Текст книги "Муха Ukraine (сборник)"

Автор книги: Нина Абрамович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Вы любите чай с мелиссой?

Обнимает меня своими колдовскими глазами…

Через 15 минут я, спокойная и умиротворенная, выхожу из кабинета. Разрешение на прививки я дала.

Медсестра Люба провожает меня, держа за локоток. Выясняется, что мы с ней живем в одном доме. В разных подъездах.

Я приглашаю Любу в гости, на чай. Та соглашается. И мы расстаемся, как близкие подруги.

У выхода я оглядываюсь на Любу. Но, вместо нее вижу большую черную кошку под дверью. Кошка смотрит на меня хищным взором.

Я засматриваюсь, падаю, ломаю ногу.

Я лежу в больнице. На вытянутой ноге гипс. А у меня дома Люба. Пришла на чай. В мое отсутствие.

Об этом я узнаю от своего мужа. По телефону. Я злюсь, возмущаюсь. А мой муж доволен.

– Что она там делает без меня?

– Меня веселит. Она такая приятная собеседница. Пироги с яблоками печет.

– Где печет?

– У нас.

– Гони ее… в шею!

– Ты же ее сама пригласила?!

– Но я ее к себе пригласила, а не к тебе. Ну, ты..!

Я бросаю трубку. Вскакиваю с койки. Ой! Нога в гипсе! Я падаю на постель.

– Вот тебе и школьная медсестра! Змеюка!

Заходит больничная медсестра Зина со шприцом.

– Что случилось? Кто у нас змеюка?

– Да, так.

– Это вы о школьной медсестре Любочке?

– А вы откуда знаете?

– Знаем мы ее. Шустрая! Детдомовская. Поэтому и такая. Деньги делает на всем.

– На чем, например?

– Ну, на абортах.

– На каких абортах?

– Посредник между врачом и бабами. Пироги – это только цветочки!

Я в растерянности.

– А что же теперь делать?

– Выздоравливать.

Зина делает мне укол и идет из палаты. Я достаю мобильник.

– Але! Справочная? Пожалуйста, школу номер 1! Кабинет медсестры.

Нет данных?

Я молча лежу. Думаю. Потом достаю блокнот, пишу текст:

Школа номер 1. Медсестре. «Дорогая Люба! Спасибо за заботу о нашей семье. Больше в ваших услугах мы не нуждаемся».

Костылем открываю дверь палаты, жду. Мимо, по коридору, идут две девченки-подростки.

– Девочки!

Я зову их к себе. Даю текст телеграммы и деньги.

Беру цветы, подаренные мужем, выбрасываю из окна палаты.

Стук в дверь. Люба. Широкая и обезоруживающая улыбка. Будто обнимает сладким взглядом. Голос приторно ласковый.

– Ой! И кто это у нас тут с бриллиантовой ногой? Мария, дорогая! Я тут прихожу к ней на чай. А ее нет. Сколько можно болеть! Пора домой. Я договорилась. Тебя выписали. Будешь валяться дома. Машина ждет!

Люба катит меня на коляске до машины.

Я напряжена. Люба улыбается.

– Сегодня ждите в гости. Я принесу шампанское. Ты конфеты будешь есть или мы худеем? – дурачится она, пощипывая меня за жировые отложения на талии.

– Да ладно тратиться! Я сама куплю.

– Фу. У меня дома шкафы ломятся от конфет и спиртного. Носят! Да не оскудеет рука дающего! – очаровывает она улыбкой.

– Лишь бы рука принимающего не отсохла, – бурчу я.

– И что тут на твоей руке написано? У меня бабка была колдуньей! Я тоже кое-что умею! О! Жить долго будешь! – Да перестань меня ревновать к своему мужу! У меня свой, замечательный.

И закрутилось. Я оказалась у Любы под колпаком. В плену. Сама того не заметив.

Мы сдружились с ней. И все свободное время проводили вместе.

А потом моя семья уехала в Киев. У нас там была квартира.

Мне не хватало Любы. И однажды я предложила ей переехать в столицу.

– В столице больше возможностей. Киев чудесный город! Я помогу тебе.

Любу не пришлось уговаривать.

Она переезжает с семьей в Киев. Поселяется у меня в квартире.

И начинается какая-то чертовщина.

Мой муж устраивает ее на работу. В свою фирму по продаже рыбы.

