Текст книги "Когда утихла буря"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Томан Николай
Когда утихла буря

Николай Томан

КОГДА УТИХЛА БУРЯ

Подозрительный рыболов

На нем был легкий, хорошо сшитый серый костюм.

В зубах дымилась дорогая папироса. Короткими взмахами весел он гнал вниз по течению Волги легкий однопарный ялик, на корме которого лежали спиннинг с набором блесен, десятка полтора кружков, бадейка для живцов, багор, зевник, экстрактор и другие рыболовные принадлежности.

– Опять, видно, к нам за живцами этот чудак! – усмехнулся рослый, широкоплечий бригадир рыболовецкой колхозной артели, принимавший улов на моторный бот.

Ялик в самом деле подплыл к рыбачьей флотилии

Гребец пустил весла по борту и, добродушно улыбаясь, поздоровался с бригадиром. Поинтересовавшись, как идут дела в артели, он протянул папиросы, предложил закурить и спросил:

– Не раздобуду ли я у вас живцов?

– Можно, – отозвался бригадир, подтягивая мокрую снасть, свисавшую за борт.-Сколько вам?

– Да вот не знаю, какой жор будет...-задумался рыболов, поднимая со дна ялика пустую бадейку.– Погода-то, кажется, к ветру?

– Да, к вечеру ждем ветра, – подтвердил бригадир, сбрасывая снасть на палубу.

– Сильного? – заинтересовался рыболов.

– Порядочного. Баллов на пять – шесть, с дальнейшим усилением.

– Надолго, значит?

– Может, и на недельку заладит.

Полученными сведениями рыболов, видимо, остался доволен. Приветливая улыбка не сходила с его сытого лица. В порыве благодарности он снова достал папиросы и почти все роздал рыбакам. Ему наполнили бадейку живцами. Он поставил ее на прежнее место в ялике и, уже попрощавшись, будто невзначай, спросил:

– А насчет ветра по местным приметам предположение делаете или как?

– Мы кустарщиной не занимаемся, – усмехнулся молодой рыбак в полосатом тельнике. – Нас метеорологическая станция обслуживает.

Рыболов еще раз кивнул колхозникам и взялся за весла.

Когда он отъехал довольно далеко, седой коренастый рыбак, член правления рыболовецкого колхоза, покачал головой и заметил:

– Все ветром интересуется. Вчера, думал, случайно это, а сегодня опять вот...

– Ну так что же? – удивился бригадир, снимая фуражку и вытирая потный лоб.-Для рыбака погода– дело немаловажное.

– Так-то оно так...-задумчиво произнес Семен Петрович. – Да только вот рыболовецкое снаряжение его меня смущает: как в магазине – все новенькое. И не похож он на местных любителей рыбной ловли...

Минут пять Семен Петрович сосредоточенно размышлял, потом подозвал рыжего вихрастого парнишку и шепнул ему что-то на ухо.

Парнишка проворно сел в лодку и поплыл вниз по течению, огибая небольшой островок.

Часа через полтора парнишка вернулся.

– Видно, для близира только порыбалил этот пижон, – доложил он.-Забросил раза два спиннинг, а кружки и не ставил даже. Потом расплатился с Охрименко за ялик и ушел в город.

– Ну, а кто он таков? – допытывался Семен Петрович, неторопливо набивая трубку табаком.-Поинтересовался?

Парнишка самодовольно улыбнулся:

– А как же! Навел справки. Охрименко его хорошо знает. Он у него уже третий раз ялик нанимал; Говорит, что из гостиницы "Волга", вроде турист какой-то.

Дело номер 00113

Майор Дубравин долго рассматривал стеклянные осколки, разложенные на чистом листе белой бумаги. Осколки были разной формы. Стекло самое обыкновенное, прозрачное и не очень тонкое. Однако по всему чувствовалось, что майора эти простые стекляшки очень интересовали. Он терпеливо соединял их и пытался возможно точнее определить диаметр получавшейся трубочки.

Проделав все необходимые измерения, майор вышел из-за стола и открыл обитую войлоком и дерматином дверь в соседнюю комнату.

– Товарищ Глебов,-обратился он к старшему лейтенанту, разбиравшему там какие-то бумаги, – вы не помните, каков был диаметр той, первой пробирки?

