Текст книги "Демониада (СИ)"
Автор книги: Нина Линдт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ГЛАВА 5
Рим в апреле чудесен. Было очень тепло, даже жарко, когда они вышли из аэропорта.
Их встретил бледный и худой Луиджи – один из агентов. Он низко поклонился графу Виттури, молча погрузил вещи ребят в машину. Настя смотрела в окно по дороге и наслаждалась: Рим разворачивал перед ней свою многовековую историю, щедро делился красотой зданий и площадей. Вдоль набережной Тибра они проехали на узкие улочки исторического центра и остановились у привлекательного особняка. Выгрузив их, Луиджи уехал ставить машину в гараж, двери распахнулись, и на пороге их встретил вышколенный дворецкий. Настя оробела: в музей они пришли или агентство? Но оказалось, то был особняк графа.
В холле дворецкий поднес графу на серебряном подносе конверт. Граф распечатал его специальным ножом, развернул и стал читать. Потом небрежно бросил бумагу на поднос и повернулся к своим спутникам. Его манеры вдруг стали такими волнующе элегантными, каждое движение – театральное, словно он окунулся в новое окружение, которое преклонялось перед ним, и чувствовал себя королем.
– Отдохните с дороги, – велел он своим спутникам. – На обед вас позовут. Вечером у нас небольшое мероприятие.
Ильвир первым пошел вслед за дворецким по лестнице вверх. Особняк был такой шикарный, что Настя робела и боялась что-либо трогать: такое ощущение, что она в царском дворце, а не доме. Комната, которую ей выделили, была уютной, но тоже слишком шикарной: кровать под шелковым балдахином, огромное трехстворчатое зеркало и красивый туалетный столик, мягкое кресло с обивкой в цвет балдахину. Спустя некоторое время в дверь постучали. Настя как раз заканчивала развешивать свои немногочисленные вещи в шкафу.
Вошел слуга, в руках у него были четыре коробки, поставленные друг на друга.
– Господин граф просит переодеться к ужину, – с поклоном он поставил коробки на постель и ретировался.
Настя открыла первую коробочку, самую маленькую, в ней лежали длинные атласные перчатки зеленого цвета с тонкой золотистой вышивкой.
Она открыла следующую коробку: туфельки. В третьей коробке было вечернее платье с вырезом, открывающим плечи. Золотая вышивка на лифе повторяла узор перчаток. Все было подобрано со вкусом и платье пришлось ей впору. В четвертой коробке была накидка.
В этот момент вошла Лика, в синем с серебром платье.
– Куда мы такие пойдем? – спросила Настя.
Лика пожала плечами.
– Куда бы он не повел, Настя, мы пойдем за ним. Дай я тебя причешу.
Диего ждал у лестницы в холле, одетый в смокинг. Лика и Настя были прекрасны: элегантные, соблазнительно шикарные в вечерних платьях и подобранных под них легких накидках. Настя застенчиво улыбалась, спускаясь к нему навстречу. Когда ее рука в перчатке легла в его ладонь, парень довольно улыбнулся.
– Лика, – граф Виттури предложил ангелу локоть. Лика, смеясь, обвила рукой, затянутой в серебристую перчатку, руку графа.
На выходе их уже ждал Луиджи.
– Куда мы едем? – Настя с любопытством смотрела в окно на огни вечернего Рима.
– Так… небольшой визит вежливости к знакомым, – граф Виттури был в тот вечер тоже в смокинге, и, к удивлению Насти, смотрелся в нем гармонично.
– А Ильвир?
– У него большое домашнее задание, – откликнулся граф.
Когда она выходила из машины, он опередил Диего, и Настя с удовольствием взяла его под руку. Они находились перед великолепным особняком, окруженным садом. Все окна горели светом, то и дело подъезжали машины с элегантно одетыми людьми, через открытые двери холла доносилась музыка. Сердце Насти часто колотилось от волнения.
Они вошли, и дыхание захватило от золотого света, хрустальных люстр и светлых мраморных полов. Пространство холла было огромным.
– Вы позволите? – насмешливый голос графа вернул ее в реальность. Она расстегнула брошь на накидке, и та плавно соскользнула с плеч. Граф подхватил ее, не удержался, наклонился ниже, к уху девушки и проворковал:
– Этот вырез тебе очень идет, Настя, – кончиками пальцем он чуть коснулся ее плеча.
