Текст книги "1917. Разгадка "русской" революции"

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Все будущие катаклизмы, все будущие проблемы России фактически упираются в одного человека – Ленина. Следовательно, весь будущий ужас можно было предотвратить ликвидацией одного лица! По крайней мере попытаться! Спецслужбы ведь для того и созданы, чтобы такие задачи решать. Здесь же и делать почти ничего не надо – границы фактически нет. Ходит Ильич один, без охраны. Мало ли что случилось – хулиганы пристали, ограбление стряслось. Две минуты шума – и останется лежать на мостовой бездыханное тело! Можно еще интеллигентней. Попьет человек кофейку швейцарского, да и захворает внезапно. Много методов у разведок существует – не мне их учить. Но в марте 1917-го «союзники» бездействуют. А ведь даже сейчас, после появления ЦРУ и КГБ, британская разведка самая сильная в мире. Что же говорить о начале ХХ века: сравниться с ней не мог никто. В случае необходимости спецслужбы «союзников» расторопность свою проявляли, а когда надо было ничего не замечать, они не видели даже самых очевидных фактов. Например, готовящейся поездки в «пломбированном» вагоне.

У каждого из отъезжавших революционеров были друзья, родст венники, близкие. Информацию в узком круге не удержишь. Задействовано много посредников: утечки не может не быть. Да тайны из поездки вообще никто не делал. Об этом открыто писали в газетах и на вокзале махали платочками. Русскую-то разведку мы в расчет не берем – она свои отчеты на столы Временного правительства клала, не понимая того, что разрушители страны спасать ее вовсе не собираются. А «союзные» разведки тоже ничего об этом не знали? Сдается мне, что «слепота» их была отнюдь не случайной. Уж больно много совпадений. А когда разные на первый взгляд факты удивительным образом укладываются в определенную последовательность, то можно говорить об их определенной взаимосвязи. Сначала «союзники» России по Антанте организовывают и финансируют Февраль, затем поддерживают Временное правительство, творящее одну глупость за другой. Потом удивительным образом не замечают Ленина, отправляющегося на родину. Результат – национальная катастрофа в России…

И еще один весьма любопытный момент. Историки не любят об этом говорить, но через месяц после Ленина ТАКИМ ЖЕ СПОСОБОМ проследовали в Россию меньшевики, эсеры, бундовцы и другие революционеры. В таком же «пломбированном» вагоне проехали в Петроград, к примеру, лидеры меньшевиков Мартов и Аксельрод. Словом, дело было поставлено на широкую ногу: три поезда в общей сложности – это несколько сот человек. Все ехали через Германию, у всех в тамбуре стояли германские часовые.

Почему же германскими шпионами принято считать только Ленина и его партию большевиков?

Глава 5
Почему «пломбированный» вагон с Лениным так медленно спешил, или Зачем французы обвешивали свои танки бочками с бензином

Держать чужие государства под угрозой революции стало уже довольно давно ремеслом Англии.

Отто фон Бисмарк, канцлер Германии

Чтобы согреть Россию, некоторые готовы ее сжечь.

В. Ключевский

За один раз важные вопросы не решаются. Тем более вопросы мира и войны. Была между германскими и британскими представителями не одна встреча. Их явно было больше. Мы не знаем, где и когда они состоялись, не знаем имен и званий участников. Но дальнейшие события неопровержимо свидетельствуют, что она была. Потому что иначе поведение «союзников» и немцев объяснить просто невозможно…

Вторая встреча проходила в другом конце Берна. Ее место выбирал уже сам фон Шульц. Тихое кафе на спокойной улице швейцарской столицы. Красивая белокурая хозяйка и очень вкусный ароматный кофе.

Когда он отправлял свой подробный отчет о встрече в Берлин, сомнений в том, что берлинское руководство согласится, у фон Шульца не было. Слишком красиво все получалось, чтобы отвергнуть британское предложение. Эта красота плана и пугала, и притягивала. Очень выгодной казалась возможность одним выстрелом попытаться убить двух зайцев: вывести из игры Россию и остановить от вступления в войну США. Хотя лично сам он ни на минуту не сомневался, что американцы примут участие в борьбе. Донесения последних месяцев говорили о серьезных приготовлениях и о фактически завершающейся подготовке американцев к вступлению в войну. Да и тон американской дипломатии становился все более бескомпромиссным, а действия германских подлодок вызывали в Вашингтоне настоящую истерику…

Гости не опоздали ни на минуту. Поздоровались и присели на стулья с красивыми резными спинками. Заказали кофе. После чего американец немедленно закурил ароматную сигару, а индус с вопросительным выражением лица уставился на фон Шульца.

