Текст книги "всё"

Автор книги: Nikto Neko

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Майкрофт пинками отогнал одурманенных обитателей притона от своего брата и натянул на него первое попавшееся рванье из кучи в углу. Одежда, по всей вероятности, принадлежала не Шерлоку, но Майкрофту было плевать: он намеревался выбросить ее, а лучше даже сжечь, как только вытащит брата отсюда.

В конце улицы сигнала ожидала машина с водителем. Шерлок не мог идти самостоятельно, и Майкрофт взял его на руки. Младший был легким, как перышко.

* * *

Несколько дней спустя Шерлок открыл глаза, и его взгляд был чист и ясен. Шерлок лежал на ослепительно-белых простынях. Через украшенное лепниной окно доносился аромат цветущего апельсинового дерева. На подносе у постели он нашел стакан мангового сока и круассаны. Изголодавшись, он с жадностью проглотил их.

Он понятия не имел, где находился.

Он упал обратно на остывшие подушки и уснул.

* * *

Когда Шерлок проснулся в следующий раз, лучи восходящего солнца уже скользили по простыне.

Его брат сидел на стуле около кровати и наблюдал за ним.

– Где я?

Майкрофт открыл рот, но, как часто бывало при общении с Шерлоком, не сразу смог найти подходящие слова.

– Это частный дом. Мой дом. Ты по-прежнему в Марракеше, но теперь в полной безопасности.

Шерлок посмотрел на заживающие следы инъекций на руке.

– По моей просьбе доктор находился при тебе ежедневно, – сказал Майкрофт. – Тебе скоро станет лучше, Шерлок.

Шерлок, не мигая, посмотрел на Майкрофта.

– А если я не хочу, чтобы мне стало лучше?

Майкрофт встал. Они, не отрываясь, смотрели друг на друга, и тысячи непроизнесенных слов и невысказанных чувств мгновенно пронеслись между ними. Шерлок был поражен, заметив слезы на глазах Майкрофта.

– А если я скажу тебе, что не смогу... жить... если ты не захочешь? – произнес Майкрофт дрогнувшим голосом.

Шерлок отвернулся к стене, Майкрофт вышел из комнаты.

* * *

Через несколько дней Шерлоку стало лучше.

Время, вероятно, близилось к полуночи. Он был один, меланхолично слушал мелодию, доносящуюся через окно. Музыка не заглушала того, как его брат трахал кого-то в комнате наверху. Кажется, внутренний балкон той комнаты, выходящий в центральный двор, был открыт.

Любовник брата не прилагал ни малейших усилий, чтобы сдержать исступленно-восторженные крики.

Шерлок осознал, что в первый раз за время пребывания здесь вылезает из кровати и выходит из комнаты. Он чувствовал себя отдохнувшим, чистым, сильным. По пути к лестнице на стенах повсюду висели горящие свечи в тусклых стеклянных лампах. Эффект был колдовской.

Он поднялся по ступенькам. Подошел к двери, распахнул ее. Майкрофт обнимал мужчину. Они оба обернулись, когда Шерлок вошел в комнату.

– Оставь нас, – сказал он мужчине. – Немедленно.

Мужчина повернулся к Майкрофту, но тот только коротко кивнул, отправляя его прочь.

– Ты всех своих шлюшек сюда приводишь? – прошептал Шерлок.

– Он не шлюха.

– Значит, думаешь, что я – да?

– Ты ведешь себя соответствующе. И разбиваешь мне сердце.

Шерлок подошел к нему.

– Я больше не могу убегать.

На этот раз они не колебались. Губы их встретились нежно, но уверенно, их руки соединились в объятии. Теперь ничто не могло им помешать касаться друг друга неспешно и изучающе, сладко вздрагивая от этих ласк. Они тонули, падали, кружились в звездном пространстве. Майкрофт едва сознавал, как подготавливал Шерлока пальцами, потому что полностью потерялся в чувственном, возбуждающем взгляде на его казавшемся отрешенным лице. Сейчас лицо брата было мягче, чем ему когда-либо доводилось видеть. И, когда Майкрофт наконец вошел в него, наслаждение стало таким сильным, что они в немом изумлении уставились друг на друга.

