Текст книги "Порочные наслаждения (ЛП)"

Автор книги: Нора Флайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Дрожь добралась до самой моей сердцевины. – Да. Да, это именно то, что я хотела сказать. Мне так жаль, я должна была сказать раньше.

– Ты думала, что я что? Разозлюсь?

Потянувшись, я вытерла уголки своих глаз. – Черт, я не знаю, почему я плачу, это так глупо.

Я не ожидала услышать его смех, но, когда он рассмеялся, напряжение покинуло мое тело. Притянув меня ближе, Дрезден прижал меня к груди, зарывшись носом в мои волосы. – Дурочка. Почему меня должно было беспокоить была ты девственницей или нет?

Прикусив уголок своего рта, я заколебалась. – Ты всегда казался таким ... ты просто знал, что делал. Было странно думать, что ты был у меня первым, но ты был со столькими ...

Грубовато он дернул меня за плечи, отстраняя на расстояние. – Как бы ты узнала со сколькими я переспал?

– Нет! Просто ты... этим утром ... все эти дела с презервативами.

– О, боже, Лола, – он вздохнул, смахивая слезы с моих щек. – Ты придаешь этому слишком большое значение. Я имею в виду, что у меня был только один презерватив с собой отеле, и как бы был «не при делах». Вот дерьмо, ты ведешь себя так, как будто я прикончил всю коробку за неделю до нашего знакомства.

Из меня вырвался смех, пробиваясь даже через ладонь, которой я прикрыла свой рот. Это было очень смешно, потому что я волновалась из-за пустяка. – Мне так жаль. Я на самом деле думала ...

– Что я был каким-то подобием мужика-шлюхи. – Выгнув бровь, Дрез потрепал мои волосы. – Я даже не знаю, оскорблен ли я.

Мне было по-прежнему интересно сколько человек побывало в его постели. Борясь с последними отголосками и неловкостью моего смешка, я слабо улыбнулась. Но это совсем не важно. Спрашивать такое было бы очень странно. – Прости, если я испортила все настроение.

Вырвав презерватив из моих пальцев, он убрал его в карман и застегнул штаны. – Ты ничего не сделала. – Его губы прижались к моему лбу – это был самый нежный поцелуй из тех, что он дарил мне. Совершенно ошеломленная, я осталась на том же месте, где и была, открыв рот. Прищурившись, глядя на меня сверху вниз, Дрезден с ворчанием поправил свои штаны. – Если ты останешься там внизу, то я буду испытывать непреодолимое желание продолжить все.

Ухмыльнувшись, я поднялась на корточки. – Что останавливает тебя?

С разочарованием почесав свой затылок, вокалист вытащил свой телефон. – Barbed Fire заканчивают свое выступление. Бренда убьет меня, если ты, по крайней мере, не переоденешься в чистую одежду до своего выхода. Мой телефон вибрирует как ненормальный последние пять минут.

От этого мой сердце сжалось от нехороших ощущений. О, нет. О, нет, нет, нет.

Закружившись словно в вихре, я натянула свой лифчик обратно и дернула дверь трейлера. К своему разочарованию, мне понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, что она закрыта.

Я на самом деле пропустила выступление Шона.

Дрезден сделал это. ОН заставил меня забыть, и я могла ругать только саму себя.

И я ругала себя...

Ладно.

Это была легкая часть.

Холодный вечерний воздух захватил меня. Я едва ли ощутила это, ноги несли меня к Belly Up. Вокруг задней двери слонялась охрана, но им было достаточно взгляда, чтобы рассмотреть меня и не задерживать меня.

Это было странно. Не так давно такие же охранники бросили меня прямо на землю перед автобусом the Headstones. Они вытерли ноги о мою мораль, все потому что они не знали, кем я была.

Теперь они знали.

Поэтому они просто не обратили на меня внимание.

– Шон! – Мои ботинки стучали по сцене, мой внимание было рассредоточено вокруг, пока я пыталась увидеть своего брата среди команды, настраивавшей аппаратуру. Даже там, в тени комнаты, вопли кричащей толпы были просто оглушительны. – Шон! Шон, где ... Шон!

