Текст книги "Его пленница"

Автор книги: Ноэль Бейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

10

– Не будь дурой, – сказала Айлин своему отражению в зеркале в ванной. – Тебе надо радоваться, а ты стоишь и ревешь. Вот только забеременеть тебе сейчас не хватало.

Окажись, что она беременна, Алек сбежал бы от нее без оглядки. Или – того хуже – будучи человеком порядочным, предложил бы ей выйти за него замуж.

Айлин сама не могла понять, из-за чего так расстроилась. Она действительно не хотела ребенка. Во всяком случае, пока. Правда, дети, тихий семейный очаг – словом, смутные мечты о неопределенном будущем, окрашенном в розовые тона, в последнее время донимали ее все чаще. С каждым днем Айлин становилось все сложнее удерживать свои чувства в себе, чтобы Алек не узнал, что она влюблена в него – отчаянно и безнадежно.

Ей надо уехать. Пока еще может… Сколько раз за последние три месяца она твердила себе об этом? Февраль и март пролетели незаметно. Сейчас была середина апреля. И с каждым днем Айлин становилось все труднее решиться порвать с любимым. Если так будет продолжаться и дальше, она точно выкинет какую-нибудь глупость… Например, забеременеет, чтобы потом, когда закончится эта сказка и ей придется расстаться с Алеком, у нее осталось что-то от него, что-то такое, что будет с ней всегда…

Айлин плеснула в лицо холодной водой, чтобы смыть следы слез. А как унять боль в растерзанном сердце? Надо уехать, надо уехать, мысленно повторяла она, будто читала молитву. Словно это могло дать ей силы для того, чтобы отважиться на последний решительный шаг.

Надо уехать.

Когда Айлин спустилась на кухню, она все же сумела изобразить бодрую беспечную улыбочку, которая с каждым днем давалась ей все труднее.

– Кофе будешь? – Алек улыбнулся ей довольной утренней улыбкой. Он улыбался ей так всегда после долгой и сладостной ночи, когда они занимались любовью. А они делали это почти каждую ночь.

– Да.

Айлин уселась за стол и быстро просмотрела почту. Ей пришло три письма. Одно – из банка, о состоянии ее счета. Второе – от какой-то торговой компании, которая предлагала заполнить карточку и участвовать в розыгрыше автомобиля. Третье – из редакции газеты, где она работала. Прочтя третье письмо, Айлин обрадовалась и одновременно расстроилась. Но у нее не было времени переварить информацию, потому что Алек уже поставил тарелки на стол и наклонился к ней, чтобы поцеловать.

– Доброе утро. Тосты сделать?

– Да, пожалуйста, – улыбнулась ему Айлин.

Даже босой, в старых джинсах, с волосами, еще влажными после душа, Алек умудрялся выглядеть на удивление привлекательным и сексапильным.

Первоначально они договорились, что будут готовить по очереди, но уже через несколько дней Алек взвыл и заявил, что еще хочет жить и поэтому приготовление пищи берет на себя. Айлин возражать не стала. Но у медали была и оборотная сторона. Теперь ей приходилось всегда, а не по очереди, мыть посуду. Недели через две она всерьез начала подумывать о покупке посудомоечной машины.

– Ты сегодня собираешься работать? – спросила Айлин.

Судя по тому, с какой скоростью росла стопка напечатанных листов на столе у Алека, он, наверное, уже заканчивал свою книгу.

– Часа два до обеда. А потом мне надо на станцию. Я обещал Льюку проверить с ним буйки.

Айлин кивнула. Она уже начала привыкать к тому, что они сидят с Алеком вот так вот за завтраком, читают почту или утренние газеты, обсуждают планы на день. Ей уже начинало казаться, что это – ее нормальная жизнь. Что так и должно быть. Но Айлин понимала, что подобные мысли опасны, потому что если она привыкнет ко всему этому слишком сильно…

Городок уже потихоньку готовился к летнему сезону: на улицах стали появляться чужие машины, в баре у Джефа – чужие лица. Скоро сюда нахлынут туристы… И Айлин была уверена на все сто процентов, что Алек не захочет остаться. Вопрос только в том, кто из них двоих уедет раньше.

