелой утратой.
– Фэнси, – обратился Ленни, когда она направилась в спальню, – кузина Мэри и Джейсон отправились на небеса, как дядя Бак?
– Да, милый, они сейчас там. Но у нас остался Тод. Он будет жить теперь здесь. И ты будешь проводить время с ним, когда я сплю после работы.
Лицо парня радостно осветилось.
– Нам с Тодом будет очень весело! – сказал он возбужденно. – Я позволю ему играть с моей деревянной винтовкой.
Фэнси покачала головой. Как грустно было слышать из уст взрослого мужчины рассуждения о какой-то игрушечной винтовке. Сколько раз она задумывалась, почему Бог допустил такое? Зачем он лишил Ленни разума? И зачем он отобрал родителей у маленького мальчика?
Через пятнадцать минут, переодевшись в юбку для верховой езды, толстую шерстяную рубаху и зашнуровав ботинки, Фэнси позвала к себе двоюродного брата. Он сел на край постели и с любопытством наблюдал, как сестра закручивала волосы на затылке в тугой узел.
– Возможно, меня не будет весь день, – сказала Фэнси, глядясь в зеркало. – Никуда не уходи, оставайся дома до моего возвращения и никого не впускай в дом. Будь осторожен с огнем, когда станешь готовить есть.
– А если мне понадобится выйти в туалет?
– Ну конечно, ты можешь выйти. Но только не задерживайся и сразу возвращайся в дом. И не забывай закрывать дверь на засов.
Поцеловав Ленни в щеку, она вышла из дому и почти побежала к конюшне, где стояли лошади. Надев на свою кобылу уздечку и оседлав ее, Фэнси обратила внимание на то, что жеребца Чанса здесь не было. Через несколько минут она направила лошадь к реке, где полчаса назад проехал Доусен.
В самом глубоком месте вода доходила кобыле до груди, и девушка, машинально вынув ноги из стремян, подняла их вверх, держась руками за седло. Лошадь поплыла. Словно сквозь туман, до слуха девушки доносилось, как перекликались между собой лесорубы, как стучали топоры и визжали пилы, как глухо ударялись о землю падающие деревья. Но она ни на что не обращала внимания. Всем своим существом она скорбела о сестре.
Мэри – старшая сестра, подруга и мать одновременно – ушла навсегда. Оставшись без матери в десять лет, ей пришлось заботиться о трехмесячном ребенке, которому она дала имя Фэнси.
Не сказать, чтобы родителям понравилось это имя, но они смирились, так как заранее пообещали своей первой дочери, что она сможет сама подобрать имя ребенку, если родится девочка. Взглянув на крошечное розовое личико младенца и на светлый пушок на его головке, Мэри воскликнула:
– О, это маленькое существо – самое красивое на свете! Никого красивее я еще в жизни не видела! – И, посмотрев на смеющихся родителей, она серьезно заявила: – Я хочу, чтобы ее назвали Фэнси.
Отец и мать недоуменно переглянулись, но согласились.
Однако Сара Крэнсон, не оправившись как следует после родов, в ту же самую зиму простудилась и через три дня умерла от пневмонии. Поэтому младшая сестра относилась к старшей как к своей матери. А теперь и самой Фэнси придется заменить мать сыну Мэри.
Был уже полдень, когда она въехала на территорию лесопилки, принадлежавшей Боннеру и расположенной на берегу Пьюджет-Саунд. Спросив у пробегавшего мимо поваренка, где можно найти владельца поселка, девушка направилась к небольшому дому, так как подросток сообщил ей, что мистер Боннер находился в данный момент в своей конторе.
Фэнси остановила лошадь возле большой сосны и спрыгнула на землю. Когда она привязывала животное к дереву, дверь конторы распахнулась и на пороге появился Чанс Доусен.
– Черт возьми! – пробормотала она. – И надо же было такому случиться, чтобы его принесло сюда именно сегодня!
Он тоже сразу заметил девушку и, сурово взглянув на нее, потребовал ответа:
– Что ты здесь делаешь?
Фэнси мгновенно вспыхнула от гнева. Какое, собственно, его дело? Она не обязана перед ним отчитываться в своих поступках. Она имеет полное право ездить куда захочет и когда захочет.
– Я могла бы задать вам тот же самый вопрос, – ответила она, раскрасневшись.
– У меня здесь очень важное дело. – Чанс взглянул на нее с холодным презрением. – А что ты здесь делаешь? Или у тебя и в этом поселке имеется любовник?
Фэнси прямо изнывала от желания залепить этому нахалу хорошую оплеуху, чтобы стереть с его лица ядовитую усмешку.
– Это не твоего ума дело! – выпалила она, сдерживая свою ярость.
Но кроме гнева Чанс увидел в ее синих глазах страдальческое выражение и растерялся, теряясь в догадках, чем это могло быть вызвано. Пока он раздумывал о возможной причине ее страданий, к ним подошел высокий худой мужчина лет пятидесяти.
– Чанс, ты готов встретиться со своим племянником?
Фэнси удивилась и в то же время встревожилась. Конечно, Боннер не мог иметь в виду Тода. Но все же, когда двое мужчин собрались уходить, она схватила за рукав подошедшего.