Единственный намек на то, что он услышал меня, был короткий взгляд через плечо. Потом мой старший брат начал двигаться, следуя за группой в заднюю часть здания. Однако я не собиралась сдаваться. Страх, снова зародившийся во мне, был предупреждением, грозящим, что если я не объяснюсь с Шоном прямо сейчас...

Тогда у меня не будет другого шанса.

Задыхаясь, я погналась за ним к боковой двери к слабо освещенной части стоянки у Belly up. – Подожди, постой! – Мой голос сорвался, я была рада, что петь сегодня вечером было не моей работой.

Шон не остановился, пока я не схватила его за плечо. Наконец, он обернулся, остальные участники Barbed Fire замедлили ход, чтобы посмотреть, что происходит. – Что, мать твою, тебе надо, Лола?

Дернувшись, я прижала руку к своей пылающей груди. – Мне нужно поговорить с тобой!

– Да? – Он поднял взгляд к небу, избегая встречаться с моими молящими глазами. – Может, у меня нет времени, может, тебе стоит поговорить со мной потом.

– Не неси всякую херню! – Сквозь чувство вины, меня охватило лихорадочное разочарование. – Раньше было по-другому, у меня не было времени, но я собиралась поговорить с тобой!

– Ты могла бы снять трубку и поговорить со мной!

– Он, черт побери, вырубился!

Потирая нос, мой брат пожал плечами. – Так же, как и ты, насколько мне известно.

Воздух наполнил мои легкие. Что я могла сказать на это? – Это ... я была в порядке. – Но он об этом не знал. – Шон, пожалуйста ...

– Почему бы тебе просто не пойти и не позависать со своим долбанным дружком Дрезденом? – Проследив в том направлении, куда указывал его палец, я заметила певца, прислонившегося к зданию в тени. – Это все, что тебя сейчас волнует. Не имеет значения, что я сделал для тебя, тебе нихрена нет дела, когда сейчас ты «знаменитость».

Было такое ощущение, как будто он ударил мне прямо по ребрам. Я схватила его, но Шон просто отступил. Холодное безразличие, сквозящее в его взгляде, напомнило мне нашего отца. То, как он мог смотреть на меня с презрением, как на постоянное напоминание о неверности его жены. – Шон ... пожалуйста ... все не так.

– Мы оба знаем, почему ты сейчас пропустила выступление. – Он развернулся, и эта личность принадлежала кому-то другому, кого я раньше не встречала. Этот ожесточенный человек не был моим братом.

Не мог им быть.

Он изменился... или в самом деле это была я? Всматриваясь в удаляющуюся фигуру, я подняла руку. Это было все, что я могла делать. Шон был прав... он, черт побери, был прав. Я так отвлеклась на Дрездена, что сегодня даже ни разу не позвонила своему брату, когда у меня была такая возможность.

Я отмахнулась от него раньше.

А теперь он показывал мне, каково это ощущать такое.

Дрезден появился за моей спиной, словно акула. Когда он коснулся моего плеча, я отстранилась. – Прекрати, – проговорила я. – Мне нужно подготовиться. У нас вечером выступление.

Выступление, которое Шон не будет смотреть.

ГЛАВА 6

Дрезден

Я не мог сидеть за кулисами.

Мой взгляд не отрывался от двери, я ждал, чтобы в очередной раз вкусить Лолу. Как только Бренда увидела нас, она сразу же увела ее на макияж и переодевание. Взгляд, которым меня одарила мой менеджер, совсем меня не впечатлил.

Все из-за долбанного братца. Мой ботинок стучал по полу снова и снова. Этот кусок дерьма на самом деле напутал все у нее в голове. Я наблюдал за тем, как все это произошло, мне понадобился весь мой контроль, чтобы не погнаться за Шоном после того, как он ушел.

Это было моей ошибкой, на самом деле. Я был тем, кто соблазнил Лолу. Мое желанием было увидеть то, что я мог сделать для нее. Единственное, что существовало для нее – это только я. Лола упала к моим ногам. То, как она смотрела на меня, как раздвигались ее губы, как часто вздымалась грудь...

Резко вздохнув, я поправил себя в джинсах.

