Текст книги "Наследие Эрефа (СИ)"

Автор книги: Николай Зыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Николай Зыков
Хроники Антарии
Том 1. Наследие Эрефа

В любой драке, не стоит опускаться ниже противника.

Брент.

Надежда есть всегда. Ты пойми – будущее не высечено на камне.

Алиена.

Глава 1. Глаз дракона

Спустился вечер. С Запада Руанского леса набегали тучи. Такие густые, затягивающие всё вокруг, что через несколько минут в лесу стало темно, как ночью. Вдалеке слышались зловещие крики воронов. Раскаты грома проносились по лесу, заставляя зверей прятаться глубже в норы. Ветер, который несколько минут назад поигрывал опавшими листьями, достиг такой силы, что почти вырывал молодые деревья из земли. Тучи стали хозяевами неба. Не было ни единого просвета, через который можно разглядеть заходившее солнце. В лесу стало настолько темно, что было трудно рассмотреть даже дерево, растущее недалеко. Невольному наблюдателю могло показаться, что жизнь в лесу остановилась, но это было не так…

В кронах деревьев Руанского леса располагались жилища или хутреи, как их называли сами обитатели – лесные эльфы. Напряжённость и беспокойство природы проникло и сюда, сейчас ни один представитель древней расы не спал. В одном из крупнейших хутреев разгорелся спор между Файелом – искуснейшим и опытным снайпером, и его избранницей[1]1
  Избранник(ца) (у эльфов) – спутник(ца), выбранный(ая) для жизни.


[Закрыть] – Бьют, провидицей эльфийского рода:

– Бьют, пойми, природа Руанского леса никогда не поддавалась хаосу! Что-то происходит, лес – в опасности, я чувствую это…

– А мне казалось, что из нас двоих, я обладаю даром предвидения, – усмехнулась Бьют.

– Хватит! Ты прекрасно знаешь, что происходит. Уже два восхода подряд ты периодически уходишь в себя. Каждый раз, когда я пытаюсь расспросить тебя, узнать хоть что-то о том, что тебя мучает, ты ускользаешь от ответа!

В это время со второго этажа раздался детский плач. Похоже, что беспокойство родителей передалось и их ребёнку, который до этого тихо спал в колыбели, не обращая внимания на шум.

Бьют, не ответив Файелу, поспешила наверх. Тяжело вздохнув, он выглянул в окно. Недалеко блеснула молния, уйдя в землю. По крыше забарабанили капли дождя.

– Скорее бы всё это закончилось, – подумал он и опустился в небольшое кресло.

Обстановка хутрея не была скромной – положение семьи вполне позволяло. На стенах висело множество картин, большую часть которых составляли портреты. Одну из стен украшала коллекция оружия: клинки, находящиеся в превосходной форме, луки, а также множество самых разнообразных колчанов со стрелами. Хозяин ухаживал за коллекцией и разбирался во всех видах оружия. В центре стоял большой деревянный стол, вокруг которого располагались резные кресла – эту комнату обычно использовали для приёма гостей.

Плач наверху затих, и уже через несколько минут Бьют спускалась по лестнице:

– Он уснул. Похоже, его нисколько не беспокоит шум за окном, в отличие от отца, – она слегка улыбнулась.

– Бьют! Ты снова ускользаешь от ответа. Что тебя так беспокоит? Что происходит с природой?

– Да нет… Ничего особенного…

– Ничего особенного? – Файел вскочил с кресла. – Послушай, странное поведение природы наверняка волнует не только меня. Завтра к тебе придут жители леса и потребуют объяснений…

По выражению лица Бьют было понятно, что внутри неё происходит борьба, она тщательно раздумывала – следует ли ей сейчас всё рассказать. Вдруг неожиданно резко даже для самой себя, она ответила:

– Завтра для жителей Руанского леса может не наступить.

– Что? – снайпера охватило смятение, но он быстро взял себя в руки. – Что ты говоришь?

– Хорошо, я объясню тебе. Пожалуй, это нужно было сделать раньше. Сегодня в полночь лес атакуют, – в хутрее повисло напряженное молчание, как будто каждый ждал слова от своего избранника.

