Текст книги "Узник второй авеню"

Автор книги: Нил Саймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Мел. Неужели ты ничего не подозреваешь? Не догадываешься об истинной причине?

Эдна. О какой причине? О чем ты говоришь, Мел?

Мел. Я говорю о заговоре, Эдна. Существует заговор.

Эдна (окидывает его долгим взглядом). Какой заговор, Мел?

Мел (смотрит на неё так, словно не верит собственным ушам, потом смеётся). «Какой заговор, Мел?» Я сообщаю тебе о заговоре, и всё что ты можешь сказать в ответ – это «какой заговор, Мел?»

Эдна. Ведь я же не знаю, о каком заговоре ты говоришь. Ты сказал, что существует заговор, и мне ничего другого не пришло в голову, кроме как спросить: «Какой заговор, Мел?»

Мел. Какой заговор? Это надо же! (отворачивается)

Эдна(выведенная из себя). Какой заговор? Какой заговор?!

Мел. Социальный, экономический и политический заговор с целью подрыва трудовых слоев населения нашей страны. Детка, они на все наложили лапу!

Эдна. Мел, не сходи с ума… Кто они?

Мел. Кто?.. Кто?.. Господи боже мой!.. Действительно – кто?!

Эдна. Мел, через двадцать минут я должна быть на работе. Пожалуйста, скажи мне поскорее, кто эти узурпаторы, не то я опоздаю.

Мел. Хорошо, сядь.

Эдна. Я могу не поймать такси, Мел. А стоя ты никак не можешь сказать мне, кто такие эти «они»?

Мел. Сядешь ты наконец?

Эдна. Это обязательно, Мел? У них такое длинное название?

Мел. Сядь же ты, ради бога!

Эдна садиться.

Мел (Расхаживая взад и вперёд). Так вот… Если будет ликвидирован средний класс, что тогда останется?

Эдна(смотрит на него; озадаченно). Что останется? Если ликвидировать средний класс?

Мел кивает.

Низший класс и высший класс?

Мел бросает на неё саркастический взгляд.

Мел. Нет, с тобой невозможно разговаривать. Ты ничего, ничего не смыслишь. Иди. Иди на свою работу!

Эдна. Ты хочешь сказать, что есть ещё какой-то класс, кроме низшего, среднего и высшего?

Мел(проходит на середину комнаты и подозрительно оглядывается). Иди сюда.

Эдна(смотрит на него). Ты хотел, чтобы я села, разве не так?

Мел. Ну, иди же сюда. Подальше от стен.

Эдна встаёт и проходит к нему на середину комнаты.

Эдна. Если это такой секрет, Мел, то лучше мне не знать

Он хватает ее за запястье и притягивает к себе.

Мел(приглушенным голосом). Заговор существует, Эдна. Это очень сложный, очень изощренный, почти незримый заговор… Может быть, во всей стране о нем знают человек пять-шесть.

Эдна. И о нем передавали по радио?

Мел. Да.

Эдна. Значит, об этом все слышали?

Мел. Ты слышала?

Эдна. Нет.

Мел. Значит об этом никто не слышал. Многие ли слушают в десять часов утра? Все на работе. Но я слышал… Вся наша страна охвачена сегодня заговором. Это так же верно, как то, что мы стоим здесь посредине комнаты.

Эдна. Заговор против кого?

Мел. Против меня.

Эдна. Вся страна?

Мел. Не против меня лично. Хотя я его жертва. Заговором с целью изменить систему. Ликвидировать существующее положение. Они не только против меня злоумышляют, Эдна. Они злоумышляют против тебя. Они злоумышляют против наших детей, против наших сестёр, против всех наших друзей. Они злоумышляют против полицейских, против хиппи, против правительства. Они злоумышляют против анархии, против женского движения, против чёрного движения, против всего военного комплекса. Вот против кого этот заговор, Эдна!

Эдна. Ничего не понимаю. Ты перечислил всех. Кто же остаётся?

Мел. Кое-кто остаётся. Будь уверена, детка, кое-кто остаётся…

Эдна. Ну, конечно, остаётся… раз ты говоришь, Мел.

Мел(кричит). Оставь этот снисходительный тон! Я знаю, что говорю. Я имею доступ к источникам информации двадцать четыре часа в сутки.

Эдна все больше тревожит явно параноическое поведение Мела, но она еще не вполне представляет себе, как ей следует реагировать на него.