Старший лейтенант достал записную книжку и посмотрел запись:

– Пятнадцать миллиметров.

–Так-с...-задумчиво проговорил Дубравин, прохаживаясь перед фронтом книжных шкафов, в стеклах которых причудливо отражалась его высокая фигура. Диаметры совпадают!

Старший лейтенант, белокурый молодой человек, терпеливо ждал. По упрямо сведенным бровям начальника он догадывался, что вопросов будет немало.

– Как по-вашему,-спросил майор, продолжая прохаживаться по комнате, случайность это?

– Полагаю, нет, – уверенно ответил Глебов.

– Почему?

Майор остановился и, чуть прищурившись, посмотрел в глаза старшему лейтенанту.

– Совпадает ведь не только диаметр, – ответил тот, – но и место находки полотно железной дороги.

– Резонно! – заметил майор, одобрительно кивнув головой.

– Содержание пробирок, – продолжал старший лейтенант, – по-видимому, тоже одинаковое.

– Ну, это положим, нужно еще доказать. Вы имеете в виду разновидность Aphidodea? – спросил Дубравин, слегка приподняв брови.

– Так точно. В первом случае это ведь бесспорно?

– Бесспорно,-согласился Дубравин.

– А во втором – может быть допущено. Знаете, как в математике.

– Я очень ценю вашу лаконичность, – улыбнулся майор, – но на этот раз прошу развить мысль поподробнее.

– Слушаюсь, – отозвался старший лейтенант и стал высказывать свои соображения: – Путевой обходчик, который обнаружил пробирку номер два, как нам удалось установить, сначала обратил внимание на странное состояние травяного покрова у полотна дороги. Затем, ощупывая траву, он порезал пальцы об осколки стекла и только тогда их заметил. От стекла шел неприятный запах, так же как и от травы вокруг. Это показалось обходчику подозрительным, и он решил доставить нам осколки пробирки. Судя по его описанию внешнего вида травы, мы и тут имеем дело с Aphidodea.

– Ничего не могу возразить, – улыбнулся майор, довольный ходом мысли своего помощника. – Ну, а что же Дальше?

– К сожалению, это пока все, – произнес старший лейтенант.

Майор помедлил немного.

– А вы поинтересовались тем, в какое время путевой обходчик делал обход железнодорожного полотна? – наконец спросил он.

– Так точно.

– Понимаете, почему я задал этот вопрос?

– Конечно, товарищ майор. Это позволит нам установить, какой поезд прошел перед тем, как обходчик обнаружил осколки пробирки... – ответил старший лейтенант, перелистывая записную книжку. – Вот, пожалуйста,-нашел он нужную запись:-обход железнодорожного полотна был в три тридцать, а за полчаса до этого прошел поезд номер пятьдесят девять.

– Значит, тот же самый поезд?

– Так точно, тот же самый. Майор еще немного походил в задумчивости по комнате и уже у двери своего кабинета спросил:

– Кто из специалистов выехал на место происшествия?

– Выехал сам товарищ Сердечный.

– Хорошо!-удовлетворенно заметил майор. – Это дело явно по его части.

Дубравин ушел в свой кабинет, оставив дверь открытой. На несколько минут воцарилась тишина, но вскоре старший лейтенант снова услышал голос майора:

– Прошу вас, товарищ Глебов, приготовить мне все документы, касающиеся этого дела.

Когда все, что просил майор, лежало на его столе, он тщательно просмотрел документы, сам наколол их на металлическую планку и четко, крупными буквами написал на новой папке:

Дело No 00113.

Метеоролог Крылов принимает решение

Рослый, атлетически сложенный, обожженный ветрами и солнцем, Василий Крылов стоял на берегу Волги, облицованном огромными каменными плитами, и задумчиво смотрел на веселую игру утренних лучей в широкой волжской волне.

– Ну, хватит вам! – потянула его за рукав флотского кителя Галина Сугробова.

– Знали бы вы, Галина Сергеевна, до чего тяжело уходить от Волги в вашу пустыню... Ну, да что теперь говорить об этом-решение принято, и точка!

