Текст книги "Правонарушители"
Автор книги: Николай Якубенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Да мне начхать на политику и политиканов. Я нормальный пацан. Понял? – огрызнулся Леха.
Он выглядел сильно расстроенным. Подобного поворота беседы он явно не ожидал.
Илья протянул руку в темноту и достал полторашку, наполовину заполненную чачей. Огненная вода стала разливаться по кружкам. Парень с дрэдами взял паузу и вместе с девушкой стал раскуривать подозрительного вида сигаретку. Обычный табак так не курят – подолгу задерживая дым в легких, давя внутри себя желание кашлянуть.
– Правда говорят, что Урагана убили? – неожиданно спросил Леха.
– Правда. На побережье где-то. Подробностей я не знаю.
– Наши убили?
Илья удивленно посмотрел на своего собеседника. Он и подумать не мог, что новости приходят на «другую сторону» так быстро.
– Нет. Гопники какие-то. Он и какой-то парень с девушкой шли вдоль берега, за ними увязалась толпа отморозков. Слово за слово – пошла потеха. Парень с девушкой убежали, а Урагана сильно избили и бросили в воду. Там он захлебнулся и умер.
– Жалко его. Он хоть и урод был отмороженный, но все равно…
– Тебе-то что? Он бы тебя не жалел, понимаешь о чем я говорю, – удивился Илья.
– Он был честен и с друзьями и с врагами. Не скрывал своих убеждений и никогда не прятался. Такие долго не живут.
Откуда-то слева другой парень начал играть мелодичную песню. Постепенно окружающие стали подпевать ему, «барабанщик» подстроился под нового гитариста и стал выстукивать ладошками песню. Кто-то тактичный дождался, когда Илья с Лехой выпьют и закурят, чтобы присоединиться к беседе.
– Молодые люди, я случайно подслушал ваш разговор. То, о чем вы говорите – очень интересно. Меня Сашей звать. Короче, рад знакомству.
Илья с любопытством разглядел нового знакомого. Это был чуть полноватый дядька в просторных шортах и футболке, других подробностей из-за скудного освещения не было видно.
– Мой отец – кабардинец, в свое время убежал с горного аула на комсомольскую стройку и там женился на комсомольской активистке. Знаете, почему убежал? – немного заплетающимся языком спросил Саша.
– Скучно стало?
– Глупости. Думаете, на БАМе сильно весело было? Ха-ха-ха!
Новый знакомый Ильи был сильно пьян, и вообще слабо контролировал себя.
– Ни единой догадки не имею, – честно признался Илья.
– Потому что надоело. Жизнь идет, а у тебя все расписано на десять лет вперед – на ком ты женишься, чем заниматься будешь, кто твой друг, а кто кровный враг – все решено. Мой отец окончил школу с золотой медалью, пришел домой и тут же пришли свататься родственники его будущей жены – в костюмах, все как полагается. И девушка хорошая была! Потом к его отцу пришел председатель колхоза, и они договорились, чтобы первое время мой отец скотником с совхозе работал. Потом еще кто-то подошел и опять что-то начали решать.
А самого отца хоть кто нибудь спрашивал, чего он хочет? Он, между прочим, хотел ехать учиться во Владикавказ, в политех поступать, инженером по металлообработке хотел быть. Но никто в этом всеми богами забытом ауле не понимал этого.
Сидел он, сидел, а потом пошел в комсомольскую ячейку в школе, и сказал, чтобы его на БАМ отправили. Скандал! Родственники его отпускать не хотели, предлагали в горах спрятаться – думали, что заставляют его. Наивные! Но отец у меня упертый – если что-то решил, не переубедишь. В конце концов, махнули на него рукой. С тех пор дорога обратно в аул для него закрыта.
– И к чему ты это говоришь? – недоверчиво спросил Леха.
– А вот к чему. Вокруг только и слышишь про прекрасные горские традиции, все восхищаются семейными отношениями, уважительным отношением к старшим и прочим патриархатом. Но никто не понимает, что если старший сказал брать в руки «Калашников» и идти расстреливать колонну «федералов» – вариантов отказаться нет. Вообще нет. Это в Москве можно откосить от армии, прикинувшись психом или дать взятку военкому. В небольшом селении в горах, где всё на виду, где вся жизнь подчинена неписанным правилам, «откосить» невозможно.
