Текст книги "Это ошибка (СИ)"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9

Я вернулась домой около девяти. Дети были уже дома, как и Гриша. Он встретил меня хмурым взглядом. Я поставила чайник. Лика меня демонстративно игнорировала.

– Вы ужинать будете? – спросила я. А в ответ тишина. И что это значит? – Так вы есть будете? Мне готовить что-то?

– Они с тобой не разговаривают. – сказал Ваня. – Они обиделись на тебя. Мы пришли, а тебя нет.

– Вы гуляли, и я решила пройтись. – ответила я.

– Можно я с тобой в следующий раз пойду?

– Молоко будешь?

– Буду. – кивнул Ваня.

– Почему ты хочешь со мной пойти? – спросила я, наливая ему молока и доставая печенье. Честно, мне было интересно, как прошла их встреча с Настей. Только спрашивать в открытую я не хотела.

– Мам, сидеть два часа и слушать глупую болтовню девчонок это выше моих сил. – он демонстративно закатил глаза. А какие фразы то напыщенные! Откуда только понабрался их. – Они про лак и косметику говорили, папа в телефоне играл. А мне было скучно. Только ради пирожного и можно было с ними идти. Но ты ведь и так мне его купишь, когда гулять пойдем.

– Куплю.

– Вот видишь. Поэтому с ними я больше не пойду гулять.

– Допивай молоко и в кровать. Спать пора.

– Как же я хочу вырасти! – он вздохнул. – А то опять спать отправляют.

Не было ничего удивительного, что Настя и Лика нашли общий язык. Небольшая разница в возрасте, да и Лика всегда была папиной дочкой. Он для нее был авторитетом, в отличие от меня. Даже если он не прав, она встанет на его сторону. Получается детей мы разделим. Правильно ли было это? Не знаю. Но и неволить их было глупо. Они и так переживали по поводу развода.

Страшное это слово развод. За ним следуют перемены, одиночество, воспоминания о человеке, который поддерживал все это время, но почему-то отвернулся. Можно в голове прокручивать вечные вопросы, искать виноватых и думать, что делать дальше, но надо принять, что как прежде уже не будет. Я уже отпустила Гришу. Поняла, что у нас с ним разные дороги. Теперь оставалось понять, что прежней жизни уже не будет. Не будет семьи, как привыкла я ее себе представлять. Еще и Лика стремилась вылететь из-под моей опеки. Я знала, что это рано или поздно случится, но не была готова, что все произойдет так скоро.

Дети спят. Одиннадцать ночи. Сходила в душ. Дышать стало легче, словно я все проблемы смыла вместе с водой. Хоть и разговаривать вода со мной не хочет, зато грязь смывает хорошо, включая и моральную.

Гриша спал отвернувшись к стенке. Завтра он должен был идти на работу. Ночевать тоже не придет. А во вторник я уже перееду вместе с Ваней на съемную квартиру. Значит, нам еще предстояло спать вместе две ночи. Или эта и вовсе была последняя. Может он в понедельник у Насти останется. Ревную? Немного. Неприятно это. Раздражает. В мыслях вроде я понимала, что он свободный человек и может жить так, как считает нужным. Но в душе все равно ворочался огонек недовольства. Что бы там не говорили психологи, он был моим, а теперь стал чужой.

Я услышала, как он перевернулся. Я лежала на самом краю кровати к нему спиной. Не хотелось даже случайно прикасаться к нему. А ведь раньше часто обнимала его. Я не ожидала. Рывок и он повалил меня на спину. Сердце испуганно замерло. Его руки задирают мою ночную рубашку.

– Гриша! – возразить не удалось. Он зажал мне рот рукой.

– Не знал, что ты у меня шлюха. – прорычал он.

