Текст книги "Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв."
Автор книги: Николай Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Завоевав русские земли, ордынские правители стали размышлять над тем, как ими управлять, как извлечь из своей победы наибольшую выгоду. Самым разумным с точки зрения интересов Орды было сохранение прежнего политического устройства Руси, но уже как области монгольского государства.
Начиная с 1243 г. русские князья утверждались на своих «столах» особыми ханскими грамотами – «ярлыками», за которыми они должны были лично являться в Орду. Каждое княжество ежегодно выплачивало Орде большую дань. За положением дел на Руси зорко следили ханские чиновники – «баскаки», постоянно жившие в крупных городах.
Стремясь укрепить свое господство над Русью, поддержать постоянный страх перед угнетателями, ордынские воеводы периодически устраивали кровавые набеги на русские земли. Правители Орды хорошо усвоили один из главных принципов военной стратегии Чингисхана – массовый террор, уничтожение мирного населения, «всех, кто дорос до тележной чеки».
Особая роль в монгольской системе управления покоренными народами отводилась религии. Привлечение на свою сторону служителей культа, выделение их в качестве привилегированной категории населения было еще одним принципом монгольской администрации. Проведя в 50-е годы XIII в. общую перепись населения русских земель, наладив систему сбора дани и определив ее размеры, ордынские правители вскоре предприняли следующий шаг на пути упрочения своего владычества. В 60-е годы XIII в. устанавливается практика выдачи митрополиту особой ханской грамоты, в которой перечислялись льготы, предоставленные «церковным людям»: освобождение от уплаты ордынской дани, от постоя ордынских отрядов, от уплаты таможенных сборов.
Ханский ярлык русскому митрополиту составлялся параллельно на двух языках – русском и «татарском». Каждый новый хан и митрополит заново оформляли отношения, составляя и новый ярлык. При этом хан мог увеличить, оставить без изменения или же уменьшить круг привилегий, предоставленных русской церкви.
После свержения ордынского ига ханские ярлыки утратили всякое юридическое значение. До наших дней не сохранилось ни одного ханского ярлыка, выданного какому-либо русскому князю. Иное дело – ярлыки митрополитам. Несмотря на все утраты, на гибель множества архивных фондов, в одном рукописном сборнике первой половины XVI в. сохранились копии с текстов 6 ханских ярлыков русским митрополитам [14]14
Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916. С. 64—66.
[Закрыть]. Едва ли это можно объяснить простой случайностью. И после свержения ордынского ига церковники бережно хранили ярлыки, снимали копии, используя их как аргумент в полемике с великокняжеской и царской властью, мечтавшей об ограничении привилегий церкви, о секуляризации монастырского земельного фонда. «Вы же, православные князья и бояре, потщитесь к святым церквам благотворение показать, чтобы не быть вам посрамленными перед этими варварами», – говорится в предисловии к сборнику [15]15
Памятники русского права. Вып. 3. М., 1955. С. 471.
[Закрыть].
Что же все-таки заставляло алчных кибиточных политиков отказаться от части доходов, предоставить русской церкви такие широкие привилегии, каких не имела христианская церковь в средние века нигде в Европе? Может быть ордынские правители боялись нарушить заветы Чингисхана? Но мы знаем, что они довольно часто нарушали «священную ясу» – свод наставлений и поучений «потрясателя вселенной». Чингисхан, например, требовал от правителя трезвости и воздержания, а его сыновья и внуки проводили жизнь в пьянстве и разгуле. В действительности сохраняли силу лишь те положения ясы, которые отвечали потребностям и нравам своего времени.
