Текст книги "Ночи с Пантерой (СИ)"

Автор книги: Николай Бредихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Вот эти двое уже в ожидании встречи, ищут глазами один другого.

Их сближение, жесты, па, которыми они знакомятся, представляются друг другу.

Интерес идёт по нарастающей, пока не доходит до кульминации: нескончаемого танца, в котором мешаются самые разные стили, участвуют уже все статисты.

В финале они просто уходят вместе, о чём-то беседуя друг с другом.

Здесь важное значение имеет подтанцовка. Ребята понемногу вовлекаются в чудо неожиданно возникшего чувства, а под конец оттягиваются по полной программе. Нет равнодушных, все радуются случившейся волшебной встрече, мечтают о счастье сами.

"Восторг" – женщина в момент эмоционального взрыва. Выкладывающаяся полностью во всех гранях своего профессионального мастерства танцовщица, на которую все вокруг работают, помогают раскрыться максимально чувствам, которые героиня испытывает. Здесь я хочу особо остановиться на визуальных эффектах: огромные экраны, на них постоянно меняются цветы, драгоценности, великие актрисы всех времён и народов, много чего. Мы широко используем сейчас формат 3D, а экраны расположены уже не только на сцене, а буквально по всему залу.

Я понимала, что мне уже не удастся избежать того, чтобы попасть в ролик и быть выложенной в СоцСетях, мне всё-таки развязали язык, подловили.

Глава 4. Скорпиошка

Ильяс кинул передо мной флешку, файл с распечаткой и покачал головой:

– Ну ты покойница, Саша! Как это тебя угораздило?

Сначала я ничего не поняла, но уже с первого взгляда на текст мне всё стало ясно. Что оставалось? Я проронила со вздохом:

– Спасибо.

– За что? – искренне удивился начальник службы безопасности нашего клуба.

– За то хотя бы, что ты набрался терпения и не вручил мне эту пакость до выступления.

Галеев немного смягчился, но всё же отвёл взгляд в сторону.

– Саша, ты – королева, без вариантов, я искренне тобой восхищаюсь. Но я обязан был доложить начальству, такое нельзя скрыть.

– Сколько у меня времени? – спросила я, облизнув внезапно пересохшие губы.

– Времени? На что? – удивился Ильяс. – Сашенька, золотце, у тебя нет ни одного шанса. Такие вещи у нас не прощают.

– И всё-таки?

– Меньше суток.

– Поможешь?

– Как? Кто меня слушать будет?

– И всё-таки?

Галеев задумался. Затем пожал плечами:

– Ну, если что-то в моих силах будет сделать, безусловно.

Я еле дождалась, пока доехала до дома. Но и там постаралась не растечься амёбой прямо у порога. Приняла душ, надела халат и только потом, забравшись с ногами на диван, погрузилась в чтение.

Вся моя жизнь до самых потрохов. Думаю, на целый разворот, если учесть весьма красочные фотографии. Типичный заказ по принципу рикошета: жалкая танцовщица – ночной клуб – незримый босс, хозяин нашей "Косыночки". Всё ради его имени, упомянутого один только раз, и то лишь вскользь.

Первое впечатление: прав был Ильяс – речь шла уже не о покойнице, а о трупе. Сомнительно, чтобы после таких материалов меня оставили в живых.

Рингтон арии "Два крыла любви" из мюзикла "Ромео и Джульетта", я судорожно схватилась за смартфон. Галеев, слава Богу!

– Ну что, прочитала? – холодно поинтересовался он. – История простая: мне позвонил редактор "Зеркала", мой хороший друг, попросил подъехать. Показал распечатку, спросил, что с ней делать? Теперь твоя очередь. Что ты можешь поведать навскидку?

Я вздохнула.

– Типичная заказуха. Зашли издалека: сначала тиснули две статейки в "КрисТине", "глянец" есть такой, ну ты их наверняка видел. Затем та же девчонка: Вика – фрилансер, вроде как заинтересовалась мной, предложила дружбу. Выглядело всё очень мило, я, естественно, купилась. Снимки все подлинные, хоть и сделаны без моего согласия, наверняка сама нащёлкала, не подключала папарацци. Статья сшита из трёх источников: моё эссе, вроде как заказанное для очередного номера того же журнала, но впоследствии отвергнутое им, наши разговоры – пустопорожняя болтовня, я всё просеяла – ни одного лишнего слова, но как ни странно, работает, ну и, как апофеоз, наглое враньё, чистейшей воды сочинительство.