Никогда в жизни я не видела его таким злым и агрессивным. Я пыталась бороться, скинуть его с себя, скинуть его руки, которые лапали тело. Больно, неприятно. Я не хотела этого. Не ожидала. В комнате была тишина, которая почти не нарушалась тиканьем часов, его сопением и моим прерывистым дыханием. Тихая борьба, которая закончилась моим поражением. Это было грубое насилие. Он специально делал мне больно. Я в какой-то момент отстранилась от всего происходящего. Словно это происходило не со мной. Ведь это не могло быть со мной. Это сон, неприятная сцена в книге, в фильме. Все что угодно, но не реальность. Потому что этого в реальности не могло быть.

Он вышел в последний момент пачкая мне ночную рубашку. Напоследок отвесил мне пощечину и ушел в ванную. Меня всю трясло. Рубашка, где было мокрое пятно, прилипала к телу. Я сдернула ее и кинула на пол. Взяла из шкафа первые попавшиеся вещи и ушла в ванную. Отмыться. Слезы. Похоже я плакала. Не знаю сколько часов я провела в ванной. Все случившиеся было слишком сильным потрясением. Кожа вся съезжались от воды. Я истратила половину бутылки с гелем для душа. По всему телу были отвратительные синяки от его пальцев. Хотелось проснуться. Открыть глаза и понять, что это сон. Страшный, неприятный, но сон. Такого ведь не может произойти в реальности? Не может. А если и происходит, то с другими.

Помню, что я зашла на кухню. Поставила чай. Нет, не из электрического чайника. Хотелось воды вскипяченной на газу. Поэтому пришлось поставить ковшик, в котором обычно варила кашу. Я чувствовала пустоту. Неприятную, пугающую пустоту и глупую детскую надежду, что все это сон. Три часа, четыре. Я ни о чем не думала. Просто сидела с кружкой горячего чая, и пила его, пока не затошнило от горечи на языке.

Уснула я за столом, положив голову на руки.

Меня разбудил будильник, что прозвенел в комнате. Хлопнула дверь в ванной. Гриша собирался на работу. Что я к нему испытывала? Разочарование. Не было ненависти или страха. Разочарование в нем, как в человеке. Теперь он для меня был слизняком, противным слизняком, от которого хотелось избавиться. Я все еще находилась в шоковом состоянии, но чувство гадливости, которое появилось стоило ему зайти на кухне, запомнилось мне на долго.

– Сегодня я уеду к маме. Во вторник мы с Ваней переедем на съемную квартиру. Куда Лику девать будешь? – прошептала я. Голос пропал. Я с трудом могла говорить.

– К бабушке пусть едет. – ответил Гриша, окинув меня внимательным взглядом.

– С разбором вещей закончишь сам. Свои и Ванины я собрала. Надеюсь, квартиру удастся быстро продать.

– Я тоже на это надеюсь. Потом созвонимся по поводу детей. – спокойно сказал он, словно не было той отвратительной ночи.

Я только кивнула. У меня было желание, чтоб больше его вообще не видеть и не слышать, но я понимала, что это не получится. Нас связывали дети. Когда он ушел, я сдернула постельное белье и выкинула его. Пусть оно было недавно куплено, но видеть его я больше не могла. В помойку отправилась и ночная рубашка. Я легла прямо на матрас. Было плохо. Слезы стояли в глазах, но плакать я больше не могла.

– Привет, моя хорошая. Как вчера дошла? Не смог вчера тебе позвонить. Уснул. – раздался голос Антона в телефонной трубке.

– Нормально. – просипела я.

– Тебя плохо слышно.

– Голос пропал.

– Болеть не нужно. А то разболеешься, как мы с тобой в следующие выходные гулять пойдем?

– Я не знаю получится ли. Я теперь с Ваней буду.

– Значит и его с собой возьмем. Все будет хорошо. Сонь. Не расстраивайся. Черная полоса рано или поздно закончится.

– Хотелось бы в это верить.

– Так оно и будет.