Этот голос заставлял умирать и рождаться вновь. Настя задохнулась от удовольствия, когда пальцы графа скользнули от шеи к плечу. Касание было мимолетным, незаметным для остальных, но в ней оно пробудило горящую лаву, которая теперь обжигала кожу, придавала щекам румянец, а глазам азартный блеск.
Так-то лучше. Он бросил накидку дворецкому и повел девушку дальше. Она и впрямь была чудо, как хороша. Румянец, опаливший щеки, чудесно сочетался с белой кожей и зеленой тканью платья. Глаза с грустинкой манили и притягивали, как омуты. Губы тоже стали алее, словно он перед этим целовал ее. Полуобнаженные плечи и высокая прическа придавали королевский вид, а рядом с ним, он знал, она ощущала себя королевой. И пусть все взгляды сначала притягивает яркая Лика, в Насте есть своя, сокровенная, глубинная красота, которая волнует и чарует постепенно.
Прощальный подарок старой ведьмы.
Настя чувствовала, как по ней скользят взгляды гостей. Это было неприятное ощущение: взгляды то раздевали, то оценивали, то презирали, то восхищались, но она неизменно чувствовала себя выставленной напоказ, чуть ли не обнаженной.
– Никого не бойся, Настя. Я вырву сердце любому, кто тебя обидит.
Она испуганно вздрогнула и посмотрела на графа.
– Шутка, – ухмыльнулся он. – Пойдем поздороваемся с хозяйкой.
Они прошли в соседнюю залу.
– Граф Микиелли Виттури со спутницей, – громко провозгласил один из распорядителей праздника.
Настя восхищалась элегантностью, с которой граф подвел ее к хозяевам, которые, судя по их надменным лицам, были или считали себя знатью. Но при виде графа напускное ушло с их лиц, и подобострастие и восхищение появилось вслед. Женщины пытались привлечь его внимание, мужчины развеселить. Но граф, быстро закончив светский разговор, увильнул от расспросов о личности Насти, которая лишь стояла рядом с ним, мило улыбаясь, отвел хозяйку в сторону и, поцеловав ей руку так, что дородная дама вспыхнула, спросил:
– А что, княгиня Долгорукая еще гостит у Вас?
– Гостит, но совсем расхворалась, к балу не спустится.
– Как жаль. Мне бы хотелось с ней повидаться. Можем ли мы подняться к ней?
– Право не знаю, граф, – засомневалась хозяйка. – Я пошлю спросить. Но как представить Вашу спутницу?
– Скажите, что это ее соотечественница. Со своей собственной тайной, – подмигнул граф.
Хозяйка отошла.
Настя спросила:
– Во что Вы играете, граф?
– Тише, милая. Улыбайтесь. На Вашем личике не должно быть и тени заботы, – он шутливо коснулся ее подбородка.
– А Лика и Диего? – Насте вдруг стало стыдно, что, увлеченная очарованием демона не менее, чем остальные, она забыла о друзьях.
– У них свое домашнее задание, а у нас свое. Пойдем, – граф увидел появившуюся наверху лестницы хозяйку и потянул Настю за собой.
Диего забрал из протянутой руки хозяина особняка ключ.
– Благодарю, – его зеленые глаза насмешливо сверкнули. – Теперь Вы заснете, проснетесь, когда я Вам велю, и забудете все, что происходило с того момента, как Вы увидели очаровательную блондинку и решили за ней приударить. Она от Вас ускользнула под руку со своим парнем.
Лика хмыкнула. Ей не понравился план с самого начала: Ангел не может обманывать, но ей этого и не понадобилось, стоило просто улыбнуться хозяину, без тени кокетства, как тот решил приударить за девушкой. Дальше было просто: он сам предложил посмотреть картину Рембрандта, которая висела у него в кабинете. Диего лишь нужно было последовать за ними, ввести в транс хозяина, заставить его открыть потайной сейф и вытащить ключ от подвала особняка.
– У нас мало времени, его могут хватиться, пойдем, – Диего взял Лику за руку.
– Почему ты сейчас его не отпустишь?