Я узнал, что она скрывала от меня свою неопытность. Честно говоря, я был удивлен, когда она сказала мне о этом. Я не разозлился, даже не подозревал об этом, это просто удивительно. Лола разлеталась на кусочки под моими прикосновениями, и даже близко не могло показаться, что она была девственницей.

Теперь эта ее часть принадлежала мне. Пробегая пальцами по вискам, я улыбался сам себе. Она думала, что меня расстроит эта новость. На самом деле, я был счастлив. Для меня не играло никакой роли, была она невинна или я был у нее уже сотым.

Но я неосознанно заявил свои права на эту часть нее.

И это чертовски волновало меня.

Открылась дверь и поле моего зрения возникли Лола и Бренда на своих каблуках. С волосами, спускавшимися неукротимыми кудрями, глазами, обрамленными темным, словно деготь, ободком, и блестящими алыми губами... она была просто ошеломительной. На замену ее старой одежде пришли узкие джинсы-скинни серого цвета. Жесткие, острые шипы покрывали ее ботинки высотой до щиколотки. В сочетании с ее округлой грудью, очертания которой угадывались сквозь тонкий фиолетово-черный топ, она была просто ходячей демонстрацией секса и силы.

Я отметил для себя самое важное – ее длинные волосы, изящную шею, которая по-прежнему была покрыта отметинами моих поцелуев.

Бренда заметила меня, поспешила в мою сторону. – Думаю, мне следует поблагодарить тебя за то, что она отказалась прятать эти чертовы отметины.

Я блеснул своими зубами. – Они смотрятся на ней просто потрясающе.

– Это только сделает фанатов еще более безумными, что будет даже хуже, чем сегодня, – прошипела она.

Я оттолкнулся от стены с наигранным спокойствием. – Сегодня?

Неверие пробежало по лицу Бренды. Мы вдвоем наблюдали за приближением Лолы. За несколько мгновений до того, как мой гитарист попала в зону слышимости, Бренда заговорила со мной. – Она еще не рассказала тебе? Тогда, чем вы занимались все это время ... нет, не рассказывай мне. – Ее голос стал ниже. – Тогда моя задача– предупредить тебя. Какие-то девчонки приставали к Лоле сегодня. Очень грубо с ней обращались. У тебя очень злые, ревнивые, опасные фанаты, Дрез.

Опасные. Это слово подняло волосы у меня на затылке. В какой мере опасные? Не было времени узнавать об этом.

Лола пригладила перед своей майки, переводя взгляд между нами. – Я так думаю, наше время уже приближается. Где моя гитара?

– Здесь, – схватив чехол, прислоненный к стене, Бренда передала его. Я смотрел, как пальцы Лолы сжали футляр в яростном защитном жесте. – Мне нужно пойти найти Кольта и Портера, пожалуйста, не ускользай от меня снова, ладно?

Со сцены донесся рев, который заглушал все, что говорила Лола. Настороженно покачав головой, Бренда скрылась из вида. Крики стихли достаточно для того, чтобы мы могла поговорить.

Но ни один из нас не сделал этого.

Рассматривая чехол с гитарой, Лола продолжала смотреть вниз. Я не понимал неловкости, обволакивавшей нас, я просто знал, что мне было это ненавистно. Что бы ни произошло, пока они выезжали, это было хуже, чем я думал. Лола сказала, что это была лопнувшая шина. Но было нечто большее, чем только это.

Опасные. Это слово волновало меня.

Прочистив горло, я скользнул пальцами по краю ее пояса. – Ты нормально чувствуешь себя?

– Конечно, – ответила он слишком быстро. – Просто готова играть. Выступление сегодня вечером, есть что-то, о чем я должна знать?

Ее голос был лишен эмоций. Это было хорошо, у меня было достаточно сил для нас двоих. Потянувшись вперед, я обхватил ее за плечи, слегка встряхнув ее. – Не лги мне.

В ее кристальны глазах появился какой-то намек на злобу. – Я не лгу. Я на самом деле в порядке.

– После того, как твой брат развернулся и убежал прочь, после того, что произошло сегодня, – прорычал я, заметив вспышку раскаяния, что заставила ее нахмуриться. – Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты в порядке?

