Текст книги "Мой новый твой мир (СИ)"
Автор книги: Нина Новолодская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 4
– А я даже почти поверил Рику, что вы, госпожа Марс, совсем не такая, как я было решил.
Услышав этот голос над самым ухом, я поперхнулась последним глотком напитка и чуть не выплюнула его остатки на стол. Господин Роутек, между тем, продолжил свою речь:
– Он с таким жаром доказывал мне, что я ошибся на ваш счет, и я решил принести свои извинения. Но теперь вижу, что оказался совершенно прав – вы просто избалованная девчонка, и я заставлю вас…
– Послушайте! – Я наконец не выдержала и возмутилась: – Какого дьявола вы меня постоянно оскорбляете?! Вы меня даже не знаете, но вот уже второй раз за утро позволяете себе подобное!
– Почему вы не на занятиях, а сидите тут, уважаемая госпожа Марс? – ехидно выплюнул мужчина, прожигая меня взглядом. И теперь, когда я увидела его лицо настолько близко, с удивлением отметила, что он, возможно, гораздо моложе, чем мне показалось ранее. – Почему попиваете кофе, в то время как остальные ученики уже занимают места в аудиториях?
– Да потому что у меня освобождение, а материал за первый семестр я сдала экстерном! – зашипела, понимая, что у меня сорвало тормоза как в детстве, еще там… дома. – Историю я уже сдала! И получила зачет! Вот!
Вообще я уже не раз пожалела, что согласилась сдать материал за весь семестр еще до каникул, ведь это автоматически лишало меня возможности ежедневно любоваться любимым во всех смыслах преподавателем. Просто я рассчитывала провести это время на кафедре, отрабатывая практику и приближаясь к своему… то есть к своей мечте. А теперь еще этот Роутек лезет туда, куда его не звали!
Я резко поднялась на ноги, вытряхнула на стол содержимое собственной сумки и, выудив из кучи тонкий планшет, сунула его под нос мужчине. Тот отпрянул от моей руки как от ядовитой змеи, однако уже секунду спустя ловко вырвал его из моих пальцев и посмотрел на экран. Серебристая поверхность тут же загорелась, а я, злая как сто чертей, одним движением сгребла свои пожитки обратно и, развернувшись на каблуках, рванула к выходу.
– Значит, История Империи у… ну, конечно же, Рика Броуди…
Явственные нотки презрения, прозвучавшие в его голосе, заставили меня остолбенеть. Как он мог таким тоном говорить о человеке, что так спешил ему помочь! Тому, кто еще какой-то час назад называл его «дружище»? Что уступил ему собственного ученика и…
– Теперь становится понятным и ваше опоздание, что вы так и не удосужились объяснить, и его собственное, кмх, объяснение, – последние слова прозвучали уже над самым моим ухом, и толкнув меня плечом, он прошел мимо, явно направляясь в сторону преподавательских залов. – Адрес на распределительном бланке. Явитесь завтра к девяти утра. И не опаздывайте.
Мужчина, прихрамывая на правую ногу, исчез в сумраке темного коридора, оставив меня одну в состоянии полнейшего шока, совершенно ошарашенную его намеками. Наконец, сумев справиться со своими чувствами, я направилась в сторону сада, где намеревалась почитать немного. Точнее, таков был мой утренний план, а теперь я хотела просто побыть в тишине и немного подумать.
* * *
Десять лет назад, 1993 год, где-то в России
Дверь старенького «москвича» хлопнула, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Кажется, я даже успела задремать, пока ждала маму.
– Ты долго, – зевнула я, откидываясь на спинку автомобильного кресла.
– Зато ты, – она бросила странный взгляд на меня и закусила губу, – быстро. Не могла с дедом попрощаться нормально?! Зачем опять было это все? Кир, ты же взрослая девица, тебе уже тринадцать! Ты ведь понимаешь, что он…
Тут мама неожиданно всхлипнула, словно последние минуты с трудом сдерживала слезы.
– Что? – Я склонилась к ней, обеспокоенно нахмурившись.
Наши с дедом разногласия появились не сегодня и даже не вчера. Уже несколько лет мы никак не могли с ним договориться, и не важно, какой именно темы касались наши диалоги.
– Ничего… – Она прикрыла на мгновение глаза.