– А потом как мы вернем ключ на место? Ты запомнила код?
Лика помотала головой.
– Тогда пойдем.
Следовать за Диего было легко. От него исходила уверенность в себе и сила.
– Я не хочу так надолго оставлять Настю в руках графа.
Лика про себя подумала, что граф, если бы захотел, уже давно подчинил бы себе Настю. Нет, она ему нужна явно для иной цели. И то, что он так бережлив с ней, с недавнего времени стало пугать Лику даже больше, чем если бы он воспользовался доверием и обожанием девушки. Уж кому, как не ей знать, чем оборачивается привязанность высших созданий к людям. Только вот как быть с тем, что Насте отдали кулон избранной? Как быть с тем, что она прошла через посвящение?
Куда заманивает ее демон?
Вопросы… вопросы… и ни одного ответа. Они-то поначалу с Цезарем боялись, что демон просто отнимет у Насти душу. Только теперь становилось страшнее от того, что не отнимает, не разрушает, а словно хранит ее, как ценную фигуру, для решительного шага в конце партии.
– Кажется, это здесь.
Диего остановился перед дверью и сунул ключ в скважину. С трудом повернул его и открыл. В нос им ударил запах сырости и затхлости.
Лика достала из клатча фонарик и посветила: подвальная лестница уходила глубоко вниз.
– Скорее, – нетерпеливо поторопил ее Диего.
Проклиная высокие, пусть и устойчивые каблуки, Лика пошла вниз вслед за Диего. Ангел сама не могла понять, почему у нее было ощущение, что в этом подвале они с Диего не одни. Сырость была осязаемой. Иногда казалось, что некто прикасается к ней холодными пальцами. Жаль, она не взяла с собой оружия. С ним гораздо спокойнее.
Княгиня Долгорукая сидела в темном углу. Настя угадывала лишь уложенные в букли седые волосы, царственную осанку, сложенные на коленях руки и лицо, полное достоинства и строгости.
– Княгиня, как я рад снова Вас видеть, – граф элегантно поклонился и поцеловал протянутую ему морщинистую руку.
– Хватит паясничать, – мягко велела княгиня по-русски, голос был с легким акцентом, видимо, она выросла за границей.
Граф, к удивлению Насти, перешел на русский с легкостью.
– Что ж, тогда сразу к делу, – кивнул он.
– Подойди сюда, девочка.
Настя приблизилась, не зная, что делать. Как принято приветствовать княгинь, ей было неизвестно.
– Садись, – палец княгини с матово блеснувшим перстнем показал на кресло напротив.
Настя села. Некоторое время, она, не в силах поднять глаза на княгиню, изучала ее руки, очень изящные, несмотря на возраст. А княгиня изучала ее. Настя чувствовала, как взгляд скользит по ней, внимательный и анализирующий.
– И чего ты хочешь?
Вопрос был явно не к Насте.
– Я хочу знать, чем это все обернется. Я не сталкивался с подобным ранее.
– Я тоже, – княгиня вздохнула. – Слышала, что возможно, чтобы Мать выбрала наставницу. Но это явно не тот случай. Наставницы не могут быть людьми, они перерождаются.
– Этого не произойдет? – Насте показалось, в голосе демона послышалась тревога.
– Нет, – покачала головой княгиня. – Она бы изменилась тут же, ты бы увидел. И перестала бы быть человеком. А это человек, совершенно определенно, – старуха наклонилась к Насте и взяла ее за руку. – И еще совсем дитя. Как же так? – усмехнулась она.
– Княгиня, Вы обо мне крайне плохого мнения, – засмеялся демон за спиной Насти.
Глаза княгини озорно блеснули.
– Я не в старческом маразме, граф, прекрасно помню, как Вы наставили рога моему жениху.
– Не удержался, – ухмыльнулся граф. – Вы чудо как хороши, княгиня.
– Была.
– Для меня Вы хороши всегда.
Княгиня не ответила, вздохнула и выдвинула ящичек в столе.
Когда она достала колоду старых и потрепанных карт, Насте стало не по себе. Про себя она окрестила княгиню Долгорукую Пиковой дамой, едва вошла в ее будуар. А теперь, с картами в руках, после всего разговора, княгиня и вовсе казалась настоящей ведьмой, пусть и весьма аристократичного вида.
