Текст книги "Птичка в клетке или клетка с птичкой"

Автор книги: Нинель Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

6

Привычно откинувшись на спинку заднего сиденья, Дмитрий Викторович Юшкин задумчиво смотрел в затемненное стекло машины, не замечая стремительно меняющегося городского пейзажа.

Пожилой мужчина устало повел затекшими плечами.

С каждым днем он чувствовал себя все хуже – жизненная энергия, не восполняющаяся отдыхом, массажем и физическими упражнениями в элитном оздоровительном клубе, стремительно покидала стареющее тело. Из властного, довольного жизнью холеного мужчины, он постепенно превращался в занудного «кисейного» старика. Чувствуя это, он панически боялся, что и окружающие заметят в нем разительные перемены и на людях старался держаться бодро, с прежней уверенностью и с еще большим высокомерием – пусть обсуждают его крутой нрав, несговорчивость, снобизм, главное не допустить в чужие умы жалостливую мыслишку: «сдает… стареет…». Лишь в машине, отгороженной от мира бронированной оболочкой, он мог позволить себе расслабиться и спокойно подумать.

Подумать о прошлом, о будущем, о настоящем… Подумать не о бизнесе, о котором он думал большую часть дня, а о своей жизни, которая, в общем-то, подходила к концу: шестьдесят лет – это тебе уже не тридцать и даже уже не сорок пять!

Конечно, он многого достиг за эти стремительно летящие годы: его маленькая империя насчитывала несколько фирм и предприятий (юридическая фирма включала в себя сеть престижных нотариальных и адвокатских контор в крупных городах; небольшая деревообрабатывающая фабрика в Тульской области занималась не только изготовлением «старинной» мебели на заказ, но и реставрационными работами, и такими нужными возрождающейся стране пиломатериалами; сеть антикварных магазинов в крупных городах и реставрационные мастерские в Москве и Санкт-Петербурге тоже вносили свою существенную лепту в немалый имперский доход) – это была лишь видимая часть доходного айсберга, позволяющая ему безбедно жить в сталинской высотке, носить на руке часы стоимостью пятьдесят тысяч долларов, иметь «рабочий» бронированный автомобиль.

Но существовал еще и другой тайный денежный источник, о котором мало кто догадывался из его окружения, хотя многие знали его, как серьезного коллекционера и его «страсти» к антиквариату…

Детское увлечение филателией дало понимание смышленому мальчику Димочке Юшкину, что крохотные, бумажные картинки легко превращаются в денежные знаки и позволяют иметь все, что пожелаешь. И он (конечно же, под влиянием отца и дяди – представителей древнего дворянского рода Юшкиных и филателистов в третьем поколении) с удовольствием ступил на проторенный его родственниками путь коллекционирования. Но не только марки стали предметом пристального изучения серьезного, целеустремленного мальчика: старинные монеты и ордена, картины и миниатюры, изделия из драгоценных металлов и камней – все это волновало и будоражило детское воображение, подвигало к еще более внимательному изучению предметов старины, рождало мечты, многим из которых дано было осуществиться (в последствии, начальным камнем его бизнеса стало именно знание и увлечение антиквариатом).

Но ни искусствоведом, ни восторженным ценителем прекрасного Дмитрий Юшкин не стал, а, продолжая семейные традиции, выбрал для себя юриспруденцию, затем экономику. И, как показало время, он только выиграл от этого выбора: искусство и наука в развалившейся на части стране приходили в упадок, а знания закона и основ экономики позволяли начинающему юристу и начинающему бизнесмену в одном лице четко просчитывать выгоду и определять ту линию дозволенного, за которую он никогда не переступал (переступали другие, которым он хорошо платил за осознанный риск).

Фанатичным, скаредным коллекционером, как дядя-дипломат, Дмитрий Викторович тоже не стал (смутные времена перестройки подталкивали к решительным действиям и надо было крутиться и рисковать, чтобы занять свою нишу в жизни), и легко расставался с подаренными ему отцом картинами и ценными марками, вкладывая деньги в бизнес и начинающую зарождаться частную собственность.

