Текст книги "Ты мой мир (СИ)"

Автор книги: Нионилла Ржевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 22

Аврора

– Аврора, просыпайся.

Открываю глаза, несколько минут пытаюсь осознать, где нахожусь, а когда понимаю, резко дергаюсь. Морщусь от боли в спине и кладу руку на округлившийся живот.

– Уже приехали?

Смотрю в окно автомобиля и пытаюсь собрать мысли в кучу.

– Приехали.

Говорит Богдан и выходит из машины, смотрю, как он достаёт пачку сигарет, достаёт одну, прикуривает. Знаю, что он не доволен, не хотел меня везти сюда, но я настояла. Перевожу взгляд в другую сторону и вижу вход на кладбище. Ноги начинают дрожать, а в животе толкаться Маша.

– Подожди родная, сейчас пойдем к папе.

От этих слов хочется плакать, но я пообещала себе и Богдану, что не буду этого делать.

Богдан до курил, после этого открыл пассажирскую дверь.

– Идём?

Я кивнула и только после этого, он подал мне руку, помог выйти на улицу. Сильный ветер начал трепать мои волосы, а я посильнее закуталась в пуховик.

Сейчас на дворе начало марта, снег почти растаял несколько дней назад, но на смену морозам пришла слякоть и сильный ветер, а стоя на холме, перед кладбищем в небольшом посёлке, он кажется ещё сильнее стал и пронизывает до самых костей. Передернув плечами делаю шаг к большой кованной арке. Богдан идет следом, но потом обгоняет и идёт впереди, указывая мне дорогу.

Минут десять мы блуждаем по кладбищу, проходим мимо могил и памятников пока Богдан не останавливается, я торможу тоже, смотрю вперёд и вижу серые глаза, которые мне так давно не снились. С фотографии на меня смотрит мой любимый Замятин Адам Леонидович.

– Тебя оставить?

Киваю, не могу произнести и слова просто смотрю вперёд. Проходят минуты, которые кажутся вечностью, я стою пока Богдан не скрывается из виду и будто в тот самый момент моя выдержка даёт сбой и я падаю на колени, прямо на могилу любимого.

Слезы, которые я сдерживала всю дорогу брызгают из глаз и льются нескончаемым потоком по щекам. Я плачу и зарываюсь руками в промозглую землю.

Сколько проходит времени я не знаю, на данный момент вообще ничего не вижу, только серые глаза, которые смотрят на меня.

– Почему? Ответь, почему мы не вместе? Что я скажу дочери?

Одни вопросы, на которые ни у кого нет ответов.

– Встань девочка, ты замерзнешь.

Поворачиваю голову и вижу женщину в чёрном пальто и чёрном платке, она положила руку на моё плечо и говорит таким нежным голосом, что я невольно подчиняюсь. Встаю и сквозь слезы осматриваю себя. Я вся в грязи, вещи, руки, даже волосы и те грязные.

– Почему ты плачешь на этой могиле?

Женщина имени которого я не знаю, странно смотрит на меня и ждет ответа, мне скрывать нечего и я честно отвечаю.

– Здесь покоится отец моей дочери.

Глаза женщины увеличиваются, она делает шаг ко мне и совсем неожиданно крепко обнимает. Я хочу отойти, но она сильнее прижимается и начинает плакать. Я не знаю что делать, мы стоим вдвоём по середине кладбища, рядом нет не души и только одна надежда, что Богдан должен вскоре вернуться и помочь мне успокоить эту милую женщину.

Проходит несколько минут и женщина поднимает голову, смотрит на меня, поднимает руку и нежно проводит по щеке.

– Какое счастье, ты даже не представляешь, какое счастье ты мне подарила. Я же думала, что одна осталась на свете. Дочка, как же я рада.

Говорит и снова плачет, я не совсем понимаю, что она говорит и почему смотрит на меня так, как будто я преподнесла ей самый желанный подарок.

– Простите, я не знаю чем вам помочь. Может проводить вас домой?

Конечно я не знаю этого посёлка, но уверенна, что Богдан поможет мне.

– Ты уже всё сделала, ты подарила мне надежду. Как зовут тебя доченька?

Так странно слышать от незнакомого человека это слово, что я растерявшись шепчу.

– Аврора.

