Текст книги "Пропал дракон"

Автор книги: Нина Гернет

Соавторы: Григорий Ягдфельд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

5

Лида не замечала улиц, по которым они шли. Она видела только Мишину спину и старалась не потерять её в толпе. Миша шагал не оглядываясь. Неожиданно он свернул в какой-то магазин. Лида вбежала за ним, не посмотрев даже на вывеску. И только там, внутри, поняла, что они в зоомагазине.

Вдоль стен до самого потолка стояли пустые клетки, такие маленькие и тесные, что нельзя было понять, для кого они: для птиц или для мышей? У прилавка толпились разные люди. Продавец набирал совком из ящика красных копошащихся червячков и развешивал в фунтиках.

Сбоку стояли аквариумы. В зеленоватой воде метались маленькие хвостатые рыбки. На подоконнике были навалены безрадостные куски серого туфа. В тёмном углу в клетке сидел какой-то печальный зверь – Лида не могла разобрать, кто это.

Миша не терял времени. Он протискивался между мальчишками и покупателями, пока не оказался рядом с продавцом.

– Сколько стоит тритон? – спросил он.

– Нет тритонов, – ответил продавец.

– А когда будут? – спросил Миша упавшим голосом.

– Когда наловишь, – сказал кто-то из очереди.

– Поезжай в Крым, – дружелюбно посоветовал другой.

– Как же так, – обидчиво начал Миша, но тут кто-то потянул его за рубашку. Миша оглянулся и увидал парня, похожего на фотонегатив, так загорело его лицо и выгорели волосы. Парень подмигнул и пошёл к выходу. Миша за ним, Лида за Мишей. Все трое вышли на улицу. Мальчишка свернул в первые ворота и поманил их пальцем.

– Кролика надо? – шёпотом спросил он и отогнул полу пиджака. Из внутреннего кармана торчали серые уши крольчонка.

– Ой, какой… – начала было Лида, но Миша твердо сказал:

– Не надо.

– А вот! – И мальчишка, как фокусник, вытащил откуда-то белую мышь с розовым хвостиком. Лида пискнула.

– Нам нужен тритон. Понял? – вразумительно сказал Миша.

– Чудаки! – фыркнул мальчишка. – Им дают законного кролика, а они… – Но, заметив по лицу покупателя, что сделка не состоится, быстро запахнул пиджак и сказал: – Ладно. Можно тритона. Три рубля.

Лида ахнула.

– Ты что, с ума сошёл? – возмутился Миша.

– Не нравится – иди в магазин. Мне ещё твоего тритона ловить надо!

– Так он же в Крыму… Мальчишка не смутился:

– Вот видишь, а говоришь – дорого! Этот ответ даже Мишу сбил с толку.

– Как же это: он там, а ты здесь… Мальчишка не лез в карман за ответом:

– Кто знает места, тот и здесь поймает. Одним словом, берёшь или не берёшь?

– Погоди, мы сейчас, – сказал Миша и отвёл Лиду в сторону. – Беги домой, неси три рубля, я его задержу, – сказал он пронзительным шёпотом.

Лида с ужасом посмотрела на него.

– Ой, мне не достать! Дома никого. Мама на дежурстве…

– Ну, Шершилина! – только и мог сказать Миша.

– Эй вы там, берёте или нет? – крикнул мальчишка.

– Берём! – буркнул Миша. И шёпотом сказал Лиде: – Ладно. Пойду к отцу на работу. Но имей в виду: потом отдашь!

– Честное слово, Мишенька, отдам! Миша подошёл к продавцу.

– Неси своего тритона.

– Давай деньги. Миша фыркнул:

– Вперёд? Ещё чего! Тритонщик возмутился:

– Это чтоб я мучился, доставал, тащил, а вас потом поминай как звали?

Теперь возмутился Миша:

– Ага! А ты хочешь, чтобы мы тебе дали деньги, а потом тебя поминай как звали?

Разговор зашёл в тупик.

Лида, увидев, что рушится последняя надежда, вмешалась в разговор. Она пыталась уговорить обоих, чтобы они поверили друг другу, и что никто никого не обманет.

