Текст книги "Любовь! А если препятствия?"

Автор книги: Нина Баскакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Он не разговаривает, а лишь мычит. – буркнул Юра.

– Со временем научится. Не все сразу. – ответила Ира. – Порой он вполне понятно мычит. Пусть не говорит, зато он у нас самостоятельный. И по тебе скучает.

– Вот только не надо мне давить на совесть ребенком. – вспылил Юра.

– Я не давлю. Просто напоминаю, что это не игрушка, а маленький человек, за которого мы с тобой в ответе. Его нельзя поставить на полку или просто так выкинуть. Он появился на свет и мы за него в ответе. Мы обязаны его вырастить. Обеспечить всем необходимым. Воспитать, дать любовь и поддержку. Ты же сам как ребенок. Эгоист.

– А ты белая и пушистая. Сидишь на моей шеи, ножки свесила.

– Потому что я с ребенком дома сижу. Хочешь, давай поменяемся. Ты дома сиди и ничего не делай, а я работать пойду.

– Не мужское это дело сопли вытирать.

– Тогда в чем проблема? Ты где-то неделю шлялся. Пришел и начал предъявлять мне претензии. Не нравится – уходи. – Ира все-таки сорвалась. Она просто не выдержала.

– А я и уйду. Раз я тебе не нужен.

– Я не говорила, что ты мне не нужен, но вот я тебе точно не нужна. – вздохнула Ира. – Ты хочешь, чтоб я тебя отпустила. С нами ты жить не хочешь, а дверью хлопнуть – кишка тонка. Вали. Я держать не буду. Но не я виновата в разрыве. Я делала все, что в моих силах, чтоб его предотвратить.

– Если бы не ребенок...

– Ты меня еще перед выбором поставь: ты или ребенок. – оборвала его Ира. – Я тебе соберу вещи. Это не проблема. Обсудим с тобой алименты. На развод подаешь ты. У меня времени на это нет. Ты со Степой видеться собираешься?

– Не знаю. – Юра выглядел убитым. Он сидел, спрятав лицо в ладони, и не поднимал головы. Стыдно? Жалко себя? Ира не могла понять. И не хотела понимать. Было так обидно, но она сдержала слезы.

Покидать вещи в сумку не составило труда. Через полчаса она торжественно вручила сумку Юре и выставила его за порог. Закрыла дверь на ключ и только потом поняла, что произошло. Развод. Она осталась одна: без мужской поддержки, без сильного плеча. И что теперь делать?

Ира выключила свет в коридоре и на кухне. Проверила Степу. Накрыла его. Ушла к себе. Когда-то она эту комнату делила вместе с Юрой. Теперь когда он ушел, стало неуютно. Но все к этому и шло. Он не готов был стать отцом.

Она легла на кровать и обняла подушку. Теперь придется начать жить самой. Рассчитывать только на себя. Но ведь она так давно живет. Юра не помогал ей, считая, что его обязанности заканчиваются работой.  Значит ничего не изменилось в жизни. Только грустно и все равно хочется плакать. Сегодня ушел не Юра, а ушла надежда на то, что они будут семьей. Такой семьей, когда люди живут вместе, не предъявляя друг другу претензии, а помогают и поддерживают. Не получилось. Ира думала, что он ее любит. Но, как часто бывает, семейная лодка разбилась об быт, не выдержав шторма под названием “ребенок”. Ничего, она сильная. Справится и одна. Подсчитает бюджет. Урежет расходы. Проживет. Надо будет позвонить маме. Рассказать, что они с Юрой решили разойтись.

Хочется плакать, а слез нет. Ира подошла к окну. В свете фонаря было видно, как кружились снежинки. Шел снег. Красивый, с белыми хлопьями, похожими на перья, что потеряли пролетевшая стая птиц. Он ложился на землю, закрывая собой грязь и слякоть. Было бы хорошо, чтоб так случалось и в жизни. Чтоб кто-то взял и убрал всю грязь и боль, которая похожа на замерзшую грунтовую дорогу. Дорогу в итоге покроет снег. Она станет ровно и белой. Красивой и нарядной. Ее можно сфотографировать и любоваться. Такие дороги бывают лишь в сказке. Мало кто задумается, что под снегом прячется грязь и слякоть. Она ведь никуда не делась, лишь спряталась до оттепели. Надела маску. А ведь так и в жизни. Люди надевают маски благополучия, врут, что у них все хорошо, а на самом деле за всеми улыбками и лживыми словами прячется грязь, боль, отчаянье и неуверенность. Ведь никому не нужны чужие проблемы. Проблемы никому не нужны. Каждый их решает сам. Или ломается под их грузом.