Алек вскрыл конверт, который еще раньше привлек внимание Айлин: элегантный, необычного кремового цвета, надписанный аккуратным и явно женским почерком.

Алек начал читать письмо и вдруг громко расхохотался.

– Ничего себе… Ну, старина Скотти дает! Я и представить себе не мог, что он окажется таким прытким!

– Кто?

– Письмо от Марджори, – пояснил Алек, давясь от смеха. – Она опять вышла замуж.

– А-а… – У Айлин екнуло сердце. – Что-то быстро…

– Она у нас решительная, проволочек не любит. Бедный Скотти… Естественно, он, дубина, не мог устоять перед ее буйным натиском.

– А почему ты его называешь дубиной?

– Это еще со школы пошло. Он был тугодум… из тех старательных мальчиков, которым просто не даются предметы. Хотя человек он приятный. Богат, как Крез. К тому же наследник графского титула наряду с земельными владениями и фамильной усадьбой. Марджори это должно понравиться… Будет она теперь светской дамой, и все станут к ней обращаться «ваше сиятельство».

Алека, похоже, совсем не задело скоропалительное замужество Марджори. Впечатление было такое, что он говорит о сестре или кузине, а не о бывшей жене.

– И ты… ничего не имеешь против? – осторожно спросила Айлин.

Он небрежно пожал плечами.

– В качестве мужа Скотти ей подходит больше. Бедняжка Марджи, как я понимаю, наш брак был для нее сплошным разочарованием.

Айлин на мгновение задумалась. Она давно хотела задать ему один вопрос, но все не решалась. Может, теперь как раз подходящий случай?

– А… почему ты на ней женился? – отважилась она.

Алек усмехнулся.

– По идее, я должен был безумно ее любить. В конце концов, она красивая, очаровательная, умная… Чего мне еще было желать? – Алек невесело рассмеялся. – Но к несчастью, жизнь – и брак, в частности – не такая простая штука, как мне представлялось.

Да, не без горечи согласилась Айлин, жизнь штука непростая. И вовсе не удивительно, что, испытав на себе все превратности неудачной женитьбы, Алек не торопится снова лезть в петлю и заводить семью. Она знала это с самого начала – он и не скрывал своих взглядов. Что греха таить, Айлин сама приложила немало усилий, чтобы убедить его в том, что и она тоже не хочет замуж. А сейчас уже поздно сообщать ему о том, что больше всего на свете ей хочется жить с ним долго и счастливо и умереть в один день.

– А тебе о чем пишут? – спросил Алек.

– А… это из старой моей газеты.

– Насчет того, как тебя несправедливо выперли с работы?

– В общем, да. Предлагают вернуться. – Айлин пришлось напомнить себе, что ее голос должен звучать сейчас с определенной долей энтузиазма: новость все-таки радостная. – Пол ушел. Пишут, «по собственному желанию». Хотя есть у меня подозрение, что его просто уволили. Впрочем, они ничего не объясняют. Просто сообщают, что сожалеют об обстоятельствах моего ухода, и предлагают вернуться… При этом мне повышают зарплату и дают собственную рубрику. Кроме того, обещают выплатить компенсацию за моральный ущерб и те деньги, что я потеряла, пока не работала.

– Неплохое предложение, – заключил Алек. – Мои поздравления – ты победила. Справедливость восторжествовала.

– Спасибо.

Лицо Айлин сияло улыбкой, а сердце сжималось от тоски. Ей надо сказать ему… но слова застряли в горле.

– Они… они ждут меня на следующей неделе, – все-таки выдавила она.

– Так быстро? А как же твоя книга?

– Ну, придется ее пока оставить. Быть может, позднее. – Хотя она знала, что уже никогда не вернется к своей книге. Ее написание слишком прочно связывалось у Айлин с жизнью в коттедже у моря… вместе с Алеком. – Я, наверное, поеду послезавтра. Поживу пару недель у Пат, пока не подышу себе квартиру.

В глазах Алека зажглись насмешливые огоньки.

– Не терпится снова в бой? Тихая, мирная жизнь тебе в тягость?

Айлин смутилась.

– Я, наверное, человек сугубо городской… Тоскую без всей этой спешки и суеты.

– Безо всех этих толп, автодорожных пробок, выхлопных газов… – едко продолжил Алек.

