Текст книги "Остров Больших Молний"

Автор книги: Николай Шагурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 8
Пленники

Бесшумно откинулся в потолке люк белого металла, и две фигуры в скафандрах из прозрачного пластиката спустились по узкой алюминиевой лесенке вниз. Помещение, в котором они очутились, имело форму правильного круга и было совершенно пусто. По стене с интервалами располагались дверцы, какие делают на платяных шкафах. Люди в скафандрах открыли дверцы – каждый свою – и скрылись в кабинах, чтобы через минуту появиться снова, уже в обычной своей одежде.

Первым вышел Зобиара в белом халате, вторым – очень высокий ростом и не по годам стройный старик. Характерные и выразительные черты лица его, будто отлитого из темной бронзы, складом и цветом своим свидетельствовали, что человек этот – сын Индии. Лицо окаймляла длинная, закрывающая половину груди, борода, такие же серебряные седины ниспадали на высокий, выпуклый без морщин лоб. Одеяние его состояло из просторной куртки светло-кремового шелка, широкого пояса и таких же шаровар в бесчисленных складках, На лице старого индуса отражалось радостное возбуждение.

– Ну вот, Виценте! – сказал он, кладя руку на плечо инженера. – Еще немного, возможно, еще одна ступень – и мы достигнем вершины…

– Какой шаг, учитель! – отвечал Зобиара. – Я, признаюсь, не ожидал такого успеха нынешнего, эксперимента. Как близка стала цель!

– Еще ступень, – продолжал индус, – в наших руках будет ключ к заветной кладовой природы. «Сигма-лучи»! Не напрасно я возлагал на них такие надежды. Ах, Виценте! Труд всей жизни подходит к завершению. И только сейчас я ощущаю, насколько устал…

Он слегка пошатнулся.

– Вам нужно отдохнуть, учитель! – сказал Зобиара. поддерживая его под локоть. – Вы не спите уже вторые сутки.

– Разве? Эти часы пролетели, как минуты. Но могу ли я спать сейчас… Я хочу навестить Декобра, Гловачека – пусть порадуются с нами…

Индус провел рукой по лбу, и весь облик его выразил глубочайшее утомление.

– Вам необходимо отдохнуть! – настойчиво повторил инженер. – Берегите себя. Я соберу совет, чтобы сообщить о результатах сегодняшней работы. Кстати, нужно решить еще кое-что…

– Что именно?

– У меня вызывают серьезное опасение эти, янки, которых мы сняли со шхуны. Они ведут себя вызывающе.

– Возьмите с них честное слово, Виценте, и отправьте их домой.

– Глава экспедиции профессор Хаутон наотрез отказался дать такое слово. Да если бы он и дал его надобно еще подумать. Им трудно довериться.

– Я прошу, Виценте, обходиться с ними мягко. Ведь это наши коллеги.

– Вы ошибаетесь, учитель. Кто они? Этот Портер именует себя доктором зоологии. Но я не нашел его имени ни в одном из справочников и указателей. Толстяк Бейтс – только хозяйственник. Капитан – морской бродяга и проходимец. А сам профессор Хаутон представляет науку, не имеющую ничего общего с той, которой вы отдали всю свою жизнь. Я рассказывал вам об этой нашумевшей истории с Ноевым ковчегом? Подозреваю, что их экспедиция в Гарсемалу имеет какие-то другие, темные цели. Этих людей нужно опасаться, учитель. Особенно сейчас.

– Хорошо, Виценте, – устало сказал старый индус. – Собирай совет. Я полагаюсь на тебя… Но только помни, что я противник крутых мер.

* * *

Поутру Портер вместе с Хаутоном отправились на прогулку в сторону юго-восточных утесов. У лаборатории «С» их остановил малаец, одетый в широкую рубаху и такие же шаровары, вооруженный новехонькой скорострельной винтовкой. Ругаясь сквозь зубы, гости свернули на дорожку, ведущую к лаборатории «А». Не успели они сделать сотни шагов, как такой же страж, взяв винтовку наперевес, преградил им путь.

Хаутон, выпятив грудь, решительно двинулся на часового: «Ну, ну, коричневая обезьяна!» – и добродушное выражение лица малайца внезапно сменилось злым и настороженным. Хаутон услышал короткое «клинг-кланг!» затвора и предостерегающий гортанный возглас.

– Бросьте! Пойдемте назад! – скомандовал Портер.