Еще до начала первой чеченской войны на Кавказе начал твориться беспредел – большевики ушли, начался дележ их наследства. Сразу вспомнили про «законы гор», всплыли старые обиды, о которых много десятков лет старались не вспоминать. И пошло-поехало… Все говорят о том, что с Кавказа бежали русские. А сколько кавказцев сбежало, вы знаете? Не знаете… Очень много нормальных людей бежало из разгорающегося АДА.
Самые дальновидные и умные уехали первыми. Потому что поняли, к чему все идет. Без этих людей все стало разваливаться буквально на глазах… Но, поверьте мне, подавляющему большинству нормальных людей убегать было просто некуда. Они засунули свое мнение куда подальше и стали плыть по течению.
Еще больше было сомневающихся – бывшие врачи, учителя, рабочие, инженеры, специалисты и другие «интеллигенты». При СССР они худо-бедно стали отходить от своих «замечательных горских традиций». Ездили на экскурсии по Волге, отдыхали в Крыму и пили пиво «Жигулевское» вместо вина – возвращение в махровый феодализм им было совершенно не нужно. Но любопытно. «Совок» к тому времени у всех уже в печенках сидел. Неожиданно жизнь начала меняться и многие надеялись, что к лучшему. Когда процесс стал неотвратимым, деваться им было уже некуда.
Илья в задумчивости выпустил струю табачного дыма в ночное небо и потянулся к бутылке с чачей. В такие моменты он ненавидел себя. Он снова ощутил себя изгоем, нелюбимым в любой «нормальной» компании. Ему очень хотелось «стандартно» поругать плохих политиков, сказать, что «ну здесь-то нормальные люди собрались, а вот там далеко – сплошные уроды!», и ощутить вокруг себя дух товарищества.
Но его путь был другим. Он сам его выбрал.
– Александр, ты приехал сюда. Зачем?
Александр, а вместе с ним и Леха, удивленно уставились на Илью. Вопрос был очень странным. Все, кто в этот момент находился на этой поляне, каждый человек, приехавший на КСП, сделал это ради того, чтобы отдохнуть. Это было понятно даже самому глупому ежу. Зачем задавать вопрос, ответ на который всем известен?
– Вы устроили здесь игрушечный коммунизм, и выпускаете пар. Отдыхаете? Фиг там – играете в лучшую жизнь! Сюда приезжают люди стопом, без единого рубля в кармане, зато с кружкой и ложкой! Здесь этого человека накормят, напоят и поиграть на гитаре дадут. Каждому по потребностям, от каждого по способностям! Свобода, равенство, братство – но только здесь! В обычной жизни, бабушке, которой пенсии не хватает на оплату коммуналки, которая из-за этого милостыню просит, вы рубля не дадите. Пройдете мимо, словно и нет ее. И проблемы нет. Зато здесь случайного знакомого чачей напоите, за жизнь поговорите.
Это не отдых, это бегство от жизни. Эскапизм. Здесь можно снять розовые очки, потому что настоящая жизнь осталась где-то там, вдалеке. Вам не хватает воображения, чтобы изменить правила реальной жизни, потому что вы боитесь нарушать правила. Вы не правонарушители! Вам проще устроить для себя отдушину и время от времени пользоваться ею.
Напряженная тишина и две пары удивленных глаз были ответом Илье. Наконец, Александр не выдержал первым.
– Самый умный, да?
– Умный, да.
– Что-то не устраивает? Выпей чачи, чувак, и не грузись. И других не грузи, понял?
Окружающие тоже обратили внимание на спорщиков, кто-то посоветовал им заткнуться и не мешать остальным отдыхать. Илья уже начал жалеть, что начал все это – настроение ушло, даже звуки песен перестали радовать. Его потянуло на сон. Он попрощался с Лехой и Александром, и пошел в свой лагерь.