Она поворачивает голову к могиле Адама и тихо шепчет глядя на фотографию.

– Спасибо, спасибо сынок.

Услышав эти слова я замираю, только сейчас до меня доходит, что на моем плече плачет мама Адама. И почему я даже не подумала, что у него могут быть родители? Что у моей дочери может быть бабушка и дедушка?

Смотрю на большой памятник рядом с могилой Адама, читаю имя и понимаю, что дедушки уже нет.

Мама Адама снова смотрит на меня, осматривает с ног до головы.

– Боже! Ты же замерзла! Пошли! Скорее пошли!

Она тянет меня куда-то, вообще в противоположную от входа сторону.

– Подождите!

Она резко останавливается и я продолжаю.

– Я не одна приехала, там меня ждут.

Показываю на большую арку, она кивает и мы вместе идëм к выходу. Стоит нам только сделать один шаг из арки, как рядом с нами оказывается Богдан, он нервный, скорее всего выкупил не одну сигарету пока ждал меня.

– Аврора?

Вопросительно смотрит то на меня, то на женщину, которая не отпускает моей руки.

– Это мама Адама.

Поясняю я и Богдан немного успокаивается.

– А это Богдан, коллега Адама, они тогда были вместе на задании…

Не могу договорить, да и не требуется это, всё и так понятно.

– Приятно познакомиться, меня зовут Алевтина Игоревна.

Женщина грустно улыбается.

– Поехали ко мне, согреетесь, по кушаете.

У меня нет сил отказать этой женщине, да и не хочу этого, с ней рядом я как будто ближе к любимому. Смотрю на Богдана и он всё понимает без слов, кивает и мы все вместе идем к машине.

Дорога до дома Алевтины Игоревной, занимает от силы минут двадцать, она живёт почти на окраине посёлка. Женщина открывает дом и пропускает нас вперёд, как только мы заходим внутрь, она пропадает в одной из комнат, а через несколько минут появляется со стопкой одежды.

– Переоденься дорогая, а то заболеешь.

Я не спорю, просто беру вещи и иду за хозяйкой в ту комнату из которой она только что вышла.

Это небольшая, светлая комната, которая похожа на мужскую спальню и я догадываюсь, чья она была, прежде чем женщина объясняет мне.

– Это комната Адама.

Киваю. Снова слезы подкатывают, но я не хочу сейчас плакать. Переодеваюсь, а потом просто рассматриваю комнату, провожу рукой по фотографии молодого Адама, на ней он в красивой белой рубашке и строгих брюках, улыбается стоя рядом с какими-то парнями.

Глубоко вздохнув выхожу из комнаты и присоединяюсь к остальным. Алевтина Игоревна накрывает молча стол, а Богдан сидит и недовольно смотрит на меня.

Проходит немного времени, мы только допили горячий чай, я согрелась и чувствую себя намного лучше.

– Аврора, нам уже пора, а то мы не успеем доехать до темна.

Я не хочу уезжать, мне хочется поговорить с женщиной наедине, побольше узнать о Адаме. Да и сама Алевтина Игоревна смотрит на меня с надеждой, явно не хочет меня отпускать.

– Богдан. Я хочу остаться.

Начинаю говорить, знаю, что сейчас он начнет меня уговаривать уехать с ним. Вообще последнее время он меня сильно опекает, сначала мне было приятно, а сейчас начинает напрягать.

– Но Аврора. У тебя приём у врача через несколько дней и…

– Я помню. Спасибо Богдан, за то что переживаешь за меня, но я останусь сегодня здесь.

Он несколько минут смотрит на меня, но потом согласно кивает.

– Я сниму номер в гостинице.

Потом поворачивается к хозяйке .

– Спасибо за гостеприимство.

Входная дверь хлопает и мы остаемся одни.

Глава 23

Аврора

Входная дверь хлопнула и мы остались с Алевтиной Игоревна одни. Тишина напрягала, но нарушить её было страшно. Как бы хорошо меня не приняла это женщина, мне было страшно. Ведь она начнëт спрашивать меня, задавать вопросы.

Кто я? Кто мои родители? Как мы познакомились с Адамом?

Мне было страшно на них отвечать.