Но и продавец тритонов и покупатель стояли на своём. И только когда Миша сделал вид, что уходит, мальчишка сказал:

– Ладно, давай аванс. Копеек пятьдесят. Лида было обрадовалась, но Миша твердо сказал, что аванса не будет.

Тогда тритонщик, чувствуя, что сделка проваливается, сдался и только потребовал шесть копеек на трамвай для скорости.

Тут Миша не возражал. Он достал из кошелька пятак и две копейки и спросил копейку сдачи. Но у продавца тритонов копейки не было. Лида испугалась, что всё опять разладится, но Миша догадался разменять две копейки в газетном киоске.

– Когда будет тритон? – спросил он. Мальчишка озабоченно поднял глаза к небу и сморщил лоб.

– Значит, так. На этом самом месте. Через полчаса.

Миша выглянул из ворот. На больших часах почтамта было двадцать пять одиннадцатого.

– Значит, без пяти одиннадцать чтоб тритон был здесь! – строго сказал Миша.

– Будет сделано! – крикнул мальчишка на бегу, и его белая голова сверкнула уже на другой стороне улицы.

Лида сияла.

– Какой ты молодец, Мишенька! Как ты всё чудно устроил! Мы сразу же отнесём ему, да? И скажем: простите нас. И ей скажем: простите, хоть она и противная, правда?

– Ты глупа, Шершилина. Жди его здесь. Никуда ни шагу!

– Хорошо, Мишенька, – покорно сказала Лида.

– Я могу немного задержаться. Скажешь ему, чтоб подождал.

– Да, Мишенька.

– Дашь ему в крайнем случае семьдесят три копейки, – и Миша высыпал Лиде в руку монеты из кошелька.

– Я дам, Мишенька.

– Но не смей давать, пока он не покажет тритона.

И чтобы все лапы были целые и хвост. Поняла?

– Поняла, Мишенька.

– Ну, смотри, Шершилина! – сурово сказал Миша и ушёл.

6

– А где же крышка? – спросила Таисия Петровна, едва Сергей Васильевич вошёл в переднюю. Сергей Васильевич поглядел на бидон.

– А разве была крышка? – удивился он.

– Конечно, могло быть и хуже, – кротко заметила жена. – Ты мог принести домой крышку и оставить в молочной бидон.

– Ну, Тася… – обиделся Сергей Васильевич и пошёл прямо к шахматной доске.

Таисия Петровна отнесла бидон на кухню. Она сняла с полки голубую кастрюльку и вылила в неё молоко.

Бидон выпал из её рук и покатился по полу.

Опершись лапками о край кастрюли, на неё пристально смотрел маленький пёстрый дракон. А из молока торчал его колючий гребень.

С минуту Таисия Петровна и дракон смотрели друг на друга. А потом Таисия Петровна безмолвно вышла из кухни.

Её слабое сердце не позволяло ей находиться в одной комнате с таким существом.

Она тихо тронула за плечо Сергея Васильевича.

– Серёжа, – сказала Таисия Петровна нетвёрдым голосом, – пойдём со мной.

У Таисии Петровны было такое выражение лица, что Сергей Васильевич тотчас встал и пошёл, поддерживая жену под локоть.

В кухне Таисия Петровна подвела мужа к кастрюльке. И показала пальцем:

– Скажи мне, что оно такое?

Сергей Васильевич начал хлопать себя по карманам, как он делал всегда, когда ему нужны были очки. Таисия Петровна сунула ему свои, и он наклонился над кастрюлькой.

– Что ты? Хочешь, чтобы оно цапнуло тебя за нос?! – крикнула Таисия Петровна и оттащила мужа подальше. – Знаешь, какой был случай в Ленинграде на почтамте? Один раз пришла посылка для зоосада со змеями.

– Ну-ну? – сказал Сергей Васильевич.

– А начальник почты и сунулся туда, вот вроде тебя. А змея и схвати его за нос!

– И что же он?

– Спасибо, змея была не ядовитая. А туркменская эфа в пустыне сама скачет на людей! Видишь? А ты суёшься.

– Так ты считаешь, что это змея? – задумчиво спросил Сергей Васильевич. А это ничего, что у неё лапки? Таисия Петровна возмутилась.

– Посмотрите на этого человека! Притащил неизвестно что, неизвестно зачем и ещё меня расспрашивает про лапки!