Они вернулись домой. Пообедав, Портер проспал до вечера. С наступлением темноты он исчез. Наделенный кошачьим зрением Портер легко ориентировался на дороге, ведущей к лаборатории «А». Часовой стоял на месте. Портер лег и пополз, не шевеля, казалось, травинки:

Густая растительность по сторонам дорожки скрывала его. Предусмотрительно одетый в темное платье, Портер передвигался чрезвычайно медленно. Для того чтобы преодолеть сотню метров, ему потребовалось около часа. Раза два малаец проходил совсем близко, мурлыкая под нос какой-то монотонный мотив. Наконец, Портер оказался позади часового.

Скользнув в дверь и притаившись за распределительным щитом, Портер разглядывал внутренность лаборатории «А». По объему помещение можно было сравнить с ангаром. Пол, устланный цветными плитками, пересекали дорожки из резиновой ткани. Многочисленные столы вдоль стен, количество рабочих мест, разнообразие электроизмерительных приборов – все говорило о крупном размахе производимых здесь опытов.

Людей в зале не было. Внимание Портера приковала установка в центре зала. Все приборы здесь имели какие-то непомерные, преувеличенные размеры. Все смотревшись, Портер почувствовал себя лилипутом, попавшим в электрохозяйство великанов. Яркие блики лежали на поверхности двух громадных полированных шаров, выкованных будто из чистого золота. Шары покоились на высоких, мощных колоннах.

И колонны, и площадка, на которой они были установлены, представляли, собой какой-то особый диэлектрик из нежно-голубой прозрачной пластмассы. Частая медная сетка окружала установку и обрывалась, не доходя полметра до пола.

Из двери в другом конце помещения вышел лаборант и полез под сетку. Посвистывая, он поднял легкую деревянную лесенку, лежавшую у подножия колонны, и приставил ее к шару.

Портер увидел, что поверхность шара снабжена люком. Человек скрылся внутри. Тогда Портер осмелел и подобрался к сетке. Резиновая ткань заглушала его шаги.

Скользнуть под сетку было для Портера делом одной секунды. Он принялся рассматривать колонну. Сквозь пластмассу был отчетливо виден серебристый стержень в центре.

…Раздался звонок. Стрелка на большом вольтметре качнулась и пошла вправо, регистрируя растущее напряжение. 2… 6… 8… наконец, 10 миллионов вольт. Все пространство внутри сетки засветилось странным сиянием, как будто сам воздух приобрел способность лучиться. Фосфоресцирующие голубые, розовые и нежно-зеленые столбы заходили, качаясь, вокруг Портера. Разведчик с любопытством наблюдал это явление, напоминающее северное сияние.

В этот момент на пороге лаборатории появился Зобиара.

– Опять «корона»,[9]9
  9


[Закрыть] – услышал Портер недовольный возглас инженера.

Вслед за тем стрелка вольтметра, словно подстегнутая этим выражением досады, рванулась к цифре «12». Широкая, извилистая лента молнии связала оба шара. Нестерпимый блеск ослепил Портера, громовый удар потряс все клетки его организма. Незваный гость упал навзничь.

Очнулся он уже за сеткой. Зобиара приподнял его за ворот одной рукой, как щенка, встряхнул и поставил на ноги.

– Молитесь своему богу, что остались живы! – процедил инженер сквозь зубы. – Кто просил вас соваться туда, где в вас меньше всего нуждаются!?

Он с такой силой стиснул руки Портера выше локтя, что кровь бросилась в лицо мнимого ученого, оно стало пурпурным.

– Идите! – сказал Зобиара, не особенно вежливо подталкивая разведчика к выходу. – И помните, что в другой раз так дешево не отделаетесь, если даже уцелеете!

Портер вылетел из лаборатории с самочувствием школяра, пойманного на проказе и жестоко высеченного.

Чашу терпения островитян переполнил еще один некрасивый эпизод. «Героем дня» на сей раз явился Рамирес. Слуга, подавая капитану какое-то мясное блюдо, нечаянно облил соусом лацкан его белого пиджака.

Взбешенный Рамирес вскочил. Портер не успел удержать капитана. В следующий миг слуга получил прямой удар в нижнюю челюсть, отлетел и хлопнулся об стену. Он с трудом поднялся, обтер окровавленные губы и, бросив на Рамиреса гневный взгляд, выбежал вон.

– Позволяете себе лишнее, капитан! – недовольно зарычал Портер. – Вы не на «Амазонке»! Поймите, нам сейчас следует держаться тише воды, ниже травы.