Эдна. Мел, Мел… Подойди-ка сюда на минутку. Посиди чуточку со мной. (Он садится). Мел… ты же знаешь, я всегда тебя любила и безгранично в тебя верила. И сейчас тоже… Но я просто хочу сказать тебе одну вещь, только не пойми меня неправильно…

Мел. Ты думаешь, что я параноик? Ты думаешь, у меня случилось что-то вроде помрачения рассудка из-за того, что я остался без работы? Из-за того, что за последние полтора месяца я перенес все муки ада и теперь говорю, как ненормальный? Ведь так?

Эдна(кивает). Да, так. Именно так, Мел… Я не стала бы употреблять таких сильных выражений, но хотела сказать примерно это. Именно это.

Мел. Хочешь получать доказательства, Эдна? Хочешь я предоставлю тебе доподлинное, неопровержимое доказательство?

Эдна(стараясь теперь говорить мягче). Доказательство чего, Мел?

Мел. Того, что я, Дейв Поличек, Майк Амброзии, Хэл Честермен, двадцать три секретаря, шесть целых семь десятых трудоспособных американцев являемся сегодня безработными не из-за экономического спада, не из-за неурядиц с зарплатой и повышения цен, а из-за отлично организованного, тщательного продуманного и блестяще осуществлённого заговора. Хочешь, я представлю тебе доказательство прямо здесь сейчас, вот в этой комнате?

Эдна(колеблется). Ну, что ж, хорошо… Если хочешь, Мел.

Мел. Я не могу предоставить тебе никакого доказательства!! Какое у меня может быть доказательство? Я без работы – вот мое доказательство… Мне не дают возможности работать.

Эдна. Кто не дает, Мел? Скажи, мне кто стоит за этим заговором? Молодежь? Наркоманы? Армия? Флот? Клуб любителей книги? Кто же всё-таки виновник, Мел?

Мел. Род людской! Виновно внезапное, необратимое перерождение человеческой души. Само человечество губит себя. Это оно совершает самовольное, самочинное, самоочевидное самоуничтожение… Вот кто виновник.

Эдна(глядя на него). Человечество? Человечество – виновник безработицы?

Мел(с ухмылкой). Что, удивлена?

Эдна(ошеломленно кивает). Вот уж никогда бы не догадалась. Я полагала, это кто-нибудь еще.

Мел(бросает на нее свирепый взгляд). Не смей насмехаться надо мной! Не смей говорить со мной снисходительным и насмешливым тоном!

Эдна. Я не насмехаюсь над тобой, Мел.

Мел. Нет, ты насмехаешься надо мной!.. Я вижу, когда надо мной насмехаются. Мне до боли понятно, о чём я говорю. А ты работаешь, у тебя есть служба, тебя всё это нисколько не трогает.

Эдна. Меня это так трогает, Мел, ты даже не подозреваешь, как сильно…

Мел. Ты же ни малейшего представления не имеешь, о чём я говорю… Если бы ты только знала, что это такое – быть на моём месте! Тебе не приходилось по два часа стоять в очереди за пособием по безработице в свежей рубашке и при галстуке, пытаясь выглядеть так, словно тебе не нужны эти деньги. А какая-нибудь толстая старуха орёт из окошечка тка что всем вокруг слышно: «Вы искали работу на этой неделе?» – «Да, я искал работу». – «Вы отказывались от какой-нибудь работы на этой неделе?» – «Какое бы право я имел явиться сюда, если бы я отказался на этой неделе от работы?»… Тебе не приходилось, входя в собственный дом слышать издевательский смех швейцара: ведь у него-то есть работа, несмотря на его девяносто один год, отсутствие зубов, астму и пристрастие к пиву… На тебя не выливали, когда ты стоишь на собственной лоджии, ведро холодной воды… Я припомню это тому мерзавцу… (Подходит к двери на лоджию. Но не выходит наружу; кричит верх). Я попомню тебе это, мерзавец!!

Эдна. Мел, не начинай все сначала. Ради бога, не начинай всё сначала.

Мел. Я подстерегу его. Ничего, я еще его подкараулю. Сейчас он там наверху, но в один прекрасный день он будет вон там, внизу. А я буду здесь. Над ним, и тогда посмотрим. Как-нибудь в холодный снежный день один мерзавец из этого дома будет засыпан целым сугробом снега. Его потом до весны не откапают… (снова кричит вверх). Слышишь, тебя до весны не откопают, мерзавец!