Айлин небрежно пожала плечами. Хотя, наверное, только сейчас она вдруг поняла, что совсем не скучала по своей прежней жизни, когда ни на что не хватало времени, когда надо было все время куда-то нестись, что-то кому-то доказывать… когда вся жизнь превращалась в одну сплошную нервотрепку.

Как интересно… Айлин думала, что остается здесь и не уедет обратно в Нью-Йорк исключительно из-за Алека. Но, оказывается, ей нравился здешний воздух, пропитанный запахом моря, а не вонючими выхлопными газами. Ей нравилось, что на улицах не валяется мусор. Нравилось покупать продукты не в обезличенном супермаркете, а на маленьком местном рынке, где все продавцы звали ее по имени и знали, какой сорт хлопьев она ест на завтрак.

И еще ей нравилось сочинять красивые сказки про великанов и фей, прекрасных принцесс и бесстрашных героев. Это было так здорово… и совсем не похоже на те скандальные истории или рутинную тягомотину, с которыми чаще всего приходится сталкиваться журналистам ежедневной газеты.

Айлин и не заметила, когда с ней произошла эта перемена… И вот теперь все как будто встало на свои места: она поняла, что ей нужно от жизни. Но поняла – увы! – слишком поздно. Хотя, быть может, оно и к лучшему… Теперь у нее есть благовидный предлог уехать, не дожидаясь, пока Алек сделает это первым…

– Ну вот, вроде все забрала, – объявила Айлин, застегивая молнию на последней сумке. – Если что забыла, пришлешь?

– Ну конечно.

Айлин и сама удивлялась, как ей удается сохранять такой спокойный вид. Втайне она надеялась, что Алек попросит ее остаться, но пришлось горько разочароваться. Когда она объявила о том, что уезжает, он лишь спросил, не согласятся ли они с Пат продать ему коттедж.

Сама Айлин была не против – все равно она уже никогда не сможет сюда вернуться. Что же касается Пат… Айлин не сомневалась, что сестра, которая всегда все понимала без слов, тоже не будет возражать. К тому же за деньги, полученные от продажи коттеджа, вместе с компенсацией, которую ей обещали в газете, Айлин смогла бы купить себе приличную квартиру в Нью-Йорке. Обрести, так сказать, собственный угол.

– Ну ладно, поеду… – Айлин даже удалось изобразить улыбку. – Хочу пораньше выехать, вдруг с машиной в дороге что случится…

Она подхватила сумку и нерешительно помедлила у лестницы. Алек стоял в дверях спальни и смотрел на нее безо всякого выражения. Невозможно было понять, о чем он сейчас думает. Неужели даже не поцелует на прощание?

А если все-таки поцелует, сможет ли она тогда уехать?

– Смотри, осторожнее. – Алек указал глазами на окно. Дождь на улице лил сплошной стеной. – Ты выбрала для поездки не самый удачный день.

– Да… впечатление такое, что сейчас не апрель, а ноябрь. Но мне обязательно надо ехать. В понедельник уже на работу. Надо, чтобы у меня было хотя бы дня два на то, чтобы отдышаться и сделать кое-какие дела. Пожелаешь мне удачи?

– Конечно, – улыбнулся Алек. – Хотя лучше я им пожелаю удачи, твоим газетчикам, – ты им всем дашь прикурить. Девушка с характером.

– Спасибо.

Еще несколько месяцев назад она была бы счастлива, если бы Алек сделал ей подобный комплимент. Но сейчас хотелось только одного – чтобы он сказал: «Не уезжай».

– Ну что ж… – Он шагнул к Айлин и притянул ее к себе. – Все было здорово.

Он склонился к ее лицу, как бы задумавшись: поцеловать или нет.

– Да…

Айлин казалось, что сердце ее сейчас разорвется.

Он все-таки поцеловал ее. Лучше бы он этого не делал… Айлин с тихим стоном выронила сумки и обвила Алека руками за шею. Неужели это последний их поцелуй? Неужели…

Слезы текли по щекам Айлин. Ей не хотелось, чтобы Алек их видел, но она уже не могла сдерживаться. Сегодня они расстанутся навсегда. И для нее начнется новая жизнь. Жизнь без Алека.