А ведь он прав. Все рано или поздно закончится. Надо пережить это время. Переждать. Дальше все будет хорошо. Ведь плохое не может длится вечно. Когда проснулись дети, я накормила их завтраком. Сказала Лике, что отец велел ей к бабушке ехать. Она все еще меня игнорировала. Делала вид, что я пустое место. Так только подростки могут игнорировать. Хотелось встряхнуть ее, заставить со мной поговорить, но я сдержалась.

– Хоть ты на меня и обижена, если будут проблемы всегда звони, приезжай. Я помогу. Надеюсь со временем ты поймешь, что я ни в чем не виновата. – сказала я. На мои слова Лика только хлопнула входной дверью. Я только про себе повторила, что она находится в подростковом возрасте, когда такое поведение вполне нормально. Только мне неприятны ее выкрутасы, как матери.

Вечером мы с Ваней уже сидели у бабушки на кухне. Родная квартира всегда действовала на меня успокаивающее. Все знакомые с детства вещи на своих местах. Мама не любила перемены, предпочитая хранить воспоминания в вещах. За всю жизнь она только диван на кухне поменяла, и то потому что он истрепался. А так все те же кухонные шкафчики, которые были повешены, когда я в первый класс пошла. Та же чехословацкая стенка, которой мама очень гордилась. Уже страны такой нет, а стенка стоит. Журнальный столик с накрахмаленными салфетками и колченогое кресло с деревянными подлокотниками и продавленным сидение. Когда я приезжала к маме, то словно совершала прыжок во времени и оказывалась в СССР. Те времена я почти не застала. Мое сознательное детство и юность пришлись на девяностые годы. Но вот эта атмосфера благодаря квартире и маме о тех временах долго еще была со мной.

Мы с мамой почти все время жили вдвоем. Отец появлялся набегами. Не мог он долго жить на свободе. Пять лет отсидит, три месяца на свободе. Потом семь лет его не было. Полгода он прожил с нами и сел на десять лет. Мама его все время прощала. Думала, что он за ум возьмется. Писала ему письма, ждала. Но потом терпение у нее лопнуло. В последний раз она не пустила его на порог. Я не успела понять, что он за человек. За всю жизнь я была с ним меньше года. Да, тогда были постоянные праздники. Походы в цирк и кино. А потом раз, и все это заканчивалось. Мы с мамой вновь оставались вдвоем. Бабушка часто ее ругала. Говорила, что она глупо проживает свою жизнь в вечном ожидании. Мама с ней не спорила, только грустно улыбалась. А потом она стала помогать мне сидеть с Ликой и Ваней. И вот, недавно, в ее жизни появился Артур. Я к нему относилась нейтрально. Ей хорошо с ним и ладно. Мне он особо не нравился. Неприятный какой-то тип. Отталкивающий, хотя мне дурного слова не сказал. Может это была банальная ревность с моей стороны? Возможно. Ведь до этого мама по сути принадлежала мне, а тут ее внимание переключилось на другого человека. Но я не спорила, не вела войну против него. Это Лика может такое устроить, а мне и своих проблем хватало.

– Значит, все таки разводитесь?

– Да. – ответила я. Мы сидели на кухне и пили чай. Ваня в комнате смотрел телевизор. Артур был на работе.

– Может все еще можно вернуть назад?

– Мам, а что возвращать? Он перешел все границы. На прощание вытер об меня ноги. Я это прощать не собираюсь. Всему есть предел.

– И что теперь? Будешь одна куковать?

– Пока одна. Там посмотрим. – пожала я плечами. Разговор прервал телефон. Звонил Антон. Очередной разговор ни о чем. Про прошедший день, про здоровье, про планы на завтра. Прям такие у меня планы могут быть! Работа, дом – вот и все планы. Вроде разговор ни о чем, но приятно когда кого-то интересует моя скромная персона.

– Это кто такой? – спросила мама, когда я положила трубку.

– Знакомый.

– Серьезно?

– Вряд ли. Мальчишка еще зеленый. Скорее всего или играется, или корыстный интерес преследует. Но в любом случае, его внимание мне пока нужно.