Он энергично повернулся к Галине и надел на светлые, выгоревшие на солнце волосы флотскую фуражку с лакированным козырьком.

– Вот и отлично! – улыбнулась Галина и крепко пожала руку Крылову. Правильное решение приняли. И не будем терять времени. Дорога ведь не близкая.

С этими словами она села за руль открытого автомобиля и включила мотор. Крылов положил на заднее сиденье два своих чемодана и уселся рядом с Сугробовой.

С Крыловым Галина познакомилась и подружилась года два назад в Саратове, где он работал на волжской метеорологической станции, а она училась в Агролесомелиоративном институте. Когда, окончив институт, Галина уехала в астраханскую полупустыню, Крылов стал часто писать ей, расспрашивая о работе. В ответных письмах Галина вдохновенно описывала полюбившуюся ей природу.

Неизвестно, сколько бы длилась эта переписка, если бы метеоролог опорного пункта, на котором работала Сугробова, не уволился по состоянию здоровья. Вот тогда-то Галина и написала Крылову письмо, горячо убеждая перевестись на службу в управление лесного хозяйства.

Недели две после этого от Василия не было никакого ответа. Галина начала сомневаться в успехе своего предложения, как вдруг получила короткую телеграмму

"Встречайте двадцать второго пароходом "Молодая гвардия" тчк Крылов".

И вот он приехал.

– Удивительно как-то все у меня получается, – задумчиво заговорил Василий, когда машина тронулась. – На фронте я, речник, все время во флот рвался, а меня убедили в пехоте остаться, говорили, что главный фарватер войны по суше проходит.

Он посмотрел куда-то поверх пыльного ветрового стекла машины и усмехнулся:

– Вот и теперь-только осел я на переднем крае трудового волжского фронта, возглавил метеорологическую службу на одном из участков, мечтал повоевать там с ветрами, с непогодами, а вы меня опять переубедили. Отчего это происходит? От бесхарактерности моей, что ли?

– Нет, не от бесхарактерности вовсе,-серьезно ответила Галина и, повернувшись к Крылову, внимательно посмотрела на его густые, близко сходящиеся у переносицы брови.

Крупное лицо его было суровым, хотя Галина знала, какое доброе, отзывчивое сердце у этого человека.

– Не от бесхарактерности это, – убежденно повторила Галина, – а от сознательности! Перед вами ведь шире задача стала. Вам предложили повоевать не за отдельный участок Волги, а за гораздо большую территорию. Передний край этой борьбы лежит не по фарватеру Волги, а гораздо восточнее, на границе прикаспийских полупустынь и среднеазиатских пустынь. Где же вам быть, Василий Иванович, как не на переднем крае войны с песками и суховеями?

– Пожалуй, это действительно так, Галина Сергеевна, – просто ответил Крылов.

Машина шла теперь асфальтированной магистралью города к одной из его окраин, уходящих в зеленые заросли Волго-Ахтубинской поймы. Миновав пригород и многочисленные ерики и ильмени, она вышла наконец на песчаную дорогу, пролегающую через степь.

Крылов был задумчив. Галина подумала, что он загрустил по прежней своей работе. Не отрываясь смотрел он вперед, на жесткие степные травы, припудренные сизой пылью у обочин дороги.

– Вы не унывайте, Василий Иванович,-сказала Галина, стараясь ободрить его,-не жалейте, что на предложение мое согласились. Интересным делом будете у нас заниматься.

Но Крылов не нуждался в утешении. Он был одним из тех людей, которые, раз приняв какое-нибудь решение, уж не размышляют более над тем, правильно ли они поступили. Он думал о новом крае, в котором ему придется вести службу погоды, и о девушке, сидевшей с ним рядом.

Нет, он нисколько не жалел, что согласился поехать в эту полупустыню!

– Да вы меня не агитируйте, Галина Сергеевна, – улыбаясь, сказал Василий, и крупные, суровые черты его лица слегка смягчились. – Позвольте лучше снять китель. Солнышко ваше основательно припекает.

И он стал расстегивать надраенные до блеска форменные медные пуговицы с якорями.

– Как бы не пришлось вовсе распрощаться с вашим флотским обмундированием, – пошутила девушка. – У нас тут не волжские сквозняки, а свирепые суховеи. Жарковато, пожалуй, будет.