Она пыталась отвести мои руки в сторону, я просто сжал и еще сильнее. – Что я должна была сказать тебе? Мы собираемся выйти на сцену, у меня нет времени, чтобы рассказывать обо всей этой гребанной херне!

– Просто скажи что-то важное! – Мои руки поймали ее в ловушку, словно лапы медведя, но Лола не показывала ни единого признака боли, не пыталась вырваться. Всегда такая упертая. – Рассказать мне, что произошло сегодня!

Втянув воздух через нос, Лола стала каменной в моих объятиях. – Я сказала, что сделала бы это.

– То же самое сказал ты и Шону.

Поджав губы, словно дикое животное, она хлопнула ладонями по моей груди. Это меня настолько удивило, что я отпустил ее, отойдя на дюйм. – Не вмешивай его в это! Я не... у меня не было времени, чтобы рассказать ему или тебе о том, что произошло!

– У тебя было время на то, чтобы рассказать мне о том, что наши фанаты подвергали тебя опасности.

Брови Лолы взлетели вверх, а потом сошлись вместе с такой злобой, что ей было сложно самой что-то видеть. – Бренда рассказал тебе.

– Да, за десять секунд она рассказала мне больше, чем ты.

– Все не так просто! – Затихнув, Лола схватила свой чехол с гитарой. Я видела, как она перешла из злости в состояние побежденной в рекордное время. – Это не единственное, что я хотела рассказать тебе. У меня есть еще кое-что, нечто, что еще сложнее.

Еще секреты. Совершенно неожиданное откровение о ее девственности было просто небольшим подарком, как подсказало мне предчувствие. Что еще она скрывала от меня?

Мы замерли прямо там в тишине. Наши слова, мысли были подобны каплям росы, которые грозились упасть и разбиться. Ни один из нас не собирался становиться первым, мы оставались в подвешенном состоянии.

Толпа приветствовала нас, празднование заполняло собой закулисье и наш горький мир. Группа, выступавшая перед нами, уже закончила. Теперь была наша очередь.

Наша очередь играть в унисон тогда, когда наши сердца вели битву за то, чтобы найти гармонию во всем.

***

Несмотря на все то, что терзало ее, Лола не замешкалась на сцене. Она выпустила пар во время исполнения Tuesday Left Behind, разбила все надежды, играя No More Stars, и порвала струны, когда отыграла на бис Black Grit.

У ее гитары был звездный час, толпа изо всех сил старалась быть еще громче.

Каждый звук, который она издавала, заставлял мою кровь бежать быстрее. Это были те ощущения, которые я практически забыл. Сейчас я упивался от этого напоминания.

Лола была идеальной.

Несколько раз я смотрел прямо на нее. Единственное, что она разделила со мной, это ее профиль, ресницы густые и низко опущенные, скрывавшие ее взгляд. Это единственное, чем она могла скрыть все и показать свое равнодушие, это было еще одним приемом, которым она пыталась спрятать от меня свое настроение.

Купаясь в обожании, которое дарила толпа, я чувствовал присутствие Лолы в каждой моей клеточке. Ей не нужно было смотреть на меня.

Ее музыка была внутри меня.

Портер взял тяжелую, ввергавшую в дрожь ноту. Бас-гитара двигалась словно железнодорожный состав, медленно и глубоко окутывая все кругом. Я позволили ему вести себя, когда понял, что исполняю концовку песни Velvet Lost. – Невозможно отказаться от этой нежности, разгорающейся так быстро. Моя любовь, моя голубка, это будет для тебя последним ...

И вот тогда я увидел это.

Посмотрев на море покачивавшихся рук и оскаленных зубов, мое внимание привлек белый плакат. Можно было без труда прочесть фразу, написанную четкими буквами: «Лола Ужасная Шлюха».

От шока у меня сжалось горло.

Повернув голову, я посмотрел на Лолу, желая узнать, заметила ли она это. Конечно, заметила. Пот пробежал по моей ключице. Вот почему она смотрела в пол этим вечером. Теперь, когда я заметил один, а уже не мог игнорировать другие.

«Иди домой, Лола.»

«Дрезден не принадлежит тебе.»

«Верните Джонни Мьюза.»

