Текст книги "Демониада (СИ)"
Автор книги: Нина Линдт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ГЛАВА 4
Из дневника Насти: «С графом Виттури творится что-то странное. Смотрит на меня волком, огрызается, демонстративно уходит, едва прихожу в агентство. Ну, что за странный тип! А так хочется поговорить с ним о том, что произошло, что они все имеют в виду, когда говорят, что я земная? Явно не то, что я по земле хожу. Почему загорелся мой меч? И что делать теперь, когда мы знаем, что Ноктурна наращивает силу, отыскивая артефакты, в которых она заключена?
Цезарь с Сержем и Итсаску уехали, как только стало известно, что украденный в США артефакт был замечен в Ирландии. Его можно активировать возле каких-то камней, ребята и агентство Великобритании сейчас там, пытаются найти воров и отбить у них артефакт.
Лика и Диего много времени проводят со мной в агентстве. Джонни, Ильвир и Рита больше в особняке графа ошиваются. Мы ищем следы второй картины художника. Если выйти на нее вперед Ноктурны и уничтожить, это нанесет урон ее силе. Но пока следов почти никаких не найдено.
Я подумала, что если поискать в реестрах произведений искусств, которые любили составлять раньше, то, может, наткнемся на эту картину, уж очень она необычная. Но пока просмотры реестров Вены и Берлина (Джонни), Флоренции и Венеции (я), Парижа и Мадрида (Лика) не дали. А их много, очень много, есть даже частные. Но больше идей нет. Итсаску излазила весь интернет, современные реестры молчат об этой картине. Так что мы смотрим старинные, Джонни даже на три дня в Берлин летал ради одного. Но пока ничего.
Диего книжные копания не любит совершенно, но в отсутствии Итсаску на нем связь, и он почти все время у компьютера и что-нибудь жует, переписываясь с ребятами и другими агентствами. А потом все выключает и тащит нас с Ликой в спортзал.
Ильвир на днях улучил момент, когда я сидела в кабинете у Цезаря одна. Карлик вошел, осторожно закрыл дверь и неуклюже забрался ко мне на диван.
– Настя, нам надо поговорить.
У него одно веко чуть больше опущено, чем другое, он такой рыжеватый и неуклюжий. По выражению лица никогда не понять, о чем он думает.
– Я должен попросить у тебя прощения за тот день, когда Локи… ну, ты понимаешь. Он даже не мог произнести «вырвал Рите сердце». Его лицо дернулось от нервного спазма.
– Все в порядке, Ильвир, честно.
– Ты не понимаешь, я так глупо поступил. Ты ведь совсем не виновата, что Кали наложила на тебя проклятие. Но тогда, когда ты вошла, мне было очень больно. Я ведь думал… что потерял…
Я с болью смотрела, как он сжимает маленькие руки. Просто удивительно, что он может делать прекрасное оружие с его маленьким ростом. И еще более удивительно, что Рита – его дочь.
– Я бы тоже была в панике, – мягко ответила я.
– Рита все для меня. Сама понимаешь.
– Понимаю.
– Значит, друзья? – Ильвир чуть наклонил голову набок.
– Конечно, – я улыбнулась ему. – Я правда не обижалась, Ильвир. И я рада, что с Ритой все в порядке.
– Слава богам…
– Ильвир, ты в оружии разбираешься лучше, чем я. Мой меч в Аду вспыхнул огнем, когда я сражалась с Велиалом. Это какая-то реакция на демона?
Ильвир нахмурился.
– Покажи-ка меч.
Я сходила за оружием и положила его между нами на диван. Ильвир поиграл с отражением света на клинке, провел ладонью по украшавшим его гарду ставам.
– Я помню этот меч. Нет, тут обычные охранки, уберегающие бойца от случайных ран. И сплав самый обычный. Дело не в мече.
Его глаза: один тяжело-задумчивый и ироничный, другой обычный, – посмотрели на меня. Я отвела взгляд. Значит, дело в посвящении. Что-то со мной Старуха сделала. Что-то хорошее? Или мне придется за это заплатить?
