Текст книги "Македонского разбили русы. Восточный поход Великого полководца"

Автор книги: Николай Новгородов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Кыпчакские степи, Танаис, набег в Европу

То, что Александр был-таки в кыпчакских степях, можно видеть у Арриана и Курция Руфа. Ключевым положением в этом вопросе является локализация реки Танаис, на которой Александр воевал со скифами, разрушил семь их городов и построил свой город Александрию. Арриан, ссылаясь на Аристобула [8, 3, 30, 7], указывает, что Танаис впадает в Гирканское (Каспийское) море, и добавляет, что «некоторые говорят, что этот Танаис является границей между Европой и Азией. Должен быть еще другой Танаис, впадающий в Меотийское озеро» [8, 3, 30, 8].

Курций Руф предельно четко проясняет, кто эти «некоторые», говорящие, что по реке Танаис проходит граница между Европой и Азией: это, прежде всего, сам Александр, а также скифы, живущие на берегах Танаиса. «Танаис отделяет бактрийцев от скифов, называемых европейскими» [31, 7, 7, 2]. Александр, обращаясь к своим военачальникам Гефестиону, Кратеру и Эригию, говорит: «Отпали поверженные к нашим ногам бактрийцы и с помощью чужих сил испытывают наше мужество. Совершенно несомненно, что если мы оставим безнаказанными дерзких скифов, мы вернемся к отпавшим от нас, покрытые позором. Если же мы перейдем Танаис и покажем кровавым избиением скифов, что мы повсюду непобедимы, кто будет медлить с выражением покорности победителям даже Европы? …Между нами только одна река; перейдя ее, мы двинемся с оружием в Европу» [31, 7, 7, 11–13].

По-моему, позиция Александра абсолютно понятна: за рекой Танаис лежит Европа. Совершенно такую же позицию высказали скифские послы, прибывшие в этот момент в лагерь македонцев. Курций Руф пишет: «И уже они приготовили все для переправы, когда 20 скифских послов, проехав по своему обычаю через весь лагерь на лошадях, потребовали доложить царю об их желании лично передать ему свое поручение. Впустив в палатку, их пригласили сесть, и они впились глазами в лицо царя; вероятно, им, привыкшим судить о силе духа по росту человека, невзрачный вид царя казался совсем не отвечавшим его славе. Скифы, в отличие от остальных варваров, имеют разум не грубый и не чуждый культуре. Говорят, что некоторым из них доступна и мудрость, в какой мере она может быть у племени, не расстающегося с оружием. Память сохранила даже содержание речи, с которой они обратились к царю. Может быть, их красноречие отличается от привычного нам, которым досталось жить в просвещенное время, но если их речь и может вызвать презрение, наша правдивость требует, чтобы мы передали сообщенное нам, каково бы оно ни было, без изменений. Итак. Как мы узнали, один из них, самый старший, сказал: „Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить. Из Европы устремился в Азию, из Азии в Европу; если тебе удастся покорить весь людской род, то ты поведешь войну с лесами, снегами, реками и дикими животными. Что еще? Разве ты не знаешь, что большие деревья долго растут, а выкорчевываются за один час. Глуп тот, кто зарится на их плоды, не измеряя их вышины. Смотри, как бы, стараясь взобраться на вершину, ты не упал вместе с сучьями, за которые ухватишься. Даже лев однажды послужил пищей для крошечных птиц; ржавчина поедает железо. Ничего нет столь крепкого, чему не угрожала бы опасность даже от слабого существа.

