Текст книги "Кадеты Точка Ру"

Автор книги: Никос Зервас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10. Совещание Лиги колдунов

– Что ж ты делал в городе? Видел наших?

– Как же! Наших там много: Ицка, Рахум, Самуйло, Хайвалох, еврей-арендатор…

– Пропади они, собаки! – вскрикнул, рассердившись, Тарас. – Что ты мне тычешь своё жидовское племя! Я тебя спрашиваю про наших запорожцев.

Н.В.Гоголь. Тарас Бульба

Столь чёрные вечера бывают только осенью, когда листва уже сброшена, а снег ещё не выбелил землю. Мрачные самодвижущиеся экипажи проносились по Рублёвскому шоссе, как лоснящиеся от жира тюлени, с неестественной скоростью скользящие по водной глади. Одна из чёрных торпед, отмеченная нервной голубой искрой и украшенная серебристыми усиками правительственной связи, свернула с шоссе в сторону «Крылатой башни» – многоэтажного столпа, снизу подсвеченного бледно-бирюзовыми лучами, а наверху нахлобученного рыхлыми тучами.

Внутри лимузина молодой чернявый человек с лицом, непривычно смазливым для высокопоставленного чиновника, и даже с родинкою на щеке, развалившись в кожаной чаше сиденья, молча смотрел в экран телевизора. Снова и снова он видел эти кадры: террорист в страшной маске приставляет пистолет ко лбу смуглого, дерзкого юноши. Дерзкий мальчик красив, его вьющиеся смолистые волосы поблескивают, глаза закрыты чёрной лентой. Что-то почти неземное, пронзительно впечатляющее чувствовалось в этом кадре. Смазливый господин счастливо прикрыл глаза и сглотнул от наслаждения.

Потом показывали, как отважный мальчик срывает повязку с лица – ух, какие огромные глаза! – и уверенно кричит со сцены в толпу, протягивая руки поверх голов, словно покрывая заложников невидимыми крыльями… Вот из дымящегося здания московской школы вываливается толпа людей с обезумевшими от страха лицами. И снова дерзкий юноша, потряхивая кудрями, серьёзно говорит в камеру о том, как сложно ему было ворожить против террористов.

– К счастью, одна из женщин в банде оказалась восприимчивой к моему колдовству, – взволнованно говорил юноша. – Она не выдержала и открыла огонь по своим. Террористы перебили друг друга!

Микрофоны с пёстрыми значками телеканалов лезут мальчику в лицо, он радостно косит на них крупными, выразительными глазами, говорит отчетливо и быстро:

– Когда я вёл переговоры с террористами, я узнал важную информацию. Готов открыть её лично президенту России. Я бы очень просил президента о встрече…

Ах, молоде-е-ец… Чиновник с родинкой сладко потянулся, потом скосил глаза на живот и поправил на галстуке алмазную булавку. Что? Уже приехали? Водитель, раскрывая огромный чёрный зонтик, обежал машину и услужливо распахнул пассажирскую дверь.

Господина с родинкой ждали на двадцатом этаже «Крылатой башни» в новеньком, модерново обустроенном и предивно обставленном пентхаусе детского писателя Эдуарда Мылкина. Здесь проходило первое в России выездное заседание Лиги колдунов. Собрались, в лучших традициях советской диссидентствующей интеллигенции, на кухне. «Кухней» Мылкины называли малый гостиный зал с прозрачной крышей, камином и панорамным видом на Рублёвский лесопарк.

Великие люди, которых простые смертные привыкли наблюдать на фоне министерских и думских интерьеров, в бытовых декорациях смотрелись умильно. Запросто так, без галстука, рыхло темнел в кресле известнейший банкир Миша Лебедзинский – человек, чьё имя неизменно значилось в десятке богатейших москвичей. Положив локти на овальный стол, блестел очками и пошучивал наголо бритый, жутко талантливый министр массовых коммуникаций Вадим Железник, один из лучших пиарщиков обеих столиц. Первый замминистра образования Галина Киселёва-Кессель, иссохшая энергичная старушка с глазками-буравчиками, поглаживала пальцами большую чашку с крепким кофе.