Майкрофт хотел бы замереть так навсегда. Это была идеальная гармония, без боли и игр. Это было идеальное место, в которое, он был уверен, только Шерлок мог его проводить. Волна наслаждения отняла их дыхание, чтобы вскоре вернуть второе; они ласкали друг друга, как всегда желали, и уснули лишь, когда первые лучи солнца позолотили окна.

* * *

Они встали, когда совсем рассвело. Вокруг них разливалась безмятежность, долгожданная умиротворенность после стольких лет вражды. Майкрофт первым нарушил тишину:

– Когда мы вернемся... мы не можем так жить.

Шерлок повернулся к нему, то ли шокированный, то ли услышавший слова, которых давно ждал. Его взгляд мгновенно стал непроницаемым, скрыв все чувства, которые мог бы выдать.

– Я не понимаю, – сказал Шерлок.

– Нет, понимаешь. Конечно, понимаешь. Не заставляй меня проговаривать это вслух, ладно? Вот все, что возможно. Оно того стоило, – без надежды в голосе ответил Майкрофт. Жизнь в перспективе казалась весьма безрадостной.

Но нельзя жить мечтой.

– Не стоило. Как я хочу, чтобы ты оставил меня там, где нашел, вместо того, чтобы оставлять меня... так, – скорбно сказал Шерлок. Майкрофт не знал, что ответить. Он почти не сомневался, что Шерлок прав.

– Смотри, – возразил Майкрофт, – однажды, возможно, мы сможем приехать сюда снова... и быть вместе. Но сейчас нужно ехать домой. Нужно возвращаться к действительности.

Шерлок горько улыбнулся брату.

– Ты не хочешь меня. Не взаправду. Я понимаю. Никто никогда и не захочет. Ничего не обещай, Майкрофт. Не мне.

На следующий день они уехали из Марракеша.

* * *

V. Марракеш – Лондон, три года спустя

Шерлок сидел в ресторанчике неподалеку от нового жилья. Его новый сосед, Джон Уотсон, расспрашивал его.

– У тебя есть девушка?

– Нет... девушки не моя сфера.

– О, ладно. – Джон задумчиво посмотрел на него с теплотой во взгляде. – Может быть, парень? Что, кстати, совершенно нормально...

– Я знаю, что это нормально.

Он ничего не мог поделать с тем, что этот человек, Джон Уотсон, кажущийся совершенно обыкновенным мужчиной, помогал ему снова почувствовать себя живым – впервые после... Он немедленно выкинул не успевшую оформиться мысль из головы. Важно было, думал он, не позволить зародиться надежде у Джона. Шерлок отравлял, как яд, и теперь знал этот факт о себе.

Он всегда это знал.

– Полагаю, тебе следует знать, что я женат на работе, и в то время как мне льстит твой интерес, я не ищу...

Что бы он ни хотел сказать, Джон прервал его, и понимания в его глазах было гораздо больше, чем следует.

– Нет, я не... спрашиваю. Я просто сказал, что это нормально.

Он улыбнулся Шерлоку.

– Спасибо, – все, что смог сказать Шерлок.

Позже этой ночью Джон убил из-за него человека. Майкрофт появился незамедлительно. Они наигранно поспорили, сбив Джона с толку. Майкрофт приказал Антее повысить уровень наблюдения за обоими.

* * *

Через неделю Шерлок получил сообщение со знакомого номера: «Я в Марракеше. Пойму, если ты не захочешь присоединиться ко мне. Но если захочешь...» К сообщению прилагалась сделанная с балкона фотография предзакатного Марракеша.

Шерлок долго, не отрываясь, смотрел на экран своего мобильного.

– Все в порядке? – полюбопытствовал Джон.

Шерлок поднял на него взгляд, удивив Джона теплой и открытой улыбкой.

– В полнейшем, – ответил он. – Я только решил для себя кое-что очень важное.

– И что же?

– Я не поеду в Марракеш. Никогда.

Джон с интересом посмотрел на него.

—Не думал, что ты туда собираешься.

– Я всегда думал, что поеду. И я был там, Джон... очень долгое время. Сейчас – нет. Больше нет.

Они посмотрели друг на друга. Джон, вообще-то, ничего не понимал, но догадывался, что услышал что-то важное. Слова Шерлока были значимы. И непонятны. И так всегда получалось рядом с Шерлоком Холмсом, хотя Джон и не так недолго знал этого потрясающего и невозможного человека. В кои-то веки Шерлок выглядел счастливым не из-за чего-то, связанного с убийствами. Джон почувствовал, что тоже счастлив за него, и он не желал анализировать это странное ощущение или сомневаться в нем.