Мои легкие сдавило, а затем все во мне вспыхнуло от гнева. Кто, черт возьми, эти люди? Все, кого я видел, стали для меня потенциальными врагами. Избавиться от Лолы, вернуть обратно Джонни?

Джонни Мьюз. Долбанный Джонни Мьюз.

Его даже там не было, но я ненавидел его больше, чем когда-нибудь.

То, что я закончил песню, было прямым доказательством моего таланта. Хотя мне было насрать на все эти навыки и умения. Моя голова просто разрывалась от лиц тех людей, которым я позволил оскорблять мою женщину, которую я впустил в свою жизнь.

Посмотрев на Лолу, я изучал то, как она слегка нахмурилась. Я ощущал себя невероятно глупо, мой мозг только сейчас сложил все кусочки картины воедино. Эта невероятная женщина, она столько пережила за сегодня, а я только начал собирать все это в единое целое.

Бренда сказала, что они имели дело с опасными фанатами. Лола сказала, что у них лопнула шина. Нельзя было сказать, что это несвязанные события. Знаки, которые я увидел в толпе, демонстрировали ревность к Лоле, вызванную завистью, и это было последней каплей.

Сжав микрофон, я пробился сквозь затухавшие аплодисменты и крики. – Я знаю, что мы закончили, но у меня есть объявление. – Я заметил, как сбоку промелькнуло лицо Бренды, она выглядела бледнее обычного, ее рот был раскрыт. – У меня есть что сказать, и вам лучше послушать это.

Обернувшись, я увидел остальную часть моей группы, и заметил их недоумение. Портер что-то говорил мне одними губами, Портер крутил свои палочки.

Лола была той, кто удерживал меня.

Наконец, когда все собрались, она встретилась со мной взглядом. Я никогда не хотел видеть боль в этих глазах. – Все вы знаете, что у нас новый участник в группе. – Обмотав провод от микрофона вокруг своего запястья, я заговорил громче. – И всем вам понятно, что она, мать вашу, самое лучшее, что произошло с этой группой за долгое время.

Бар разразился возгласами возмущения и ликования. Я был доволен, что они слушали, это наименьшее, что они могли сделать. – И, вот, что. – Я облизал губы, подготавливая себя самого к своему же спонтанному решению. – Мы с Лолой напишем совместную песню, песню, которая будет представлена в финальном шоу нашего турне. – Мою грудь заполнил воздух, мое тело вытянулось. – И это будет самое лучшее, что вы слышали. Я не мог больше ждать, чтобы не поделиться с вами этим.

Поделиться тем, как потрясающе будет звучать наше творение. Теперь, вы узнаете. Вы поймете.

Опустив микрофон, я стремительно направился за кулисы, сопровождаемый хором возгласов и криков. Я даже не знал, что собирался сказать, но получилось то, что получилось.

И это казалось таким правильным.

Уже какое-то время я не создавал новых песен. И, конечно, я никогда никому не позволял писать их вместе со мной. Это было бы прекрасно – мы с Лолой собирались разнести чертов мир на части. Мне было все равно, если бы мы сожгли его дотла, оставив совершенно пустынным.

Если я был с ней, то мне была нужна всего лишь его маленькая часть.

Остальное же могла исчезнуть навсегда.

– Дрез! – Тяжело дыша, Кольт остановился позади меня. – Твою мать, мужик! Ты там говорил серьезно?

– Конечно, я был серьезен. – Потянувшись назад, я обнаружил, что мой карман был пуст, напоминавшем мне об отсутствии у меня сигарет. Было сложно нарушать старые привычки, которые были хуже зависимости. – Я хочу написать с ней песню.

– Почему ты не сказал об этом раньше?

Наклонив голову, я раздумывал над своим объяснением. Разговор о растущем числе ненавистников Лолы подошли слишком быстро, чтобы как-то оправдывать их. – Я не думал, что должен был делать это.

Мой барабанщик потянулся ко мне, а потом остановился. Возможно, он почувствовал, что внутри меня все до сих пор кипело, возможно, это было что-то еще, в любом случае, я испытывал облегчение. Это было лучше, чем если бы я оттолкнул его. – Ладно. Это неважно.

– Это важно, – огрызнулась Бренда, прижав руки к бедрам, когда подошла. – Дрезден! Лола хотя бы знала о твоем плане?