Луч налобного фонарика вытаскивал из темноты контуры палаток, плотными рядами расположившихся на поляне – как и предсказывал бородатый староста лагеря, свободного места на ней почти не осталось. Чтобы придти к своему временному жилищу, Илье пришлось пробираться через настоящие лабиринты натянутой материи и торчащих из земли колышков.
А фонарь на беседке все еще продолжал гореть, освещая одинокого парня, сидящего на скамейке. Парень перед этим явно покурил травки, и витал где-то в космическом пространстве, соревнуясь в скорости с кометами. У него были длинные волосы, завязанные в конский хвост, из одежды – только просторные шорты темного цвета. Он подпер голову локтями и уставился в ночное небо, напрочь игнорируя окружающие его привычные предметы.
Такое состояние было Илье знакомо. Из-за этого сам он не курил травку. Действие травы сильно отличается в зависимости от настроения, обстановки и самого человека. На Илью марихуана действовала слишком уж расслабляюще – он погружался в состояние полной отрешенности от окружающей действительности, и это состояние ему не нравилось. Вокруг него раздавался искрометный смех, люди радовались и веселились, а он мог только вглядываться в пустоту и думать о далеких галактиках. Что в этом приятного?
Ни у Ильи, ни у его знакомых болезненной зависимости от травки не было. Причина банальна – вещество, содержащиеся в траве и вызывающее разные «эффекты», не вырабатывается организмом человека. Оно «постороннее». Механизм физиологической зависимости (например, алкоголь или никотин) включается тогда, когда организм и без того вырабатывает и потребляет искомое вещество. С увеличением «дозы» возрастают и потребности организма в нем, а когда нужного вещества начинает не хватать, возникает недомогание. Это и есть ломка.
Практически вся наркота от героина до химии вырабатывается организмом, поэтому ее действие вполне предсказуемо и понятно. Организм человека не вырабатывает ЛСД, грибы и траву. Это Илья знал точно. Чтобы подсесть на ту же травку, нужно проявить поистине титанические усилия, и все равно – зависимость будет скорее психологическая, чем физиологическая.
– Чувак, в чем смысл жизни?
Илья уселся напротив волосатого парня и с любопытством разглядел своего нового собеседника. В таком состоянии он мог сказать восхитительную глупость, но могло прозвучать и что-то по-настоящему интересное. Парень к вопросу отнесся на удивление серьезно, просветлел лицом, мысли его потекли более рационально и осмысленно.
– Какой смысл может быть у волны, которая стремится закончить свое существование на берегу моря? Волна просто есть и все. Мириады волн двигаются вперед, им кажется, что их движение осмысленно и подчинено какой-то высшей идее. Хотя, на самом деле, они просто волны, которые несутся к берегу и никакого смысла в этом нет.
– Но смысл может быть в движении! В конце концов, волны сами могут придумать смысл!
– Предрассудки. Все наши мысли – нагромождение традиций, условностей и общественного мнения. Все то, что мы считаем важным, важно до тех пор, пока мы в это верим, и в это верят окружающие нас люди. Но стоит ветру подуть в другую сторону, как все меняется. Деньги, президенты, картины и цивилизации – все это мы выдумали. Если мы не будем об этом думать – все исчезнет.
– Да ну нафиг!
– Точно тебе говорю! Сама планета Z 328 589 853 мне об этом сказала. Z 328 589 853 не может ошибаться! – совершенно серьезно сказал парень.
– Вот это тебя накрыло, чувак! – искренне восхитился Илья.
– Все меняется. Мысли, идеи, ощущение. Все мы лишь волны…
– Одинокая волна может идти только со всеми?
– Направление тоже условность. Волны идут вместе, пока ощущают один и тот же ветер. Но волн и ветров множество. Даже вода для всех разная! Все остальное волны придумывают сами.
– Не врубился…
– Ветер выдумывают не все волны вместе, а каждая из них по отдельности. И у каждой из них свой собственный ветер, хотя им кажется, что ветер один для всех и другого ветра просто не может быть. Но волны ошибаются.
– Ерунда какая-то…
Неожиданно, парень посмотрел на Илью ясно и четко, словно пришел в сознание.
– Чувак, чем вопросы дурацкие задавать, шел бы ты лучше спать?