– Знаешь, Настя, – Ильвир чуть дотронулся до меня ладонью. – Чем больше я узнаю тебя, тем больше убеждаюсь, что ты не просто говорящая с призраками. Ты как этот меч: обычная с виду, с определенными способностями, но внезапно вспыхивающая внутренним огнем. Ты спасла не только мою дочь. Спасла Локи, Диего, а ведь они сами по себе сильнее и могущественнее тебя. И все же… именно ты веришь в каждого из нас так сильно, что становишься сильнее ради нас. Это удивительно. Это то, что восхищает меня в тебе. Ты очень сильная духом.
– Боюсь, что ты переоцениваешь меня, Ильвир. Не такая уж я сильная.
– А мы еще посмотрим, – подмигнул мне его обычный глаз. – Посмотрим.
Вчера, пока мы корпели над реестром, пришедшим из Лиссабона, вошла Рита, села напротив (мы в кабинете Цезаря вокруг его стола сидели вчетвером: Джонни, Диего, Лика и я) на диван, и пока мы читали каждый по столбцу на странице, смотрела на нас. Рита хороша: в широких клешеных брюках, жакете с эффектным поясом, подчеркивающим ее осиную талию, широкополой шляпе, из-под которой каскадом падают уложенные рыжие волосы… Джонни заметно занервничал с ее появлением. Интересно, у них что-то было? Ведь Джонни немало времени провел с Ритой, а она так и излучает искушение, недаром, что ведьма. Но Джонни – демон. И граф Виттури…
Усилием воли заставила себя вчитаться в старинный текст, португальский, написанный от руки, был почти непонятен, но мы надеялись, что найдем хоть что-то отдаленно напоминающее описание картины с демонессой. После посвящения мне стало легче переключаться с мыслей о графе на другие, как же я была за это благодарна Старой Ведьме!
– Уф, – Лика потянулась, – в моем столбце ничего. Пойду сделаю нам всем какао.
Какао Лика делала невероятно вкусный, с палочкой корицы и воздушными облачками зефирок, которые выпекала сама. Я даже уговорила ее выпекать для нашего кафе: вкуснее зефирок, сделанных ангелом, я ничего не нашла. Пепе с энтузиазмом отнесся к зефиру: мы подавали по одной с чашечкой кофе.
Когда ангел вышла, Рита отложила журнал с глянцевыми картинками, поднялась и подошла к столу.
– Мальчики, если не возражаете, нам с Настей надо поговорить.
Мальчики не возражали. Слегка разочарованные, что Рита не явилась по их душу, они вышли, прикрыв дверь кабинета за собой.
– Настя, что с графом Виттури? – огорошила меня Рита.
– В каком смысле?
– Он какой-то… странный.
– Он демон, Рита, нормальным он не был никогда, – попыталась отшутиться я. В зеленых глазах Риты не было ничего, похожего на смех, а вот желания испепелить меня хоть отбавляй. – И вообще, чего ты меня спрашиваешь? Я его почти не вижу.
– Почти не видишь? – Рита просканировала меня с головы до пят. – Ты знаешь, что ночами он сидит на подоконнике твоего окна?
– Что?!
Рита пожалела, что ляпнула это. Мое сердце подпрыгнуло, застучало, как бешенное. Он так близко каждую ночь! А я его не чувствовала совсем. Ему удалось порвать нашу связь? Тогда зачем ему мой подоконник?
Разум проснулся чуть позже: да угомонись, идиотка. Джонни просто больше тебя не сторожит, вот графу и приходится тебя охранять. Ты же сосуд, полный питательной крови для Ноктурны. «Чаша Грааля», – вспомнились слова говорящего с призраками. Я передернула плечами.
– Я не говорила с графом. Не знаю, что тебе сказать, Рита.
Красавица-ведьма недовольно хмыкнула. Вошла Лика с подносом, за ней просочились Джонни и Диего. Минут десять мы сидели на диване и болтали. Потом снова взялись за работу. Рита прошла в свой кабинет этажом ниже, у нас там были еще помещения, соединенные с этажом агентства винтовой лестницей, но, в основном, складские, а также небольшая квартирка Цезаря.