Администратором. Раньше этой должности не было. Она появилась специально в штатном расписании. Для Любы.

Я устраиваю мужа Любы на работу, в автосалон.

По утрам мой муж, вместе с Любой, едут в офис на нашей тойоте. Я остаюсь с малыми детьми Любы. Стираю за ними, убираю. И готовлю ужин для всего семейства. Я чувствую, что меня тупо используют. Но, ничего не могу сделать. Живу, как в анабиозе.

А за дверями моей квартиры в это время сидит большая черная кошка. Я уже не гоню ее. Ведь она постоянно возвращается.

Я прописываю Любу. Для того, что бы она смогла купить квартиру в Киеве на 20 процентов дешевле, чем иногородние граждане.

Люба продает квартиру в Н… Покупает в кредит двушку, в Киеве. Рядом со мной, на Позняках.

Мы продолжаем дружить.

Едем вместе на море. На двух машинах. Загружаем прицеп арбузами. Для обеих семей. Цепляем его к нашей машине. Люба сама выбирает арбузы. По 10 копеек за кило.

Машина наша, с автоматической коробкой передач, ломается от перегруза. Уже под домом.

Мои арбузы, все, до единого, гнилые. Взрываются и вытекают, чуть прикоснись ножом.

У Любы арбузы лежат до Нового года.

Мистика!

В канун праздника прошу Любу… продать мне арбуз. Сказать подари, язык не поворачивается.

– Бери! По 2 гривны за килограмм, – шокирует меня Люба.

Люба еще работает в нашей рыбной фирме. Но не долго.

Она продает сертификаты качества покупателям рыбы. Посылает их в гастроном, вымогает деньги. Делает, одним словом, пакости. Ее предупреждают.

Но, когда Люба продает список клиентов конкурирующей фирме «Барракуда», ее, наконец, увольняют. Люба на нас в обиде. Ходит к соседке Светке. И я узнаю от той, что Люба пытается навредить моей семье, используя свои колдовские способности.

Я не верю в ее чары и в колдовство вообще.

Но, мой цветок в кадушке, который стоял в комнате, где жила у нас Люба, стойкий и неприхотливый, вдруг зачах. Фирма мужа по продаже рыбы становится банкротом. Дальше я теряю след Любы. Наши пути расходятся.

От соседки Светки знаю, что Люба устраивается бандершей в ночной стриптиз клуб на Подоле.

Делает деньги на девочках.

Менты разгоняют притон. А Люба становится любовницей их шефа.

Старый мент любви ради или развлечения для круто меняет биографию Любы. А может, и он стал жертвой ее черного колдовства!

Он помогает ей поступить заочно в Академию МВД.

И параллельно устраивает Любу на хлебную должность, начальником исполнительной службы одного из районов Киева.

Вот где бабки! Коза на месте. В огороде! Среди капусты!

Светке Люба предлагает быть ее секретарем. Учит, как надо брать деньги с просителей.

Но у Светки нет такого дара – вымогать деньги с родственников несчастных осужденных.

Люба пробует Светку в другой роли. Находить клиентов на поступление в один из ВУЗов столицы. За взятки. Там она преподает одну абстрактную науку!

Но Светка и тут пас.

Зато соседка самозабвенно рассказывает, как богата Люба. У нее и земли уже есть. И дом под Киевом. И центр интегральной медицины в Эмиратах. И карьеру успевает делать. Уже третейский судья!

О ней с восторгом пишут в глянцевых журналах и газетах платные статьи. Как о леди, сумевшей сделать блестящую карьеру за короткое время. Из медсестры в адвокаты! Честно, благодаря знаниям и труду непосильному.

Мы со Светкой допиваем чай.

Косточки подружке перемыли. Пора и расходиться. До следующих новостей.

– Вот, б…! Она же скоро в депутаты пойдет!

А может, и в Президенты! – напоследок добивает себя Светка.

– Ну, прекрасно! Может, и нам чего хорошего перепадет! О старых друзьях нормальные люди должны помнить!

– Счас! От Любы дождемся!

Прошло какое-то время. Мы вновь собрались со Светкой. Пьем чай. Живо общаемся.

– Ольга ходила к Любе на консультацию, – докладывает соседка.

– Какая Ольга?

– Ну, та, что квартиру потеряла через аферы «Кинг-Кепитала».

– И что?

– Люба взяла у нее 5тысяч долларов и все на этом. Ничего не сделала. Теперь Ольга бегает, не может и эти деньги вернуть.