Сергей Васильевич смущённо заморгал глазами.

– Тасенька, честное слово, понятия не имею, как оно туда попало! А что это такое – мы сейчас узнаем.

И он направился к полке, где стояла Большая Советская Энциклопедия.

– И на какую букву ты собираешься смотреть? – осведомилась Таисия Петровна.

Сергей Васильевич растерянно улыбнулся.

– И ничего смешного, – сказала Таисия Петровна. – Как бы оно ни называлось, я знаю одно: звери в молоке не водятся. Впрочем…

Она храбро поддела шумовкой дракона, который невозмутимо сидел в той же позе, и дала стечь молоку. Тут она увидела перепонки на лапках и обрадовалась:

– Ну вот, теперь я и без Энциклопедии знаю, что оно из лягушек. И всё понятно: его пустили туда, чтобы не прокисло.

– Чтобы оно что, Тася?!

Таисия Петровна сокрушённо покачала головой.

– Есть же такие люди, которые бросают в молоко лягушек, чтобы оно не прокисло! А по мне уж лучше кислое молоко, чем свежее с лягушками! Дай скорей миску, Серёжа!

Дракон перебрался в миску с водой. Таисия Петровна наклонилась к нему.

– Теперь тебе хорошо? Поплавай, миленький! Сергей Васильевич, который почему-то чувствовал себя виноватым, услышав, что жена разговаривает с родственником лягушки, понял, что гроза миновала.

– Я рад, Тася, что дракон тебе понравился, – скромно сказал он.

Таисия Петровна уничтожающе посмотрела на него:

– Когда ты в другой раз захочешь сделать мне подарок, пожалуйста, не клади его в молоко!

– Ну, Тася! – сказал Сергей Васильевич.

7

Лида сидела на тумбе у подворотни, под надписью «Звонок к дворнику». Она уже немного успокоилась и даже начала заплетать растрёпанную косу, поглядывая на большие часы на почтамте. Минутная стрелка сперва долго-долго стояла на одном месте, а потом сразу перепрыгивала на другую минуту. И Лида подумала: какое было бы счастье, если бы тогда, на балконе, когда она прилипла носом к террариуму, стрелка сразу перепрыгнула на десять минут – и ничего бы не случилось!

Тут она подумала, какая она глупая, и покрутила головой.

К ней подошёл человек с чемоданом и спросил, как пройти на Колокольную улицу.

Она пошла с ним до угла и показала. А потом опять села на место.

Прошло двадцать три минуты. Теперь Лида думала о том, очень ли больно, когда на голову хлопается террариум, или только обидно. Плохо, конечно, что там был песок, он мог попасть в глаза…

Мимо неё прошла маленькая девочка. У неё развязался шнурок, и она всё время на него наступала. Лида догнала девочку и завязала шнурки бантиком. И опять уселась ждать и думать.

Теперь она думала об Алексее Ивановиче: что у него нет ни кошки ни собаки. Был только один дракон, а теперь нет никого…

И ей так захотелось сказать ему, чтобы он не горевал, что Миша сейчас достанет три рубля, что мальчик принесёт тритона, и Алексею Ивановичу опять будет с кем играть в домино. Тут она тихо засмеялась.

А что, если узнать телефон и позвонить Алексею Ивановичу? Да нет. Он и разговаривать не станет. Повесит трубку – и всё.

Она опять погрустнела. А если телеграмму? Было без десяти одиннадцать, когда к подворотне примчался тритонщик.

– Видала точность? – заорал он на ходу, показывая на часы.

– Молодец! – закричала Лида. – Умница! Тритон хороший? А лапки все?

– И лапки и крылышки, – гордо сказал тритонщик.

– Какие крылышки?!

– А как он, по-твоему, летает? – хладнокровно сказал мальчишка.

Лида захлопала глазами. Она представила себе, как тритон летает вокруг тёти Лизы…

– Покажи, – пролепетала она.

Тритонщик таинственно поманил её в подворотню.

– На! – и царственным жестом протянул ей взъерошенного чижика. Лида ахнула.

– Что это?

– Что надо, и ещё лучше!

– Но это же не тритон, это птичка! – Лида с отчаянием смотрела на продавца.