Сегодня начинать разговор ему.

– Ответ из Берлина получен. Но прежде чем передать его вам, я должен выставить несколько условий.

– Условий вашего согласия? – улыбнулся американец.

– Условий, без выполнения которых мы с вами договориться не сумеем.

– Я весь внимание, – сказал индус и слегка наклонил голову, что на невербальном языке жестов означало негативное отношение к будущим словам.

– Мы внимательно изучили предоставленные планы, – начал фон Шульц. – Они не являются для нас новостью. Удар в этом направлении мы и предполагали. И поэтому заблаговременно отвели войска на нашу новую линию Зигфрида.

– Это хорошо, – мягко прервал его англичанин. – Договоренностей мы еще не достигли, а вы уже начали отвод войск из будущего мешка. На вашем месте я именно так бы и поступил. И поэтому я уверен, что мы поладим.

– План наступления убедителен, и, скорее всего, он настоящий. Но мы не можем быть уверены, что ваше командование не располагает одной-двумя запасными разработками. Ведь теперь смысл планируемой операции уже не соответствует обстановке. Свой план вы отдали нам, но что помешает вам потом нанести удар в другом месте?

– Зачем? – поморщился индус. – Чтобы внезапно пойти в наступление, совсем не обязательно пить пиво и кофе в Швейцарии в вашей милой компании, господин фон Шульц.

– Верно. Но мы должны быть уверены на сто, на двести процентов, что удара в спину Германии не будет. Только на таких условиях мы можем согласиться. Отправка в русский тыл целого поезда агитаторов-пораженцев – это сильный удар по русской мощи, но нет никакой гарантии, что это именно та соломинка, что переломит хребет верблюда.

– Эх, – вздохнул американец. – Недооцениваете вы, немцы, силу идеи. Но силу финансов оценить сможете. Вот наши предложения по кредитам. Здесь приблизительные расчеты.

С этими словами «корреспондент» выложил на стол конверт, точную копию того, что получил фон Шульц в прошлый раз.

– Вы не договорили, – сказал индус. – Что же для вас является надежной гарантией того, что мы в точности выполним свои обязательства?

– Вы должны начать свое наступление не просто в том месте, где планировали. Вы должны начать его ранее запланированного срока. Плохо подготовленным. По другому сценарию. Вместо ударов на окружение должен начаться лобовой штурм нашей новой линии Зигфрида.

– Не много ли вы просите? – серьезным голосом спросил британец.

– Мы не просим, а требуем. Ровно столько, чтобы быть уверенными, что после этого штурма ваши войска уже физически не смогут ударить нам в спину. Они должны ослабеть. Их надо обескровить. Это наше единственное и главное условие.

Представители Антанты на секунду умолкли и переглянулись.

– А что будет гарантией, что вы сами выполните вашу часть договоренностей? – чуть помедлив, спросил американец.

– Честное слово германского офицера и дворянина, – ответил фон Шульц и, улыбнувшись, добавил: – И еще: ваше наступление должно начаться до отъезда группы агитаторов в Россию. Точнее сказать, отъезд русских революционеров может состояться только после начала наступления. А после окончания вашего неудавшегося штурма наши дивизии быстро покатят на восток, не пытаясь перехватить инициативу на западном направлении.