Много говорят о веротерпимости монголо-татар, об их суеверном почтении к служителям любой веры. Сами монголы в начале XIII в. были приверженцами шаманизма – одной из разновидностей первобытных верований. Однако по мере расширения монгольской империи состав ее населения становился все более пестрым в религиозном отношении. Мусульмане и буддисты, конфуцианцы и даосы, огнепоклонники-манихеи и христиане – все они перемешались в водовороте монгольских завоеваний. Многим богам молилась и Золотая Орда. Правящая верхушка государства уже со времен хана Берке (1255—1266) обращается к исламу. Основная масса кочевников по-прежнему сохраняет языческие верования. В этих условиях религиозный фанатизм неизбежно привел бы к острым конфликтам прежде всего внутри самой Орды. Веротерпимость как норма государственной политики была оптимальной позицией для ордынских ханов. Однако между признанием права на существование любой религии на территории Золотой Орды и покровительством православной церкви существует глубокое различие. Ордынцы вполне могли разрешить существование русской церкви, но не дать ей никаких льгот или даже обложить усиленными налогами.
Предоставляя русской церкви значительные привилегии, правители Золотой Орды, несомненно, преследовали вполне определенные политические цели. Русское духовенство должно было при всем народе молиться «за здравие» ордынских ханов, освящая своим авторитетом иноземное иго.
Как оценить эту позицию церкви, ее косвенное участие в поддержании ордынского господства на Руси? Некоторые историки рассматривают получение митрополитами ханских ярлыков как «союз православной церкви и татарского хана», как своего рода измену национальным интересам или, по меньшей мере, беззастенчивую торговлю авторитетом духовенства [16]16
Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен. Т. I. [M.], 1933. С. 130.
[Закрыть]. Однако прежде чем выносить русскому духовенству столь суровый приговор следует ответить на вопрос: могла ли высшая иерархия отвергнуть предоставленные ей льготы и отказаться выполнять связанные с ними обязательства? В принципе такое предположение можно допустить. Но к чему привела бы несговорчивость иерархов? В период, о котором идет речь (вторая половина XIII – первая половина XIV в.), сохранение мирных отношений с Ордой было единственным путем к возрождению страны. Этим путем шли Александр Невский и Иван Калита. И мы едва ли упрекнем их за то, что они получали ярлыки на княжение из рук ханов и всеми средствами стремились задобрить Орду.
Разумеется, церковные иерархи по-разному относились к сотрудничеству с Ордой. Одни шли на это неохотно, скрепя сердце, другие – с радостью, предвкушая новые выгоды и преимущества.
Особенно тесные контакты с Ордой во второй половине XIII в. наладили ростовские епископы Кирилл (1231 – 1261) и Игнатий (1262—1288). Об этом рассказывает старинная «Повесть о Петре, царевиче Ордынском». После того как епископ Кирилл исцелил ханского сына, «вся Орда радовалась, и повелел хан давать владыке ростовскому ежегодную дань в храм святой Богородицы». После смерти Кирилла местные князья по приказу хана ежегодно обязаны были чтить его память богатыми подарками в Успенский собор, где находилась усыпальница ростовских епископов. Преемник Кирилла епископ Игнатий способствовал превращению Ростова в 70-е годы XIII в. в один из опорных пунктов ордынского господства на Руси. Он всячески ублажал поселившегося в городе ханского племянника «царевича» Петра. Со своей стороны крещеный татарин делал богатые подарки епископу, основал в Ростове новый монастырь. Ордынцы настолько доверяли Игнатию, что поручили ему возить в ханскую ставку «оброки ханские»– ежегодную дань с русских земель [17]17
Памятники литературы Древней Руси. Конец XV —первая половина XVI века. М., 1984. С. 22.
[Закрыть]. Примечательно, что впоследствии Игнатий, этот, по меткому определению одного историка, «татарский угодник», был причислен церковью к лику святых.
Русская церковь оказывала Орде и услуги дипломатического характера. Через епископа сарайского или же через самого митрополита ханское правительство вело переговоры с Византией.