Перед ужином снова появился Зобиара. Он объявил путешественникам решение совета островитян:

«Обитатели Острова Больших Молний встретили поддевших крушение гостеприимно. Однако люди, которым островитяне спасли жизнь, не проявили достаточного уважения к достоинству хозяев острова. Пришельцы нарушили запрет, наложенный на отдельные объекты, позволили себе угрожать островитянам, оскорбляли их словами и даже действием.

Люди, не уважающие чужого достоинства, не уважают и чужих тайн. Само существование острова и производимые на нем работы являются тайной, разглашение которой до времени нежелательно. Поэтому принято решение: задержать пришельцев на острове.

Господа Хаутон, Бейтс и Портер будут содержаться на положении пленников до тех пор, пока это будет необходимо. Что касается капитана Рамиреса, то он, если пожелает, может принять участие в работах по текущему ремонту „Ломоносова“».

Зобиара повернулся и вышел.

– Ну-с?! – пробормотал Бейтс. Портер молча, крупными шагами мерил комнату из угла в угол.

– До тех пор, пока совет островитян сочтет необходимым! – фыркнул Хаутон. – А может быть Рао-Сагиб и его компания ищут «философский камень»[10]10
  10


[Закрыть] и мы будем торчать в этой дыре до самой смерти?

– Я предупреждал вас! – бросил Портер.

– А вы-то сами хороши! – огрызнулся Рамирес. – Нужно вам было лезть в лабораторию…

Но тут Портер смерил его таким взглядом, что Рамирес только съежился и зашипел, как хищник под хлыстом укротителя.

– Нужно действовать! – сказал Портер.

– Как и в каком направлении? – спросил Хаутон.

– Бежать.

– Каким образом? – простонал Бейтс.

– Возможности есть. Смотрите, что я нашел за обедом в булочке.

Портер бросил на стол записку.

Четыре головы склонились над небольшим листком бумаги. Мелким угловатым почерком на клочке было выведено по-английски: «Ждите меня завтра в три час? ночи. Очень важно. Доброжелатель».

ГЛАВА 9
Заговор пяти

Компаньонов перевели в небольшой, из пяти комнат, изолированный домик, уютно обставленный и совсем не похожий на тюрьму. Не так уж много изменилось в их положении; обращались с ними по-прежнему, вежливо, только теперь членам экспедиции уже не приходилось встречаться с островитянами, да прогулочная площадь была ограничена радиусом в пятьсот метров.

О том, что они отныне зачислены в пленники, путешественникам напоминали также два вооруженных стража (обычно это были индусы или малайцы), бессменны дежурившие у дверей их обиталища. Винтовок не было, зато на поясах «телохранителей» болтались массивные пистолеты в расстегнутых кобурах, немые свидетели того, что добрым отношением пришел конец.

Пока пленники терялись в догадках о намерениях неведомого «доброжелателя», пролетел день и наступила желанная ночь.

– Очередная гроза! – сказал Хаутон, распахивая окно.

Над Островом Больших Молний в эту полночь нависли тяжелые, дымно-багровые тучи. Зарницы, вспыхивающие на востоке, свидетельствовали о том, что скоро хлынет ливень и засверкают молнии.

Нервное напряжение, охватившее пленников, усугублялось давящим предгрозовым ожиданием. Насыщенный электричеством, сгустившийся воздух, казалось, веял близкой бедой.

Как и откуда придет «он»? Как минует часовых? Было решено не ложиться. Бейтс и Рамирес подремывали в креслах, Хаутон полулежал на диване у окна. Только Портера никакая сила не заставила бы присесть в эти томительные часы. Он метался из угла в угол.

В половине третьего раздался первый удар грома. Затем «небесная артиллерия» начала свою работу с такой старательностью, будто намеревалась расколоть плато, гору и сам остров. В три часа Хаутон услышал звук скользящей по стеклу руки, скрип, отодвигаемой рамы и при мгновенной вспышке увидел в черном провале окна лицо европейца с падающими на лоб слипшимися прядями волос.

Пришелец приложил палец к губам и ловким движением соскользнул на пол.

– Тс-с-с! – шепнул он. – Узнали меня?

Да, Хаутон узнал его. Франц Бок, белобрысый, веснушчатый, прилизанный бельгиец с птичьим лицом, по специальности инженер-портовик, был его неизменным соседом в столовой.