Ира вздохнула. Чего только в жизни не бывает. Развод – это не самая страшная вещь. Это пережить можно. Сейчас тяжело, а потом будет легче. И к ней в окошко постучит счастье. Главное его дождаться.

Окна квартиры выходили в небольшой двор, который состоял из дороги между домами и машин, что были припаркованы вдоль обочины. Около подъездов стояли лавочки. На одной из них сидел мужчина. Он не обращал внимания на снег, что засыпал его куртку. Просто сидел и смотрел перед собой. Ира еще подумала, может ему плохо? Нужно было спуститься и спросить не нужна ли помощь. Что-то в его застывшей фигуре настораживало. Но проснулся Степа. Пока Ира его укладывала, прошло где-то полчаса. Вернувшись к окну, она больше не увидела мужчину. Он ушел. Можно вздохнуть свободнее. Не будет лишних проблем и хлопот, которые возникли бы если она стала помогать этому человеку. Ту же самую скорою вызвать и дождаться ее приезда. А если это наркоман какой-нибудь или пьяный? Он ушел. Можно забыть о своем порыве. Но почему-то на душе было неспокойно.

Вадим.

Мила неделю пробыла в больнице. И вот сегодня ее должны выписать. Он отпросился с работы, чтоб ее встретить. Вещи давно были собраны. Осталось положить в багажник машины. Вадим посмотрел на сумки, что стояли в коридоре. Оглядел пустую квартиру, в которой жил теперь с маленьким черным котенком. Назад он ее больше не примет. Надо переворачивать страницу и идти дальше. Хватит терпеть ее измены и глупость. Надоело.

Надо перевернуть страницу. Пусть он совершил ошибку, что на ней женился. Но дважды на те же грабли он наступать не будет. Хотя начинать новые поиски “подруги жизни” ему не хотелось. Было и лень и страшно. Вадиму нравилась стабильность. Он боялся одиночества. Почему-то появился страх, что он всю жизнь проведет бобылем, у которого будет цель лишь работа и дом. Сам знал, что ему это не грозит. Он легко находил общий язык с людьми. Легко знакомился. Но откуда-то появилась мысль, что под старость он останется совсем один. Вначале ему удавалось себя убедить в абсурдности этого предположения, но страх одиночества все больше и чаще стал приходить к нему.

Вадим уверял себя, что в мире есть много женщин, которые не такие, как Мила. Но сможет ли он поверить хоть кому-то из них? Казалось, что нет. Вадим все больше думал, что так и проведет свою жизнь, перебирая одну легкомысленную особу за другой. Но так и не найдет то, что ему было нужно. А он хотел одного: чтоб больше не было этих одиноких вечеров, чтоб был смысл возвращаться домой, чтоб кто-то ждал.

– Вадим переживает, вот и не хочет с тобой разговаривать. – сказала Полина Григорьевна, мама Милы.

Они сидели на первом этаже и ждали, когда подъедет Вадим, который задержался, попав в пробку. Вадим подъехал. Так получилось, что они сидели спиной к дверям и не видели, что он подошел.

– Переживает. Это сейчас, пока всю правду не знает. Увидел бы малыша, то убил бы меня. Понял, что это не его ребенок. Я когда малыша увидела, только и думала, что лучше бы он не выжил. Три часа реанимации и его не стало. Наверно это и к лучшему. А Вадим погорюет и забудет. Через пару месяцев опять заведет разговор о ребенке. Может и рожу ему, чтоб он от меня отстал и больше не поднимал этот вопрос. Но сидеть точно не буду. Уж увольте. Пусть няню ищет. Я пока лежала в палате, все эти крики просто бесили. Ненавижу детей. – последние слова Мила сказала с какой-то злостью.

– Это потому что ты переживаешь. Уверена, что в тебе говорит горе. – сказала ей Полина Григорьевна, проводя ладонью по спине, в успокаивающем жесте.