Справедливость требует отметить, что ордынское иго принесло русской церкви не только новые экономические и политические привилегии. Духовенство вместе со всем остальным населением страдало от тех опустошительных набегов, которыми Орда устрашала русские земли. Только по летописным сведениям во второй половине XIII в. ордынцы совершили 14 походов на Русь. Иные из них, как, например, «Неврюева рать» 1252 г., «Дюденева рать» 1293 г., захватывали огромные территории, разоряли многие города. В ходе этих карательных экспедиций ордынцы не щадили и духовенство.
Большие сложности возникли у церковного руководства в связи с разорением и упадком Киева, где находилась резиденция митрополита. Город обезлюдел после погрома 1240 г. и несколько столетий не мог возродиться, оказавшись в зоне постоянных ордынских грабежей, на самой границе оседлого и степного миров. Митрополиты Кирилл II (1246– 1280) и Максим (1281 —1305) вынуждены были постоянно разъезжать по Руси, не имея в Киеве надежного пристанища. В 1299 г. митрополит Максим, «не стерпев насилия татарского», со всей своей свитой окончательно покинул Киев и переселился во Владимир-на-Клязьме. Однако и этот обескровленный татарами город не стал подлинной столицей русской церкви.
Покровительство Орды русской церковной организации в целом не исключало враждебных действий по отношению к конкретным церковным иерархам. Понимая, какое большое политическое влияние имеет «митрополит Киевский и всея Руси», ордынская дипломатия внимательно следила за его деятельностью. Известно, что Орда, опасаясь объединения русских земель, разжигала междукняжеские распри, выдвигала соперников наиболее авторитетным, могущественным князьям. Такую же политику ордынцы вели и по отношению к «князьям церкви». Во многих конфликтах внутри русской церкви исследователи видят происки ордынской дипломатии.
Одним из самых неприятных для русской православной церкви последствий установления монголо-татарского ига было ослабление ее духовной монополии, активизация различного рода «конкурирующих» религиозных течений. Ограждая экономические привилегии церкви, Орда, однако, не вмешивалась в вероисповедные дела и предоставляла русскому духовенству самому отстаивать свои позиции. Еще в 50-е годы XIII в. сбор дани с отдельных русских городов и земель монголо-татары передали откупщикам-купцам из Средней Азии и Ирана. На Руси их называли «бесермены», «басурмане» – так произносили здесь непривычное слово «мусульмане». Нашлись на Руси люди, желавшие облегчить себе жизнь, приняв веру угнетателей. Об одном таком новоявленном «мусульманине», ярославском монахе по имени Зосима, сообщает летопись. Вероотступник был убит во время народного восстания 1262 г. Летописи, которые, как правило, много раз редактировались церковниками, почти не сохранили сведений о влиянии ислама на Руси в этот период. Однако нельзя забывать, что мусульманство с начала XIV в. стало официальной религией Золотой Орды. В столице государства– городе Сарае на Волге – были выстроены роскошные мечети и медресе. Повсюду заунывна кричали муллы, призывая верующих на молитву. Тысячи русских людей, волей или неволей попадавших в Золотую Орду, знакомились с мусульманством. Примечательно, что митрополиту Петру (1308– 1326) пришлось вести диспут о вере с неким Сеитом, судя по имени – мусульманином [18]18
Житие митрополита Петра по списку конца XIV в. опубликовано в приложении к книге: Прохоров Г. М. «Повесть о Митяе». Л., 1978. С. 211.
[Закрыть].
Монголо-татарское нашествие и установление ига привели к обострению борьбы православной церкви с язычеством. Религиозное мышление крестьянской массы было весьма консервативно и практично. Торжество «иноплеменников» вызвало разочарование в христианском боге, который не смог защитить своих людей. Нашествие могло быть истолковано как проявление гнева, мести со стороны отвергнутых языческих богов. В то же время у христианизированной части населения, в первую очередь – горожан, вспыхнула фанатическая ненависть к языческим жрецам, колдунам, чародеям, происками которых объясняли все несчастья.