– Обмундирование это мне очень дорого, Галина Сергеевна, – серьезно заметил Крылов. – В нем я любое пекло выдержу. А пустыней вашей вы меня не запугаете. Да я и не вижу тут пока ничего похожего на пустыню.

– От прежней-то пустыни теперь действительно одно только название осталось, – согласилась Галина.– Ни самумов, ни песчаных штормов, ни прочей экзотики уже нет.

– То, что нет самумов, я и сам знаю, – заметил Крылов, – но неужели нет и барханов?

– Не только барханов, Василий Иванович, но и обнаженных песков почти нигде не увидите. Да вот, взгляните-ка вокруг.

Галина отняла руку от баранки руля и указала вперед. За ветровым стеклом машины до самого горизонта простиралась ровная местность, покрытая зелеными, желтыми и бурыми пятнами.

– Этот пестрый ковер вокруг – степная растительность, – сказала она.

– А под ней пески?

– Да, те самые пески, которые собирались когда-то в барханы, засыпали водоемы и реки, стирали с лица земли целые поселки, угрожали Волге...

Галина скосила глаза на Василия и, видя, что он искренне любуется степью, продолжала с жаром:

– Вглядитесь – растительность эта не так-то уж и скудна! Много лет назад был тут посеян песчаный овес, а теперь растут и люцерна, и многие другие травы. И все это в основном дело человеческих рук. Сеяли все эти травы, чтобы закрепить пески, получить пастбища для скота, сделать возможным земледелие.

Они ехали теперь самой молодой степью Советского Союза, и им все чаще попадались бахчи и посевы под защитой лесных полос, аллеи вокруг искусственных прудов, стада овец на пастбищах.

– Трудно даже поверить, что тут были когда-то пески,-заметил Крылов, оглядываясь по сторонам и удивленно покачивая головой.

– И это "когда-то" было всего несколько лет назад.

– А вот и железная дорога, кажется? – произнес Крылов, слегка приподнимаясь с сиденья.

– Да, железная дорога,-ответила Галина.-Мы сейчас подъедем к ней ближе. Ее тоже надежно защищают от песчаных заносов эти травы. Они заменяют дорогостоящие сплошные ограды.

Дорога, по которой вела машину Галина, пошла теперь почти рядом с железнодорожной линией, Василий Крылов, всматриваясь вперед, видел, как вдали сходятся в одну точку блестящие полоски рельсов. Несколько минут он молча любовался игрой солнца на полированной поверхности и вдруг воскликнул:

– Смотрите-ка, кто-то машет нам руками! В глаза Галины светило солнце, и она не сразу заметила человека на другой стороне железнодорожного полотна.

– Похоже, что он военный, – сказала она, приложив ладонь к глазам, Интересно, для чего мы ему понадобились?

– Попросится, наверно, чтобы подвезли, – высказал предположение Крылов.

– Не похоже что-то,-возразила Галина.-Если бы в попутчики просился, на дороге бы стоял, а он по ту сторону железнодорожного полотна что-то делает...

Но в это время военный, о котором шла речь, перешагнул через рельсы и торопливо направился к дороге, по которой шла машина.

Можно было рассмотреть молодое добродушное лицо парня в военной гимнастерке с погонами старшего сержанта.

– Вы не из райсовета, случайно? – спросил он, когда машина остановилась.

– Нет, не из райсовета. А вам в райсовет нужно?

– Да. И по очень важному делу, – ответил старший сержант, всматриваясь в людей, сидевших в машине.

– Мы подвезли бы вас, но очень спешим, а райсовет совсем в противоположной стороне,-сочувственно заметила Галина, бросив взгляд на пыльные сапоги юноши.

– Знаю, что в противоположной,-улыбнулся старший сержант, обнажая крепкие, крупные зубы. – Я ведь местный. Из колхоза "Победа". К родным в отпуск прибыл. Неожиданно выехать пришлось, так что не успел сообщить заранее, чтобы лошадь на станцию выслали. Да ведь тут и недалеко, а для пехотинца пройтись пешком по родным краям – одно удовольствие. Все бы хорошо, да вот... – Он вдруг замялся. Широкая улыбка сбежала с его лица, и он бросил торопливый взгляд в сторону, где остались его чемодан и шинель. – Ну да ладно,-закончил он со вздохом,-раз вы так торопитесь, придется в райсовет пешком идти.

