Текст книги "Машина Ненависти"

    Нас завтра уже не будет.

    И как отреагирует мир?

НАЧАЛО

       Москва, 29 августа

       Алексей никогда не думал, что может так быстро бегать. Впрочем, он вообще не подозревал о своей способности к бегу.

       – Стой, на!

       Сердце встрепыхнулось по-заячьи, спину полоснули ледяные когти. Оглядываться уже не хватило смелости, и так ясно – преследователи близко.

       Невысокую оградку детской площадки Алексей перемахнул с легкостью лани, хотя еще вчера из-за компьютера вставал с кряхтением. Едва не упал на вязком песке, лишь чудом удержал равновесие. И – снова бежать! Бежать как можно быстрее от этого первобытного страха перед дракой, перед уличными хищниками, вздумавшими обратить пустые взоры на него.

       Людей как назло почти нет – середина рабочего дня, и плавленая августовским солнцем Москва сидит в офисах. Надеяться не на кого...

       Пробежать насквозь парковку, петляя меж автомобилей, что поставлены в три ряда и на газоне; и под гулкие шлепки сандалий помчаться вдоль дома.

       Открытая дверь одного из подъездов многоэтажки показалась благословлением небес. Инстинкт тут же рванул за воротник, буквально потащил туда. Задыхающийся, Алексей ворвался в сухую прохладу подъезда. Не снижая темпа, вознесся на четвертый этаж. И только там позволил себе влипнуть в грязную стену, стечь размазней, жадно ловя распахнутым ртом воздух.

       Пока пытался отдышаться, сам не заметил, как трясущиеся от страха пальцы юркнули в сумку-почтальон: usb-провода, наладонник с антенной усилителем, упаковка раздавленного до крошек печенья, какой-то хлам... сердце сжалось до размеров грецкого ореха!

       – Где?!. – беззвучно закричал Алексей.

       Когда пальцы, наконец, обвили заветный футляр, Алексей чуть не расплакался. На месте! Не потерял!

       Вдруг в странном шуме Алексей с трудом узнал топот. С недоверием прислушался: так и есть! Они, снова они!

       Судорожный ток мыслей изменился. Привычные в стрессовой ситуации "как это могло произойти?", "почему я?!" или "вот вляпался!" растворились. Вместе со вкусом ледяного свинца на языке пришло знание: дом не знакомый, тут не к кому бежать, а значит, – это конец. Его загнали.

       Загнали!

       Эта мысль чудовищно выматывала, била под колени. Однако Алексей продолжал бежать. Он уже не слышал преследователей, – только свой хрип из схваченных спазмом легких. Продираясь сквозь пелену перед глазами, перескакивал со ступени на ступень. То ли от недостатка кислорода, то ли от мелькающих этажей закружилась голова.

       В промежутке между девятым и десятым этажами он остановился. Судорожно вцепившись в облезлые перила, Алексей задержал дыхание. Несколько мгновений слышал только бой собственного сердца, потом в воздухе, наполненном запахом хлорки, различил торопливые шлепки шагов.

       Преодолевая режущий нервы страх, он склонился над лестничным пролетом, заморгал часто, стряхивая с ресниц слезы и капельки пота, и... напоролся всей душой на чужой взгляд.

       – Он наверху!

       Алексей отшатнулся, внизу по-шакальи заулюлюкали. Какой-то панический визг рванул его глотку, на выходе скомкавшись в стон. Рыдая, Алексей бросился на этаж выше.

       На шестнадцатый, и последний, он выбежал, уже ничего не соображая. Хотел было метнуться к бородавкам дверных звонков, но тут на глаза попался зев выхода на крышу. И снова фатальная удача – дверь не заперта.

       Будто актер в момент трагической развязки, Алексей выскочил на крышу. Под подошвами сандалий захрустел гравий, блестящий от осадков несгоревшего керосина, выброшенного из двигателей низколетящих самолетов.