Хозяин квартиры показывал новые свои книжки: «Алфавит для кучерявых», «Азбуку для рыжих» и «Букварь для тупых». Вице-мэр Григорий Снегов, перспективный хозяйственник и одарённый колдун, вежливо листал яркие странички и время от времени похохатывал. На кухне были и другие люди, не столь знаменитые, но тоже, видимо, важные: два иностранца, ещё один сумрачный человек с чемоданчиком и дама лет шестидесяти в розовой подростковой юбочке. А возле самого камина сидел, почему-то в шляпе, некий козлобородый господин. Он с умным видом помалкивал и слегка улыбался.

Ждали высокопоставленного с родинкой, и не только его. С минуты на минуту ожидалось прибытие знаменитого гроссмайстера Колфера Фоста, исполнительного директора Лиги колдунов. Было известно, что личный самолет Фоста уже приземлился в подмосковном аэропорту.

– В семь сорок он приедет, – обсасывая вымоченный в кофе лимон и улыбаясь удачному каламбуру, бархатисто просипел банкир Лебедзинский. – И никак не позже.

Обсуждали, разумеется, освобождение Леонардом Рябиновским двухсот заложников, захваченных бандой Оцтоева в здании английской спецшколы на Таганке. Поскольку каждый из присутствующих привык к восторженному вниманию окружения, теперь разом говорили три-четыре человека, замолкая лишь для того, чтобы с возбуждённым видом затянуться сигаретой или пригубить тепловатого аперитива. В это время ранее молчавшие подхватывали затейливую полифоническую канву беседы – словом, за круглым столом было оживлённо.

Дамы преимущественно восхищались маленьким отважным Лео, его смелостью, очами и кудряшками. Ссылаясь на журнальные рейтинги и астрологические прогнозы, юноше прочили немыслимую популярность в России. Министр коммуникаций Железник остроумно отмечал нюансы в работе телеканалов, сумевших на удивление слаженно раскрутить имидж Рябиновского. «Все девчонки от тринадцати до тридцати в него втрескались, да я же вам точно говорю», – восклицал хозяин, радостно морща писательский лоб. Вице-мэр осторожно интересовался, не остался ли в живых кто-то из террористов, и его заверяли в голос, что не выжил никто.

В прихожей пробил гонг, хозяин взметнулся навстречу высокопоставленному чиновнику.

– А где мистер Фост? – с мягчайшей улыбкой осведомился он у хозяина.

– Ждём-с. Вот прямо сейчас будет, – закивала голая, как колено, писательская голова.

– Что же, расскажу вам одну мульку, – негромко заговорил высокопоставленный с родинкой, привычно оказываясь в фокусе общего внимания. – Только что силовики доложили, кто именно виноват в уничтожении террористов на Таганке. Оказывается, там был сотрудник ФСБ под прикрытием. Прикоол… Представьте, коллеги, этот подполковник по собственному почину пробрался в школу в такой же маске, как у «духов». Они приняли его за своего.

– Что?! Как это?! – зашумели, заудивлялись.

– Сам был дико изумлён, – тонко улыбнулся чиновник, явно наслаждаясь всеобщим ажиотажем. – И вот, когда моджахеды побежали на крышу, чтобы сесть в вертолёт, этот подполковник в одиночку убрал половину банды!

– Как бы… Ну уж нет! – выдохнул банкир, роняя капли кофе на галстук.

– Не бывает такого, – тихо, но убеждённо добавил министр коммуникации.

– Тем не менее, это так! – человек из администрации, упиваясь произведённым эффектом, картинно обернулся к хозяйке дома. – Лиечка, дружочек, а можно мне самую маленькую чашку кофе со сливками?

– А как же Лео? – опомнился кто-то. – Он же говорил, что боевички сами друг друга постреляли.

– Уж не знаю, – чиновник почесал родинку. – Абсолютно точно известно, что именно сотрудник ФСБ нейтрализовал главного взрывника банды, уничтожил пульт подрыва зарядов и подал снайперам сигнал, что можно спокойно работать по «духам».

– И снайперы расшлепали оставшихся… – докончил мрачный широкоплечий человек с депутатским значком и немного лакейским выражением глаз.

– Конечно, – кивнул чиновник из администрации.