– Тс-с-с! – повторил мокрый и возбужденный Бок. – В нашем распоряжении час, до смены караула. А Зобиара и все научные работники сейчас в лабораториях.

Бейтс и Рамирес стали на дежурство у дверей. Бок схватил Хаутона и Портера за руки и увлек в соседнюю комнату, из окон которой открывался вид на плато.

– Не спрашивайте, – сказал Бок, – что привело меня на этот остров и почему я имею причины ненавидеть Рао-Сагиба. Это мое личное дело. Скажу одно: я ваш доброжелатель и хочу предложить план совместных действий.

– Если вы не хотите сообщить ничего о себе, – не терпеливо прервал его Хаутон, – то скажите хотя бы кто такой этот Рао-Сагиб? Мы плутаем в лесу догадок…

– Времени немного, – ответил Бок, – но достаточно для того, чтобы пролить свет на кое-какие любопытные вещи. Дайте сигару…

Затянувшись душистым дымом, он начал:

– В первом десятилетии нынешнего века в одном крупнейших европейских университетов появился молодой индус Рао Чандра Синг. Подобно Майклу Фарадею, он прислуживает в университетских кабинетах, слушает геологию у Рэя Ланкастера, ботанику у Френсиса Дарвина, физику у Рэлея. Заинтересовавшись электромагнитными волнами двадцатипятилетний ученый самостоятельно ставит ряд замечательных опытов.

Рао Чандра Сингу пророчат блестящее будущее и уговаривают остаться в Европе. Индус не соглашается и уезжает на родину, чтобы доказать, как заявил он, что «наука может твориться не только высоколобыми господами на Темзе и Шпрее, но и смуглокожими людьми на берегах Ганга».

– И?

– И с тех пор исчезает след человека, в котором ожидали увидеть чуть ли не нового Франклина. Теперь познакомлю вас с любопытным фактом, который был обнародован в одной из английских газет лет тридцать с лишком назад. Заголовок: «Ущелье серебристых дикобразов». Подзаголовок: «Приключения летчика в горах Ассама».

Содержание таково: в мае 1920 года английский летчик Крауфорд поднялся с военного аэродрома в Калькутте, в Индии, и вылетел в направлении провинции Ассам. Крауфорд летел на двухместном спортивном самолете. Над горами Ассама он попал в грозовой фронт, попытался подняться выше его, но так как «потолок» его самолета не превышал трех тысяч метров, был вынужден снизиться и искать в горах более или менее сносное место для посадки.

Пролетая мимо отрогов горы Черрапунджа, он, к великому своему удивлению, заметил в ущелье нечто напоминавшее площадку. Крауфорд пошел на посадку – и…

Бок откинулся на спинку кресла и пососал потухшую сигару.

– И что бы вы думали? Под ним открылся небольшой аэродром с выложенным из полотнищ посадочным знаком.

Несмотря на то, что быстро темнело, Крауфорд сел очень чисто. Существование аэродрома в этих местах поразило его до чрезвычайности. Ведь он по роду своей службы знал все посадочные площадки Британской Индии, как свои пять пальцев. Выскочив из самолета, Крауфорд побежал к краю площадки. Параллельно ей шло гигантское ущелье. И здесь Крауфорд увидел картину, заставившую его оцепенеть. То, что увидел он, было фантастично, необычайно, необъяснимо… Впрочем, слушайте!

Бок вытащил из кармана бумажник, а из бумажника ветхий, обсыпавшийся на сгибах, газетный листок.

«…Из ущелья поднимались тысячи круглых существ, которые сначала показались мне висящими в воздухе серебряными дикобразами. В восходящем токе воздуха они шевелились, как живые. Это были большие, метра три в диаметре, шары, сплошь усеянные длинными блестящими иглами. Трудно представить себе странное, даже жуткое, впечатление, производимое этим лесом иглокожих, медленно поднимающихся из мрака бездонного ущелья в сумерки безлюдных гор, к черным склонам озаренным первой молнией начинающейся грозы…»

– Ничего не понимаю, – сказал Хаутон,

– Так вот, – продолжал Бок – уехав в Индию, Рао Чандра Синг приступил к своим экспериментам в горах Ассама. Он начал с извлечения из воздуха атмосферного электричества, того вида энергии, который в технике называют «оранжевым углем». Короче говоря, он пошел по пути Франклина. Помните надпись на его могиле: «Здесь лежит человек, который похитил молнию неба[11]11
  11


[Закрыть]».