Говоря о роли церкви в этот тяжелейший период в истории Руси, нельзя не признать, что объективно она выступала хранительницей той части культуры, которая была связана с христианским культом. При митрополичьей кафедре, а возможно, и при Успенском соборе во Владимире в самую тяжелую пору не прекращалось летописание. По заказам церковных иерархов – митрополита, епископов ростовского, тверского и новгородского – велись немногочисленные каменные строительные работы второй половины XIII в. Сложные, малоизученные процессы протекали в это время в религиозной живописи.
Церковные иерархи заботились об укреплении феодального законодательства. В 70-е годы XIII в. митрополит Кирилл получил из Болгарии список юридического сборника – Кормчей, который во многих копиях разошелся по Руси.
Наиболее выдающиеся церковные деятели, такие, как, например, владимирский епископ Серапион (1274—1275), в обращениях к народу стремились ободрить людей, возвратить веру в свои силы. На то, сколь важна была тогда такая проповедь, указывал выдающийся русский историк В. О. Ключевский. Нашествие Батыя «оставило впечатление ужаса, произведенного этим всенародным бедствием и постоянно подновлявшегося многократными местными нашествиями татар. Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Люди беспомощно опускали руки, умы теряли бодрость и упругость» [19]19
Ключевский В. О. Очерки и речи. М., 1913. С. 201.
[Закрыть].
Летописцы точно зафиксировали это состояние всеобщего смятения, паники или же, напротив, оцепенения, психологического шока, которое вызывалось неотвратимыми, как стихийное бедствие, набегами дикой степной Орды. В такие моменты люди от страха «и сами не ведали, кто куда бежит» [20]20
Памятники литературы Древней Руси. XIII век. С. 149.
[Закрыть]. После кровавых расправ, учиненных ордынцами, «было очень страшно, так страшно, что и хлеб не идет в уста» [21]21
Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. XVIII. С. 81.
[Закрыть]. Приступы этого непреодолимого страха случались и много позже, даже тогда, когда Русь набрала силу и научилась побеждать ордынцев в открытом поле. Рассказывая о нашествии хана Едигея на московские земли в 1408 г., летописец дает горестную зарисовку с натуры: «Да аще явится где один татарин, то многие наши не смеют противиться ему, аще ли два или три, то многие русские, бросая жен и детей, на бег обращаются. Вот так, наказывая нас, низложил господь гордыню нашу» [22]22
ПСРЛ. Т. XVIII. С. 158.
[Закрыть].
С беспощадной яркостью рисует Серапион события недавнего прошлого. Бог «навел на нас народ безжалостный, народ лютый, народ, не щадящий красоты юных, немощи старых, младенчества детей... Кровь отцов и братьев наших, будто вода в изобилье, насытила землю, сила наших князей и воевод исчезла, воины наши, страха исполнясь, бежали, множество братий и чад наших в плен увели; многие города опустели, поля наши сорной травой поросли, и величие наше унизилось, великолепие наше сгинуло, богатство наше стало добычей врага» [23]23
Памятники литературы Древней Руси. XIII век. С. 447, 449.
[Закрыть].
Он обличает тех, кто и в час всеобщей скорби остается предан злу и корысти. «Даже язычники, божьего слова не зная, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое... Мы же считаем себя православными, во имя божье крещенными и, заповедь божью зная, неправды всегда преисполнены, и зависти, и немилосердья: братий своих мы грабим и убиваем, язычникам их продаем; доносами, завистью, если бы можно, так съели б друг друга, – но бог охраняет! Вельможа или простой человек – каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?! не такого ли человека, как ты сам?» [24]24
Там же. С. 455.
[Закрыть].
Путь к нравственному возрождению Серапион видит прежде всего в покаянии и очищении от злых помыслов. «Любите друг друга, милость имейте ко всякому человеку... Не возгордитесь, не воздайте злом на зло».
По свидетельству летописца, Серапион был «зело учителен». Вероятно, существовали десятки его цер-ковно-публицистических произведений. Однако беспощадное время сохранило лишь пять «слов» владимирского проповедника, каждое из которых стало украшением древнерусской литературы.