– Считайте, что мы договорились, – сказал индус и, сделав последний глоток, поставил чашку на стол. – Завтра я смогу назвать вам точную дату начала штурма…

…Больше всего в Берлине в 1917 году боялись согласованного и сосредоточенного удара «союзных» и русских войск. Удар, которого так боялись немцы, планировался. Помните конференцию в Петрограде накануне Февральской революции? На третий год войны наконец-то координация у стран Антанты должна была оказаться на высоте. Планы Антанты на 1917 год были готовы и согласованы. Александр Федорович Керенский подробно излагает их в своей книге:

«Третий год войны (1917) должен был стать годом окончательной победы над центральными державами. Такова была суть решения, принятого военными руководителями Антанты на совещании в Шантильи 3 ноября 1916 года… Были разработаны планы военной кампании 1917 года, которая предусматривала ведение боевых действий на всех союзнических фронтах; по единодушному мнению участников встречи, решительное совместное наступление русских и румынских войск на севере и армий Антанты на юге должно будет неминуемо вынудить Болгарию немедленно выйти из войны. Русско-румынское наступление планировалось на первую неделю мая».[166]166
  Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М.: Терра, 1996; http://stepanov01.narod.ru/library/kerensk/chapt15.htm


[Закрыть]

План был логичен. Сначала выбить самое слабое звено из цепи германских сателлитов – Болгарию. Дальше наступал черед Австро-Венгрии. Оставшиеся в одиночестве немцы долго провоевать не смогли бы. Особенно с учетом появления на театре военных действий свежих американских дивизий. США вступили в войну 6 апреля (24 марта) 1917 года, объявив войну Германии. Естественно, что решение об этом принималось много раньше. Военный потенциал США вырос так стремительно, что без серьезной подготовки не удалось бы сделать это в столь короткие сроки. На момент объявления войны вооруженные силы страны составляют всего 190 тыс. человек. Но в начале мая издается закон о всеобщей воинской повинности (это впервые с момента окончания гражданской войны в США!), и уже к сентябрю янки располагают 2 млн 800 тыс. призывников-солдат. К концу войны американская армия насчитывает 4 млн бойцов.

Появление на фронте этих дополнительных миллионов солдат не оставляло немцам ни единого шанса. Шанс на спасение давали улыбчивые «союзные» разведчики, обещавшие спокойно позволить немцам развалить и ограбить Россию. И в Берлине это оценили. Разгром и быстрый вывод русских из войны помогал одновременно решить несколько задач:

• освободить войска в перспективе для переброски на западный фронт;

• насытить за счет ограбления России промышленность и страну необходимыми материалами и продовольствием.

Отсюда и страшная спешка в отправке Ленина. Судите сами: сначала немцы Ильичу совсем ничего не предлагают, затем отказывают, а потом вдруг все вопросы решаются просто в пожарном порядке. Почему? Надо успеть, успеть до вступления в войну США. Не знают немцы, что вопрос о вступлении в войну решен в Вашингтоне окончательно и объявление об этом последует через три дня после прибытия Ленина в Петроград…

Но основной частью тайных договоренностей Германии и англо-французов были обязательства не вести на Западном фронте активных наступательных действий на период «ленинской» операции. Даже в случае переброски немецких частей на восток и оголения Западного фронта «союзники» России должны были моментом благоприятным не пользоваться и не атаковать германские позиции. За это и Германия обязалась не атаковать англичан и французов на Западном фронте.

Для начала же, в качестве «жеста доброй воли», британцы сдали немцам сроки и место проведения собственного наступления. Но немцы, будучи очевидцами того, как на их глазах британцы предавали русских, не верили англичанам на слово. Не успокаивали их и секретные планы собственного наступления, переданные «союзными» разведчиками. Планы ведь можно и поменять. Лучшей гарантией от британского коварства было обескровливание английских и французских войск. Когда они уже просто не смогут наступать, вот тогда можно спокойно перебрасывать войска на Восточный фронт и довершать разгром России. Германия потребовала от англичан начать наступление плохо подготовленным, чтобы его результаты свели мощь войск Западного фронта к нулю и лишили возможности возобновить наступление, когда германские силы уйдут на восток. И сделать это надо было авансом, до начала операции «Пломбированный вагон»…

Англичане согласились на все требования немцев.

Они пообещали начать наступление до отъезда Ленина.

Начать, толком его не подготовив.

Зачем? Чтобы обескровить собственную армию. Это безумие? Нет – это политика. Руководство Англии и Франции сознательно предало не только своего русского союзника, но и своих собственных солдат. Потому, что этого требовали обстоятельства, потому, что такими были англо-германские договоренности.