Эдна. Мел, послушай меня. Послушай меня очень внимательно. Я хочу, чтобы ты обратился к врачу… Давай не будем больше откладывать! Мел, нужно показаться врачу как можно скорее…Сегодня же, Мел. Сейчас.

Мел(не обращает на нее внимания, продолжает говорить одновременно с ней). Он думает, я не знаю, как он выглядит… я отлично знаю как он выглядит. Я знаю как они все выглядят. Их рожи запечатлелись у меня в мозгу.

Эдна(роется в сумке). Мел, мне дали телефон одного врача. Говорят, он очень хороший специалист и умеет лечит людей, переживших то же самое, что и ты… Я позвоню ему прямо сейчас, ладно, Мел? Позвоню ему и попрошу, чтобы он принял нас сразу.

Мел(он пропустил ее слова мимо ушей). Они могут похитить у человека одежду, Эдна. Они могут похитить у тебя валиум, телевизор, отборные виски, работу, они могут похитить все, но не могут похитить мозг… Мозг – вот мое секретное оружие. И еще снег… Дай бог, чтобы завтра пошел снег. Уж я его угощу! Я сегодня и лопату приобрел. Да – да!!

Эдна(находит номер телефона). Так я позвоню ему, Мел… Иду звонить. (Подходит к телефону).

Мел направляется к шкафу.

Мел. Не какой-нибудь совок – здоровенную лопату, каким разгребают снег на аэродромах… Пусть я останусь на зиму без ботинок, но зато у меня будет лопата. Я его с головой засыплю. Так что он и не выберется. (Вынимает лопату, нижняя часть которой упакована в коробку).

Эдна(у телефона). На работу, Мел, я тогда сегодня не пойду. Если он не занят, я тебя сама отвезу… Не стой у окна, Мел. (начинает набирать номер).

Он вынимает из коробки блестящую новенькую лопату.

Мел(с выражением сумасшедшей радости на лице). Вот ради чего я живу. Жду не дождусь первого зимнего снега… Он возвращается домой в пять пятнадцать, я спрашивал у швейцара… Дал ему пять долларов на чай и ничуть не жалею… (кричит вверх). Я знаю, когда ты возвращаешься домой, ублюдок! Попробуй сунуться через запасной ход, я тебя и там достану!

Эдна(в трубку). Алло… Можно попросить доктора Френкеля?.. Миссис Эдна Эдисон…

Мел(не замечая, что Эдна звонит по телефону). Ты хоть немного представляешь, с какой силой шарахнет его по башке килограмм снега, упавший с четырнадцатого этажа?.. Он провалится вниз, в гараж!.. (Кричит вверх). Эй, ублюдок, тебя найдут в гараже!.. Я знаю, как ты выглядишь!

Эдна. Алло… доктор Френкель? Простите за беспокойство, но нам требуется неотложная помощь… Нет, моему мужу… Нам необходимо повидаться с вами как можно скорее… Доктор Френкель, как можно скорее…

Мел(выходит на лоджию). А если этой зимой не будет снега, я подожду до следующей… Мне торопиться некуда, сукин ты сын. (Кричит вверх). У меня ничего нет, кроме свободного времени!.. Зато, милый, времени у меня этого – вагон!.. (Хохочет).

Сцена погружается в темноту, опускается занавес.

Сцена вторая

Середина дня, полмесяца спустя. Когда поднимается занавес, мы видим в комнате трех хорошо одетых пожилых женщин; каждой из них далеко за пятьдесят. Две сидят на диване, одна – в кресле. Это сестры Мела: Полин, Перл и Джесси. У окна стоит Гарри, старший брат Мела. На нем дорогой строгий костюм. Он смотрит в окно. На столе перед женщинами – чашки и кофейник. Молчание.

Джесси. Он всегда был нервный.

Перл. Всегда.

Джесси. Я его с пелёнок помню, он всегда был нервный. Ни минуты не сидел спокойно, вечно подпрыгивал, кружился. Разве не так, Перл?

Перл. Мы его родные сёстры, кому же и знать, как не нам. Так и подпрыгивал, так и подпрыгивал… Гарри, ты хочешь кофе? Выпей с нами хоть чашечку.

Гарри. Я не пью кофе.

Джесси. Постоянно вертелся, ёрзал. И часто-часто тараторил… Он даже жевал быстро. Помнишь, как быстро он жевал?

Перл. Ещё бы не помнить! Как-никак вместе росли, видела, как он жевал… Гарри, почему бы тебе не выпить кофе?