– Нет. Я не знала.

Посмотрев поверх ее головы, я увидел, что она была в зоне слышимости. Лола сжимала в руках свой фиолетовый медиатор, цвет которого сливался с ее майкой.

Выпрямившись во весь рост, она отодвинула Кольта и Бренду в сторону. – Ты на самом деле хочешь написать со мной песню? – Спросила она.

– Я имел в виду именно то, что я там сказал. – Мне хотелось бы читать ее мысли. Вместо этого я пережил долгую минуту ее молчания.

Внезапно Лола прямо растаяла. – О, Дрезден. Это... я просто... – Она не пролила ни слезинки, но ее глаза увлажнились, мерцая теплотой. Кожа у нее на щеках и носу пылала, это было отражением не страсти, а ее восторга.

Я мог бы привыкнуть к этому румянцу.

Не обращая внимания на суету за кулисами, я притянул ее к себе. Я бы просто раздавил ее, но был слишком обеспокоен гитарой, что была между нами. – Я принимаю это как то, ты хочешь сделать это.

– Да! – Смеясь и подрагивая напротив моей груди, Лола встала на цыпочки и поцеловала меня так, как будто никогда не знала большего удовольствия. Ее нос прижался к моему, наши лбы касались друг друга. – Боже, не могу дождаться, чтобы сделать это вместе с тобой. Это моя мечта, написать песню с Дрезденом Гэлифаксом.

Мечта, связанная со мной.

Я властно обнял ее за плечи. Мне хотелось, чтобы все ее мечты были связаны со мной.

Ее мечты... и ее настоящее.

Кто-то вежливо откашлялся – Бренда пыталась быть деликатной. Когда я ничего не сделал, а просто снова обрушил свои губы на Лолу, мой менеджер прорычала. – Ладно, вы двое, прекращайте это. Или, как хотите. Меня ждут виски с лимонным соком в баре.

– Я присоединюсь к тебе, – сказал Кольт, изображая звук, как будто его стошнило. – Пойдем, Портер, не сердись на них. Похоже, что они слишком увлечены процессом.

Когда я услышал удаляющийся смех этого трио, то, наконец, оторвался от Лолы. Между нами было всего несколько дюймов, но они казались непреодолимой пропастью. – Хочешь убраться отсюда?

Из самых глубин, на поверхности появилась какая-то легкая грусть, одолевавшая ее. Она распространялась по ее широко распахнутым глазам, проникая в меня. – Я хочу рассказать тебе то, о чем обещала.

Кивнув, я обхватил руками ее запястья. – Тогда я хочу послушать.

Переплетя наши пальцы, она повела меня в ночь.

* * *

Мы слышал звуки того, как веселились люди. Шум проникал наружу через стенки автобуса, жестокое напоминание о том, что мир за пределами этого был полон веселья.

А внутри – мы сидели на постели Лолы, и нас накрыла черная реальность.

– Значит те девчонки прокололи шины, – прошептал я, борясь с накатывающими волнами возмущения. Я подозревал, что это сделали они, и рассказ Лолы подтвердил это. – Некоторые сумасшедшие думают, что я принадлежу им, и если тебя не станет, я буду тратить свое время на них?

Сидя у меня на коленях и прислонив голову к моей груди, Лола гладила мою ладонь.

– Тише. Я не знаю, о чем они думают. Но что бы это ни было, они не хотят видеть меня в рядом с тобой.

Уткнувшись носом в ее волосы на макушке, мои глаза закрылись. – К несчастью для них, я всегда добиваюсь желаемого. – Чувствуя, как Лола зарывается в тепле моего тела, я испытывал неподдельную радость. Тем не менее, я не был наивным. Я знал, что она хотела поговорить со мной по какой-то причине. – Есть еще что-то. – Вспомнив, как мы накричали друг на друга перед шоу, я вздрогнул. – Ты говорила, что это что-то сложное.

Она замерла в моих объятиях, и только ее легкое биение сердце возле моей груди заверяло меня, что она не труп.

– Да. Есть кое-что . . . я не знаю, как начать. – Было ясно, что ей было тяжело собраться с силами.

Протянув руку, я убрал в сторону волосы с ее лба.

