Текст книги "Четверостишие. Часть 1. Янка"

Автор книги: Нина Грецких

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

Снег хрустел под ногами, лип мокрыми комьями к подошвам ботинок. Янка бодро шагала с покупкой в руках. Это был новый фен, с целой кучей профессиональных «примочек». Близилась их годовщина. Подумать только, три года прошло! Сюрпризы Лёшка делать так и не научился.

– Детка, ни в чем себе не отказывай, – говорил он, вынимая из кармана банкноты. Получалось эффектно!

Янка, пересчитав, возвращала ему одну треть:

– Кэшбек, – поясняла она.

Жить вместе оказалось не так уж и трудно. Лёшка искренне поддержал её увлечение прическами. «Салон красоты для женщин, где мужчин не бывает», – радовался он. Ведь Янка порядком наследила на прежней работе. Замутила с женатым шефом, после чего пришлось переводиться в другой отдел. Так как его прежняя фаворитка чуть не сжила её со свету. Там было много чего. И Лёшка все помнил! Тогда они еще только дружили, и Янка делилась своими «победами»…

Он был дома. Его ботинки – то, что она увидела сразу, клацнув выключателем. Но кроме них, на мокром линолеуме стояла еще одна пара. Янка прошла, аккуратно поставила фен в уголок и прислушалась. Со стороны кухни доносилось два голоса. Лёшки высоковатый и… Другой! С хрипотцой, как будто насквозь прокуренный.

Они вразнобой рассмеялись и Янка вздохнула. Друзья частенько навещали их. Но обычно такие визиты согласовывались заранее. Меньше всего ей хотелось сейчас с кем-то общаться. А больше всего хотелось опробовать новый фен! Слова о друге детства затерялись на просторах девичьей памяти. И, войдя на кухню, она вежливо поздоровалась:

– Здрасте!

Парни умолкли и секунду оба смотрели на нее. Этой короткой секунды Яне хватило, чтобы понять – перед ней сидит Юрка. Тот самый! Он изменился, но мальчишка из прошлого так отчетливо проступил сквозь мужские черты. Тот же наглый изгиб брови. Как будто сейчас что-то скажет. Что-то малоприятное. Например, обзовёт соплячкой!

Что он и делал, как правило, если Янка умудрялась оказаться у него на пути. Всего лишь три года разницы тогда, в детстве, ощущались как десять. И Янка боялась дерзить в открытую. Но, отойдя на достаточное расстояние, кидала: «Говнюк!» ему в спину. И бросалась бежать. Он так ни разу её не догнал. А ей, возможно, хотелось, чтобы он попытался.

В тот вечер она, нарядная после школьной дискотеки, застряла между этажами. Демонстрировать предкам свой красный нос не хотелось. А после рыданий тот сильно распух. В седьмом классе Яна впервые влюбилась. И впервые разочаровалась в мужчинах. Когда избранник предпочёл ей блондинку. Она как раз оплакивала сей грустный факт, когда на лестничном пролёте, нарушая уединение, появился Юрка. Он стремительно приближался, напевая что-то под нос. И Янка сразу поняла, куда он держит путь!

Этажом выше жила Светка, чьи двери вечно обивали ухажеры. «Этажом выше», – подумала Янка, понимая, что столкновения не избежать. Она уже вытерла слезы, когда из-за перил появилась его вихрастая голова. Надеясь, что он не различит её в полутьме, Янка вжалась в ступеньку. Но Юрка её заметил:

– Эй, козявка!

Она упорно молчала.

– Я к тебе обращаюсь! – повысил он голос, чем спровоцировал новую порцию слёз. Янка отвернулась и шмыгнула носом. Надеясь еще, что он уйдёт.

– Чё, ноешь? – вместо этого он наклонился. – Эй! – повторил Юрка и тронул её за плечо.

– Отвали, – глухо отозвалась Янка. Тогда он присел рядом с ней на ступеньку.

– Кто обидел? – голос его посерьёзнел.