– Мама! – Я моментально завелась, что в мои тринадцать было вполне нормально. – Ты же знаешь, что я просто не могу с ним разговаривать! Эти его бесконечные нравоучения! Мама, мне почти четырнадцать! Я имею право решать сама, что и как делать! А если эта крашеная дура Ивановская считает, что имеет право безнаказанно другим ребятам подлости делать, то я тебя разочарую! Нет, не имеет! И в следующий раз я поступлю точно так же! А дед совершенно ничего не понимает!
– Дед понимает поболе твоего! – неожиданно рявкнула мама. – И это не повод убегать, хлопнув дверью! Это же детский сад!
Я тяжело вздохнула и отвернулась, разглядывая полупустую стоянку местной больницы. Дед в нашем доме был той самой «нерушимой скалой», опорой для нас обоих, а еще он был всегда прав, даже когда не был прав в мелочах. И именно сегодня ему позвонил отец Машки Ивановской и рассказал, что я облила зеленкой его дорогую доченьку.
Но она сама была виновата и лишь получила по заслугам… Только дед ужасно разозлился и устроил мне настоящую головомойку, точнее, попытался. Он был настолько слаб, что и покричать, как положено, не смог, лишь рухнул обессиленно на скрипучую кушетку своего кабинета и прикрыл ладонью глаза.
А я… я испугалась, потому что никогда не видела его слабым.
Это было настоящим чудом, но Пелевина Виктора Ивановича часто путали с моим отцом, настолько он молодо выглядел, излучал здоровье и силу. А сейчас в один миг он превратился в настоящего старика. Что стало причиной, ни я, ни мама не понимали. Он все чаще приходил домой раньше, много спал, стал более раздражительным, чем обычно, и постоянно повторял: «Еще немного, главное, дождаться, я уверен…» Мы не знали, о чем он говорил и чего ждал.
– Не могу видеть его таким… – Я неуверенно оглянулась и встретилась с абсолютно пустым взглядом родительницы. – Мама?!
Ее глаза блестели от еле сдерживаемых слез, в них плескалось такое отчаяние, что я не на шутку перепугалась. Только сейчас я отметила и опухшие красные веки, и розовый кончик носа. Она плакала и явно с трудом успокоилась.
– Вы поругались, да? Из-за меня?.. – Я закусила губу, стараясь не расплакаться самой.
– Нет. – Она отрицательно мотнула головой.
– Мам, да мама же?! Что случилось? С дедом что-то? Мама!
– Н-нет… – Она наконец отмерла и повернула голову, устремив свой остекленевший взгляд вперёд, словно там, за грязным лобовым стеклом, могла разглядеть что-то очень важное. Ее пальцы сомкнулись на гладком пластике рулевого колеса и стиснули его изо всех сил, что даже костяшки побелели. Я, закусив губу, наблюдала за ее рваными и словно неживыми движениями. Пальцы правой руки потянулись к связке ключей в замке зажигания, ноги дернулись в привычном движении, выжимая сцепление и… ничего. Издав уже привычный «трррр», двигатель чихнул и заглох.
– Ах ты ж! Чертов пылесос! – мама вздрогнула и с силой ударила по рулю. – А ну давай, подлюка, заводись!
Я истерично хихикнула и выдохнула, расслабляясь. К моменту моего рождения биологический, как это было модно сейчас говорить, отец уже пропал с горизонта, потерявшись где-то в истории нашего небольшого городка, потому растили меня дед и мама. Мария Викторовна Пелевина окружала нежностью и заботой, а Виктор Иванович Пелевин учил быть сильной и справедливой. Я же, Кира Викторовна Пелевина, старалась их не разочаровывать и, как они и хотели, росла девочкой вежливой, но сильной, справедливой. А потому и друзей у меня не было, зато врагов…
Я терпеливо молчала, пока мама заводила «чертов пылесос», выруливала с больничной стоянки и пропускала скудный поток машин.
– Снова ругался? – Выдержать больше минуты я не смогла.
– Нет, – помолчав, глухо ответила, – не ругался, ты ж его знаешь…
Мама отвернулась, выглядывая в водительское окно и проверяя, что там никого нет.
– Знаю, – я хмыкнула и сложила руки на груди, – уж я-то знаю, КАК он не ругается! Небось снова отчитал тебя! Мам, ну сколько можно?! Ты же взрослый человек и должна понимать, что…
Я даже ничего не услышала, лишь заметила огромную тень, накрывшую наш старенький зеленый драндулет, а в следующую секунду ощутила удар. Мир перевернулся с ног на голову. Голову, правое плечо и бедро пронзила боль, и я, кажется, закричала. А потом меня поглотила темнота.