Их день продолжился, как обычно.

Джон больше никогда не слышал, чтобы Шерлок упоминал Марракеш.

Название: Снова и снова

Переводчик: fandom Sherlock bbc 2012

Бета: fandom Sherlock bbc 2012 и анонимный доброжелатель

Оригинал: Time And Time Again, anon, запрос отправлен

Ссылка на оригинал: sherlockbbc-fic.livejournal.com/2262.html?threa...

Размер: мини, 1100 слов в оригинале

Пейринг/Персонажи: Майкрофт|Шерлок

Категория: джен

Жанр: драма

Рейтинг: от G до PG-13

точка отсчета

– Он сделал что? – Шерлоку хочется кричать, но вопрос звучит как приглашение на чай.

– Ну, – бурчит Лестрейд, одергивая пиджак.

– Он думал, что тебе грозит опасность, – спокойно и тихо объясняет Джон. Тоном, подразумевающим, что будут приняты соответствующие меры. Незамедлительно.

– Где он? – Теперь это совсем не похоже на приглашение на чай.

Они точно не знают, но для Шерлока совсем несложно выследить человека, похитившего брата. Настолько легко, что должно казаться скучным.

до обретения смысла

Шерлок, не мигая, смотрит на льва над собой, широко распахнув глаза и открыв рот, его крошечное тело сковано страхом. А потом вместо льва возникает лицо.

Если бы Шерлок уже мог считывать с людей информацию – талант, который он доведет до совершенства (наряду со многими другими вещами; и далеко не все из них таланты) – если бы Шерлок был способен на это, он заметил бы нахмуренный лоб Майкрофта и замешательство в его глазах. Раскаяние в его опущенных плечах, стыд за глупую идею, обернувшуюся такой жуткой ошибкой и неспособность понять, почему так вышло.

Может быть, тогда это обрело смысл.

потом

– Ты… Как ты мог… О чем ты только думал, – Шерлок почти шипит на Майкрофта.

Майкрофт хочет улыбнуться и сказать Шерлоку про них, про то, происходит между ними, что он много раз думал о том, как рассказать ему все. Извиниться. Что он волнуется за Шерлока постоянно. И это чистая правда. Уже много лет. Так много лет.

Шерлок хочет убить Майкрофта за то, что он сделал. Хотя на самом деле, конечно, не хочет.

Они оба устали от молчания. Но у них нет слов. Пока нет.

Братья смотрят друг на друга. Так они привыкли, так по-семейному. А они семья.

некстати для Шерлока

– У него в комнате мертвая змея, – рассказывает Майкрофт. И мальчишки вокруг издают уместные звуки отвращения, некоторые бурчат под нос: «Фу, гадость» и «Жуть».

Майкрофт проверяет теорию. Мальчики старше. Выше, крупнее и злее. И очень тупые.

– Он нашел ее в саду. Уже мертвой. Держит ее у себя, чтобы наблюдать, как она разлагается.

– Урод, – говорит кто-то. И затем добавляет. – Неудивительно, что он никому не нравится.

Майкрофт кивает, широко улыбаясь девочке, чуть отстраняясь от прыщавого мальчишки рядом с собой. Высокого. Она по-прежнему смотрит на Стива. И Майкрофт продолжает.

– Да, он жуткий. И мне приходится жить с ним.

Двое или трое мальчишек притворно вздрагивают, раздаются возгласы сочувствия и симпатии, и Майкрофт становится своим в их группе.

Девочка улыбается ему как победителю. Он не знает, в какой именно категории. Да и не важно, в голове как раз прокручивается сцена, как они с Шерлоком всего пару дней назад стояли над змеей и тыкали в нее палками. И смеялись, соглашаясь, что нужно завести дневник для записи наблюдений и попытаться понять, как работает позвоночник змеи.

Годы спустя Майкрофт узнает, что Шерлок слышал его. «Это было в школе, Майкрофт, не в каком-то секретном штабе для тебя и твоих… приспешников.»

уместнее в самом конце

– Нет, пока нельзя, – говорит Шерлок. Необычайно кротко. Почти умоляюще. По его меркам.