– Смотри, не обожгись.

Ночью я спала на диване вместе с Ваней на кухне. Все произошедшее ужасом накрыло меня. Я тихо плакала в подушку. Страшно, больно, одиноко. А в окно уже стучался новый день, когда нужно будет улыбаться и показывать, что у меня все хорошо. Я вновь буду обманывать других и себя. Только опять придет ночь, а с нею вернется и правда. Ночью будет сброшена маска, а под ней обнаружится, что душа разорвана на мелкие кусочки. Только ждать когда она заживет мне некогда. Жизнь не стоит на месте. Жизнь все время бежит вперед, и мне нужно не отставать.

Глава 10

Новая квартира встретила чужим запахом и пустотой. Маленькая однокомнатная квартира. Кухонька в шесть квадратных метров и шестнадцать метров комната. Шкаф, диван и два кресла, которые можно было раскладывать и письменный стол. Техники, кроме холодильника, не было. Ладно, у меня остался мой ноутбук. Ваня выглядел растерянным.

– Это теперь наш дом? – спросил он.

– Пока здесь поживем.

– Мне не нравится. Домой хочу. – Ваня стоял и смотрел в пол. Губы надул. Мне тоже хотелось домой, но надо учится жить на новом месте, новой жизнью.

– Зато отсюда ближе до школы идти. Можно теперь спать на пятнадцать минут больше. И бабушка рядом. В двух домах от нас. И Петька живет в соседнем доме. Теперь во дворе сможете вместе гулять. – сказала я. Наверное, это стало главным аргументом. Ваня постоянно жаловался, что Петя так далеко живет.

Я лежала на диване, жестком и неприятным. Пружины впивались вбок. Сна не было. Не было мыслей. Нужно думать, что делать дальше? Хотя что тут думать? Надо жить. Пару месяцев поживем с Ваней здесь, потом когда продадим квартиру, купим другую в области. Правда, придется искать новую работу, и Ване другую школу. Но это будет потом. А сейчас оставалось лежать и смотреть в потолок.

«Я хочу с тобой переспать».

Смотрю на смску и не верю своим глазам.

«Это ты мне?»

«Тебе, моя хорошая».

«Ты сейчас должен спать».

«Уже выспался. Представляешь, заболел. Пришлось с работы уйти. Отлеживаюсь».

«Вот и болей, отдыхай».

«Чем я и занимаюсь. О тебе мечтаю».

Через минуту Антон перезвонил.

– Привет, моя хорошая. Не разбудил? – спросил он. Хриплый голос периодически прерывался на кашель.

– Нет. Я не сплю.

– Почему?

– С тобой хотела поболтать. – хмыкнула я.

– Как интересно, что наши желания совпали. – он закашлялся.

– Что-то сильно ты болеешь.

– Ничего, вылечусь. Сонь, похоже я в тебя влюбился.

– А мне кажется напился.

– Немного. Выпил две стопки, развезло как после двух бутылок. Знаешь, есть лекарство такое, натереться, прогреться, пропотеть и выздороветь.

– Ключевое слово натереть. Наружно значит.

– Но не пропадать же добру? – рассмеялся Антон.

– И часто ты так добро жалеешь? – спросила я.

– В смысле?

– Пьешь?

– Я же тебе говорил. Как работать заканчиваю, так пить начинаю. Но не боись, вместе жить будем, прекращу.

– Одни обещания.

– Это несложно. Вот от курева отделаться не получается. А от водки только дуреть можно.

– И зачем пить, если дуреешь?

– Тоскливо. А так сразу весело становится. – ответил он.

– Не люблю, когда мужчины пьют. С алкашом я точно не буду встречаться.