– Что ты никак не сможешь доказать... – усмехнулся Галеев.

Я собрала волю в кулак. Мой единственный шанс, получится ли?

– Ну почему же, я ведь не круглая дура, чтобы подписать договор с клубом, не читая его. Поэтому "за базаром следила", все наши разговоры, на всякий "пожарный" случай, записывала на диктофон. Кстати, писали обе, втайне друг от дружки, естественно. Если эту скорпиошку прижать хорошенько, идентичность записей вполне убедительный довод.

Галеев задумался, я терпеливо ждала его решения.

– Ладно, – процедил наконец сквозь зубы Ильяс. – Будем считать, что от могилки ты отползла. Дальше всё зависит от того, как ты себя поведёшь. Собственно, ты права, одну тебя наказывать было бы нерационально и несправедливо. Надо отследить и накрыть всю цепочку: "подружку" твою, посредника, заказчика. Ну и вытрясти их до потрохов. За подсказку насчёт того, чтобы записи ваши сверить, спасибо. Вопрос, что дальше делать? Оптимальный вариант был бы – не высовываться тебе пока, пусть "эта скорпиошка", как ты её назвала, сама позвонит, проявит инициативу. Думается, она понимает, в какое серьёзное дело вляпалась, но надеется, что за тебя никто не вступится. Уроют тупую фигляршу вроде как за её разоблачения о клубе, тем всё и закончится. Но мы не можем так долго ждать, действовать надо без промедления. Так что придётся тебе всё-таки самой, первой, своей подруженьке весточку послать. Сделаешь вид, что ни о чём пока не подозреваешь, встретишься с ней, главная твоя задача – завлечь её в такое место, где бы вы оказались наедине.

Я уточнила, не взять ли мне с собой диктофон, чтобы уличить Вику? Однако Ильяс ответил, что девчонка – стреляный воробей, на такой крючок её не подденешь, уж лучше они по-своему с ней поговорят. Расслабься, мол, не впервой.

Что мне оставалось делать? Молиться!

Глава 5. Две «сбитые лётчицы»

Сказать по правде, я очень сомневалась, что Вика решится на новую встречу со мной, однако выхода другого у меня не было, я понимала, что мне нужно не просто решиться на звонок, но и применить весь свой артистизм в действии. Малейшая дрожь, наигранность в голосе спугнули бы птичку, которую воробьём никак нельзя было назвать, поэтому я старательно гнала все грустные мысли прочь, стараясь не думать о том, что со мной будет дальше.

К моему удивлению, Вика легко клюнула на приманку. Ворона, не воробей, конечно. Мудра, но подвело профессиональное любопытство: хоть статья и закончена, всегда найдутся детали, которые не мешало бы уточнить. Дальнейшее было делом техники, подкатила машина Галеева, я даже не стала смотреть, как "богиню журналистики" запихивали внутрь.

Естественно, меня отстранили от работы, обобрали до нитки, заменили на дублёршу. Однако быстро убедились, что так можно в два счёта всю клиентуру в клубе растерять, тем более что ажиотаж вокруг моего имени и в самом деле возник невероятный (работал, работал «чёрный пиар»!), и в конце концов вернули обратно.

Трудно передать мой восторг, когда я вновь оказалась в своей гримёрке. Жизнь постепенно начала возвращаться в прежнее русло. Меня совершенно не интересовало, что с моей бывшей подруженькой дальше произошло, но она сама мне позвонила. Долго высказывала своё возмущение, что она теперь занесена в какой-то чёрный список, ни в одном издании не принимают её материалы. Ещё что-то про астрономический долг, который на неё повесили и, естественно, счётчик, который уже начал тикать. Пригрозили, что иначе продадут в бордель, либо вообще в сексуальный трафик отправят.

– Зачем так делать? Неужели нельзя было понять – это просто моя работа?