– Но мы должны задать ему вопросы. Чем раньше, тем лучше, – возражает Лестрейд.

И прежде чем Джон успевает сказать что-то, прежде чем не!Антея успевает сказать что-то, даже прежде чем Шерлок успевает сказать что-то, Майкрофт уходит, бросив им напоследок лишь: «Завтра».

– Он в шоке. Разве вы не видите. Он в моем пальто. Он в шоке, – объясняет Шерлок, разворачивается и следует за Майкрофтом.

где-то посередине

– Нет, вы ошибаетесь, – повторяет Майкрофт мужчине. Он пытается сохранить достоинство, но в голосе слышна напряженность.

– Он за мной не придет, – уверенно заявляет Майкрофт.

Он устал, его мучает жажда, и ему нужно сходить в туалет. Давно, часы или возможно дни; где-то между пятидесятым и семидесятым разом, когда к нему приходил мужчина, он потерял счет времени.

Он прекращает попытки освободиться, когда его руки, связанные за спиной веревкой, совсем затекают.

Теперь остается лишь ждать.

почти важно

– Майкрофт? Майкрофт. Как ты? Что с тобой? С тобой все хорошо? – поток слов и руки на его теле и веревка вдруг исчезает, а Шерлок продолжает повторять, что все хорошо, снова и снова, а голос внутри Майкрофта, отстраненный комментатор, подмечает все, что связано с Шерлоком. Царапина у виска. Кровоподтек на щеке. Ободранные костяшки пальцев. Руки и ногти грязные. Судя по словесному потоку, Шерлок не совсем в себе.

Все, что Майкрофт может сделать – это кивнуть и сказать: «Да» и «Ты пришел. Я не думал, что ты придешь».

– Конечно, я пришел, – возмущается Шерлок и в голосе его звучит злость.

О, да, Шерлок пришел, он действительно пришел и Майкрофт начинает смеяться, внутренний комментатор перепрыгивает с «о, как это утешает» до «да, ты жив» и заходится в истерике, отмечает недоуменный взгляд Шерлока и снова возвращается к истерике. «Да, прямо сейчас ты переживаешь совершенно новый опыт».

Майкрофт качает головой в ответ на хмурый взгляд Шерлока. Вроде бы, понимание того, что Шерлок не в состоянии «считать с него информацию», должно успокоить. Но нет. Все совершенно наоборот.

Пока Шерлок не берет дело в свои руки. Он поднимает Майкрофта на ноги, тот чувствует себя слабым и вялым, голова кружится, и такое чувство, словно он видит окружающее в первый раз. Тогда это и происходит.

Шерлок смотрит на него, а потом произносит: – С тобой случилась неприятность, – и сняв с себя пальто, укутывает в него Майкрофта, неуверенно добавляя. – Но все хорошо.

еще одно

Шерлоку семь. Он невыносимо умен, он груб и неловок, а поведение куда больше подходит младенцу, чем ребенку его возраста, и родители обеспокоены. Доктора говорят, что иногда мальчики, вы знаете, мальчикам требуется время. И что они могут развиваться медленнее, чем положено. Это нормально.

Семилетний Шерлок бесконечно любопытен и легко пугается. Ему снятся кошмары. Красочные и жуткие. Он просыпается с криками.

Семилетний Шерлок обожает сладкое и Майкрофт перед обедом снабжает его печеньем и шоколадом.

С семилетним Шерлоком порой все еще случаются «неприятности», но Майкрофт говорит, что все хорошо и заботится о смене простыней. Он разработал целую систему сокрытия улик от мамы и убежден, что она ничего не знает.

(Она знает, конечно же.)

Он очень гордится собой.

(И она им тоже.)

для голосования

* fandom Sherlock bbc 2012 – мини "Снова и снова"

Название: Эффект Вестермарка. Опровержение

Автор: etothepii

Переводчик: Шерри Холмс

Бета: Sellaginella

Оригинал: тут

Пейринг: Майкрофт/Шерлок

Рейтинг: NC-17

Дисклеймер: не моё

Разрешение на перевод: получено

Саммари: Шерлока тянет к брату, и он просит Майкрофта быть своим первым мужчиной

Предупреждение: инцест

Эффект Вестермарка: дети, которые воспитывались вместе, став взрослыми, как правило,

не испытывают сексуального влечения друг к другу, независимо от генетического родства.