Рита облюбовала себе маленькую каморку, и теперь там висели сухие травы и стояли колбы с жидкостями и веществами неизвестного происхождения. Мы к ней не лезли, да и ведьма сама закрывалась, пуская только Ильвира.
– Возможно, вот это? – Лика провела пальцем по одной из строк. – Упоминается, что в году 1756 привезено было 10 картин, уцелевших при пожаре доминиканского монастыря в Гимарайнш. Вот здесь: успение девы Марии, святой Фома Аквинский… вот! «И весьма мерзкого вида картина с демоном в образе женщины». Возвращены 9 картин, одну оставили в хранилище.
– Значит, картина в Португалии? – уточнил Джонни.
– Мы не дошли до реестра исходящих картин.
– Так давайте его откроем. Найдем дату возвращения картин монастырю, – Диего взялся за старые листы реестра.
– 8 октября 1756 года, – сказала Лика, проверив запись, – тут прямо на полях пометка.
– Значит, 8 октября. Читать начнем с этого момента.
– А вдруг это не наша картина? – я задумчиво обняла ладонями еще горячую чашку какао.
– Надо проверить любую зацепку, – Джонни покрутил фенечки на запястьях. – Ноктурна не должна добраться до нее первой.
Чихнув от пыли, поднявшейся от перелистывания реестра, я отошла к окну и взглянула на Барселону. Город был залит весенним солнцем. Небо было чистым, без облаков. Самое оно, чтобы гулять, а не копаться в реестрах таких давнишних, что найти что-либо в них, все равно, что иголку в стоге сена отыскать.
– Нашел! – Диего ткнул пальцем в страницу. – «Брат Ансельм увозит с собой 6 Евангелий в окладах и 3 картины: крещение Иоанна, мученичество св. Лучии и на дознание картину с богомерзкой жрицей сатаны».
– А куда увозит? – Лика нетерпеливо тряхнула золотыми кудрями.
– Неизвестно, – Диего с досадой выругался. – Опять тупик. И может, не наша картина вовсе.
– Погоди, – Лика задумчиво покрутила пресс-папье Цезаря. – У каждого монастыря своя летопись, хозяйственные книги. Может, если здесь не написано, куда отбыл брат Ансельм, то найдем что-нибудь в летописи самого монастыря в Лиссабоне?
– Но у нас ее нет, – Диего сверкнул глазами, облизал пухлые губы и тут же повеселел: – Значит, едем в Португалию!
– Погоди веселиться, – обрезал его Джонни, – сначала Старику эту новость сообщи, посмотрим, кого он пошлет.
– Да и не надо, может, ехать, кажется, в Лиссабоне есть агентство или агент? – Лика пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить. – Педро, по-моему. Я сейчас, сверюсь с базой!
Ангел унеслась на свое рабочее место.
Я переглянулась с Диего. Оборотень по-прежнему недолюбливал Джонни, и между парнями постоянно чувствовалось противостояние. Они еще внешне были такими антагонистами, что объединить их в команду казалось невозможным. Может, и лучше, если есть возможность связаться с агентом в Португалии. Если бы граф отправил этих двоих на задание, они, может, от монастыря камня на камне не оставили. То, что меня в поездку не взяли бы, я верила абсолютно: не тот сейчас момент, чтобы отдаляться от графа Виттури: мою кровушку могут снова возжелать силы тьмы. Сосуд следовало охранять и хранить. Иногда ощущать себя пробиркой с лекарством для Ноктурны было противно. И как она на меня в аду не набросилась? Удивительно. Может, пока по моей крови гуляло зелье Риты, я была невкусной?
Агент Педро нашелся, мы связались с ним по скайпу. Он как раз водил по Лиссабону группу туристов, поэтому включил связь, отослал туристов осматривать церковь, а сам сел в тени храма на ступени.