– Кто атакует? – наконец прервал тишину Файел. – Почему ты раньше этого не говорила? До полночи осталось 2–3 часа. О, благородный Симорг…

– Файел, сядь и выслушай меня, – властно сказала Бьют. – Два восхода назад, ночью мне приснился сон, а, как ты знаешь, мои вещие сны никогда ещё меня не подводили. В этом сне все Руанские эльфы двигались по равнине, – её голос дрогнул. – Я несла нашего сына на руках. Поначалу сон не предвещал ничего плохого. Но ты что-то увидел вдали и приказал всем остановиться. Через секунду нас ослепила яркая вспышка. Я проснулась в холодном поту, ощущая пустоту внутри, которая прошла только к утру.

Бьют замолчала, по всей видимости ожидая ответа Файела. Но он не произнёс ни слова. Тогда она продолжила:

– Я весь день думала об этом сне, а на следующую ночь меня вновь посетило сновидение. Мне снилось, что Руанский лес охвачен огнём, гремит гром, сверкают молнии, хутреи разграблены, а возле одного из них я увидела труп индула, убитого разрядом молнии. В лесу не было ни единой живой души, ни единого эльфа.

– И что? – прервал её Файел. – Я не понимаю, почему ты не рассказала об этом мне раньше, если считаешь, что это так важно?

Бьют подошла к нему. Крепко обняв, она заговорила тихим и спокойным голосом:

– Файел, любимый, ты должен меня понять. Я долго думала, что означают эти сны, – она замолчала. Он не стал ничего говорить, а просто ждал. Бьют продолжила. – Обдумав всё, я поняла: жители Руанского леса покинули уютные хутреи. Так как знали о нападении и знали – смерть неминуема. Многие хотели сражаться, но разум подсказывал им, что нужно спасать семьи. Они отправились в путь, но куда? Они ещё не знали. Лишь бы подальше от опасности, подальше от своей Родины. А потом… Потом они увидели яркую вспышку… И всё закончилось, – Бьют замолчала.

Файел размышлял вслух над её словами:

– Но… Неужели после вспышки все погибли? Как мог свет, пусть даже очень яркий, убить несколько сотен эльфов? – с недоумением спросил он.

– Я не знаю, не знаю! – перешла на плач Бьют. – Ты не понимаешь, как это тяжело – видеть и чувствовать смерть родных и близких.

Бьют рыдала, уткнувшись в плечо избранника:

– Успокойся, я всё понимаю. Понимаю, как это тяжело, и что ты пережила, но объясни мне: почему, почему ты не рассказала мне об этом сразу?

Бьют всхлипнула в последний раз и ответила уже спокойно и решительно:

– Там на равнине они погибнут, мы все погибнем, и нужно с этим смириться. Смерть добралась и до нас. Но пусть эльфы Руанского леса никогда не узнают об этом, уж лучше пусть все они погибнут в битве за родной лес с мерзкими индулами, чем погибнут вот так бесславно, убегая от опасности.

– Но если бы ты сообщила мне…

– Если бы я рассказала раньше, ты бы незамедлительно собрал совет. Они бы подвергли сомнению мои слова. Как ни странно, ни одной провидице за всю историю эльфы не верили, если она предсказывала неизбежность скорой смерти. Я понимаю, что вершить судьбу эльфов не в моих силах, но я её не вершу, а лишь направляю в нужное русло.

– Хорошо, мы примем бой, да и времени убегать у нас уже нет. Я не расскажу эльфам об их смерти, но о твоём видении сожженного леса рассказать нужно обязательно. Я соберу жителей леса и прикажу им готовиться к битве. Но как же Эвил, как же наш сын? Что будет с ним? Неужели смерть протянет руки и к нему? – с необычным для него испугом в голосе спросил Файел.