В тринадцать лет, пока другие дети играют в глупые, скучные игры, ты впервые замечаешь, что иногда хочется быть причастным или не остаться в стороне. Есть люди, которые временами выбиваются из общей массы; они интересны и восхитительны, с ними хочется быть рядом, касаться их и оставить у себя их особенную частичку, которая будет принадлежать тебе и только тебе.

Ты знаешь, что это за чувство, потому что жадно читаешь и многое замечаешь, хотя никто не ожидает, что ты поймёшь подобные вещи. Увлечение, влюблённость, романтические отношения, если дети вообще на это способны, а ты знаешь, что нет. И что ты – нет, тебе тоже известно.

Поэтому ты игнорируешь чувство как ничего не значащее: переживания, когда тебе кто-то нравится, приятны (потому что его голос, даже когда он разговаривает не с тобой, порождает радостный трепет внутренних струн), но ты знаешь, что не способен на большее.

С течением времени оно уходит, иногда возвращаясь в обличье другого человека, которого ты никогда раньше не замечал, но который неожиданно стал интересным. Ты никогда не предпринимаешь активных действий.

В четырнадцать лет приходит осознание, что ты так же обращаешь внимание на него. Ему почти 21, он учится в университете. Ты никогда не смотрел на него под таким углом, пока он не улыбнулся тебе и обнял в угоду мамуле. Он пахнет сигаретами (едва уловимо, не курил достаточно долго, но запах впитался в воротник пальто) и лосьоном после бритья.

– Рад тебя видеть, Шерлок, – здоровается он, звуки глубокого голоса привычно обтекают гласные "е" и "о", и внутри ты оживляешься и начинаешь наблюдать, потому что он произносил так твоё имя всегда, но оно никогда не звучало так раньше.

Изумительно.

Ты маячишь у открытой двери, пока он распаковывает вещи.

– Ты не такой толстый, как раньше, – внезапно выпаливаешь ты, когда он стягивает рубашку, переодеваясь к обеду. Это правда: ты видел его без одежды, и он всегда был пухлым и ничем не примечательным (исключая ум, более отточенный и опасный, чем твой).

Но сейчас на руках мышцы, жировая прослойка в верхней части тела уменьшилась, и ты чувствуешь... что-то. Позыв, едва знакомое желание. Хочется провести руками по телу, прижаться лицом к коже и запомнить все мельчайшие перемены, произошедшие с момента последней встречи.

– Очевидно, – отвечает он, не глядя на тебя. Ты рад, что он не смотрит: в противном случае он увидел бы, как твой взгляд медленно исследует его тело, и узнал бы. Он снимает брюки. Твоё лицо заливается краской, сердце пропускает удар, и внезапно накатывает волна жара, хотя умом ты понимаешь, что не такой уж он красавец.

Ты отводишь глаза и сосредоточенно разглядываешь дверь. Когда, справившись с прилившей к щекам кровью, ты поворачиваешься к нему, он уже одет в элегантный, сшитый точно по фигуре костюм, от вида которого пересыхает во рту, и смотрит на тебя.

Он знает, внезапно понимаешь ты, и сердце учащённо бьётся. Ты думаешь, это страх, под маской которого прячется своего рода дикое предвкушение, потому что он единственный, кто знает, а ты не можешь предугадать, что произойдёт дальше.

Выходя из комнаты, он старательно обходит тебя в дверном проёме, оставляя между вами побольше места. С этого момента он совсем тебя не касается, и ты настолько же горько разочарован, насколько молчаливо благодарен, что он никогда не заговаривает об этом с матерью.

Ты ожидаешь, что чувство уйдёт, как всегда случалось в прошлом. Но дело в том, что ты всегда предпочитал интеллект внешности, и у Майкрофта прежде всего блестящий ум. Он не всегда демонстрирует, что умнее тебя, хотя бесконечно лучше умеет растворяться в толпе и симулировать нормальность, чем у тебя когда-либо получится.

Наваждение не проходит.

Он умудряется умело избегать и игнорировать тебя, отчего именно у тебя начинаются неприятности. Ты предполагал, что разозлишься, но вместо этого восхищён.