Янка шмыгнула носом. Было очень обидно и больно знать, что тебе на глазах у всех предпочли кого-то другого. А ведь она так старалась! Надевала дурацкое платье и колготы, которые терпеть не могла. Он ей улыбнулся. Она танцевала под быстрый трек, ощущая его интерес. А потом, когда песня сменилась, он пригласил не ёё. Отказав двум кавалерам, Янка сидела, наблюдая из первого ряда, как парень её мечты танцует с другой.

– Я уродина! – эти слова вырвались сами. Словно Янка хотела себя наказать.

– Да… нормальная ты, – после секундного замешательства, прозвучало по правую руку. Юрка ткнул её в плечо:

– Эй?

– Отвали! – повторила она, продолжая рыдать. Ведь он не сказал: «ты красивая». «Ты нормальная» – это не комплимент, а утешение. И довольно сомнительное.

– Глянь сюда! Слышь? – Юрка сполз со ступеньки и теперь сидел на корточках прямо напротив неё.

Янка удивленно подняла на него свое зареванное лицо. В полутьме вечерних сумерек светились белки его глаз. Они становились все ближе и ближе. Пока ошеломленная происходящим, Янка не ощутила прикосновение его губ к своим.

Поцелуй был таким мимолетным. Скорее короткий дружеский чмок. Но в момент касания время замедлилось! И Янка запомнила всё – привкус мятной жвачки у него на губах. И пальцы, приподнявшие её подбородок.

– Ты красотка! – он подмигнул и поднялся. Не успела Янка ответить что-либо, как Юрка ушел, также вприпрыжку. Напоследок взъерошив ей волосы…

Тогда в детстве разница в три года ощущалась, за десять. Сейчас же, они были ровесниками!

– Прошу прощения, – сказал Юра. – Я без приглашения к вам.

– Как без приглашения? – принялся возражать Лёшка.

Яна окинула взглядом стол. Посиделки были в разгаре. На полу валялась пустая коробка из-под пиццы, а ножку стола подпирали две опустевшие пивные бутылки.

– Да, ничего, – сказала она, отогревая озябшие руки. Дома было тепло. И тело её под свитером стало горячим. Захотелось раздеться. – Я пойду переоденусь!

– Возвращайся скорее! – попросил её Лешка.

Через стену их голоса звучали приглушенно. Янка взглянула на пижаму, разложенную на постели. И хотела достать из шкафа другую. Затем она оценила свое отражение и решила вовсе не выходить. На голове было чёрти что! Исправив ситуацию на скорую руку, она замерла у двери. «Что за глупая паника?», – с удивлением думала Янка. Она расправила плечи, придала лицу выражение томной безмятежности и, покинула свое укрытие.

Ребята сидели за столом. В руке у каждого было по новой пивной бутылке. "Один серый, другой Белый" – пришла на ум строчка из детского стихотворения. Их маленькая кухня была слишком тесной для троих. Янка застыла, размышляя, куда притулиться. Выбор был невелик: остаться стоять, или занять пустующий табурет.

– Какая по счету? – уточнила она, садясь между ними. И вдруг ощущая давно позабытую детскую трусость. Желание броситься наутёк, крикнув через плечо: «Говнюки!». Или что-то похуже.

– Бдит, – усмехнулся Лешка. В присутствии Юрки он и сам как будто изменился. И хотя от того полноватого чудика, каким он был в детстве, не осталось следа, Янке померещилось, что она его видит.

Ребята многозначительно переглянулись.

– Я притащил! Ну, чтоб не с пустыми руками, – повинился Юрка, опустив на ладони свое темноволосую голову.

– Не выбрасывать же, – поддержал его Лешка. И Янке почудилось, что время двинулись вспять…

Они говорили о всякой фигне, вспоминали и много шутили. Краем глаза она подмечала детали. Пижонские заплатки на локтях его кофты, полосатые ступни, торчащие из-под стола. Хулиган в нём не выдохся! Он всего-навсего повзрослел. И теперь проступал во взгляде глубоко посаженных глаз. Она ловила его на себе! Слегка захмелевший, смешливый. Как будто он выдумал шутку, но еще не озвучил её. Его непослушные жесткие волосы, очевидно, не поддавались укладке. Хотя, он и не пытался их «уложить». Наоборот! То и дело ерошил, погружая в густую копну свою длиннопалую пятерню.