– Ну, у ребят из охраны тоже работа. Ни у кого из них нет к тебе ничего личного, – хмуро отреагировала я. – Ну а если тебе непременно нужно поплакаться, то у меня картина не лучше, я такая же, как и ты, "сбитая лётчица". Машину, квартиру, сбережения – всё конфисковали, то, что на работе пока оставили, ровным счётом ничего не значит, ищут мне замену. Найдут, сразу дадут пинка под зад. Зато я теперь знаю цену настоящей дружбе.

– Ну хорошо, – не унималась Вика, как будто меня не слышала, на мои проблемы ей ровным счётом было наплевать, – я-то ладно, а Артурчика-то за что прессанули? Он ведь сделал тебе хорошую рекламу, выложив ролики с твоими высказываниями в Интернете? Да, "чёрный пиар", но ведь пиар!

Я вздохнула. Ничего-то ты не поняла, "глянцевая идиотка". Даже после драки всё ещё пытаешься кулаками махать.

– Авторское право, что поделаешь. В следующий раз будет знать.

– Авторское право? Да он-то тут причём? Сама, дура, соловьём разливалась. Никто ведь тебя не пытал!

А это уже провокация пошла. Не дождёшься! Учёные уже!

– И что мне теперь делать? – сделала последнюю попытку выманить меня из норы Викажур.

Я не сомневалась в том, что меня снова пытаются развести, записывают наш разговор на диктофон, поэтому не стала проявлять свою запоздалую мудрость (совиную: всё знает, только спит слишком много).

– Жить дальше.

– Да уж, замечательнейший совет! – зло прошипела Викуся, прежде чем нажать кнопку "отбой".

Ну, а что ты хотела, дорогая? Чтобы я посоветовала тебе уехать в другой город? Петербург, например.

Соединить первую древнейшую профессию со второй: всех ублажить из тех, кто тебя "окунул", пройдясь по кругу, а в дальнейшем быть у них верной шавкой на побегушках?

Знать наперёд, с кем можно связываться, а с кем лучше воздержаться, в сторону отойти?

Не быть такой жадной до грязных, "крысиных", денег?

Не дождёшься. Жизненный опыт дорого стоит. Набей-ка лучше себе ещё побольше шишек. Да побольней чтобы было. К примеру, хотя бы вполовину того, как больно сейчас мне. Эх, заползла всё-таки змея в моё сердце, долго ещё теперь придётся после неё душевные раны врачевать.

Глава 6. «Хрустальная любовь»

История одного предательства... В какой-то мере я впала в детство.

Словно не было книг, которые я запоем читала. Пусть небольшого, но выстраданного, выплаканного житейского опыта.

А ведь отнюдь не ангелы меня окружали.

И не было на всём белом свете ни единой живой души, с которой я могла бы поделиться своими проблемами. Даже дневнику нельзя было теперь доверять.

Кто-то сказал, что друзьями обзаводятся только в детстве, в лучшем случае, в молодости. Всем остальным: приятелям, коллегам, знакомым, даже если их Бог посылает, до конца не следует верить. Странно, но утверждение это, на ком бы я ни примеряла его, практически всегда срабатывало.

Но почему так? Казалось бы, в детстве у человека и ума-то ещё нет достаточно зрелого, и в людях он не разбирается по-настоящему, а вот на тебе! Может, объединяют общие воспоминания? Школьная скученность, когда знаешь всех своих товарищей до потрохов? И то, что одному никак не выжить – затравят, забьют? Поневоле приходится примыкать к какой-нибудь, той или иной, стае?

Домашний двор – те же условия, порой даже куда более жёсткие, здесь редко идут "стенка на стенку", стараются наносить удары исподтишка: и "семеро одного" бьют, противу всех старинных правил, и "лежачего", и беззащитного, причём чаще всего – ногами. Не только у ребят, у девчонок сейчас приблизительно то же самое.

Учёба в институте – та же куча-мала, особенно, если к ней ещё и общага прибавляется. Вот тут мозги уже достаточно соображают, не зевай, выбирай. Заводятся не только дружеские отношения, но и столь необходимые в жизни связи.

Что ещё? Армия? Какие-нибудь экстремальные ситуации?