– Я чувствую, что у меня нет другого выбора. Если я рассказала тебе о снах, то должна довериться тебе и во всем остальном. Я хочу попытаться обмануть смерть, я впервые в жизни хочу попробовать воздействовать на будущее. Я наложу заклятье, которое поразит любого индула, подошедшего слишком близко к Эвилу. Заклятье будет действовать в течении суток. Симорг отправит в наш лес эльфов в надежде найти выживших, и они найдут, слышишь, найдут нашего сына! – она говорила это для того, чтобы успокоить скорее себя, нежели своего избранника.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я созову всех эльфов на главной площади и раздам необходимые указания. Займись защитным заклятьем, а затем приходи на площадь – мы будем там, – в его голосе чувствовалась решительность и храбрость – неоспоримое качество каждого вождя эльфов.

Бьют от его смелости стало легче и спокойнее.

Она достала из шкафа посох, рукоятка которого была сделана из твёрдой породы дерева, такой, что ни один клинок не смог бы разрубить его. Украшал посох большой драгоценный камень, от которого исходило тепло. Посох был очень древний, его изготовили давно, ещё во времена зарождения эльфийской расы, но от этого не утерявший магических свойств. Она поднялась на верхний этаж, сделала несколько движений посохом в воздухе, подошла к ребёнку, нежно поцеловала его в щёку и поправила одеяло. Что творилось в душе Бьют? Смешение чувств: ненависть к своему дару, любовь к сыну и Файелу и решительный взгляд в лицо смерти.

В гостиной она заметила, что стена, на которой висело оружие, опустела. Лишь один меч остался на стене – прекрасный меч с рубином в рукоятке, как у неё в посохе, только меньше.

Почему он его оставил, Бьют не знала, да и не хотела знать.

– Значит, так нужно, – подумала она.

Спустившись с дерева по винтовой лестнице, она направилась на площадь. Ветер уже стих, но тучи не расходились. Гремело всё так же раскатисто, темнота не отступала, и только сверкающие молнии помогали различать стволы деревьев. На площади собралось много народу. Притихший дождь уже никого не пугал. Файела нигде не было видно. На площади собиралось всё больше эльфов. Здесь были и сестра Бьют, Эйра, она тоже хорошо владела магией, её брат Крант, один из лучших снайперов леса, соседи Бьют и Файела, их друзья. В небольшом Руанском лесу все хорошо знали друг друга. Осознание того, что все они сегодня ночью погибнут, не отпускало Бьют, и ей становилось всё хуже. Она не боялась смерти, но видеть смерть других – было выше её сил.

Провидица хотелось кричать, бежать из леса, но разум подсказывал ей: если они примут бой, у них есть шансы спасти хотя бы одну эльфийскую жизнь – жизнь их с Файелом сына. Бьют встретила взгляд своего избранника. Она отступила немного назад за деревья, зная, что если их глаза встретятся ещё раз, она не выдержит этого взгляда и сойдёт с ума, понимания, что, возможно, видит эти глаза в последний раз.

Бьют чувствовала – до нападения ещё есть время. Ей нужно было попрощаться с лесом, который обеспечивал кров ей и её родным, на протяжении сотен лет. Здесь она родилась, здесь училась магии, здесь жили её родители. Бьют понимала, после этой битвы лес погибнет, как и многие из руанских эльфов.

Голос Файела, пытавшегося перекричать раскаты грома, медленно отдалялся. Она слышала только отдельные фразы: «…битва за родной лес», «долг каждого эльфа…», «…даже если мы погибнем», «…адское отродье», как ни странно, но даже самые банальные слова в подобной ситуации укрепляют боевой дух эльфов… Бьют отошла достаточно далеко от площади и уже совсем не слышала голосов. Лишь шелест листьев от капель дождя напоминал ей о том, что она в родном лесу и пока ещё жива.

– Эвил, сын Файела, да сохранит тебя всемогущий Симорг – бог всего живого, – прошептала она едва слышно.

Идя по лесу, Бьют вспоминала прошлое, и это ранило её душу. Для неё всё кончено, но её сын ещё узнает вкус жизни:

– Вот здесь я познакомилась с Файелом, – пронеслось в голове, когда она проходила мимо небольшого озерца, где обычно летало множество светлячков. Сейчас ни одного из них не было видно.