Насте безумно хотелось взбрыкнуть, расспросить, что все это значит, только не могла: в княгине было столько очарования и достоинства, что хотелось сидеть смирно и слушать этот странный разговор. А еще смотреть, как мерцают перстни на руках, пока княгиня мешает карты.
– Сними, – княгиня придвинула к ней колоду.
Настя послушно сдвинула колоду примерно посередине стопки.
– Зачем ты вообще ее повел к Матери? – спросила княгиня, раскладывая карты на стопки, тасуя одни, разворачивая веером другие.
– Я лишь хотел посвятить ее, думал, что в своем лесу Настя обретет то, что поможет ей стать храбрее и сильнее. И научится следовать интуиции.
Настя озадаченно слушала графа.
– Только в итоге она попала к Матери. И ты подумал, что Старуха окажет тебе услугу, ничего не потребовав взамен?
– Я так думал. Настя прекрасно справлялась с лесом, и потому мне показалось идеальным, если она пройдет испытание у Матери.
– А с Матерью ты говорил?
– Да.
Княгиня подняла взгляд на графа и усмехнулась.
– Похоже, разговор с ней тебе не по вкусу пришелся.
Граф молчал за Настиной спиной. Княгиня раскладывала карты, хмурилась.
– Подожди-ка снаружи, дитя, – мягко сказала она Насте.
Настя, наконец, нашла силы возмутиться.
– Ну, уж нет. Я останусь. Речь идет обо мне. Я хочу знать, что плохого в том, что случилось? Почему Вы все так странно говорите? Что значит быть земной? Что плохого в том, что я прыгнула через костер? Почему происходит вся эта чертовщина?
– Настя… – мягко заговорил граф Виттури.
– Нет! – Настя упрямо вцепилась в столик с картами. – Не уйду, вы меня не заставите! Хватит, я и так запуталась. Я хочу знать. Даже если я умру, все равно. Хочу знать.
– Многие знания, многие беды, – мягко возразила княгиня. – Но коли хочешь так сильно остаться, оставайся.
Она перевела взгляд на карты.
– Старая Мать дала ей силу, которую ты просил для нее. Но она наградила ее способностью обновляться, черпать силы из природы, дала ей силу огня в спутники. И еще…
Княгиня замолчала, глядя на карты.
– Что еще? – граф Виттури подошел ближе к столу.
– Боюсь, что девочка проклята, граф, – княгиня показала на один из раскладов.
Холод пробежал по спине Насти.
– Очень странное сочетание, никогда не видела такого раньше.
– И это обязательно проклятье?
– Проклятье или предназначение, только судьба ее обретет резкий поворот.
– Но я не чувствую никакого изменения линии судьбы, – озадаченно ответил демон. – Все по-прежнему.
– Я лишь говорю, что вижу, но кому как не Вам знать, что карты часто лгут, граф.
– Не всегда. И не в Ваших руках, княгиня.
Княгиня молча перевела взгляд на расклад. Вздохнула.
– Увы, мой граф. Сами понимаете, я чудес не творю и весьма ограничена в своем таланте. Вижу только, что все противоречиво: душа девушки слепа и невинна, но одновременно, она зоркая и искушенная. Ее способности ограничены человеческим телом, но одновременно, в ней силы, которые невозможно взять под контроль. Она бессильна перед роком, но одновременно, может перевернуть все написанное ранее. Это не может сочетаться!
Горячая ладонь графа Виттури легла на Настино плечо.
– Благодарю, княгиня. Вы многое прояснили.
Настя поднялась по команде графа, и он наклонился поцеловать руку княгине.
– Когда ты придешь за мной? – спросила она.
– Еще рано.
– Сто лет, – возразила она. – Разве тебе этого мало? Посмотри на меня. Я стара. Прошу.
– Ты нужна мне, – возразил он.
– Я устала, граф.
Он ничего не ответил, поцеловал ей руку и вышел вместе с Настей.
Настя повернулась к нему с вопросом на губах, но он покачал головой.
– Не сейчас.
Насте показалось, что взгляд у него холодный, почти ненавидящий. Она приносит ему одни проблемы. Девушка виновато отвела глаза.