– А домой-то как же? – спросил все время молчавший Крылов. – Вы ведь в колхоз, кажется, шли?

– Шел в колхоз, да вот случилась срочная надобность в райсовет завернуть,

– Да что за надобность вдруг такая? – недоумевал Крылов.

Старший сержант посмотрел на флотский китель Крылова и ответил нехотя:

– Вы к сельскому хозяйству, по всему видно, прямого отношения не имеете, так что это вам непонятно будет. К тому же и распространяться об этом, пожалуй, пока не следует.

– Как раз к сельскому-то хозяйству мы и имеем некоторое отношение,-усмехнулась Галина.-Я, между прочим, местный агролесомелиоратор, а товарищ, – она кивнула на Крылова, – метеоролог. Но если у вас какая-нибудь военная тайна, мы не собираемся ее выпытывать.

Старший сержант оживился. Подошел вплотную к машине и протянул руку Гале.

– Вы-то мне и нужны! – воскликнул он. – Очень хорошо, что именно вас встретил. Пойдемте, покажу что-то.

И он, не оглядываясь, пошел к железнодорожному полотну, широко шагая по жесткой степной траве. Недоумевающие Галина и Василий направились за ним следом.

Он перешагнул через рельсы и, остановившись на кончике шпалы, пропитанной креозотом, показал рукой на траву, странно полегшую на значительном пространстве.

– Шел я в свой колхоз по шпалам, – сказал старший сержант, – и вдруг вижу эту картину. Посмотрите-ка, ведь неладное что-то с травой...

Галина торопливо опустилась на колени, выдернула пучок травы и внимательно стала рассматривать сморщенные стебельки. Крылов присоединился к ней, усердно разгребая ногами увядшие и заметно поблекшие растения.

– Не вижу ничего особенного, – спокойно заметил он. – Травы ведь тоже болеют. Почему вы так беспокоитесь?

– Не понимаете?-удивилась Галина.-Ведь если это болезнь, то повальная. Смотрите, вокруг ни один стебелек не выжил, все подкосило. Ничего подобного здесь никогда не было!

Вырвав с корнем пучок песчаного овса, Галина резко поднялась на ноги.

– Смотрите, Василий Иванович... – почему-то шепотом произнесла она. Видите, что делается?

Крылов нагнулся над пучком травы и не без труда разглядел маленьких бесцветных насекомых, плотно усеявших стебельки.

Старший сержант, наблюдавший за агролесомелиоратором и метеорологом, заметил вполголоса:

– Вот и я тоже обратил внимание на этих козявок. От них. Видно, такое опустошение. Надо бы пресечь это поскорее, пока не поздно, а то без травы как бы пески опять не ожили.

– Похоже, что какой-то особый вид тли...-волнуясь, сказала Галина, продолжая рассматривать насекомых. – Нет ли какой-нибудь плотно закрывающейся коробки?

– Вот, пожалуйста. – Крылов вытащил из кармана портсигар, украшенный затейливыми узорами.

Галина вытряхнула из него табачные крошки и положила на дно несколько стебельков травы, особенно густо усеянных насекомыми. Захлопнув крышку, девушка направилась к машине.

– Садитесь с нами, – повернулась она к старшему сержанту. – Подбросим к вашему колхозу.

– Спасибо, – поблагодарил Алешин. – Не стоит тратить время. Я и так доберусь. Вы лучше поторопитесь принять меры.

– Ну, в таком случае, счастливого пути! – кивнула старшему сержанту Галина. – А насчет травы не беспокойтесь-примем меры.

Нашествие неизвестного врага

Галина сосредоточенно вела машину по зыбкой песчаной дороге. Она задумалась над чем-то и даже не взглянула ни разу на Крылова. Он догадался, что девушку беспокоят эти странные насекомые, и все чаще поглядывал на нее, желая помочь чем-нибудь и не зная, как это сделать.

– Может быть, я сяду за руль? – произнес он наконец, заметив, что Галина все увеличивала скорость и хотела, видимо, поскорее попасть на опорный пункт. – Я ведь неплохой шофер.