Гарри. Видела ты когда-нибудь, чтобы я пил кофе? Ты моя сестра, и за мои пятьдесят три года ты ведь ни разу не видела, чтобы я пил кофе. С какой стати стану я пить кофе сейчас?

Перл. Часто ли я тебя вижу? Пару раз в году! Я думала, может быть, ты пристрастился к кофе.

Полин. Он был вовсе не нервный, он был возбудимый. Мелвин был очень возбудим.

Перл. Я называю это нервный. Он нервничал, когда был младенцем; нервничал, когда был мальчишкой; нервничал, когда был в армии. Впрочем, сколько он прослужил в армии?

Джесси. Две недели.

Перл. Вот то-то и оно. Он был нервный.

Полин. Откуда, по-твоему, берутся нервы? От возбудимости.

Перл. Почему же тогда никто из нас не был возбудимым? У всех у нас были одни и те же родители. Нет, он был нервный, непоседливый и быстро-быстро жевал… Я ни разу не видела, как он глотает.

Джесси. С ним невозможно было разговаривать. Я помню, папа совсем не мог с ним разговаривать.

Полин. Как бы мог папа с ним разговаривать? Он умер, когда Мелу было три годика.

Перл. Папа мог бы с ним разговаривать, если бы Мел не был такой нервный.

Гарри. Никогда в жизни не пил кофе. Это яд. Отравляет весь организм. (бросает взгляд в сторону спальни) И с кем это она столько времени беседует по телефону?

Перл. Тоже самое с ним было, когда он учился в школе. Психическое расстройство. Не помните, в каком классе у него случилось психическое расстройство?

Гарри. О ком ты говоришь?

Перл. О Меле, о ком же. В школьные годы он перенёс психическое расстройство. Разве ты не помнишь?

Гарри. О чём ты говоришь? Мел перенёс не психическое расстройство – у него был перелом руки. Он упал в гимнастическом зале и сломал себе руку.

Перл. Я говорю о том, что было в другой раз.

Гарри. Когда в другой раз?

Перл. Когда он учился в школе. У него произошло психическое расстройство. Я это помню так, словно это было вчера, и не пытайтесь меня переубедить. Полин, скажи ему.

Полин. У Мела никогда не было психического расстройства.

Перл. Вот странно, а мне казалось, у него было психическое расстройство. Наверно, я перепутала его с кем-то ещё.

Гарри. Ты даже никак не запомнишь, что я не пью кофе.

Полин. Должно быть он ужасно намучился в армии.

Гарри. Это за две-то недели? Он даже форму не успел получить. Вы трое чепуху говорите – прямо уши вянут! С Мелом никогда не было ничего особенного. Никогда. Вся его беда в том, что вы с ним слишком много нянчились. Каждая из вас.

Джесси. Как же нам было с ним не нянчиться, если он был совсем малюткой?

Гарри. Вы нянчились с ним, баловали его, – это его и испортило. В детстве он, в отличии от меня, никогда не имел никаких обязанностей. Вот почему он не умеет преодолевать трудности. Вот почему он не сдержан. Он так и остался безответственным ребёнком.

Перл. Может выпьешь кофе с молоком?

Гарри. Я не хочу никакого кофе!!

Джесси. Он не хочет никакого кофе, оставь его в покое.

Полин. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но не кажется ли вам, что когда Мел был младенцем, голова у него была непропорционально большая для такого маленького тельца?

Перл. У Мела? У Мела была красивая головка.

Полин. Я же не сказала, что голова у него была некрасивая. Я сказала, что она была слишком велика для его тела. Она всё время клонилась набок. (показывает)

Перл. У всех младенцев голова клонится набок. (показывает)

Полин. Я знаю, но ему было трудно опять поднять её. (показывает)

Гарри. Со мной никогда не нянчились. Папа бы не позволил… С семи лет меня никогда не целовали.

Джесси. Целовали, конечно, же целовали.

Гарри. Нет, никогда не целовали… Я и не нуждался в поцелуях. Зато все наперебой лобызали Мела. Посмотрите где он теперь! С кем она там болтает так долго?

Перл. Помните лето, когда он убежал?

Полин. Он убежал не на всё лето. Он убежал на одну ночь.

Перл. Кто сказал, что он убежал на всё лето?

Полин. Как – кто сказал? Ты сказала. Ты только что сказала: «Помните лето, когда он убежал?»

Перл. Да? Он убежал однажды летом на одну ночь.

Полин. Но так и надо было сказать. Например: «Помните лето, когда он убежал на одну ночь?»… А у тебя получилось, будто он убежал на целое лето. Настолько сумасшедшим он никогда не был.