Нет, он не был лучше. Просто он был другим! Они отличались, как две стороны одной и той же монеты. Лёшка – аккуратист с идеально зачесанными назад волосами. Ему так шел этот образ! И Янка любила повторять, что в роли Джеймса Бонда он был бы неподражаем. Теперь, растеряв свои килограммы, он выглядел как настоящий богатырь. И мамина шутка на эту тему уже не казалась такой неуместной. Лёшка был воплощением стойкости. Как многолетний дуб, под ветвями которого можно укрыться. Возможно, эта часть его натуры имела и обратную сторону, делая его чересчур приземленным. Но Янке, с её «летучестью», его приземленность была только на руку!

Юрка с возрастом стал ещё выше. Он как прежде был худощавым. Но сейчас на его плечах и спине, под тонкой вязаной тканью стал заметен рельеф. Яна скользнула глазами вверх, до ворота, что обхватывал загорелую шею. Там видна была темная нить. То, что было привязано к ней, скрывала одежда. И ей вдруг так захотелось увидеть…

Взрыв хохота вновь прозвучал на их маленькой кухне. И Яна испуганно дернулась.

– Лёха, ты – самый целеустремленный человек, из всех, что я знаю! – искренне удивился Юрка.

От комплимента Лёшка расплылся в улыбке:

– Приятно, не скрою! Но что ты имеешь ввиду?

– Ты все-таки сделал это! – Юрка вскинул руку с зажатой между пальцев бутылкой, – Ты дождался, пока она вырастет, чтобы жениться!

«Ну, о женитьбе речи не шло», – подумала Яна.

– А о чем это вы? – произнесла она вслух, перескакивая взглядом с одного на другого.

Воодушевленный её любопытством, Юрка продолжил:

– Так он мне сказал как-то раз…

Но его оборвал Лёшкин голос:

– Прекрати!

– Ну а чего? Это же было! – настаивал Юрка.

Но Лёшка был непреклонен.

– Да ну, не нужно об этом говорить! – от раздражения на лбу у него проступила испарина.

– О чём? – вклинилась Янка в их спор.

Юркин лукавый взгляд скользнул по ней:

– Говорит: когда Янка вырастет, я женюсь на ней.

– Серьезно? – губы её сами собой растянулись в улыбке. Она посмотрела на Лёшу. Но тот сидел, потупив глаза. Как будто его поймали с поличным.

– Да, блин! Кто тебя просил? – он вздохнул и с досадой качнул головой.

Юрец рассмеялся беззлобно:

– Я ему говорю – а вдруг вырастет страшной? Такое бывает! Я сам видел.

Эти слова неожиданной болью отозвались внутри. Янка сглотнула. Растревоженные внезапной встречей воспоминания возвращались по капле. Прихватив с собой её детские комплексы. Она взрослела не так, как все остальные девчонки. Всегда отставая на шаг. Уступая другим. И модные вещи на её угловатой фигуре смотрелись забавно. Плюс ко всему россыпь рыжих веснушек на щеках и носу сводила на нет все попытки выглядеть старше.

– А он? – бросила Янка, как можно более легкомысленно.

Юрка не спешил отвечать. Его взгляд посерьезнел. Пальцы, сжимавшие горло бутылки ослабили хватку. Он провел кончиком указательного сверху вниз, повторяя её безупречный изгиб.

– Говорит: я уверен, она будет красивой, – услышала Яна.

– Так и сказал? – почти прошептала она. Но в воцарившейся тишине её голос услышали оба.

– Да, – бросил Юрка и прикусил губу. Как будто теперь, с опозданием, вдруг пожалел о сказанном.

Яна смутилась. Она посмотрела на Лёшку. Впервые за вечер ей захотелось обнять его. И хотя они не любили проявлять свои чувства на публике, но вставая, она наклонилась к нему, обхватила раскрытой ладонью шершавую щеку и притянула к себе. Он замер, словно боялся спугнуть этот миг удовольствия. И застонал едва слышно, когда она прервала поцелуй…

Глава 3

– Блин, Ян! Ну, сколько можно? Я вспотел уже! – воскликнул Лёшка. Он багровел на глазах. И, утратив надежду, разулся.