А в остальном? Правильно сказал Публий Сир: "Дружба, которая прекратилась, никогда, собственно, и не начиналась".

Что касается меня самой, ясно было одно: полетала я на седьмом небе от счастья, помечтала немного, но зато избавилась от иллюзий: дружбы мне вовек не видать. Что же тогда остаётся? Любовь?

«Любовь – проклятая Богом страна, где ни один поезд не приходит по расписанию и начальники станций в красных шапках – все сумасшедшие или идиоты. Но здесь и сторожа сошли с ума от крушений! Опаздывают все признания и поцелуи, всегда слишком ранние для одного и слишком поздние для другого, лгут все часы и встречи, и, как хоровод пьяных призраков, одни бегут по кругу, другие догоняют, хватая воздух протянутыми руками. Всё в мире приходит слишком поздно, но только любовь умеет минуту запоздания превратить в бездонную вечность вечной разлуки!»

Леонид Андреев.

Как ни странно, цитата из классика, когда я прочитала её, не расстроила меня, а даже приободрила. Она помогла мне понять, насколько любовь сложная штука – зависит буквально от каждой, самой ничтожной, мелочи, и найти своё счастье в ней очень сложно: практически, невозможно.

Но... можно. Если вопрос с дружбой был закрыт навсегда, то в любви для меня всё только начиналось. Столь драматическая встреча с Вадимом была первым опытом, несмелым шагом, но она открыла мне то, что я уже отчаялась испытать. Главное, что я поняла: я могу быть счастлива, могу жить полноценной личной жизнью. Причём многое в этой "проклятой Богом стране" зависит от меня самой.

Да и не "проклятая" она вовсе, погорячился классик, просто забытая. Главное – не ждать, не надеяться впустую. Искать именно то, что мне, именно мне, нужно, искать драгоценность, смысл бытия. Иначе непременно сбудется популярный депрессивный афоризм: "всё в мире приходит слишком поздно".

Или, как там у Ивана Тургенева?

"Любовь! В ней всё тайна: как она приходит, как развивается, как исчезает. То является она вдруг, несомненная, радостная, как день; то долго тлеет, как огонь под золой, и пробивается пламенем в душе, когда уже всё разрушено; то вползает она в сердце, как змея, то вдруг выскользнет из него вон..."

Нет, подобное явно не для таких изгоев, как я. Зачем мне страдания, у меня и без того их предостаточно. Не хочу змиев, которые вползали бы мне в сердце. Уж лучше пусть будут «сумасшедшие или идиоты», «хоровод пьяных призраков», с такими мелочами как-нибудь можно справиться.

И ещё: в "забытой стране" не даётся всё сразу, здание выстраивается по кирпичику. Так что я с полным правом могла теперь назвать себя богачкой. У меня уже был первый опыт, удачный, неудачный – не важно, мне перепала чуточка счастья. Бесценный дар Бога, который отнять уже невозможно.

И самое важное – я сделала великое открытие: поняла, что любовь – не дружба. Разлука, предательство, разочарование – ей всё нипочём. Она навсегда остаётся в памяти. Навек пронзает сердце. Да и не было в тот, прошлый, единственный, раз ни лжи, ни злобы, ни предательства. Просто появилось счастье и закатилось, как солнышко.

Ну а вообще, если дальше рассуждать – я счастливейшая из женщин, моё положение особенное: мне не надо бегать, суетиться, искать – моё главное преимущество в том, что я всегда на виду. Всё, что от меня требуется – не ошибиться с выбором. И он придёт, мой суженый, куда он денется? Просто нужно быть постоянно начеку, не упустить "волшебное мгновение". Если быть точной: "чудное мгновенье..."

Однажды мельком, совершенно случайно, я увидела Вику. К моему удивлению, ничто в ней не говорило о том, что она «на грани». По всей вероятности, выкрутилась из, казалось бы, безнадёжной ситуации, последовав сразу всем моим невысказанным советам. Денег-то у неё отродясь не было. Ну а так, что ей сделается? Как та лохматая собачонка после случки: отряхнулась и побежала дальше по своим собачьим делам. Интересно, сохранилась ли в ней вообще хоть капля морали?

Как бы то ни было, ни имени посредника, а уж тем более, заказчика мы с Ильясом так и не узнали.