Он оторвался от ее губ и заглянул в глаза.

– Извини, – пробормотала Айлин, вытирая слезы. – Ненавижу все эти прощания… Я лучше пойду.

– Да, наверное.

Алек подхватил сумки и понес вниз.

Айлин всегда было грустно уезжать из коттеджа. Но раньше ее утешала мысль, что на будущий год она обязательно приедет сюда снова. Сейчас все было по-другому… она никогда не вернется сюда. Никогда. Потому что все будет напоминать ей об Алеке, о днях, которые они провели вместе…

Когда Айлин распахнула входную дверь, ветер швырнул ей в лицо колючие капли дождя.

– Надеюсь, дворники у тебя в исправности, – проговорил Алек, запихивая сумки на заднее сиденье ее старенькой малолитражки.

– Да, все нормально. Не беспокойся.

Айлин уселась за руль. И тут же пожалела о том, что так поспешила. Они могли бы еще раз обняться с Алеком. Последний поцелуй на прощание…

– Ну что… Я поехала, – выдавила она, когда Алек склонился к ней, опираясь рукой на открытую дверцу машины. – До свидания.

– До свидания. – Он легонько коснулся рукой ее руки, потом наклонился еще ниже и поцеловал ее. – Береги себя. Может быть, как-нибудь повидаемся… когда я буду в Нью-Йорке.

– Да… было бы здорово, – спокойно проговорила Айлин.

Слишком спокойно. Слишком небрежно. Хотя больше всего ей хотелось броситься ему на шею и умолять, чтобы он никуда ее не отпускал. И никогда.

– Я, наверное, пару недель поживу у Пат. Пока буду искать квартиру. Так что, если я что-то забыла…

– Я все тебе перешлю.

Алек захлопнул дверцу машины.

Отъезжая от коттеджа, Айлин оглянулась в последний раз. Алек стоял в дверях и глядел ей вслед. Увидев, что она смотрит на него, помахал рукой. А потом скрылся в доме, захлопнув за собой дверь.

Включенные дворники исправно смахивали капли дождя с ветрового стекла, но Айлин все равно не видела почти ничего – слезы застилали глаза.

За серой пеленой дождя пристань казалась унылой и мрачной – как будто снова вернулась зима. Яркие надувные мячи в витрине маленького магазинчика рядом с Тихой гаванью были единственным красочным пятном на общем блеклом, будто размытом дождем, фоне.

Айлин ехала очень медленно. Дорога резко шла под гору, и на скользком мокром асфальте было опасно развивать большую скорость. Городок закончился. Теперь по обеим сторонам дороги выстроились деревья. А потом она вырулила на шоссе, откуда вся пристань просматривалась, как на ладони.

Айлин невольно затаила дыхание. Она и представить себе не могла, что в апреле может быть такая непогода. Но море есть море – безудержная стихия, которая не подчиняется никаким законам, кроме собственного произвола. Шторм был чуть послабее, чем в ту ночь, когда Айлин приехала сюда из Нью-Йорка.

Несмотря на ливень, она все-таки остановила машину на знакомой смотровой площадке. Надо было немного переждать, успокоиться и унять слезы – ехать дальше в таком состоянии было просто рискованно.

К тому же мерзкая погода как нельзя лучше подходила к ее теперешнему настроению – было бы гораздо труднее уезжать отсюда в яркий, солнечный день, когда море искрится сияющей синевой.

Неужели с того памятного штормового вечера прошло всего лишь четыре месяца?! Скорее уж несколько лет… или одно мгновение. Но за это мгновение она успела узнать настоящее счастье: ее мечты воплотились в жизнь, ее сны обернулись явью – такое выпадает не каждому.

Айлин, начав было понемногу успокаиваться, снова расплакалась. Наверное, так даже лучше, убеждала она себя с тупым упрямством. Если бы Алеку было бы хоть немножечко не все равно, он бы никуда ее не отпустил.

В конце концов, Айлин решила, что пора ехать. Не может же она сидеть тут вечно! В очередной раз утерев слезы, она повернула ключ зажигания. Машина – бесчувственная груда металла – завелась с первого раза, как будто ей не терпелось сорваться с места.