– Нет, Василий Иванович, я лучше вас знаю дорогу и привыкла тут ездить. Помолчав немного, Галина заметила:-Меня тревожат эти насекомые. Нужно поскорее показать их Оресту Викентьевичу, нашему энтомологу. – Потом повернулась к Крылову и горячо добавила:-Вы ведь и представления не имеете, сколько тут труда положено! Но зато теперь, – с гордостью добавила Галина,-мы выращиваем здесь не только леса, но и фруктовые сады, и виноградники, и пшеницу, хотя среднее количество осадков в этих краях не достигает и двухсот миллиметров в год. По засушливости земли эти мало чем отличаются от пустыни Гоби.

– Но если это так, если вся эта растительность устойчива против жестокой засухи, могут ли серьезно повредить ей эти ничтожества? – кивнул Крылов на портсигар с насекомыми.

– Все зависит от того, как быстро они губят травы -ответила Галина.-Когда я вчера здесь проезжала, ничего еще не было заметно. А теперь сами ведь видели, какой большой участок поражен.

Машина между тем миновала посадки тамарисков. За ними тотчас же открылся вид на зеленый массив, в котором располагалась "штаб-квартира" Михаила Александровича Птицына. Зеленый остров этот был одним из опорных пунктов, оазисами разбросанных по степным просторам полупустыни.

Чем ближе подъезжала машина, тем отчетливее видел Крылов широкие полосы кустов и деревьев, принимавших на себя удары суховеев. Как боевые редуты, сплошными зелеными валами прикрывали они подступы к территории опорного пункта. Под их защитой раскинулись поля, бахчи и виноградники.

Крылов знал уже обо всем этом, но то, что он увидел теперь собственными глазами, показалось ему чудеснее всех рассказов. Особенно поразили его деревья высотой в двадцать пять-тридцать метров. Они бросали такую густую тень, что казалось, будто машина ныряла вдруг в темный туннель.

Удивили Василия виноградники. Видно, в самом деле тут были те пятнадцать различных сортов, о которых ему писала Галина. Хотелось остановиться, осмотреть внимательнее и бахчи и виноградники, но Сугробова, не сбавляя скорости, вела машину в глубь территории опорного пункта.

Она остановила ее возле деревянного здания и поспешно взбежала по лесенке на веранду навстречу высокому, худощавому мужчине в белом костюме.

– Орест Викентьевич! – воскликнула Галина. – У меня срочное дело. Хотелось бы только и Михаилу Александровичу об этом доложить. Где он сейчас?

– Уехал, – почесывая острую седеющую бородку, рассеянно ответил Орест Викентьевич Шмелев и тотчас же вынул из кармана маленькую стеклянную коробочку. – Вот, полюбуйтесь-ка, Галина Сергеевна, – протянул он коробочку почти к носу Сугробовой: – фруктового клопика сегодня обнаружил. Как вам это нравится? Не успел с яблоневой молью расправиться, как на сцену уже новый персонаж появился.

– Это ведь только нарисованные сады стоят незыблемо,-холодно заметила Галина, отводя в сторону, руку Шмелева с коробочкой, – а за живые сады борись да борись.

– А я разве не борюсь? – удивился Орест Викентьевич, засовывая коробочку с фруктовыми клопиками в верхний карман пиджака. – Не воюю разве с этой нечистью?..

Но Галина перебила его:

– Куда же, однако, уехал Михаил Александрович?

– В областной комитет партии. Доклад там будет делать.

– Как?-удивилась Галина.-Неужели тот самый доклад, для которого мы целый месяц готовили ему материал?

– Тот самый,-подтвердил Орест Викентьевич. – Доклад о завершении преобразования полупустынных степей в оазисные.

– Он же только на следующей неделе должен был его делать... – недоумевала Галина.

– Должен был на следующей неделе, – спокойно согласился Шмелев.-А вызвали сегодня. Часа два, как вылетел на самолете.

– Досадно, что я не застала его... – задумчиво проговорила Галина. – Ему нужно было бы знать об этом, прежде чем в обком ехать. Кто знает, что это за насекомые...