– Начни там, где считаешь нужным.

Когда она подняла руку, я решил, что она тянется ко мне. При тусклом свете татуировка Лолы была похожа на черно-серый замок, что был едва различаемым.

– Ты спрашивал меня об этом. – Ее голос, казалось, был где-то далеко. – В тот вечер, когда ты спас меня от охраны. Ты хотел знать, что она значит.

Так и есть. Я прекрасно помнил, тот вечер, когда мы чуть было не свалились в ванную.

– Ты сказала мне, что это ничего не значит.

– Я солгала.

– Я знаю, – мягко ответил я.

Расправив пальцы, Лола с трепетом коснулась татуировки. Перевернув руку, она подставила ко мне запястье. Затем обхватив мою ладонь, провела по своей коже. Местами я ощущал рубцы, шрамы словно рассказывали историю.

– В школе надо мной издевались. Я не могла этого вынести, и стала . . . стала резать себя. Боль была единственной вещью, которая помогала мне держаться.

В моей голове всплыло воспоминание, как она прикусила язык. Она делала себе больно, чтобы контролировать себя. Она причиняла себе боль, чтобы играть свою музыку рядом со мной.

– Это было трудное время.

– Школа? – Прошептал я, вспоминая о своих подростковых годах.

– Жизнь, – сказала она бесстрастно. Встретив мой взгляд, Лола опустила руку. – Люди ужасно относились ко мне с самого начала. У меня была паршивая жизнь. Эта татуировка олицетворяет ее.

Желчь подступала все выше, и была столь же жгучей, как и ненависть, которую я испытывал к безымянному объекту, который превратил жизнь этой девушки в ад.

Кто был так жесток с тобой?

Она ответила, не задумываясь:

– Мои учителя. Ребята в школе, люди в городе. А больше всего. . . мои родители.

Ее слова эхом отозвались во мне. В огромной части моего существа, я чувствовал всемерное сочувствие. Я знал, какого это иметь отвратительного родителя. Черт, в этом я просто спец.

– Значит, когда ты вчера сказала мне, что твои родители не смогут увидеть твое выступление, перелет здесь совсем ни при чем.

Лола фыркнула с неподдельной насмешкой.

– Ага. Им всегда было плевать на мою музыку. Не думаю, что им есть дело до того, чем я занимаюсь в данный момент. Если ты им позвонишь и спросишь обо мне, могу поспорить, что они просто положат трубку.

Они ненавидят ее? Слишком много резких, острых чувств обуревало меня. Если ее родителям всегда было плевать на нее, тогда. . . ее отношения с Шоном. . .страдания и боль, которые она чувствовала, когда он отмахнулся от нее. . . Меня осенило, я понял от куда взялась ее привязанность. Брат, который научил ее играть на гитаре, который подтолкнул ее прийти на прослушивание в мою группу.

Он единственным человеком, кто был рядом с ней до меня.

– Зачем ты ее сделала? – Мысли путались в моей голове. – Зачем ты сделала себе татуировку, которая напоминает тебе о таком ужасном периоде твоей жизни? – Кто хочет вечно жить с напоминанием о плохих моментах в его жизни? Мои шрамы зудят, отравляют, сводят меня с ума.

– Она здесь, чтобы я вновь не стала тем человеком. – Притянув колени к своей груди, Лола прижалась ко мне еще сильней. – От прошлого бегут только трусы.

Теперь замер я.

– Нет ничего хорошего в том, чтобы хранить в себе плохие воспоминания прошлого.

Заерзав у меня на коленях, Лола развернулась ко мне лицом. Я ожидал, что она расскажет мне больше, но ее вопросительны взгляд. . . был неуместен. Ее полные губы раздвинулись, но не издали ни звука.

О чём она хотела меня спросить? О чём не договаривала?

Затем вопросительный взгляд исчез и остался невысказанным. А на его месте расцвела мужественная решительность.

– Дрез, – сказала она тихо. – Раньше я была настоящим недоразумением. Я сделала эту татуировку, чтобы она напоминала мне о моем прошлом. . . и о моем решении измениться. Как-то раз, когда я помогала Шону в этом маленьком захолустном клубе, я нашла диск. Этот диск все изменил для меня.