– Вы говорите о Тоде Ландерсе?
– Да, именно о нем. А что? – Боннер внимательно посмотрел на нее, а Чанс, ничего не понимая, нетерпеливо нахмурился. – Или вы Фэнси Крэнсон?
– Да. Я – тетя Тода. Мне только что сообщили, что моя сестра и ее муж утонули.
Боннер облегченно улыбнулся:
– Хорошо, что вы приехали. Мальчик все время плачет и не перестает звать тетю Фэнси. Пойдемте, я отведу вас к нему. Он сейчас в доме вместе с моей женой.
Доусен остолбенел от неожиданности и тупо уставился на девушку. Конечно же, ему было известно, что у Мэри была младшая сестра, но больше ничего он о ней не знал. Теперь стало понятно, кого ему напоминала Фэнси. И как он не догадался раньше? Ведь они так похожи! Такая же светлая кожа, те же черты лица и синие глаза, и та же фигура. Правда, Фэнси светловолосая, а у Мэри волосы были темно-каштановые. И характер у старшей сестры был другой: она была покладистая, добрая и ласковая, в то время как младшая отличалась вспыльчивостью и своенравием. Ко всему прочему, напомнил себе Чанс, моральные устои у двух сестер были абсолютно разные. Если Мэри вышла замуж за мужчину, которого впервые поцеловала, то что касается Фэнси, одному Богу только известно, скольких мужчин целовала она, не говоря уже о большем.
Когда Боннер и девушка скрылись в доме, расположенном в нескольких ярдах от лесопилки, Чанс, наконец, вышел из оцепенения и поспешил вслед за ними. Если Фэнси Крэнсон с ее свободными нравами думает, что будет заниматься воспитанием племянника, то пусть выбросит эту мысль из головы. Но, войдя в дом Боннера, он понял, что не так-то просто будет разлучить маленького Тода с его тетей. Доусен оказался в гостиной как раз в тот момент, когда мальчик, безутешно рыдая, бросился в объятия Фэнси.
Прижав племянника к груди, она дала ему выплакаться, беспрестанно гладя его по голове. А когда рыдания Тода стали понемногу стихать, девушка приподняла его лицо, поцеловала в щеку и затем, взяв носовой платок, который ей протянул Чанс, вытерла глаза и нос мальчика.
– Ты хочешь поговорить со мной о случившемся, милый? – тихо спросила Фэнси, опустившись на стул и усаживая Тода к себе на колени. – Расскажи мне все. Бывает, становится легче, когда расскажешь о том, что тебя печалит.
Продолжая всхлипывать, мальчик кивнул.
– Да, я хочу поговорить с тобой, тетя Фэнси.
– Тогда давай поговорим, – тихо предложила она, прижав голову племянника к своему плечу.
– Мы выехали к дедушке Баку в тот же день, как только получили твое письмо, где ты извещала о приключившемся с ним несчастье. Мама все время плакала, папа ее утешал, но сам тоже плакал. Плакал и я. Мы уже почти доехали до Вашингтона, когда на нашу повозку свалился огромный камень, из-за чего сломались два колеса. А запасных колес у папы не было. Они стоят очень дорого, а починить сломанные колеса было невозможно. – Помолчав, мальчик продолжил: – Папа распряг мулов, погрузил на них провизию и одеяла, и мы снова продолжили путь. Родители ехали верхом на мулах, а я на нашей маленькой кобыле. – Тод всхлипнул и уткнулся лицом в плечо Фэнси. Она сочувственно погладила его по голове, и мальчик принялся рассказывать дальше: – Через пару дней, уже на территории Вашингтона, у нас закончились продукты. А денег, чтобы купить новые, у папы уже не осталось. Мы питались ягодами и растениями, пока не приехали в один маленький городок, где маме удалось найти работу. Она мыла посуду в ресторане. А в конце недели ей заплатили, мы купили продукты и снова отправились в путь.
Он судорожно вздохнул и продолжил рассказ:
– Неделю все было благополучно, но затем начались дожди, и, казалось, конца им не будет. Однако нам повезло, потому что мы нашли брошенную лачугу. Ожидая, когда прекратятся дожди, мы прожили там четыре дня. Затем мы снова продолжили свой путь.
Тод замолчал, как бы набираясь сил для дальнейшего рассказа. Фэнси, желая подбодрить и успокоить мальчика, крепко обняла его.
– Настроение у нас поднялось. Папа сказал, что через пару дней мы уже прибудем к тебе и Ленни. Тогда…
Мальчик снова замолчал, задыхаясь от подступавших рыданий.
– Мы подъехали к реке. Из-за дождей уровень воды поднялся. Мама предложила поехать вдоль реки, пока не найдем более мелкое место для перехода. Но папа сказал, что ничего страшного, и направил своего мула в воду. Мама последовала за ним.
По лицу Тода ручьями заструились слезы, но он не прервал рассказ:
– Но моя маленькая кобыла Сьюзи никак не хотела идти в воду. Я бил ее пятками, кричал на нее, а она все равно не слушалась. Я закричал им, что Сьюзи не хочет входить в воду, и в этот момент течение реки подхватило мулов и потащило вниз. Папа оставил мула и поплыл к маме. Она спрыгнула к нему на руки, и они оба скрылись под водой.