       Понадобилось ровно десять секунд, чтобы оббежать крышу по периметру и понять – тупик. Ни надстройки, ни иного выхода. Только ветер и спутниковые антенны.

       За спиной захрустело, Алексей медленно обернулся.

       Трое перекачанных быков, как живые пособия по стероидным добавкам для бодибилдеров. На угловатых и тупых лицах радостные оскалы. Четвертый, заводила в модном и богатом прикиде, видимо в загоне не участвовал. Остался в машине внизу, лениво дожидаясь верных псов.

       Алексей отступил, когда амбалы двинулись на него, растягиваясь полукругом.

       – Ну куда ты, а? – глумливо улыбнулся один. – Мы тебя не тронем, вася, ты не боись. Ну че ты как чика, на!

       Второй заржал, поддакнул:

       – Та не ссы!

       Парапет крыши мягко ткнул в поясницу. Алексей обернулся, внутри все сжалось от ледяного страха: внизу все чудовищно маленькое.

       – Да успокойся ты!

       На миг захотелось поверить этим, но потом ладонь инстинктивно нашла широкий чехол в сумке.

       – Дай посмотреть, – попросил амбал, когда Алексей извлек оттуда черные пластиковые очки, похожие на 3D, только с сильно утяжеленными дужками. – Мы не сломаем, честно...

       "Нет, не сломают, – понял Алексей обреченно. – Просто изобьют меня, а гаджет заберут с собой. И тогда..."

       Решение пришло внезапно. Отчаянное и холодное. От него, кажется, даже перестало биться сердце.

       – Эй! – вскрикнул бугай. – Стоять! Вася, на!!

       Не давая преследователям опомниться, Алексей запрыгнул на парапет. Внезапный порыв ветра едва не сбросил его обратно, но Алексей смог удержаться, и, чтобы не было так страшно, надел очки.

       Когда палец надавил крошечную клавишу на ободке, все исчезло: и крыша, и эти городские падальщики, и все проблемы. Он снова увидел тайный мир.

       Тогда пришла уверенность. Он правильно поступает, эту тайну нельзя показывать, ее нужно скрыть. Любой ценой.

       Откуда-то издалека донесся глумливый окрик:

       – Ты че?!! Стой, бля!!

       Но Алексей уже отвернулся, и сделал короткий шаг.

       На миг появилась невесомость, а потом снизу налетел ветер...

    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

    Дым и зеркала

    Глава 1

    Закон улитки

       Королев, 1 октября

       Стены оклеены обоями лишь до середины. Выше, прямо из-под деревянного экватора с высеченными руническими узорами, возносятся к потолку невиданные растения. Исполненная рукой мастера картина на бетоне изображает цветочных фей, кувыркающихся в энергетических потоках счастья. Нарисованные стебли красиво переплетаются с настоящими: плющ естественно оплетает пейзаж из краски, почти незаметны кронштейны для поддержания растений. Создается иллюзия, что вокруг дремучие заросли.

       Еще выше, под самым потолком, троица дорогих кондиционеров. В подсветке фиолетово-розово-золотых диодов, скрытых в стеблях плюща, ниспадают волшебные водопады. Увлажненный воздух только одним таким видом дарит здоровье и умиротворенность. А множества солнц наверху, самых ярких и необычных расцветок, могут в равной степени принадлежать трипу от ЛСД, а могут быть пейзажами сказочных миров из бесконечной вселенной. Там же и ртутные россыпи звезд, планеты, качающиеся в кольцах.

       Мягко ступая по гравиевой дорожке, Даля касалась кончиками пальцев растений. Казалось, что дорожка уводила ее в дивный сад. Вот-вот заросли приоткроют тайный мир, полный спокойствия и умиротворения, и она прикоснется к его сокровенным тайнам. Погладит мягкий пух кроликов, прижмется к теплой и пахучей коре столетнего дуба, услышит мягкое фырканье единорога... Впрочем, встреча с единорогом ей не грозит. Тот, говорят, является только к девственницам.