Мы допиваем чай. Светка поднимается из-за стола. Я провожаю соседку. Открываю дверь. И мы в страхе замираем.

На лестничной клетке сидит большая черная кошка. И зло сверлит нас глазищами.

Мы со Светкой смотрим на кошку, друг на друга, и с криком: «А-а-а!» разбегаемся по своим квартирам.

Суперевроремонт

Возможно, с милым рай и в шалаше! Но, когда у моей Ленки появился Рома, я вздохнула в трепетном ожидании. Миллионер!

Наконец-то! Вот он, спаситель мой!

Каждая мать желает своему чаду счастья с состоятельным мужчиной. Чего лукавить!

Ленка не была такой корыстной, как я. И дружила всегда только по любви, не вникая в меркантильные детали: есть ли у объекта дружбы свой дворец или всего-то шалаш.

И вот как-то она является домой. И с порога сообщает.

– Мама! С каким я классным парнем познакомилась! И он миллионер к тому же!

Рома оказался владельцем молокозавода № 7, который выпускал продукцию под названием «Рогатая Буренка».

Он начал активно ухаживать за Ленкой. Встречал ее после лекций. И возил на своем Мерседесе пол курса Ленкиных друзей. По ресторанам и ночным клубам.

Оплатил абонемент на год в спортклуб Ленке и ее подружке Викусе.

Тратил на дочь и ее капризы кучу денег. На Мальдивы летали втроем. С Викусей. Покупал жутко дорогие шмотки. Обеим.

Викуся жаловалась мне.

– Меня уже тошнит от лобстеров и красной икры!

В моем же холодильнике ничего не поменялось. Находилась там лишь мышь, в глубоком обмороке, перед повешением.

Ленка, как всегда, была в угаре, прожигала жизнь и не замечала таких мелочей.

Я пыталась дочь угомонить.

– Ты обанкротишь Рому. Его буренки взбунтуются! Это сколько же надо выдаивать молока, что бы потакать вашим запросам?

Ты бы лучше ремонт в квартире сделала. Косметический! Все равно бешеные деньги в трубу улетают! Матери бы хоть кусочек колбаски принесла!

Ленка, казалось, пропустила мои слова мимо ушей.

Но на следующий день холодильник был завален продуктами. А через неделю раздался телефонный звонок.

Это был Рома.

– Мария Михайловна! Вы классная тетка! Давайте сделаем у вас ремонт.

– Ой! Ромочка! Спасибо! Легкий косметический, если бы!

– Не экономьте. Делаем евроремонт. С подогревом полов! На пол паркет! С новыми окнами из стеклопакетов! Новой сантехникой. Новые двери из ценных пород дерева! Новую мебель!

Найдите бригаду строителей. Пусть они посчитают, сколько надо денег.

Ромины слова лились, как бальзам на душу. Я слушала его и упивалась счастьем.

Вот оно! Дождались!

Закралась надежда, может, под шумок, и с техэтажом разберемся! Это же еще 106 квадратных метров!

Ну, а сад с эвкалиптами на крыше моего 16-го этажа я сделаю позже. Со временем. Не все же сразу!

Коровы еще передохнут! Упаси Боже!

Купила газету «Авизо».

Нашла объявление. «Бригада строителей. Делаем евроремонт под ключ».

Пригласила домой мастеров.

Пришли. Миша и Гриша. Прораб и сметчик. Такие шустрые. Все измерили, подсчитали.

За работу запросили десять тысяч долларов. И на материалы столько же.

Леночка позвонила своему миллионеру. Рома согласился.

Подписала я с ними договор на комплексный ремонт квартиры. Срок два месяца! Пятьдесят процентов предоплаты!

Лена отдала им пять тысяч долларов. Половину от стоимости их работы.

В тот же день пришли строители. 12 человек!

Какие-то странные! Заросшие, физиономии синие, перекошенные. Чухаются! От всех одеколоном несет.

Я таких на ж/д вокзале, у пивных ларьков видела. Сущие бомжи!

Миша и Гриша ими руководят. Те мухами сонными по квартире передвигаются. Мебель старую к лифту выносят.

А один бомж на пианино сыграл!

Моцарта. Лунную сонату. Музыкантом раньше работал в Киевской филармонии.

За два дня бомжи демонтировали квартиру. Содрали обои! Линолеум! Вынесли двери. В неизвестном направлении. Спрашивают меня.