Мальчик, рыдая, продолжал свой рассказ:
– Увидев это, я закричал. Я кричал и кричал. Двое мужчин из поселка мистера Боннера услышали меня и прибежали. Они крикнули мне с того берега, что мне нужно проехать полмили вверх по течению, и там можно будет безопасно перейти реку. Он замолчал. Слезы текли и текли по липу мальчика.
– Бедный папа! – воскликнул он сквозь рыдания. – Ты оказался не прав.
По тону, каким он это произнес, можно было понять, что его отец не раз принимал решения. Тод замолчал, и Чанс опустился перед ним на колени. Когда он погладил своего племянника по голове, Фэнси неохотно объяснила:
– Милый мой мальчик, это твой дядя Чанс. Заплаканный племянник мрачно посмотрел на Доусена.
– Папа много рассказывал о тебе. В основном о том, что вы вытворяли, когда были молодым.
– А сейчас я кажусь тебе старым?
– Нет. Думаю, что нет.
Голос Тода звучал не совсем уверенно. Мальчик внимательно рассматривал своего родственника.
– Ты вовсе не похож на моего папу.
– Это потому, что мы с ним были сводными братьями, а не родными. Но мы были очень близки в детстве.
– Я рад, что ты приехал, дядя Чанс. Соскользнув с колен Фэнси, Тод очутился в объятиях Доусена.
Чанс обнял маленькое измученное тело мальчика, и к его горлу подступил комок.
– Приехал сразу же, как только узнал о случившемся. Мой поселок находится всего в двадцати милях отсюда.
Племянник отпустил дядю, но руку с его плеча не снял.
– А как тебе удалось добраться сюда так быстро? – спросил он Фэнси.
– Я живу в том же поселке, что и твой дядя Чанс. Я приехала туда после смерти твоего дедушки.
– Вместе с Ленни? – озабоченно спросил Тод.
– Ну конечно же. Разве могла я уехать и бросить его? – девушка улыбнулась и шутливо сморщила нос.
– Вот именно, – вздохнул мальчик. – Я знаю, как сильно ты его любишь. И мама тоже его любила, – грустно добавил он.
Эти слова неприятно кольнули Доусена. Неужели родственникам Фэнси было безразлично, что она жила с этим парнем Ленни, не оформив брак? Возможно, они радовались, что она устроилась с одним мужчиной, а не делила себя между многими. И, может быть, они надеялись, что со временем эта ветреница выйдет замуж за Ленни, красивого бездельника.
Тод отпустил Чанса и прильнул к девушке.
– Мы можем сейчас поехать к тебе, тетя Фэнси? Я очень устал.
– Конечно, милый. – Она поднялась. – Мы отправляемся немедленно.
Доусен вскочил на ноги и, нахмурившись, произнес, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Тод, мальчик мой, сходи, будь добр, с мистером Боннером, пусть он тебе покажет, где напоить лошадей. А потом мы отправимся ко мне в поселок.
– Пошли, сынок.
Боннер положил руку на плечо мальчика, чувствуя всевозрастающее напряжение между Чансом и этой красивой женщиной.
Как только дверь за мужчиной и мальчиком закрылась, Доусен остановил на Фэнси твердый немигающий взгляд.
– Если ты думаешь, что этот невинный ребенок будет жить с такой особой, то ты так же глупа, как быки, таскающие бревна из лесу.
– Что ты имеешь в виду под «такой особой»?! – потребовала она объяснения. – А как насчет тебя самого? Ты пьешь, гуляешь, приводишь к себе женщин! Разве это хороший пример для ребенка? То, что я зарабатываю на жизнь танцами, совсем не будет вредить мальчику.
– А как насчет Ленни, который, кажется, так вам всем нравится? – в свою очередь поинтересовался Чанс. – Что мальчик будет думать, видя, как ты каждый день ложишься с ним в постель? Разве это хороший пример для ребенка? А потом, имей в виду: я никогда не приводил женщин в свой дом.
– Ха! – презрительно воскликнула Фэнси. – Расскажи об этом своим быкам. Они настолько тупоголовы, что могут поверить тебе. И, к твоему сведению, я не сплю с Ленни. У него есть своя спальня, а у меня своя.
– С проторенной дорожкой между двумя спальнями! – презрительно произнес он.
– За эти слова тебе следовало бы залепить пощечину, – разозлилась она. – Но мне не хочется пачкать руки.
На ее губах заиграла торжествующая улыбка. Чанс угрожающе молчал.
– Ты сам видишь, что Тод хочет жить со мной, – заговорила Фэнси немного спокойнее. – Пожалуй, он даже будет настаивать на этом. И кроме того, ему необходим хороший женский уход. Со мной он может поплакать, если ему захочется, и поделиться всем наболевшим. Меня он не будет стесняться. А тебя он не знает. Он будет бояться, думая, что его большой дядя-лесоруб посчитает племянника плаксой и неженкой.