* * *
– Тара э! Тара! – Странный звук, глухой, будто издалека, и сильнейшая боль резко пронзила грудь.
И снова ничего… тишина и спокойствие, блаженство ничего не чувствовать.
– Тара э! Тара! – Новый вскрик и снова боль в груди. На этот раз сильнее, явственнее, острее! И тишина.
– Тара э! Тара! – На этот раз я рванула изо всех сил, стараясь избавиться от той боли, что ожидала меня впереди. Взмахнув руками, замолотила ими в воздухе, пытаясь схватить того, кому принадлежал голос.
– На тара! На! – Оглушающий крик, и я распахнула глаза, тут же ослепнув от яркого света, ударившего в глаза. – На тара!
Попыталась сесть и вдохнуть, только боль, пронзившая грудь и застрявшая в ней словно раскаленный металлический кол, не давала сделать этого. Хрипя и сипя от натуги, я наконец наполнила кислородом легкие и сразу закашлялась. А еще что-то мешало, давило на меня, и я, прекратив молотить в воздухе руками, слепо зашарила ими, пытаясь отодрать от груди то, что причиняло боль.
– Араэ! Араэ… раэ… – Тишина поглотила, отпуская в блаженное ощущение безвременья.
Глава 5
Я распахнула глаза, щурясь от солнца, бившего прямо в лицо, и постаралась отогнать страшные воспоминания десятилетней давности. Села ровно и размяла шею. Нет, я не заснула прямо на поляне в саду Академии. Просто каждый раз, когда позволяла этим воспоминаниям окутать себя, я будто проваливалась в странную дрему или оцепенение.
Маркус называл такое состояние посттравматическим синдромом. Он рассказывал, что подобное часто наблюдалось у тех людей, что попадали под влияние демонов Первой Волны. Но таких было крайне мало, потому что демоны не оставляли в живых ни тех, кого им удавалось сломить, ни тех, что имели странный и до сих пор не изученный иммунитет.
Коммуникатор завибрировал, оповещая меня о входящем вызове, и я посмотрела на наручные часы, проверяя который час. Посреди лекций никто мне звонить не мог, а если это Нель меня ищет, то я и правда надолго провалилась в прошлое. Однако первая лекция еще не закончилась, значит, это не подруга. Посмотрев на экран коммуникатора, с удивлением увидела надпись: «Родители».
Ого! Я и пикнуть не успела, как устройство, поймав мой взгляд, разрешило соединение.
– Кира! – мамин голос вырвался из крохотных динамиков, расположенных внизу устройства. – Кира, что случилось?!
– Ничего, – тихо ответила я, все еще не понимая ни причину ее звонка, ни ее явного взволнованного состояния. Да и, по правде говоря, все еще пытаясь вырваться из липкого марева «приступа».
– Кира! Хватит! – Рыжие кудри, обрамляющие ее лицо, заплясали словно живые, когда она возмущенно тряхнула головой. – Кира Марс, не смей мне врать!
– Ма… – протянула я, все еще пытаясь вникнуть в причину ее звонка.
– Кира Викторовна Пе… – начала она, по привычке называя меня, как раньше. – Так, Кира, хватит! На твой счет упала большая сумма денег, и Имперский Банк незамедлительно уведомил нас об этом! В извещении написано «За причиненный ущерб». Что еще за ущерб?
Наконец поняв, о чем речь, я вскинула руку с устройством.
– Мама, со мной все хорошо! Просто наконец так ненавидимый тобою кар отправился в утиль!
– Да?! – Ее полное надежды выражение лица было непередаваемым, и я не смогла не прыснуть от смеха. Однако мама тут же взяла себя в руки: – Погоди, но раз он в утиль… Это, – она охнула, – была авария?! Девочка моя, ты не пострадала?! Кира! Да что же ты молчишь?! Где ты сейчас?
– Подожди, дорогая… – из-за маминой спины показался немолодой мужчина в светлой рубашке. Он осторожно приобнял жену и ненавязчиво выудил из ее рук устройство связи. – Привет, ребенок!
Маркус Марс был, как всегда, чисто выбрит и причесан. Небольшой шрам, пересекавший его верхнюю губу, ни капли не портил приятное лицо, делая его лишь более мужественным. Седые виски отливали серебром, а вопреки возрасту темные брови сошлись на переносице.
– Привет, Маркус, – улыбнулась я, обращаясь к мужчине, и тут же получила в ответ его ласковую, но не менее обеспокоенную улыбку.