Франклин «похищал» молнию при помощи примитивного детского змея, проволоки и ключа. В данном случае змей был заменен шаром из легчайшего сплава, наполненного газом. Поднявшись к грозовому фронту эти шары остриями своих игл собирают атмосферное электричество, оно стекает по проволоке вниз в специальные токоприемники.

– Ага! – воскликнул Хаутон. – Так Рао-Сагиб и есть.

– Рао Чандра Синг, – подтвердил Бок. – А работы, которые проводятся тут, – логическое продолжение опыта с «серебряными дикобразами», как картинно назвал их Крауфорд. Только в неизмеримо более крупных и широких масштабах.

– В чем же их суть?

– Глядите! – Бок подошел к окну, выходящему на плато, и отдернул занавеску.

Путешественники снова увидели башни, которые до сих пор склонны были счесть за мираж. На фоне ночного неба они поднимали ввысь свои ажурные серебристые колонны и казались нарисованными тонким мелком на черной бумаге. А наверху каждой из них медленно вращалось нечто вроде глобуса, тоже ажурного, с отходящими в стороны длинными блестящими усиками.

Ветвистая зеленоватая молния сорвалась с неба и упарила в один из этих глобусов. Последовавший спустя несколько секунд чудовищный залп потряс всех столпившихся у окна.

Молнии следовали одна за другой, и большинство разрядов шло тем же путем. Башни улавливали их своими вращающимися навершиями и уводили куда-то в таинственные недра плато.

Точно завеса спала с глаз Хаутона и его коллег. Вот она – тайна Острова Больших Молний!..

– Теперь ясно? – хладнокровно бросил Бок. – Они ловят молнии.

– А велика мощность молнии? – спросил Портер.

– Напряжение до 100 миллионов вольт, сила тока до 200 тысяч ампер. Продолжительность молнии исчисляется ничтожными долями секунды, но мгновенная мощность ее колоссальна.

– Заманчиво – сказал Портер. Еще с минуту собеседники задержались у окна, наблюдая необычайное зрелище.

Бок взглянул на часы.

– Чтобы закончить, так сказать, «историческую справку», могу сообщить вам, господа, что после визита Крауфорда Рао-Сагиб вынужден был перенести опыты на этот остров, не отмеченный на картах.

– Что вы говорите? – поднял брови Портер. – В наш век авиации возможно существование неоткрытых земель?!

– Спросите профессора, – кивнул Бок в сторону Хаутона. – Он географ, он должен знать.

– Конечно, возможно! – докторально подтвердил профессор. – Я полагаю, что в одном только Тихом океане имеются десятки неоткрытых островов. Они удалены от больших пароходных линий. Этим и объясняется их «неизвестность».

– Остров, действительно, со стороны представляется необитаемым, – продолжал Бок. – Постройки отлично камуфлирует зелень, вы уже, конечно, обратили на это внимание. Башни на плато опускаются в специальные шахты и поднимаются лишь при надобности, во время гроз. Это делается опять-таки для того, чтобы не демаскировать остров. Кругом сплошное кольцо непроходимых рифов. Что же касается авиации, то здесь нет ни одной посадочной площадки. Практически, остров неприступен. Разве только вертолет…

– А здесь есть вертолеты? – живо поинтересовался Портер.

– Есть. Два. Но время идет, давайте говорить по существу. Должен сознаться, что я не посвящен во все секреты Рао-Сагиба. Что он улавливает молнии для использования их в качестве энергетического ресурса, это я понял сразу. Весь остров освещается этой энергией, на ней работают все механизмы, но мы расходуем ничтожно малую часть полученного. Для того, чтобы хранить молнии «впрок», необходимы гигантские кладовые или, выражаясь языком электротехники, гигантские конденсаторы емкости. Но на острове я пока не видел ничего подобного. А конденсатор, рассчитанный на такое сказочное количество киловольтампер, в карман не спрячешь?

Как индус добился того, что девять молний из десяти сами идут к нему в руки, ума не приложу. Ясно одно: ловля молний не самоцель, а только средство.

– А что вы скажете об этом… – Портер рассказал о своих похождениях в лаборатории «А».

– Я сам не был в этом здании, – сказал Бок. – Учтите, господа, что я заведую на острове только портовым хозяйством. Однако, кое-что в электротехнике смыслю, я взялся за изучение ее здесь. Прибор, о котором вы рассказываете, по всей видимости, генератор искусственных молний.