Перл. Разве я сказала, что Мел был сумасшедшим? Кто-нибудь слышал, чтобы я произнесла слово «сумашедший»?

Джесси. Я слышала слово «сумасшедший», но не обратила внимания, кто это говорил.

Перл. Если ты так считаешь, ты и есть сумасшедшая.

Полин. Ладно, если тебе это приятно, – Я сумасшедшая. Пусть сумасшедшей среди нас буду я.

Перл. Ну и отлично. Решено, Ты у нас сумасшедшая.

Гарри. Вот что. Мне надо успеть вернутся на работу. Джесси сегодня вечером уезжает в Лейквуд. Давайте попытаемся договориться сейчас. Что мы собираемся предпринимать?

Полин. В отношении чего?

Гарри(смотрит на нее так, как словно она повредилась в уме). В отношении чего? В отношении Суэцского канала. Скажи, для чего мы здесь? Для чего Джесси ехала в такую даль из Лейквуда? Что мы делаем в доме этой женщины (указывает в направлении спальни). куда никого из нас не приглашают вот уже девять лет. И ты спрашиваешь «в отношении чего?». В отношении нашего брата. Нашего больного брата, у которого тяжкое психическое расстройство.

Джесси(шмыгает носом, вытирает глаза платком). Каждый раз, когда я слышу об этом…

Гарри. Чего же сейчас-то плакать? Если бы ты только сейчас услышала об этом. Ты уже неделю знаешь об этом.

Джесси. Ты думаешь, я не плакала всю неделю? Он мой брат, я так огорчена…

Гарри. Мы все огорчены. Поэтому мы здесь. Чтобы попытаться что-нибудь сделать.

Полин. Гарри, пусть она поплачет, если ей хочется. Она ехала в такую даль из Лейквуда… Продолжай, Гарри.

Гарри. Факт номер один: у Мела психическое расстройство. Факт номер два: мало того, что у него психическое расстройство, у него еще нет работы. Этот человек полностью безработный.

Джесси(снова шмыгает носом). Думаете, меня это не огорчает?

Полин. Джесси, дай ему кончить, ты можешь поплакать по дороге домой.

Гарри. Факт…

Полин. Продолжай про факты, Гарри.

Гарри. Факт номер три: мало того, что у него психическое расстройство и нет работы, у него практически нет ни гроша за душой… Я воздержусь от комментариев по поводу того, как дурно распоряжалась эта супружеская чета своими деньгами на протяжении двадцати семи лет. Меня не касается, что этот человек просадил все свои сбережения, вкладывая их в ненадёжные бумаги и ни разу не обратившись за советом ко мне, хотя я благодаря разумным вложениям, слава богу, платёжеспособен, обеспечен и имею красивую дачу за городом. Уж со мной-то никогда не случится психическое расстройство…Но всё это меня не касается. Меня касается другое: что мы собираемся сделать для Мела? Сколько мы собираемся дать? Какие будут предложения?

Воцаряется гробовое молчание. Никто не произносит ни слова.

Никто не смотрит друг на друга. Сестры сосредоточенно пьют кофе, но помалкивают насчет того, сколько они готовы дать…

(после долгой тягостной паузы). Ну, так как же?

Перл. Гарри, ты же бизнесмен. Вот ты и предложи что-нибудь. Скажи нам, по скольку мы должны дать.

Гарри(задумывается). Налейте-ка мне кофе.

Перл наливает ему кофе.

Итак, посмотрим в лицо фактам… Мел нуждается в помощи. Ему не к кому обратиться, кроме как нам. Вот что я предлагаю. Мы дадим Мелу в займы. Будем сообща выплачивать ему икс долларов в неделю, а когда он снова станет на ноги, приведет свои дела в порядок, найдет работу, он сможет отдать нам эти деньги. Такое у меня предложение. Что вы о нем скажете?

Наступает минутное молчание. Полин что-то шепотом говорит Перл. Перл кивает.

Перл. Полин хочет спросить

Гарри. Что спросить?

Полин. Сколько это – икс долларов?

Гарри. Икс есть икс. Нам предстоит определить, чему будет равен икс. Вот посовещаемся и решим.

Полин. Я хотела спросить, это большой икс или маленький икс?

Гарри. Это даже не икс. Это просто пустое место, уда мы впишем число икс долларов.