Обвинение весьма серьезное. Для его произнесения вслух должны быть серьезные аргументы. Каковы же они?

Мемуары, факты и даты. А они таковы: еще в декабре 1916 года маршала Жоффра на посту главнокомандующего французской армией сменил генерал Нивель. На ходе боевых действий поначалу это никак не отразилось. Это был вполне адекватный, нормальный военный руководитель. Но в марте 1917-го он начал «вдруг» вести себя не просто неадекватно, а совершать поступки с точки зрения нормальной логики практически необъяснимые. Слово Александру Федоровичу Керенскому. Уж его-то в симпатии к немцам не заподозришь. Зато в ангажированности по отношению к демократическим странам Антанты сомнений нет никаких. Вот поэтому именно его мемуары нам особенно интересны. Ведь генерал Нивель со своим наступлением сотворил такое, что даже коротко стриженные волосы Керенского встали дыбом!

«…Генерал Нивель, без каких-либо предварительных консультаций с русским Верховным командованием, принял решение начать военные действия на русско-румынском фронте не в мае, а в конце марта или в первых числах апреля», – удивляется и возмущается Керенский.[167]167
  Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. М.: Терра, 1996; http://stepanov01.narod.ru/library/kerensk/chapt15.htm


[Закрыть]

Сам же генерал Невель телеграфирует русскому военному руководству весьма лаконично: «Прошу вас сообщить генералу Алексееву следующее: по соглашению с высшим английским командованием я назначил на 8 апреля (по новому стилю) начало совместного наступления на Западном фронте. Этот срок не может быть отложен».[168]168
  Там же.


[Закрыть]

Далее парижский генерал продолжает: «Я введу для наступления на Западном фронте все силы французской армии, так как буду добиваться решительных результатов, достижение которых в данный период войны нельзя откладывать. Вследствие этого прошу вас также начать наступление русских войск около первых или средних чисел апреля (по новому стилю). Совершенно необходимо, чтобы ваши и наши операции начались одновременно (в пределах нескольких дней), иначе неприятель сохранит за собой свободу распоряжения резервами, достаточно значительными для того, чтобы остановить с самого начала одно за другим наши наступления…»[169]169
  Там же.


[Закрыть]

Главная идея планируемого Антантой в 1917 году наступления – нанести удары по Германии одновременно. Однако в условиях сильнейшего ослабления русской армии перенос сроков наступления на месяц раньше для России совершенно невыполним. Войска не будут готовы, а значит, такое внезапное изменение согласованных сроков приведет только к одному – немцы смогут свободно маневрировать резервами во время наступления англо-французов, как и ранее. В таких условиях теряется весь смысл готовящегося удара. Так стоит ли его проводить? Если Англия и Франция хотят войну выиграть, то единственно разумным решением будет проведение запланированной операции в запланированные сроки. Ведь это не локальное, не тактическое наступление. Должна быть проведена операция, которая решит исход всей войны. В ней задействованы огромные силы: у одних только французов было 1,4 млн солдат, 5000 орудий, для которых было заготовлено 33 млн снарядов.[170]170
  http://www.hrono.info/sobyt/1900sob/1917nivel.html


[Закрыть] Вперед готовились пойти 300 новейших танков, для того времени – огромное множество. (Достаточно сказать, что во время нашей Гражданской войны в составе армии Юденича на красный Петроград будет идти страшная сила – четыре британских танка. И город чуть не будет взят.) Но «союзники» свой удар не откладывают, а наносят на месяц раньше. Потому что именно так договорились с германскими представителями…

Открываем замечательную книгу А. А. Строкова «История военного искусства» и читаем:

«9 апреля атакой англичан у Арраса началась апрельская наступательная операция французских и английских войск, успешный исход которой связывался с разгромом Германии, с окончанием войны».[171]171
  Строков А. А. История военного искусства. СПб.: Омега-Полигон. Т. 5. С. 551.


[Закрыть] Чтобы устранить последние сомнения, листаем Большую советскую энциклопедию: «Нивеля наступление – …наступательная стратегическая операция англофранцузских войск 9 апр. – 5 мая во Франции во время 1-й мировой войны…»[172]172
  http://bigsoviet.org/Bse/KOND-PLAS/1738.shtml


[Закрыть]

Совпадения, случайности и странности – как же много их сосредоточено на небольшом временном пространстве Первой мировой войны и двух русских революций!