       Среагировав на движение, включился музыкальный центр. Под звуки Jefferson Airplane "Somebody To Love", девушка замерла на середине комнаты, веки прикрыли глаза. Нежные лучи солнца обласкали ее обнаженное тело. Там, за широким окном, сейчас мир жадно впитывает последнее осеннее тепло, а здесь комфортно и уютно всегда.

       Даля придумала такую комнату еще задолго до покупки квартиры, когда только начинала работать. Ее инструктор по йоге всегда говорил, что у каждого человека должно быть интимное пространство. Не только собственная комната, но нечто особенное, как раковина для улитки. Место, где человек будет с радостью трудиться и восстанавливать силы. "Ву-вей" – концепция невмешательства и созерцания мира. Иначе говоря – бесконечное мгновение умиротворения. Только так можно добиться идеального разделения жизни на "инь" и "ян", на активное взаимодействие с миром, и пассивное, помогающее взглянуть на многие вещи непредвзято.

       Теперь Даля понимала его. Ей девятнадцать лет. У нее замечательная работа, очень приличный оклад. Она убежденная вегетарианка, искренняя фанатка йоги и "яблочной" продукции; и, самое главное, счастливая обладательница двухкомнатной квартиры, где одна из комнат таит в себе такое чудо. Правда, чтобы оборудовать "тайный сад" пришлось копить полгода, а потом еще делить квартиру с младшей сестрой-художницей, пока та закончит оформление "сада". Но результат того стоил. Только друзья и знакомые удивились, когда Даля отдала сестре оставшуюся после родителей квартиру в столице, а сама перебралась в подмосковный Королев.

       Где-то в другом мире послышался телефонный рингтон.

       Даля глубоко вдохнула напоследок, с удовольствием ощущая у корня языка отголоски воздушной свежести, и только потом вышла. Когда за спиной мягко притворилась дверь, мир будто изменился. Она и впрямь ощутила себя улиткой. Только теперь уже нет защитного и уютного панциря.

       Телефон продолжал звонить. После недолгих поисков айфон нашелся в кармане вчерашних джинсов.

       – Алло?

       Голос в трубке полуутвердительно спросил:

       – Далия Верникова?

       – Да.

       – На ваше имя поступил заказ. Принимаете?

       – Конечно.

       – Отмечаю. Подробности сброшу на корпоративную почту.

       – Буду ждать, – ответила Даля, но связь уже прервали.

       Когда из "внешнего мира" напомнили о работе, ходить обнаженной даже по собственной квартире стало неуютно. Даля с усмешкой подумала, что вне "тайного сада" ей нужна другая раковинка. На эту роль с успехом годится одежда.

       Даля накинула халат, и, включив ультрабук на столе, отправилась заваривать чай.

       На кухне царит безупречный порядок и чистота, хотя Ася, сестра Дали, считает ее квартиру пустой. По этому вопросу их мнения всегда расходятся. Даля, например, испытывает жуткий дискомфорт в доме сестры. Там постоянный "творческий" беспорядок, свалка одежды и белья на стульях, грязная посуда во всех комнатах, чашки с ореолами кофе на дне, часто используемые в качестве пепельниц. А так же бесчисленное количество раздражающих вазочек, сувенирных фигурок, картин (в том числе и недорисованных), камешков-ракушек-талисманов, засилье мягких игрушек. Музейная барахолка, говорила Даля, а не жилище.

       – Зато уютная, – парировала Ася едко. – Лучше жить в музее, чем на выставке мебели!

       – Это минимализм, – отвечала Даля спокойно. – Дом должен быть просторным, чтобы дышать воздухом, а не пылью.

       – Это не минимализм, а педантизм! У тебя же даже вся бытовая техника одной фирмы...

       Спор мог продолжаться до бесконечности, Ася всегда была упряма, и каждый оставался при своем мнении. Хотя, может быть, она и в чем-то права, кому-то ее квартира может показаться чересчур пустой. Минимум мебели, максимум стекла и пространства. Все, за исключением "тайного сада", в одной цветовой гамме – классической черно-белой.