Позднее, за счет огромной коллекции, перешедшей к нему по наследству от отца и дяди (мало кто знал истинную ценность и стоимость коллекции, перетекающей заграницу), Дмитрий Викторович создал свою маленькую империю и занял определенное положение в обществе. Его считали «просто богатым» человеком и это ошибочное мнение его вполне устраивало: он старался держаться в конце списка богатых людей страны, подальше от шальных нефтяных и газовых денег, предпочитая тайные вклады, а главное, тайные дивиденды. С его мнением считались не только в деловом мире, но и в более закрытом мирке коллекционеров и «ценителей прекрасного» – к тому же Дмитрий Викторович Юшкин был потомок дворянского рода, а это много значило в обществе с изменившимся менталитетом, хотя он не занимался меценатством и деньги «на ветер» никогда не тратил.

Кроме всего явного – юридическую фирму, заводик, реставрационные мастерские и антикварные магазины не скроешь от посторонних глаз, что ему очень хотелось – он имел внушительный счет в Швейцарском банке, значительные доли акций в российских банках и лесозаготовительных предприятий, куда изредка ездил на собрания акционеров на представительском Роллс-Ройсе и в «парадных» часах за двести тысяч долларов. Но главное, «крохотные, бумажные картинки» давали ему возможность всегда добиваться своей цели, не считаясь с расходами.

Дмитрий Викторович оторвал взгляд от тонированного машинного стекла и посмотрел на сиденье рядом с собой – совсем недавно здесь сидела Кира Дмитриевна Чичерина, обиженно отвернувшись от него и независимо покачивая ногой. Ехала, нервно похлопывая сабо – что его весьма раздражало, и пахла французскими духами, запах которых вызывал у него грустные воспоминания, связанные со смертью любимой женщины – матери его единственного сына.

Как поздно понял он, что детей должно быть много! Детей, а главное внуков…

«– Где та ниточка, потянув за которую, можно управлять этой женщиной? Как, заставить ее принять мои правила и подчиниться моей воле? – в который уже раз спрашивал себя Дмитрий Викторович и не находил ответа. – Как было бы все просто, если бы она взяла миллион долларов отступного и не путалась бы у меня под ногами, раз и навсегда смирившись со своим положением. Сейчас же она стала неразрешимой проблемой с независимым характером и собственными, непонятными правилами и принципами. Ну, почему ей не хочется жить спокойно: она вечно влезает в какие-нибудь истории, обрекая тем самым себя и свое окружение на неприятности… Еще этот скоропалительный роман! Как она могла? Павел так ее любит! А Валентин тоже хорош – друг называется…

Узнав из отчета охраны, о том, что джип Валентина стоит у дачи Киры, Дмитрий Викторович не придал этому особого значения, но когда белый «Ягуар» несколько часов простоял у дома Валентина, он задумался, а услышав в машине тихий разговор водителя и охранника, обсуждавших последние «новости» (в том числе и роман Киры Дмитриевны), забеспокоился, обиделся за сына и целых три дня не звонил Кире (а та и не заметила монаршего гнева, полностью отдаваясь работе и новым отношениям). Но после долгих размышлений, отбросив эмоции в сторону, Дмитрий Викторович пришел к выводу, что роман Киры и Валентина ему только на руку – занимаясь своими отношениями, она не сможет уделять много времени дочерям, и Викторию легче будет уговорить пожить у него в новом доме. К тому же Павлом будет легче управлять – потеряв надежду вернуть Киру, он без сопротивления поедет в Германию на лечение. И хорошо, что роман у Киры случился именно с Валентином – в отличии от нее, его всегда можно проконтролировать.

Еще совсем недавно, чтобы контролировать Киру, он хотел связать ее узами, пусть и фиктивного, брака, запереть в своем загородном доме под надежной охраной и получить опеку над Викторией, но и на этот брак понадобилось бы ее согласие, а как его получить?.. Теперь же, в связи с новыми отношениями, возможно, она станет сговорчивей. Эх, как было бы все просто, если бы она взяла миллион! Кстати, что там гадалка говорила о темных силах, собирающихся над головой моей Проблемы?»

Он поудобнее устроил голову на подлокотнике сиденья, помассировал затылок и виски, и, вспоминая почти забытый случай двухнедельной давности, закрыл глаза.

…Наугад открыв газету в машине, Дмитрий Викторович обратил внимание на объявление, да и то только потому, что адрес салона магии был совсем рядом с его офисом – и ему неудержимо захотелось заглянуть в будущее, но так, чтобы не воспринимать предсказание всерьез, а забыть на следующий же день. Хорошо понимая всю эту обманную «кухню», он все же попросил Арсена переехать Таганскую площадь и остановиться у старенького двухэтажного облупившегося дома, торец которого был выкрашен в ярко голубой цвет.