В конце коридора показались Лика и Диего.
– Неудачно, – заговорил Диего, и граф сделал знак следовать за ним. Они вышли в сад. – Ход замурован, забетонирован и вполне основательно.
– И еще там печать, ее так просто не снять. Вам придется повозиться, – добавила Лика. – И защита: там кто-то был, но не напал на нас, потому что мы лишь смотрели.
– Два или три дня… Нет, времени нет. Они могут пронюхать, что мы здесь. Тогда план Б.
– А куда был ход? – спросила Настя.
– В Ватикан, – шепнула ей Лика. – А вы чем занимались?
– Отвлекали гостей, – вперед Насти ответил граф. – Времени мало. Мы попрощаемся с хозяйкой, идите к машине.
И он увел Настю от ребят.
– Я устала от Вас и Ваших тайн! – сердито шипела Настя. – Вы требуете от меня рассказывать вам все, а сами…
Он резко развернул ее к себе и тихо, но очень гневно сказал:
– Настя, не сейчас. Соберись. И прекрати это. Доверься мне.
– Не могу я тебе доверять… – слезы щипали глаза. – Как меня достало все!
И тут от испуга она перестала дышать.
Зрачки графа вдруг стали расширяться, пока тьма не заполнила глаза полностью. И эта Тьма была живой, плескалась и шевелилась.
– Я прошу тебя, – еле сдерживая ярость, повторил он. – У меня был очень тяжелый день. Будь хорошей девочкой. Еще полчаса.
Она испуганно кивнула. Обмякла, покорно проследовала за ним.
Княгиня Долгорукая не спала. Мысленно она пробегала по раскладу, сделанному для девочки, и все не могла понять, что именно ее так смущает в нем. Что-то она упустила. Нечто важное. Проклиная старческую память, она все крутилась в постели, не находя удобного положения. Да и какое удобное положение может быть для столь древней старухи? А он ничуть не изменился. Все так же хорош. И она бы ничего не поменяла в своей жизни, по-прежнему бы сдалась на его милость в шестнадцать лет, потому что лучшего мужчины не было и не будет. Только вот он все не желал выполнять свое обещание, данное, пока его руки, обжигая ее девичье тело, дарили ей первые ласки.
– Ты обещал, демон, – старуха плакала беззвучно, только слезы выкатывались из опущенных уголков погасших глаз.
– Я исполню свое обещание, – вдруг раздалось у изголовья.
Он материализовался перед ней, опустился на колени рядом с ложем, взял руку и поцеловал.
Она счастливо вздохнула.
– Моя жизнь была прекрасной, счастливой, как ты и обещал. Благодарю за дар, данный мне. Благодарю за любовь, за детей, за мужей. Я всегда скучала по тебе, знай!
Демон смотрел на старуху, но видел прекрасную девушку с каштановыми волосами, что разметались по подушке.
– Ты уверена, что хочешь сейчас?
– Да! – выдохнули алые губы.
– Ты прекрасна, – искренне сказал он, лаская ее морщинистое лицо.
И он поцеловал ее. Она обвила слабыми руками его за шею. И в последний момент, когда ее душа уже покидала тело, княгиня вдруг явственно поняла, что именно значил расклад Насти. Но сказать ничего не успела.
Демон осторожно уложил голову княгини на подушку. Казалось, она спала и покой сглаживал ее черты.
Он горько улыбнулся, в последний раз проведя рукой по ее лицу. И прижался щекой к ее теплой ладони.
Глупы те, кто говорит, что Смерть существует. Смерти нет. Это не одно мифическое существо. Это ангелы, это демоны, это и он, Самаэль. Каждый приходит за своей душой. Поцелуй смерти может подарить только он. Но он приходит только к тем, кого выбирает сам. И редко делает исключения.
Ангелы тоже пожинают свой урожай душ, также, как и демоны. И кто придет за тобой, Настя?