       Набрав из швейцарского фильтра воды, Даля включила электрочайник. Чтобы не ждать впустую, вытянула из кармана халата бусинки наушников, включила айпод на случайное воспроизведение. Звуки тут же потонули в романтической балладе "Мельницы".

       Пока закипал чайник, Даля следила за крошечным роботом-пылесосом, тот деловито подбирал на кафеле пола невидимые соринки. У ее ног он замер, подумав секунду, с неудовольствием развернулся. На крышке из фоточувствительно пластика появился гневный смайл, – обычная реакция программы на перестановку в интерьере или внезапную преграду.

       Залив кипятком зеленый чай, она вернулась в комнату. Макбук послушно ожил, Даля запустила браузер.

       В почте обнаружилось сто сорок писем, большая часть – рассылки специализированных форумов, где она регистрируется для работы. Мельком проглядев новости, она удалила спам и распечатала два письма от диспетчера.

       В одном, как и обещали, адрес и контакты нового клиента; в другом текстовый файл с названием "Обновления". Такие формы "Синий джинн" рассылает регулярно, не положено уважаемому предприятию быть статичным. На этот раз ее фирма сообщала об акции: каждому клиенту, заказавшему исполнение желаний в третий раз – стопроцентная скидка и клиентская карта незнакомого Дале ресторана.

       Запомнив, Даля вернулась к первому письму.

       Подробностей почти нет. Хотя, если судить по фамилии, часто мелькающей в политических хрониках страны, – желание клиента будет трудным. Так полгода назад сын одного политика заказал настоящих русалок для отца, и – "чтоб без комплексов". Даля неделю потратила на объяснение, что "Синий джинн" сексуальными услугами не занимается. Несмотря ни на какие суммы гонорара. Быть бы скандалу, да спасла другая фамилия, ее шефа, не менее породистая. Да и Даля умудрилась заказ устроить так, что клиент все равно остался довольным. Его отец так и не узнал, что троица русалок, рассекающих волны в кильватере его яхты, была звеном профессиональных пловчих.

       С тех пор перерывов в работе у нее не бывает. Безупречный профессионал, как охарактеризовал ее шеф.

       Допив чай, Даля поставила чашку в посудомойку и пошла одеваться.

    Глава 2

    Neo_Dolphin

       Москва, 1 октября

       После двух суток практически непрерывной работы на клавиатуре суставы пальцев будто одеревенели. Данил с удивлением взглянул на ладони, прикидывая, чем снять усталость. Хотел было сунуться к аптечке, но вместо этого снова влез в интернет. Вызвал страницу своего блога "Записки выжившего после зомби-апокалипсиса", кликнул по "новой записи". Хихикая, написал:

       "О, великий Интернет! Благодаря тебе люди снова и снова будут проходить эволюцию! Следующее поколение детей будет рождаться уже с заранее натренированными для печати пальцами, кривыми, толстыми и сильными, как у ковыряющихся в носу обезьян".

       Не успел опубликовать, как посыпались комментарии френдов...

       Все, вот теперь можно и отдохнуть.

       Музыка из популярного аниме-сериала автоматически утихла, когда в углу экрана всплыло сообщение о входящем звонке. Номер неизвестен.

       Секунду подумав, Данил кликнул по клавише приема. Из динамиков компьютера прозвучал бодрый голос:

       – Neo_Dolphin?

       Данил поморщился, процедил в горошину микрофона:

       – Приличные люди сначала здороваются, представляются, и только потом задают вопросы. Элементарная этика.

       На том конце воцарилось пораженное молчание. Данил только хмыкнул. Не каждый справится с неожиданностью, когда внезапно заговорит из трубки знаменитый голос Левитана.