– Привет еще раз, ребёнок. Рассказывай.
– Авария на перекрестке. Я жива и здорова, ни царапинки, а вот кар… Маркус, мне правда жаль, но Хамелеон Броуди задел отсек двигателя. Кар на переработку. Извини.
Слушая мои лаконичные слова, мама, выглядывающая из-за спины мужа, только громко охала и почти неразборчиво бормотала про «ее бедную девочку», «срочно нужно в больницу», «а я говорила, не стоит ей учиться так далеко от дома» и что-то еще. Маркус лишь закатывал глаза, но все равно улыбался, впрочем, как и я.
– Понятно, – наконец произнес он, когда я закончила отчет, – не переживай. Жаль, конечно, но я уже сто раз тебе говорил, что пора пересесть с этой штуки! Кх. кх…
Он неожиданно закашлялся и, оглянувшись, попросил:
– Милая, дай водички.
– Сейчас! – Мама моментально пропала с экрана коммуникатора, а Маркус склонился ниже и заговорил тише:
– К теням этот драндулет! Я тебе перевел еще столько же на счет, купи уже нормальный кар! Выбери что-нибудь подходящее для себя! Ну, ты понимаешь, что там сейчас модно у молодежи! Давай, ребенок, сделай уже что-то для себя в конце концов!
– Марк! – возмущенный голос мамы перекрыл его тихий шепот. – Ты еще ей посоветуй Гарпию купить и гонять на ней по этому сумасшедшему городу!
– Милая… – заискивающе протянул Маркус, пойманный врасплох. – Ну ты же понимаешь, что девочке необходим хороший кар!
– Гарпия мне подходит! – Я с энтузиазмом перетянула внимание матери на себя. – Ты же знаешь, что я всегда мечтала о чем-то подобном!
– Что?! – она тут же оставила мужа в покое и снова обратилась ко мне, шипя словно дикая кошка: – Только попробуй, Кира Марс, купить мотоцикл! И если разобьешься насмерть, то домой…
– …можешь не возвращаться! – закончила я за нее, заставив-таки улыбнуться. – Мам! Ну ты же знаешь!
– Знаю! – Она улыбнулась, сунула в руки мужа полный воды стакан и прошипела, изображая злость, которой там и в помине не было. – Отнеси на место.
Как только тот пропал, Мария склонилась ближе к устройству и зашептала:
– Я тебе еще немного перевела из своих денег, давно уже откладывала…
– Мама! – укоризненно произнесла, желая остановить ее.
– Тише ты! Это мои деньги, собственные! От заказов! Я все равно собирала тебе на новую машину, хотела подарить на окончание Академии. Так что… Милая, Маркус прав, купи себе что-то такое, что ты давно мечтала! Квартира тебе не нужна, у Маркуса их три, дом тоже, деньги ты не берешь, а тут словно в складчину. Правда, выбери что-то невероятное! – Я улыбнулась, поймав ее нежную улыбку и заметив веселый взгляд отчима. – Ну все, милая, пока!
– Пока, ребенок! – крикнул Маркус.
– Пока, – ответила им тихо.
– Но если ты купишь Гарпию, то…
Я рассмеялась, так и не услышав продолжение фразы, а экран коммуникатора погас. Откинулась, прижимаясь к нагретой солнцем спинке скамьи. Итак, у меня целая куча денег, и теперь я могу купить себе новый кар. Раз, и этот ужасный день стал снова потрясающе хорошим.
Глава 6
Посетив следующие две лекции и скрупулезно записав весь материал, после очередного звонка я поднялась и поспешила в главный корпус, ведь нам предстояло посетить общую с еще двумя потоками лекцию у Рика Броуди.
Многие местные ребята считали данные занятия пустой тратой времени и старались всеми способами избежать их посещения в отличие от девушек, ведь вел их самый молодой и самый потрясающий преподаватель Академии. Я заняла свое излюбленное место прямо по центру аудитории на третьем ряду – оптимально, чтобы и слышать, и видеть предмет своего обожания. На первые два ряда, где собирались, в основном, ярые поклонницы главы кафедры материальных источников, я соваться не спешила. Да и сам Броуди не часто во время лекции обращал на них внимание. Последние ряды были сплошь заняты парнями, желающими прикорнуть перед окончанием занятий в Академии, ведь многие из них потом отправлялись на подработку. Середина была самой активной и самой адекватной. И в самом центре сидела я.