Янка выбежала в коридор, скользя по полу одетыми в нейлон ступнями. Она покружилась, приняла секси-позу. От этих манипуляций короткое платье задралось, обнаруживая кружевной край чулочных резинок.

Лёшка выпрямился. Возмущение читалось на его недовольном лице:

– Это че за разврат? Ты чё, в этом идти собралась?

Образ дивы слетел, и Янка с обидой одернула платье. Закрытое сверху, оно обнажало колени. Предыдущее Лёшка отверг за глубокое декольте. Стараясь не поддаваться отчаянию, она вернулась к разинутым дверцам шкафа.

«Вот же уродские у меня тряпки», – подумала Янка, выбрасывая на кровать кусочки пестрой материи. На глаза попалось нарядное, одетое всего-то пару раз, сияющее коктейльное платье. Сбросив с плеч предыдущее, она натянула «забытое старое». И, шелестя цветными пайетками, выплыла в центр прихожей.

Мгновение Лёшка смотрел на неё. Затем, набрав целую грудь воздуха, неторопливо выдохнул его, надувая свои гладко бритые щеки.

– Ян, новый год через неделю, – напомнил он тоном, подозрительно спокойным.

– Я в курсе! – с достоинством выдала Янка, – А причем тут новый год?

– Да притом, что ты похожа на ёлочный шар! – не выдержал Лёшка. Он взглянул на часы и беззвучно выругался.

Янка топнула ножкой.

– Знаешь что…, – оборвав себя на полуслове, она метнулась обратно в спальню.

Слёзы подступили так близко, грозясь повредить макияж. Ей очень хотелось быть элегантной! Но платьев она не носила. А идти в ресторан в джинсах и майке… Конечно, вполне допустимо. С её фигурой даже в пижаме можно сойти за селебрити. Но Маринка! Эта сучка, конечно, напялит платье. И каблуки. С её маленьким ростом без них никуда.

Всё случилось само собой. Просто в их общем фотоархиве затерялось совместное фото с подружками. Там, на дне рождения Янки, их собралось целых семь! И вместо того, чтобы кликнуть на следующий снимок, он задержался на этом, и принялся объяснять Юрке, кто есть кто. Всего трое из них были не связаны отношениями. Но у Насти был сын от прошлого брака, а у Юльки – «слишком толстая задница». Оставалась Маринка, незамужняя, симпатичная и лёгкая на подъем. Она всегда выручала, когда другие давали «отбой»! Вот и сейчас… выручила.

Янка стояла, запрокинув голову. Ожидая, когда слёзы вернутся назад, в организм.

– Малыш, – тихо позвал её Лёшка. А затем подошёл и без спросу обнял. Но даже в кольце сильных рук она не сумела расслабиться.

– Ну чего ты? – он зарылся носом в её мягкие волосы.

– Мне даже не в чем пойти, – озвучила Янка своё несчастье. И оно прозвучало так горько, будто речь шла о жизни и смерти.

Он отстранился, поймал её взгляд в зазеркалье:

– Да какая проблема? Одень что-нибудь. Тебе всё идет!

– Да что ты? – язвительно бросила Яна его отражению в зеркале. – Только что ты отверг все варианты!

– Ни фига себе! – он окинул её придирчивым взглядом. – Вот это не вариант!

Платье и впрямь было слишком коротким. Родом из тех времен, когда она, в роли студентки, зажигала танцпол. С тех пор её гардероб изменился. Стал каким-то… повседневным, простым. Да, удобным! Но скучным. Было пару нарядных кофт, джинсы с вышивкой. И всего-то! Теперь наряжаться, презентуя себя, было незачем. Ведь один, околдованный ею самец уже попался на удочку. И теперь стоял позади, предъявляя свои права.

– Хотя… – Лёшка поддел краешек платья и потянул его вверх, обнажая изящные бедра в чулках.