– Но послушайте, да какая разница?! – радостно опомнился маэстро казённого пиара Вадим Железник. – Главное, что информация о геройском подполковнике не попала в новостные телепрограммы! Ящики кричат, что заложников освободил Лео. Значит, так оно и есть. В наше время реально только то, что объявили в теленовостях.

– Вот именно. Этого суперподполковника держат в большом секрете, о нём никто никогда не узнает. И хорошо!

– Простите, господа! – пискнул писатель Мылкин и колобком сиганул из кухни. Тут все услышали отдалённое дребезжание гонга в прихожей – должно быть, звонили уже несколько минут, да только никто не прислушался, так как были поражены услышанным. А теперь все, включая и самого чиновника, притихли. Вице-мэр зачем-то пригладил лысину, госпожа Киселёва-Кессель наскоро подправила алой помадкой увядшие губы. Кто-то даже привстал, заслышав приближающиеся шаги главного участника сегодняшнего заседания. Пригибаясь под аркой, в «кухню» вошёл человек, близость с которым воспринималась как соседство крупного хищника или ядерного реактора. Великий практик наступательного волшебства, исполнительный директор Лиги колдунов, а с недавних пор ещё и генеральный секретарь Всемирной ассоциации культурных проблем при ООН – этот самый жестокий и непобедимый волшебник был, как водится, весел, насмешлив и фантастически эффектен.

Был он в джинсах, поношенных, серых. В чёрном свитере с кожаными заплатами на локтях – высокий, развязный и костлявый, с разбухшими венами шеи, с блестящими щеками и тёмными веками, со взглядом неуловимым, будто прыгающим с лица на лицо – никак нельзя было понять этого взгляда, как если бы Фост зашёл в тёмных очках.

Многие приметили, что кожа на его руках была странно тёмная, точно сырой глины. Ходили слухи, что это последствие одного неудавшегося колдовского эксперимента. Двух пальцев правой руки не было – их оторвало ещё в Косово, куда мистер Фост ездил по делам своей докторской диссертации. В отличие от рук, лицо директора было загорелое до красноты – без бровей и ресниц, что часто случается с людьми, которые умеют убивать взглядом.

Люди, видевшие директора Фоста впервые, поначалу удивлялись, отчего он является так запросто, а не в каком-нибудь фраке с орденами. Однако «молодёжная», демократическая и даже немного неряшливая внешность была обманчивой. От господина Фоста точно веяло холодком, и холодком каким-то нечеловеческим – в особенности от взгляда и голоса. Когда звучал этот леденящий голос, казалось, что вещает некая убийственная и совершенно непредсказуемая машина, в любой момент способная уничтожить всякого, кто находится рядом, и не делающая этого лишь потому, что пока не считает резонным расходовать даже малой доли своей чудовищной энергии.

– Всех приветствую, – директор Фост вошёл не спеша, раскачиваясь на пятках, задевая плечом косяк. – Я всех знаю, так что персонально знакомиться не будем. Поговорим о наших паршивых баранах.

Следом за Фостом вошла невысокая женщина, на которую все сразу обратили внимание, ведь дама была тоже важным человеком. Не будь здесь самого господина директора, абсолютно все участники совещания немедля привстали бы навстречу этой даме, ибо она была личным секретарём Фоста и курирующим эмиссаром Лиги по российским делам. Жгучая брюнетка на толстых ножках обвела собравшихся прохладным взглядом из-под густой чёлки.

– Давайте защитимся немного, – предложил Фост коллегам и кивком длинной лысеющей головы пригласил в комнату ещё одного спутника, низкого коренастого господина с лицом не то японским, не то индейским. Это был «специально обученный человек по безопасности», как представил его Фост. Человек положил на стол, среди кофейных чашек, раскрытый чемоданчик с толстыми металлизированными стенками.

– Попрошу коллег покидать сюда свои мобильные телефоны, – неожиданно резким голосом командовала пухлая брюнетка и, щурясь, выпустила сигаретный дым к потолку. Пока коллеги складывали аппараты в чемоданчик, а супруги Мылкины суетились, предлагая новоприбывшим жидкий чай, «специально обученный» господин взобрался грязными ботинками на подоконник и завесил окна писательской «кухоньки» специальными экранами. Затем отключил телевизор и всю домашнюю технику до последней кофемолки. Наконец, поставил на пол белую коробочку с парой жёлтых огоньков – генератор помех.