Откуда у нас с тобой вражда? Никогда мы не ступали ногой на твою землю. Разве в наших обширных лесах нам не позволено знать, кто ты и откуда пришел? Мы не можем никому служить и не желаем повелевать. Знай, нам, скифам, даны такие дары: упряжка быков, плуг, копье, стрела и чаша. Этим мы пользуемся в общении с друзьями и против врагов. Плоды, добытые трудом быков, мы подносим друзьям; из чаши вместе с ними мы возливаем вино богам; стрелой мы поражаем врагов издали, а копьем вблизи. Так мы победили царя Сирии, а затем царя персов и мидийцев, и благодаря этим победам перед нами открылся путь вплоть до Египта. Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, Бактрия под твоей властью, Индии ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только больший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет… Война у тебя рождается из побед. В самом деле, хотя ты самый великий и могущественный человек, никто, однако, не хочет терпеть чужестранного господина.

Перейди только Танаис, и ты узнаешь ширину наших просторов; скифов же ты никогда не настигнешь. Наша бедность будет быстрее твоего войска, везущего с собой добычу, награбленную у стольких народов. В другой раз, думая, что мы далеко, ты увидишь нас в своем лагере. Одинаково стремительно мы и преследуем, и бежим. Я слышал, что скифские пустыни даже вошли у греков в поговорки. А мы охотнее бродим по местам пустынным и не тронутым культурой, чем по городам и плодоносным полям. Поэтому крепче держись за свою судьбу. Она выскальзывает, и ее нельзя удержать насильно. Со временем ты лучше поймешь пользу этого совета, чем сейчас. Наложи узду на свое счастье: легче будешь им управлять. У нас говорят, что у счастья нет ног, а только руки и крылья; протягивая руки, оно не позволяет схватить себя также и за крылья. Наконец, если ты бог, ты сам должен оказывать смертным благодеяния, а не отнимать у них добро, а если ты человек, то помни, что ты всегда им и останешься. Глупо думать о том, ради чего ты можешь забыть о себе. С кем ты не будешь воевать, в тех сможешь найти верных друзей. Самая крепкая дружба бывает между равными, а равными считаются только те, кто не угрожал друг другу силой. Не воображай, что побежденные тобой – твои друзья. Между господином и рабом не может быть дружбы; права войны сохраняются и в мирное время. Не думай, что скифы скрепляют дружбу клятвой: для них клятва в сохранении верности. Это греки из предосторожности подписывают договоры и призывают при этом богов; наша религия – в соблюдении верности. Кто не почитает людей, тот обманывает богов. Никому не нужен такой друг, в верности которого сомневаешься. Впрочем, ты будешь иметь в нас стражей Азии и Европы; если бы нас не отделял Танаис, мы соприкасались бы с Бактрией; за Танаисом мы населяем земли вплоть до Фракии; а с Фракией, говорят, граничит Македония. Мы соседи обеих твоих империй, подумай, кого ты хотел бы в нас иметь, врагов или друзей“» [31, 7, 8, 8–30].

Из этого следует, что скифы хорошо знали географию и не путались относительно места своего проживания. Это были европейские скифы, и Александр, перейдя Танаис, проник в Европу. Это свое понимание он подтвердил в более позднем выступлении перед войском, после ранения, полученного при штурме города индийцев маллов: «Начав с Македонии, я держу власть над всей Грецией, покорил Фракию и Иллирию, господствую над трибаллами и медами, обладаю Азией от Геллеспонта до Красного моря; вот я уже недалеко от предела мира, выйдя за который, я поставил себе целью открыть новую природу, новый мир. Из Азии я перешел в пределы Европы за один час. Став победителем той и другой частей света на девятом году своего правления и на двадцать восьмом году жизни, могу ли я, по-вашему, прекратить свой путь к славе, которой одной я посвятил всего себя?» [31, 8, 6, 20–21].

Таким образом, из античных источников мы видим, что Александр воевал со скифами на пограничной между Европой и Азией реке, коей является река Урал (Яик, Яксарт). Бассейн Урала и Зауралье в Средневековье относились к территории кыпчакских (половецких) степей, что свидетельствует о поэтической правоте в этом вопросе. Историки нашего времени посчитали, что Александр и сопровождавшие его ученые греки ошиблись в отождествлении Танаиса с Яиком. Для них Танаис, на котором Александр воевал со скифами, – это Сырдарья. Восстановим справедливость. А кроме того, отметим некоторые особенности скифов, ускользающие от внимательного взгляда наших дотошных историков.