Дата начала наступления Антанты – 9 апреля по новому стилю или 27 марта по старому.

Можно запутать читателя в цифрах, используя в одном месте старый стиль, а в другом – новый. Можно заморочить ему голову. А сделать это надо обязательно, иначе станет заметно, что:

Владимир Ильич Ленин отправился на «пломбированном» поезде из Швейцарии именно 9 апреля (27 марта) 1917 года.

Ровно в день начала наступления, сроки которого загадочным образом перенес генерал Нивель. «Пломбированный» поезд тронулся с вокзала только тогда, когда германское руководство убедилось, что англичане и французы действительно начали атаковать. Случайное совпадение, скажут историки. Нет, слишком уж много совпадений, случайностей и загадок. И если от одной из них можно так просто отмахнуться, то сотни таких «случайностей» требуют другого объяснения. Откройте книги, посмотрите.

Даты ленинского отъезда везде почему-то даются по старому стилю, а время начала военной операции «союзников» – по новому летосчислению!

Всегда пишут именно так, иначе «совпадение» станет слишком явным и заметным.

А ведь первоначально дата отъезда «пломбированного» вагона из Цюриха была другой. Вспомним телеграмму Ленина Ганецкому, отправленную 19 марта (1 апреля): «Выделите две тысячи, лучше три тысячи, крон для нашей поездки…»[173]173
  Арутюнов А. Ленин. Личностная и политическая биография. М.: Вече, 2002. Т. 1. С. 95.


[Закрыть] Сумма, запрашиваемая на «пломбированный» вагон, нас сейчас интересует мало. Важно другое – в этой телеграмме далее Владимир Ильич говорит о намерении выехать из Цюриха именно 22 марта (4 апреля) 1917 года.

Ленин действительно собирался выехать в этот день. Это легко проверяется. Для этого надо просто приехать в Цюрих и взглянуть на мемориальную доску, что красуется на доме, где находилась последняя квартира Владимира Ильича, на улице Шпигельгассе, дом 14. Из надписи видно, что жил Ленин в этом доме до 2 апреля (20 марта) 1917 года. Съехал с квартиры, когда все уже было улажено, перед самым отъездом. Но немцы неожиданно переносят сроки и сообщают ленинскому посреднику Фрицу Платтену, что поезд сможет отправиться только 9 апреля. Почему это произошло?

Мемориальная доска на доме № 14 по Шпигельгассе в Цюрихе, где жил В. И. Ленин

Потому что, не доверяя англичанам, германское руководство решает в обязательном порядке отправить «пломбированный» вагон ровно в день начала английского наступления.

А квартиру Владимир Ильич уже снимать перестал. И педантичные швейцарцы отражают на мемориальной доске время его пребывания в ней с точностью до дня. Ну скажите, зачем Ленину понадобилось съезжать с квартиры за неделю до отъезда, если от нее до Цюрихского вокзала минут десять пешком?

Вроде бы мелочь, а говорит нам о многом. Полностью подтверждает логику развития ситуации в те далекие дни. Дьявол – он, и правда, в мелочах! Если наша логика верна, то «пломбированный» поезд должен быть отправлен позднее начала атаки английской пехоты. Артиллерийская подготовка, которая началась 7 апреля (и длилась 48 (!) часов), ведь еще ничего не означает – постреляют пушки, а наступления с сотнями тысяч жертв может и не быть. Немцам нельзя дать себя обмануть, они обязаны убедиться, что британцы выполняют договоренности и действительно бросают своих солдат на убой.

Найти время начала английской атаки у Арраса 9 апреля 1917 года большой сложности не составило: в 5 часов 30 минут утра.[174]174
  Строков А. А. История военного искусства. СПб.: Омега-Полигон. Т. 5. С. 551.