Вернувшись в свой особняк, граф Виттури налил себе коньяку, но, повертев бокал в руке, оставил на столе. Для него толкование, сделанное княгиней, имело смысл: он и Настя так тесно сплелись, что чувствуют друг друга. И, возможно, даже карты не в состоянии отделить его от нее, поэтому и получается: невинная душа искушена, а ограниченный в способностях человек оказывается одновременно всесильным. Сейчас ему было стыдно, что он напугал ее, но горечь от понимания того, что ему придется попрощаться с княгиней тем вечером, была слишком сильна. Ему было не до капризов маленькой девочки. Но она не виновата. Она напугана, ведь ее разум ограничен, зато сердце готово остановиться за каждого, кто дорог ей. Она противоположность ему даже в этом. Демон привязывается разумом, но тьма не дает любить сердцем.
Он поднялся к себе в спальню принять душ и переодеться. В комнате горел ночник. Граф повернул голову и увидел, что Настя спит, свернувшись в кресле и накрывшись пледом. Малышка хотела получить ответы, ждала его и заснула.
Демон ухмыльнулся, подошел ближе. Он взял в руку ее косу, прислушался. Сон девушки был сладок, поэтому он не стал ее будить. Взяв на руки, он вынес ее из своей комнаты. По дороге она пошевелилась и потерлась лицом о его кожаную куртку. Вздохнула. Он замер с ней на руках в тускло освещенном коридоре. Часть его существа вкрадчиво нашептывала: отнеси ее к себе, раздень, сделай своей.
Вместо этого, он отнес девушку в ее спальню, накрыл одеялом и вышел, прикрыв за собой дверь.
– Итак, тайное хранилище Ватикана представляет собой подземный бункер, общая протяженность проходов составляет 85 км. При том, что государственная граница Ватикана составляет около 3 км, – вещал граф Виттури за завтраком. – Туда ведет несколько официальных и тайных проходов. Один из них, увы, оказался закрыт и запечатан.
– Я проверил два других хода, – вступил Ильвир, – один из них отсутствует в виду того, что здание оказалось снесено, ход опечатан и закрыт наглухо. А второй возможен. Но… сами понимаете, граф, о нем мало информации. Мы узнаем, возможен ли он, уже будучи внутри.
– На данный момент это наш единственный шанс, мне бы не хотелось задействовать свои связи официально… – граф Виттури жестом отказался от молока к кофе, дворецкий прошел дальше, предлагая молоко Лике. Ангел кивнула.
– А если печать стоит и на том ходе? Где-нибудь посередине дороги? – спросил Диего.
– Тогда мне придется снять ее. На это уйдут силы и время. Но у нас не будет другого выхода.
– Но, граф, снятие священной печати… – начала Лика.
– Ты что же, думаешь, меня они останавливали все это время? – усмехнулся граф. – Ватикан обладает большими оккультными знаниями, но их недостаточно, чтобы одолеть меня.
Холод пробежал по спине Насти в этот момент. Граф Виттури и демон… Иногда она явно отличала человечного и, казалось, более земного графа от абсолютно потустороннего, таинственного, мощного создания, что жило в этой оболочке. Порой оно лишь проскальзывало в выражении глаз или лица графа, а порой проявляло себя так явно, что сердце в пятки уходило. Никогда не забыть ей глас демона, разрывающего в гневе Локи на две сущности. Никогда не позабыть мрак в его глазах, холодный и живой, что охладил вчера пыл ее возмущения.
Оторвав взгляд от блинчиков, девушка испуганно звякнула вилкой об тарелку: демон внимательно смотрел на нее, неотразимо прекрасный в свете падавших на него лучей солнца.
– Единственной из нас, кто видел картину, является Настя. Так что она идет со мной. Ильвир, ты тоже с нами.
– Хорошо, – кивнул карлик.
– Я тоже, – поднял голову Диего.
– Гипноз может пригодиться, – вступилась за Диего Лика, увидев недовольство на лице графа.
– Будь по-твоему, – согласился граф.
Днем вся команда отдыхала, только Ильвир и граф, закрывшись в кабинете, обсуждали план действий.
Настя мало спала ночью, поэтому с удовольствием легла после обеда. Ее разбудила Лика, вместе они спустились пить чай в столовую. Там сидел и Диего, задумчиво вертя в руках вазочку с шоколадными конфетами. Лика выхватила одну шоколадку и положила в рот.
– Мммм, божественно!
Оборотень поднял на нее зеленые глаза, усмехнулся, погруженный в свои мысли.