Во-первых, вопреки историкам, упорно считающим скифов кочевниками, скифы говорят о себе, как об оседлых землепашцах, а не как о кочевниках. По Яксарту у них стояло семь городов. Поскольку скифы отказались подчиниться Александру, он разрушил эти города. При штурме одного из них Александр был тяжело ранен камнем в шею. Освирепев, он приказал уничтожать и мирное население. Результат – 120 тысяч погибших. Во-вторых, размеры своей земли скифы указывают равными завоеванной Александром территории, говоря, что за Танаисом их земля простирается до Фракии, с которой граничит Македония. В-третьих, скифы прекрасно знают свою историю и помнят события, имевшие место 300 лет тому назад, например, свой военный поход в Египет, победы над Сирией, Персией и Мидией.

Известно, что скифами высокомерные греки называли всех «варваров», проживавших севернее Понта и Каспия. Азиатских скифов чаще всего называли саками и массагетами. Часть саков была выходцами из Арты (Арсы), поэтому их царевичи назывались Арсаками (Аршакидами). Напомню, что арабы и персы считали Арсу столицй Третьей (по арабскому счету) Руси. Локализовалась она на юге Западной Сибири возле Золотого озера, из которого вытекает река Обь (рис. 19). Через 80 лет после Александра Арсак во главе саков выдвинулся к южному берегу Каспия и создал там Парфянское царство, существовавшее около полутысячелетия. А во времена Александра эти саки-парфяне жили, скорее всего, на Яксарте, и это им принадлежали семь городов.

И, наконец, персы, арабы, евреи, среднеазиаты, древние германцы, византийцы считали скифов русами. Грех нам, современным русским людям, отказываться от столь древней и блестящей истории своих предков.

Индия изначальная

Здесь мы приближаемся к ключевому вопросу нашего исследования: для чего Александру понадобилось идти в Сибирь, ведь он стремился в Индию? Ответ в том, что Индией в те времена называлась Сибирская земля. Более того, на самом севере Сибири, на берегу Северного Ледовитого океана величайший картограф античности Клавдий Птолемей располагал Индию древнюю, изначальную India Superior (рис. 20). Объяснением тому, что Сибирское Приобье называлось в древности Индией, служит Метаистория – так известный писатель В. И. Щербаков назвал историю закономерных миграций народов [73]. Согласно концепции Таймырской Прародины, рассмотренной мною в монографии «Сибирская Прародина» [146], переселяющиеся из Прародины на юг протонароды вынужденно останавливались в лесостепной зоне Южной Сибири, создавая здесь вторичный очаг этногенеза. Как считал известный санскритолог и сибиревед Рахуль Санскритьяян, именно отсюда, с берегов Оби, в 1770 г до н. э. отправились в Индостан индоарии. До ухода на юг реку Обь они именовали Индом, а окрестную землю – Индией. Как мы видим, это название сохранилось «до Александра». Именно эта сибирская Индия (Индоскифия) неудержимо влекла Александра, и он с Яика пошел на Обь (Инд).

В античной древности многие авторы считали, что путь в Индию лежал через Каспий. Из Каспия они, вслед за Патроклом, бывшим правителем восточных иранских земель около 255–280 гг. до н. э., предполагали проникнуть в Индию, двигаясь не на юг, а на север.

Скифским океаном у несравненного географа Средневековья Герарда Меркатора называлась акватория Карского моря (рис. 27). Плиний в I веке утверждал, что берега Скифского океана были обследованы силами македонян при Селевке Никаторе (не позднее 279 г. до н. э.). Селевк присвоил себе имя Никатора в результате победы над индийским царем, которого не смог раньше одолеть сам Александр Великий [25, с. 180].