После того как все заняли свои места, в аудиторию быстрой походкой влетел сам предмет не только моих грез. Бросив на свой стол стопку бумаг, он развернулся к доске и размашистым движением смахнул с нее записи, оставленные предыдущим преподавателем.
– Итак! – Он оглянулся и обвел веселым взглядом аудиторию. – Рад видеть все те же лица! Марек Кром, неужели это вы? Собственной персоной?!
– Я, господин Броуди! – пробасил голос с последнего ряда. – Абсолютно точно я!
– Рад! Очень рад! – рассмеялся преподаватель. – Скучал!
– Я тоже, господин Броуди!
Аудитория грянула смехом. Марек был отличным парнем, учился на имперского защитника, но постоянно спал на лекциях. Дело в том, что он был старшим в семье и, кроме учебы, еще содержал двух младших братьев, а потому работал сразу в трех местах. Многие преподаватели ругались, когда его громкий храп мешал вести занятия, но никто и никогда не жаловался на него в ректорат, а все потому, что при всем при этом Марек учился хорошо, набирая высшие баллы.
– Что ж, ладно! Эдвайс, вы сегодня дежурите, постарайтесь, чтобы господин Кром не сильно мешал нашему занятию, а вы, Кром, завтра отчитаетесь по лекции. Все понятно?
– Да, господин Броуди! – послышались два нестройных голоса, и все наконец стихло.
Рик Броуди всплеснул руками и, не переставая улыбаться, снова обвел взглядом аудиторию. Остановившись на мне, он чуть кивнул, что, однако, не осталось незамеченным армией его поклонниц. Они тут же начали хаотично оборачиваться в поисках, судя по всему, того, кому улыбнулся Броуди. Я же, стараясь выглядеть так же бесстрастно, как и обычно, тоже демонстративно оглянулась. Затем посмотрела на преподавателя и встретила его ехидный взгляд, а также удивленно приподнятую бровь. Кажется, я покраснела.
– Ну что ж, – между тем продолжил Броуди, – сегодня наша лекция будет посвящена, что неудивительно, Второй Волне и причинам ее появления. Вы слышите меня, господин Кром?
– Конечно, господин Броуди! – раздался тихий сонный бас с последнего ряда, и на этот раз зал грянул хохотом.
– Прекрасно, – добавил Броуди. – Итак, всем нам известно, что около пятнадцати лет назад, через сто пятьдесят лет после объединения всех государств в Империю и тридцать лет после первого прорыва произошел прорыв материи и в наш мир хлынули существа иного порядка. – Он указал на девушку с правого края зала, и та тут же выпалила:
– Тени!
– Верно. Но точно так же вам известно, что тенями их стали называть потому, что… – новое движение, и мужской голос с задних рядов:
– Потому что никто не мог рассмотреть или зафиксировать, как именно они выглядят… лишь тени…
– Верно. Итак, тени иных, именно так правильно называются эти существа, повторно прорвали материю и ворвались в наш мир, уничтожая тех единственных, кто мог противостоять им и закрывать бреши в материи – Щиты или, как принято их было называть, одаренных. Твари нападали на беззащитных людей, уничтожали всех одаренных, кто попадался на их пути, забирая жизни и оставляя пустую изломанную оболочку. Не жалели никого… Но один из немаловажных вопросов, ответ на который мы не знаем до сих пор, это… Марс?
– Ну… – Я задумалась только на секунду, но тут же зацепилась за свои мысли на этот счет. По правде говоря, в учебниках и любой другой литературе об этом вообще старались не писать. В основном, там довольно сухо рассказывалось о том, когда это произошло, как долго шло противостояние и когда закончилось. Ну, еще, безусловно, были многочисленные статьи, посвященные жертвам вторжения и героям Второй Волны.
– Кира? – Рик поторопил меня, и я сообразила, что «подвисла».
– Главные вопросы, ответы на которые не найдены по сей день: зачем они пришли в первый раз, откуда и почему вернулись во второй раз? Почему пытаются вернуться снова и снова…
– Все верно! – Пока я говорила, Броуди двинулся вверх по проходу и остановился рядом, сложил руки на груди, кажется, внимательно слушая. – Есть идеи?
– Н-нет… – протянула я, но заметив тень разочарования, проскользнувшую в его глазах, плюнула на все и выпалила: – Хотя… Я думаю, что они защищались…
– Что ты несешь?! – возмущенно взвизгнула Талана, занимавшая место на первом ряду. – Совсем больная? Они приходили, чтобы убить нас!