«– Если придется ждать, – неприязненно подумал Дмитрий Викторович, спускаясь по лестнице в полуподвал и брезгливо дотрагиваясь рукой до потрескавшихся перил, – я тут же уйду».

Но ждать своей очереди ему не пришлось – молоденькая девчушка, увидев «дорогого клиента» в сопровождении мощного телохранителя, выпорхнула навстречу из-за стола и тут же провела его в кабинет мага.

Комнатка оказалась маленькой, тесной и очень темной из-за плотно задернутых синих бархатных штор. В ней пахло воском, ладаном и еще чем-то противно приторным. С низкого потолка лился приглушенный рассеянный свет, стирая грань между днем и ночью. На стенах висели иконы в потемневших окладах и картина Спасителя, изображенного в человеческий рост в светящихся голубых одеждах. Из-за низкого расположения картины и ее необычных размеров создавалось впечатление присутствия в комнате третьего лица – будто сам Христос, духовный наставник, участвовал в беседе, выслушивал, сопереживал, глядя в глаза присутствующих отрешенным потусторонним взглядом.

Рыжеволосая, полная женщина неопределенного возраста с массивной серебряной цепью на голове и поддельным бриллиантом «во лбу», пытающаяся скрыть свое истинное кавказское происхождение с помощью краски для волос, поднялась навстречу клиенту, накидывая черную шелковую мантию на рыхлые плечи и объемную грудь и приглашая клиента занять кресло у стола.

Все с тем же чувством брезгливости и откуда-то возникшим знанием об отрицательной энергетике, передающейся через предметы, Дмитрий Викторович опустился в продавленное кресло и с отвращением подумал:

«– Неизвестно кто сидел в этом кресле до меня…»

Плечи его под дорогим шелковым пиджаком невольно передернулись, но он заставил себя не думать об этом и сосредоточиться на картине Спасителя, сосредоточиться и подавить желание немедленно прекратить этот не нужный, затянувшийся эксперимент.

Усевшись на стул с высокой спинкой, ясновидящая закрыла глаза, настраиваясь на «волну» посетителя, склонила голову и сцепила перед грудью полные руки, украшенные массивными перстнями и браслетами.

В минуту вынужденного безделья Дмитрий Викторович попытался упорядочить свои мысли и сжать свою «проблему» до двух слов, но она – проблема – не поддавалась, ветвилась объяснениями, переплеталась запутанными отношениями и никак не хотела впихиваться в приличные рамки. И он сдался, успокоился, решив ни о чем не рассказывать – грош цена такой ясновидящей, если она не может распознать причину его беспокойства.

Жалея потерянного времени, он выразительно кашлянул.

Женщина очнулась, подняла на клиента черные, кажущиеся бездонными глаза и засуетилась: зажгла толстую свечу, трижды быстро перекрестилась и положила руки на огромную старинную книгу в кожаном переплете, лежащую перед ней на столе.

– У вас проблемы… в семье, – неуверенно начала она, ожидая услышать откровения клиента, но тот молчал, презрительно щуря холодные серые глаза.

«– У каждого второго проблемы в семье, а у каждого первого на работе, – разочарованно подумал «дорогой клиент», молча, глядя в черные кавказские глаза магини. – И зачем я сюда пришел?»

Адепт белой магии (так значилось в дипломах, вывешенных на стене в коридоре) внутренне вздрогнула от такого пронизывающего взгляда, но не отступила – запах больших денег просто шибал в нос и оказаться от попытки выудить их побольше было бы непростительной глупостью. Она отодвинула книгу на край стола и, застелив освободившееся пространство алым шелком, стала сосредоточенно раскладывать необычно большого размера карты Таро, скорее похожие на красочные абстрактные картины, изображающие голых мясистых теток и хилых скособоченных мужиков с огромными фаллосами, закинутыми на плечи или обмотанными вокруг ноги.

От вида этого абстракционизма Дмитрий Викторович совсем разочаровался.