Дочка наркоманов, которые продали ребёнка в бордель, росшая среди проституток. Могу ли я быть парой для такого, как Адам? И пусть его уже нет, но мне всё равно страшно, что его мама может посчитать меня не достойной.

– Он тебя любит.

Голос Алевтины Игоревны вырывает меня из моих не веселых мыслей.

– Кто?

Не сразу понимаю о ком она говорит.

– Этот парень. Богдан.

Меня её слова заставляют замереть. Любит? Да ну! Я знаю, что нравлюсь ему, но скорее всего, ему просто жаль меня. Как бы там ни было, я всё равно не могу ответить ему взаимностью. Я люблю и буду любить только Адама.

– Вы ошибаетесь.

Она улыбается, но улыбка не затрагивает её глаз, только уголки губ ползут вверх.

– Просто ты не видишь, как он смотрит. Я понимаю, что твоё сердце занято другим.

– Да.

– Ты расскажешь, как вы познакомились?

Хоть мне и страшно, но я решаю ничего не скрывать от неё, пусть лучше от меня всё узнает.

Мой рассказ не долгий, ведь мы так мало времени провели с Адамом, но я помню каждую секунду, каждое прикосновение, каждый взгляд.

– Значит он тебя спас?

– Да. Адам мой герой, я никогда не забуду, что он для меня сделал, а самое главное он подарил мне смысл жить дальше.

Я кладу руки на живот и поглаживаю его.

– Можно?

Алевтина Игоревна тянет руку, но останавливается и смотрит на меня с надеждой.

– Конечно.

Сама беру её ладонь и прикладываю к тому месту, где только что толкалась Маша. Дочка повторяет толчок, прямо в ладонь бабушки и на глазах женщины снова наворачиваются слезы.

– Внученька поздоровалась с бабулей.

Мы разговариваем долго, только когда я начинаю зевать женщина смотрит на часы и восклицает.

– Боже! Уже так поздно! Доченька надо ложиться спать. Сейчас я постели тебе в гостевой.

Я хватают её за руку и озвучиваю свою просьбу.

– А можно переночевать в комнате Адама?

Женщина всё понимает и просто кивает. Мы вместе идем в спальню, она достаёт чистое постельное белье и мы вместе застилаем постель. Мама Адама желает мне спокойной ночи и покидает комнату. Я снимаю одежду, ложусь в постель и мысленно молюсь, хочу снова увидеть любимого хотя бы во сне. Но чуда не происходит, он перестал мне сниться после нового года и я очень боюсь, что больше никогда не увижу Адама даже во сне.

Утром я просыпаюсь рано, в доме тихо скорее всего Алевтина Игоревна ещё спит. Тихо одеваюсь, стараясь не шуметь, выхожу из комнаты и иду к выходу. Мне так хочется посмотреть на рассвет, представить себе, как бы мы с Адамом стояли на крыльце. Он бы обнимал меня со спины, положив руки на живот, я бы улыбалась прижимаясь к любимому.

Но действительность совершенно другая, я стою на крыльце одна и смотрю, как солнце всходит из-за холма. Красота неописуемая, хочется каждый день видеть её.

А что если остаться здесь?

Купить дом в этом посёлке?

Осматриваю двор и направляюсь к калитке. Конечно зря я это всё задумала, но остановиться уже не могу. Обещаю себе, что не буду уходить далеко, просто немного осмотрюсь.

Выхожу за калитку и осматриваюсь по сторонам. Сейчас я нахожусь практически в конце улицы, значит пойду в другую сторону. Иду и осматриваю дома. Вроде посёлок не большой, но дома здесь наоборот большие и очень красивые, такое ощущение, что живут здесь богатые люди.

По пути встретила продуктовый магазин, ещё цветочный, но он был закрыт и скорее всего давно. Уже хотела идти обратно, как мой взгляд остановился у следующего дома, на воротах висела вывеска «продаётся». Я как заворожённая пошла к воротам, встала на носочки, чтобы хоть немного осмотреть двор. И увиденное мне очень понравилось. Красивый дом из коричневого камня стоял посреди огромного двора. Да здесь можно целую детскую площадку установить.