       Наконец, собеседник сориентировался. Сообразил, что его дурачат с помощью элементарной программы-синтезатора. Из динамиков послышалось мрачное:

       – Потому ты и скрываешь свой голос, что привык называть настоящее имя, да?

       – Не умничай, – парировал Данил. – Ты кто такой?

       – Мы не знакомы, но я давно хотел с тобой пообщаться. Слава о Neo_Dolphin гремит на все интернеты...

       От плохо скрытой лести у Данила зачесались пальцы оборвать связь. Уже в печенках сидят подражатели и обожатели! Несмотря на динамические адреса и номера, пару раз в месяц обязательно находятся желающие "пообщаться". Встречаются также и полные неадекваты – школота, начитавшаяся лурки. Через слово сыплющая мемами, о происхождении которых и не подозревает, пытается выведать подробности личной жизни, приобщиться к чужой славе.

       – У тебя три секунды, – процедил он с раздражением. – Одна...

       – Эмм, наверное, я некорректно выразился, или...

       – Две...

       – Да подожди ты!

       – Три, – с черной радостью объявил Данил. Его палец лег на клавишу отбоя: – Я – офф!

       – Internet Hate Machine!

       "Связь прервана, – сообщил виртуальный пейджер. – Длительность разговора..."

       Некоторое время Данил сидел неподвижно, пытаясь понять: послышалось ли ему? Имел ли в виду собеседник?..

       Через секунду Данил уже набирал его номер.

    * * *

       Когда пришел э-мэйл от Дикаря, именно так назвался внезапный представитель Internet Hate Machine, Данил допивал "порошковую радость": два пакета растворимого кофе три-в-одном на бумажный стаканчик из Мака.

       После звонка Данил полтора часа потратил на то, чтобы выяснить личность звонившего, и сейчас подбивал итоги. Мысленно создавал папки, перекладывал туда информацию из субкатологов, пытался вспомнить слухи. Любые крохи, позволившие бы утолить любопытство. Однако сведений было чрезвычайно мало.

       Кто такой Дикарь – вообще неизвестно. Ни один из поисковых запросов не дал результатов.

       Зато вот о транснациональном сообществе Internet Hate Machine он кое-что слышал. Вряд ли все правда, что говорят об их акциях, тут уже работает сарафанное радио, но если даже десятая часть выходок действительно принадлежит им – шутит с ними не стоит. Серьезные парни.

       После растворимого кофе начали слезиться глаза. С трудом подавив желание открыть медицинский справочник и прочесть о подобных симптомах, Данил встал из-за стола. Окинул мутным взглядом комнату.

       Ободранные обои, на которых в равных долях распределены плеши оголенного бетона, там неуклюжие рисунки черным маркером и стикеры хай-тековских фирм. Единственное окно закрашено черной автомобильной краской.

       В комнате два письменных стола. На первом Дэлловский пауэрбук потеснил реликтовый Макинтош; второй полностью скрыт запчастями, комплектами инструментов, мотками проводов и использованной пластиковой посудой.

       Единственная галогеновая лампа под потолком создает впечатление, что Данил находится в глубоком подвале, а не на четырнадцатом этаже в однокомнатной квартире в центре Москвы. Впрочем, он сам хотел такого ощущения: чувства, будто наступил апокалипсис. Это успокаивало. Заставляло поверить, что ненавистных ему людей в мире не осталось больше, что он последний здесь, в этом бетонно-кремниевом бункере высоких технологий.

       Данил приблизился к полке из разноцветного Лего. Мельком полюбовался коллекцией фигурок супрегероев, маской Дарта Вейдера и коричневым бумажным пакетом с отверстиями для глаз, потом зарылся в баночки лекарственных препаратов от аллергии. Вспоминая аннотацию, тщательно вымерял объем глазных капель, закапал, поморгал. Настроение сразу улучшилось. На всякий случай насыпал в ладонь еще горсть аскорбинок, они никогда лишними не бывают.