Прикасаясь к себе, ты воображаешь, как он ласкает тебя рукой и всей тяжестью тела прижимает к кровати. Ты знаешь, как он задыхается и краснеет, и извращаешь образы и воспоминания до тех пор, пока в твоём воображении он не начинает задыхаться от наслаждения и заливаться краской от вожделения.

Ты кончаешь в кулак и, слизывая белёсые капли, стекающие по тыльной стороне ладони, притворяешься, что это его сперма.

Разумеется, на следующее утро он узнаёт, чем ты занимался ночью, смотрит на тебя, и краска бросается ему в лицо. Мать не замечает этого, но она вообще немногое замечает. Ты думаешь, что следовало бы стыдиться, потому что знаешь о предосудительности происходящего. Предполагается, что ты с молоком матери впитал знание и необходимость не хотеть этого, не хотеть его.

Наваждение не проходит.

Тебе исполняется пятнадцать. Голос ломается, ты вечно голоден и ухитряешься случайно расколотить об пол по меньшей мере три антикварные вазы. Ты знаешь, что в один прекрасный день станешь высоким и грациозным (ты уже проанализировал размер своих ступней и ладоней), но на данный момент представляешь из себя неуклюжий клубок локтей, коленей и юношеской незрелости.

Девушки начинают обращать на тебя внимание: поглядывают, хихикают и улыбаются, даже если их игнорировать. Скука.

После окончания университета Майкрофт на месяц приезжает домой погостить. При встрече он крепко обнимает мать и разрешает поцеловать себя в обе щёки. Через её плечо он замечает тебя, и буквально через секунду она оборачивается и кивком головы подзывает тебя поприветствовать брата.

Вы оба напряжены, и объятие выходит неуклюжим. Ты слишком хорошо видишь и чувствуешь, что он ещё не брился сегодня, до сих пор курит, принимал утром душ, и его шампунь приятно пахнет, но не полностью скрывает естественный запах тела. Ты всего на несколько дюймов ниже и без труда смотришь ему в глаза.

– Ты вырос, – отмечает Майкрофт. Ты знаешь: он хочет порадовать мать, несмотря на то что почти так же сильно, как ты, не любит утверждать очевидное.

– Среди прочих изменений, – соглашаешься ты, не упуская из виду, как его глаза немного расширяются от звуков твоего изменившегося голоса. Теперь он мужской: низкий, глубокий и ровный. Ты спрашиваешь себя, нравится ли он ему.

За обедом он украдкой посматривает на тебя, особенно на руки и лицо. Ты бреешься регулярно, хотя и не ежедневно. Ты уверен, что он уже понял, с какой частотой и как давно ты пользуешься станком (на основании мелких случайных порезов на щеках и горле) и какой маркой лосьона после бритья. Ты играешься с вилкой, поглаживая ручку большим пальцем, и он резко отводит глаза.

Ты редко думаешь о брате, пока он в отъезде, поэтому забыл, какие ощущения порождает настолько сильное желание. Ты больше ни к кому не испытываешь таких чувств, и каждый раз, когда он облизывает губы, или передёргивает плечами, снимая пиджак, или шлёпает босиком по коридору, ты ощущаешь внезапную головокружительную вспышку голода.

Ты делаешь единственное, что имеет смысл, и вскрываешь замок на двери в его спальню.

Забравшись под одеяло, ты обнаруживаешь Майкрофта спящим. Он ворочается от прикосновения холодных ног к голым лодыжкам.

– Шерлок? – сонно спрашивает он и обнимает тебя за плечи: когда ты последний раз забирался к нему в кровать, тебе было восемь, а отец умер неполных два дня назад. – Что случилось? Тебе приснился кошмар?

– Нет, – отвечаешь ты и отдаёшься во власть влечения, которое пытался игнорировать больше года. Ты не уверен в своих знаниях (конечно, ты наблюдал за другими людьми, а это совсем не то, что действовать самому), но обнимаешь брата за талию и неуклюже прижимаешься ртом к его губам.

На поцелуй Майкрофт не отвечает, но постанывает, когда ты спускаешься губами по горлу. Низкий, протяжный звук посылает электрический импульс возбуждения прямиком в пах. Ты прижимаешься к нему сильнее.

Он останавливает тебя.

– Шерлок, – зовёт он и отталкивает тебя. – Что ты делаешь? – В голосе слышится неуверенность.

– Очевидно, – отвечаешь ты и прижимаешь ладони к его груди. Ты редко трогаешь людей, но хочешь коснуться его.