Был парень, которому хотелось сделать себе имя, Вика рассчитывала продать свой опус дважды, заодно заметя следы, но кого он интересовал?

"У тебя есть враги. Ты знала об этом?"

Врагов у меня, как я уже упоминала, всегда хватало, так что: одним больше, одним меньше, какая, собственно, разница? Хотя, конечно, разница была, и весьма существенная.

Часть третья. Школа танцев

Глава 1. Чужой монастырь

Я вышла из клуба и огляделась по сторонам. Как всегда поклонники, цветы, автографы, комплименты, попытки заговорить на разные темы. Не только у меня, но у меня, как обычно, больше. Какое-то время после памятной истории с Викажур, мои коллеги ещё по привычке спрашивали меня: «Ты с нами?», сейчас уезжали молча в наши излюбленные уютные ночные кафешки. Первая привычка, от которой мне скрепя сердце пришлось отказаться. И не только из-за отсутствия денег, а главным образом потому, что очень далеко было потом домой добираться, да и настроение у меня до сих пор никак не налаживалось.

Не находилась точка опоры. Предательство Вики я давно уже переварила, но моё будущее...

Раньше я двигалась вперёд по инерции, ни о чём не задумываясь. Зачем себе голову лишними проблемами забивать? Сейчас, казалось бы, самым важным было как можно скорее отыграть утраченные позиции, но стимула прежнего не было, я всё больше понимала, что мне нужны куда более основательные перемены в жизни, чем те, что со мной произошли.

Однако осознание этого пришло ко мне в самый неподходящий момент. Всё, что я так долго выстраивала, развалилось, у меня не было теперь ни кола, ни двора, ни гроша за душой.

И тем не менее... чем объяснить? Вот в таких, казалось бы, совершенно невыносимых условиях, как ни странно, исчезла вдруг психологическая клетка вокруг меня, куда-то испарился комплекс неполноценности. Я больше не казалась себе экзотическим или кафкианским насекомым, стала ощущать себя такой же, как все люди вокруг, и мне отныне плевать было на то, как они меня воспринимают.

И тем не менее... нельзя ли поконкретнее? Ведь рано или поздно из клуба мне всё равно придётся уйти. Возраст. Не откровение, конечно, всего лишь старая песня на новый лад, но сейчас она звучала для меня совсем по-другому.

Зачем ждать? Имело куда больший смысл поискать другие варианты заранее. Но какие именно? Открыть школу танцев? Создать журнал для нетрадиционалов в Интернете? Да их и так пруд пруди. Хотя, конечно, конкуренцию ещё никто не отменял.

Далеко не сразу я обратила внимание на одинокую фигурку с букетом синих ирисов в руке. Меня как током ударило. Я уже садилась в такси, и вдруг столь неожиданная встреча. Как видно, Вадим не попал в клуб: то ли охрана отсеяла, то ли денег у человека не хватило на билет. Он так и не решился ко мне подойти, пришлось самой проявить инициативу.

– Здравствуйте, Вадим. Не видела вас сегодня в клубе, как так получилось?

"Ирис" покраснел, пожал плечами:

– Меня не впустили. Никак не могу понять почему. Одет слишком просто? И вообще, как так можно? Одним взглядом решать: достоин ты или нет "столь высокой чести"?

– Да, вы правы, – с сочувственной усмешкой кивнула я, – казалось бы, столько веков прошло, а мир не меняется: всё та же затёртая до дыр истина про свой устав и чужой монастырь.

Вадим промолчал. Он не знал, как к моим словам относиться: как к издёвке или всего только чёрному юмору?

Между тем, таксист, который частенько подвозил меня домой, вышел из машины, чтобы ускорить процесс.

– Карета подана, – сделала приглашающий жест я, – вас подвезти?

– Да нет, я лучше на своей "ласточке" доберусь, – поспешил отказаться Вадим. – Вы езжайте, Саша, вам ведь к завтрашнему (пардон, сегодняшнему) дню как следует выспаться нужно. Я всего лишь хотел ещё раз представление посмотреть и несравненную приму поздравить. Кстати, как у вас с выходными, бывают? Можно было бы сходить в ресторан.