– Теперь нас никто не подслушает, – сказал Колфер Фост и подчёркнуто вежливо улыбнулся чиновнику с родинкой: – В том числе ваши люди из ФСБ.

– Ха-ха, – довольно расхохотался чиновник и покосился на свою алмазную булавку. – Вы же знаете, президент никому не доверяет, даже мне.

– Вы разрешите? – вежливо поклонился чиновнику «специально обученный» и, ловко отцепив с галстука чиновника алмазного крокодильчика, положил его в чемоданчик. Крышка захлопнулась и «специально обученный» взглядом сообщил директору Фосту, что можно начинать.

– Итак, коллеги, вы в целом выполнили задачу Лиги, – Фост, накрошив на стол, надкусил печенье. – Весь мир узнал о великом переговорщике Лео. Немного жаль убитых специалистов Оцтоева… Изначально был договор с боевиками, что все они останутся в живых. Надеюсь, это не повлияет на нашу дружбу с кавказскими партнёрами? Что если чеченцы больше не захотят с нами работать?

– Нет-нет! – заторопился банкир Лебедзинский. – Они захотят! Они получили по миллиону за каждого потерянного боевика! Я вам скажу, шесть миллионов они получат завтра-послезавтра, понимаете меня?

– Если нам понадобятся бойцы ещё раз…

– Они предоставят их сколько угодно, у них этих боевиков как грязи, и за каждый труп они получают целый миллион – разумеется, они согласны! Мы платим больше, чем саудовские шейхи.

– Хорошо, Вы меня успокоили, – Фост прикрыл глаза тёмными веками. – Стало быть, кавказцы и впредь будут предоставлять своих людей для наших мероприятий. Я запомнил, что Вы это гарантируете. Теперь о главном.

Лео публично попросил президента о встрече. И что президент? – Фост вопросительно скользнул взглядом по чиновнику с родинкой.

Тот поднял тонкие брови.

– По моей инициативе встречу с мальчиком Лео уже внесли в рабочий график. Конечно, начальник может передумать, но мы порешаем этот вопрос. Мы объясним начальнику, что мальчик достоин того, чтобы президент лично пожал ему руку. Поблагодарил, так сказать, за спасение заложников.

– А захочет ли благодарить? – перебил Фост. – Предположим, ваш большой начальник узнает, что террористы уничтожены вовсе не благодаря Лео, а только потому, что в дело неожиданно вмешался некий подполковник ФСБ. Что тогда?

– Ну нет! – высокопоставленный сотрудник администрации немного покраснел. – Большой начальник об этом подполковнике никогда не узнает. Это я могу обещать.

– Хорошо, мы запомнили Ваше обещание, – Фост вновь прикрыл глаза. – На какое число запланирована встреча Лео с начальником?

– На четвёртое ноября, – ответил чиновник.

Кто-то ахнул. Старушка Кессель чуть не поперхнулась кофе. Писатель Мылкин цокнул языком и покачал головой.

– Надо быть внимательнее к датам, – холодно заметил Фост, обдав высокопоставленного ледяным взглядом. – Четвёртое ноября – крайне неудачный день, коллега…

Вокруг уныло закивали. Козлобородый человек в шляпе громко вздохнул.

– Давайте сдвинем на седьмое, – проговорила пухлая брюнетка, задумчиво сбрасывая пепел в пепельницу.

– Седьмого ноября президент будет отдыхать в кругу семьи, – чиновник покачал головой. – Он не станет никого принимать.

– Ну почему не станет? – усмехнулась брюнетка. – Между прочим, у президента есть очаровательная дочка по имени Василиса.

– Это вернейший расчёт! – восторженно подхватил Мылкин. – Я читал, что дочке всего пятнадцать лет! Значит, она наверняка захочет поглядеть на великого волшебника Лео!

– Вот именно, – сказала брюнетка. – Вы поймите, что дети – это наши люди. Они легче поддаются очарованию. Дочка Василиса поможет своему папе полюбить Рябиновского.