Достаю телефон из кармана пуховике, записываю номер телефона и быстро возвращаюсь обратно. Я провела долго времени на улице и скорее всего Алевтина Игоревна уже проснулась. Так и есть, стоит мне переступить порог дома, как женщина оказывается передо мной, она сразу же обнимает меня и начинает плакать. Мне так стыдно, что эти слезы из-за меня. Кладу руку ей на плечо, а затем и вовсе обнимаю, прижимая женщину к себе.

– Пожалуйста не плачьте.

– Боже. Доченька, я так испугалась. Я думала, что мне всё приснилось и я снова одна.

– Я никогда вас не оставлю. Не плачьте.

Мне всё таки удаётся успокоить женщину, я веду её на ту самую кухню, где мы вчера пили чай. Сама ставлю чайник на плиту, в шкафу нахожу чай, который мы пили вчера, хороший чай, травяной, завариваю и сажусь напротив мамы Адама. Она уже не плачет, а просто с интересом наблюдает за мной.

– Пейте чай.

– Спасибо.

Мы пьем чай в тишине.

– Куда ты ходила?

– Мне просто было интересно немного осмотреть посёлок. В основном дома тут большие.

– Да лет десять назад на другой стороне реки открыли турбазу и многие богатые люди стали покупать дома, строиться, но мало кто перебрался на совсем, в основном приезжают на выходные. Те кто остался из местных либо работают на той самой турбазе, а остальные кто чем занимается. Например Марковы курочек выращивают, всё натуральное, без химии. У Калинина огород большой и теплица, овощи круглый год свежие. Жуковы цветы выращивали, у них такая оранжерея красивая. Но Миша заболел и они перебрались в город, сейчас дом продают.

Слушаю женщину и мне всё больше здесь нравится, так и хочется остаться жить в этом посёлке.

– Я увидела тут недалеко дом продаётся, красивый, из коричневого камня.

– Да, это и есть дом Жуковых, им деньги нужны, так что дом практически за даром отдают.

Я кажется нашла не только жильё, но ещё и работу. Алевтина Игоревна сказала там есть оранжерея.

А почему бы и нет?

Смотрю на женщину, улыбаюсь и говорю.

– Я хочу купить тот дом.

Она смотрит на меня открыв рот, а я улыбаюсь. Наконец-то я чувствую, что я на своём месте, такое чувство, что я именно здесь и должна находиться. Тем более бабушка всегда будет рядом с внучкой.

Решено.

Я остаюсь здесь.

Спустя полгода

Конец лета выдался очень жарким, порой на улицу выходить было невозможно, но сегодня на землю полил долгожданный дождь. Стоило крупным каплям упасть на землю, как они мгновенно исчезали в сухой почве.

Как только дождь закончился, я вышла во двор и вдохнула влажный воздух. Прошла вглубь сада, где в небольшой беседке стояла колыбель. Двух месячная Маша спала на моих руках, я аккуратно переложила дочку в колыбель, немного постояла смотря на спящую дочку. Как же она похожа на Адама, тёмные волосы, серые глаза ,мне кажется, что в ней вообще нет ничего от меня.

Практически силой заставила себя оторвать взгляд от ребенка, взяла маленькие грабли и лопату, отошла недалеко и начала приводить в порядок клумбу, которую мне внезапно захотелось здесь разбить.

Погода назад я как и хотела купила этот дом, конечно меня отговаривали. Алевтина Игоревна говорила, что не нужно тратить такие деньги и если я так хочу остаться в посёлке, то могу переехать к ней. Богдан приводил тоже кучу аргументов, говорил, что в посёлке нет ни больницы, ни роддома. Абрамовы тоже подключились, но в конечном итоге все смирились, поняли, что меня не переубедить.

В соседнем городе есть больница и роддом, всего полчаса езды, как раз там я и наблюдалась, а потом и родила свою Машеньку.

Меня из роддома встречала целая толпа. Мама Адама, Богдан, Алла была одна, сказала, что Никита Сергеевич срочно куда то сорвался, скорее всего снова какое-то срочное задание. Так вот помимо них была целая толпа аниматоров, все радовались и поздравляли меня с рождением дочери.

Короче можно сказать у меня всё хорошо, я научилась выращивать цветы, конечно было сложно, но мне нравилось учиться этому, я много читала, даже на курсы ходила. Зато теперь у меня самые красивые цветы.

– Ну конечно, где же ты еще можешь быть!