– Вам двери старые нужны?

– Нет, – говорю. – Зачем они, если новые из дуба купим!

– А линолеум нужен?

– А на фига он, если паркет, инкрустированный узорами, будет!

Вынесли бомжи кухонный гарнитур. Польский, еще очень даже приличный. Диваны, кресла, шкафы, всякую мелочевку, типа серванта югославского, из ореха.

Пианино «Смоленск» не тронули. Сил у них не хватило его с места сдвинуть.

Входная дверь нараспашку. По всей лестничной площадке, до самого лифта, белые следы от подошв строителей.

Заходит Светка-соседка. Без стука. В открытую дверь.

Смотрит недоуменно. Ошарашенно.

– Что это у тебя такое? Неужели ремонт? За какие шиши?

– Да так, легкий. Косметический, – прячу я счастливые глаза.

– Линолеум, двери содрали… Косметический! Да я не глазливая! А мебель куда дела?

– Да, вроде, зять пообещал новую купить.

Светка закашлялась, покраснела. Чувствую, сейчас задохнется. Стучу кулаком по ее спине.

– Вот это зять! – берет себя в руки Светка. Дай то, Бог!

К вечеру, смотрю, завезли мои строители матрасы. Зачем спрашиваю?

– Работать будем круглосуточно, чтобы в срок успеть. Согласно договору.

Ну, думаю, есть, наверное, в этом логика!

Зал у меня большой. 26 квадратных метров! Все 12 человек и поместились! Храп стоял! Даже 17-метровый холл, который разделял зал и мою комнату, не спас от шума.

Я глаз не сомкнула.

А утром приходит моя Леночка. Бледная. Поссорились они с Ромой!

Хорошо, что окна не демонтировали! Не успели! И унитазы не сняли!

А, может, Светка сглазила!

Сидим мы с Ленкой. Горюем. Посреди нашей демонтированной квартиры. На табуретках, затоптанных бомжами. Из всей мебели остались две эти табуретки. Да пианино «Смоленск».

Пустота. Стены серые, в штукатурке после строителей. Под ногами голый бетон.

Без мебели. Без дверей.

Ругаться, лить слезы – глупо. Мы с Ленкой оптимистки. Сколько еще евроремонтов будет в нашей жизни!

Приехали Миша с Гришей.

Я им говорю. Евроремонта не будет. Деньги кончились. Сделайте ремонт легкий, косметический, на пять тысяч долларов, которые я вам дала.

А Миша с Гришей тоже оптимистами оказались. Говорят, что все еще наладится.

И что такого случая у них еще не было за 7 лет их работы. И пусть строители поживут немного. Ремонт – то надо делать!

Попросили для работников телевизор, чайник, кастрюльку.

Я им в ванной шампунь, мыло, зубную пасту выделила. Бумагу.

Но строители ремонт не делали. И продолжали жить у меня.

Я каждый день звонила Мише с Гришей на мобильный телефон.

– Забирайте работников. Возвращайте деньги. Почему строители не работают?

– А вы денег не платите.

– Как же? Мы дали вам пять тысяч долларов!

– Это предоплата. За работу. А на материал? По договору – у нас сто долларов за квадратный метр!

– У нас форс-мажор! Посчитайте, сколько стоит демонтаж квартиры. Верните деньги. Забирайте строителей! Или платите посуточно за проживание!

Жили строители у меня месяц. Я только успевала за ними убирать. Со стола крошки, с пола в ванной лужи, с унитаза… ершиком.

Целый месяц они телевизор до утра смотрели. И спали до двенадцати. И все, почему то чухались. Хоть и мылись, вроде, в душе.

А один Андрюша, совсем несчастненький, у них вообще с матраца не вставал. Все время подозрительно кашлял. Будто туберкулезный.

На теле ни живого места. Одни шрамы. Весь обгорелый. Глаз все время подмигивает.

Строители сказали, что это у него производственная травма. Делал электрику на одной квартире. Что-то там замкнуло. Начался пожар. Успел эвакуироваться. А квартира сгорела. Это мне по секрету один из этих моих жильцов сказал.

Я все боялась, как бы Андрюша не умер. Мед с лимоном к чаю ему давала. Гербалайфом откармливала.

– Не боись, хозяйка, ласты он не склеит! Ты ему вместо меда спирту принеси, для компрессу. Он сразу очухается.