Большой интерес представляет загадочная фигура митрополита Кирилла П. К сожалению, письменные источники содержат до крайности мало сведений о людях и событиях второй половины XIII в. Можно лишь в самых общих чертах проследить биографию этого крупного церковного и государственного деятеля древней Руси [25]25
Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986. С. 217—221.
[Закрыть]. Прожив долгую жизнь, Кирилл был свидетелем величайших потрясений в истории страны. Он был близко знаком со многими знаменитыми людьми своего времени. В 40-е годы XIII в. Кирилл служил могущественному и храброму князю Даниилу Галицкому в должности печатника, то есть хранителя всей княжеской канцелярии.
В 1246 г. Даниил направил Кирилла в Малую Азию, в Никею, где находился тогда константинопольский патриарх. Вскоре Кирилл стал первым утвержденным патриархом митрополитом из русских. Вернувшись на родину, он уезжает в Северо-Восточную Русь. При его содействии намечается сближение двух оппозиционно настроенных по отношению к мон-голо-татарам князей – Даниила Галицкого и великого князя владимирского Андрея Ярославича. В 1250 г. Андрей женится на дочери Даниила. Венчание во владимирском Успенском соборе совершал митрополит Кирилл.
Однако идея антиордынского союза русских князей была в тот период иллюзорной. Она грозила новыми бедствиями для народа. Посланное Батыем в 1252 г. многотысячное войско под началом Неврюя изгоняет Андрея из Владимира. Спасаясь от погони, он уезжает в Новгород, а оттуда – за пределы Руси, в Швецию. На великом княжении утверждается брат Андрея князь Александр Ярославич Невский.
В эти же годы на Юго-Западе Руси Даниил Галицкий, надеясь получить помощь против татар, ведет активные переговоры с католической церковью и даже принимает в 1253 г. королевский венец из рук папского легата. «Латинские» связи Даниила, по-видимому, возмущали митрополита Кирилла. Он становится деятельным сторонником политического курса Александра Невского, основными положениями которого были сохранение мирных отношений с Ордой и отказ от каких-либо связей с католическим Западом.
Смерть Александра была тяжелым ударом для митрополита. Когда в ноябре 1263 г. тело умершего князя несли во Владимир, Кирилл со всей свитой встречал его за 5 верст от города, а потом, на отпевании в Рождественском монастыре, обращаясь к собравшимся, воскликнул: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской!»
До конца своих дней Кирилл сохраняет неприязненные чувства по отношению к Орде. В 1267 г. хан Менгу-Темир присылает ему свой ярлык, установивший привилегированное положение русской церкви. Однако митрополит, насколько известно, не ездил в Сарай с дарами и поклонами. Он враждовал с «татарскими угодниками» – ростовскими епископами. Как и его ставленник Серапион Владимирский, Кирилл заботился о собирании духовных сил народа. Немногие дошедшие до нас произведения Кирилла по духу и по стилю удивительно созвучны проповедям Серапиона. Впрочем, митрополит не забывал и о собственно церковных интересах. В 1274 г. он созвал поместный собор русской церкви. Здесь обсуждались вопросы укрепления церковного и светского законодательства, повышения авторитета церкви, борьбы с язычеством. Умер Кирилл 6 декабря 1280 г. в Пере-яславле-Залесском, накануне открытия еще одного подготовленного им церковного съезда. Тело его было перевезено в Киев.
Бледной тенью скользит по страницам русских летописей преемник Кирилла митрополит Максим. Выходец из Византии, он, по-видимому, не был при-частен к тем патриотическим настроениям, которые владели лучшей частью русского духовенства.