– Я не переживаю. Наоборот, испытываю облегчение. Думаешь мне хочется что-то менять? Меня и так все устраивает. Пусть Вадим и дурак, но дурак обеспеченный. Пока есть возможность, потяну с него деньги. Потом найду кого побогаче, так переметнусь к нему. С другой стороны Вадим имеет неплохой потенциал подняться выше. В делах он хорошо разбирается. Только поэтому я с ним. Дождусь когда он раскрутиться, а потом разведусь. Половина денег будет моей, потому что мы с ним расписаны. – Мила говорила все это весьма цинично, без эмоций, как товар на рынке обсуждают, а не отношения и потерю ребенка.

– Мила, ты еще поймешь, что Вадим замечательный человек. Такие мужчины на дороге не валяются. Ты сейчас ошибку совершаешь, даже так думая. Бросишь его – потом будешь локти кусать. – сказала Полина Григорьевна, явно списывая такие слова дочери на эмоциональное потрясение.

– Не буду. Как будто на нем свет клином сошелся. – возразила Мила.

– Вот и хорошо. – Вадим все же решил показать свое присутствие. – Можешь заняться поисками прям сегодня. До дома сама доедешь. Сумки я тебе привез.

– Вадик! – Мила поспешно встала, но он уже развернулся и ушел. Она нагнала его на улице. Он выкинул ее сумки с вещами из багажника в грязную снежную кашу. – Ты не можешь меня так просто бросить. В такой тяжелый момент!

– Я уже понял как ты относишься ко всей это истории и ко мне в целом. До свидания. Видеть тебя я больше в своей жизни не хочу. – сказал он совершенно спокойно, но в его словах было столько льда, что Мила растерялась. Она не видела раньше его таким. Вадим уехал, не оглядываясь.

Наступил вечер. Хотелось напиться. Настроение было отвратительное. Вадим дошел до магазина. Купил минералки. Пить он не будет. Это проблему не решит. Вадим долго бродил по парку пока не заболели ноги. Он забрел в какой-то двор и сел на лавочку. Сколько он так просидел? Вадим не знал. Это и не имело значения. Надо радоваться, что он ничего потерял. Только приобрел опыт. Теперь у него есть свобода. Он может делать, что хочет. Может пойти в загул. Менять девок как перчатки, а может завести постоянную любовницу. Встречаться с ней пару раз в неделю. А можно и не одну. А можно пойти домой и покормить Дымка. Самое правильное решение. Дымок его ждет. Маленький и несмышленый котенок сейчас один в пустой квартире. Он сейчас ему нужен, а Вадим вместо этого бродит по дворам. Надо идти домой. А на бабах свет клином не сошелся.

Глава 7.

Май 2010 год.

Ира.

Было приятно прогуливаться в парке. Чувствовать приближение лета. Степа сидел в коляске. Он уже набегался, и теперь вот-вот готов был уснуть. Свежий воздух лесопарка приятно освежал. Периодически доносился запах дыма и шашлыков. В мае многие выбирались на природу. Пикники, посиделки. А Ира в этот день выбралась с мамой и Степой на прогулку. Они недавно со Степой переболели простудой и выход из квартиры был уже праздником для нее. Неделю пришлось сидеть в четырех стенах.

– Юра хоть появляется? – спросила Людмила Ивановна. Она старалась не лезть в дела дочери. Но Ира в последнее время совсем перестала что-то рассказывать.

– Приходит пару раз в месяц. А так у матери живет. – ответила Ира. – Забежит после работы. Полчаса посидит. Отдаст деньги и убегает.

– Вы так и не развелись?

– Мне некогда. Ему тоже. – Ира вздохнула. – Сейчас встретит какую-нибудь предприимчивую особу, которая захочет за него замуж, так быстро найдет время развестись.

– А ты не против?

– Чего я могу сделать? Мам, я и так старалась. Не хотела, чтоб рушилась семья. Знаю, что это все временные трудности. Нужно лишь перетерпеть. Дальше будет легче. Юра этого не понимает. Такое ощущение, что он еще не нагулялся. Рано ему семью иметь. Жаль, что я это раньше не поняла. – Ира посмотрела на молодую парочку, которая сидела на лавочке и обнимались. – Когда мы только начали встречаться, то мне казалось он взрослый и ответственный человек. Говорил уверенно. Все планировал. Не терялся в трудных ситуациях, а тут я его не узнаю. Он словно другим человеком стал. А может, когда мы встречались – это была лишь маска. Сейчас же притворяться больше не надо, потому что я уже вроде как никуда не денусь, вот он и показал свое лицо. Обидно все это, но ничего. В жизни и не такое бывает.