       Когда он вернулся за стол, в груди зародилось тепло, что позволило выпрямить спину и расправить плечи. Слава о нем, о лучшем сыщике интернета, гремит, аккумулируя информацию сама по себе, без малейшей доли пиара. Заслужить репутацию профи – дорогого стоит!

       Наконец, Данил решился. Кликнул по запечатанному конверту. В э-мэйле от Дикаря он прочел всего два предложения:

       "29 августа. Алексей Торомышев".

    * * *

       Данил всегда смотрел фильмы, где главный герой в современном мире теряет память и месяцами не может вспомнить себя, с особо циничной улыбкой. Уж кто-кто, а он знал едва ли не лучше всех – потеряться сейчас практически невозможно. Максимум – имитировать.

       В наше время практически каждый человек старше десяти лет уже успел прилично наследить в мировой информационной сети. Страница во вконтактике, на фэйсбуке или на сотне иных социальных проектов; не менее двух электронных почтовых ящиков; аккаунты в блогосфере, вэб-играх и на тематических форумах; виртуальные кошельки; регистрации в интернет-магазинах и на торрентах; фотографии в поисковиках или даже – удаленные, но оставшиеся в кэше! И это не считая обычных государственных ярлыков, вроде паспорта, ИНН и еще с десяток иных.

       Потеряться практически невозможно. Нет. Только не сегодня. Сеть превратилась в настоящее оружие для знающего человека. Однажды Данил даже слышал, что в правительственных службах есть особые группы психологов и криминалистов, составляющих портреты личности и психограммы по виртуальным следам. И он уверен в правдивости этих слухов. Сам такой же. Высококлассный спец по электронному поиску всего, будь то люди или события, он привык вычленять правду из самовосхваляющих постов, видеть подноготную виртуального снобизма и ложь эстетствующих фриков. В отличие от остальных, рядовых людей, Данил знает, что в интернете тоже есть личностная оболочка, способная много рассказать о хозяине. Только она скрыта, ее отследить можно лишь на уровне интуиции, по совокупности действий, совершенных с аккаунта цели: куда переходил, по каким тематическим ссылкам, что скачивал, какую музыку предпочитает, как отвечает в постах и много ли ошибок в словах. Вот тогда-то и вырисовывается настоящий характер, и он, в свою очередь, своим описанием помогает предугадать дальнейшие действия пользователя.

       Впрочем, большинство привыкло довольствоваться поверхностностью. Им достаточно и видимости того, будто в сети они анонимны.

       – В мире, где правят деньги, ничто не может быть анонимным, – сказал он.

       Да, так он и сказал, когда повторно связался с представителями Internet Hate Machine, что на русский переводится крайне неуклюже: Машина Ненависти Интернета, или, если литературно и витиевато – инструмент воздаяния по заслугам.

       – Ты сможешь добыть информацию? – в упор спросил Дикарь. – Справишься?

       Данил взглянул на обновившиеся цифры счета виртуального кошелька, и буркнул в горошину микрофона:

       – В мире, где правят деньги, ничто не может быть анонимным. Дай мне сутки.

       И, не прощаясь, Дикарь прервал связь.

       Пару минут Данил раздумывал с чего бы начать, мысленно создавая логически правильный график работы. В задумчивости достал из ящика стола ингалятор, но тут же забыл о нем.

       Внутри уже занялся привычный огонек охотничьего азарта.

       Таких как он в сети называют гиками, но, он сам себя считал отаку информационного пространства и урбанистической религии. Последнее – его собственная мысль. Фастфуд с шелестящей оберткой и быстро насыщающими веществами, витаминизированные напитки, стерильные удобства, инертный образ жизни и звук модемного соединения в железобетонной ячейке его квартиры. Вот то, что ценит он больше всего на свете...

       Он мазнул взглядом по закрашенному черной автомобильной краской окну, и губы спазмировали довольной улыбкой.

       Как он мог забыть про заколоченные двери в общий сумасшедший мир, где полно аллергенных микроорганизмов и проклятых личинок человеческого общества?