– Ой, чего это ты?! – от неожиданности Илью дернуло назад, и он чуть не слетел со скамейки.
– Я смотрю в ночное небо, размышляю, чего тут не понятного? А тут ты с вопросами своими дурацкими пристаешь!
– Ладно, чувак, извини. Уже иду спать.
– Вот это правильно. Спокойной ночи, чувак.
– И тебе всего хорошего!
Легкий утренний дождик прекратился так же неожиданно, как и начался. Из палаток потянулись люди, чтобы поесть, выпить и закусить чем бог подаст. Единственную беседку лагеря оккупировала толпа, все, как на подбор с чашками, ложками, кружками, кульками с едой и бутылками с алкоголем. Через пять минут огонь в очаге уже пускал в небо язычки пламени, на него повесили огромный котел с водой. Над беседкой повис туман из табачного дыма, в тосте «за отличную погоду» звякнули кружки, жизнь лагеря свернула на привычную колею.
Как только закончился дождь, Ромыч выскочил из палатки и убежал к беседке, в надежде одним из первых отведать похлебки – еще вчера она казалось слишком простой и неказистой для их изысканных желудков. Теперь же горячие макароны вперемешку с тушенкой, консервированной фасолью, луком и чем-то еще, были самим вкусным и вожделением блюдом в мире. Живот Ильи призывно урчал, подбивая хозяина присоединиться к товарищу, но разум говорил о другом. Котел большой – хватит на всех. Ближайшие минут 15–20 каша все равно будет только готовиться. Зачем лишний раз суетиться?
Сидеть в палатке ему надоело, к тому же хотелось побыть одному. Или хотя бы уйти подальше от вечно гомонящей толпы вокруг – даже в центре города, даже в час пик было гораздо тише чем утром в лагере ВТР в Змеином ущелье во время КСП. Не в силах больше терпеть все это, Илья решительно натянул на себя шорты, одел шлепки и вышел из палатки прогуляться.
Уже знакомая ему тропинка петляла вдоль русла реки, обходя раскинувшиеся в долине лагеря. Люди вокруг спешили выйти из надоевших палаток, собраться вместе и отметить хорошую погоду.
Ближе к пляжу располагались самые старые и уважаемые лагеря – в них спокойно и со знанием дела варили в больших котлах что-то очень вкусное. Население этих лагерей было не чета ВТР или «бомжам» – большинству из них было по лет 40–50, молодежи было совсем мало. Здесь все было уютно, «по-домашнему» и очень хорошо организованно. Сразу становилось понятно, что здешние обитатели отлично подготовились к КСП и проводят его не первый раз.
Наконец, тропинка сделала последний поворот и Илья вышел на пляж.
Вчера вечером здесь было множество народу всех возрастов. Сейчас пляж был пуст, лишь редкие чайки ходили между камешков и искали, чем можно полакомиться. Илья уселся прямо на гальку, уперся спиной в бревно и закурил сигарету. Ему было хорошо. Так хорошо, что он сидел бы здесь еще пару часов – главное, чтобы никто не мешал.
– Молодой человек, я посижу рядом?
Небольшого роста брюнетка в шортах и застиранной футболке с надписью Nirvana присела рядом с Ильей, словно он занял ее любимое место и теперь им предстояло решить – кому оно достанется.
– Меня Ильей зовут.
– Вы познакомиться со мной решили? – сказала брюнетка и окатила своего соседа удивленным взглядом. Игры в этом взгляде было гораздо больше, чем удивления.
Илья в ответ лишь скромно улыбнулся.
– Ну ладно, меня Катей зовут.
– А по отчеству?
– Зачем по отчеству?
– Просто любопытно.
– Петровна я. А что?
– Екатерина Петровна, значит… Работал я когда-то с Екатериной Петровной. Была она главным бухгалтером, а характером походила на бульдога, когда у него отобрали любимую косточку. Ты ведь не такая?
Настала очередь улыбаться Кати. Она свернула ладошку в кулачек и символически прикрыла улыбку.
– Я не такая. Я хорошая. Веришь? – при этом она окатила Илью сладким, словно целиком сделанным из карамели взглядом.
– Наполовину верю. Еще раз сделай так, тогда окончательно поверю.