– Вы хотите, чтобы я выяснил, куда ездил монах? Без проблем! – загорелый парень с шевелюрой кудрявых волос широко улыбнулся в камеру. – А когда нужно?
– Сегодня. Сможешь? – Диего напряженно вглядывался в экран монитора.
– Вот только отведу группу к крепости и помчусь выяснять.
Он помахал нам и отключился.
– Я его никогда не видел на балах, – отметил Диего.
– Он новенький, как и Настя, только присоединился в начале прошлого года. И он не может покидать Лиссабон.
– Почему?
Лика улыбнулась мне, и ее синие глаза озорно свернули.
– Он что-то типа домового, только в городском масштабе.
– А такие бывают?
– Бывают.
– А домовые? – я вспомнила про хриплое дыхание под своей дверью.
– И домовые бывают. Но они не любят показываться. А вот… городничие, они любят людей водить по городу, рассказывать. Каждый из нас с такими встречался: их просишь дорогу показать, а они целую экскурсию проведут.
Городничий Педро позвонил нам поздно вечером, когда мы уже расходились из агентства: брат Ансельм, судя по записям, уехал в Ватикан».
Демон с презрением и отрешённостью смотрел на ночной город. Он слышал мелкие желания, глупые мысли, которые царили вечером на улицах Барселоны. Иногда он с секундным интересом поворачивал голову вслед чему-то интересному, мелькавшему среди всеобщего моря плоских страстей. Люди. Обычные люди. Как всегда, мало горящих сердец, неспокойных умов, сомневающихся и мятежных душ. Как же ему нравилось вылавливать в общем океане таких людей. Пестовать и развивать. Ощущать, что все было не напрасно, если есть они. Их мало, но какое счастье пройти с ними их короткий путь. Ловец душ, искатель умов. Это была его страсть. Люди. Умные и увлеченные своим делом.
Душа, которая в числе прочих пряталась за окном подоконника, на котором он сидел, росла и могла стать сильной. Он ощущал, как она раскрывается, словно бутон, медленно разворачивает лепестки своих способностей. Только бы успеть насладиться ее цветением, привести ее к исполнению начертанного. Реализовать ее.
Настя…
Демон закрыл глаза, словно свет фонарей стал вдруг болезненным.
Он всерьез опасался за девушку. Старая Мать что-то сделала с ней, предстоит выяснить, что именно. Кулон, подаренный ей, тоже беспокоил. Он не думал, что все будет так сложно. Казалось, девчонка пожертвует собой, умрет героем, спасая человечество. Он думал, он взращивает в ней самопожертвование и героизм, храбрость и решительность. А теперь… все становилось сложнее. В игру, затеянную темными силами, вступило слишком много участников, и он не способен контролировать ее ход. Настя в опасности. Она может не дойти до своего момента реализации, они разыграют ее, как пешку.
Если только…
Нахмуренный лоб демона внезапно расслабился. Возможно… все вовсе не так плохо. Надо только повернуть все в свою пользу. Когда противников слишком много, они легко могут проиграть, если правильно столкнуть их друг с другом.
Окно внезапно отворилось, и Настя, в своей детской ночной рубашке, с русой косой на плече, выглянула наружу. Дитя человеческое потянулось к нему с таким доверием и нежностью, что демон сам не понял, как ответил на объятие, только внезапно ее девичье тело оказалось в его руках, лицо зарылось в его рубашку. Под тонкой тканью ночной рубашки тепло ее тела на его ладони было невероятно приятным. Он почему-то вспомнил, как держал однажды в руках спящего младенца в тонких батистовых простынях. Маленького спящего мальчика с золотыми волосами. Будущего короля.
Тогда хрупкость человеческого тела и доверчивость, с которой младенец продолжал спать на ладони демона, наполнили его тоской и горечью.
– Почему не спишь? – ласково спросил он.
– А ты?
– Демоны не спят, малышка. Иди, отдыхай. И не бойся, я рядом.
– Посиди со мной.