– Проблема ваша разрешится сама собой и довольно скоро, – доверительно произнесла рыжеволосая магиня, входя в роль прорицательницы. – Вот, – ткнула она толстым пальцем с кроваво-красным ногтем в шестирукую тетку с короной на голове, – вокруг нее собираются темные силы и, не смотря на всю ее энергетику, ей вряд ли удастся избежать опасности – слишком бездумно тратит она ее на посторонних людей. Ей бы подпитаться энергетикой других людей, а не заводить знакомства, грозящие большими неприятностями. В частности, я говорю о мужчине, который приведет вашу «даму» на край серьезных разбирательств с законом. Но это еще полбеды… Кто-то очень сильно ненавидит вашу «даму» и всеми силами пытается изменить предначертанное Судьбой, отобрав у нее не только имущество, но и жизнь…

– Смертельная опасность? – презрительная ухмылка тронула тонкие губы аристократа. Во всю эту чушь он никогда не верил и подумал: «– Все мы ходим под Богом, и никто не знает своего часа. Хотя все несчастья, свалившиеся на голову моей Проблемы, будут мне только на руку – тогда Кире обязательно потребуется моя защита и помощь. И чем больше и страшнее будут эти проблемы и несчастья, тем благадарнее и сговорчивее она станет, защищая своих дочерей от напастей, свалившихся на ее голову».

Подумал и устыдился собственных мыслей.

«– До чего я дошел? Ищу выгоду в страданиях близких людей! Хотя если подумать, я же стараюсь и для ее блага! И не моя вина, что она такая упрямая и независимая! Если бы она только доверилась мне и взяла отступного…»

– А на счет вашей проблемы, – гадалка выжидательно замолчала, встала из-за стола, раздвинула пыльные шторы и распахнула зарешеченные окна.

За окном был летний, солнечный день, и все ужасные предсказания, произнесенные в этой комнате, показались дурной шуткой. Именно такую шутку он и желал услышать, чтобы забыть и не вспоминать о ней на следующий же день.

Дмитрий Викторович вдохнул полной грудью ворвавшийся в комнату шум улицы – «магия» кончилась, дальше было не интересно. Прекрасно разбираясь в людях, он уже знал, что последует – его начнут «разводить» и вытягивать деньги, а с деньгами Дмитрий Викторович Юшкин расставался очень неохотно.

– Смерть этой женщины зависит от многих факторов… Если вы решите ускорить… или отвратить процесс… я бы могла заняться вашей проблемой, но это будет стоить больших денег…

Не скрывая больше своего отвращения, Дмитрий Викторович поднялся с кресла и с чувством брезгливости сунул руку во внутренний карман пиджака…

…Почему-то именно сегодня он отчетливо вспомнил этот нелепый случай с гадалкой.

– Вы заметили, Дмитрий Викторович, какие счастливые глаза у Киры Дмитриевны? – нарушил его размышления неугомонный водитель. Арсен был свой – внук старого друга Дмитрия Викторовича и сокурсника по Юридическому институту. Приехав в Москву учиться и работать, Арсен сразу же попал под хозяйскую опеку, получив «не пыльную» работу и «служебную» квартирку на время учебы в институте. Он был приближен и обласкан, и ему позволялось намного больше чем другим сотрудникам. – Радуется, наверное…

– Ты о чем?

– Я говорю, радуется Кира Дмитриевна, – повысил голос Арсен и незаметно подмигнул личному телохранителю Юшкина – мол, о чем или о ком она думает при этом, мы обсудим отдельно. – Вы не знаете, когда ее дочки возвращаются от родственников?

– Недели через две, – нехотя ответил Дмитрий Викторович, не понимая, чем вызван интерес водителя. – А тебе зачем это?

– Хотел на недельку домой слетать, а теперь подожду с отпуском.

– Арсен, не говори загадками.

– Так девчонки приедут, вы сразу новоселье в загородном доме затеете, а мне такое событие пропускать не хочется: будет о чем поговорить с красавицами-секретаршами, – хохотнул водитель и засиял белозубой улыбкой.  – Вот вы с Пал Палычем уедите в Германию на лечение, тогда и я к родителям махану.

– Договоришься ты у меня! – недовольно качнув головой, рассердился «император» и пригрозил: – Если не прекратишь болтать по пустякам и разносить сплетни по фирме, найму себе немого водителя.

Разговоры тут же закончились. В машине снова наступила тишина, но смутное чувство тревоги, вызванное предсказанием гадалки, уже не покидало Дмитрия Викторовича.

Он достал мобильный телефон, набрал номер начальника своей службы безопасности (все его фирмы и предприятия охраняло одно и тоже охранное агентство «Панцирь», принадлежащее в равной степени им с сыном) – ему непременно нужно было знать, что за темные силы скоро вторгнуться в жизнь его женщин.