– Что сделать?
– Просто улыбнись. Подозреваю, что своей прелестной улыбкой ты разогнала тучи и вернула нам солнце.
– Вау! Да ты, оказывается, романтик!
– Рядом с тобой я чувствую себя самим романтичным человеком в мире. Кстати, почему ты не стоишь в очереди за кашей, как это делают все приличные люди? Только не говори, что сидишь на диете.
– Какая диета? Я не выдержала и слопала пару бутербродов.
– Умничка! Хочешь, я тебя мороженым угощу?
– У тебя мороженое есть?! Откуда? Конечно, давай!
– Прекрасно. Встречаемся в этом самом месте через полчаса – я сделаю тебе отличную экскурсию по Джугбе, накормлю мороженым, пирожным и, может быть, угощу шоколадкой.
– Так не интересно. Я думала, что у тебя в лагере мороженое есть… – немного разочарованно сказала Катя.
– Это намного интересней, чем ты можешь себе представить. Раньше ты была в Джугбе?
– Нет.
– А откуда приехала?
– Я в Ростове живу. Но сейчас лето – в Геленджике подрабатываю.
– А здесь как оказалась?
– У нас в кафе работает бармен – Толик, он меня сюда пригласил.
– Нехорошо как-то получается. Он тебя пригласил, а экскурсию я буду устраивать…
– Первое – еще не факт, что будет экскурсия. А во-вторых – потерялся Толик. Мы приехали вчера вечером, расположились в лагере, и больше я его не видела. Говорят, что он в другом лагере, нашел своих старых приятелей и сидит сейчас с ними. А мне скучно! Я здесь вообще никого не знаю! – Катя театрально всхлипнула и так же театрально вытерла несуществующие слезы с глаз.
– Как никого не знаешь? А я?!
– Уговорил, я знаю здесь кучу народу и тебя в том числе. Так лучше?
– Лучше по другому: я много кого знаю, но никто из них не может сравниться с Ильей. Потому что Илья – самый лучший, равных ему нет во всем белом свете!
– Ну ты и наглый! – восхитилась Катя.
– А где восторженные овации и воздушные поцелуи?
– Не перегибай палку – рано еще для поцелуев, даже воздушных.
Илья с показным негодованием посмотрел на свою новую знакомую, мол «как же так – не ценят героя!».
– Ты слишком очаровательна, чтобы я мог обижаться на тебя. Итак, Джугба.
Поселок этот, между нами говоря, не ахти какой. Грязный, не ухоженный и не слишком благоустроенный. Отдыхают здесь дети в пионерлагере, те, кто не знает о лучших местах, или местные. От Краснодара сюда можно добраться всего за полтора часа – если без пробок.
Из-за этого местные жители разбаловались и улучшать что-то не собираются – народ и так валом прет! А ведь места здесь замечательные! По уму, можно сделать прекрасный курорт.
– Но неухоженные. Я правильно поняла?
– В точку.
– А ты меня не заведешь куда нибудь в одинокое место, где не ступала нога милиционера, чтобы сделать нехорошее?
– О чем ты говоришь, моя принцесса? Все будет в самом лучшем виде – ни милиционеров, ни гаишников. Вообще никого не будет, кроме нас с тобой. Через полчаса на этом месте, идет?
– Ладно. Только если я передумаю – не сильно обижайся. Хорошо?
– Хорошо.
Когда Илья возвратился в лагерь, каша успела закончиться, и девушки уже чистили котел. На эту грустную картину Илья смотрел с нескрываемым сожалением – для Ильи это означало ходить с желудком, набитым бутербродами.
На его счастье, Ромыч не зря толпился у беседки и вообще проявил себя героем – он взял каши и на себя, и на Илью. А чтобы никто не позарился на одиноко стоящую миску, он убрал ее в палатку. Эту прекрасную новость он сообщил Илье в компании со Славиком. Они зачем-то заправляли рюкзак, запихивая в него пустые кульки и свертки.