– И что ты будешь делать?

– Жить, мам. А что мне остается? Квартира у меня есть. Еще от отца осталась. На улице я не окажусь. А некоторым в моей ситуации и идти некуда. Потом, Юра пока деньги приносит исправно. Пока хватает. Я не жалуюсь. Личная жизнь пока подождет. И не хочу я этой личной жизни. Так с мелким набегаюсь за день, что лишь  мечтаю лечь в кровать и уснуть. – ответила Ира.

– Не повторяй только моих ошибок. Когда твоего отца машина сбила, я долго не могла на других смотреть мужчин. Просто не представляла как это. Потом ты маленькая на руках. Работа и дом занимали все свободное время. А потом не успела оглянуться, как жизнь прошла. Ты выросла. Живешь своей жизнью. Я же стала жить своей. И как-то одиноко что ли. Ты не подумай, я не жалуюсь. Вроде есть и работа, ты со Степой. А в итоге домой прихожу только к Масику и Мурзику. И поменять бы что-то, но возраст уже не тот.

– Люди в любом возрасте, если захотят, могут поменять свою жизнь. – возразила Ира.

– Тут ключевое слово “если захотят”, а я не знаю, хочу ли я что-то менять. И начинать что-то новое страшно.

– Мам, если душа требует перемен, то им пришло время. И возраст – это лишь отговорка. Повод, чтоб ничего не делать. Ты ведь сейчас свободна. Относительно здоровая для своего возраста. Без материальных и жилищных проблем. Можешь делать все что хочешь. Можешь поехать во Владивосток, а можешь дом у моря купить, и слушать плеск волн под окном. А ты говоришь, что перемен боишься. Я не боюсь остаться одна с ребенком на руках и статусом “разведенка”. Меня такая жизнь вполне устраивает. Я, по крайней мере, отдыхаю от Юры и его выходок. Мне не надо переживать, когда он не приходит вечером домой и не предупреждает об этом. Мне не надо гладить ему рубашки и брюки. Я могу уложить степу и лечь спать. Это кайф. Просто кайф, когда не надо стоять у окна и высматривать загулявшего мужа. Но если бы меня что-то не устраивало, я бы начала устранять проблему. Потому что тратить жизнь на пустые сожаления – это глупо. Она и так недлинная. При этом когда есть возможности, то нужно ими воспользоваться. Нужны перемены – дерзай и ни на кого не оглядывайся. – сказала Ира. Она искренне так считала. Не в ее привычке было грустить и сетовать на жизнь. Нужно приспосабливаться к крутым поворотам, но продолжать путь.

– Может ты и права. – сказала Людмила Ивановна. Она вспомнила, как когда-то мечтала о домике на берегу моря. Почему бы эту мечту не реализовать? Ей ведь на самом деле ничего не мешает это сделать.

– Я только не знаю одного – стоит ли мне прощать Юру, если он захочет вернуться. – сказала Ира, думая о своем. – Он ведь нагуляется и вернется. Помнишь, когда Масик был еще молодым псом, то часто от нас убегал на улице. Все ему свободы хотелось и любви дворовых дам. А нагулявшись, он возвращался назад. Один раз мы его неделю искали, думали, что больше не увидим. Целый день дождь шел, а потом еще и подморозило. Масик тогда вернулся. В дверь к нам лапами стучался и хвостом. Мокрый, грязный и замерзший с виноватым видом и заверениями, что такое больше не повторится. Мы тогда его пустили, отмыли и накормили. Он ведь больше никогда не убегал, после того раза. Вот я и думаю. Юра рано или поздно нагуляется и захочет вернуться. У нас общий ребенок. Вроде есть много общего, но в то же время он меня предал. Стоит ли ему давать второй шанс или отправить туда, где он гулял?