В этой обсерватории она изучала азы магии. Вдруг её сознание помутнилось. Бьют почувствовала: индулы пробивают древнюю защиту леса. На мгновение в её разум прорвался облик незнакомого ей человека, с посохом в руках. Это был колдун, именно он уничтожал защиту леса.

– О, великий Симорг, успели ли жители подготовиться к битве? – мелькнуло в её голове. Она бросилась к площади. Мимо мелькали деревья, хутреи, но ей было не до очередных воспоминаний. Молнии падали в землю огненными стрелами. Добежав до площади, Бьют бросилась к Файелу:

– Эльфы чувствуют, что в лес рвётся нечисть, – взволнованно сказал Файел. – Я раздал важные указания, и эльфы готовы к атаке. За мечи взялись даже ремесленники.

– С ними колдун, обладающий огромной силой! Думаю, вспышка во сне – его творение, – крикнула ему Бьют.

– Да пребудет с нами Симорг! – прокричал Файел и обнажил меч, поднимая его к небу.

Вместе с ним воздух разорвала сотня голосов эльфов, – помимо воинов на крышах хутреев сидели снайперы с луками наизготовку.

Провидицы и друиды подняли посохи к небу, и в каждый из них ударила молния. Народ Руанского леса был готов к предстоящей битве. Ведь это будет битва за дом, за родных, за жизнь.

Скоро Бьют почувствовала: индулы вошли в лес. Им понадобятся чуть больше десяти минут, чтобы достичь площади. Она взглянула в небо. Молнии не переставали сверкать, буря свирепствовала, Бьют знала: как бы ни был могущественен колдун, он не сможет подчинить себе природу – она будет на их стороне.

Каждый эльф сосредоточился на чужих звуках леса, их уши слышали каждый хруст, каждый посторонний звук, отсеивая раскаты грома, шелест листвы от дождя. Наконец их внимание было вознаграждено, из леса послышались первые шаги. Вскоре появились отряды индулов. Их вид приводил в ужас. Они, скорее, походили на зверей, чем на разумных созданий.

Головы индулов были похожи на шакалов или волков. Из пастей торчали острые зубы и текли мерзкие, склизкие слюни, от предвкушения предстоящей битвы. Шерсть индулов была тёмно-фиолетового цвета. Стояли они на двух задних лапах. Передними, которые мало отличались от звериных, они держали секиры.

Снайперы не стали долго ждать, как только индулы вошли в зону видимости, с деревьев полил дождь стрел – сотни зверей упали бездыханными. Шакалы успели пробиться к эльфам, обороняющимся на земле. Снайперы уже не могли стрелять так быстро, им приходилось тщательно целиться, чтобы не задеть стрелой своих. У эльфов было бесспорное преимущество – индулы плохо знали магию, а их шаманы находились в таком почёте, что на войну их не пускали. Битва становилась всё ожесточённее. Шакалы бились не только оружием – они могли рвать плоть и мощными челюстями То тут, то там очередной эльф падал на землю. Индулы тоже несли потери – снайперы, охотники и друиды не собирались отступать, они самоотверженно сражались и разили врагов одного за другим. Посохи провидиц направляли небесные молнии на врагов и оставляли их бездыханными.

Бьют иногда оглядывала поле битвы, разыскивая взглядом Файела. Также она искала того колдуна, который не принадлежал к расе индулов, но смог заставить их следовать за собой. Колдуна, который поставил цель уничтожить руанских эльфов, колдуна, которому удалось сломить магическую защиту леса. Страшная догадка охватила Бьют: она поняла, что допустила серьёзный промах. Бьют пыталась обмануть смерть, но ей это не удастся – здесь погибнут все, потому что колдуна, который смог разрушить защиту древнего леса, её магический барьер не остановит, он может поразить только индулов. Она поняла, что сын её в опасности. Бьют хотелось бежать в хутрей – вдруг колдун уже там?

– Хотя, почему? В лесу сотни детей возраста Эвила, да я бы почувствовала его приближение, – успокоила себя Бьют. – Что же делать?

Битва вокруг её уже не интересовала… Бьют решила любым способом задержать неведомого колдуна здесь и не пустить его к хутрею, к её сыну.