Впервые с того памятного концерта Илья видел Славика, а тот вел себя так, словно они расстались буквально вчера и сейчас случайно встретились снова. А ведь именно он пригласил их в это место! По мыслям Ильи, первое время он должен был ходить рядом с ними, словно нянька, и показывать все вокруг. Но у Славика было другое мнение – в роли экскурсовода он себя не видел и предоставил своим друзьям полную свободу действий. Пожалуй, в этом он был прав.
– Чуваки, куда собрались? – спросил Илья.
Илья с аппетитом поглощал вкусное варево, сборы товарищей вызывали у него расслабленный, отстраненный интерес.
– В Джугбу идем. Выпивка и сигареты заканчиваются – нужно закупиться. Пошли с нами? – сказал Славик.
– У меня свидание с очаровательной девушкой. Короче, сами идите.
– Ух ты, что за девушка?
– Очаровательна и прелестна.
– Поподробней, пжалста…
– Знаю я, что тебя интересует. Размер ее бюста. И попы. Ничего говорить я не буду.
К Ромычу со Славиком подошло еще человек пять, один из них нес в руках небольшой рюкзак.
– А чего вы всей толпой идете? – недоуменно спросил Илья.
– В лагере сидеть хорошо, но надоедает. Проветриться нужно, – ответил Ромыч.
– Кстати, может тебе тоже взять чего? Принимаются заказы.
– Чачи возьмите. Еды хватает, а сигарет я сам куплю.
– ОК. Чачи сколько?
– Полторашку.
– С тебя три сотни. И поторопись – мы уже уходим.
Илья залез в палатку за деньгами, заодно вытащил из рюкзака приличные шорты, футболку и упаковку презервативов. Тут же переоделся, доел свою порцию каши и отправился на пляж.
Катя лежала на полотенце и загорала. Простой лифчик из синей ткани, белоснежные шорты и такие же белые шлепанцы смотрелись на ней удивительно гармонично, словно специально были сделаны для того, чтобы подчеркивать и дополнять друг друга. Илья с удовольствием отметил про себя, что Катя хороша. В это время она прикрыла глаза и раскинула руки по сторонам, словно говоря солнцу: «вот я, грей меня всю!».
Илья эту идиллию прекратил.
– Очаровательница, все фибры моей души стремятся к тебе. Ты как солнце, притягиваешь и согреваешь.
От приятных слов Катя заулыбалась и потянулась на теплой гальке пляжа.
– Хватит загорать. Джугба ждет нас.
– Фу таким быть! Мог бы и компанию мне составить. Давай искупаемся?
– Радость моего организма, я найду для тебя самые лучшие места для загара и для купания. А до тех пор – слушай указаний своего сурового, но мудрого экскурсовода.
– Интересно, а если мой суровый экскурсовод прикажет снять лифчик и трусики – кому жаловаться?
Катя скрестила ноги и заложила руки за голову, призывно глядя Илье прямо в глаза. От этого у него в висках начала пульсировать кровь, и кое-какой орган проснулся от спячки. Немного смутившись, Илья присел на корточки, чтобы не интриговать свою новую подружку и проговорил вкрадчивым голосом:
– Советую жаловаться чудищу лесному, чтобы он меня проглотил и переварил. Катя, неужели ты хочешь для меня такой судьбы?
– Пожалуй, нет. Но ты обещаешь себя вести, как настоящий джентльмен?
– Лучше, гораздо лучше.
– Тогда пошли!
Расхаживать по каменистому пляжу в белоснежном наряде и легких сандалиях Кате было не просто. Но она упорно толкала Илью вперед. На самом деле, ей просто хотелось ощутить рядом с собой «настоящего джентльмена», который в нужный момент подаст руку и обхватит ее за талию под благовидным предлогом. Постепенно Илья и сам втянулся в эту игру.
– Барышня, вам не кажется, что окружающий нас ландшафт излишне многолюден?
К тому времени они уже миновали «дикий» пляж и шли по территории бывшего пионерского лагеря в сторону поселка. Отсутствие настоящих пионеров на жизнь лагеря не сильно повлияло. По галечному пляжу были аккуратно уложены бетонные плиты и детвора лет 10–12 весело шагала по ним, взявшись за руки. На незнакомых дядю и тетю они смотрели с нескрываемым любопытством.