В отражении зеркала его глаза постепенно обретали животный окрас. Он задрал его выше, чтобы видеть в плену зазеркалья её кружевное белье. Треугольник прозрачного шелка, накрытый широкой ладонью, трепетал, позволяя почувствовать жар её тела. Бедра покрылись мурашками, когда он с хищным рычанием прикусил её мочку. Однако, несмотря на полученный отклик, она воспротивилась:

– Лёш, ну отстань!

Но Лёшка не отставал. Наоборот! Распаленный этим отказом, он сильнее прижался, давая ей почувствовать всю безвыходность своего положения. Янка закрыла глаза, ощущая заветную твердость в районе своей поясницы. Его ладонь безнаказанно двинулась выше, и, нащупав, сжала в руке холмик левой груди:

– Девушка, – прошептал он надломлено. В такие моменты, как этот, его голос становился на пару тональностей ниже. – А вам не говорили, что разгуливать в таком коротеньком платьице может быть опасно?

Янка хихикнула.

– А вы маньяк? – вздохнула она, примеряя на себя образ юной развратницы.

Лёшка поймал её взгляд в отражении, плотоядно сощурился:

– Я самый жуткий маньяк! И тебе не спастись от меня!

В следующее мгновение мир вокруг перевернулся с ног на голову. Лёшка упал на кровать, увлекая её за собой. Янка взвизгнула, цепляясь ногами за воздух. И обмякла под ним, понимая, что теперь и укладку и макияж придется делать заново.

В связи с таким «форс-мажором» в ресторан они явились на сорок минут позже. Таким образом, предоставив друзьям возможность общения тет-а-тет. Еще с порога Яна разглядела за дальним столиком Маринкин конский хвост. Подруга сидела, грациозно скрестив свои длинные ноги. А Юрка… Тот слушал, склонившись так близко, что в его безобидной позе она усмотрела намёк. Уж не намерен ли он целоваться?

«Двойное свидание – бред», – в отчаянии думала Яна. Но, подписавшись, уже не могла отказаться. Маринка, предвкушая знакомство, засыпала её вопросами. Кто такой? Чем занимается? На что Янка, в присущей ей манере отвечала односложным: «Придет время, узнаешь». А Юра? По словам Лёшки тот не особо горел интересом. Оно и понятно! Приятного мало, когда тебя, точно невесту на выданье, сватают Бог весть кому. Но его равнодушие – временный фактор. И Янка знала об этом. Пробудить мужской интерес. Уж что-что, а это Маринка умела.

– А мы уж думали, что вы не придете, – проворковала подруга, размыкая сплетенные ноги. Те лоснились нейлоновым блеском.

Она отбросила за спину волосы и грациозно выпрямилась. Платье в цвет её глаз, голубое, закрывало все. Но ничего не скрывало! Невзирая на длинный рукав, ворот и длину категории «миди». Оно было «в облипку» настолько, что представить себе её голое тело можно было, даже не обладая богатой фантазией.

Янка стиснула Лёшкину руку. Ей вдруг захотелось спросить у него: «А это, по-твоему, не разврат?». Но она удержалась. Зная эту манеру: взгляд с поволокой, откровенную леность движений. Все это могло означать лишь одно! Маринка включила режим «обольщения».

– Янусик! – подруга привстала, целуя прохладную Янкину щеку.

Они сели напротив, и Лёшка позвал официанта. Юра молча кивнул, улыбнулся. Он отпрянул от девушки, как будто стесняясь своего интереса. И теперь наблюдая за тем, как вновь прибывшие пытаются сделать заказ.

– Здесь офигенное фондю! – с легким акцентом проговорила Маринка.

«Тоже мне, француженка», – подумала Яна.

– Я буду «Цезарь», – указала она на картинку в меню.

– И всё? – упрекнул её Лешка.

– А что ещё?

– Возьми горячее, – он пролистал, найдя среди названий блюд мясные.

– Не хочу! – сдержанно бросила Яна, подавляя свое раздражение.

– Тогда рыбу, – настаивал он.