Эратосфен помещал известный мыс Тамарос в северо-восточном углу Индии. Академик М. П. Алексеев ассоциировал этот мыс с Таймыром, полагая, что эта Индия располагается к востоку от Скифии и находится на берегу Моря Мрака [4].

Страбон считал, что в Индию можно проникнуть по рекам, впадающим в Каспий на северо-востоке этого моря. Но, зная, что Индия располагается юго-восточнее Каспия, он, искажая географию, загибает на юго-восток верховья этих рек, ассоциируя их с Амударьей и Сырдарьей.

В одном из своих манускриптов Леонардо да Винчи рассматривал путь в Индию через Дон и Каспий. Римский гуманист Юлий Помпоний Лэт, побывавший в Скифии в устье Дона, сближал Индию со Скифией и отождествлял Сибирь с Верхней Индией [38].

Средневековая западноевропейская хорография помещала в Сибири три Индиаланда: один рядом с Блаландом, другой – с Серкландом, третий – у конца земли, потому что с одной стороны его лежит область тьмы, а с другой – море [38, 39]. Пребывание Александра в сибирской Индии объясняет все географические и климатические несуразности его похода: и то, что «его» Индия не имеет формы треугольника, и то, что горы в «его» Индии расположены на юге и реки текут на север, и то, что, находясь на Инде, его войско страдало от лютых морозов и глубоких снегов, и, наконец, то, что в устье Инда Александр был в стране Мрака, то есть за Полярным кругом.

В областях былого проживания индоариев в Сибири сохранилось много «индийских» гидронимов. Это всем известная Индигирка (индусы до сих пор называют горы «гири», например Нилгири – «Голубые горы»). Кроме того, на самом севере Красноярского края в Пясину впадает река Тарея, «отюреченная» Дарья, у индоиранцев это «река, море». Здесь же в Горном Таймыре много рек с формантом «тари»: Нюнькаракутари, Малахайтари, Боруситари, Аятари, Дябакатари, Сюдавейтари и т. д. С берегов Ледовитого океана индоарии переселились на берега Оби, и здесь также остались их гидронимы. Например, в сотне километров севернее Томска в Обь справа впадает полдюжины речек с названием Чангара. От этого названия произошло наименование Шегарка. Упоминавшийся выше Санскритьяян именно отсюда по большой дуге через Северное Причерноморье выводил индоариев в Индию. Этот путь трассирован «чангарскими топонимами» – п-ов Чонгар в заливе Сиваш. А в Индии доныне сохранилось индоарийское племя чангара, что означает «провеивающие зерно». Зерно они провеивают на полевых токах, расположенных на холмах, которые они называют гарданами. На Чонгарском полуострове на Сиваше также есть большой холм, называемый Гарман.

Кроме того, в Томске в Томь справа впадает река Ушайка. Краеведы Г. В. Скворцов и А. А. Локтюшин производили название Ушайки от индоарийской богини утренней зари Ушас. И действительно, если из центра Томска посмотреть на восток, то открывается долина реки Ушайки. Таким образом, индийских топонимов в Сибири не занимать, и размещение Индии в Сибири во времена Александра вполне допустимо.

Географические особенности Индии, в которой был Александр

В описании «Индии», данном учеными спутниками Александра, никак не узнаются реалии Индостанского полуострова. Судите сами: устье Инда, как известно, представляет собой дельту, подобную Волжской, а Александр в устье «Инда» обнаружил громадный морской лиман. Вот как описывает этот лиман Арриан: «Сам он спустился по другому рукаву Инда к Великому морю, чтобы узнать, каким рукавом легче доплыть до моря… Во время плавания он достиг большого лимана, который образует при своем впадении река; быть может, и окрестные реки впадают сюда и делают лиман громадным, похожим скорее на морской залив. Появляются в нем и морские рыбы, более крупные, чем в нашем море» [8, 6, 20, 2, 3]. Географы, если бы читали историческую литературу, могли бы разъяснить, что дельта и лиман – это не одно и то же, что это принципиально разные устьевые ланшафтные образования и что в этой связи сомнительно, что Александр был в устье Инда.