7

Частный госпиталь куда почти каждый день ездила Кира находился не далеко от Мытищ. За высоким забором, высокими елями и зеленой листвой берез от любопытных глаз прятались трехэтажные санаторные здания, выкрашенные в пастельные тона. От зданий во все стороны лучами расходились широкие асфальтовые дорожки, просторные беседки давали убежище в жаркие дни, благоухали цветы на клумбах, разноцветные лавочки манили отдохнуть, но все это умиротворяющее великолепие носило оттенок грусти – госпиталь был построен на благотворительные средства для инвалидов всех войн – Павел Шубин и Дмитрий Викторович Юшкин были одними из спонсоров. Здесь и находился сын Дмитрия Викторовича Павел Шубин, проходя лечение после автомобильной аварии.

Да, Кира была очень обижена и зла на Шубина: молодого, амбициозного студента Юрфака с серыми стальными глазами и военной выправкой за их расставание и несостоявшуюся свадьбу – это было и прошло, но так вышло, что старшая дочь Киры была и дочерью Павла, и это обстоятельство заставляло Киру сдерживать свои эмоции – не могла же она воевать с отцом своей дочери и старалась поддерживать, если не дружеские, то вполне нормальные человеческие отношения.

Всем больным нужны положительные эмоции, поэтому она старалась не расстраивать и не грузить Павла своими проблемами, а если уж рассказывала (все скрыть все равно, не возможно, при таком тесном общении с его окружением), то старалась это делать весело и оптимистично.

Кира принципиально не возила Павлу фрукты-овощи (редко что-то «домашнее»), давая возможность Дмитрию Викторовичу позаботиться о сыне, и сама с удовольствием уплетала киви и бананы навещая больного, не забывая, впрочем, кормить тем же самым и его. У Павла были хорошие прогнозы на выздоровление, но требовалась операция в Германии, а ехать он почему-то не хотел – его уговаривали все, кроме Киры – она никогда не давала советы людям, предоставляя им свободу выбора.

«– Вот Паша решил все за меня и что из этого вышло? Ничего хорошего! – мысленно возражала она Дмитрию Викторовичу, уговаривающего ее повлиять на Павла. – Он уже большой мальчик и нечего над ним так трястись».

Кира прошла по территории госпиталя, любуясь цветами, вошла в широкие двери небесно-голубого корпуса и поднялась на третий этаж. Из-за двери палаты Павла раздавались мужские голоса – мужчины разговаривали на повышенных тонах и Кира решила не мешать – мало ли проблем на работе и их надо решать.

Она осталась в холле, повернула кресло "лицом к окну" и удобно расположилась в нем, скинув туфли и вытянув ноги.

«– Следующий мой шопинг пройдет в спортивном магазине! Куплю две пары, нет три пары кроссовок на все случаи жизни, – пообещала она себе и собралась закрыть глаза, как услышала голос Валентина Зайцева – заместителя Павла. – С чего это ты так разошелся мой…»

Она не успела договорить – дверь палаты распахнулась и на пороге появился Валентин в расстегнутом пиджаке и съехавшим на бок галстуке – Кира сильнее вжалась в кресло, не желая становиться свидетелем ссоры друзей.

– Это, ее решение и ты должен его уважать, – с трудом сдерживая раздражение, произнес Валентин, отстаивая свое право быть вместе с этой женщиной. – Ты не воспринимаешь ее всерьез, считая все той же наивной девчонкой, влюбленной в тебя без памяти, но время прошло, она изменилась и решает все сама, да и ты для нее теперь – незнакомый мужчина

– Я ее му-ужчина, – приглушенный голос Павла еле слышался в холле, но Кира его слышала. – Про-осто от обиды онаа за-абыла это.

– Так скажи ей об этом, – стоя в дверях, Валентин пытался закончить неприятный разговор, – или сделай что-нибудь.

– Нет, она меня про-остит и все вспо-омнит. – С полной уверенностью в своей правоте произнес Павел.

– Возможно, со временем она тебя и простит, но живет она настоящим, а не прошлым, пойми это, – закрывая дверь, произнес Валентин и быстро пересек холл, не замечая сидевшей в кресле Киры.

Выждав немного времени, Кира надела туфли и осторожно покинула госпиталь – сегодня у нее совсем не радостное настроение из-за их ссоры, но было приятно, что Валентин отстаивает ее право решать все самой.