В глубине леса, откуда пришли индулы, она заметила яркое сияние. Не переставая разить врагов молниями, она вглядывалась в чащу леса, не понимая, что является источником света. Страшная догадка вертелась в её голове, но Бьют гнала её и не хотела верить:

– Неужели всё это магия того колдуна, и смерть подошла к ним так близко, неужели она неизбежна!?

Она оглядела поле битвы. Уцелевшие заворожено смотрели в лес, откуда, держа наперевес посох вышел некто, похожий на человека, хотя человеком назвать его было сложно. Он был светловолос, как и любой эльф, телосложением похож на человека, но цвет кожи был фиолетовым, чем-то он напоминал цвет шерсти индулов. Облачён колдун был в мантию, цвета почти того же, что кожа, но немного темнее. На поясе были вышиты символы трёх богов: «дерево», «весы» и «секира». По контуру пояса золотыми нитями были вышиты звёзды.

– Что за чёрт!? – услышала Бьют справа от себя.

Всё её внимание было сосредоточено на посохе. Сам он не представлял ничего особенного: довольно крепкая порода дерева, большой драгоценный камень и две деревянные змеи, обвивающие его. Её удивило, что энергия, которую излучал посох, превышает силу всех друидов леса.

Выйдя из оцепенения, Бьют направила всю силу магии на колдуна. Из рубина на её посохе вылетела молния и поразила предводителя индулов. Эльфов охватил ужас. Они увидели светящийся силуэт колдуна. Но Бьют не услышала смертельного крика. Колдун издал лишь смех, смех презрения. Ей стало страшно…

Вдруг Бьют с криком отбросила посох в сторону – её руку обожгла страшная боль – рукоять посоха была обуглена и ещё светилась красным жаром.

Файел бросился на колдуна с мечом, но тот лёгким движением посоха поднял его в воздух и бросил о ближайшее дерево.

– Даже не пытайтесь, – презрительно бросил колдун, – Глаз Дракона не под силу даже вам.

Не успела Бьют подумать, о каком глазе идет речь, как над ней вспыхнул яркий свет молнии, и более двух сотен руанских эльфов оказались обезоруженными: все стрелы, луки, мечи, посохи – всё растворилось в воздухе.

Индулы, не дожидаясь приказа вожака, набросились на эльфов. Последнее, что видела Бьют, был тёмный силуэт жестокого колдуна, уходящего вглубь леса, к их хутрею, к их беззащитному сыну Эвилу…

Глава 2. Жизнь Эла Фарма

Шестнадцать лет спустя.

Семья фермеров из небольшой деревеньки Фавер – Брайдж, Марел и их сын Эл, только что закончили сбор урожая и сейчас укладывали снопы пшеницы, фрукты и овощи в телегу, запряжённую двумя старыми лошадьми. Когда часть урожая была загружена, Марел сел на место возницы, взял в руки вожжи и направил телегу к деревне для разгрузки.

Шестнадцатилетний Эл имел светлые волосы, что являлось большой редкостью среди людской расы. Высокий рост и худощавое телосложение подростка резко выделялись из толпы упитанных фермеров. Не было в деревне человека, который бы не пошутил, что родители «явно не кормят» парня. Между тем мама и папа Эла отдавали сыну всё, что только могли дать, иногда забывая о себе.

– Мам, пока папа едет до деревни и выгружает урожай, можно я сбегаю к речке, искупаюсь, освежусь? А то жара такая, что я скоро испарюсь, – обратился Эл к матери, как только отец отъехал от поля.

– Хорошо, только недолго. Папа скоро вернётся, нужна будет твоя помощь.

Брайдж, мама Эла, была женщиной, разменявшей четвёртый десяток, как и её муж.

Помимо выращивания фруктов и овощей Фармы вскармливали телёнка от коровы, имели в хозяйстве пару свиней, кур, которые несли достаточно крупные яйца. В общем, недостатка в финансах семья не испытывала, но и трудиться ради этого приходилось зачастую день и ночь.