Важнейшим доказательством того, что Александрова Индия располагалась в Сибири, является зимовка македонцев в устье «Инда» (Оби). Квинт Курций Руф сообщает, что в устье «Инда» Александр едва дождался весны, спасаясь от лютой стужи, сжег корабли. В русском издании Руфа 1819 года перевод с латыни вполне однозначен: «Наконец, большие холода уменьшились» [90]. По-видимому, ученому историку в конце XX века было уже очевидно, что никакие морозы в устье Инда на широте тропика 24 градуса немыслимы. Поэтому перевод этого абзаца смягчен: «Когда смягчилась зима, он сжег корабли, оказавшиеся излишними, и повел свои войска по суше» [31, 9, 10, 4–5].

Историки обходят молчанием это загадочное сожжение «лишних» кораблей, несмотря на то, что оно было совершенно неоправданным. Флот был нужен Александру для дальнейших походов. Курций Руф пишет: «Сам он в душе лелеял широкие планы: после покорения всех стран к востоку от моря переправиться из Сирии в Африку… Поэтому он отдает приказ правителям Месопотамии заготовить строительный материал на Ливанских горах, свезти его в сирийский город Тапсак, приделать кили к семистам кораблям – все они септиремы, – и спустить их в Вавилонию. С царей Кипра он потребовал меди, пеньки и парусов» [31, 10, 1, 17–19].

Более того, из устья Инда путь Александра пролегал в Вавилон. Туда вполне можно было пройти морем до устья Евфрата и поднявшись по реке. Нет, он, как безумный, сжигает «лишние» корабли и отправляется в Вавилон пешим порядком, зная, что потеряет здесь цвет своего воинства.

Совершенно исключительное значение в характеристике якобы индийской земли, по которой проходил Александр, занимают измерения длины тени от деревьев в полдень. У древних греков до изобретения гномона это был практически единственный способ хоть как-то оценить широту достигнутой местности. Поэтому, когда Диодор Сицилийский приводил в своей «Истории» данные о длине тени от дерева, он, я думаю, вполне понимал, что это наблюдение означает. Не понимают этого лишь современные историки, а географы и астрономы, к сожалению, не читают исторических источников, иначе давно бы разъяснили всем любопытствующим, что Александр не был на Индостанском полуострове.

Что же писал Диодор? «Росли здесь деревья разных пород, высотой в 70 локтей и такой толщины, что их с трудом могли обхватить четверо. Тень от них падала на три плефра» [23, 17, 90, 5]. Греческий локоть равен 45 см, а плефр 29,6 м, отсюда тангенс угла наклона солнца над горизонтом в полдень составляет 0,354, а сам угол – 19,5°. Астрономы могли бы разъяснить, что солнечный луч с углом к горизонту в 19,5 градусов в полдень можно наблюдать на северной широте 47° лишь в зимнее солнцестояние (рис. 21). В остальное время солнце на этой широте выше над горизонтом. Иначе говоря, такое наблюдение над тенью, которое приводит Диодор, могло быть сделано не южнее широты 47°. А севернее могло быть, если измерение проводилось не в конце декабря, а в любое другое время года.

Что такое широта 47°? Это северные берега Каспия и Арала, Балхаш и Зайсан, это южная граница Сибири. Значит, Александр пересекал-таки южную границу Сибири и находился севернее, то есть в самой Сибири.

Недоверчивый Страбон сделал попытку перенести акцент с длины тени на размеры деревьев. В своей «Географии» он описывает ситуацию так: «Много в Индии необыкновенных деревьев… Относительно величины деревьев он (Онесикрит. – Н. Н.) сообщает, что 5 человек с трудом могут охватить их стволы. Аристобул упоминает, что вблизи Акесина и слияния его с Гиаротидой есть деревья с наклоненными к земле ветвями, такой величины, что под тенью одного дерева могут предаваться полуденному отдыху 50 всадников (а по Онесикриту – даже 400)… Впрочем, что касается рассказов о величине деревьев, то все затмили писатели, которые сообщают, что видели за Гиаротидой дерево, дающее в полдень тень длиной в пять стадий» [59, XV, 21, с. 694].