Мальчишка сорвал с головы кепку и шваркнул об землю.

– Да вы что?! – завопил он. – То им одно, то другое!

Бегаешь как собака, а они нос воротят! Давай деньги!

Лида стояла с самым несчастным видом. Она не могла вставить ни одного слова, пока он не кончил кричать.

– Да что ты, мальчик! – наконец сказала она. – Ты, наверное, не понял. Мы чижика не просили. Мы просили тритона.

– Говори: этого берёшь?

– Не беру! – твердо сказала Лида.

Тут, как ни странно, мальчишка сразу успокоился, поднял кепку и надел на голову.

– Железно, – сказал он. – Будет тебе тритон.

– С гребешком? – спросила Лида. Она вспомнила, что у того тритона был гребешок.

– С гребешком. Через два часа здесь. Давай десять копеек.

– Аванс? – деловито спросила Лида. Тритонщик презрительно посмотрел на неё:

– На автобус!

Лида дала ему гривенник, и он моментально скрылся из виду.

8

Подумав, Лида подняла с тротуара пустую коробку от папирос «Казбек», оторвала крышку и на обратной стороне написала: «Миша, я на почте». Заткнула записку за табличку «Звонок к дворнику» и помчалась на почтамт.

Там она взяла телеграфный бланк и принялась сочинять телеграмму Алексею Ивановичу.

Это оказалось не так просто. Во-первых, перья: они или не писали совсем, или продирали бумагу. Во-вторых, люди. Наверное, у Лиды было что-то такое в лице, что к ней все подходили с просьбами, и она никому не могла отказать. Сперва она показала старушке Степановой, где расписаться на переводе от сына. Потом старательно выводила адрес на посылке в Якутию. Потом читала письмо женщине, которая забыла дома очки.

И только после этого, забравшись в дальний угол, смогла заняться телеграммой. И стала писать всё, что думала и чувствовала.

ЗЕМЛЕГОРСК. САДОВАЯ 13. КВАРТИРА 7. АЛЕКСЕЮ ИВАНОВИЧУ МАМОНТОВУ.

ОЧЕНЬ ПРОСТИТЕ НАС ДОРОГОЙ И УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ И ВАША ТЁТЯ ПОЖАЛУЙСТА НЕ ГОРЮЙТЕ ДРАКОНА ДОСТАЛИ С ГРЕБЕШКОМ ПРИНЕСЕМ ВЕЧЕРОМ ИЗВИНИТЕ Я НЕ ХУЛИГАНКА ШЕРШИЛИНА ИЗ 27-й ШКОЛЫ.

И, дуя на телеграмму, Шершилина встала в очередь. Она очень радовалась, что Алексей Иванович скоро получит телеграмму и утешится. Наконец она протянула бланк телеграфистке.

Телеграфистка в ярко-зелёной кофточке, быстро подчеркивая, подсчитывала слова.

– Скажите, она скоро дойдёт? – спросила Лида.

– Скоро. Фамилия как? Мершилина?

– Шершилина! – отчётливо, как в классе, сказала Лида, просунув голову в окошечко. И вдруг с ужасом увидела, как телеграфистка писала на бланке: "1 рубль 15 коп".

– Ой, что вы! У меня денег не хватит! У меня только шестьдесят три копейки!

– Так не пиши тридцать пять слов! – и телеграфистка бросила телеграмму обратно.

– А сколько можно на шестьдесят три?

– Половину, – сказала телеграфистка и уткнулась в другую телеграмму.

Лида отошла в уголок и задумалась. Выходит, надо выбросить из телеграммы семнадцать слов, самое меньшее! Адрес – восемь слов – трогать нельзя, а то ещё телеграмму не туда доставят. Значит, на весь разговор Лиде остаётся всего-навсего десять слов!

Вот это была задача! Но что бы ни было, самые хорошие слова она оставит.

Можно вычеркнуть «очень», хоть она в самом деле очень виновата. Потом… какое из двух слов оставить: «дорогой» или «уважаемый»? "Дорогой", конечно, лучше.

Потом Лида сообразила: если "Алексей Иванович" есть в адресе, он же поймёт, что это написано ему. И вычеркнула ещё эти два слова.