– Это только тебе решать. В любом случае мой совет может оказаться неправильным. Тогда ты меня будешь винить. Скажу не пускай, а может он изменился и ума набрался. Потом будешь всю жизнь о потерянном шансе жалеть и корить себя, а заодно и меня за глупость. Мол, надо было пустить назад, тогда бы в шоколаде жила. А если он не изменился и продолжит тебе нервы трепать? Опять я виновата буду. Так что тут я тебе не советчик.

Ира лишь кивнул, принимая правоту мамы. Только сама ответа на этот вопрос она пока не знала, но чувствовала, что еще столкнется с такой ситуацией.

Вадим.

– После того как я потеряла ребенка, Вадим решил, что нам надо развестись. – Мила говорила это со слезами на глазах. Даже носом хлюпала. Вадим лишь ухмыльнулся. Актриса. Ей надо было с таким талантом поступать в театральный. – Я понимаю, что это большая трагедия для нашей семьи. Только я не думаю, что нам нужно расходиться. Боль со временем утихнет. Думаю, мы еще сможем быть вместе.

– А я так не думаю. – возразил Вадим. – Больше я с ней жить не буду. С меня хватит. Ее гулянки мне надоели.

– Пару раз встретилась с подругами, а ты меня сразу обвинять! – Мила расплакалась.

Итог всего этого цирка стало три месяца на применение, так как одна из сторон не была согласна на развод, а судья увидела возможность сохранить семью. Если через три месяца Вадим будет продолжать настаивать на разводе, то их разведут.

– Я же говорила, что просто так ты от меня не отделаешься. – довольно сказала Мила.

– Зачем тебе это? – засунув руки в карманы и подставив лицо весеннему солнцу, спросил Вадим.

– Потому что я не хочу с тобой расходиться.

– Конечно, где еще такого дурака найдешь.

– Нет, ты не дурак, а добрый и хороший. А я была глупая, раз этого не понимала. Жизнь меня здорово проучила. Думаешь я не умею учиться на своих ошибках? Умею. Я не такая дура, хотя может ты меня ею и считаешь. – Она говорила это почти искренне. Но Вадим ей не верил. – Я разговаривала с твоей мамой.

– Ты же ее терпеть не можешь.

– С чего ты так решил? Мы очень мило поговорили. Она пригласила меня на дачу. Нас пригласила. В эти выходные. – Мила подошла к нему. А лицо как у раскаявшейся лисы.

– У тебя ничего святого нет? Ты зачем приплела мою маму? Знаешь, что ее нельзя волновать. – Вадим едва сдерживал злость.

– А мы ее и не будем волновать. Правда ведь? – на ее губах появилась улыбка.

Вадим понял, что если сейчас он не уйдет, то Миле не жить. Как же она его разозлила. Недолго думая, он поехал к матери. Сегодня он взял выходной, потому что пришлось идти на суд. Лучше он этот день проведет с мамой. Может найдет слова, чтоб рассказать, что с Милой они разводятся. Но мама поняла все без лишних слов.

– Что у тебя с этой вертихвосткой? – спросила она, наливая чай из белого чайника с синими гжельскими цветами.

Мама всегда любила такие вещи. Гжельскую керамику, павлопосадские платки, хрусталь из Гусь-Хрусталя, вологодские кружева. Она раньше любила ездить по всем городам России и привозить оттуда сувениры, того и требовала от знакомых и друзей. Все эти вещи создавали неповторимую атмосферу в квартире, а саму квартиру превращали в филиал музея. Мама никогда не хранила вещи до лучших времен, а всегда ими пользовалась, предпочитая жизнь не откладывать на потом. Если что-то ломалось или разбивалось, она лишь с улыбкой говорила, что теперь будет повод съездить куда-нибудь на выходных и полнить ее коллекцию сувениров.

– С чего ты решила?

– А думаешь, я не знаю своего сына? – насмешливо спросила она. – К тому же Мила в последнее время пытается со мной найти общий язык. А до этого она была против общения. Значит, подбирается к тебе через меня. Так что у вас?

– Мы разводимся. – ответил Вадим. – Пока суд дал нам три месяца на примирения. Мила вцепилась в меня своими ноготками и отпускать не хочет.

– Наглая девка. Мне она никогда не нравилась. – сказала мама. – Давно надо было с ней развестись, пока она тебя ребенком не привязала.