Я сразу поняла, что плакал горючими слезами мой сон сегодня, заплатила неустойку шофёру, не забыв принести ему глубокие извинения.

– Ресторан, так ресторан, зачем откладывать. Хотя я предпочла бы вариант поскромнее, мы обычно после работы "зависаем" в каком-нибудь круглосуточном кафе. Казалось бы, после такой интенсивной нагрузки ни о чём другом не мечтаешь, как сразу провалиться в объятия Морфея, но на самом деле нервы настолько после представления бывают напряжены, что сначала их хоть немного нужно в норму привести.

– Почему же вы тогда проигнорировали сегодня приглашение своих коллег? – удивлённо спросил Вадим. – И где ваша шикарная "Бэха семёрка" (BMW 7)? Неужели в ремонте? Я думал, такие машины не ломаются.

– Ломаются, всё ломается, – уклончиво ответила я. – Но предлагаю не уклоняться слишком от темы. Здесь недалеко, на чём поедем? На вашей "ласточке" или поймаем такси?

Мой кавалер смущённо пожал плечами:

– Ну, если мой "коняка" вас не разочарует, то зачем тратиться зря, кормить "бомбил"-дармоедов? Тем более, учитывая, что ночь на дворе – могут ободрать как липку.

Вернувшись от охранника, которому я отдала букеты – ещё один мой маленький бизнес, я с недоумением посмотрела на «Жигули пятёрку» Вадима. Давненько я на таком драндулете по ночной Москве не фланировала. Как я ни пыталась скрыть, Вадим заметил мою гримаску и, как видно, обиделся. Хотя ирисы его я оставила.

– Да, вы правы, конечно, давно пора бы сменить авто, но я привык. Не хочется предавать испытанного друга.

Я благоразумно промолчала, пристегнулась, и стала сосредоточенно объяснять, как проехать к "Пересвету" – у этого "умника" даже навигатора не оказалось.

Мы иногда украдкой посматривали друг на друга. Я никак не могла осознать, что со мной происходит. Совсем недавно я и мечтать не могла, что мы с Вадимом когда-нибудь хоть краешком глаза увидимся, а тут вдруг полный покой, граничивший с равнодушием. Чем объяснить? В принципе, такое случается – люди бывают на седьмом небе от счастья при первой встрече, а при второй могут пройти мимо, даже не взглянув друг на друга. Но только не со мной. Скорее, я просто внутренне сжалась, было очень обидно, что повторный шанс выпал мне так не вовремя, в столь тягостный период моей жизни. Да и со стороны Вадима я не наблюдала особого воодушевления.

Поразмыслив немного, я решила, что мне нет никакого смысла притворяться, что-то приукрашивать, а уж тем более – скрывать. Расположившись в кафе, где меня все знали, здоровались со мной, с недоумением посматривая на моего «доблестного рыцаря», который пришёлся здесь явно не ко двору, я неожиданно, совсем как та старуха с её неожиданной прорухой, взахлёб стала выкладывать всю правду о своих последних приключениях.

О Вике, о "Бэхе", о том, что в любой момент могу вылететь из "Косынки". Замена мне практически уже найдена, хозяева просто решили подождать до нового представления: зачем лишние деньги тратить на переделку костюмов, дополнительные репетиции, да и вообще – клиент, он ведь непредсказуем. Ещё о том, что мои поиски, не работы даже, а нового смысла жизни, пока не принесли никаких результатов. Ясно было, что танцовщицей меня уже никуда не возьмут, в нашем мире не одобряются подобные перебежки, выкаблучивания. Если только в другой город переехать? Но куда? В Петербург?

Вадима из нежданно-негаданно свалившейся ему на голову исповеди особенно потрясли мои столь резко изменившиеся жилищные условия. Да, что делать, мне пришлось поселиться аж в Новой Москве, то есть, за пределами МКАД, конкретно, в городе Щербинка. Мы жили там вшестером в трёхкомнатной квартире, даже на отдельную комнату денег у меня пока не набиралось. Шумы ближайшей стройки не затихали с раннего утра до глубокого вечера ни на минуту, репетировать, разминаться тем более было негде. Радовало лишь одно: то, что хоть мы и вылетели на обочину, оказались все лузерами, изгоями, среди нас не было людей отчаявшихся, спившихся, да и вообще, "чужих". Два гея, трое обычных ребят, из моей подтанцовки, ну и, конечно, я, "леди Багира".