Рев сирены эхом отразился от скал. Айлин вздрогнула. Внутри у нее все оборвалось.

Айлин, не раздумывая, развернула машину. Она просто не могла спокойно уехать в Нью-Йорк, зная, что Алек отправился в море в такой страшный шторм. Конечно, Айлин понимала, что, когда ее здесь не будет, ему придется время от времени выходить по тревоге вместе с остальными спасателями… Но это, когда ее здесь не будет. Сейчас же, зная, что он подвергается опасности, она не уедет – не сможет уехать, – пока не убедится, что с ним все в порядке.

Айлин приходилось сдерживать себя, чтобы не разгонять машину слишком быстро на скользкой дороге. Подъехав к спасательной станции, она сразу заметила среди машин, припаркованных на площадке, зеленый «ягуар» Алека.

Встревоженная женщина пулей выскочила из машины, даже не захлопнув дверцу. Но она опоздала. Буквально на одну минуту. Когда она ворвалась на станцию, спасательный катер как раз отходил от причала, держа курс в открытое море.

Мэтт широко улыбнулся, увидев гостью.

– Здравствуй-здравствуй, моя хорошая! А я думал, ты в Нью-Йорк сегодня уехала…

Айлин смущенно улыбнулась, покачав головой.

– Я и поехала. Но услышала сирену и вернулась. Вы не знаете, что там случилось?

Лицо у Мэтта потемнело.

– Грузовая баржа. Пожар в машинном отделении. Кошмар моряка – возгорание на море. Нашим надо эвакуировать команду с баржи.

Айлин похолодела от ужаса.

– А это… это опасно? – выдавила она.

– Очень опасно, – признался Мэтт. Он взглянул на часы у себя на руке, сверяя время с настенными часами. – Десять двадцать пять. Пойду, запишу в журнал. Не поставишь чайку, девонька?

– Да, конечно.

За последние несколько месяцев Алек выходил по тревоге в море вместе с командой спасателей раза четыре. В эти дни Айлин приходила на станцию и сидела со стариком Доузом, заваривая ему чай и слушая многочисленные истории, до тех пор пока катер не возвращался. Так что Мэтт привык к компании Айлин во время долгих вахт и не стал задавать лишних вопросов. И она была очень ему благодарна за это…

Айлин сидела, устало откинувшись на спинку стула, и наблюдала за тем, как стрелки на часах медленно приближаются к двенадцати. Спасательные работы затянулись – пожар на барже разбушевался не на шутку.

Слушая сообщения, передаваемые по рации, Айлин чувствовала себя абсолютно беспомощной. Часа два назад она едва не сошла с ума, когда услышала, что спасательный катер чуть не врезался в борт горящей баржи, пытаясь обойти ее. Из рации доносились только громкие крики ругательства и команды Льюка. Айлин успокоилась только тогда, когда в приемнике раздался голос Алека. Он возмущался тем, что пролил свой суп. К счастью, в момент, когда едва не произошло столкновение, никого из команды не было на палубе – ребята отделались легким испугом и парочкой синяков на всех.

Время от времени на станцию забегали подруги и жены других членов команды, чтобы узнать, как дела. Дождь перестал где-то после обеда, но ближе к вечеру начался снова. Шторм достиг десяти баллов, и спасательным вертолетам пришлось вернуться на базу.

– Еще чаю? – спросила Айлин у Мэтта.

– Спасибо, девонька. – Старик протер усталые глаза. – Что бы я без тебя делал.

Айлин смущенно улыбнулась.

– Ну, вы же справлялись, пока меня не было.

– Да. Но я как-то привык, что ты все время со мной, когда я дежурю. Хорошо, когда есть с кем поговорить.

Айлин налила чаю и снова уселась за стол, прислушиваясь к треску и шуму из радиоприемника – это было единственное, что связывало ее сейчас с человеком, которого она любила.

Прошло, наверное, около часа, прежде чем рация снова включилась. Айлин задремала, но ее разбудил голос Алека, который к кому-то обращался.

– Черт… Прилив начинается. Теперь мы не удержим баржу. Смотрите… ее разворачивает!

Связь неожиданно прервалась, потом возобновилась, но на линии пошли жуткие помехи. Айлин и Мэтт склонились над рацией.

