Текст книги "Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв."
Автор книги: Николай Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Н.С. Борисов. Церковные деятели средневековой Руси XIII – XVII вв.
Введение
Со школьной скамьи наша память хранит имена десятков выдающихся деятелей отечественной истории. Но есть ли среди них представители церкви? Ответим откровенно: практически нет. Впрочем, мы не найдем их в нашей памяти не только среди героев, но и среди «отрицательных персонажей». А между тем было время, когда ни одно важное событие в жизни человека, а тем более целого народа не совершалось без участия церкви. Но что мы знаем обо всем этом?
Как же образовался, откуда взялся этот пробел в нашей исторической памяти? Неужели и вправду за тысячу лет своего существования русская православная церковь не воспитала ни одного деятеля, достойного памяти потомков?
Деятели средневековой русской церкви как живые люди, как личности нам почти неизвестны. Давая им оценку, издавна принято пользоваться стереотипами. В дореволюционной литературе критический анализ деятельности кого-либо из лиц, причисленных к «лику святых», был необычайной редкостью. В этом случае от историка требовалось не только высокое профессиональное мастерство, но и гражданское мужество. Любое вторжение гражданских историков в область истории церкви было связано с риском попасть под обстрел клерикальных публицистов, быть обвиненным в непочтительном отношении к «святыням религии», а в конечном счете – в политической неблагонадежности. Здесь, на пороге истории церкви, кончалась область научного исследования и начиналась политика. Изображение «чудотворцев» реальными людьми с присущими всем живущим слабостями и недостатками рассматривалось как посягательство на устои: православие было идейной опорой, «наивысшей санкцией» [1]1
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 360—361.
[Закрыть]феодально-крепостнического строя. В итоге большинство дореволюционных работ, касающихся истории церкви, выглядит весьма однообразно. Вместо размышлений и анализа – пересказ житий святых, повторение одних и тех же традиционных образов и эпитетов.
В советской исторической литературе «церковная» тема никогда не пользовалась особой популярностью. Относительно много писали лишь о монастырском землевладении и о разного рода антицерковных движениях. Что же касается истории самой церкви, то здесь уже в 20-е годы начали складываться новые стереотипы оценок, прямо противоположные предшествующим. Если раньше прошлое русской церкви рисовали преимущественно розовыми красками, то теперь предпочтение отдавали серому и черному цвету.
Главной причиной появления этой тенденции было широкое распространение в исторической науке взглядов так называемой «школы Покровского». В трудах самого М. Н. Покровского, выдающегося историка и организатора науки, содержалось немало ценного и для своего времени передового. Он первым предпринял попытку создать марксистскую концепцию истории России. Однако попытку эту нельзя назвать удачной. Многовековая история России выглядела бескрайней пустыней, в которой безликие «народные массы» живут и действуют лишь под воздействием «торгового капитала» или же иных абстрактных сил. В этой унылой панораме не было места для героев и мучеников, философов и пророков, честолюбцев и авантюристов, словом – для бесконечно многогранной, часто противоречивой и непоследовательной в своих поступках человеческой личности.
При экскурсах в историю русской церкви к обычному схематизму «школы Покровского» примешивалась и изрядная доля чисто публицистических обличений. Вопрос о роли церкви и ее деятелей в истории России звучал очень актуально и в контексте тогдашней политической борьбы: в 20-е годы руководство православной церкви в ряде случаев выступило против Советской власти. Православные иерархи, покинувшие Россию вместе с остатками белых армий, развернули за границей шумную кампанию, призывая к крестовому походу против большевиков.
Шло время. С середины 30-х годов стал меняться подход к показу истории средневековой Руси. Усилился интерес к героическим страницам прошлого, к борьбе русского народа за свою независимость. Наряду с изучением общих процессов историки стали уделять внимание и конкретным историческим деятелям. Стало очевидно, что в каждом сословии, в каждом звании всегда были люди, достойные благодарной памяти потомков. Задача историка – воздать каждому «по делам его».