– Решено, – произнёс Колфер Фост. – Встреча должна состояться седьмого числа и обязательно с участием дочери президента.

– Это будет нелегко… – растерянно протянул чиновник с родинкой.

– Теперь далее, – отрезал Колфер Фост, – разумеется, история с захватом школы была нужна нам только для того, чтобы представить российскому президенту гениального переговорщика, вундеркинда Рябиновского. А сейчас вы узнаете, зачем нам нужен президент.

Директор Фост слегка кивнул в сторону своего секретаря. Та мгновенно потушила сигаретку и начала:

– Внимание. То, что вы сейчас услышите, составляет особо охраняемую тайну Лиги. Это очень важно. Нами было сделано несколько попыток взлома русской защиты. Но попытки оказались не совсем удачными. Многие поколения волшебников мечтали узнать секрет взлома русской защиты. И вот теперь… – госпожа брюнетка помедлила. Коллеги замерли.

– Итак, от нашей магии русских защищает так называемая благодать. Это особая духовная энергия, получаемая от Бога. Она даётся только тогда, когда человек осознаёт свои недостатки и начинает их переламывать, зажимая себя в тиски церковных заповедей, – дама усмехнулась. – Православное быдло убеждено, что для этого нужно прийти к специально обученному священнику и искренне расплакаться ему в жилетку.

Мылкин, услышав слово «священник», по привычке сплюнул на ковёр. Дама продолжала:

– У наших врагов всё просто: если каешься – получаешь от Бога утешение, духовную защиту. Перестаёшь каяться, начинаешь себя оправдывать за чужой счёт – всё, никакой защиты от Бога. Исповедь, то есть покаяние в своих грехах, мы называем Греческим огнём. Это очень серьёзно, господа. Надо не дать этому огню разгореться.

– Это тьюдно сделать, – прокартавила старуха Кессель. – К сожалению, у абогигенов этой стьяны сохьяняется так называемая совесть. Такая, знаете ли, генетическая пьивычка отслеживать свои гьехи. Вьедная пьивычка! Она понуждает гусских к покаянию…

– Верно, – снисходительно улыбнулась помощница Фоста. – Значит, эту самую совесть надо приглушить. Надо дать ей взятку! Как это сделать? Подсунуть им фальшивое покаяние вместо истинного.

– Ну и как же это возможно? – не поняла Кессель.

– Мы усыпим их совесть иллюзией покаяния. Вместо того чтобы выкорчёвывать собственные грехи, русские начнут каяться в злодеяниях своего народа. Мы научим их обвинять во всём предков, дурную наследственность, плохой климат, византийское влияние, татаро-монгольское иго, великорусский шовинизм и тому подобное. Цепляете логику? Если русский осуждает свою страну – этим он подсознательно оправдывает себя. Он, бедняга, ни в чём не виноват, его «среда заела»! Дескать, российская жизнь заставила его стать лентяем, пьяницей или, к примеру, взяточником. А сам он не виноват! Таким образом, русские откажутся от личного покаяния. Иными словами – от духовной защиты. И Греческий огонь затухнет.

Слушатели понимающе заулыбались.

– Покаяние человека подменяется показательным мазохизмом нации… – то ли спросил, то ли кому-то ответил министр Вадим Железник, почёсывая свой череп острием карандаша.

– Именно! Их привычка каяться будет удовлетворена – но никакой духовной защиты от Бога они не получат! Потому что Бог хочет исправления самого человека…

– … А не разговоров о грехах соотечественников! – воскликнул лысый министр коммуникаций. – Шедевриально замыслено! Пусть хулят свою родину – вместо того чтобы копаться в собственной душе!

Глава 11. Атака гроссмайстера Фоста

Друзья, робеть не надо!

Прославим наше стадо

И громче девяти сестёр

Подымем музыку и свой составим хор!

А чтобы нашего не сбили с толку братства,

То заведём такой порядок мы у нас:

Коль нет в чьём голосе ослиного приятства,

Не принимать тех на Парнас.

И.А.Крылов. Парнас

Но задачка же вовсе не простая… – Мылкин сощурил водянистые глаза. – Я занимаюсь этим всю жизнь. Пишу без устали, мои книги издаются миллионными тиражами, а эти свиньи что-то не спешат, как Вы изволили выразиться, «хулить свою родину». Они всё равно читают говнюка Пушкина, ходят в свои грязные церкви!