– Не пойму что-то, о чем вы говорите, – пожал плечами Орест Викентьевич, глядя на Сугробову поверх пенсне.

– С докладом Михаила Александровича может нехорошо получиться,-ответила Галина.-Наверно, он уже рассказывает там, что нами окончательно покорены пески, что наши степи вполне обеспечат кормовую базу животноводству, а у нас вдруг появились эти удивительные тли...

– Что за тли? Загадками какими-то говорите, уважаемая Галина Сергеевна.

Тут только Галина подала энтомологу портсигар Крылова:

– Вот, посмотрите-ка на этих насекомых, Орест Викентьевич.

Шмелев достал из бокового кармана лупу и внимательно стал рассматривать стебельки травы.

– Явные представители подотряда паразитических сосущих растительноядных из отряда равнокрылых хоботных,-классифицировал он обнаруженных насекомых. Aphidodea!

– А пояснее нельзя? – нетерпеливо сказала Галина.

– Попросту же говоря, – продолжал, слегка оживившись, Шмелев,-мы имеем перед собой разновидность тлей. Какую-то необычайную разновидность к тому же. Я такой еще не видел ни разу.

Галина только теперь посмотрела на лежавшие в портсигаре стебельки травы, усеянные насекомыми, и удивленно воскликнула:

– Да тут их гораздо больше, чем было! Мыслимое ли дело – размножаться так быстро!

– Выходит, что мыслимое, – ответил Орест Викентьевич. – Обыкновенные тли имеют в год до двадцати поколений, а эта разновидность, видимо, особенно плодовитая. У тлей ведь вообще широко распространено явление живорождения и партеногенеза.

– Значит, нельзя терять ни минуты, – решительно заявила Галина, увлекая энтомолога вслед за собой вниз по лестнице. – Садитесь скорее в машину, Орест Викентьевич, и мы поедем к месту происшествия.

– Но позвольте, – запротестовал Шмелев, поправляя перекосившееся пенсне, я не могу так сразу... У меня подагра, как вам, очевидно, известно. Смею вас уверить, что ничего не может быть хуже подагры для энтомолога, которому по штату положено целыми днями с резвостью школьника гоняться за жучками да бабочками.

– Не до шуток теперь, – нахмурилась Галина.

– Дайте, по крайней мере, хоть переодеться.

– Некогда, Орест Викентьевич, – проговорила Галина тоном, не терпящим возражений.-Вызывайте своих помощников с ранцевыми опрыскивателями, и мы выезжаем. Необходимо возможно скорее сообщить в область точные сведения о вредителях и размерах повреждений. Действуйте!

Сбежав по лесенке веранды, Сугробова подошла к Крылову.

– Василий Иванович, видите вон там домик? – спросила она, указывая на видневшееся за деревьями строение. – Это метеорологическая станция, место вашей работы. Свяжитесь, пожалуйста, с областным метеорологическим управлением и узнайте прогноз погоды на ближайшие дни. Я к вам сейчас радиста нашего пришлю.

Крылов взял чемоданы, накинул на плечи китель и пошел к метеостанции. Вскоре его нагнал невысокий рыжеволосый молодой человек в теннисной рубашке, выбежавший из центрального здания опорного пункта.

– Позвольте представиться, – проговорил он, поклонившись и протягивая руку Крылову: – радист Калашников. Разрешите, помогу.

И, несмотря на протесты Василия, он взял один из его чемоданов и, весело болтая, пошел рядом с метеорологом.

Пока Галина осматривала мотор машины, а заведующий хозяйством опорного пункта Иманбеков заправлял бензобак и заливал свежей водой радиатор, Орест Викентьевич, вопреки своей обычной медлительности, успел вызвать двух своих помощников с ранцевыми опрыскивателями и усадил их в машину.

Когда все приготовления к отъезду были закончены, подошел Крылов. Галина коротко познакомила его с Орестом Викентьевичем и завхозом Иманбековым.

– Как с ветром? – спросила она Крылова.

– Пока пять баллов, – ответил метеоролог.

– А в ближайшие дни?

– По данным областного управления, усилится.

– Садитесь в машину, Орест Викентьевич, нужно торопиться, – сказала Галина Шмелеву и энергично тряхнула головой, отчего ее волосы, пучком скрепленные на затылке, развязались и рассыпались по плечамам.