– Что вы такое говорите? Очень приятный пейзаж. Полное отсутствие отдыхающих, лишь волны, ветер, пляж и детский лагерь где-то вдалеке, за соснами. Очень приятно.
– Эта малышня смотрит на нас, словно мы жених и невеста.
– Сударь, я не поняла прикола – вы типа против? – удивилась Катя.
Илья в ответ только улыбнулся. Катя была права – он был совсем не против этой игры. Хотя происходящее было для него немного странно.
Катя жила и училась в замечательном городе Ростов-на-Дону. На кого и зачем она училась – прошло мимо Ильи, как что-то незначительное. Зато хорошо запомнилось, что Кате было 22 года и родители мало времени тратили на ее воспитание. Из-за этого, или по каким то другим причинам, одним июньским днем Катя собрала в большую сумку самые необходимые вещи и уехала. На море.
Для кого-то море, это пляж, шашлык и отпуск. Для Кати это была самая простая возможность найти временную работу, жилье и заработать какие-то деньги. Одним словом, она приехала в Геленджик и устроилась работать официанткой в кафешку рядом с пляжем. О своем решении ни минуты не жалела.
– Илья, ты даже представить себе не можешь, как сильно мне надоели одни и те же лица, на которые смотришь каждый день! Это может показаться странным, ведь я живу в большом городе, друзья-подруги разные, учеба опять таки… Обычный спальный микрорайон. Соседи, друзья со школы, друзья из института. Все, как у всех.
Но не это главное. Скоро пройдет «замечательное студенческое время» и будет вообще попа. Работа-дом-работа. Мне страшно. Страшно «подсесть» на эту карусель из которой нет выхода. Скажи мне, я где-то торможу или просто неадекватная?
Настроения «грузиться» у Ильи не было.
– Катя, ты псих. Советую срочно приступать к лечению вином и виноградом. Ты не против?
Катя улыбнулась и посмотрела на придурашное выражение лица своего кавалера.
– Ты хам.
– Тебе это нравится. Хочешь персик?
Они сидели на городском пляже, расстелив Катино полотенце. Большого смысла в этом, по большому счету, не было, но Катя настояла на соблюдении приличий и вообще… Илье, было все равно на чем сидеть, главное – с кем сидеть. Рядом с полотенцем он положил пакет с персиками и бутылку с местным вином. На этот раз – из граната. Кстати, оно оказалось на удивление вкусным и с персиками оно шло просто замечательно. Отношения с Катей становились все более откровенными.
– Хочу! – сказала Катя и вгрызлась зубами в персик прямо из рук Ильи. Сок из фрукта тоненькими струйками ударил ей в лицо, она засмеялась и побежала к морю мыться, по пути доедая персик.
Илье купаться не хотелось. Развалившись в теньке, он лениво разглядывал линию горизонта и купающихся в море людей. Подошла Катя – умытая, искупавшаяся и очень довольная.
– Илюха, почему не купаешься?
– Не хочется. Радость моя, ты когда нибудь слышала об адыгейском языке?
– Нет…
– Это один из самых сложных и замысловатых языков на нашей с тобою планете. На нем разговаривают не только адыгейцы, но и русские и прочие украинцы, живущие в Адыгее. Конечно, языки смешиваются. Прикол в том, что многих слов в адыгейском языке нет в принципе – не успели придумать. Поэтому в этом языке очень много русских слов.
Еще один прикол в том, что в адыгейском языке много согласных, а вот с гласными – напряженка. Это делает местный фольклор очень своеобразным.
– Ну и что? – не понимая, к чему клонит Илья, спросила Катя.
– Как по-адыгейски будет фотография?
– Откуда я знаю? – удивилась Катя.
– Пахошъ!
– Да ладно! А цветная фотография? – все еще не понимая, спросила Катя.
– Савсэм пахош!
– Давай еще! – Катя, уже вовсю улыбалась и пристроилась поудобней на песке рядом с Ильей.
– Змей-горыныч – афтаген-гюрза, Робокоп – арматур-джигит. Я тебя люблю – садыс, паехалы!
Услышав последний «перевод», Катя закрыла руками лицо, отвернулась и начала испускать странные звуки. Илья продолжил.