Довольный Эл побежал к речке, оставив мать дожидаться возвращения отца. Подбежав к берегу и сбросив одежду, он окунулся в тёплую воду, смыв с себя всё напряжение и всю пыль, что накопилась за день работы в поле. Поплавав немного, Эл вышел из воды, посмотрел на свою потную, грязную одежду с видимым отвращением, но всё же оделся в неё, понимая, что другого выхода нет.

– Эх, надо было взять что-нибудь на смену, – не вовремя подумал он.

Ехать по посёлку таким неряхой ему не хотелось, хотя все и знали, что Фармы собирают урожай. Но он не считал это причиной появиться перед друзьями и знакомыми в этом.

Изредка Эла посещали мысли, что родители никогда не поймут его. Как считал Эл, чрезмерная забота матери плохо сказывалась на его положении среди сверстников. А что скажет Сун – эта прекрасная, небесная девушка с соседней улицы, когда увидит его в одежде, как будто вымоченной в свиных помоях. Конечно, отец говорил, что от настоящего мужчины должно чуть—чуть пахнуть потом, но если этот взгляд и был правильным, он немного устарел. Нет, родители любили его, и он всем сердцем любил и уважал их, но проблему отцов и детей никто не отменял, с самого сотворения мира она была, есть и будет достаточно острой, в каждой семье. Просто Эл не понимал их, а они не понимали его. Хотели понять, но не могли. Единственное, в чём он полностью поддерживал отца – это желание сделать из сына воина, а не фермера, как он сам. Мало кто из деревенских детей учился в специализированной школе боевых искусств. Именно в ней он впервые научился держать меч и стрелять из арбалета.

Школа, в которой учился Эл вот уже два года, стояла на окраине деревни и состояла всего из одного этажа, нескольких классов и площадки с мишенями, деревянными чучелами, полосой препятствий. Она была, конечно, не такой элитной и большой, как городские университеты, но для изучения основ была вполне подходящей. Преподаватели съезжались в школу со всей Антарии, некоторые остались жить в деревне, а кто-то приезжал сюда на время учёбы из Дефиата, города, расположенного недалеко от деревни. Лошади, на которых добирались учителя, поражали умы учащихся, таких резвых и молодых скакунов не было даже у самых зажиточных крестьян. В основном фермеры обходились купленными на распродажах старыми тяговыми лошадьми, только и способными, что еле-еле тащить за собой телегу. О езде на таких лошадях верхом не могло идти и речи. Эл наделся, что когда-нибудь он переедет в город и закончит обучение там, но даже того, что он узнал здесь, было достаточно, чтобы постоять за себя.

Вернувшись в поле, Эл обнаружил, что отец ещё не приехал. Ему оставалось только ждать, но ожидание было главным врагом Эла. Ждать он не любил, чего бы то ни было, ему хотелось расправиться со всеми делами и не заботиться ни о чём, а просто отдыхать до конца дня. Эл лёг на траву и стал смотреть в небо, по которому плыли прекрасные перистые облака, похожие на разных неведомых ему зверей.

Эл никогда в жизни не выезжал за пределы деревни, но ему хотелось увидеть нечто большее, нежели просто бесконечные поля. К юго-западу от Фавера можно было разглядеть густой лес. Как рассказывал отец, там когда-то жили лесные эльфы, но индулы, осмелевшие в последние годы, убили и растерзали их всех. Эл никогда не встречал ни эльфов, ни индулов – через их деревню не пролегали даже торговые пути. Никакого разнообразия в жизни Эл не замечал и это его удручало. Он дал себе слово, что как только закончит обучение в школе, отправится путешествовать по миру.

Погрузившись в размышления, он не заметил, как вернулся отец. Его окликнула мама, Эл встал и пошёл помогать родителям погружать остатки урожая в телегу.

– Завтра поеду в город Дефиат, продам часть урожая, и тогда мы заплатим за твоё обучение в школе на третий год, – обратился к Элу отец, погружая в телегу тыкву внушительных размеров.

– Хорошо, па, – откликнулся он. – А мне можно с тобой? – хотя Эл и догадывался об ответе, но надежда не оставляла его.