– Я понял, дважды повторять не надо. – Сразу серьезным стал. Куда только веселость делась. – Мне иногда так тоскливо становится. Я ведь как пес бездомный. Ненужный никому. Родственники-то есть. С матерью у нас давно не контакт, она своей жизнью живет. Бабушка с дядей вроде всегда приютят, но не жить же у них постоянно. К тому же там Лерка. Одно время по ней сох. Но она все же с дядей осталась, хотя он порой ведет, себя как полный дурак. Такими девчонками просто так не разбрасываются. Ее в загс тащить надо, а он все ни мычит ни телится. Но это их жизнь. Не мне туда свой нос сувать. А своей жизни нет. Я тебя совсем загрузил своим нытьем?

– Нет.

– Когда надоем так и скажи. Порой тормоза отключаются. Порой куда-то бегу. Еду. Пытаюсь чего-то поймать, чего-то догнать. Самое смешное, что не всегда понимаю зачем мне все это. Так и в разговоре. Тороплюсь все чего-то рассказать, объяснить, не задумываясь, зачем моему собеседнику вся эта информация. По логике тебе незачем знать про Лерку, а рассказать все равно охота. Чтоб меня лучше знала. Или поняла. Слушаешь?

– Слушаю. – ответила я. А сама думаю, зачем мне этот пьяный бред? С другой стороны, я не так давно была в таком же состоянии.

– Лерка как-то мне сказала, что всегда хотела о доме, том месте куда захочешь возвращаться. Я тоже этого хочу. Знать, что если я задерживаюсь, кто-то будет переживать. В школьные годы хотелось свободы. Хотелось, чтоб никто не контролировал. Я рано эту свободу получил. Лет с четырнадцати сам по себе был. Мать работала. Пыталась свою жизнь наладить. Я был счастливым человеком. Одноклассников родители контролировали, а я мог делать что угодно. Мог в школу не пойти, а весь день в комп резаться. Когда проголодаюсь, то пойду к бабуле. Или у дяди на подхвате был. Это все хорошо. Свобода, все дела. А потом понимаешь, что свобода – это одиночество. Была квартира, были деньги. В итоге, девчонки на них клевали, а не на меня.

– Я поняла, тебе, по сути, нужна мамочка, которая будет нос вытирать и следить одел ли ты шапку. Только мне сыночек не нужен. У меня есть и сын и дочка.

– Нет, Сонь. Мама у меня есть. Я хочу дом с настоящей семьей, с атмосферой. Чтоб это не было чисто деловые отношения, когда люди живут из-за договоренности. Или потому что так надо. Я не хочу, чтоб была холодность и ссоры.

– Идеальных отношений в семье не бывает. Даже я с Гришей периодически ругалась. Правда, за закрытыми дверями, чтоб дети не видели и не слышали, но было дело. И обиды, и непонимание друг друга. От этого никуда не денешься.

– Почему возникает непонимание? Потому что один человек скрывает что-то от другого. Нет доверия. Лучше играть с открытыми картами, тогда знаешь, что ждать от человека. Заранее договориться, что приемлемо, а что нет. Тогда и будет понимание.

– Это легко сказать, но трудно сделать. – ответила я.

– Так кажется. Смотри сама. Я, допустим, не люблю ложь. Пусть лучше будет горькая правда, но не слащавая ложь, после которой остается привкус обмана. Не приемлю измену. Если есть проблемы, лучше в лицо скажи, чем за спиной шашни с кем-то крутить. Ведь отчего случается измена?

– Отчего?

– Или в постели проблема, или в отношениях, или в человеке. Когда все устраивает, то человек не смотрит по сторонам. Зачем искать чужую печку, когда и своя устраивает? Согласись?

– Возможно.

– Измена – это побег от проблемы. А проблемы решать надо, а не бежать от них.

– Что же делать, когда нет проблем, а просто любовь наступила? – спросила я. Любопытный у нас с ним разговор получался. – Бывает же, что выстрела стрела Амура и все тут. Мозги отключились.

– Амур не выстреливает в тех, у кого сердце не свободно. Значит в отношениях были проблемы.

– Но проблемы всегда будут.