Почему он не сказал маме, что Мила была беременна? Может не хотел лишний раз волновать? Вадим не знал. Только вся история прошла мимо матери, что было только к лучшему.

А дома хорошо. Дома всегда хорошо. Там тебя ждут. Там не безразличны к тебе и твоей жизни. Он закончит историю с Милой и постарается найти женщину, которая уже не будет по клубам зависать. Надо искать такую же, которая разделяет его представления о семье. Пусть и говорят, что противоположности притягиваются, но ужиться двум разным людям под одной крышей очень сложно. Или это у него так не получилось? Не повезло? Возможно. Но жизнь не стоит на месте, а идет вперед.

Он слушал об успехах брата, об изменениях в семейных положениях дальних родственников. Кто-то женился, кто-то развелся. Он и не помнил этих людей и никогда не интересовался ими, но это было важно маме. А ему просто было приятно слушать ее голос, как в детстве, когда она рассказывала ему на ночь сказки. Так и сейчас, все эти сплетни казались ему сказкой. Вот король овдовел и женился на молодой девице, а та не приняла детей и поставила его перед выбором или она или малыши. А король глупый оказался. Выбрал девицу и отправил детей в соседнее королевство. Прошло полгода и девица от него ушла. Он же не мог понять, что сделал не так. Или вон, целитель уехал аж на Север за большими деньгами. Там женился. В гости завет. Это за Полярный круг. Ему со смехом отвечают, что лучше пусть он в гости приезжает, а у него больно уж холодно.

– Ты меня не слушаешь. – заметила мам.

– Слушаю, перебивать не хочу. – улыбнулся ей Вадим. – И что там дядя Сережа? Говоришь баню спалил?

И мам увлеченно рассказывает про дядю Сережу, который пошел мыться и забыл потушить сигарету. Загорелась баня. А он только рад, что пар сегодня хороший. Еле успел оттуда выбраться. Чудом не сгорел.

Это дом. Это мама. Так и должно быть. На таких людях, как она и держится семья. Она ведь связующая нить между поколениями и разными ветвями родни. Если ее не будет, то кто будет рассказывать о жизни других родственников? Он с ними почти не общается. Сейчас это как-то не принято стало. Некогда. Люди живут своими маленькими семьями. А мам помнила те времена, когда по праздникам все собирались за большим столом. Сейчас лишь старики еще стремятся встретиться, а молодежь пинками не затащишь на семейные посиделки. Он и сам одно время считал, что это глупо. Но сейчас задумался. Если мамы не станет, то он просто потеряет связь с родней. Это было грустно. Пусть еще долго живет. Только врачи говорят, что у нее совсем слабое сердце. Второго инфаркта она не переживет. Волнений же в жизни хватает. Как они ни старались с братом огородить маму от них, но Вадим понимал, что от всего ее не убережешь. Надо больше с не проводить время. Почаще заезжать в гости. Тем более что дома его ждет разве что Дымок.

Глава 8.

Сентябрь 2010.

Ира.

Степе два года. Праздник в этот раз был напряженный. Юра пришел с новой подругой, которая захотела познакомиться с его сыном. Ира так опешила от такой наглости, что на полчаса просто лишилась дара речи. Анюта не понравилась ни Степе ни бабушкам. Все молча сидели и ели торт, который казался невкусным. Ира смотрела на молодую блондинку с немного наивным или недалеким взглядом. Когда она начала щебетать рядом со Степой, Ира все-таки решила, что это не наивность. Все гораздо хуже.

Она даже посочувствовала свекрови, когда узнала, что Анюта приехала в город учиться. Своего жилья у нее не было, поэтому она жила у каких-то дальних родственников, но ей там не нравилось, поэтому она старалась найти себе новое жилье. И планировала жить у Юры. А точнее, у его мамы. Мария Васильевна от такой перспективы, мягко говоря, была не в восторге.

– Я терпеть не могу убираться и мыть посуду. Это портит маникюр. – Анюта продемонстрировала всем свои длинные ногти, похожие скорее на когти Фредди Крюгера из фильма ужасов, чем на ногти молодой девушки.

– А вам не мешают такие ногти записывать лекции? – поинтересовалась Ира. Все это напоминала театр абсурда. Тут даже не хотелось злиться, а скорее рассмеяться.