На рубеже XIII—XIV вв. в политическом развитии Руси намечаются существенные перемены. Га-лицко-Волынская, а за ней и Киевская земля медленно, но неотвратимо попадают под власть Венгрии,. Польши и Литвы. Развитие русской государственности продолжается главным образом на северо-востоке страны. Здесь на смену разоренным татарами старым политическим центрам – Владимиру, Суздалю, Переяславлю приходят новые – Тверь, Москва, Нижний Новгород. Крепнут, вступают в период своего расцвета Новгородская феодальная республика и ее «младший брат» Псков. Многое в будущем Руси зависело от того, какую позицию займет высшее церковное руководство.
Пророчество Петра
«Аще мене, сыну, послушавши и храм пресвятое Богородици въздвигнеши в своем граде, – и сам прославишься паче иных князей, и сынове и внуци твои... И град сей славен будет во всех градах русских...»
«Житие митрополита Петра»
У колыбели московской государственности высится мрачновато-торжественная фигура митрополита Петра (1308—1326). Сразу же после смерти он стал почитаться в Москве как святой. Его гробница стала главной святыней московского Успенского собора. Что же достоверно известно об этом человеке, чье имя золотыми нитями вплетено в ткань церковной легенды, чей строгий лик смотрит на нас с древних икон и фресок?
Даже беглое знакомство с историческими источниками убеждает в том, что легенда о Петре – «крестном отце» Московского государства – очень далека от действительности. Крупицы фактов погребены в ней под горами вымыслов. Все, что известно по летописям о жизни и деятельности Петра, может уместиться на половине тетрадного листка. Примерно столько же дает его «Житие». Оно дошло до нас в двух редакциях: краткой, созданной вскоре после кончины «святителя», и пространной, написанной в конце XIV в. митрополитом Киприаном.
Именно под пером Киприана родилось знаменитое пророчество Петра о грядущем величии Москвы. Кип-риан искусно вложил в уста Петра свою собственную мысль: князь обязан повиноваться «святителю»; только в этом случае он сможет добиться успехов и победы над врагом.
«Кто хочет знания, пусть ищет его там, где оно находится»,– говорил французский философ Монтень. Обратимся же к свидетельствам подлинных исторических документов.
Будущий митрополит Петр родился где-то в середине XIII в. на Волыни. С детства он имел склонность к затворничеству и уже в 12 лет поселился в монастыре. Со временем он сам становится основателем и игуменом монастыря на реке Рате близ Львова. Однажды края, где находился монастырь, посетил митрополит Максим. Игумен Петр пришел поклониться иерарху и получить от него благословение. Он преподнес Максиму икону Богоматери собственного письма. Эта икона под именем «Максимовской Богоматери» со временем стала одной из главных святынь московского Успенского собора.
После смерти митрополита Максима тверской князь Михаил Ярославич направил в Константинополь к патриарху своего кандидата на митрополию игумена Геронтия. Узнав об этом, галицкий князь Юрий Львович решил помешать замыслу Михаила и добиться создания самостоятельной галицкой митрополии. Для переговоров по этим вопросам он направляет к патриарху игумена Петра. Патриарх Афанасий с чисто византийской ловкостью решил дело: на русскую митрополию был возведен посланец галицкого князя, однако в открытии особой галицкой митрополии Юрию Львовичу было отказано. «Двоение» митрополии противоречило интересам византийской дипломатии. Патриарх справедливо опасался, что такой раздел приведет к падению авторитета митрополичьего сана, к усилению вмешательства князей в церковные дела и в конечном счете – к ослаблению влияния Византии на церковную и политическую жизнь Руси.
Получив от патриарха сан митрополита Киевского, Петр прямо из Константинополя отправился в Орду. Там 12 апреля 1308 г. ему был выдан ярлык ханом Тохтой (1290—1312). В нем, в частности, говорилось: «А как ты во Владимире сядешь, то будешь богу молиться за нас и за потомков наших» [26]26
Приселков М. Д. Ханские ярлыки русским митрополитам. Пг., 1916. С. 68—69.
[Закрыть].
В конце весны – начале лета 1308 г. Петр торжественно въехал в Киев. На следующий год новый митрополит отбыл из Киева в Северо-Восточную Русь.