– И былины пго югодивых богатырей до сих пор не забыли, – запальчиво подхватила Кессель. – Да ещё пго великий могучий язык на полном сегьёзе бгедят…

– Дослушайте до конца, – резко перебила старушку Кессель помощница Фоста. – В прошлом году учёные Мерлина опробовали метод фальшивого покаяния на группе подростков из России. Нам удалось убедить детишек, что их родина всегда была тысячелетней кунсткамерой уродов. Ругая свою наследственность, русские тинейджеры приучились подсознательно оправдывать свои недостатки. В их духовной защите возникли дыры, через которые мы начали засовывать психологические крючья – прямо в душу! Через полгода детки позабыли о так называемой совести и прочих бредовых православных понятиях. И нацелились на карьеру, на успех и наслаждения – то есть, в конечном итоге, уже готовы были работать на Лигу.

– Вернитесь к сути, – промычал Фост, медленно пережёвывая печенье.

– Суть в следующем: отныне каждый русский должен стыдиться не личных грехов, а своей национальности. Для этого мы должны убить трёх зайцев. Во-первых, начать пропаганду в прессе, на телевидении, подключить певцов, киношников, а особенно юмористов. Надо объяснить русским, что для вхождения в свободную Европу придётся отказаться от прогнившей России. Надо перестать быть русскими, православными. Пришло время стать просто элементом единого европейского пространства.

– Этого зайца будет убивать господин Железник, – Колфер Фост повелительно двинул веками. – Даю срок – полтора месяца.

Молодой министр затянулся и серьёзно кивнул.

– Теперь – заяц номер два, – продолжала дама. – Важно подрубить столпы, на которые опирается национальное достоинство русских. Пока в памяти этих людей сидят имена Пушкина, Достоевского, прочих писателей, полководцев и бесчисленных бородатых подвижников – никто не поверит нам, что русская история была ошибкой. Тут понадобятся наёмные профессионалы, способные грамотно, тихо зачистить поляну…

Заслышав о «наёмных профессионалах», волшебники переглянулись. Лебедзинский нервно потянулся в кресле.

– И наконец, третий заяц, – продолжала дама. – Нужно организовать шоу исторического покаяния русского народа. На встрече с президентом Лео попросит разрешения провести грандиозный праздник в новогоднюю ночь. С участием детишек, пострадавших во время терактов в Беслане и на Таганке. Выступать будут приглашённые нами звёзды эстрады – здешние и заграничные, включая суперзвезду Дэмонну, рок-группу «Сколопендры» и Пола Маккартни. Очень важно, что на этом концерте будет присутствовать глава государства.

– Вау! – озарился восторгом Вадим Железник.

– И шо ты так гадуешься, Вадик? И шо нам это даст? – прошипела старуха Кессель.

– Это даст нам возможность задействовать президента в новогоднем спектакле, – продолжала помощница. – Мы заставим кремлёвского начальника сплясать под наши скрипки. Шоу начнется под девизом «Дети против террора». Ну а затем… во время концерта произойдёт незапланированное событие. Оно будет таким важным, что потребует немедленной реакции президента. Причём кремлёвскому начальнику придётся принимать решение не в тишине своего кабинета, не в окружении советников, а за считанные секунды, прямо на концерте, в присутствии нескольких тысяч крайне взволнованных зрителей.

– То есть концерт перерастёт в общественный митинг! – жарко выдохнул быстроумный министр коммуникаций.

– Вы почти угадали, – сказала брюнетка. – Подобно тому, как на Таганке школьный праздник Хеллоуин перерос в захват заложников, новогоднее шоу перерастёт в … революцию. Это будет переворот в сознании русских. Только обязательно нужна символическая казнь русского Ивана. Церемония казни будет символизировать отречение русских от своего прошлого.

– Ну Вы просто сказки рассказываете! – недовольно буркнул банкир Лебедзинский. – Да как Вы добьётесь реальной казни?! Мы не в шестнадцатом веке!..