Она потянула его в спальню. Наивное дитя, он читал ее мимолетные, спутанные желания и мысли, но не замечал в них прежней одержимости. Хоть что-то старуха-ведьма сделала верно. Подчиняясь мимолетному порыву, он взял Настю за руку и заставил кружиться по комнате. Послушно, прикрыв глаза, словно в полусне, она подчинялась ему с такой легкостью, так грациозно двигалась, словно была не человеком, а легкой, воздушной сильфидой. Потом он прижал ее к себе, медленно повел в танце, уткнулся носом в русую макушку. Она пахла цветами, травами, детством.
Ему стало невероятно хорошо от контакта с ней. Словно прибавлялось энергии и мощи, словно в ней источник его сил. А ведь он столько потратил на то, чтобы достать ее из Преисподней… Она молчала, и он был благодарен за это. С животным торжеством он ощущал бешенный прилив сил от единения с ней. Наклонил в объятьи, скользнул рукой с талии на бедро, золотистый свет исходящий от нее, тянулся к нему. Он кружил ее на расстоянии вытянутой руки, и искры разлетались в стороны. Удивительно. Эта связь, что появилась еще в Венеции во время танца, становилась сильнее с каждой их встречей. Кто же она для него?
Жар от его ладоней вдруг пошел по всему телу, и это тепло вдруг превратилось в ощущение легкости, настолько, что она почувствовала, как ноги отрываются от пола. Испугавшись, она прервала танец и оглянулась: они висели в воздухе. Если поднимет руку, коснется потолка.
– Мы… – она испуганно вцепилась в него.
– Мы. Ты не бойся, не упадешь. Веришь? – он улыбался в темноте. Его голос мягкими волнами омывал ее сознание, мурашки ползли по спине от каждого бархатистого переката.
– Нет, – сказала она. И засмеялась. – Странное ощущение.
Он отодвинул ее от себя, она судорожно вцепилась в его руки.
– Я упаду!
– Нет, – он улыбался, в тысячу раз более красивый, чем прежде. – Просто отпусти меня сама. Ты не упадешь. Я обещаю.
Ее переполнял восторг и ужас. Наверно, так люди чувствуют себя, оказавшись с газовым баллоном под водой. Вроде как понимаешь, что можешь дышать, но твой мозг вопит совсем о другом, что ты умрешь, если вдохнешь, ведь вокруг вода. Но легкость была невероятной, и она не висла на его руках, она самостоятельно парила в воздухе и держала его за руки. Медленно, она оторвала одну руку от него, с опаской, не веря самой себе, что делает это.
– Теперь вторую.
Настя смеялась от страха и восторга, и от этой бешеной смеси, ей казалось, она потеряла связь с реальностью. Когда она решилась, скользнув по его руке ладонью, оторваться от него, в глазах демона блеснуло восхищение.
– О господи боже, я могу! – она стояла, широко расставив руки, и покачивалась от неуверенности. Он засмеялся, потом приблизился и крепко обнял. Их тела в воздухе переплелись совсем тесно, и они выплыли в окно. Испуганно спрятав лицо у него на груди, Настя улыбалась от счастья.
– Смотри!
Она повернулась и посмотрела вниз: они летели над ночной Барселоной.
Квадратики района Эйшампле, пересекающий весь город проспект Диагональ, собор Святого Семейства, черной массой – море с огнями кораблей…
– Как красиво! – в его руках, словно в колыбели, она смотрела на город, ветер обдувал их, но холода не было, кровь в венах словно бурлила, колола кончики пальцев, было жарко. Он прижимал свое лицо к ее горячей щеке, шептал ей на ухо легенды города, а потом она посмотрела в небо, и тысячи звезд вспыхнули ярко на небосклоне, и неожиданно они показались рассыпанными на небе, как на черном бархате, бриллиантами. Протянула к ним руку, словно хотела дотронуться, собрать их, построить новый узор.
– Какой красивый этот мир…
– Пока его не разрушили, он твой.
– Не разрушат, никогда не разрушат. Мы же не дадим?
– Да, дитя, – улыбался он, – не дадим.