– Нет-нет, мысль интересная… – задумчиво прервал ее Броуди, а я ощутила на себе не меньше сотни удивленных взглядов. – Что-то еще? Можешь обосновать свои слова?
– Н-нет. – Я окончательно смутилась и отрицательно замотала головой. – Просто подумала, что, придя в первый раз, они никого не убили… Вообще о жертвах того вторжения нет никакой информации, а во второй… Понимаете, они же не сразу стали убивать… они…
– Дура! Повторяю для тупых, они пришли, чтобы убить нас всех! – Энгиль зашипела от ярости. – И они…
– Тихо, Энгиль! Кира? – Я распахнула рот, чтобы продолжить свою мысль, но тут же захлопнула его.
Опять я забыла о том, как именно нужно себя вести, а ведь Маркус постоянно талдычил мне: «Кира, у тебя не должно быть собственного мнения на этот счет, только канон, только то, что написано в книгах! Только то, чему учат! Запомни».
– Это все? Все мысли на этот счет? – произнес задумчиво Броуди, склонив голову к плечу и разглядывая меня сверху вниз.
– Кажется, – я запнулась, – кажется, да… Простите…
Слава богу, я не успела развить эту мысль и вывалить все свои соображения и самые фантастические мысли. А ведь могла. Под взглядом Рика Броуди я могла наговорить не только на отличную оценку, но и на долгий тюремный срок.
– Ну что ж! Мысль интересная, заставляет задуматься. Но вернемся к фактам и их обоснованию, все же Вторая Волна нанесла непоправимый… – Рик продолжил лекцию, а я, совершенно расстроенная столь глупым промахом, до конца занятия так и просидела, молча следя за преподавателем. А ведь нас учили, что тени – это чистое зло. Смерть для любого, кто попадется им на пути. Только я в свое время изучила довольно много материала по Второй и Первой Волне и мое мнение насчет обоих вторжений было неоднозначным.
После того как прозвенел звонок, я торопливо покидала вещи в сумку и быстро покинула аудиторию. Более не оглядываясь ни на сокурсников, что уже шептались за моей спиной, ни на Броуди, направилась в кафетерий, где меня ждала подруга. Я знала, что к вечеру они все забудут, ведь жизнь каждого из них была слишком насыщена яркими событиями, способными затмить мои глупые фантазии, хотя кое-кто еще припомнит мне мои слова.
Не успела я отойти от аудитории, как в спину мне прилетел довольно сильный тычок. Я встала как вкопанная и бросила быстрый взгляд через плечо. Погруженная в собственные мысли, даже не заметила, как следом за мной из аудитории выпорхнули Талана и «стайка» ее подружек. Я медленно развернулась, и мы замерли друг напротив друга. Талана Энгиль стояла посередине коридора, рядом с ней застыли несколько девушек, и судя по виду, настроены они были не очень дружелюбно.
– Ты тупая, Марс? – фыркнула Энгиль. – Ты хотя бы соображаешь, что несешь?
– Послушай, Талана, – начала я тихо, в который раз сокрушаясь из-за собственной глупости, – это просто…
– Не смей! – зашипела девушка, делая два шага вперед, – не смей, тварь, никогда не смей говорить этого вслух! Они убийцы, жуткие, отвратительные убийцы и ничего иного, кроме смерти, не принесли! Ты поняла?!
Я услышала, как на заднем фоне зашептались другие девушки, вторя ее словам и параллельно обзывая меня тупицей, конопатой дурой и плебейкой.
Последние слова девушка практически выплюнула мне в лицо, что сейчас пылало жуткой яростью и ненавистью. Самым для меня удивительным оказалось то, что вся ее злость и ярость были направлены не на меня, а на тех, о ком она говорила.
– Поняла? – Талана склонилась ниже. – Ну?
– Да, – ответила ей спокойно, ведь несмотря на весь ее вид, я совершенно не боялась Энгиль.
– Тогда еще кое-что, Марс, – она заговорила тише, так, что услышать смогла ее только я, – даже не думай о нем, поняла?! Он мой!
После этого Талана просто двинулась дальше по коридору, довольно болезненно задев меня плечом. Следом за ней поспешили и верные подружки, только эти, в отличие от своей предводительницы, просто проскользнули мимо, лишь облив меня тоннами презрения.
Я же улыбнулась, следя за вереницей «верных подданных», и развернулась, последовав за ними. Только путь мой лежал в Академический кафетерий.