– Будут. Их надо решать. Мы с тобой разговор по кругу пустили. Или ты считаешь, что утешения надо в чужих объятьях искать?

– Нет, не считаю. Просто спорю. Ты все видишь слишком простым.

– А в чем сложности? Я хочу с тобой жить, спать с тобой. Предлагаешь мне искать отговорки и причины почему я не могу этого делать? Чего смеешься?

– Ты простой как пять копеек. – я и правда рассмеялась. Наивный мальчишка. Что с него было взять?

– Хорошо, скажи в чем я неправ.

– Ты хочешь со мной жить. Где? В однокомнатной квартире, которую я сейчас снимаю вместе с Ванькой? Или на твоей кровати будем все спать в квартире, что напоминает общежитие? – спросила я, решив разрушить его воздушные замки и опустить мальчишку на землю.

– В любом случае придется снять двухкомнатную квартиру. Если уедем в мой город, то уже сейчас полученной мною зарплаты нам хватит на оплату за полгода. В Москве останемся, то на два месяца хватит.

– Что я у тебя забыла?

– А зря, у меня хороший городок.

– Из которого ты сам уехал.

– Так уехал временно. Я потом вернусь.

– Я из Москвы уезжать не хочу.

– Это пока ты у меня в городе не была. Как приедешь, так уезжать не захочешь. Но, в любом случае, можно и здесь пожить какое-то время. – примирительно сказал он.

– И на что мы жить будем?

– Я работаю, ты работаешь, думаешь не будет хватать денег? Если сложить наши две зарплаты, неплохая сумма получится.

– И вычти еще расходы на съём. По сути, у нас с тобой останется одна зарплата. – возразила я.

– Все равно сумма неплохая.

– Весьма скромная. Будет хватать по минимуму. Грубо говоря, только на продукты и проезд. Может из вещей что-то купить, но уже думать придется ботинки купить или новые штаны. – сказала я.

– Для тебя так принципиально покупать новые штаны и ботинки каждый месяц?

– Антон, может тебе еще и кажется романтичным считать копейки, жить в шалаше и мечтать, что вот через пару лет мы встанем на ноги и у нас все будет. Только я уже вышла из этого возраста. И копеек я насчиталась в свое время. Я хочу жить нормально. Хочу купить кофточку, которая мне понравится, а не думать, что стоимость этой кофточке три килограмма мяса. Хочу ездить на море, ходить в театр. Хочу, чтоб ребенок не смотрел с тоской на шоколадку, которую я не в состоянии ему купить. У меня уже был такой период в жизни, когда Гриша не мог полгода найти работу. Мы тогда жили лишь на мою зарплату. Это было тяжело. Очень тяжело. И повторять этот опыт я не хочу. – я говорила правду. Не в том я возрасте, когда идут на такие авантюры.

– Все у нас будет. – уверенно сказал он.

– Это слова. Я тоже могу много чего обещать.

– Давай не будем ссориться.

– А мы и не ссоримся. Ты мне рассказываешь сказки, а я говорю что в них не верю. – ответила я. – Одно дело мечтать, а другое дело жить в реальности.

– Сонь, любые мечты можно сделать реальными. Ты просто такая же упрямая, как и все женщины.

– Я не упрямая, а просто реалистка Мы можем общаться, можем даже переспать, но жить… Не думаю, что из этого чего-то получится.

– Посмотрим. Но я хочу, чтоб у нас был не секс на пару раз. Я нацелен на серьезные отношения.

– У нас с тобой разные взгляды на жизнь.

– Да мы с тобой ими даже еще не обменялись. Так, пенку у молока сняли и все.

– Все Антон, я спать. А то мне завтра на работу.

– Я завтра буду отсыпать. Позвоню тебе вечером.

– Выздоравливай.

– Обязательно.

Этот разговор невольно расставил все точки. Ничего у нас с ним не выйдет. Поцелуи – это вещь хорошая. Только вешать себе на шею великовозрастное дитя я не собиралась. Лучше тогда уж одной жить.