Тут Лида кстати вспомнила, что получила раз телеграмму: "Поздравляю днем рождения". «С» было пропущено, но мама сказала, что в телеграммах так и надо.

Значит, все маленькие слова долой!

И Лида сразу выкинула «и», "с", «я», "из". Телеграмма стала короче ещё на четыре слова! Осталось выбросить ещё десять слов. Но чем их меньше оставалось, тем труднее было вычёркивать. "Пожалуйста не горюйте дракона достали", – это совершенно необходимые слова. «Гребешком» – надо оставить. Лида вычеркнула: «вечером», "извините" и «нас». Что же получилось?

"Простите дорогой ваша тётя пожалуйста не горюйте дракона достали гребешком принесём не хулиганка Шершилина 27-й школы".

"Очень хорошая телеграмма", – решила Шершилина и посчитала слова. Шестнадцать! Ой, ещё шесть слов лишних!

С тяжёлым вздохом она выбросила хорошее слово «пожалуйста» и не такое хорошее – «школы».

И тут она сообразила, что знаменитого писателя в его собственной квартире почтальон найдёт и без имени-отчества. И вычеркнула из адреса "Алексею Ивановичу".

Оставалось два слова лишних, но Лида уже больше ничего не могла выбросить. И она понесла телеграмму как есть.

– Извините, – жалобно сказала Лида телеграфистке. – У меня никак больше не сокращается.

Телеграфистка читала телеграмму, и брови у неё поднимались всё выше и выше. Вдруг она вскочила и унесла телеграмму к дальнему столу, где её подруга стучала телеграфным ключом. Они начали хохотать. Потом обе подошли к окошечку и высунулись к Лиде:

– Слушай, а что это за дракон и ваша тётя? Лида быстро рассказала свою горестную историю.

Девушки ахали и фыркали. Потом телеграфистка сказала:

– Всё равно два слова надо сократить.

– Сама знаю, – печально сказала Лида. – Но какие?

– Может быть, "не горюйте"?

– Ой, что вы! – испугалась Лида. – Самые главные слова!

– Тогда: "не хулиганка", – сказала телеграфистка и вычеркнула.

Лида высыпала все деньги на окошечко, а телеграфистка протянула ей квитанцию.

– Шестьдесят четыре копейки? – вскрикнула Лида. – А у меня только шестьдесят три!

– Такая история стоит дороже, – весело сказала телеграфистка.

– Большое спасибо, я отдам, – сказала Лида.

И тут на почтамте появился Миша Коробкин. Лида подбежала к нему и стала рассказывать: как тритонщик принёс не то, и как она твердо отказалась, и как требовала, чтобы с гребешком, и что через два часа тритон будет в подворотне.

– А ты достал три рубля? – спросила она.

– Почему три?

– Так он же сказал: три…

– Ты глупа, Шершилина, ты плохо знаешь арифметику. Сколько, по-твоему, нужно прибавить к семидесяти трём копейкам, чтобы получить в сумме три рубля?

Лида похолодела. Снова надвигалось что-то страшное. Дрожащей рукой она протянула Мише квитанцию. Сперва он не понял, в чём дело. Но когда понял… Лидино счастье, что они были на почте, а не в подворотне. А то Миша разорвал бы её на кусочки!

Но вокруг были люди, и Миша, уставившись на Лиду, кричал ей в лицо злым шёпотом: что зачем только ему навязали эту идиотку, и что она его утопит, и что его снимут с председателя отряда, и что если бы он тоже не отвечал за поручение, то пусть бы она сама свалилась с балкона, какое ему дело! Два часа он из-за неё уламывал отца-бухгалтера дать ему два рубля двадцать семь копеек и наконец выклянчил – и то только в счёт своих карманных денег на будущий месяц, и теперь ему негде взять ни копейки…

Тут он задохнулся и умолк. А когда к нему вернулись слова, кончил так:

– Иди сама и доставай где хочешь. Но чтоб через два часа деньги были! Я жду у подворотни.

9

Честное слово, Лида сделала всё, чтобы достать эти несчастные деньги! Прежде всего она, конечно, побежала домой: бывало, что мама заходила ненадолго с дежурства. Но уж если не везёт, так не везёт. Дома не было ни мамы, ни соседки Ольги Павловны, у которой можно было попросить. Не было даже брата Женьки, он где-то носился на самокате.