К моменту приезда Петра политическая обстановка в Залесье была крайне напряженной. Будущее Северо-Восточной Руси многие связывали с быстрым ростом военного и политического могущества Твери. Выделившись из состава великого княжения Владимирского лишь в середине XIII в., тверское княжество очень скоро стало на равных с ведущими политическими силами края. Это объяснялось целым рядом благоприятных обстоятельств. Тверские земли находились в стороне от обычных путей татарских набегов на Северо-Восточную Русь. С самой опасной, юго-восточной, стороны они были прикрыты владениями ростовских и ярославских князей, постоянно поддерживавших дружественные отношения с Ордой. Естественной защитой тверского края были густые леса и непроходимые болота, тянувшиеся вдоль его границ.
Но не только относительная безопасность привлекала тысячи переселенцев в тверские земли. Столица княжества, Тверь, находилась на оживленном торговом перекрестке. Здесь от великого волжского пути отходила древняя дорога на Новгород.
Волею судьбы на тверском княжении постоянно оказывались энергичные, авторитетные правители. Первым из них, как полагают, был сам Александр Невский, получивший тверской удел по завещанию отца в 1247 г. [27]27
Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X—XIV вв. М., 1984. С. 115.
[Закрыть]
Продолжая героическую традицию освободительной борьбы русского народа против иноземного ига, Тверь в 90-е годы XIII в. подняла знамя сопротивления. В 1293 г., во время печально знаменитой «Дюденевой рати», когда ордынские полчища разграбили и сожгли 14 русских городов, тверичи в отсутствие князя приняли решение «сесть в осаду» и отстаивать город с оружием в руках. Впервые после восстания 1262 г. ордынцы получили такой откровенный отпор в Северо-Восточной Руси. И выстояла-таки гордая Тверь, не открыла тяжелых, окованных железом ворот «поганым», не поклонилась им золотом и соболями, не разбежалась, не попряталась по лесам и болотам, как иные многие грады русские. С тех пор сильнее прежнего стали тянуться люди под высокую руку тверских само-властцев.
Наглядным свидетельством могущества Твери стал возведенный в 1285—1290 гг. белокаменный Спасо-Преображенский собор. Это был первый каменный храм, построенный в Северо-Восточной Руси после Батыева нашествия. (Собор был разобран за ветхостью еще в XVII столетии.)
Спасо-Преображенский собор стал главной святыней города, усыпальницей князей и епископов, символом тверского патриотизма. Его постройка послужила своего рода заявкой на великое княжение. Тверские правители чувствовали, как ход событий выносит их на гребень успеха. Они терпеливо ждали своего часа и не намерены были делиться удачей ни с кем.
27 июля 1304 г. скончался великий князь владимирский Андрей Александрович Городецкий, последний из оставшихся в живых сыновей Александра Невского. Вместе с Андреем уходил в вечность целый период русской истории, период, когда со смертью Невского «солнце земли Суздальской закатилось» и в сгущавшемся мраке слышны были лишь звон мечей да крики ненависти. Ожесточенные, но бессмысленные войны Андрея с его братьями и племянниками, в которые он обычно втягивал и татар, окончательно разорили многострадальную владимирскую землю. Политический центр русских земель смещался далеко на запад.
Осенью 1305 г. Русь узнала имя нового великого князя Владимирского. Им стал Михаил Ярославич Тверской, племянник Александра Невского. Ему по праву старшинства и по воле хана суждено было отныне «честно и грозно» держать великое княжение, блюсти Русскую землю. Верная своему принципу «разделяй и властвуй», Орда, признавая Михаила, поощряла и его соперников – московских Даниловичей, внуков Александра Невского, сыновей умершего 5 марта 1303 г. князя Даниила Московского.