    Глава 3

    Реликт

       Москва, 1 октября

       Волошин никогда не любил такие вызовы. Если Хозяин зовет его к себе домой – дело плохо. Обычные задания Устранителю Проблем пересылаются с бодигардами или доверенными лицами.

       Но – что делать? – приходится отрабатывать хлеб, безбедную жизнь и десятки виз в загранпаспорте. Пришлось тащиться в центр, проклиная московские вечерние пробки.

       Охране в подъезде элитного дома в Москве могла позавидовать лейб-гвардия Ее Величества. Волошина дотошно обыскали, расспросили, заставили сдать мобильник и плеер. И только после разрешения хозяина квартиры пропустили к лифту. Да и то – ни на секунду не прекращая следить.

       "Бульдоги", – подумал Волошин презрительно.

       Пока в ответ на вызов опускался лифт, Волошин от нечего делать разглядывал себя в зеркале на стене. Его самая обычная внешность сейчас казалась невыносимо серой в этом мире исключительного качества. В сравнении с местными жителями и стрижка кривовата, и цвет кожи не тот, а про костюм и говорить не стоит. Только глаза не подкачали. Смотрю тебе в глаза, сказал как-то Хозяин с удивлением, а вижу летящую в меня пулю!

       Волошин позволил себе блеклую усмешку. Будто вытирая случайное пятнышко, коснулся поверхности зеркала. Крошечного расстояния между пальцем и отражением не было, как в обычном зеркале. Значит, – и здесь наблюдают сквозь одностороннюю прозрачную поверхность. Надо же.

       "Перестраховщики", – он снова мысленно сплюнул.

       В просторной кабине лифта, словно для перевозки роялей, кнопок не обнаружилось, сплошь кардридеры для ключей. Впрочем, проблема решилась сама собой, оказалось, что охрана и этим управляет.

       Двери распахнулись, в лицо мягко толкнула волна свежести. Волошин прошел насквозь экзотический сад прямо на лестничной площадке. Только через секунду понял, что это уже началась необъятных размеров квартира. Интересно, а журналистов сюда пускают, чтобы осветить жизнь владык страны?

       – Дима?

       Надо же, Хозяин сам вышел встречать!

       Волошин улыбнулся с осторожностью, строго храня черту между вежливостью, дружелюбием и панибратством. Хозяин – всегда Хозяин, даже с девками в бане.

       – Проходи, дорогой. Выпьешь?

       Волошин вежливо отказался.

       В молчании прошли в кабинет. Хозяин опустился в инструктированное кресло, отдаленно напоминающее трон, Волошин примостился на краю дивана и приготовился слушать.

       – Как жизнь, дорогой?

       – Н-нормально, спасибо.

       Никаких имен. Даже в доме Хозяина.

       – Как родители?

       – Живут, б-благодаря вам.

       – А жена?

       Волошин пожал плечами:

       – Уже б-бывшая. Замуж вышла. С-снова.

       – Все они суки...

       Хозяин помолчал, буравя взглядом пол. Наконец, вздохнул:

       – Ладно, Дима, к делу.

       Волошин ощутил нечто вроде облегчения. Практически гений в своем деле, он никогда не отличался страстью к болтовне.

       – Сына моего помнишь? Старшего, Виктора? Ну вот, из-за него ты здесь. Натворил дел гаденыш. Дело на него хотят завести.

       "Почему бы не решить все простым звонком?" – подумал Волошин с удивлением, но вслух ничего не сказал.

       Впрочем, Хозяин счел нужным пояснить:

       – Дима, – он вздохнул, – я сейчас в трудном положении, рисковать мне нельзя. Кое-кто под меня копает, я сейчас на виду. А довериться другому – не могу. Сам знаешь, какие люди меня окружают. Такие как мы с тобой – реликты. Молодые не знают слова "верность".

       Волошин кивнул.

       – Что он сделал?