И она поддалась, ощущая голодные спазмы в желудке. На тарелке подруги лежал недоеденный стейк и какая-то серая масса. Эта привычка оставлять еду всегда раздражала Янку. В её собственном понимании, доесть блюдо означало – сделать повару комплимент. Она бросила взгляд на Юркину трапезу и вскинула брови, удивляясь тому, что его тарелка пуста. Очевидно, он был с ней солидарен!

Они заказали фюндю, тарелку креветок и роллы с лососем.

– А вы ничего не забыли? – игриво сощурился Юрка. – Мы спиртное не брали. Ждали вас!

Сегодня на нём был джемпер. Цвет которого так удачно сочетался с Маринкиным платьем. Темно-синий текстиль размывал очертания плеч, и те в полутьме ресторанного зала казались еще шире. В треугольнике горловины металлическим блеском мелькнул амулет. И Янка решила, что обязательно выяснит его происхождение. Очевидно, что бриться он не любил! И густая щетина украшала собой половину лица. Очевидным было и то, что все это – и небритость, и небрежность в одежде, и взъерошенный вид, являются частью образа.

«Расп*здяй», – без зазрения совести называл его Лёшка. И Юрка не спорил! Весь его образ жизни служил тому доказательством. Институт он окончил, но по специальности не проработал и дня. Чем зарабатывал – неизвестно, но в деньгах не нуждался. Возможно, те сами собой появлялись в его кошельке? «Жизнь – это вечный поиск себя», – философствовал Юрка. Он объездил полмира, жил в Таиланде, в Испании, на Бали. Занимался туризмом, нырял, и сменил не один десяток профессий. Оставалось гадать, сколько женщин он перепробовал, исключительно с целью познания.

– Так вот, – вещала Маринка. Который по счету бокал шампанского пустел на глазах. – И тогда Янусик залазит на сцену, скидывает туфли…

– Стоп! – прервала её Яна. Спиртное, как это бывало, развязало подруге язык. И Маринкина словоохотливость перешла все границы.

– Пускай расскажет, – осадил её Лёшка, – Я не слышал эту историю. Это где, говоришь, было? На дне рождения кого?

– Да нет же! – возразила Маринка. – Это был корпоратив, по случаю открытия еще одного салона. Мужского!

– Угу, – утвердительно хмыкнул Лёшка, бросив в сторону Яны многозначительный взгляд.

– Ой, было так весело! – зашлась в неистовом смехе Маринка, – А помнишь, Казанцев приехал с друзьями?

Градус её веселья зашкаливал. Юрка смотрел с интересом, боясь прервать монолог. Он лузгал креветки, как семечки. Запивая их пивом. И слизывал пену, переводя взгляд с неустанно болтавшей Маринки на Яну. Лёшка мрачнел на глазах. Выражение его лица предвещало проблемы, большие и малые. Немудрено! Если учесть, что Казанцев оставался в числе её бывших.

Ресторан был битком. Те, кому не хватило места за столиком, разместились у барной стойки. Бермен виртуозно сновал между склянок и пузырьков, творя упоительные шедевры. Для кого-то – зелёный Мохито, для кого-то – пылающий факел самбуки. Танцпол наполнялся людьми, и музыка становилась все громче. Однако это не мешало Маринке вещать! Она тоже «прибавила звук» и ребята склонились к ней, ожидая подробностей. От возмущения Янка едва не отгрызла стеклянный бортик бокала. Она схватила подругу за руку и яростно, даже грубо, потянула её на себя.

– Носик припудрим, – объявила, вставая со стула.

Маринка противилась. Семенила следом за ней, едва не падая на своих каблуках. Но прекратить словесный поток можно было только насильственным методом.

– Марин, ты че творишь? – прошипела Янка, втолкнув подругу внутрь дамского клозета.

Кроме них перед зеркалом красовалось еще три девицы. Но те были заняты собственным марафетом.

– А чё? – Маринка с обидой потерла запястье.

– Ты на фига про Казанцева вспомнила? – кипела Янка, глядя в наивные голубые глаза.

– А чё такого? Лёшка разве не в курсе? – удивилась подруга.

Яна вздохнула. Она остудила свой гнев. Понимая, что если и нужно злиться, то исключительно на себя. Зная подругу, как вообще она могла допустить такую ситуацию?