– Чего ты? – Лика потрепала его по плечу. – Осуждаешь?
– Нет, что ты, но вот задумался, пролезешь ли ты в тайных проходах папского дворца.
Лика засмеялась.
Ангел всегда была стройной, несмотря на то, что сладости поглощала постоянно. Но Диего нравилось ее все время подкалывать.
Настя разлила чай по чашкам. Лика урвала еще одну шоколадку, несмотря на слабое сопротивление оборотня. Втроем они обсудили последние новости от Цезаря, Сержа и Итсаску: камень инков действительно был активирован, Ноктурна наращивала силу. Они возвращались в Барселону, где их ждали Рита и Джонни.
– Если пузырек с моей кровью уже у Ноктурны, то можно считать, что я для нее больше неинтересна, – рассудила Настя.
– Кто его знает, – Диего добавил в чай молока. – Лучше не рисковать понапрасну. Поэтому Старик с тобой и носится, боится, что Ноктурна решит, что ей нужно больше твоей крови.
Лика задумчиво покачала головой.
– Но еще подвеска…
– Какая подвеска?
Лика испуганно взглянула на Настю: она совсем забыла, что о подвеске кроме нее, графа и Риты больше никому неизвестно.
– Так, мысли вслух, – улизнула она и с облегчением увидела, как в комнату входит граф Виттури. Он смерил всех троих строгим взглядом из-под черных бровей. Чуть нахмурившись, он заявил:
– Выступаем в 11 часов. Ильвир выдаст все необходимое.
Когда они вышли, накрапывал мелкий дождь. Шли молча по ночному Риму, повсюду гулял народ, из ресторанов вкусно пахло, слышался смех и громкие разговоры. Золото фонарей преломлялось на влажном булыжном мощении улиц. Настя с любопытством смотрела по сторонам: времени осмотреть город у нее не было, хотелось запомнить хоть что-то. Пешком добрались до римского Форума. Древний город римлян был прекрасно подсвечен, колонны храмов, триумфальную арку, развалины было видно очень хорошо. Граф Виттури легко перемахнул через ограждение, следом за ним перелезли остальные. Диего подсадил Ильвира, карлик, чуть переваливаясь на коротких ногах, подошел к графу, который смотрел на развалины в виде круглой кирпичной кладки с разбросанными кругом серыми камнями.
– Это здесь, – сказал он, отвлекая графа от воспоминаний.
Они подошли ближе. В кладке угадывался вход.
– Что это? – спросила Настя. Честно говоря, она думала, что они пойдут дальше, к высоким постройкам, а не застрянут здесь.
– Umbilicus urbis, – ответил граф Виттури, разглядывая камни. – Посвети мне, Ильвир, только осторожно. В темноте нас могут заметить. Пуп города. Знаешь пословицу, что все дороги ведут в Рим?
Свет фонарика был проглочен чернотой узкого прохода. Граф просунул в него руку, пытаясь сдвинуть препятствие.
– Да.
– Так вот все дороги, ведущие в Рим, сходятся здесь. По преданию, здесь находится вход в потусторонний мир. Его всегда обходили стороной. Идеальное место для тайного прохода в Ватикан и из Ватикана.
Он продвинулся плечом в проход, чертыхнулся, исчез в черной пасти прохода, некоторое время оттуда доносилось только шорохи и звуки падающих камней.
Дождь усилился, Настя обхватила себя руками и нервно переступила с ноги на ногу: теоретически они сейчас оскверняли памятник культуры, если их тут застанет полиция, то их запросто могут арестовать.
– Настя! – глухо послышалось из черноты прохода. – Ты следующая!
Адреналин в крови внезапно повысился, в висках застучало, когда она протиснулась боком в проход. Камни оставляли пыль на руках и одежде, неровные края наверняка подрали кожу куртки, но по другую сторону прохода ждал граф; и она торопилась к нему, не смея задерживать группу. Просунувшись, она почувствовала, как сапог поехал вниз, и вскрикнула бы, если бы ее не поймали крепкие руки графа. Он подхватил ее и задержал в воздухе:
– Испугалась, птичка? – голос был насмешливым.