– Я получил потрясающий удар, – заметил Портер. – А человек внутри шара был испепелен?

– Нет, – рассмеялся Бок. – Вы попали в ионизированное поле. А пребывание внутри шаров не сопряжено с опасностью, весь электрический заряд сосредоточен на их поверхности. Установка в лаборатории «А» лишний раз подтверждает мои догадки: здесь дело не в энергетике, а в чем-то более важном, из ряда вон выходящем, таком, что поставит вверх дном всю современную технику.

Главный секрет – в кратере потухшего вулкана. Там помещена гигантская сфера из какого-то особого сплава, полая внутри. Но о назначении ее мне пока не удалось узнать абсолютно ничего.

На какие деньги создавалось все это, спросите вы, господа? Так знайте: Рао Чандра Синг обладает неисчерпаемыми средствами. Происхождение их мне также неизвестно, но именно на них создавались «серебристые дикобразы» и аэродром в горах Черрапунджа, плато на этом острове, молниеприемники, «Ломоносов» и многое другое.

– Что вы предлагаете? – спросил Портер.

– Я угадал ваше желание бежать, не правда ли господа? – ответил вопросом Бок. – Я пришел к вам как единомышленник, с предложением овладеть тайнами индуса и его богатствами. Я знаю, как найти доступ к ним.

– Рао-Сагиб – коммунист? – спросил Портер.

– Нет! – Бок покачал головой. – Опасаться нужно прежде всего инженера Зобиара. Это стопроцентный, коммунист, прямо сказать – опаснейший, несгибаемый человек. К тому же имеет большое влияние на Рао-Сагиба. А сам Рао, хотя и не коммунист, но тоже «красный» какого-то особого толка… – Бок с видимым трудом подбирал определение. – Он вообще странный человек, философ, фантаст… Мне доподлинно известно, что Зобиара уговаривал Рао-Сагиба передать свои открытия социалистическому лагерю, но старик находит, что конечная задача островитянами еще не решена.

Итак, нужно спешить, пока в отношении вас не приняты какие-нибудь новые решения, которые могут связать нас по рукам и ногам. Вертолетом никто из присутствующих управлять не умеет? Нет? Значит остается теплоход. Как только научная документация и ценности окажутся в наших руках, мы должны во что бы то ни стало овладеть судном. Капитану Рамиресу нужно немедленно согласиться на сделанное ему предложение и принять участие в ремонте «Ломоносова». Пусть он там вербует людей. Вывести перед уходом из строя вертолеты, во избежание погони, помочь Рамиресу провести судно через секретный проход в рифах – это я беру на себя.

Портер и Хаутон согласились, не колеблясь. Когда Рамиреса посвятили в этот план, он сказал коротко и решительно:

– Согласен.

Один Бейтс мямлил что-то неопределенное, отлично понимая всю рискованность затеи.

– Отставать невозможно, – заявил ему Портер. Бейтс даже позеленел.

– Пя-пя-теро против всех островитян! – простонал он. – Но ведь нас мо-могут у-убить!

– Это еще вопрос: убьют ли вас островитяне, – сказал Рамирес. бросая на Бейтса зловещий взгляд. – А вот если вы струсите, то я сам задушу вас, как котенка, вот этими самыми руками.

Бок хотел уходить, но Хаутон задержал его, чтобы задать вопрос, давно вертевшийся на языке:

– Скажите, Бок, вы слышали что-нибудь в последнее время о гарсемальских событиях?

– Как же! За день до вашего прибытия было сообщение, что мятеж подавлен. Правительственные войска взяли верх, генерал Эстрада сдался на милость победителей.

Рамирес совершил роковую ошибку, заключив Крюкова в трюм. Иначе охотники за Ноевым ковчегом получили бы шифрованную радиограмму, искавшую их в эфире: «Операция „Джунгли“ бесперспективна. Немедленно возвращайтесь».

Уже став на подоконник, Бок обернулся.

– Да, кстати, весточка о вашем «Атоме». Два дня назад шхуну выбросило на рифы с южной стороны острова.

Известие заинтересовало всех. Как? «Атом» цел?

– Кажется, еще цел! – ухмыльнулся Бок. – Посудина довольно прочно сидела на рифах до нынешнего вечера. Но если вы хотите послать вашей шхуне последнее «прости», то сделайте это поскорее, до первого шторма… И он исчез в темном прямоугольнике окна так же бесшумно, как появился.