Проходя мимо зеркала, Лида увидела себя и грустно покачала головой. Нарядное платье уже ни к чему… Она переоделась в домашнее и решила сходить к своей лучшей подруге Лиле. Вот кто её выручит!

Лиля жила во дворе напротив.

Но это был, наверно, самый несчастный день! Ещё у дверей Лида услышала, как Лилина мама кричит на Лилю, чтобы та не смела надевать её, мамин, берет на собаку. Лида подождала немножко, но Лилина мама кричала всё громче, и Лида ушла, так и не позвонив.

Но во дворе она вдруг рассердилась на себя: почему она такая глупая? Как люди достают деньги? Что, они ходят и просят друг у друга? Нет. Они зарабатывают!

Через несколько минут Лида уже стояла перед доской объявлений. Вокруг неё, как пчёлы, жужжали люди, которые хотели меняться комнатами. Они сходились, о чём-то сговаривались, потом расходились с этими и сходились с другими – будто играли в какую-то игру. Даже к Лиде подбежал один старичок и спросил: "Что вы меняете?" Но, увидев девчонку, махнул рукой и подбежал к кому-то другому.

Наконец Лида протиснулась к доске и прочитала все объявления сверху донизу. Никогда она не думала, что объявления – это так интересно! Кто-то давал уроки на гитаре по какой-то циферной системе, другие обучали всем иностранным языкам, продавали и покупали собак, шкафы, коз и радиолы.

А больше всего требовались няньки, особенно опытные.

Лида подумала: "Опытная я или нет?" И решила, что очень опытная: потому что никто ни с кем так не мучился, как она с Женькой.

Она вынула тетрадку, которую нарочно захватила из дому, и записала подходящее объявление: "Требуется няня к одной девочке". После Женьки к мальчикам ей не хотелось.

Выбравшись из толпы, Лида пошла наниматься. По дороге она увидела витрину с зеркалом и немножко задержалась: надо же было, перед тем как явиться на работу, привести себя в приличный вид!

Она переплела косу, расправила бант, и когда стряхнула с платья последние пылинки, вдруг с грохотом повалилась на землю.

Вокруг её ног обвилась верёвка с двумя консервными банками, а над ней плясали двое одинаковых мальчишек в жёлтых майках и орали:

– Смерть девчонкам!

Лида так привыкла уже к ударам судьбы, что даже не удивилась. Она только швырнула банки в мальчишек – и те с гоготом понеслись дальше.

Вы, конечно, догадались, что это были близнецы Боря и Лёва – те самые, которые каждый день скатывались по перилам с четвёртого этажа, пугая Сергея Васильевича…

Лида ещё раз почистилась и пошла дальше, заглядывая в тетрадку. Оказывается, ей надо было опять пройти по Большой Минеральной, мимо дома в лесах, где утром на них свалилось ведро с мелом. Вспомнив об этом, Лида вздохнула. Такое было хорошее утро, и ничего ещё тогда не случилось…

Тут она услышала зычное: "Эй!" – и подняла голову. Прямо на неё сверху глядел тот самый усатый.

– Вы мне? – спросила Лида.

– Когда ты являешься? Раньше не могли прислать? – заорал он. – И почему одна? Почему ты одна, я тебя спрашиваю?

– Я не знаю, – пролепетала Лида. Но он не слушал. Он орал, что нечего посылать пигалиц, что у него не детский сад и что пятого этажа не будет!

У Лиды звенело в ушах. Тут усатый вдруг замолчал и исчез. Но только Лида двинулась дальше, усатый вы нырнул этажом ниже и заорал, чтобы она немедленно вставала на работу, а прохлаждаться будет потом.

Работа? Да ведь это как раз то, что Лиде нужно! Неужели ей наконец повезло?

Не прошло и пяти минут, как она, полная усердия, тащила носилки с песком вдвоём с Жучковой, огромной тёткой, до глаз повязанной рыжим платком. По дороге Лида робко спросила: дадут ли ей сегодня аванс? Но Жучкова её не слышала: она пела пронзительным голосом:

Выходила на берег Катюша,

Выходила да на берег крутой…

Когда они свалили песок, вдруг кто-то забил в железную рельсу.