– Поставь меня, – ровно попросила она. Сердце колотилось, как бешенное, и она уже не знала от чего: от того ли, что она проникает в запретное место, или от того, что его руки на талии напомнили ей об их первой встрече и танце.
– А если не поставлю? – его дыхание защекотало шею. Она вцепилась в рукава его куртки. В темноте она не видела его лица, но знала, что сейчас не момент для флирта, и он просто испытывает ее.
– Я тебе врежу между ног и отпустишь, – заверила она. Он тихо рассмеялся и опустил ее осторожно вниз, оказалось, он стоял на небольшом выступе, а дальше был провал высотой в метр. Можно запросто свернуть себе шею.
– Включи фонарик, – посоветовал он.
Она достала из кармана фонарик с резинкой, включила и надела на лоб. Огляделась. Площадка, на которой она стояла, была небольшой, прямо перед ней находился плоский камень с лунками. Похоже, это алтарь для жертвоприношений. Вскоре рядом с ней появилась Лика.
– Очень неприятное место, – поежилась она, отступая в сторону, чтобы пропустить Диего.
Оборотень помог графу спустить Ильвира, вся группа включила фонарики, граф спрыгнул к ним и подошел к камню.
– Его нужно сдвинуть. Похоже, проход под ним, – Ильвир осмотрел алтарь со всех сторон.
Мужчины взялись за камень, сначала пытались сдвинуть в одну сторону, потом другую, но ничего не получалось.
– Попробуем поднять.
Широкими ножами они стали подкапывать края алтаря. Настя копала и думала о том, что Лика права. Место было неприятным. Здесь было холодно, влажно, грязно, а камень с въевшимися темными пятнами неизвестно чего: вина или крови, пах как-то отвратительно. Она уже собиралась это прокомментировать, но тут граф быстро отмахнул поднятые комья земли в сторону и засунул руку под край. Не дожидаясь помощи, он один сначала одной рукой, затем двумя, понемногу поднимаясь, смог поднять его и сдвинуть в сторону.
– Легче, чем могло показаться.
– Неудивительно, – ответил Диего, глядя в открывшийся им узкий лаз. – Ведь кто-то должен был суметь сдвинуть его снизу в случае побега из Ватикана…
– Я иду первым, Диего, ты замыкаешь цепочку.
Оборотень кивнул графу.
Лаз оказался графу по пояс. Ему пришлось опуститься на четвереньки и изучить пространство.
– Здесь дальше еще один спуск… и там каменные ступени.
Он исчез из дыры. Туда спустилась Настя. Опираясь на ладони, она увидела, что земляной лаз изгибается и уходит вниз.
– Удобнее, если ты полезешь ногами вперед, – подсказал граф Виттури.
Она развернулась и полезла. Руки и одежда были безнадежно испачканы, но это было самой малой проблемой. Граф ухватил ее за сапог и помог нащупать ногой ступеньку. Когда она наполовину уже стояла на лестнице, он без зазрения совести положил ей руки на попу. Настя даже замерла от неожиданности.
– Не останавливайся, я тебе помогу, – невозмутимо сказал он, придерживая ее.
Она пролезла полностью из лаза и повернулась к нему, а он поставил ее на землю, но рук не убрал, наоборот, прижал к себе сильнее. Против воли, Настя почувствовала легкую щекотку внизу живота, словно телу это все было безумно приятно, несмотря на то, что разум был против таких игр, учитывая обстановку.
– Что ты там говорила по поводу того, чтобы мне врезать? – ее фонарик осветил его лицо, перепачканное землей.
– Вы не чувствуете, как смердит здесь, граф? – спросила Настя.
– Не пытайся сменить тему.
– Я серьезно.
Она хотела еще что-то добавить, но тут ее взгляд поймал движение за спиной графа, и, не долго думая, она обняла его за шею и толкнула в сторону, пытаясь прикрыть. Он же вывернулся и сам прижал ее к стене.
– Во что ты пытаешься со мной играть? – судя по ухмылке, ему это все очень нравилось.
– Там кто-то есть…
Он резко повернулся и осветил проход, она тоже, испуганно дыша, металась фонариком по стенам и полу прохода. Он был широкий, с каменной кладкой и уходил так далеко вперед, что света не хватало, чтобы осветить его целиком. Но там никого не было.