– Нужно убедить русских, что эта казнь необходима. Пусть думают, что наказание русского Ивана знаменует великое покаяние русского народа в своих бесчисленных исторических грехах. Согласившись с этой казнью, даже просто молчаливо приняв её как необходимость, как меньшее зло, русские как бы поставят свою подпись под отречением от России. В этом грехе они уже не смогут раскаяться, потому что будут искренно верить, что поступили правильно. А значит, навеки утратят духовную защиту. Квод эрат демонстрандум, коллеги.

– Всё очень грамотно придумано. Но повторяю: казнь невозможна, – с досадой кашлянул Лебедзинский. – У нас не военный коммунизм. Ритуальные убийства организовывать всё труднее.

– Придётся постараться, – произнёс Колфер Фост. – Нужно лишь правильно составить сценарий. Пускай сценарий логически подведёт зрителей к необходимости маленькой казни. И тут я вас сильно обнадёжу. Вчера мы уговорили одного гениального человека. Он будет продюсировать новогоднее шоу. Знаете, как его зовут? О, это известное имя. Его зовут Изяслав Ханукаин.

Загудели, зацокали языками. Лебедзинский расслабленно откинулся в кресле, достал сигару.

– Ханукаин справится в лучшем виде. Этот пожарник не даст разгореться Греческому огню, – усмехнулся Фост. – Однако ему надо помочь. Вы должны заранее подготовить мозги русских зрителей накануне шоу. До новогодней ночи осталось чуть больше двух месяцев. За это время нужно провести рекламу всенародного покаяния. И устранить тех, кто мешает россиянам свободно войти в Европу.

Гроссмайстер принял из рук помощницы розоватый листок, на котором в столбик были напечатаны имена.

– Вот. Наши эксперты составили список русских людей, на которых эта полудохлая страна опирается, будто на костыли.

И, помедлив, главный волшебник произнёс:

– Нужно выбить этих гадов, одного за другим, по списку. Просто уничтожить.

Он небрежно протянул розовый листок чиновнику с родинкой. Тот, заметно побледнев, прочитал несколько имён в начале списка и, облизнув пересохшие губы, испуганно прошептал:

– Постойте, Вы шутите? Да как же можно их убить?!

– Ах, как любопытно! Вы позволите?! – это банкир Лебедзинский, подёргиваясь от нетерпения, довольно невежливо выдернул бумагу из рук чиновника, впился глазками в строчки и наморщил вспотевший лоб.

– Уфф… Это ж надо, что задумали! – несколько секунд Миша Лебедзинский жадно читал. Наконец отвалился на спинку кресла. – Оч-чень хороший список. Но вот поясните мне, как это сделать? Для такого великого дела я готов дать любых денег, но Вы же понимаете, что одними деньгами такую проблему не решишь.

С этими словами банкир пустил расстрельный список дальше, по кругу. Старуха Кессель, приложив к близоруким глазам бумагу, так разволновалась, что зашлась в приступе кашля. Вице-мэр прочитал с каменным лицом, часто сглатывая. А козлобородый человек в шляпе даже не взглянул на имена, сразу передал следующему.

– Ха! Мне кажется, я понимаю вашу идею, господин Фост, – произнёс министр коммуникаций Вадим Железник, отрывая взгляд от розового листка.

– И что Вы на это скажете? – подчёркнуто равнодушно поинтересовался тот.

– Что скажу? – министр погладил себя ладонью по гладкому черепу, затем поправил модные серебристые очки на тонком носу. – Скажу, что у меня есть прямой выход на специалистов, которые могут решить эту задачу.

Все уставились на очкастого выскочку. Киселёва-Кессель вытаращилась на «смелого юношу», как Тортилла на Бура-тино. Банкир Лебедзинский вытер влажные губы и спросил прямо:

– И сколько Вам нужно денег?

– Много, – хладнокровно ответил министр государственного пиара. – Эти специалисты работают в группе, их четверо. «Городские волки» – не слышали про таких? Очень мощная бригада, они профессионалы. За каждое имя группа возьмёт в среднем… я думаю… по сотенке.

– Сто тысяч евродолларов? Это годится, – сказал Фост, не дожидаясь реакции банкира. – Я хочу посмотреть на ваших киллеров. Пусть приедут прямо сейчас.