– Гаишник – хап, прокурор – хапхап, судья – хапхапхап!
– Илюха, все, прекращай. Все это ты выдумал! Не бывает такого! – сквозь смех сказала Катя. Илья и сам уже улыбался во всю.
– Это такая местная шутка. А вообще, пришлось мне однажды послушать репортаж о каком то важном политическом событии по адыгейскому радио – я не знал, что с собой делать: плакать или смеяться. Звучало это примерно так: абд выхорна жизле президенте Владимир Владимирович Путин исхражтэ Сочинская Олимпиада. И так далее.
– Забавно. Перемешано все у вас здесь так, что сам черт ногу сломит! Не обижайся Илюха.
– А чего здесь обижаться? – не понял Илья.
Они искупались один раз, потом еще и еще. Когда закончилось вино, они еще раз прогулялись к рынку. Возвращаться на пляж не хотелось, у Ильи с Катей проснулся интерес первооткрывателей. Точнее – у Кати проснулся. Илья в Джугбе был много раз, поэтому выступил в роли экскурсовода.
Курортный поселок сильно отличается от поселка обычного и в этом нет ничего удивительного. К примеру – пром. зона. Что представляет из себя пром. зона в Ростове на Дону, Кировограде, Питере или даже Москве? Прежде всего – длинные мрачные заборы, такие же мрачные и грязные бетонные коробки производственных зданий, грохающие на ухабах грузовики и железная дорога, петляющая от одного производства к другому. Свинцовые тучи и лай сторожевых собак.
В курортном поселке, единственной добывающей отраслью которого является отдых и развлечение туристов, пром. зона представляла собой мешанину из территорий пансионатов, санаториев и домов отдыха. Любой вменяемый человек отдал бы такой «пром. зоне», предпочтение! Особенно, в разгар туристического сезона.
Илья с Катей прогуливались по живописным дорожкам мимо уютных скверов и платановых аллей, мимо многочисленных памятников тов. Ленину (не очень то и стремилось курортное начальство избавляться от памятников прошлой эпохи – новые статуи привозить никто не спешил!). Вполне себе интересное занятие.
Но совсем не к этим «достопримечательностям» вел Илья свою новую подружку. Скамейкой в парке современную девушку не удивишь!
– Ух ты! Что это?! – восхитилась Катя.
Они стояли перед сооружением, от которого настолько сильно несло древностью, что аж до костей пробирало.
– Илюха, наверное, это еще первобытные люди построили!
Илья подошел к простенькому строению из огромных тесаных камней, прислоненных друг к другу наподобие детского домика, с круглой дыркой на плите-«фасаде».
– Дольмен. 5 000 лет до н. э. Сооружение бронзового века. Охраняется государством, – прочитал Илья на стоящей рядом табличке.
Особого антуража добавляло то, «памятник бронзового века» располагался метрах в 10 от хозяйственного корпуса какого-то санатория, рядом с ним проходила асфальтовая дорога, трубы отопления и прочая урбанизация. Стены дольмена были обильно расписаны надписями: «Здесь был Вася», «Света любит Федю», а так же «Все мужики – козлы. Света теперь любит Любу».
– Что это? – спросила Катя.
– Я же сказал – дольмен.
– Я слышала. А что такое дольмен?
– Вопрос не простой. Вроде как, дольмены – это обычные могильники, в которых хоронили людей чуть ли не с конца неолита. Керамику в них находили, топоры каменные и останки людей в большом количестве. Самый обычный могильник. С одной стороны.
С другой стороны, черкесы (адыгейцы) еще в 19 веке дольменам поклонялись, ритуально еду к ним приносили и вообще всячески их почитали – хотя правоверными мусульманами к тому времени уже были. Уж наверное, не просто так!
По черкесским преданиям, раньше на земле жили две расы – великаны, которые жили в долинах рек и хитрые карлики, которые жили высоко в горах и занимались магией. Много лет они жили отдельно и не знали друг о друге, пока однажды карлики не спустились с гор не и заметили глупых великанов, которые от нечего делать кидались друг в друга огромными камнями и стволами столетних дубов.