– Нет, – твёрдо говорит он. – Мы не можем. Тебе пятнадцать. Мы братья. Братья этим не занимаются, Шерлок. – Он продолжает повторять твоё имя, словно думая, что, услышав его многократно, ты вспомнишь себя. Как будто ты забыл.

– Но я хочу тебя, – возражаешь ты и закидываешь на него ногу. – Больше, чем хотел кого-либо другого. И ты тоже хочешь меня, Майкрофт, я же вижу, как ты на меня смотришь. – Потому что ты знаешь. Потому что весь вечер он рассматривал тебя, когда думал, что ты не обращаешь внимания. Потому что он сказал «тебе пятнадцать» и «мы братья», но не сказал «я не хочу».

Потому что его возбуждённый член сейчас прижат к твоему бедру.

Как только ты берёшь его, Майкрофт вздрагивает, неосознанно хочет толкнуться в твою руку, но тут же обрывает себя. Пальцы исследуют твою грудь, цепляясь за пуговицы рубашки (ты оделся безупречно, так как знал о его сегодняшнем визите, и был вознаграждён долгим взглядом, прикованным к двум расстёгнутым верхним пуговицам), нажимая достаточно сильно, чтобы ты понял, что он тоже хочет тебя коснуться.

Восприятие реальности возвращается к тебе, уже лежащему на полу. Локти болят от удара. Он вытолкнул тебя из кровати.

– Я сказал «нет», – с нажимом повторяет Майкрофт и отворачивается. – Выметайся.

Ты уходишь и два года притворяешься, что ничего не произошло.

Тебе семнадцать, ты устал обманывать себя, и осенью начинается учёба в университете. Ты больше не подросток, и пропасть между семнадцатью и двадцатью четырьмя не так огромна, как между пятнадцатью и двадцатью двумя. За последние пару лет ты перекинулся с ним не более чем несколькими десятками слов, но знаешь, что он почти не изменился.

В этот раз ты сначала стучишься. Открыв дверь, видишь, что он проснулся окончательно и сидит на кровати. Ты закрываешь за собой дверь и говоришь:

– Не хочу быть девственником к началу учёбы в универе.

Занавески опущены, глаза ещё не привыкли к темноте. Ты не можешь прочесть выражение лица, когда он пересаживается на кровати и говорит:

– И ты хочешь, чтобы я об этом позаботился. – Голос совершенно спокоен. – Я уже сказал "нет".

Ты начинаешь расстёгивать пуговицы рубашки и подходишь ближе.

– Ты отказался два года назад. С того времени я вырос. Я не мальчик, как ты заметил, – язвительно добавляешь ты, потому что его взгляд ложится на тебя почти физически ощутимой тяжестью. Он облизывает губы кончиком языка, стоит только тебе большими пальцами подцепить брюки, чтобы стянуть их вниз.

– Мы не можем, – сопротивляется Майкрофт, но его решимость слабеет с каждым падающим на пол предметом одежды. – Ты несовершеннолетний.

Верно, поэтому ты даже не удостаиваешь реплику ответом, но вышагиваешь из кучей лежащих на полу брюк и стягиваешь трусы – он снова издаёт тот самый бессознательный, голодный звук, который ты в мечтах представлял себе многие годы.

В этот раз он не сталкивает тебя на пол, после того как ты забираешься к нему в постель.

– Если ты не... – угрожаешь, – я найду кого-нибудь, кто мне поможет. – Он знает, что ты имеешь в виду незнакомца, который будет груб, будет выражать своё превосходство и, вероятно, причинит тебе боль (ты не будешь возражать, потому что получишь другой опыт, а ты любишь разнообразие).

Ты не блефуешь, и он это знает.

Ты можешь точно назвать момент, когда он сдаётся: некоторое внутреннее напряжение уходит, аккуратно запирается в ящик и прячется в глубины сознания.

– Хорошо, – соглашается он и обнимает тебя за талию. От прикосновения кровь моментально устремляется в пах. – Если ты решил во что бы то ни стало дойти до конца, я провожу тебя.

Ты целуешь его неумело и жадно. Вы сталкиваетесь носами, затем зубами, пока большая ладонь не опускается тебе на затылок.