[Закрыть] Сложнее было с отправлением ленинского поезда из Цюриха. Но кто ищет – тот всегда найдет. Эти данные нашлись в достаточно неожиданном месте – в книге «Товарищ Инесса». Из названия понятно, что данный труд посвящен Инессе Арманд. Однако нас в этой книге интересуют не подробности пикантных взаимоотношений наших революционеров, а цифры. В изданной в 1987 году работе указано нужное нам точное время. Поезд трогается в 15 часов 10 минут…[175]175
  Подляшук П. Товарищ Инесса. М.: ИПЛ. С. 201.


[Закрыть]

Все сходится. Утром англичане идут в атаку, немцы ждут несколько часов, смотрят на ее масштаб и дают отмашку – можно отправляться…

«Пломбированный» вагон мчится по немецкой территории, как ветер. Германия дает ему зеленый коридор, и его везде пропускают. Даже поезд кронпринца уступает дорогу «пломбированному» вагону. Так или почти так пишут многие исследователи. Те, кто ничего не понял в истории возвращения Владимира Ильича Ленина на родину!

А мы, уловив логику событий, можем сделать еще одно весьма любопытное наблюдение. И разбить очередной миф – на этот раз о скорости движения «пломбированного» вагона.

Все очень просто. Расстояние от Цюриха до германского порта Засниц, где Ильич сел на паром, отправляющийся в Швецию, напрямую около 850 километров. При скорости поезда 50 километров в час – 17 часов езды. Но «пломбированный» вагон едет весьма странным, далеко не оптимальным маршрутом: Цюрих – Берн – Штутгарт – Франкфурт-на-Майне – Берлин – Засниц. Получается уже что-то около 1400 километров. Время в пути уже удлиняется до 28 часов. Добавим на остановки, на непредвиденные трудности еще 10 часов. Следовательно, летящий на всех парах, спешащий, как нас уверяют, «пломбированный» вагон должен быть в Заснице примерно через полтора дня. А в драгоценной для нас книге «Товарищ Инесса» читаем: «Трехдневный переезд через Германию был трудным. Нервы у всех предельно напряжены. Опасались провокаций, непредвиденных осложнений».[176]176
  Подляшук П. Товарищ Инесса. М.: ИПЛ. С. 201.


[Закрыть]

Вот те раз. Что же «пломбированный» вагон так медленно спешит? Ведь он не едет, а ползет, как черепаха. Оттого и волнуются его пассажиры и ждут провокаций. Но почему же, дав согласие и уже даже отправив Ленина и его товарищей в путь, германское руководство так странно себя ведет? Зачем германской разведке так медленно везти собственных агентов? Зачем ей устраивать против них какие-то провокации, зачем организовывать им «непредвиденные осложнения»?

Ответ прост – потому что немецкие власти не доверяют англичанам. Они все еще ждут подвоха, а потому, даже несмотря на начавшееся наступление, на всякий случай отдают распоряжение ехать самым длинным маршрутом и как можно медленнее…

А вот следующему «пломбированному» вагону с русскими революционерами удалось проехать всю Германию не за три дня, как Ленин, а всего за один день! Потому что задерживать этот поезд уже не было никакой надобности. Факт сей легко проверяется, достаточно почитать письма А. В. Луначарского своей дражайшей супруге: «В пять часов утра в субботу въехали в Германию. Там все оказалось великолепно организованным. Мы были поражены, когда узнали, что наш поезд идет на правах курьерского, что в 4 часа на другой день мы уже будем в порту – Засниц и сможем направиться в Швецию».[177]177
  Письмо № 8. А. В. Луначарский – А. А. Луначарской. 30 апреля (13 мая) [1917 г.]; РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 12. Л. 13–14; Вопросы истории КПСС. № 1990. № 11. С. 29–31.


[Закрыть]

Ленин – ключевая фигура нашей революции, ему немцы якобы дают зеленый свет. И он едет в три раза медленнее, чем поезд с хорошим, добрым, но куда менее важным для революции товарищем Луначарским…

В случае с Лениным германцы тянули время как могли. 11 апреля (29 марта) 1917 года поезд с «пломбированным» вагоном прибыл в Берлин.[178]178
  Бьеркегрен Х. Скандинавский транзит. М.: Омега, 2004. С. 354.