Как я ни выворачивалась наизнанку, мне не удалось разбить стену отчуждения, неожиданно воцарившуюся между нами. Я понимала: зря, пожалуй, я трясла сейчас соплями в своих признаниях, кому интересны чужие проблемы? Хотя, в принципе, шла я на это осознанно. Дело было даже не в том, что мне хотелось показать себя в крайней степени унижения, то, что я тля и вообще ничего собой не представляю – у меня не было никакого желания увидеться когда-нибудь ещё раз с сидевшим сейчас напротив человеком. Не принц, да, конечно, обыкновенный бухгалтер, но, главное, что он был не из «наших» и даже ближайшего к «нам» окружения, и сколько бы я ни распиналась сейчас перед ним, что он мог понять из моих заморочек? Лучше бы не приходил вовсе, у меня, по крайней мере, осталось бы в неприкосновенности воспоминание о той волшебной ночи и о человеке, который мне её подарил.

– Ну что? – улыбнулся Не Принц, когда мы вышли на улицу. – Теперь в Щербинку?

– Нет, – отрицательно покачала головой я. – Слишком далеко. Ни вам, ни мне нет смысла мотаться туда и обратно. Лучше отвезите меня, если вам не трудно, обратно к клубу. Вообще-то, не положено, но, может, удастся скоротать остаток ночи в гримёрке.

Доставив меня к "Косынке", Вадим помахал мне рукой на прощанье:

– Пока, увидимся ещё!

Я промолчала. Как, интересно? Мы даже не обменялись телефонами. А, да и бог с ним!

Глава 2. Джангл танго

Обычно я сплю довольно крепко, однако в ту ночь оказалась разбужена необычным сном, который был настолько явственным, что я могла вспомнить в нём потом мельчайшую деталь. Мы сидели в кафе, вдруг заиграло танго, и Вадим пригласил меня танцевать. Меня, Багиру! Было немного смешно смотреть на своего кавалера в его мешковатом костюме, очках с большими диоптриями и ботинках совершенно не подходивших для столь сложного танца. Больше всего я боялась, что он отдавит мне ноги.

Однако ничего подобного не произошло. Уже по тому, как меня уверенно взяли за талию и крепко сжали ладонь, я поняла, что партнёр мне попался достойный.

Ах, как жаль, что я была не в своей прежней квартире, я непременно встала бы сейчас и повторила все свои движения от начала и до конца. Не поленилась бы надеть для этого своё лучшее платье.

Пиджак Вадима развевался в разные стороны, я была в его руках, как гуттаперчевая кукла. Посетители смотрели на нас, затаив дыхание, не понимая, что происходит. Откуда вообще мы взялись? А я пребывала в таком восхищении, что мне хотелось обойти все наши любимые кафешки и продолжать, продолжать наш танец до бесконечности.

Боже, как тяжело мне было лежать неподвижной и притворяться спящей. Во мне звучала феноменальной красоты музыка, складывались сами собой слова в чудесные строки. Конечно, надо было встать и, осторожно пробравшись в ванную, записать на каком-нибудь клочке бумаги то, что перехлёстывалось сейчас во мне через край, но неожиданно я вновь уснула.

А утром всё забылось, исчезло в ворохе пустопорожних звонков и житейских мелочей, и это была невосполнимая потеря. Остался лишь букет синих ирисов на тумбочке перед моей кроватью.

Я не пыталась вспомнить, что со мной произошло, мне было сложно разобраться в своих чувствах. Но впечатление было на редкость отвратное. Меня продолжало изводить отчаяние, а нужно было собраться и взять себя в руки, зрителю было наплевать на мои переживания.