Несомненно, Страбон с крайним недоверием и даже насмешкой относился к предшественникам, переводя проблему длины тени в психологическую плоскость, дескать, врут предшественники, наводят «тень на плетень»: «Однако все писавшие об Индии в большинстве случаев оказывались лгунами, но всех их превзошел Деимах; на втором месте по выдумкам стоит Мегасфен; Онесикрит же, Неарх и другие подобные писатели помаленьку начинают уже бормотать правду» [59, II, 9, с. 70].

Повторюсь: осваивая новые земли, древние везде, где могли, измеряли длину тени в полдень, особенно в день солнцестояния. Другого способа измерить широту местности у древних не было. И если Онесикрит привел в своем тексте измеренную им длину тени в пять стадий, значит, он сделал это специально, желая показать: вот какого «климата» мы достигли!

Высмеивая географов, приводящих почти километровую длину тени деревьев, Страбон, лучше всех знавший географию того времени, имел в виду, что на широте устья Гиаротиды в Индии (около 31°) длину тени 900 метров могло дать дерево высотой не менее 700 метров, и то только в день зимнего солнцестояния. А таких деревьев на Земле нет. Даже стопятидесятиметровые царственные эвкалипты, самые высокие деревья в мире, на широте 30–33° могли дать самую длинную тень, лишь немного превосходящую их высоту.

Современные географы-профессионалы, если бы захотели, могли возразить своему хоть и древнему, но знаменитому коллеге, что на более высоких широтах длина тени в полдень значительно превышает высоту деревьев. И чем выше широта и ниже солнце над горизонтом, тем длиннее тень. На широте Сургута двадцатиметровая ель при высоте солнца в десять градусов могла бы разместить на своей тени четыреста всадников, если бы стояла себе одинокая на ровной как столешня площадке. Что касается девятисотметровой тени, то ее можно получить лишь при высоте солнца над горизонтом не выше пяти градусов, и то если позволит рефракция.

Если отбросить страбоновское высокомерие и поверить Александру и его спутникам, то мы вправе сделать сногсшибательный географический вывод: Александр в Восточном походе пересекал широту 64°. А главное, и Александр, и сопровождавшие его ученые мужи отдавали себе отчет в том, что такое длина тени в пять стадий.

Пойдем далее по Индии, описанной античными авторами. «Древние, – пишет Арриан в „Индии“, – не представляли себе Индию в виде полуострова» [7]. Ее размеры считались 16 тыс. стадиев (около 2560 км) с запада на восток и 22 300 стадиев с севера на юг (около 3800 км). Неарх подчеркивал, что путь по индийской равнине составляет четыре месяца. Очевидно, что ни форма, ни размеры Индии не соответствуют Индостанскому полуострову, имеющему форму треугольника и гораздо меньшие размеры.

Квинт Курций Руф указывает, что в Индии, в которой был Александр, гористой является полуденная, то есть южная часть. «Индия вся лежит на востоке; она более пространна по своей ширине, сколько [чем] в длину. Полуденная ее часть гориста. Все прочее составляют обширные равнины, орошаемые множеством рек, из Кавказа текущих [90]. (Пусть название „Кавказ“ не смущает читателя. Речь идет о других горах, большинство историков ассоциирует этот „Кавказ“ с Гиндукушем. Я считаю, речь идет об Алтае. – Н. Н.). Воды реки Инда холоднее всех прочих и своим цветом несколько похожи на морскую воду» [31, 7, 9, 2–4]. Воды Ганга и Инда, как известно, мутные, желтые, если не коричневые.