[Закрыть] Но вместо того чтобы отправить его далее к германскому побережью, в Засниц, поезд оттащили на запасной путь Штеттинского вокзала немецкой столицы. Зачем это было сделано? Историки пытаются объяснить такой «простой» поезда ведением Лениным и германскими деятелями неких переговоров. На самом деле все куда прозаичнее: немцы тянут время. Поэтому длительность нахождения поезда на запасном пути вообще нигде не указывается.[179]179
  Скрупулезный шведский исследователь Ханс Бьеркегрен так и пишет: «Сколько времени опаздывающий поезд на самом деле простоял в Берлине (всего в каких-нибудь ста метрах от здания Министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе), выяснить не удалось» (Бьеркегрен Х. Скандинавский транзит. М.: Омега, 2004. С. 354).


[Закрыть] Из ВСЕХ изданных книг вообще неясно, где же Ленин и его спутники ночевали. То ли в поезде, стоящем в тупике, в Берлине (Сборник. В. И. Ленин. М., 1981), то ли где-то в порту Засниц (Хефнер Шуберт. Ленин в Германии. М., 1985). А что сказать, как объяснить задержку? Переговоров нет, никаких контактов нет, а немцы дальше не везут. В такой ситуации – лучше всего обойти вопрос задержки стороной…

Действия немцев с их английскими «партнерами» явно не согласованны. Это действительно чисто немецкая импровизация. Следы того, что немцы «загадочно» тянут время, мы можем найти в мемуарах лиц, причастных к «пломбированному» вагону. Зная, сколько ехать на поезде до парома, отплывающего в Швецию, Ленин в телеграмме Ганецкому поручил организовать встречу прибывающих революционеров. И Ганецкий (Фюрстенберг) ждет в Треллеборге, куда должен прибыть паром из германского порта Засниц. Но по всем срокам Ленин и его спутники должны были успеть на согласованный паромный рейс. К удивлению Ганецкого, среди сошедших с «Дроттнинг Виктория» ни Ленина, ни его спутников нет. Озадаченный ленинский связной вернулся в Мальме, а на следующий день вновь отправился встречать уже следующий паром. Вновь никого. Путешественники опаздывали уже на сутки.[180]180
  Бьеркегрен Х. Скандинавский транзит. М.: Омега, 2004. С. 359–360.


[Закрыть]

Ганецкий звонит жене Гизеле в Стокгольм, но она не может сообщить ничего нового. Нет ответа и на срочную телеграмму, отправленную на старый ленинский адрес в Цюрих. Группа Ленина просто исчезла, не оставив никакой информации о своем местонахождении.

Вот и подумайте: стал бы волноваться ленинский связной, если бы «пломбированный» поезд ехал с нормальной, положенной для него скоростью? А если бы он ехал еще быстрее, чем положено, как это пишут некоторые горе-историки?

А отчаявшийся Ганецкий наконец находит выход из ситуации. Он дает радио на пароход. Туда принимают лишь служебные телеграммы, поэтому он называется работником русского Красного креста, которому поручили встретить эмигрантов. Капитан парома получает следующий текст: «Г-н Ганецкий спрашивает, едет ли г-н Ульянов и сколько с ним мужчин, женщин и детей».[181]181
  Ганецкий Я. О Ленине. Отрывки воспоминаний. М., 1933 // Бьеркегрен Х. Скандинавский транзит. М.: Омега, 2004. С. 361.


[Закрыть]

Радость Ганецкого была невероятна. «Я прямо в исступлении…», – пишет он…[182]182
  Там же. С. 362.


[Закрыть] Еще бы – Ленин и его спутники внезапно исчезли, а потом так же внезапно появились. (Опоздав на два дня!) Самое сложное – германская территория – уже позади. В Стокгольме их ждут. И не только друзья – шведские социал-демократы, но и билеты на проезд в Россию, оплаченные Временным правительством…

…Признаюсь, когда я впервые понял, ЧТО задумали англичане, меня прошиб холодный пот. В глубине души еще теплилась слабая надежда, что все это действительно чудовищное, невероятное совпадение. Однако факты – упрямая вещь. И они неопровержимо свидетельствуют, что накануне своего наступления руководство Британии вступило с руководством Германии в сговор. Ведь если с цифрами и датами еще можно смухлевать, то с конкретными историческими фактами это сделать невозможно. Их можно просто не замечать и не осмысливать. Ведь дело даже не в том что «союзники» внезапно, безо всяких видимых причин, перенесли сроки своего наступления на месяц раньше, а в том, что и проводить его вообще не имело никакого смысла!