– Шабаш! – сказала Нюра Жучкова и бросила носилки.

Наступил обеденный перерыв. Рабочие спускались во двор, мылись у крана, садились кто где, закуривали, доставали еду. Лидина напарница села на бревно и гаркнула на весь двор:

– Кто, девки, пить хочет?

Пить хотела вся её бригада. Быстро собрали деньги на четыре литра квасу, кто-то принёс чистое ведро.

Ну как вы думаете, кого послали за квасом? Конечно, новенькую – Лиду Шершилину.

Лида шагала, улыбалась во весь рот. Она работница! Она идёт за квасом для своей рабочей бригады!

Гремя ведром, в котором бренчал полтинник, она понеслась к той алюминиевой бочке, за которой утром шёл Женька.

Бочка стояла за углом, в тихом зелёном переулке. За ней, как и утром, вилась очередь. Лида пристроилась в хвосте. И вдруг услышала пулемётную очередь:

– Па-па-па-nal

Лида вздрогнула и оглянулась. Это тарахтели мальчишки – и кто бы вы думали? Её враги, те самые близнецы в жёлтых майках, которые ни за что ни про что свалили её у витрины.

Они перебегали от дерева к дереву, прячась за стволами, и стреляли друг в друга автоматными очередями из палок.

Лида сперва забеспокоилась: как бы они опять не устроили ей какую-нибудь гадость. Потом подумала, что стыдно рабочему человеку бояться каких-то лодырей! Но когда мальчишки поспорили, кто из них убит первый, и отчаянно подрались, – она на всякий случай переложила ведро в другую руку, подальше от них.

Медленно подвигаясь вперёд, Лида всё время поглядывала: что они делают?

И вот Лида у бочки:

– Пожалуйста, четыре литра, – солидно сказала она. – На всю нашу бригаду. Вот в это ведро.

И стала внимательно следить, как круглая продавщица, похожая на куклу «Матрёшку», опрокидывала в её ведро кружку за кружкой.

– Четыре! – сказала продавщица и протянула руку. Лида не шевелилась.

– Сорок восемь, – сказала продавщица. – Плати! Лида не шевелилась. Полтинник лежал на дне ведра.

– Ну, что же ты? – сказала продавщица. – Где деньги?

– Деньги там, – еле прошептала Лида.

Через минуту вся очередь знала, в чём дело, и хохотала. Смеялась и продавщица-матрёшка, но Лиду не отпускала, пока не заплатит. Кто-то предложил заплатить за Лиду, но она отказалась: она не могла брать деньги у незнакомых людей.

А обеденный перерыв кончался. А её бригада ждала квасу. А она стояла тут как привязанная, и выхода не было.

Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы на шум и смех не прибежали Лидины враги – Боря и Лёва.

Они уже выяснили, кто убит первый: тот, у кого сейчас был фонарь под глазом, – Лёва. Теперь близнецов легко было различить.

Они быстро оценили положение и предложили Лиде достать полтинник.

– А как? – спросила Лида.

– Наше дело! – загадочно сказал Лёва.

– Только не смейте лезть руками! – беспокойно сказала Лида. Ничего хорошего она не могла ждать от этих мальчиков. Но что ей было делать?

– Сколько литров? – деловито спросил Боря, заглянув в ведро.

– Четыре, – сказала Лида. Близнецы переглянулись.

– Можно, – сказал Лёва, и они приступили к операции.

По очереди, передавая ведро друг другу, обливаясь квасом и отдуваясь как лошади, они пили и пили, пока ведро не стало сухим, а они – мокрыми.

Тогда они отдали Лиде ведро с полтинником.

– Скажи спасибо, – прохрипел Лёва. И они, качаясь, подошли к дереву и тихо сели на землю.

– Спасибо, – неуверенно сказала Лида. Подошла к продавщице и протянула ей мокрый полтинник.

– Поскорее, пожалуйста, налейте, – попросила Лида. – А то у нас обеденный перерыв кончается!

– Ещё четыре литра? А деньги? И вот – ни квасу ни денег. И ещё одно несчастье.

Бедная, глупая Шершилина! Куда ж ты теперь пойдёшь с пустым ведром и двумя копейками?