– Нет, лучше поможешь матери по хозяйству.

– Ладно, – вяло согласился он и продолжил погружать урожай молча. Каждый раз отец отвозил часть урожая на продажу в Дефиат, но никогда не брал его с собой.

Когда продукты, наконец, были загружены, все трое сели в телегу и поехали домой. По дороге Эл глядел по сторонам, и хотя он провёл здесь всю свою сознательную жизнь, он никак не мог налюбоваться на дивные пейзажи: равнины, леса, поля, реку, плавно переходящую в небольшое озеро. «Красота!» – подумал он.

Как оказалось, Эл зря беспокоился, улицы были пусты, все работали в поле или отдыхали на речке. Возле одного из домов лошади остановились, Эл помог родителям перетащить продукты в амбар, поднялся на второй этаж, в свою комнату, переоделся и завалился спать, забыв об ужине. «Всё-таки сегодня выдался тяжёлый день» – подумал он, засыпая.

* * *

Постепенно для Эла Фарма текли минуты, плавно превращаясь в часы, дни, переходящие в недели, и вот наступил день идти на третий курс в школу боевых искусств. В ней обучали всему, что могло пригодиться в сражении: как держать меч, как наносить удары, как защищаться. За всё время обучения он изучил столько воинских хитростей, что, казалось, он может без проблем сразиться на одной из арен Антарии. Было одно «но» – практики в данной школе явно не хватало, если не считать атаки деревянных чучел. Стрельба из арбалета интересовала Эла больше чем владение мечом, ему нравилось поражать врагов на расстоянии: они стреляли по мишеням, по деревьям. Однажды в школе даже стреляли из лука, но учитель с некоторым пренебрежением говорил, что лук – удел эльфов. Несмотря на это, Элу стрельба из лука очень понравилась, и он был бы не прочь продлить занятия.

Помимо непосредственно самого боя, оружия и обращения с ним, в школе изучали другие дисциплины: тактику, дипломатию, травоведение, ориентирование по картам и другие науки, которые могли пригодиться воину или путешественнику. На уроках травоведения учились применять флору Антарии в нужных человеку целях. Именно благодаря этому предмету Эл узнал о многих лекарственных травах, о самых твёрдых породах деревьев, о том, что в лесу есть можно, а что нельзя. Кроме интересных и познавательных предметов в школе изучали скучные и даже бесполезные, по мнению Эла дисциплины: математика, литература, культура речи и письма, а также другие, подобные им предметы. На литературе они проходили эльфийские баллады и сказания, а на культуре речи заучивали самые разные правила произношения и написания тех или иных слов. Как узнал Эл, много лет назад, когда эльфийская раса ещё процветала, в дисциплины академии входил и эльфийский язык, но позже его исключили из программы за ненадобностью.

В школе учились преимущественно мальчики. Эл мало с кем дружил из школы, его друзьями были те, с кем он был знаком с детства – его сверстники, живущие в их деревне. Двое обыкновенных мальчишек – Прут и Элед, и девушка, прекрасная девушка…

Звали его подругу Сун, жила она на противоположной от их дома стороне улицы. Ещё лет в восемь он влюбился в неё по уши. Казалось бы, первая любовь должна была быстро рассеяться, забыться. Да и в восемь лет, по мнению взрослых, не может возникнуть настоящих чувств – только влечение друг к другу, симпатия. Эл был не согласен с этим мнением окружающих. Он любил эту девушку с восьми лет, и до сегодняшнего дня любовь эта не то что не рассеивалась, а совсем даже наоборот – крепла с каждым днём. Эл любил Сун, любил так сильно, что готов был кричать о своей любви, готов был, но не кричал. Почему? Объяснить сложно, ответить на этот вопрос не мог бы, наверное, даже сам Эл… В мечтах он уже представлял её своей женой. В реальности же они с Сун были просто друзьями, хорошими друзьями, не более. И его это страшно раздражало. Раздражало то, что он не мог себя пересилить, сделать хоть что-нибудь для того, чтобы Сун поняла, как он, Эл, её любит.