– Ну, Янусь! – вытянув трубочкой свои ярко накрашенные губы, протянула Маринка.

Она прижалась к ней грудью, прося извинений. И Янка махнула рукой. Гламурная троица покинула пределы уборной, оставив не выключенным кран. Музыка стихла, но лишь на мгновение. Начался новый трек и знакомые ритмы заставили сердце ускориться.

Маринка, благополучно позабыв о недавнем раскаянии, поправляла прическу. Она смочила ладони и провела ими, приглаживая и без того идеально зачесанный хвост. Янка знала, что будет дальше! Они слишком долго дружили. Достигнув «кондиции», Маринка ударится в пляс. Танцует она сексуально, и Юрка, скорее всего, оценит подобные навыки. Ну а после… Случайная ночь может остаться единственной. А может стать первой.

– Слушай, Мариш, – начала она, притворно нахмурив брови, – А тебе понравился Юрка?

– Слушай, да! Он такой, – подруга, активно жестикулируя, пыталась выбрать нужный эпитет, – Такой душка!

«Что правда, то правда», – подумала Янка.

– Просто я обязана тебя предупредить, – произнесла она со всей серьезностью.

Маринка умолкла, подозревая неладное.

– Ты с ним не заговаривай на тему его прошлого, – продолжила Яна, наблюдая, как меняется лицо подруги.

– Это почему? – спросила Маринка уже совсем другим тоном.

– Нуу, – Янка тянула время. Но старт был дан, оставалось идти напролом, – В общем! Он недавно вышел по УДО. Для него эта тема – больная.

Маринка сглотнула. И кокетство в её глазах сменилось испугом.

– Что? – она округлила их.

– Ну, да, – с тяжелым вздохом ответила Яна, – Всякое в жизни бывает.

И следующий, вполне предсказуемый вопрос, не заставил себя долго ждать.

– А за что… За что он сидел? – приглушенно, вполголоса, точно боясь быть услышанной, спросила Маринка.

Яна потёрла лоб, якобы, вспоминая.

– Да, вроде что-то там с наркотой. Попался по глупости! Опять же, разбой, – она замолчала, решив, что для первого раза достаточно.

Подруга смотрела так, точно все её планы рухнули в эту секунду. Янке даже стало жаль её! Захотелось обнять, утешить по-дружески.

– Кошмар, – прошептала Маринка, прижимая ладони к румяным щекам.

– Только я тебя прошу, – опомнилась Янка, – Не вздумай заговаривать с ним на эту тему. И вообще! Избегай бандитской тематики. От этого он звереет!

Маринка вспыхнула, и новая метаморфоза превратила её из скорбящей в мегеру.

– Бл*дь, Ян! – возмутилась она. – Не могла сказать заранее?

Янка закрыла глаза, понимая, что эта невинная «шутка» может стоить ей дружбы.

– А что здесь такого? – пожала плечами она. – Сама же сказала, он – душка!

Но Маринку такой аргумент не утешил. Она шумно приземлила свой клатч на каменную столешницу. Не обращая внимания, что та залита водой.

– Я же тебе не шалава какая! Чтобы подкладывать меня под уголовника! – прокричала она. И вошедшие внутрь девицы боязливо попятились.

– Пожалуйста, тише, – взмолилась Яна. Теперь боясь уже не Маринки с её обидами, а вполне возможного разоблачения.

– Значит так, – сказала подруга с достоинством, – Я ухожу!

– Ну, Мариш, – начала, было, Яна.

– Нет! Я, конечно, не синий чулок, и все понимаю. Но, увольте! В моей биографии достаточно темных пятен, – она немного смягчилась.

– Прости меня, – раскаялась Янка, на этот раз абсолютно искренне.

Маринкин уход куда больше расстроил Лешку. Он уже приготовился слушать, чем еще занималась его любимая девушка, на так называемых "корпоративах".

– Ты говорила, Маринка свободна, – напомнил он.

Янка пожала плечами.

– Ну, вчера была свободна, а сегодня… Извини! – обратилась она уже к Юрке.