Как-то вечером Миша с Гришей забрали работников. Я вздохнула спокойно, помыла бетонный пол.

А на следующий день, вдруг, наткнулась на Андрюшу. Его, оказывается, забыли. Как Фирса в «Вишневом саду».

Он выполз из-под матраса, перепугав меня до обморока. И предложил под электрику стены подготовить.

Ну, думаю, логично. Ремонт то надо делать! Договорилась за сто долларов.

Андрюша и начал стены штрабить. Болгаркой. Шум! Пылища! На метр не видно! Сказал, что к вечеру монтаж электрики будет закончен. Я ему сто долларов и отдала. Он и нализался в пень.

Лежит в зале, на бетонном полу, бледный. Ну, думаю, труп. Наклоняюсь над ним. Нет живой. Перегаром несет и изо рта пузыри выдувает. Два дня лежал. Только позы менял. Я ему под боки еще матрас подстелила. Потом очухался, вроде. И заявляет.

– Ты думаешь, хозяйка, я электрик? Я зек! Десять лет отсидел! За убийство. На железнодорожном вокзале чалился. Меня Миша и Гриша подобрали. Сказали, что буду электриком.

Я и глазом не моргнула. Подумаешь, сидел! В нашей стране половина сидела. А вторая еще может сесть!

Стали мы с Андрюшей строительный мусор собирать и в мешках в коридор выносить. Андрюша мешок перед собой поднял, да как завалится на пол бетонный. Головой об косяк бух. Веком об строительный мусор хрясь.

Лежит, кровью истекает. Я ему скорую вызываю. Раны врачи обработали. Сказали, зашивать надо. Андрюша шить раны отказался. Эка, невидаль! Шрамом больше!

Обещал, что к утру все сделает.

А тут Светка подоспела. Просит Андрюшу и ее люстру-вентилятор посмотреть. Мол, люстра то горит, а лопасти вентилятора не крутятся. Зимой вспомнила!

Посулила электрику 50 долларов за это. И 3 бутылки водки.

Он и перебежал к ней. Возился целый день. В перерывах между питием водки.

А под конец дня его так током долбануло, что он еле потом дополз до моей квартиры.

И проспал на своем матрасе еще три дня.

Здоровье его после Светкиной люстры заметно пошатнулось.

Он, конечно, отдышался и продолжил у меня стены штрабить. Но, поштрабит пять минут и на матрац!

Неделю штрабил.

На дворе зима. Лютый февраль. Надолго на улицу не уйдешь.

И у Светки не отсидишься.

Поссорились мы с ней. Из-за Андрюши. Ее люстру он то сделал. Но, не совсем. Вентилятор крутится. Но, не выключается.

Теперь Светка, когда включает свою люстру, обдувается ветром от вентилятора. И это в февральскую стужу. И вспоминает недобрым словом меня и моего электрика.

Прихожу как-то в зал. Андрюши нет. Звоню Мише и Грише.

Трубку не берут.

Я вас прошу! О ремонте при мне не говорите!

А тут сестра троюродная Верка звонит из Кременчуга. Денег просит. Пятьсот долларов! И ее дочку Олесю приютить на месяц.

– Я бы с удовольствием! Но у меня квартира демонтированная. Полы бетонные! И я ей рассказала о своем горе-ремонте.

– Так Олеся приедет, сделает тебе ремонт!

– Ну, если сделает ремонт, то, пожалуйста!

– Ты вышли нам в долг пятьсот долларов. А Олеся отработает. Всю квартиру тебе вылижет. Она специалист по евроремонтам!

Высылаю в Кременчуг пятьсот долларов. Последних.

Через два дня приезжает Олеся. Спасать мой ремонт.

Открываю дверь. Смотрю. Стоит Олеся. Рука правая в гипсе. Левой рукой держит пятилетнюю дочку Юку. А у той в руках ролики!

Юка прыгает, громко смеется. Жизни радуется.

Выделила я им матрас в зале. На бетонный пол постелила ковер. Неделю мы смотрели достопримечательности города. Зоопарк, Макдональдс, ходили в кино.

Каждое утро Олеся собирается начать и закончить суперевроремонт.

А ее Юкка просыпается в семь часов, надевает ролики и катается по моему бетонному полу.

С грохотом и с шумом.

Бедные коровы! Разве ж напасешься!

В своих сладких снах я вижу евроремонт в своей квартире, освоенный техэтаж.

И на крыше цветущий сад с эвкалиптами.

Синенькая леечка

Вообще-то я большая бездельница. Пинаю воздух, считаю голубей, плюю в потолок.

Благо, что потолок высотою 3 метра в моей роскошной квартире по адресу Киев, Бориса Гмыри 3, имеется!

Трехкомнатная, в 106 кв. метров, с двумя санузлами, в элитном месте Киева, на Позняках, которые я не променяю ни на какие другие хоромы. Потому как на Позняках жить хорошо!

У нас даже это написано на бигборде, рядом с моим домом: «Хорошо на Позняках!»

Над потолком моей квартиры – высокий техэтаж, размером тоже в 106 кв. метров.

С холла квартиры на техатаж вьется дубовая лестница, покрытая свежим лаком. А дальше, на потолке, находится люк из того же дуба, глухо закрытый на замок.

Лестницу возвел мой родной муж Саша, когда еще он был по паспорту и по факту моим.

Но, родного мужа Сашу, как бычка за веревочку, увела соперница, более хитрая чем я. Видимо, строить свой техэтаж.

Соперница ни внешними, ни внутренними данными не блистала: мелкая, невзрачная, с большой лохматой головой, напоминающая, поверьте на слово, пони, которую водят у нас на детской площадке в парке Шевченко.

И для меня остается загадкой, почему мой бычок, мой образцовый муж, любивший меня и наших детей, так легко позволил себя увести. И даже ничуть не упирался, что свойственно манере этого милого животного.

Поэтому мой техэтаж я еще не освоила, в отличии от всех жителей нашего дома, живущих на 16-х этажах.

У них над головами полноценные квартиры, со столовыми, с бассейнами, бильярдными, кинозалами. А в итоге – шестикомнатные апартаменты!

А над моей головой одни голуби! И килограммы их навоза, со слежавшимися перьями.

Ну, кто сказал, что голуби – это птицы мира? У меня с ними война каждый день!

Пять утра! Я еще сладко сплю, а голуби уже начинают шустро бегать по жестяному козырьку моей лоджии. Как стадо слонов! И ведь не перестанут, пока я не приму меры.

Я подымаюсь, полусонная. Один глаз закрыт. Другим навожу резкость. Беру удочку в углу лоджии и начинаю отчаянно стучать ею по жести козырька.

Голуби неохотно взлетают и кружатся надо мной. Стоит мне уйти, они снова затевают свою беготню.

Деться от них некуда!

И даже, когда я лежу в ванной, расслабляясь от жизненных стрессов, в хвойной целебной воде, они, супостаты, и там достают меня своим воркованием, которое доносится через вентиляционное отверстие над потолком.

Мне необходимо навести порядок на техэтаже. Вечерами, когда я гуляю во дворе нашего элитного дома, вижу, как прямо над крышей, светятся окна чужих техэтажей.

И лишь над моей квартирой темно.

В такие моменты я начинаю вспоминать недобрым словом злую соперницу, укравшую моего родного бычка.

Моя кровь закипает, и я даю себе клятву, что непременно освою техэтаж, прогоню голубей, построю шикарные светлые апартаменты, не хуже чем у соседей.

Сама! А на плоской крыше сделаю то, чего нет ни у кого в нашем доме.

Разобью террасу с зеленой травой, с кипарисами, бассейном, цветниками. Нью-Йорк на крыше! Ой, Киев на крыше!

Расставлю мягкую мебель, буду принимать гостей.

На террасе закреплю яркую растяжку: «Родной бычок! Возвращайся в свое стойло!»

Не уверена, что мой бычок увидит адресованное ему воззвание. У бычков крылья не растут! Хотя, дважды в год он курсирует на Боинге маршрутом Тель-Авив – Киев и обратно, со своей новой… пардон… пони.

Сплошной у нас зоосад получается! Но, оптимизма мне не занимать! На самом деле все не так и плохо! У меня есть мечта!

Апартаменты с террасой на крыше.

Теперь задача – эту мечту воплотить в реальность.

А для этого нужно выйти из депрессивного ступора, отпустить неверного мужа из своей головы, души, сердца. Начать шевелить мозгами!

Я набираю из крана воды в Синенькую леечку и поливаю цветочек в горшке на подоконнике. Цветочек – обычный финик. У него есть даже имя. «Бычок».