Полин. Я ни на что не жалуюсь. Мы должны поступить правильно, по-родственному. Но когда ты говоришь «число икс долларов», это звучит как очень большая сумма… Ты же знаешь, средства у меня ограниченные.

Джесси. У всех у нас средства ограниченные. Ни у кого нет неограниченных средств. Перл, разве у тебя неограниченные средства?

Перл. Если бы! Я бы тут же дала Мелу икс долларов.

Полин. Я только спрашиваю, сколько это денег – икс долларов. В буквах я ничего не смыслю, я должна знать цифры.

Джесси. Гарри, не говори нам больше про икс. Мы не коммерсантки, нам непонятно, что такое икс. Назови цифру – это мы сможем понять.

Гарри. Я не смогу назвать цифру, пока не буду знать: а) в какой сумме Мел нуждается еженедельно и б) какую сумму мы готовы дать. Я даже приблизительно не могу сказать, чему равен икс, пока мы не определим величину «а» и «б».

Перл. Ну хорошо. Предположим, мы узнаем, чему равно «а» и чему равно «б». Зная величину «а» и «б», мы сможем вычислить икс, ведь так?

Гарри. Так.

Перл. А теперь предположим, что все согласны на этот икс, а одна из нас не согласится. Ей покажется, что это слишком много. Она не захочет дать икс. Она захочет дать «м» или «н» или какую-нибудь другую букву. Что тогда будем делать?

Гарри. Забудьте про икс. Забудьте, что я упоминал про какой-то икс. (Потирает лоб и отпивает глоток кофе). Давайте подсчитаем, сколько денег понадобится Мелу, чтобы излечиться от этого его психического расстройства… Самый большой его расход – на врача. Так? Эдна говорит, что это лучший специалист, и ходить к нему приходиться пять раз в неделю. Самое важное – это чтобы Мел поправился, согласны?

Втроем. Согласны!

Гарри. А чтобы поправиться, он должен ходить к врачу, согласны?

Втроем. Согласны!

Гарри. А поскольку мы его единственные родственники – помимо жены, о которой я не хочу сказать ничего плохого, – наш долг заключается в том, чтобы взять на себя бремя финансовой ответственности за лечение. Согласны?

Втроем. Согласны!

Гарри. И мы все вместе позаботимся об успешном завершении его лечения, сколько бы оно ни продолжалось: неделю, месяц, год или даже пять лет. Согласны?

Гробовое молчание.

Так. Наше первое несогласие.

Полин. Мы все согласны. Только не говори о таких вещах, как пять лет. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы вылечить Мела и кончить богадельней. Если такое случится, будет ли он в состоянии помогать нам? (вернуть нам деньги?)

Джесси. Как же мы должны поступить, Гарри? Ты понимаешь в таких вещах. Как нам поступить?

Гарри. Ну, само собой, разумеется, нам не по средствам лечить Мела до бесконечности. Мы должны поставить предельный срок для его лечения, Согласны?

Втроем. Согласны!

Гарри. Сколько времени мы дадим ему, чтобы поправиться. Полгода?

Полин. Пол года – это слишком! Он вылечится скорее. Если этот врач так хорош, как расписывает Эдна, он вылечит Мела в два счета.

Слышно, как хлопает дверь спальни.

Перл. Шш… Она идет.

Полин. Пусть Гарри возьмет этот разговор на себя.

Перл. И потом мы окончательно решим, Слава богу. Почти обо всем договорились.

Все принимают наивный и невозмутимый вид. Из спальни выходит Эдна.

Эдна. Простите. Что надолго оставила вас. Я только что разговаривала с доктором Френкелем. Мел идет домой, с минуты на минуту будет здесь.

Гарри. Как его здоровье? Что говорит врач?

Эдна. Да как вам сказать. У Мела сейчас очень трудное время. Он ужасно подавлен, угнетен. Прямо-таки сам не свой. Бывает часами сидит в этом кресле, не открывая рта. Вот придет – сами увидите: это как будто не он.

Джесси(вытирает платком глаза, шмыгает носом). Каждый раз, когда я слышу это, я так огорчаюсь.

Полин. Так что же все-таки у него – психическое расстройство? Уж нам-то можно сказать. Все-таки кровные родственники. Это психическое расстройство, ведь так?

Эдна. Да, в известном смысле, пожалуй можно назвать психическим расстройством.

Перл. Я так и знала. Я так и знала. У него то же самое было, когда он учился в школе.

Гарри. Что говорит врач?

Эдна. Он говорит, Мел поправится, но для этого требуется время.