– Счастливого пути!-кивнул ей Крылов, снимая фуражку.

–Товарищ Иманбеков!-крикнула Галина завхозу, когда машина тронулась. Познакомьте Василия Ивановича Крылова с остальными сотрудниками нашего опорного пункта да не забудьте покормить его.

В пораженной зоне

Орест Викентьевич сидел рядом с Галиной, помощники его устроились на заднем сиденье. Галина почти не разговаривала и лишь изредка отвечала на вопросы энтомолога, болтавшего без умолку.

– Ужасная вещь эти стихийные бедствия! – говорил он каким-то глуховатым голосом.-Сколько страшных нашествий знает история! Да зачем далеко ходить, вот вам сравнительно недавний пример. Именно эти края подверглись в 1912 году небывалому нашествию прожорливых гусениц лугового мотылька. В тот год был неплохой урожай. Начинали уже созревать хлеба и овощи на бахчах, зеленели травы на лугах, и вдруг из Волго-Ахтубинской поймы фронтом в сотни километров двинулись на луга и посевы необозримые массы гусениц лугового мотылька.

Повернувшись к Сугробовой, Орест Викентьевич поинтересовался:

– Помните ли вы это нашествие гусениц, Галина Сергеевна?

– Откуда мне помнить?-ответила девушка.-Меня ведь и на свете тогда не было, но о бедствии этом, конечно, слышала.

– Да-с, – удовлетворившись этой справкой, продолжал Шмелев, – страшное было время. За короткий срок вся территория заволжских полей и лугов превратилась в мертвое, черное пространство, на котором не осталось не только хлебов, но и полыни. Чтобы вы имели наглядное представление об этом кошмаре, скажу вам, что гусеницы тогда ползли по земле слоем в несколько сантиметров. Когда они переваливали через полотно железной дороги Астрахань-Саратов, поезда прекратили движение, так как паровозные колеса буксовали в сплошной массе раздавленных насекомых...

– Ну, хватит вам, Орест Викентьевич!-недовольно поморщилась Галина.-То, что было возможно в царской России, немыслимо в Советском Союзе.

Но Шмелев, будто не расслышав замечания Галины, продолжал мрачным голосом:

– И вы не думайте, что с ними не пытались бороться. Гусениц опрыскивали ядами, выжигали огнем, заливали водой, но все было напрасно...

Он рассказал еще несколько страшных историй, но Сугробова не слушала. Она с тревогой всматривалась в окраску степи. До того места, где несколько часов назад Галина с Крыловым обнаружили полегшие травы, было теперь недалеко. Но когда машина пересекла полотно железной дороги и перевалила за небольшую возвышенность, поросшую раскидистым кустарником селитрянки, оказалось, что увядшая растительность была уже метров на триста ближе к колхозу "Победа", чем в первый раз.

Галина резко затормозила машину.

– За наше отсутствие, – сказала она взволнованно, – вредители отняли у нас еще один большой участок степи! Теперь отсюда недалеко и до бахчей колхоза "Победа".

Орест Викентьевич не спеша стал выбираться из машины, приказав своим помощникам приготовить инсектисиды-вещества, убивающие насекомых.

– Займитесь опрыскиванием, Орест Викентьевич, – попросила Шмелева Галина,-а я съезжу в колхоз "Победа" и скоро вернусь.

Минут через десять, обогнув посадки джузгуна, защищавшие постройки колхоза от еще совсем недавно надвигавшихся на них песков, машина выехала на главную улицу села.

Навстречу шел знакомый Галине колхозник Терентий Ефремович Хлебников, которого все село звало запросто дедом Терентием. Он прославился на всю область необычайными арбузами и дынями, которые показывал каждый год на областных и районных сельскохозяйственных выставках.

– Здравствуйте, Галина Сергеевна! – воскликнул Терентий Ефремович. – Вот хорошо-то, что приехали! Беда на нас свалилась. Диковинные паразиты в степи появились. Племянник мой, старший сержант Иван Алешин, первый их обнаружил. Зоркий, хозяйственный глаз у парня. Непременно хочу вас с ним познакомить.