– Очень. Я очень медленно пишу. А преподаватели говорят все время быстро. Но Юрик нашел решение моей проблемы.

– Решил подарить пилочку для ногтей? – поинтересовалась Людмила Ивановна.

– Скорее уж секатор. – хмыкнула Мария Васильевна.

– А вот и не угадали! – Анюта довольно захлопала в ладони. – Он мне подарит диктофон.

Ира вышла из комнаты. Больше улыбку она сдерживать не смогла. На кухне ее скрутило в приступе смеха. Это невозможно. Это просто невозможно. Где он только эту дуру откопал?

– Ты плачешь? – на кухню заглянула мама.

– От смеха. – ответила Ира.

– Вам смешно, а мне с ней жить предлагают. – присоединилась Мария Васильевна.

– Я думала, что у вашего сына вкус получше. – смеясь, сказала Ира. – Но это такое чудо! Даже ревновать не могу.

– Может померитесь еще? – с надеждой спросила Мария Васильевна. – У вас все-таки ребенок. Да и не развелись вы еще.

– А я и не ссорилась. Юра захотел свободы. Видимо ему вот такие девки дороже семьи. – Ира стала серьезной. – Что-то Степа плачет. Надо посмотреть.

Ира никогда не интересовалась, что Юра рассказал матери и как объяснил свой уход из семьи. У нее и без того было много проблем и забот. Например, как объяснить сыну, почему папа вместе с ними не живет. Пусть он все еще плохо говорил, но Ира научилась его понимать.

Летом в ее компании прошли сокращения. Ире настоятельно рекомендовали написать заявление по собственному уходу, пригрозив, что работать ей после выхода из декрета не дадут. Новое начальство, другие сотрудники. Ира стала чужой в этом коллективе. Она не стала спорить и трепать себе нервы, к тому же у нее не было на это времени. Ира уволилась. Теперь предстояло найти работу. Но для начала устроить Степу в садик. Очередь в ясельную группу не продвигалась. Мест в садах не хватало, поэтому еще не факт, что Степа пойдет в сад в три года. А денег не хватало. То что давал Юра уходили все на Степу и оплату коммунальных расходов. Сын рос как на дрожжах. Вещи Ира старалась покупать на вырост, но он их быстро перерастал. Уже сейчас он напоминал скорее четырехлетку чем двухгодовалого ребенка.

Степа сильно скучал по отцу и радовался каждому его приходу. Юра же приходил редко и почти с ним не проводил время. Даже сейчас Юра больше занимался Анютой, которая сидела чем-то обидевшись, чем на Степой. А Степа подошел к нему с новой машинкой, чтоб поиграть. Ира уже чувствовала, что будет истерика.

– Может все-таки поиграешь с сыном, а не со своей подругой? – попыталась она вразумить Юру.

– Потом. – отмахнулся Юра.

– Это ты с ней потом будешь заниматься. Сейчас ты на празднике у сына.

– Не смей мне указывать, что я должен делать! – вспылил Юра.

– Я не указываю, а прошу.

– Ты именно указываешь.Терпеть не могу твой учительский тон. Ты только и делаешь, что учишь меня жизни. – Юра забыл о празднике. Он не замечал слез Степы, который решил, что папа сердиться на него.

– Хватит. Убирайтесь отсюда. И больше я твоих подруг видеть не хочу. Пока мы с тобой не в разводе, я официально твоя жена! – выпалила Ира. Она обняла Степу, но он вырывался и тянулся к папе, которому не был нужен. Тяжелая ситуация, безобразная сцена, которой стали свидетелями бабушки, вернувшись в комнату.

– Ты мне врал! – Анюта со всей силой влепила растерявшемуся Юре пощечину. Степа решил, что папу незаслуженно обижают, рванулся вперед. Ира его не удержала. Он накинулся на Анюту и укусил ее за руку. Она с трудом его отшвырнула и убежала из комнаты. Хлопнула дверь. Юра побежал следом за ней.

Тишина длилась минуту. Степа решил, что виновата во всем мама, что и пытался ей промычать, а потом бросился на нее с кулаками. Ира с трудом его успокоила, а потом уложила спать.

– Плохо закончился праздник. – сказала Людмила Ивановна.