Сушеный финик я съела. Косточку посадила в почву, щедро залила водой. И воткнула крест, сделанный мной из двух зубочисток. К нему скотчем прикрепила фотографию своего мужа.

Знаете, помогает! Ни один психолог мне не помог. Только кучу денег извела.

Этот способ, забыть неверного, мне подсказала моя подруга Валентина Ульянова, украинская художница.

Теперь, чем больше разрастается мой «Ослик», тем быстрей я успокаиваюсь. И уверена, что такая Синенькая Леечка должна быть у большинства милых дам. На всякий случай!

Звонок телефона.

Это Юрка Степаненко, одноклассник моего мужа.

– Привет, Маша! Сашка дома?

– Да где-то ходит! Еще не пришел, – хитрю я, решив скрыть от Юрки факт моего нового статуса брошенной жены.

– Что ты хотел? Может, я помогу, – пошла в атаку я.

– Да вряд ли, – начал сомневаться Юрка, Не женское это дело, хотя… Короче, есть картина Репина. Надо найти покупателя.

– А с чего ты взял, что это Репин?

– Эксперт сказал. Есть заключение экспертизы.

– Откуда она у тебя? И сколько картина стоит?

– Ну, …много стоит, – замялся Юрка и начал сворачивать беседу.

– Короче, скажешь мужу, если ему это интересно, пусть перезвонит. Пока. И Юрка повесил трубку.

Я чуть не задохнулась от обиды. Вот же! Какое предвзятое отношение к женщине!

Ты женщина, а значит, у тебя две извилины и место твое на кухне. Наверное, Юрке досталась в жены не самая умная представительница женского племени.

Юркино хамство меня не очень обидело. Мы с ним виделись-то пару раз.

Откуда ему знать, что кроме жарки котлет я способна на большие подвиги.

По крайней мере, я в этом ничуть не сомневаюсь.

Мама в детстве подсовывала мне разные полезные журналы с иллюстрациями картин известных художников. Ими я обклеивала стены моей комнаты.

Третьяковской картинной галерее я была несколько раз…

Мой мозг начал выдавать забытую информацию.

Репин Илья Ефимович, русский художник. Передвижник. Автор известных полотен «Иван Грозный и сын его Иван», «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», «Бурлаки на Волге», «Не ждали», «Приплыли».

Пардон, «Приплыли» – это уже не Репин. Это русский фольклор!

Репин родился в г. Чугуеве, Харьковской области. Писал картины маслом, на холсте.

Может быть, предложить картину в художественный музей города Харькова? Конечно, наивно. А вдруг? Почему бы им не приобрести творение их знаменитого земляка!

Музей купит картину Репина. А я построю террасу на крыше. И прощайте, голуби!

Прежде, чем звонить в музей, надо все узнать о картине. Цена, сюжет, размеры, наконец, фото! Я секунду медлю. Настраиваюсь. И с уверенностью, не допускающей сомнений в моих способностях, звоню Юрке.

– Юра! У меня есть клиент на картину. Мне нужны все документы и фотография. Вышли по е-мейлу.

– Ты это серьезно? А кто клиент? – засомневался Юрка.

– Один дядя, из депутатов, – уверенно говорю я.

– Как его фамилия?

– Ну, ты даешь! Может, тебе еще и ключи от квартиры!

Юрка Степаненко переслал тут же все документы на картину. Картина была без подписи.

С фотографии на меня глянуло лицо серьезной дамы лет 45.

Колючие глаза. Взгляд испытывающий. Почти подозрительный. Яркое, в сине-желтых цветах, платье. Чепец, с большим желтым цветком на боку. Ну, прямо, как у Верки Сердючки!

В руках дама держит скромный букет полевых цветов.

Мне эта дама уже нравится. Я ее уже люблю! Несмотря на ее змеиный взгляд.

Если она принесет мне деньги, и я построю на крыше террасу, то передо мной просто красавица!

К портрету прилагался результат химанализа грунта и красочного слоя картины.

Читаю плохо понятные слова. «Методы исследования: изготовлены микрошлифы поперечных срезов живописи, структура живописи изучена в поляризованном белом свете и в свете видимой люминесценции, возбуждаемой УФ-лучами.

Состав грунта определен методом ИК – спектроскопии, состав пигментов – методами микрохимического, термохимического, люминесцентного и эмиссионного спектрального анализов…»

Подобный текст был на всю страницу.