Полин. Какое время? Месяц? Два месяца? Больше двух?

Эдна. Пока он еще не может сказать.

Полин. Ну, а предположительно? Три месяца? Четыре месяца? Больше четырех месяца?

Эдна. Пока что, Полин, ничего еще нельзя сказать. Может, месяц, может два, может два года…

Полин. Нет, два года – это совершенно исключено. На два года я не согласна.

Эдна. Я же не говорю, что он проболеет два года. Я просто говорю, что нам еще ничего не известно.

Гарри. Могу теперь я сказать?. Можно мне слово вставить?

Полин(отворачиваясь от Эдны). Скажи что-нибудь Гарри.

Гарри. Вот спасибо.

Полин. Потому что два года – это смешно.

Перл. Продолжай, Гарри.

Гарри. Все мы очень обеспокоены, Эдна. Как-никак, это наш брат.

Джесси. С пеленок.

Гарри. Может, мне дадут говорить?

Перл. Джесси, ты дашь ему говорить?.. Продолжай, продолжай, Гарри.

Гарри. Мы очень обеспокоены. Мы понимаем: вы его жена и сделаете все, что в ваших руках. Но, насколько нам известно, этого будет мало. Мы хотим помочь. Мы тут посоветовались между собой и… в общем, мы готовы взять на себя расходы на лечение. Вы будете платить за квартиру, за еду, за разные разности, а мы станем оплачивать счета за лечение. Как бы дорого оно ни обошлось.

Эдна. Я просто… Я потрясена… Скажу откровенно, я этого никак от вас не ожидала… Я глубоко тронута, потрясена. Прямо теряюсь, не знаю, что сказать…

Гарри. Вы ничего не должны говорить.

Полин. Скажите нам только, как дорого оно, по-вашему, обойдется?

Эдна. Это очень, очень великодушно с вашей стороны, но я не могу принять от вас этих денег. Мел мне не позволил бы.

Гарри. Глупости! Откуда вы достанете деньги, в банке? А что вы предоставите в качестве обеспечения – психическое расстройство?

Эдна. Я понятия не имею, как долго Мел пролечится. Может, лечение обойдется в целое состояние.

Гарри. Пусть это вас не волнует. Деньги – наша забота.

Эдна. Но ведь, лечение может стоить тысяч двадцать – двадцать пять.

Долгая пауза. Сестры устремляют взгляд на Гарри.

Полин. Гарри, можно я скажу тебе одну вещь, с глазу на глаз?

Гарри. Нам не зачем секретничать.

Полин. Мы только что узнали, чему равен икс… Тебе не кажется, что нам следовало бы еще чуть-чуть потолковать об иксе?

Гарри. В этом нет необходимости. Сколько бы это не стоило, – мне все равно. Вы трое дадите столько, сколько сможете. Я внесу свою долю и доплачу за вас… Пусть это обойдется в пятнадцать тысяч, я позабочусь об уплате – лишь бы Мел имел возможность лечиться у самого лучшего врача… Вот и все, что я хотел сказать. (Кивает головой, словно раскланиваясь).

Эдна. У меня… у меня нет слов…

Гарри. Не надо никаких слов.

Эдна. Вы даже представить себе не можете, как я вам признательна за ваше предложение помощи, но, право же, мы в ней не нуждаемся.

Гарри. О чем вы говорите! Конечно, нуждаетесь

Эдна. Нам удалось скопить немного денег за все эти годы. У меня есть кое-какие драгоценности, которые можно продать…

Гарри. Не хватало еще, чтобы вы продали свои драгоценности!

Полин. Может быть, она их больше не носит. Не перебивай, дай ей сказать.

Эдна. Мел может получить деньги по своему страховому полису, а у меня есть работа. Я смогу расплатиться за лечение, сколько бы это не стоило, но если вы действительно хотите помочь… Будущее Мела – вот что меня больше всего беспокоит.

Джесси. И всех нас тоже, дорогая.

Эдна. У меня есть одна мысль насчет летнего лагеря. Мел отлично ладит с детьми, любит спорт. Я умею готовить, наши девочки будут нам помогать. В Вермоне есть одно дивное местечко – она как раз продается. Мы могли бы переехать туда ближе к лету. Ведь Мел чувствовал бы себя там куда лучше, правда?

Гарри. Тысячу раз согласен с вами.

Эдна. За него просят двадцать пять тысяч долларов наличными… Так что, вместо того чтобы давать эту сумму на лечение, не одолжите ли нам ее на покупку летнего лагеря?