Глядя ей прямо в лицо, я заметил застенчивую улыбку, которая становилась все шире. От волнения мой голос охрип.

– С моей музыкой?

– Да, твой первый альбом.

Мои ноздри раздулись, руки требовали прикоснуться к ней, притянуть ее к себе, чтобы вкусить ее чертов порочный ротик. Насколько тесно связаны наши жизни? Понимание бурлило во мне, объясняя так много и в тоже время так ничтожно мало. Она нашла мой первый альбом, слушала мою лирику и изменила свою жизнь. Эта удивительная, безумно прекрасная девушка...

Она была предназначена для меня с самого начала.

Столько всего было в моей голове и сердце. Я видел глубокую трагедию, которая отражалась в душе Лолы, кристальные глаза расставили все на места. Притяжение между нами стало понятным. Теперь я знал, почему мне казалось, что я знаю ее так хорошо.

Я связывал ее тяжелое прошлое со своими проблемами, схожими трудностями с семьей. В то же время, я не мог смирится с ее решением выставлять свои раны на показ, когда я пытался скрыть свои. Наши души были так похожи, но наши убеждения отличались друг от друга.

Я не мог быть как Лола и носить свои увечья на рукаве.

Этот путь не для меня.

Я уткнулся в ее горло, и ее увлекающий учащенный пульс заставил меня вздохнуть. – Лола, ты не должна была рассказывать мне все это. Что заставило тебя, сделать это?

Внезапно она перестала смотреть мне в глаза. – Я просто . . . я подумала, что это важно, поделиться такими вещами. Мы должны знать, что сделало нас теми, кто мы есть сейчас. Мы должны . . . говорить об этом.

Она сказала «мы».

– Я думал об этом ранее. – Мой подбородок прошелся вдоль ее челюсти, и я заговорил у ее скулы, словно мог проникнуть в ее мозг. – Есть слово намного лучше, чем «мы». Давай называть вещи своими именами, ведь мы пара, правильно?

Лола не сразу среагировала. Ее дыхание стало неровным в моих объятиях.

– Да, мне бы хотелось так думать. Парень, девушка . . . это больше, чем я смела мечтать. – Ее конечности соединились вокруг моей талии. – Я хочу этого. На самом деле, я хочу все, что прилагается к тебе, Дрезден Гэлифакс. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все о себе.

Паранойя извивающейся нитью пробралась в мое нутро. Я сошел с ума или Лола намекала мне, что знает, что я что-то скрываю от нее? Нет. Она не знает об этом. Я был осторожен. Она не могла увидеть. Но рано или поздно она узнает.

Разве не так?

Я не задумывался об этом. Если я хочу получить Лолу полностью, мне не избежать того, что она увидит мои шрамы и начнет задавать вопросы.

Мне придется объяснить ей.

Зубы Лолы вонзились в ее нижнюю губу. Я поцеловал ее, давая ей новый объект для жевания.

Но не сейчас.

Только не сейчас.

Зарывшись в ее аромате, в ее вкусе, я молил о времени. Прошу, просто позволь мне еще немного насладиться этим. Не заставляй меня рассказывать этой замечательной женщине через что мне пришлось пройти.

Что мой отец сделал со мной и моей мамой.

Это было самой настоящей молитвой, которую я когда-либо произносил.

* * *

Дыхание Лолы было ровным во время сна. Ей не потребовалось много времени, чтобы заснуть, но вот мой сон никак не приходил ко мне.

Мы теснились на небольшой кровати, ее голова покоилась под моим подбородком, ее аромат проникал в мое сознание. Я мог бы обвинить ее близость в том, что я не мог уснуть, если бы не знал истинную причину. Мои воспоминания мелькали в моей голове. Я был перегружен равнодушными картинами своего прошлого, рассказом Лолы и событиями дня.

Старые шрамы на ее руке были такими грубыми на ощупь, что мне захотелось бережно обнять ее. Лола застонала во сне. Этот звук словно током промчался от моей головы к паху. Она задрожала возле меня, ее плоть была нежной и горячей. Мне потребовалось приложить все усилия, чтобы не разбудить ее своей рукой, которая находилась в ее трусиках.

Даже во сне она притягивает меня.