Когда войско Александра на Гифасисе отказалось идти вглубь Индии за Ганг, в ответ на уговоры Александра двигаться дальше выступил старый воин Кен и, посомневавшись в том, что войско находится в Индии, сказал, что на юге, на берегу Океана есть другая Индия. Но зато здесь, на пути Александра, есть другой Океан, и, чем блуждать по земле, надо дойти до него и выполнить предначертанное судьбой. Квинт Курций Руф приводит дословно речь Кена. Вот фрагмент из нее: «Если несомненно, что мы до сих пор двигались в Индию, то страна на юге менее обширна; покорив ее, мы можем подойти к морю, которое сама природа сделала пределом человеческих устремлений. Зачем идти к славе в обход, когда она у тебя под руками? Здесь тоже на нашем пути океан. Если ты не предпочитаешь блуждать, мы дойдем, куда ведет тебя твоя судьба» [31, 8, 3, 13–14].

Кроме возможности географического и климатологического естественнонаучного взгляда на проблему маршрута Александра Македонского, можно взглянуть на нее глазами геолога. Впервые такая попытка сделана мною в 2008 году на конференции, посвященной столетию геологического образования в Томске [44].

В описании похода античными авторами внимание геолога привлекают некие экзотические скальные образования, называемые утесами, скалами, горами [8, 65, 91, 168, 256]. Горы округлой в плане формы, окружностью от 2 до 40 км, относительная высота от 750 м до 2 тыс. м. Склоны вогнутые, пологие у подошвы и скальные вертикальные у вершины. Поверхности гор плоские и обширные, с лесами, лугами, пашнями и родниками. На них собиралось до 30 тысяч обороняющихся.

У Арриана и Курция Руфа они встречаются пять раз, у Диодора четыре раза, у Плутарха два раза, у Юстина один раз. По описанию эти скалы очень схожи, выпячиваются от места к месту лишь те или иные их стороны. Меняются и названия скал. Чаще всего встречается название Аорн (пять раз), три раза встречается название Согдийская скала, два раза скала Сисимитра (Сисимифра) и один раз название скала Хориена. Б. Г. Гафуровым высказывалось мнение, что скал было всего две, но разными авторами они назывались по-разному и их описания ими вставлялись в разные места текстов [15].

Геологу трудно представить, что на маршруте Александра постоянно в разных местах встречались одинаковые плосковершинные горы. Должно быть, это была одна и та же горная система с множеством похожих вершин. И действительно, у античных авторов имеются указания именно на это. Например, Юстин пишет, что в Индии Александр подошел к Дедальским горам, представленным необычайно высокими и неприступными утесами (то есть это был единый объект). Курций Руф также упоминает страну Дедала. У других авторов горная страна называется то Кавказом, то горами Паропамисадов.

С геологической точки зрения совершенно очевидно, что речь в данном случае идет не об альпийских складчатых горах, а о столовых, сбросовых, представляющих собой резко поднятое плато. У нас в Евразии есть два таких плато: Декан на юге Индии (15° широты) и плато Путорана на севере Сибири. На плато Декан, высотой до 800 метров, снега нет, а воинов Александра, срывавшихся при штурме одной из таких скал, не смогли похоронить, поскольку не отыскали в снегу.

С точки зрения топонимики не может не привлечь внимание значительное совпадение некоторых названий объектов на маршруте Александра с современными названиями таковых в горах Путорана. Прежде всего, это название скал Аорн, Хориена согдийца Аримаза. В горах Путорана есть несколько рек с названием Хорон, в верховьях реки Виви есть небольшая речка Вивихорон, в озеро Собачье с востока впадает река Хоронен, близ Норильска на реке Рыбной есть водопад Орон. Неподалеку (по сибирским масштабам) расположено лесное урочище Ары-Мас. Гидронимы Хоронен, Хорон, Орон и Аорн выстраиваются в последовательный ряд и к ним закономерно примыкает топоним Хориен. Очевидно, здесь есть предмет для специалистов по топонимике и, более того, для многих естествоиспытателей.