– Позволь мне, я покажу, – терпеливо просит он, губами и языком учит сбавлять обороты и не торопиться, уверенно вылизывая твои дёсны и зубы.

В прошлый раз было иначе. Он больше не колеблется, и в скором времени ты обнаруживаешь себя лежащим на спине, а брат сидит у тебя между ног. Он мощнее тебя, шире в плечах, мускулистый и нависает над тобой.

– Шерлок, – выдыхает он и сжимает пальцы на твоём члене.

Всего два движения вниз-вверх – два уверенных, смелых, восхитительных движения – и ты, извиваясь и задыхаясь, неконтролируемо изливаешься ему в руку и запоздало спохватываешься, что он всё это время изучал твоё лицо. Смущённый, ты отворачиваешься.

Майрофт не произносит ни слова, и ты украдкой поглядываешь на него. Он не смотрит на тебя, а если и смотрит, то не видит ничего кроме твоего тела. Несмотря на нечитаемое и замкнутое выражение лица ты знаешь, что он думает о тебе и о том, что хочет сделать, и нервный трепет предвкушения вьётся по спине. Он замечает внимательный взгляд и вытирает руку об твой живот.

– Готово? – спрашивает он и принимается слезать с тебя, чтобы освободить тебе немного места. Ты притягиваешь его обратно. Вы ещё не закончили.

– Ты хочешь трахнуть меня, – говоришь ты, чтобы услышать резкий, шумный вдох, почувствовать, как подаются вперёд его бёдра и стоящий член трётся о внутреннюю сторону твоей ноги. – Не отрицай, я знаю, что хочешь. Давай.

– Уверен? – спрашивает он и, не ожидая ответа, перегибается через край кровати, тянется за сумкой для книг и роется в ней неловкими руками.

– Что ищешь? – с любопытством спрашиваешь ты. Широкие плечи закрывают обзор. Его спина вся в веснушках, о чём ты уже знаешь и языком соединяешь коричневато-рыжие точки, вычерчивая бессмысленные узоры. – Не пользуйся презервативом. – Он у тебя первый, и ты знаешь, что он достаточно умён, чтобы предохраняться во время секса (за исключением секса с тобой).

– Смазка, – отвечает он и показывает небольшой тюбик.

Ты с интересом берёшь его и вертишь в руках. Лубрикант, конечно. В теории ты знаешь, как мужчины могут заниматься сексом, и что собой представляет анальный секс. Но оставшаяся часть знаний состоит из информации, почерпнутой из школьных сплетен и грязных журнальчиков. Иногда трудно разобрать, что правда, а что нет.

Он снимает бельё, освобождая член. Когда он тянется за тюбиком, который ты до сих пор не выпускаешь из рук, внезапно приходит осознание: ты понятия не имеешь, что делаешь. Потому что он большой, больше, чем ты себе представлял, и ты с намёком на истерику неожиданно отдаёшь себе отчёт, что он намеревается войти в тебя, и будет больно. А ты не можешь остановиться, потому что три года желал его, и это единственный шанс обладать им, а, если ты сейчас откажешься, он больше никогда не согласится.

В тихой панике ты чувствуешь, как одной рукой он стискивает твоё бедро, а другой отбирает лубрикант.

– Всё в порядке, Шерлок, – успокаивает он тихим голосом. Майкрофт придвинулся достаточно близко, чтобы ты чувствовал тепло его тела, и это приятно. – У меня есть опыт, просто верь мне. Я не сделаю больно, обещаю. Ты доверяешь мне? – Ты киваешь, и он говорит: – Закрой глаза. Расслабься.

Ты закрываешь глаза и расслабляешься. Через несколько секунд после щелчка открывающейся и затем закрывающейся крышки тюбика ты под яичками ощущаешь нажатие прохладного скользкого пальца, круговыми движениями массирующего вход. Он целует тебя в согнутое колено.

– Хочешь, чтобы я остановился?

– Не будь идиотом, – огрызаешься ты, и он смеётся.

Когда он вводит один палец, ты определённо чувствуешь не боль, а инородное тело внутри себя и недовольно ёрзаешь, неуверенный, нравится ли тебе. Он вводит второй палец, и ты не сомневаешься, что он действует бережно и нежно, как только умеет, но растягивает мышцы, и это вызывает дискомфорт. Стоит только начать уворачиваться, как он кладёт руку тебе на живот.