Поднимаю голову и смотрю на Алевтину Игоревну, я давно стала называть её мамой, она самая лучшая бабушка на свете.

Встаю, снимаю грязные перчатки, отряхиваю штаны от грязи, но толка в этом мало, ведь даже волосы и те в грязи.

– Ну а где мне еще быть?

– К тебе гости приехали?

– Кто?

Она закатывает глаза.

– Богдан.

Я смеюсь.

Как бы я не говорила этому парню, что не смогу ответить на его чувства, он не сдаётся, но и я пересилить себя не могу. Я люблю его, но только, как брата.

– Сейчас приду. Отнесëте Машеньку в дом?

– Конечно.

Она подходит к беседке и берёт внучку, улыбается ей и что-то шепчет. Я же направляюсь в конец участка, где установлен кран, чтобы можно было вымыть руки не заходя в дом.

Включаю воду, жду пока пойдет тёплая, поднимаю голову, смотрю в сторону невысокого забора и застываю не в силах пошевелиться, в глазах темнеет, в ушах гул, всё меркнет и кажется я падаю. Но это всё неважно, важны только серые глаза смотрящие прямо на меня.

Глава 24

Адам

Поднимаюсь в самолёт, сажусь на своё место и никак не могу поверить, что совсем скоро я окажусь дома. Неужели этот кошмар закончился. Я всё таки увижу маму, обниму.

– Адам я хотел с тобой поговорить.

Никита Сергеевич, мой начальник, друг отца и мой спаситель садится на соседнее место.

– О чём?

– Об Авроре. Ты знаешь, она…

– Я уже говорил, что не хочу говорить о ней! Вы и так уже сообщил, что она спаслась, а остальное мне не интересно.

Он отворачивается от меня, обижается, ну и пусть, мне и так больно. Закрываю глаза, делаю вид что сплю, просто не хочу больше разговоров.

Стараюсь сесть удобней, но вместо этого задеваю руку и шиплю от боли. Вот бы сейчас те лекарства, что давали мне в больнице, жаль что они только по рецепту.

Стюардесса просит пристегнуть ремни, самолёт взлетает, а я смотрю на город, который становится всё меньше и меньше. Снова закрываю глаза, только легче не становится вся моя жизнь разрушена и всё из-за сумасшедшей бабы, как же я раньше не разглядел, что Зарина Талибина больна. Если бы не она, то я был сейчас дома, рядом с любимой девушкой.

Аврора.

Только мысли о ней дали сил, я выкарабкался, но остался инвалидом. Зачем я теперь ей? Я почти смирился, что старше её больше чем на десяток лет, но с тем, что я инвалид не смогу. Пусть живёт счастливо, она ещё встретит хорошего человека, а может уже встретила. Я запретил Абрамову говорить о ней, хоть и хотел всё знать, но так будет лучше.

Как не кстати в голову лезут воспоминания о тех трёх неделях, которые стали самыми счастливыми за все мои годы жизни.

А потом картинка сменяется и я вспоминаю, как целовал заплаканную девушку и запихивал в машину Богдана, а дальше резкая боль и крик женщины, которую я ненавижу всем сердцем.

Сейчас я могу вспомнить, как эта боль повторилась, а потом я кажется приходил в себя и слышал только ненавистный голос.

– Не так быстро, ты будешь жить и будешь мой!

Тогда мне это казалось кошмаром, но как же я ошибался, кошмар начался именно тогда, когда я открыл глаза и голову пронзило болью, а писк многочисленных аппаратов не облегчал моего состояния. Хотелось встать и вырубить всё, но я даже не мог пошевелиться, а от попытки подняться просто потерял сознание.

Когда я открыл глаза во второй раз было гораздо лучше, конечно писк аппаратов не исчез, но голова болела намного меньше и в глазах не темнело, хотя они жутко болели. Я осмотрелся по сторонам и обнаружил, что нахожусь в маленькой комнате. Это не больница, почему-то сразу подумал я. Это было, что-то вроде чулана, где стояла кровать на которой я лежал, а над головой висела полка с многочисленными аппаратами. В комнатке не было окон и только тусклая лампочка светила над потолком.