Наступает молчание, ощутимое молчание. Гарри смотрит на Эдну так, словно не верит собственным ушам.

Гарри. Летнего лагеря?.. Двадцать пять тысяч долларов за летний лагерь?

Эдна. Вообще-то он стоит сто тысяч. Но за него просят двадцать пять тысяч наличными.

Гарри. Сто тысяч долларов за летный лагерь?.. Которым будет управлять человек с психическим расстройством?!

Эдна. К лету-то он поправится.

Гарри. Да вы представляете себе, что это такое – даже для нормального человека – отвечать за стольких мальчишек и девчонок? Родители вас могут по судам затаскать.

Эдна. Не понимаю. Вы были готовы дать Мелу деньги на врача. Почему же вы не хотите одолжить их ему на лагерь?

Гарри. Потому, что лагерь вас разорит. Врач разорит тоже, но он хоть вылечит.

Эдна. Ну, хорошо. Вы платите врачу, а за лагерь заплачу я.

Гарри. Выходит, мы должны будем заплатить за излечение Мела ради того, чтобы вы получили возможность, ухлопать все ваши деньги на лагерь и опять расстроить ему здоровье? А затем вы придете к нам за новыми деньгами для другого врача!

Эдна. Я думала, вы хотите что-нибудь сделать для Мела. Я думала, вы правда хотите помочь ему.

Гарри. Мы правда хотим помочь ему.

Эдна. Так помогите же!

Гарри. Но не когда он болен. Вот поправится – и поможем.

Эдна(оборачивается к сестрам). И вы тоже так считаете? Вы все согласны с Гарри?

Родственники в замешательстве переглядываются.

Полин(глядя в свою чашку кофе). Я не знакома с Вермонтом.

Джесси. Я бы сразу сказала бы «да», но Гарри наш представитель.

Перл. С начала я должна была бы поехать туда и посмотреть, что за место, но не могу никуда ездить с моей больной ногой.

Эдна. Ладно… Забудем этот разговор. Забудьте про деньги – они нам не нужны. Мы прекрасно обойдемся без них, спасибо… Удивительно, что вы все же их предложили… Отрадно сознавать, что как только Мел полностью выздоровеет и прочно встанет на ноги, я смогу рассчитывать на вашу помощь… Именно тогда она нам будет больше всего нужна. (направляется к спальню). Извините, я должна вас покинуть. На тот случай, если я вас не увижу, еще десять лет (указывает на поднос) – вот печенье, угощайтесь. (Стремительно уходит в спальню, хлопнув дверью).

Родственники ошеломленно глядят друг на друга.

Гарри. Разве я сказал что-нибудь обидного? Вы – свидетели, разве я сказал что-нибудь обидное?

Перл. Ты не сказал ничего обидного, я свидетельница.

Полин. Дело в том, что она не хочет, чтобы мы помогали ему. Она ревнует. А ведь я готова была все, буквально все отдать ему.

Джесси(к Перл). Можно ли это понять так, что мы и за леченье не будем платить?

Перл(к Джесси). Почему ты такая невнимательная? Никогда ничего не слушаешь.

Полин. За что она нас так ненавидит? Что мы ей такого сделали?

Гарри. Человеку в его состоянии управлять летним лагерем! В четверг я говорил с ним по телефону. Так он едва-едва «здравствуй» мог выговорить.

Джесси. Ну как, теперь все решено?

Гарри. Сядь! Ничего еще не решено!.. Нам придется решить этот вопрос с Мелом.

Перл. С Мелом? Разве сможет Мел принять решение в его-то состоянии?

Гарри. С ним я хоть могу здраво рассуждать. У него всего-навсего психическое расстройство. А это женщина – просто сумасшедшая. Налейте мне кофе.

Полин наливает Гарри кофе. И в этот момент слышим звуки ключа в замке. Открывается дверь и входит Мел. Он выглядит состарившимся. Он закрывает за собой дверь, кладет ключ в карман и идет через всю комнату на кухню, не поднимая глаз и не замечая сидящих в комнате родственников. Те смотрят на него, озадаченные и несколько напуганные его поведением. На кухне Мел наливает стакан воды. Потом достает пузырек с таблетками. Запивает таблетку и возвращается в гостиную. Заметив родственников, он не выказывает ни малейшего удивления и входит таким видом, будто ему снова шестнадцать лет и он в привычном кругу семьи. Когда Мел начинает говорить, голос его лишен всяких эмоций.