В объятии демона она полностью доверилась ему, была хрупкой по сравнению с его телом и силой, слабой, незначительной. В нем ощущалась масса тьмы, необратимая и мощная. И все же, что-то тянуло ее к нему, притягивало в солнечном сплетении. Ей казалось, что в самой сердцевине мрака, как семя или ядро, есть пламя огня. Свет дрожащий и хлипкий среди давящей неохватности мрака, но неистребимый, негасимый веками и тысячелетиями. Там внутри горело и билось пульсом пламя Прометея и Данко. Свет, о котором он вспоминал, обращаясь к ней, на самом деле, горел и трепетал в нем, а ее тянуло к этому свету как доверчивого мотылька.
С девушкой на руках Демон прошел к кровати, по дороге погружая ее в сон. Склонившись над ней, уже крепко спящей, он провел нежно рукой по щеке. Говорящая с призраками. Посвященная Великой Матерью Волчицей. Избранная жена. Все это было не то, совсем не то. Дитя человеческое, чистая душа. Вот кем она была. И до самого ее конца он будет тянуться к ней, ведь чистые души делают демона сильнее и могущественнее.
В кафе с утра было очень много посетителей, но, несмотря на то, что спала она мало, Настя чувствовала себя отдохнувшей. И невероятно счастливой.
– Кофе прекрасный, с перчинкой, – кивнул Пепе, отпив из чашки во время своего перерыва. – А я купил настоящие турки и поднос с песком, буду делать кофе по-турецки, но только особенным посетителям.
– А мне сделаешь? – загорелась Настя.
– Может быть, может быть, – с загадочным видом подмигнул ей Пепе.
В кафе зашла заплаканная девушка, машинально взяла салфетку со стола, попыталась вытереть зареванное лицо.
– Туалет вот здесь, – Настя вышла из-за стойки и проводила посетительницу. – Там есть бумажные полотенца.
– Спасибо, – дверь за девушкой закрылась и раздались всхлипы и рыдания.
Пепе поправил очки на носу, встретился взглядом с Настей и улыбнулся.
– Сделай ей кофе, Настя. С корицей. Молоко обезжиренное и не слишком взбивай его в пену.
– Есть.
Когда девушка вышла, Пепе поставил чашку на столик.
– Садитесь, отдохните.
– Я не хочу, спасибо, – девушка все еще всхлипывала.
– Садитесь, – настоял Пепе и отодвинул стул. – Мы угощаем.
Девушка села, пододвинула чашку к себе.
– Спасибо.
– И кто бы он ни был, знаете, он Вас недостоин, – Пепе поставил перед ней вазочку с зефирками. – И плакать по нему не стоит.
– Просто все так неожиданно, – слезы опять потекли по лицу.
– Ничего, – похлопал ее по руке Пепе, – время лечит.
Она пила кофе и успокаивалась. Настя украдкой наблюдала, как подсыхают слезы, как улыбка появляется на лице, когда зефирка касается языка и тает на нем.
Пепе как никто умел успокаивать. Ему доверяешь, как дедушке, как доброму волшебнику из сказки. И когда девушка поднялась и поблагодарила, она уже не была угнетена и расстроена. И Настя за нее была рада.
– Она наверняка вернется, кажется, зефир ей очень понравился, – глядя ей вслед, сказал Пепе.
Настя улыбнулась. Посетители действительно возвращались очень часто. Вот такие, которые оказывались в кафе у Пепе случайно.
После работы в кафе ее встречал Диего: и они вместе отправились в агентство на совещание.
– Итак, Ватикан… – граф Виттури обвел всех суровым взглядом. – Уверен, что если картина там осталась, то ее не выставляют в музее.
– Но в Хранилище Ватикана простому смертному не попасть, – возразил Джонни.
– Простому, конечно, нет, – усмехнулся граф.
– Вы же туда не можете войти? – уточнила Настя.
В глазах графа Виттури засверкали золотистые искры смеха:
– Это еще почему?
– Ну, потому что… – Настя не была уверена, как правильно обозначить графа, но демона в святая святых католической церкви представить было невозможно.
– У графа Виттури там старые знакомые, – промурлыкала Рита.