– И не говорите. Я не понимаю Юру. День рождения сына, а он такой цирк устроил. Его отец был не такой. – вздохнула Мария Ивановна.

– Зато один плюс в этой истории есть: теперь вам вряд ли придется жить с Анютой под одной крышей. – устало ответила ей Ира.

Бабушки уехали. Ира осталась одна. После тяжелого дня и нервов ее всю трясло. Валерьяновка. Чай и теплый плед, в который можно закутаться. На улице бушевал ветер, срывая листву с деревьев. Осень. Завтра можно будет набрать букет из листьев, если не будет дождя. А можно будет поехать в парк. Там пошуршать листвой под ногами. И Степе будет раздолье, где побегать. Правда, он мог в парке истерику закатить, а потом его трудно будет вернуть домой. Степа мог завалиться на землю и отказываться идти. В коляске сидеть не хотел. Он просто плакал и кричал, не слыша уговоров Иры. Но ведь может день и спокойно пройти. Иногда такое тоже бывало. Только редко. Чаще он истерил и дрался.

Ира вздохнула и решила, что завтра подумает идти в парк или нет. По настроению Степы. Сегодня у него был тяжелый день, как и у нее. А завтра... Завтра все будет по-другому. Может завтра наступит то время, когда наконец станет легче жить.

Вадим.

– Ты не можешь меня бросить! – Мила расплакалась, стоило им выйти из здания суда.

– Это почему? – Вадим закурил сигарету и с любопытством посмотрел на бывшую жену. У него было хорошее настроение. Теперь они точно в разводе. Он снял с шеи этот якорь, который тянул его на дно. Теперь он свободный человек. А Милу можно оставить в прошлом.

– Я покончу с собой! А в записке напишу, что виноват ты!

– А чего ты этим добьешься? Я ведь все равно не стану вновь твоим мужем. На том свете тебя это не будет интересовать. А если и будет, то я все равно буду здесь жить и радоваться.

– Ты скотина и козел!

– Еще кто? – спокойно поинтересовался Вадим.

– Подлец и моральный урод.

– И после этих слов ты хочешь, чтоб мы вновь жили вместе? Мила – забудь меня, а я забуду тебя, как страшный сон. – он затушил сигарету и пошел к машине.

Сегодня можно шампанское открыть и отпраздновать этот день, как официальный день, с которого началась его свобода. Можно знакомиться с женщинами. До развода он запрещал себе об этом думать. Начинать отношения с обмана – это подло. Можно подойти и познакомится с Ирой. Теперь он свободный человек! Какое это счастье.

Элегантная женщина со светлыми волосами и в ярком красном пальто ловила машину. Он остановился чтоб ее подвезти. А почему бы и нет?

– До Первомайской сколько будет?

– Красивых дам вожу бесплатно. – улыбнулся он. Она немного помедлила, но все же села в машину.

– Только побыстрее. Я очень опаздываю.

Побыстрее не получилось. Пробка нарушила все планы Раисы. Ей пришлось переносить встречу с банком. Деловая женщина. Независимая. Владелица трех салонов красоты. Она создавала свой бизнес сама, знала работу и маникюрищицы и парикмахера. Заменяла своих сотрудников, когда те не могли выйти на работу. Хваткая и легко находящая выгоду даже там, где ее было не видно. Вадиму она понравилась. Яркая, живая, настоящая. Легкий флирт, знакомство плавно переросло в более тесное. Так как торопится Раисе уже было некуда, он предложил ей продолжить знакомство за бокалом шампанского. Она неожиданно согласилась. Без жеманства и ложной скромности. Раиса не была наивной девочкой, она была именно женщиной, которая знала что нужно ей и могла многое дать.

Вечер плавно перешел в ночь. Страстную и горячую. Опять почему бы и нет? Они были одинокие взрослые люди. Не всегда в отношениях нужны романтика и песни под луной. Иногда нужно и просто покувыркаться в кровати. Особенно когда оба придерживаются одинакового мнения. Одно только не понравилось, что Раиса не любила оставаться на ночь. Ему пришлось, как настоящему джентльмену, везти ее в двенадцать ночи домой. Раиса предлагала вызвать такси, но Вадиму неприятно было от одной мысли, что с ней может что-то случиться. Вадим отвез ее сам.