– Что происходит? – нахмурилась она.

– Похоже, наш катер ударило баржей. Им повредило рулевое управление, но никто, слава Богу, не пострадал. Сейчас они постараются забрать людей.

– Как же они справятся?! – Айлин была уже на грани истерики. – Ведь они уже двенадцать часов в море. Наверное, с ног валятся от усталости.

– С моря подойти невозможно. Придется им лавировать между баржей и скалой. Это их единственный шанс. – Мэтт обреченно вздохнул и уселся на стул. – Бог им в помощь.

Айлин принялась кусать пальцы. Никогда в жизни ей не было так страшно. Это был настоящий кошмар. И хуже всего то, что она не могла понять, что происходит на катере. По рации доносились только какие-то бессвязные выкрики. Иногда Айлин различала голос Алека, иногда – Льюка. Ее богатое воображение рисовало картины одна ужаснее другой.

А потом из приемника донесся чей-то победный вопль, и Айлин с облегчением вздохнула, услышав, как сквозь помехи пробивается голос Алека:

– Прием, прием. Спасательный катер вызывает базу. Мы их забрали… Повторяю: команда эвакуирована. Баржу можно будет отогнать утром. Мы идем домой. Отбой. Спасательный катер вызывает станцию. Прием. Мэтт, не спи. Ставь чайник.

Старик хохотнул, настраивая рацию на передачу.

– Станция вызывает спасательный катер. Чайник уже стоит. У нее замечательный чай получается, у твоей девоньки. Прием.

Алек ответил не сразу.

– Ты хочешь сказать, она сейчас там, с тобой?

– Ну конечно, она со мной. – Мэтт заговорщически подмигнул Айлин. – Она весь день тут со мной пробыла. Прием.

Он снова ответил не сразу. Айлин напряженно смотрела на рацию, как будто старалась разглядеть там Алека. Ей очень хотелось увидеть, какое сейчас у него лицо.

– Скажи ей, пусть никуда не уходит. Пусть дождется меня. Отбой.

Когда спасательный катер подошел к причалу, на пристань уже прибыла машина «скорой помощи» и журналисты из местной газеты. У станции было людно. Почти весь городок пришел поприветствовать своих героев.

Дождь перестал, ветер тоже стих. Айлин стояла у окна, наблюдая за тем, как двое ребят из сухопутной команды закрепляют канаты, которые им сбросили с подошедшего катера. А вот уже и спасатели выбрались на причал и направились к станции.

Их встречали шумно и радостно. Одна Айлин не знала, как ей подойти к Алеку. Она так и застыла на месте, растерянно глядя на него. А он остановился в дверях и посмотрел на нее со знакомой ленивой усмешкой. Но было в его взгляде и кое-что еще, что-то такое, отчего сердце у Айлин забилось чаще.

– Итак, ты вернулась. И даже раньше, чем я ожидал.

Айлин в недоумении уставилась на него.

– Ты знал, что я вернусь?

– Ну да, – улыбнулся он. – Иначе разве я отпустил бы тебя?

– Я… Но… ты никогда мне ничего такого не говорил…

Айлин совсем растерялась.

– А что ты хотела, чтобы я сказал? – Он шагнул к ней и притянул к себе. – Ты же так громко кричала о том, что для тебя самое главное – это твоя карьера… Вот я и решил, что мне лучше всего подождать, пока ты сама не поймешь, чего действительно хочешь, и согласишься выйти за меня замуж.

Айлин покачала головой, стараясь выбраться из объятий Алека.

– О, нет… тебе вовсе не надо на мне жениться… – прошептала она. – Мы можем просто быть вместе… столько, сколько захочешь.

Он рассмеялся и обнял ее еще крепче.

– Сейчас я устал, и у меня нет сил с тобой спорить… Но у меня есть один убедительный аргумент – надеюсь, это поможет…

Как бы Алек ни устал, у него все-таки оставались силы на то, чтобы хотеть ее.

Когда он все-таки отпустил ее, Айлин уже поняла, что не откажет ему ни в чем. Все будет так, как он скажет.

– Вот не знала, что ты надумаешь опять жениться… – пролепетала она. – Я хочу сказать, после Марджори…

Алек улыбнулся, так и не выпуская ее из объятий.