Так снова потянулись однообразные, угнетавшие своей неопределённостью, дни. Пока однажды в клубе, перед репетицией, я не решила восстановить тот танец из своего сна. Вспомнить я его решила через движение. Оживляла в памяти, как мы двигались с Вадимом, и сами собой возникали на губах музыка и слова, я потихоньку их напевала. Наш гитарист, уже пришедший на работу, некоторое время молча, с улыбкой, наблюдал за мной, а затем попытался воспроизвести на своей «EPIPHONE» захвативший меня мотивчик, чтобы начать аккомпанировать мне. Однако у меня не было никакого желания делать достоянием широкой публики свой бриллиантик, и я скоренько убралась в свою гримёрку.

Там я быстро записала то, что мне удалось вспомнить, и мелодия уже не покидала меня. Потом, при каждой удобной возможности, я постепенно приводила в порядок текст, пока не родилась неплохая вещица, которую я напевала, лишь когда оставалась с собой наедине, продолжая хранить её в самой глубине своего сердца. "Танго джунглей", "Джангл танго". В который раз хочу поблагодарить тебя, Редьярд! Я у тебя в неоплатном долгу.

Приблизительно в то же время меня стали изводить совсем другие воспоминания. Я медленно, до мельчайших подробностей, восстанавливала в памяти нашу первую встречу с Вадимом, пересматривала без остановки его фотографии. Но всё же была очень удивлена, когда он мне позвонил на смартфон.

– Привет, это я, Вадим, не узнала?

Голос был такой же спокойный, как и в прошлый раз, а вот во мне вдруг всё перевернулось.

– Узнала! Почему бы и нет? – ответила я, стараясь, насколько возможно, оставаться невозмутимой. – Номер из пиратских баз данных узнал?

– Не-а! Не угадала, – Вадим не обратил никакого внимания на мой холодный тон, – фанаты твои подарили.

– Подарили? – скептически усмехнулась я. – Представляю, в какую сумму тебе такой подарочек обошёлся.

– Понятно, – вздохнул "милый мой бухгалтер". – Я сегодня не вовремя. Ты явно не в настроении. Но уж потерпи, мне нужно тебе одну вещь передать, не хотелось бы дожидаться окончания представления. Ты когда приходишь на репетицию? Я подъеду к клубу. Если рано, то, в крайнем случае, отпрошусь. А то в прошлый раз я чуть было не проспал на работу, да и потом никак не мог сосредоточиться над своей цифирью.

Передать? Что?

Я никак не могла понять, и еле пережила эти несколько часов до нашей встречи.

Глава 3. Клетка для пантеры

Как нарисовать птицу?

Сначала нарисуйте клетку,

С открытой дверцей...

Поль Элюар

Вадим передал мне небольшой свёрток и тут же уехал, уже в гримёрке я медленно развернула его. Лаконичность присутствовала на высшем уровне: только ключ и адрес, нацарапанный на клочке бумаги. Ещё несколько часов неизвестности. Но и их я кое-как перетерпела.

Квартирка с высокими потолками и скрипучими полами в центре Москвы. Длинный широкий коридор и три комнаты, сравнительно большая кухня. Как видно, здесь когда-то была коммуналка. На одной двери надпись, нацарапанная всё тем же корявым почерком: "Леди Багира", но когда я толкнула её, она оказалась запертой. Очередной сюрприз. Как видно, мой доблестный идальго был на них большой мастер. На другой двери была ещё более короткая надпись: "Вадим". Я не стала заглядывать в комнату, было и так ясно, что Мастер Загадкин после напряжённого трудового дня без задних ног спал. Ну и, наконец, надпись "Саша". Господи, какой же там был бардак! Но, тем не менее, присутствовали старый диван, застеленный свежим бельём, кустарной работы платяной шкаф. Что мне ещё было нужно? Я сходила в ванную, затем нырнула под одеяло и тут же провалилась в глубокий сон.

Когда я отверзла очи утром и прошлёпала в приготовленных мне тапочках по коридору, моего соседа уже не было, укатил на работу. На кухне был приготовлен завтрак и, снова лаконичность, никаких записок с пояснениями. Из завтрака мне ничего не подходило, и я его отправила в ведро для мусора. Ну откуда человеку знать, чем питаются танцующие пантеры? Заглянула в холодильник, мышь там, конечно, не повесилась бы, нашла что пожевать, но для хищницы ничего подходящего не нашлось. Пришлось одеться абы-как и отправиться в ближайший универсам.