       – Да, в общем-то, ничего особенного. Так, побаловался с дружками немного. Хотели прижать одного пацана на улице, – и чем он их задел? – а этот кретин заистерил.

       – Что з-значит "заистерил"?

       – С крыши сбросился, мутант.

       – Н-насмерть?

       – С шестнадцатого этажа. Конечно насмерть!

       Новый кивок.

       – Могут б-быть осложнения?

       Хозяин передернул плечами, резанул:

       – Тебе лучше знать. В любом случае, действуй очень мягко и аккуратно, понял? И, – чтоб ни одна зараза!

       Отвечать Волошин не стал, да и не нужно это Хозяину. Для него главное – результат, а не слова. В этом он и вправду реликт.

    Глава 4

    Исполнитель желаний

       Королев, 1 октября

       Чистое нижнее белье... подумав, Даля отложила любимый комплект Victoria's Secret и выбрала черный кружевной, с бюстгальтером пуш-ап Wonderbra. Ее мальчиковая фигура в отражении зеркала сразу преобразилась.

       Дезодорант и капелька духов, джинсы с заниженной талией, коричневый пуловер, просвечивающийся совсем чуть-чуть. Любимый плеер – на пояс; айфон и кредитные карты – в сумочку-клатч.

       И никакой косметики. Это принципиально.

       Подхватив с полочки ключи от машины и сумку с ультрабуком, Даля вышла из квартиры. Заперев дверь, она спустилась на этаж ниже. Остановилась у двери, обитой потертым дерматином. В ответ на ее звонок раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась

       – Виктория Павловна, здравствуйте, – улыбнулась Даля. – Вы бы так сразу не открывали, знаете же, что сейчас это небезопасно. У вас же цепочка есть.

       Иссушенная старостью и пенсией старушка мелко закивала:

       – Да забываю, Далечка, забываю.

       – Я в белокаменную еду, – Даля всеми силами старалась не отводить глаз. – Вам нужно что-нибудь?

       Почему-то при разговоре с Викторией Павловной она всегда стыдилась. И сама не могла понять чего: ну не молодости же, в самом деле? Может быть того, что ее внуки не могут обеспечить старость, а она, Даля, теперь на себя взвалила обязательства перед чужим ей человеком?

       Пару месяцев назад Даля случайно заглянула в местный супермаркет. Как раз после завершения работы, с весьма приличным гонораром на карточке, ради которого другие трудятся по полгода. Заглянула, и сердце екнуло. В стороне от кассы, захлебываясь беззвучными старческими слезами, рыдала сгорбленная бабушка. Подслеповато перекладывала в ладони копейки, мелко дрожит в руке затертый пластиковый пакет.

       Обычно вот такой же стыд охватывает Далю, когда она подает милостыню, а ее благодарят. Вроде бы доброе дело совершила, а как-то гадко становится на душе – у тебя кусок пластика на поясе стоит полштуки баксов, а тут за сто рублей благодарят. И трудно потом бывает перебороть это чувство, чтобы снова оказать кому-то помощь. Гораздо чаще проходишь мимо, трусливо пряча глаза...

       Даля переборола. Не стыдясь насмешливых и брезгливых взглядов, утешила старуху, незаметно сунула ей в карман единственную из наличности пятитысячную купюру. А остаток вечера провела в бегах по аптекам и рынкам. Оказалось, еще бы неделю, и отказал бы организм Виктории Павловны. Узнав об истощении от врача, Даля сперва не поверила. Разве в современном мире еще умирают от голода?!.

       – Ничего не нужно, – засмущалась Виктория Павловна. – Что ты все носишься со мной, старой?

       Даля поняла, нужно действовать решительней:

       – Мясца взять? На котлеты?

       – Только если чуть-чуть, – это уже почти беззвучно, в сторону.

       – Ага, – обрадовалась Даля, – тогда к вечеру ждите.

    * * *

       Даля вывела машину на трассу, сделала на магнитоле музыку тише. В айфоне голос сестры оборвал гудки: