Текст книги "Ломаная линия"
Автор книги: Ноэль Бейтс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
Перед заходом солнца его прощальные лучи попадали в единственное окно угловой квартиры Одри. Всего несколько ярких минут. Одновременно в ее душе вспыхнула надежда… и быстро погасла. В комнате сгущались вечерние сумерки. Стоя спиной к окну, она не повернула головы, чтобы взглянуть на Лоуренса, слушала только его голос. Мой, мое, моя… Так говорить может только собственник, холодный расчетливый собственник. Все, что их связывает, относится к области физиологии. Влечение, секс, с грустью думала Одри. Лоуренс не вкладывал в их отношения ни грамма души. Может, у него и нет ее? Ей вдруг все стало безразлично, – И как бы ты ни относилась к тому, что случилось, на этот раз ты от меня не сбежишь, – неожиданно снова заговорил он, продолжая смотреть в окно.
Одри повернула голову и уставилась на него, почти не дыша. Даже сердце как будто замерло в ожидании.
– Мы поженимся, – добавил он.
Одри засмеялась, отошла от окна и села на диван, который ночью служил ей кроватью.
Подложив под спину подушки, она вытянула ноги на цветастом покрывале.
– Ты, оказывается, старомоден, – сказала она. – Это раньше благородные любовники прикрывали внебрачного ребенка запоздалой свадьбой. Сейчас многие женщины рожают вне брака и в одиночку воспитывают своих детей.
– Рад за них. – Лоуренс пожал плечами. Но их жизнь меня не интересует. – Он ждал от нее такой реакции и был готов к ее возражениям; Переубедить его ей не удастся. Одри выйдет за него замуж. Придя к такому решению, Лоуренс внутренне успокоился, потому что оно было единственно правильным. Сама Судьба дала ему в руки счастливый шанс, и он его использует. – А вот твоя, напротив, интересует.
Одри повернулась, чтобы удобней было смотреть на Лоуренса. Замужество без любви?
Еще одна сделка, подобно той, что они заключили в самом начале их отношений. Странно, что этот человек, который заставлял ее тело ликовать от восторга и в которого она сразу безнадежно влюбилась, по-прежнему остается для нее книгой за семью печатями. И теперь он предлагает ей брак с ним. Пусть он и оказался старомодным в этом вопросе, но и она не настолько современная, чтобы выйти замуж без любви.
Союз с человеком, который тебя не любит, означал бы дни и годы, наполненные горьким чувством, что ты для него обуза. Что женился он на тебе только ради ребенка, который был зачат не по обоюдному желанию, а по воле случая. Но как ему все это объяснить?
Слишком далеко стоял от нее Лоуренс. В сгустившихся сумерках она видела только его, силуэт на фоне окна.
– Ты не мог бы включить свет? Там, рядом с дверью, – попросила Одри и зажмурилась, когда вспыхнула лампочка под большим оранжевым абажуром. Стены комнаты, оклеенные .дешевыми светлыми обоями, окрасились в приятный цвет. – Послушай, Лоуренс, мы оба хорошо понимаем, что нас связывало. Поэтому нет смысла говорить о женитьбе.
Одри не стала говорить о том, что их физическое влечение еще не прошло, но стоит ли ради этого идти на такой серьезный шаг, как женитьба, чтобы потом горько раскаиваться в своем поступке. Она была уверена, что Лоуренс принадлежит к той породе мужчин, которые не разводятся со своими женами, даже если их не любят. Вероятно, мешает все то же самолюбие и чувство собственника. Пока есть влечение, Лоуренс будет с ней спать, а когда она ему надоест, он заживет своей, отдельной от нее жизнью. И связывать их будет только общий ребенок.
– Я просто не могу выйти за тебя. И никогда не выйду замуж без любви. Ты как-то спрашивал меня, почему я не вышла замуж за Патрика. Да, мне казалось, что я влюблена в него, поэтому стала жить с ним. Понадобилось немного времени, чтобы понять, что я не люблю его. Можно только радоваться, что мы не связали друг друга узами брака. Жениться надо тогда, когда люди любят друг друга.
– И что же это за любовь такая? Как бы ты ее определила? Может, в твоем понимании любовь похожа на розовую дымку, что маячит на горизонте?
– Ты говоришь как циник! – ответила Одри. Такая любовь вполне реальна. В такой любви живут мои родители почти двадцать пять лет.
Такая же любовь, наверное, связывает твоих родителей.
Лоуренс пожал плечами. Он ходил по комнате, засунув руки в карманы брюк, и внимательно поглядывал на Одри.
– Они принадлежат к другому поколению. А в наши дни разводы стали популярны. Сегодня женятся, завтра разводятся. Но давай вернемся к нашему случаю. Встретились два человека, которых потянуло друг к другу, между ними возникли близкие отношения, в результате которых ты забеременела. Не буду отрицать, что это коренным образом меняет мою жизнь, к чему, как тебе известно, я не стремился. Но, с другой стороны, мне уже за тридцать. Зачать ребенка я мог бы и через десять лет. Но хватило бы мне сил вырастить его? И к тому же я не хочу уходить от ответственности.
– Я не призываю тебя к этому! – воскликнула Одри в отчаянии. – Когда ребенок появится на свет, ты сможешь навещать его, если захочешь.
– Когда ребенок родится, мне не понадобится навещать его, потому что ты будешь жить со мной под одной крышей как моя жена. Я не хочу иметь внебрачных детей, и у меня их никогда не будет!
Одри попыталась что-то возразить, но Лоуренс поднял руку, не желая слушать.
– У нас есть все, что необходимо для семейной жизни. – Он стал разгибать пальцы, остановившись возле дивана, на котором полулежала Одри. – Мы нравимся друг другу, это раз.
В постели мы идеально подходим друг другу, это два. И в-третьих, у нас будет ребенок, нравится тебе это или нет. А ребенок, сколько бы ты ни доказывала мне обратное, нуждается в обоих родителях. В-четвертых, без розовых грез, которые ты называешь любовью, наш союз имеет больше шансов на выживание. – Только так можно убедить ее, думал Лоуренс, разумными доводами и холодной логикой. Никаких упоминаний о мучительных ночах, когда разыгрывалось его воображение. Ей незачем знать об этом.
– А что будет потом, когда потребность в общей постели перестанет быть актуальной? – помолчав, спросила Одри.
О чем она говорит? – не понял Лоуренс. Эта женщина вернула его к жизни. Рядом с ней он преобразился. С первой их встречи не было такого дня, когда бы он не мечтал о ней, не желал ее. Неужели он должен сейчас думать о том, что такой день может когда-нибудь наступить?
– Глупо, согласись, говорить о разводе, если мы еще не поженились. Кстати, кому ты рассказала о ребенке? Родителям? Друзьям на работе?
Одри зажмурилась. В свое время родители тяжело переживали, что она стала жить с Патриком в греховной, с их точки зрения, связи. Но Патрика они хотя бы знали с детства. А рассказать им, что она забеременела от неизвестного им мужчины, у нее не хватило мужества.
– Я только недавно сама узнала об этом, – сказала она. – Ты единственный человек, который знает это. И я начинаю сожалеть, что призналась тебе.
– На твоем месте я бы не стал этим увлекаться, – с мрачным видом предупредил ее Лоуренс.
– Чем увлекаться?
– Сожалениями.
– Почему?
– Рано или поздно я все равно узнал бы об этом. И тогда у тебя были бы серьезные основания для сожалений.
– Если ты полагаешь, что таким образом убедишь меня в том, что наш брак – это единственно правильное решение, то ты промахнулся, мой друг!
– Нет смысла спорить до посинения, Одри.
Когда ты собираешься известить своих родителей?
– Скоро. – Одри исподлобья смотрела на Лоуренса и злилась, что тело ее изнывает от желания прижаться к нему, почувствовать на своих губах его дыхание, испытать восторг от прикосновения его рук.
– Как ты полагаешь, они обрадуются, когда узнают, что ты беременна и одна живешь в этой квартире, больше напоминающей тесную клетку?
Да уж, в ладони хлопать от радости они не станут, мрачно подумала Одри. Только недавно они радовались ее успехам на работе, и вот на тебе!
– Только не забудь сообщить им, что отец ребенка сделал тебе предложение, но ты отказалась.
Жутко даже думать об этом, мелькнуло в голове Одри. Они просто не поймут меня.
– Зачем я буду говорить им об этом? Пусть остаются в неведении. – легкомысленно сказала она.
– Если ты не скажешь, то я сам поставлю, их в известность.
– Похоже на шантаж, – пробормотала Одри, поджала колени и спрятала в них лицо.
Пусть говорит, что хочет, решил Лоуренс.
Любыми способами он должен вернуть ее, ведь он не представляет себе жизни без нее.
– Но это еще пустяки по сравнению с тем, что придется пережить нашему ребенку, когда он вырастет и узнает, что из-за тупого упрямства своей матери он лишился отца.
– Ты этого не сделаешь! – закричала Одри.
– Сделаю! А теперь давай собираться.
Она и опомниться не успела, когда в нее полетели вещи, которые Лоуренс доставал из ящиков комода и бросал на диван.
– Что ты делаешь?! – закричала она, подгребая к себе разбросанное по дивану нижнее белье.
Лоуренс прервался на секунду, чтобы взглянуть на нее.
– Собираюсь забрать тебя отсюда. Ты будешь жить у меня.
– Положи все обратно! Немедленно!
– Не ори так, а то разбудишь соседей и они вызовут полицию. Завтра в газетах появится твой портрет, и все на работе узнают об этом происшествии.
Одри с ужасом смотрела на него.
– Где твои чемоданы, дорожная сумка? – спросил он, не давая ей опомниться.
Не дождавшись ответа, он заглянул под диван и вытащил оттуда большой чемодан. Откинув крышку, он начал сбрасывать в него вещи.
– Остальное может подождать до завтра. Мы с Арчи приедем и все упакуем. Кстати, кто тебе помогал переезжать сюда?
Одри вскочила и решительно подошла вплотную к Лоуренсу. Глаза ее горели, пальцы сжались в кулаки.
– Ты не имеешь права! Я не собираюсь выходить за тебя, Лоуренс Рамазотти!
– Надеюсь, ты не сама тащила этот чемодан сюда вверх по лестнице? В твоем положении этого делать было нельзя.
– В моем положении? – Старомодное слово на секунду сбило ее с толку. – Я беременна, но не больна! – возмутилась Одри.
– Теперь ты не будешь вообще поднимать тяжелые вещи. Еще тебе нельзя волноваться. – Опустошив ящики комода, Лоуренс направился на кухню.
Задыхаясь от возмущения, Одри пошла за ним.
– Я тебе уже сказала, что…
– Отлично. Две пустые коробки есть, хватит для начала. – Он собрал сложенные под кухонным столом картонные коробки. – Посиди, я быстро закончу. На завтра останется поменьше.
Одри села на стул, ноги ее дрожали. За этот вечер она устала не только физически, силы ее были на исходе.
– Ты не смеешь распоряжаться здесь, – жалобным голосом сказала Одри. – У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь.
– Смею, и у меня есть право. – Он заглянул в холодильник и перевел подозрительный взгляд на Одри. – Ты что, совсем ничего не ела? – с упреком спросил он.
Он вспомнил, с каким отвращением Одри ковыряла рыбу, когда они сидели в кафе. Открыв кухонный шкаф, он обнаружил банку растворимого кофе, немного сахара и пакет сухой фасоли. Все это он побросал в коробку.
– Разумеется, я ела! – огрызнулась она.
Чувство вины заставило ее обороняться. Она следила за Лоуренсом из-под полуопущенных ресниц. Все происходящее казалось ей невероятным. Каждый раз, как рядом с ней возникал этот человек, жизнь ее начинала стремительно меняться. Стоило ему появиться на пороге старого дома, где они жили с Патриком, как ей пришлось расстаться с ним. Потом возникла новая работа, потом у них начался любовный роман, потом они поссорились, а потом эта беременность. Теперь он появился в ее маленькой квартире и снова пытается изменить ее жизнь более радикальным образом.
– Я заметил, что ты едва притронулась к рыбе сегодня вечером.
– В чем ты хочешь меня обвинить? Да, я немного нервничала из-за разговора с тобой!
– Раз ты не можешь правильно питаться, тебе нужно пройти медицинское обследование.
– Обследование? Не смеши меня! И не держи холодильник открытым, он портится от этого!
Лоуренс тихо закрыл дверцу холодильника, наклонился к Одри и заглянул ей в глаза.
– С твоими вещами я в основном разобрался.
Тебе следует позвонить владельцу дома и сообщить, что ты отказываешься от этой квартиры.
– Хорошо, я согласна вернуться в служебную квартиру, если она еще свободна…
– Ты едешь со мной, а завтра мы посетим ювелирный магазин, чтобы выбрать кольца. Затем подадим заявление на регистрацию брака.
После этого ты позвонишь своим родителям и все объяснишь. А я позвоню своим.
– Я даже Патрику ничего не сказала, – прошептала Одри, в голосе которой звучали слезы.
Ограничения в еде, благодаря которым она избегала утренних приступов тошноты, сделали свое черное дело. Одри ослабла не только физически, ей явно грозило нервное истощение. С того момента, как они с Лоуренсом расстались, каждую ночь она просыпалась в слезах.
Упрямая во всем, Одри не хотела признаваться в том, что с ней происходит, даже себе.
Она опустила голову на кухонный стол и тихо произнесла:
– Боже, как я устала…
Лоуренс почувствовал новый приступ гнева от одного имени бывшего друга Одри.
– Почему, интересно, ты должна рассказывать Патрику о своей беременности?
Прищурив глаза, он ждал ее ответа.
– Мне даже не пришло это в голову, – призналась Одри.
Лоуренсу с трудом удалось сдержать счастливую улыбку. Он погладил ее темные волосы.
– Как странно, что именно сейчас ты вспомнила о нем, – заметил он.
– Действительно, – согласилась Одри.
И тут Лоуренса поразила неприятная мысль.
А что, если только сейчас Одри поняла, что любит именно Патрика? Той любовью, о которой сегодня говорила ему и которую он назвал розовой дымкой на горизонте. А к нему она ничего не испытывает, кроме физического влечения? Да, он, случалось, бывал с ней высокомерным и даже, пожалуй, эгоистичным. Сомнение в том, что он поступает правильно, сожаление об утраченной возможности любви Одри заставили болезненно сжаться сердце Лоуренса. Но не в его правилах отступать. Глубоко вздохнув, он убрал свою руку с головы Одри.
– Ладно, здесь нам больше делать нечего.
Поехали.
Лоуренс мрачно смотрел, как медленно поднимается Одри со стула, какой она выглядит несчастной и беззащитной.
– Я поеду с тобой, Лоуренс. Но никаких колец и регистрации.
– Посмотрим. – Подхватив чемодан, он двинулся к выходу.
По дороге к своему дому он оставался мрачным и неразговорчивым.
Одри тоже не склонна была к разговорам, она обдумывала свое дальнейшее поведение.
Единственное, на чем ей удалось настоять, согласившись жить в его квартире, это на отдельной спальне.
Ночью она лежала в гостевой спальне и думала, что своей маленькой победой ей не удалось ничего изменить. Лоуренс больше не заговаривал с ней о женитьбе, но нет гарантии, что завтра он не вернется к этой теме. И он ни разу не обнял ее. Наверное, специально приберегает свое неизменное оружие против нее на крайний случай.
Утром он даже не заикнулся о кольцах и регистрации. Субботу они провели в поездках по магазинам, где закупили для нее одежду свободного покроя. В необходимости такой одежды ее убедил Лоуренс, хотя в настоящий момент Одри похудела настолько, что ей даже старая одежда была великовата. Правда, уже намечался небольшой животик. Трогательно было смотреть, как он тщательно рассматривал все вещи, выбирая самые лучшие, из натуральных материалов. Потом он привез ее в самый дорогой магазин, где продавались деликатесы, и долго выпытывал, к чему из еды ее тянет. Кончилось тем, что Одри начала смеяться. Тем не менее он купил все, на чем она задержала взгляд.
Мысль о том, что она похудела из-за того, что морила себя голодом, приводила его в ужас. Ведь всем известно: беременная женщина должна быть полной.
Все, что делал в эти дни Лоуренс, диктовалось только его искренней заботой о ней. Его самого удивило, как органично тема ребенка вписалась в его жизнь. Ребенок и жена. Фактически Одри и есть его жена, хотя он понимал, что получить ее согласие на официальный брак будет непросто. Во всяком случае, волевой метод, который он применил в самом начале, к желанной цели его не приведет. Не надо забывать о противоречивом и упрямом характере Одри. Покорной жены в ее лице он никогда не получит. Но ведь ему и не нужна такая. Придется набраться терпения и ждать.
Лоуренс поставил себе первоочередную задачу: убедить Одри, что совместная жизнь с ним не станет, вопреки ее опасениям, тяжелым испытанием для нее. Судя по всему, ее представления о браке по любви слишком романтичны и ничего общего не имеют с тем, как это происходит на самом деле. Поэтому он, Лоуренс Рамазотти, сдержанный во внешних проявлениях своих чувств, не вписывается в ее картину семейных отношений, окутанную розовой дымкой. Однако Лоуренс не терял надежды, что со временем Одри сможет увидеть его в истинном свете.
На следующий день Лоуренсу предстояло отправиться в свой загородный дом – откладывать и дальше это дело никак нельзя. Он не стал предлагать Одри поехать вместе с ним, поскольку дорога могла стать для нее утомительной. А на месте он не смог бы уделить ей достаточно внимания, его ждут утомительные переговоры по поводу капитального ремонта дома.
Одри восприняла известие об его отъезде с облегчением, но при этом почувствовала себя немного огорченной. С одной стороны, отсутствие Лоуренса давало ей возможность спокойно обдумать сложившееся положение. С другой стороны, за два дня она привыкла быть окруженной его заботливым вниманием. И, как бы она к нему ни относилась, Лоуренс Рамазотти являл собой образец для подражания будущим папам. Одри была удивлена, что он ни словом, ни взглядом ни разу не упрекнул ее за тот переворот, который она произвела в его жизни. В мыслях она даже допускала, что из него мог бы получиться вполне подходящий муж.
– Хочется верить, что я найду тебя в доме, когда вернусь в четверг, – сказал ей Лоуренс утром в понедельник, перед тем как отправиться на работу.
– После того как ты запугал владельца дома, где я снимала квартиру, обещая применить к нему штрафные санкции, если он не отремонтирует дом, мне туда дороги нет. А больше я никуда податься не могу.
Одри тоже собиралась на работу. Стоя у дверей, она боролась с желанием поцеловать Лоуренса. Ведь они расстаются на целых три дня.
Наверное, у него пропало физическое влечение к ней из-за беременности, подумала она.
Словно угадав ее мысли, Лоуренс подошел к ней и, склонив голову, нежно поцеловал в губы.
Пришлось ей пожалеть о своем опрометчивом желании, потому что его поцелуй мгновенно зажег в ее теле огонь желания. Она притянула его к себе за лацканы пиджака, прижалась к нему всем телом, чтобы продлить поцелуй. Лоуренс воспользовался моментом, чтобы наградить ее страстным поцелуем. В его руках она дрожала как лист на ветру, и, когда они оторвались друг от друга, обоим стало ясно, что ничего не изменилось в их отношениях. Стоит им только приблизиться друг к другу, как их тела мгновенно отзываются непреодолимым желанием.
Одри поторопилась уйти первой. Лоуренс не стал догонять ее. Он по-прежнему придерживался тактики выжидания, уверенный, что рано или поздно произойдет то, о чем он мечтал все это время. Одри сама придет к нему. Ждать было мучительно трудно, особенно живя с ней под одной крышей. Последние три ночи она спала в нескольких метрах от него. Лоуренс боролся с искушением войти в ее спальню. Стоило ему закрыть глаза, как он снова видел ее затуманенные страстью глаза, ее нежное тело, изгибающееся под его ласками. Он дал себе срок до четверга. После сегодняшнего поцелуя ему стало ясно, что Одри тоже страдает без его близости. Как только они вновь окажутся в одной постели, ему не составит труда убедить ее выйти за него замуж. Он дает ей на размышления еще три дня. Возможно, в его отсутствие она сумеет разобраться в своих противоречиях между стремлением к независимости и ее чувством к нему.
И все-таки страх, что Одри может собрать свои вещи и снова исчезнуть в неизвестном направлении, гнездился в нем так глубоко, что Лоуренс не мог сохранять полное спокойствие и ясность мысли в течение всего рабочего дня и потом, когда двигался по автостраде.
Впервые с того дня, как Одри приступила к работе на новом месте, она поймала себя на том, что работа уже не так увлекает ее, как прежде. Возможно, причина в том, что теперь ей нужно определиться в своих отношениях с Лоуренсом. И вообще решить, как жить дальше.
Нет, она по-прежнему добровольно бралась за самые сложные дела и отлично с ними справлялась. Но стоило ей хоть на минуту прервать работу, как в голове возникал все тот же мучительный вопрос: а не сбежать ли ей, пока Лоуренса нет дома? Но она тут же понимала всю бессмысленность этой затеи. Лоуренс Рамазотти найдет ее даже на другом конце света, и тогда гнев его будет страшен. Как ни крути, а он отец ребенка. Не имеет она морального права лишать будущего ребенка родного отца. Другое дело, переехать куда-нибудь из его квартиры.
Спать с ним под одной крышей, но в разных постелях с каждым днем становилось все тяжелей. После сегодняшнего поцелуя Одри не могла поручиться, что, когда Лоуренс вернется в четверг, она не повиснет у него на шее и он не сумеет вырвать у нее согласие на брак, который, по ее мнению, заведет их со временем в тупик. Значит, надо собрать вещи и уйти. Но куда? Одри подумала о Патрике – он оставался ее последней надеждой.
И она позвонила ему в конце рабочего дня.
К счастью, он был дома. Стоило ей услышать его голос, как она в ту же секунду поняла, что никогда не сможет вернуться в прошлое. Потому что Патрик, его дом, работа в ночном клубе все это сейчас казалось ей таким далеким, словно прошли не месяцы, а десятилетия. Тем не менее, кроме Патрика, ей не с кем было посоветоваться и она пригласила его в гости. Они договорились, что Патрик навестит ее в среду после работы. Если у нее и появилось легкое чувство вины, что она приглашает своего бывшего любовника в квартиру Лоуренса, то ей удалось быстро от него избавиться. В конце концов, она целую вечность не видела Патрика, а Лоуренс еще не ее муж.
В среду Одри вернулась с работы, приняла душ, переоделась, разогрела ужин. Накрывая на стол, она долго колебалась, ставить ли бутылку вина. Она вспомнила, что в последний раз видела Патрика трезвым. Но кто знает? После ее ухода он мог запить еще сильнее. Раздался звонок, и Одри бросилась открывать дверь, держа в руке бутылку вина. По-видимому, облик Патрика настолько стерся из ее памяти, что в первый момент она с трудом узнала его. Почему-то он показался ей ниже ростом, а его былая мужская привлекательность не шла ни в какое сравнение с привлекательностью Лоуренса. Сейчас Одри могла только удивляться, почему находила его некогда настолько неотразимым, что ради возможности быть с ним рядом забросила учебу в университете.
Патрик смотрел на нее улыбаясь, и теплая волна былой привязанности захлестнула Одри.
Он вручил ей букет, который купил по дороге, увидел в ее руке бутылку вина и гордо сообщил:
– Дорогая, с пьянством я давно завязал.
– Правда?! – радостно воскликнула Одри.
– Пришлось. Без этого я не нашел бы себе работы. После того как ты уехала, пришлось самому платить по счетам. А ты чудесно выглядишь, Одри, – сказал Патрик, внимательно глядя на нее. – Ты так похорошела, что тебя трудно узнать.
Одри проводила его на кухню, где был накрыт стол для ужина. Патрик с испуганным видом осматривался в квартире Лоуренса. Одри смотрела на него и вспоминала тот вечер, когда впервые переступила порог этой квартиры.
Наверное, у нее был такой же испуганный вид, как сейчас у Патрика.
– Снимай куртку. Сейчас будем ужинать, сказала она.
Патрик повесил куртку на стул и сел.
– Я не голоден. После работы я успел зайти домой и поужинать.
– Тогда я приготовлю чай, а ты пока расскажи мне о работе.
– Я играю в небольшом оркестре.
– Ты? Играешь?!
– Да, представь себе. Мне сделали операцию.
Оказывается, у меня просто не правильно срослись кости. Правда, ради этой операции пришлось продать дом. Но теперь я неплохо зарабатываю, недавно купил приличную квартиру.
Конечно, не такую большую и роскошную, как эта, но все же…
Одри слушала его и не могла опомниться.
Неужели это тот самый Патрик, который казался ей беспомощным, как ребенок, которого она не имеет права бросить на произвол судьбы? Она радовалась за него и вместе с тем испытывала чувство вины, что так долго не вспоминала о нем. Лоуренс и работа владели ее мыслями, заполняли ее жизнь, так что на все остальное у нее просто не хватало времени.
– Расскажи, как дела у тебя, – попросил Патрик.
Одри приготовила чай, села напротив старого друга и начала изливать ему душу. Она рассказала ему все, что произошло с ней после того, как они расстались. Ей нужно было выговориться перед кем-то, а Патрик, как ни странно, оказался очень внимательным и отзывчивым слушателем. Одри чувствовала, что он сочувствует ей.
– И что мне теперь делать? – спросила она, закончив свой рассказ.
– Выходи замуж за этого старикашку. Не создавай себе проблем, я ведь знаю, что ты всегда отличалась ослиным упрямством. Вобьешь себе что-нибудь в голову, а потом утыкаешься в тупик.
– Пойми, Патрик, мне нельзя здесь жить. Я должна уехать.
– Зачем? – Он обвел глазами кухню и пожал плечами. – И куда ты пойдешь?
Одри тоже пожала плечами и вздохнула.
– Будь реалисткой, Одри, человек такого уровня, как твой мужик, не позволит тебе жить в дешевых номерах, поскольку ты носишь в себе его ребенка.
– Именно так и обстоит дело, Патрик. Он не любит меня, но и купить меня не может, а потому мне нужно уехать от него.
– Не стоит, Одри. – Он вздохнул. – Помнишь, в каких жалких условиях мы жили? Теперь тебе не надо покупать себе одежду на дешевых распродажах. Зачем тебе нужно создавать себе трудности, если ты можешь теперь иметь все самое лучшее?
– Не надо преувеличивать мои трудности, если я буду жить одна. У меня есть хорошо оплачиваемая работа…
– И как долго ты еще будешь работать? – Патрик многозначительно посмотрел на ее живот, потом смутился и отвел взгляд. – На приличное жилье ты рассчитывать не можешь, в Манхэттене квартиры дорогие. Я был бы рад помочь тебе, но у меня тоже есть маленькие проблемы.
– Я и не просила тебя о помощи, – сухо сказала Одри, обидевшись в душе, но любопытство оказалось сильнее. – Какие маленькие проблемы?