Самонадеянный и задиристый, Юрий Данилович Московский (1303—1325), наследник Даниила, в 1305 г. пытался оспорить права Михаила в Орде, а затем дважды, в 1305 и в 1307 гг., воевал с ним. Однако сила и воинское счастье были на стороне Михаила. Уже в 1305 г., по мнению некоторых историков, он сумел вернуть Переяславль-Залесский, входивший в состав территории великого княжения Владимирского и захваченный москвичами в 1303 г. [28]28
Там же. С. 131—139.
[Закрыть]В 1308 г. Михаил, победив Юрия, утвердился на новгородском княжении. Казалось, он достиг полновластия и надолго усмирил соперников. В этот момент и появился в Северо-Восточной Руси никем не званный и никому дотоле не ведомый старец в белом клобуке – митрополит Петр.
Уже с первых дней своего пребывания во Владимире Петр почувствовал глухую враждебность со стороны великого князя. Именно его, Петра, Михаил Яро-славич считал виновником неудачи своего кандидата в митрополиты – Геронтия. Он вновь и вновь подсчитывал те преимущества, которые принесло бы ему пребывание на митрополичьей кафедре своего человека. И каждый раз в душе Михаила закипала ненависть к этому молчаливому волынянину. Вместе со своим епископом Андреем князь направил к патриарху послов с жалобами на митрополита. Главным обвинением была «симония» – поставление в сан священника и дьякона за деньги. Конечно, торговля церковными должностями строго запрещалась канонами, осуждалась «отцами церкви». Однако в практике русской церкви издавна повелось, что новопоставленный священнослужитель платил епископу нечто вроде узаконенной взятки– «ставленную пошлину». Даже властный и авторитетный митрополит Кирилл не мог искоренить этот обычай и на соборе 1274 г. лишь установил твердую ставку – «семь гривен от поповства и от дьяконства от обоего» [29]29
Русская историческая библиотека. Т. 6. СПб., 1880. Стб. 92.
[Закрыть]. Таким образом, Петра, если он действительно брал мзду, можно было и осудить, и оправдать. В 1310 г. для разбора тверских жалоб на Русь прибыли патриаршьи уполномоченные. В Переяславле-Залесском состоялся суд над Петром. Обвинителями и защитниками митрополита выступали как духовные, так и светские лица. Обстановка была настолько накалена, что, по выражению «Жития Петра», «вмале не безместно что бысть»,– проще говоря, дело чуть не дошло до драки. В конце концов патриаршьи послы оправдали Петра. Вероятно, не последнюю роль в таком исходе дела сыграли московские князья, готовые поддержать любого недруга Твери.
В память об этом событии в Переяславле-Залесском, рядом с древним собором, в котором, вероятно, и проходил суд над Петром, в 1585 г. по указу царя Федора Иоанновича была выстроена сохранившаяся до наших дней каменная шатровая церковь во имя «святого Петра-митрополита».
Уже на следующий год Петр нанес своим тверским недоброжелателям ответный удар. Под 1311 г. летопись сообщает: «князь Дмитрий Михайлович Тверской, собрав большое войско, хотел идти на Нижний Новгород, на Юрия. И не благословил его Петр. Он же, простояв три недели во Владимире, распустил войска» [30]30
ПСРЛ. Т. X. С. 178; Т. XVIII. С. 87.
[Закрыть]. Для того чтобы понять значение этих событий, необходим исторический комментарий. Поход на Нижний Новгород был одной из важных военных акций Твери, направленных против Москвы. После смерти молодого городецкого и нижегородского князя Михаила Андреевича, не оставившего потомства, его владения захватили московские князья. Однако великий князь Михаил Ярославич Тверской имел основания рассматривать нижегородскую землю как часть территории великого княжения Владимирского и, стало быть, как свои владения. Для того чтобы возвратить незаконно захваченный москвичами Нижний Новгород, он и послал бояр с войском, во главе которого номинально стоял его 12-летний сын Дмитрий. Митрополит своим вмешательством сорвал поход и тем самым помог московским Даниловичам укрепиться в Среднем Поволжье.