В конце документа следовала расплывчатая фраза. «Принимая во внимание вышеизложенное, вероятным временем создания картины можно считать вторую половину 19 века».

– А где написано, что это Репин? – задаю сама себе наивный вопрос.

Набираю телефон Юрки.

– Да кто ж в химанализе пишет автора, – начинает волноваться Юрка.

Химанализ доказывает соответствие времени, в которое жил художник, подтверждает датировку произведения. То есть, эту картину написали не вчера, это не новодел, а 136 лет назад, когда творил художник.

А то, что это картина Репина, следует из экспертного заключения, подписанного художником – реставратором высшей категории Т. Коровко.

– Но, прости, Юра, здесь же написано вот что: «Таким образом, в результате проведенных исследований данное произведение с большой долей вероятности можно отнести кисти И. Репина».

Почему нет стопроцентного утверждения, что это Репин?

– Да потому, что только сам Репин, выйдя с гроба, может сказать: «это я написал. Это моя работа» – начал терять терпение Юрка.

– А как же ее тогда продать?

– Никто из экспертов не возьмет на себя ответственность категорично утверждать авторство художника. За это можно башки лишиться.

Вон Таньку Коровко в лес не раз вывозили крутые пацаны.

Напишет в экспертизе Айвазовский, по просьбе продавца картины.

А покупатель поллимона и отвалит. Клиент верит. А как не верить! Она ж не в ЖЕКе работает. А в центре экспертизы. Уважаемая организация при Министерстве культуры. А потом при более детальной экспертизе выясняется, что это фальшак.

Над хозяином картины пацаны потешаются, пальцем показывают. Фуфло за полмиллиона на стену повесил!

Что ему делать? Он Таньку в лес.

А она овцой прикидывается. Мол, экспертиза показала…, стилистические и технико-технологические признаки…

И всякий бред ему вешает.

Короче, целая наука на них работает. Да, вот только научная база у нас хромает. Устарела. Денег нет на новую. В Москву, мол, ее надо везти. В Третьяковку. Там и база новей. И эксперты лучше.

Таньку отпускают. Вроде, не виновата, искренне говорит.

Правда, бабла она вернула немерено. Она на работе сколько раз ночевала! Добро, что у них охрана конкретная. Боялась из кабинета высунуться.

Теперь от нее редко дождешься категоричного утверждения, что это Репин, Врубель, Васнецов!

Поэтому, в заключение экспертизы все расплывчато: «с большой долей вероятности, предположительно, не исключена возможность авторства…»

Теперь все понятно? – закончил ликбез по искусствоведению Юрка Степаненко.

– Как она к тебе попала? Клиент обязательно спросит историю происхождения полотна.

– Это фантастика! Но об этом нельзя никому говорить. Легенду можно придумать обычную. Валялась на чердаке. Еще с прабабкиных времен.

А на самом деле мне ее за долг в 2 тысячи долларов отдал партнер. Эдик. Сказал, что картина стоит больше двушки. Что я в накладе не буду.

Я решил проверить. Отнес ее в центр экспертизы.

А через несколько дней эксперт мне говорит: «Держитесь за стул. У вас в руках сам Илья Репин!»

Я, действительно, чуть не упал тогда. А когда Эдик узнал, что отдал за 2 штуки мне Репина, то потребовал картину назад.

Я, естественно, не согласился. Тогда он стал предлагать мне 25 тысяч зелени за нее. Я отказался. Не каждый день в руки попадает Репин!

Эдик занервничал и пригрозил, что я картину не сумею продать. Он позаботится создать ей такую репутацию в кругу коллекционеров, что у них охота пропадет даже смотреть в ее сторону. Что он и сделал.

В Киеве картина засвечена. Я ее уже полтора года продаю. Все бесполезно. Эдик постарался. Теперь все считают, что картина ворованная. Ни один уважающий себя коллекционер не купит ворованную вещь.

– Что за дамочка на картине?

– Это портрет дочери Репина Веры Ильиничны. Ей тут уже за сорок. Видишь, какая злая. С характером барышня была! Она не принимала власть большевиков. Последние годы жизни Репин вместе с дочерью жили на своей даче в Куоколо, в Финляндии, вдали от родины.

– Цена?

100 тысяч долларов.

– А чего так мало? Репин, вроде, стоит на аукционах несколько сотен тысяч.

– То на аукционах! Мне и 100 тысяч хватит! Лишь бы быстрее. Без этой возни.