– Не только твой мужик скоро станет Отцом, я тоже к этому готовлюсь. – Легкое смущение не могло скрыть той радости, которая сияла на его лице. – Дело в том, Одри, что я встречался с одной девушкой еще до того, как ты переехала. Это она нашла для меня хорошего врача и уговорила сделать операцию. Она сама работает в детской хирургии. Зовут ее Вероника.
Это она вернула мне веру в себя. Прости, Одри, что я тогда скрывал от тебя правду, злился на себя и срывал зло на тебе. Я виноват перед тобой. – Патрик тяжело вздохнул. – Недавно мы поженились, въехали в новую квартиру и ждем прибавления семейства.
Он виновато улыбнулся, глядя на ее лицо.
Удивление, легкий укол ревности, радость за Патрика, что он не пропал в этой жизни, в быстрой последовательности отразились на лице Одри. Победило то теплое чувство, которое она всегда питала к нему, что-то сродни материнскому инстинкту. Одри встала из-за стола, подошла к Патрику, обняла его голову и прижала к своей груди. Патрик обвил ее талию руками, и в этот момент они услышали легкий шум из прихожей, на который сразу не обратили внимания.
– Что здесь происходит, черт возьми?! – прогремел голос Лоуренса.
Одри и Патрик отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох любовники.
Одри покраснела, скорее от радости, что Лоуренс вернулся раньше обещанного срока, чем от смущения, и теперь с удовольствием смотрела на разгневанного Лоуренса, чьи глаза метали в них с Патриком огненные стрелы.
Патрик побледнел, медленно поднялся со стула и теперь стоял рядом с ней, сжимая в карманах брюк сжатые кулаки.
Одри приходилось однажды видеть Патрика с таким выражением лица, как сейчас. Это случилось во время их поездки с концертами по Восточному побережью. Кажется, их оркестр тогда выступал в Бостоне. После концерта они отправились в небольшой ресторан, куда их пригласил какой-то поклонник джаза. Там их встретили плохо, местные джазисты затеяли с музыкантами Патрика драку, обвиняя их в том, что приезжие заняли их площадку. Патрик не любил драться, берег руки пианиста, но дрался тогда потрясающе. Сейчас он оказался перед противником совсем другой весовой категории, подумала Одри и встала между ними.
– Ничего не происходит, Лоуренс, – спокойно сказала она, хотя его вид вызывал у нее дрожь в коленках.
Лоуренс сделал вид, что не слышит ее.
– Кажется, тебя зовут Патрик, я не ошибся? Так вот, если хочешь остаться целым и невредимым, то немедленно убирайся из моей квартиры. В противном случае я сам спущу тебя с лестницы.
– Попробуй, приятель. Я в твоем распоряжении.
– Ты его приглашала? – Взгляд его темных глаз сосредоточился на побледневшем лице Одри.
Она кивнула.
Патрик тем временем уже искал глазами свою куртку.
Лоуренс тяжелыми шагами направился к нему.
– Убирайся. Немедленно. И не вздумай больше сюда возвращаться. Второго приглашения ты не получишь. Так, Одри?
Она машинально кивнула, но к тому моменту, когда Патрик вышел, к ней вернулась способность соображать. Лоуренс подошел к ней вплотную, продолжая буравить ее тяжелым взглядом, и она возмутилась.
– Тебе обязательно нужно вести себя таким образом? – холодно спросила она первое, что пришло ей в голову, и угрожающе сдвинула брови.
Ее тон заставил Лоуренса мгновенно отступить.
– Пусть благодарит, что я не сломал ему шею! – проворчал он, свирепо поглядывая на нее. – О чем ты думала, когда решила пригласить сюда своего бывшего дружка в мое отсутствие? Не успела проводить меня, как тут же позвонила ему?
Одри смотрела на Лоуренса и молчала. Казалось, его оскорбления ее нисколько не задевают.
Лоуренс отвел гневный взгляд и направился к себе в спальню. А Одри продолжала стоять, погрузившись в мысли, которые неожиданно пришли ей в голову за последние несколько минут.