Я попробовал пошевелиться, но у меня снова ничего не получилось, хотя пальцы на ногах и руках двигались. Я не знаю сколько я был в сознании, но меня это быстро утомило и я уснул.

Просыпаюсь от громких голосов и как ни странно я знаю оба голоса.

– Что-то происходит! Ты же видишь, как стали пищать эти аппараты?

– Так может они просто сломались, дай вырублю их и всё!

– Не смей! Даже не подходи к розетке!

– И на хрена тебе этот труп? Тебя ебут что ли мало? Так давай снова вызову парней. Сколько хочешь? Двух? А может быть в этот раз трёх?

Брат и сестра Талибины кричат очень громко, ощущения, как будто молотком по голове хреначат.

– Заткнись! Лучше прими дозу и лови кайф!

Я бы и дальше притворялся спящим, но во рту всё пересох настолько сильно, что я готов был умолять, лишь бы эти два моральных урода дали хоть глоток воды.

– Воды…

Только и смог прохрипеть я, хотя даже это было для меня подвигом.

– Адам! Адам! Ты пришёл в себя? Счастье то какое!

Мне хотелось рявкнуть на Зарину, но я не мог больше говорить, за меня это сделал Лиам.

– Заткнись идиотка! Не ори!

Но стало ещё хуже, эта дура перешла на ультразвук.

– Пошёл вон Лиам! Не приближайся к Адаму, иначе я убью тебя!

Смотря на лицо Зарины было сразу понятно, что она исполнит, то что говорит, видно и Лиам, это понял.

– Да пошла ты!

Он вышел из комнаты громко хлопнул дверью.

– Ну и катись! Придурок!

Вдоволь накричавшись Зарина поворачивается ко мне и её силиконовые губы расплываются в улыбке. Зрелище жуткое вам скажу, меня аж передергивает всего. Блондинка выходит за дверь, но возвращается очень быстро в руках у неё стакан с водой, она садится на край кровати и приближает ко мне стакан, аккуратно придерживая голову, помогает сделать несколько глотков живительной влаги.

– Вот так любимый, хорошо. Я так рада, что ты наконец-то пришёл в себя, я столько слез пролила на этой кровати, смотря на твоё без жизненное лицо.

Голос её сейчас мягкий и нежный, я такой её никогда не видел, сейчас она кажется мне обычной девушкой, а не капризной и психованной.

– Зарина.

Зову девушку, но она не реагирует, продолжает говорить.

– Я так боялась, что больше никогда не увижу твоих серых глаз, я их так люблю.

Она проводит рукой по моему лицу.

– Зарина!

Немного повышаю голос, чтобы она меня услышала. Вообще создаётся такое ощущение, что-то не сейчас не со мной, как будто её сознание где-то далеко.

– Да любимый.

Всё таки у меня получается до зваться её.

– Почему я не могу пошевелиться?

Задаю вопрос, который меня беспокоит. Ведь пальцами я могу пошевелить, значит всё в порядке.

– Ах это. Прости милый, но пришлось привязать тебя. Я боялась, что ты очнешься и сбежишь. Но этого не случится, ты только мой.

Её лицо меняется и она оскаливается и если честно становится жутко. Я понимаю, что она не в порядке и тут явные проблемы с головой. На службе мне приходилось иметь дело с сумасшедшими, поэтому у меня совершенно нет сомнений в состоянии Зарины.

– Я не в состоянии убегать, ты же сама это видишь. Я столько времени провёл без сознания. Кстати сколько я был в отключке?

Я предполагаю, что долго, наверное недели три, но то что говорит Зарина просто ужасно.

– Больше трёх месяцев.

Я пытаюсь посчитать, какой сейчас месяц, но у меня ничего не получается.

– Жаль что новый год прошёл, я так хотела встретить его с тобой.

Боже, это же сколько времени прошло? Мать неверное с ума сходит.

Аврора, как же она там? Получилось ли у неё спастись? А если нет? Чёрт!

– Развяжи меня!

Не сдерживаясь кричу я. Мне хочется встать, быстрее убежать отсюда.

– Нет, нет, нет. Ты встанешь с этой постели только в качестве моего мужа.

Эта чокнутая улыбается.

– Я принесу что нибудь покушать.

Она выходит из комнаты, а я бессильно дергаюсь на кровати пытаясь освободиться.