– Но попасть в Ватикан – это одно. А вот добраться до Хранилища – это совсем другое. Мне понадобится команда. Лика?
– Да, конечно, – Лика аж вся засветилась от удовольствия.
– Я с удовольствием поеду, граф, – обратился к графу Диего и вовремя спохватился, – если пригласите.
Что-то похожее на раздражение мелькнуло в черных зрачках графа Виттури.
– Не сомневаюсь, – процедил он.
– А Настя? – сверкнул зелеными глазами оборотень.
– Настю придется взять с собой, – кивнул граф. – Я не могу ее оставить.
– Почему же, граф, мы с папой за ней присмотрим, – Рита лоснилась от кошачьей грации и очарования.
– Нет. Я присмотрю за ней сам, – отрезал граф. – И Ильвир поедет с нами. Джонни и ты, Рита, останетесь здесь для связи.
– Я и не собиралась ехать в Ватикан, – пожала плечами Рита. – Не очень-то там ведьмам рады.
– Почему я должен остаться? – Джонни недовольно смерил взглядом Диего.
– Потому что я так решил. Пока Серж, Итсаску и Цезарь не вернутся, здесь должно быть два агента. И вы с Ритой справитесь.
Джонни хотел было что-то добавить, но потом передумал, опустил голову, пригладил светлую бороду и слегка усмехнулся. Словно понял, к чему клонит граф.
Ильвир ждал в аэропорту, нервно поправляя лямки рюкзака: он любил путешествовать налегке. Оставлять Риту после того, как он чуть было не потерял свою единственную дочь, не хотелось, но граф Виттури был непреклонен. Да и карлик сам понимал, что нужнее в Ватикане, чем в Барселоне.
Повернувшись, он увидел, как к нему идут агенты с графом. Зрелище было потрясающее: справа от графа шла Лика в идеально сидящем на ней черном комбинезоне, заправленном в высокие сапоги на каблуке. Золотистые волосы уложены в локоны. За спиной колчан и убранный в футляр лук, за собой ангел везла маленький серебристый чемодан. Граф Виттури шел рядом с ней, в белой рубашке и черной кожаной куртке, красивый мерзавец, за спину небрежно перекинута длинная сумка: наверняка, и мечи вошли, и вещи. Диего был, как всегда, одет шикарно, как будто собирался на обложку мужского журнала мод. За собой оборотень вез два маленьких чемодана: свой и Насти. Девушка шла возле него: золотисто-русая коса через плечо, тоже в брючном коричневом костюме, только кожаном, с широким поясом. Сумка с мечом за спиной, и девушке явно не по себе от внимания, которое вся эта группа привлекает к себе. А выглядели вместе они очень эффектно, их провожали взглядами, пока они шли по длинному залу вылетов.
Впятером они подошли к одному из выходов, на котором светилась надпись «РИМ».
– Странно, больше никого нет, – заметила Настя.
– Ничего странного, мы летим на очень маленьком самолете, – подмигнул ей Ильвир.
Граф Виттури молча протянул свой посадочный персоналу.
Самолет был действительно маленьким, но очень уютным. Вещи они сложили в специальный отсек в салоне. Насте было не по себе: она ни разу ни летала на частных самолетах. Лика взяла ее за руку, и девушка расслабилась. Полет пролетел незаметно:
Лика, Диего и Настя болтали обо всем на свете, пока Ильвир и граф Виттури переговаривались вполголоса о чем-то очень важном, судя по тому, как напряженно Ильвир тер лоб и хмурился.
Новое приключение наполняло кровь адреналином. С тех пор, как она работает в агентстве, покой казался чем-то далеким и недостижимым. Иные города, призраки, демоны, оборотни, вампиры… И растущая угроза в виде возрождения Ноктурны… В это верилось с трудом, несмотря на все, что она видела. Единственные, кто вселял в нее покой – ее друзья. Она была уверена в их поддержке. Только это чувство крепкой дружбы вселяло надежду на будущее: ведь пока есть верные друзья, можно преодолеть многие беды.