– Мне вообще не стоило на ней жениться, – усмехнулся он. – Я никогда ее не любил… и она меня не любила.

Айлин удивленно уставилась на него.

– Мне давно уже надо было решить вопрос с разводом, да было недосуг. Все равно мы практически всегда жили отдельно, каждый сам по себе… И я давно уже перестал верить в чудеса. А потом произошло неожиданное… Я понял, что чудеса все-таки иногда случаются.

– Да? И что же такое произошло?

Глаза Алека искрились смехом.

– Я влюбился по уши в одну наглую, маленькую – от горшка два вершка – блондиночку, которую знал всего пару часов… Причем познакомились мы при обстоятельствах отнюдь не романтических.

Айлин удивленно подняла глаза.

– Ты влюбился в меня еще тогда?! – Она не верила своим ушам. – Мне и в голову не приходило… Наоборот, я думала, что раздражаю тебя…

– А я и не говорю, что ты меня не раздражала, – хитро прищурился Алек. – Ты меня очень даже раздражала… отвлекала от важного дела. И в результате тебя едва не убили. И все по моей вине. – Он еще крепче прижал Айлин к себе. – Я придумал себе отговорку, чтобы не отпустить тебя с Хуаном: ты, мол, остановишься у первого же телеграфа и отошлешь в Нью-Йорк «последние новости» о бегстве вице-президента… Но, на самом деле, мне просто хотелось, чтобы ты побыла со мной подольше…

Айлин рассмеялась, прижавшись щекой к его широкой груди. Никогда в жизни она не была так счастлива.

– Кстати, если бы не я, то кто бы отвез тебя в больницу, когда тебя ранило? Если б ты был один, ты бы мог умереть… – напомнила она ему. – А на ужине у Пат… как ты грубо со мной разговаривал!..

– Что было, то было, – усмехнулся Алек. – Я тогда вообще был не в настроении. Нога болела ужасно. И всю эту кутерьму вокруг моей первой книги, думал, вообще не переживу. И тут узнаю, что сестра Пат, с которой она так хотела меня познакомить, журналистка. Я, естественно, решил, что хотят организовать интервью со мной. А когда оказалось, что это ты, я вообще не знал, как реагировать.

– И я тоже, – с улыбкой призналась Айлин. – Я думала, меня удар хватит… Не представляла, что нам придется встретиться еще раз.

– Хотя твоя сестра, одержимая идеей тебя просватать, вряд ли сдалась бы так просто, – усмехнулся Алек. – Но ты тогда, как я понял, только-только рассталась со своим женихом и находилась в душевных терзаниях, так что тебе явно было не до новых романов с кем бы то ни было. И я решил не спешить. Решил дождаться, пока ты слегка не придешь в себя.

– А когда потом ты обнаружил меня в своей постели и просто вышвырнул оттуда! – рассмеялась Айлин.

– Я буквально опешил, когда увидел тебя… – признался Алек. – И потом, я не хотел, чтобы ты догадалась о моих чувствах к тебе. Хотя эти чувства оказались даже сильнее, чем казалось мне самому…

Он снова поцеловал ее в губы – на этот раз нежно и бережно.

– Вы до утра собираетесь здесь стоять миловаться? Все уже разошлись по домам, – раздался у них за спиной голос Льюка. – Мы собираемся закрывать станцию. Ничего, если мы вас любезно попросим освободить помещение?

– И вовсе мы не милуемся, – незлобиво огрызнулся Алек.

– А со стороны посмотреть, так милуетесь, – возразил Льюк. – И если вы, два чудака, в конце концов, надумали пожениться, тогда не забудьте позвать меня на свадьбу.

– Мало того – позвать. Ты будешь шафером, – пообещал Алек.

Льюк широко улыбнулся.

– Ловлю на слове. А теперь кыш отсюда – я домой хочу, лечь в постель!

– Я тоже хочу в постель.

Алек заговорщически подмигнул Айлин.

– Ты же устал, – смутившись, пробормотала она.

Алек еще крепче прижал ее к себе.

– Но не настолько, чтобы не заняться с тобой любовью, – шепнул он ей на ухо. – На это у меня хватит сил всегда.

КОНЕЦ