День в школе пролетел быстро. Казалось бы, совсем недавно подали звонок на первое занятие, вот он уже ест завтрак из бутербродов и яблочного сока, который завернула мама, а вот уже звонок с последнего урока. Эл вышел из школы и направился к дому, первый день третьего курса прошёл на удивление интересно. Возле дома его уже ждали Прут, невысокий, темноволосый парень, Элед и Сун. Эл, не смотря на то, что был знаком с Эледом много лет, всегда удивлялся его по—детски наивному взгляду, не теряющему теплоты с годами. Друзья обменялись рукопожатиями, Эл скромно сказал Сун «Привет».

– Ну что, бросай вещи, идём к руинам, – сказал Прут, – ждём только тебя.

– Ага, сейчас, – Эл забежал домой, бросил вещи в свою комнату, чмокнул маму, схватил с кухни пару яблок и, съедая их на пути к выходу, крикнул родителям, что пошёл гулять.

– Идём? – спросил он, выходя на улицу.

– Конечно, – ответили хором все трое.

Развалины или руины, куда собирались идти четверо подростков, находились к востоку от деревни, на берегу океана. Вообще, это было местом их игр в детстве, сейчас же они бывали там время от времени просто, чтобы отдохнуть. Раньше эти руины были замком то ли зажиточного графа, то ли ещё чьи-то. Постепенно замок забросили, его разрушало время, его разворовывали, разбирали каменную кладку. В конце концов, от него осталось лишь пара башен, да разрушенные стены и лестницы.

Дойдя до места, друзья расположились поудобнее, и пошли искупаться. В воде они резвились как дети, брызгались водой, прыгали друг на друга и ныряли в воду с небольшого утёса.

Нельзя сказать, что Сун было скучно с парнями, но иногда ей хотелось с кем-то поговорить. Мальчишки для этого явно не подходили, а настоящей подруги у неё не было.

Накупавшись, они вылезли на берег и легли загорать. Погода в этой части материка всегда была тёплая, светило солнце. Жители здешних мест никогда не видели снега, температура падала лишь по ночам и то не настолько, чтобы позволить воде охладиться. Друзья некоторое время лежали, молча, наслаждаясь тёплыми лучами солнца. Вдруг Прут обратился ко всем:

– Слушайте, а вы уже решили, чем займётесь, когда закончите школу? Я никогда не поверю, что вы хотите ковыряться в земле и выращивать зелень, как наши родители.

– Ну, я точно не хочу, – первым ответил Эл, – не зря же я учусь в школе боевых искусств. Я хочу путешествовать по миру, возможно даже отправлюсь за пределы Антарии. Думаю, буду искать приключений на свою голову. Хочу увидеть эльфов, индулов…

– Вообще, эльфы очень похожи на тебя, – перебил его Прут, которого отец брал в Дефиат, а в этом городе иногда можно было встретить эльфа. – Я всегда поражался тому факту, что ты являешься человеком – сходство великолепное. А что до индулов, их я не встречал, хотя, как мне кажется, это и к лучшему. Говорят, они ужасны, и питаются нашим страхом, одним словом о них можно сказать – звери.

– Я уже слышал и об эльфах, и об индулах, – ответил Эл, – но слышать это одно, а видеть совсем другое. В любом случае, если я стану воином – не важно: одиночкой или в составе королевской армии – то иногда я буду возвращаться сюда – родина как—никак. И лично меня больше устраивает природа и тишина, нежели городской шум и суета, – закончил он.

– С тобой всё понятно, а вы чем собираетесь заниматься? – обратился Прут к Сун и Эледу, прикрывая глаза от палящего солнца.

– Я хотел бы быть археологом. Искать различные артефакты, доказательства того, что много лет назад некоторые лесные эльфы были изгнаны в подземный мир. Хочется подтвердить все те легенды, что я слышал от родителей. А моя мечта – найти артефакты трёх богов.

– Это же сказки, никто и никогда не находил даже намёка на эти артефакты в архивах или записях предыдущих поколений, – перебил Прут.

– Если что-то ни разу не видели, – ответил Элед, – ещё не значит, что этого не существует.