Поясню. План запланированного наступления Антанты состоял в захвате в клещи Нуайонского выступа («клещи Нуайона»), его подрезания с двух сторон и окружении расположенных там немецких войск. Этот плацдарм, вдавленный в расположение французских и английских войск, был весьма приличной площади. Германских войск там было очень и очень много. В случае успеха «союзного» замысла всех их ждала печальная участь. Так вот наступление англо-французов потому не имело смысла, что буквально накануне его начала немцы вывели с угрожаемого участка все свои войска. Абсолютно случайно, естественно.

Это факт. Снова открываем «Историю военного искусства»: «В то время когда французы и англичане развернули подготовку к решительной операции по плану Нивеля, германское командование отводит войска (отвод начался 16 марта) с нуайонского выступа (по фронту от Арраса до Суассона около 135 километров, местами глубиной от 30 до 40 километров) на подготовленную позицию Зигфрида».[183]183
  Строков А. А. История военного искусства. СПб.: Омега-Полигон. Т. 5. С. 549.


[Закрыть]

Мало одного источника – давайте смотреть другие. Например, книгу уже процитированного нами однажды крупного военного теоретика Зайончковского: «Но в то время, когда во французской главной квартире шли работы по выработке плана операции, германцы спутали все карты французов, неожиданно отойдя 17 марта на заблаговременно подготовленную позицию по всему фронту от Арраса до Вайи, что на реке Эна».[184]184
  Зайончковский A. M. Первая мировая война. СПб.: Полигон, 2002. С. 634.


[Закрыть]

Причина германского отхода историками нам точно и логично объяснена. У немцев в 1917 году нет сил наступать, поэтому они готовятся к обороне. Выдающийся вперед огромный плацдарм, выдающаяся вперед дуга всегда вызывает у противника желание ее «подрезать». С него либо надо рваться вперед, либо обороняться. Но оборонять его неудобно, войска противника нависают над вашими флангами, грозя окружением. Подобная ситуация была в 1943 году на Курской дуге, которая поэтому и получила свое название. Тогда немцы решили подрезать советскую оборону. В 1917 году Германия сама решает обороняться и для этого строит в своем тылу новую сильную оборонительную линию под названием линии Зигфрида. Это не наспех вырытые окопы, это превосходно укрепленный район, занимавший в глубину 8–10 километров, захватывавший отличные наблюдательные пункты с обзором на 20 километров и намного сокращавший фронт обороны.[185]185
  История Первой мировой войны. 1914–1918. М.: Наука, 1975. Т. 2. С. 332.


[Закрыть] Главное в сложившихся условиях: для немцев – избежать окружения и вовремя отойти, а для «союзников» – успеть окружить их на старых позициях.

Все самые страшные битвы Первой мировой войны были сделаны как под копирку. Это атаки хорошо укрепленных позиций в лоб. Огромные жертвы и пара квадратных километров захваченных территорий. И как только впервые французы и англичане запланировали что-то иное, так противник случайно все планы нарушил. «В провале апрельского наступления французов и англичан существенное значение имела потеря внезапности»[186]186
  Строков А. А. История военного искусства. СПб.: Омега-Полигон. Т. 5. С. 554.


[Закрыть] – подводит итог «История военного искусства». Немцы уходят ровно накануне «союзного» наступления. Отходят, узнав о готовящемся ударе. Откуда?

Самим германцам и будущим историкам надо было как-то объяснить необычайную прозорливость германского командования. И ответ был придуман. Якобы в руки немцев попал приказ по 2-й французской пехотной дивизии от 29 января, ясно указывающий, что в апреле намечается большое французское наст упление.[187]187
  Людендорф Э. Мои воспоминания о войне. М., 2005. С. 408.


[Закрыть] Т а к пишет в своих мемуарах германский генерал Людендорф, тот самый, что оправдывался за отправку Ленина в Россию.