Однако в оценке деятелей русской церкви положение почти не менялось. Вмешательство иерархов в политическую борьбу по-прежнему принято было объяснять исключительно их корыстолюбием, стремлением к власти или иными низменными мотивами; уход монахов в северные леса – желанием захватить крестьянские земли. Конечно, среди духовных феодалов, как и среди светских, было немало стяжателей, ханжей, лицемеров и даже инквизиторов. Однако встречались и деятели другого склада: бессребреники, патриоты, человеколюбцы. В связи с этим полезно напомнить справедливое суждение крупнейшего русского историка прошлого столетия С. М. Соловьева: «Мы считаем непозволительным для историка приписывать историческому лицу побуждения именно ненравственные, когда на это нет никаких доказательств» [2]2
Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IV. М., 1960. С. 198.
[Закрыть].
Книга, которую читатель держит в руках, дает общие сведения об устройстве средневековой русской церкви, освещает некоторые важные моменты ее истории. Она содержит также основанные на исторических источниках политические биографии ряда выдающихся церковных деятелей XIV—XVII вв. – митрополитов Петра, Феогноста и Алексея, игуменов Сергия Радонежского, Федора Симоновского, Иосифа Волоцкого, патриархов Иова и Никона. Очень трудно, оставаясь на твердой почве фактов, нарисовать законченный портрет каждого из них. Средневековые письменные источники характеризуют мотивы поступков в соответствии с социальным статусом героя. Переживания, сомнения героя носят абстрактный характер и как бы механически прилагаются к персонажу. За этим словесным декором трудно разглядеть живое человеческое лицо.
Церковные деятели, о которых рассказывается в книге, были очень разными по своим политическим взглядам и складу характера людьми. Однако вглядываясь в каждого из них, можно заметить одну закономерность. Почти всегда наши герои оказываются не такими, какими их принято изображать. Те, кого принято считать «крестными отцами» Московского государства, в действительности отнюдь не были таковыми; те, кого клерикальная традиция рисует кроткими и смиренными, в жизни полны были гнева и страстей. Становится очевидным и другое: среди тех, кого мы не замечали или не хотели замечать, есть люди самой высокой пробы, имена которых могут служить светлыми маяками русского средневековья.
Как и любых других исторических деятелей, русских иерархов нельзя оценивать предвзято. Историк должен показать их такими, какими они были в жизни, не приукрашивая, но и не забывая об их заслугах и достоинствах.
Пришел народ неведомый
«Того же лета явишася языци, их же никто же добре ясно не весть, кто суть, и отколе изидоша... И зовут их татары...»
Лаврентьевская летопись, 1223 г
К началу XIII в. христианство прочно утвердилось в городах, настойчиво прокладывало себе дорогу в сельскую местность, где все еще процветали языческие традиции и обряды. Русская православная церковь представляла собой в это время могущественную разветвленную организацию, во главе которой стоял митрополит Киевский. Как же был устроен, по каким законам действовал этот огромный социальный организм?
Среди нескольких десятков «митрополий» – церковно-административных областей, находившихся под началом константинопольского патриарха, – русская митрополия была самой обширной и многолюдной. Население Руси составляло тогда около 5 миллионов человек. По свидетельствам современников, Русь была «страной городов». Мастерство ее ремесленников, богатство вельмож, мужество воинов были известны по всей Европе. Византийский император и константинопольский патриарх очень дорожили своим правом назначать митрополита – главу русской церкви. Они тщательно подбирали кандидатов на этот ответственный пост из числа наиболее ловких и проницательных придворных клириков. Митрополит помимо своей церковной деятельности представлял и отстаивал на Руси интересы византийской дипломатии. Империя хотела, чтобы Русь принимала на себя удары кочевников, отвлекала их от границ «ромейской державы», чтобы русские князья не помышляли о набегах на Византию, твёрдо хранили православие и почаще жертвовали «на ремонт храмов» Константинополя.
Митрополит Киевский обладал огромной властью над священнослужителями. Он утверждал кандидатов на епископские кафедры, совершая при этом особый обряд «поставления в сан». Он мог запретить провинившемуся епископу продолжать службу и, созвав поместный собор, лишить его сана. Митрополит также имел право отменять решения епископского суда. Перед ним трепетали рядовые священники и монахи.
Глава церковной иерархии имел сильные средства и для воздействия на светских феодалов. В период обострения междукняжеской борьбы в XIV—XV вв. митрополиты широко пользовались таким грозным оружием, как отлучение от церкви. Многие могущественные князья вынуждены были смириться под угрозой митрополичьего проклятья, которое в те времена было равносильно политической смерти. Случалось, митрополит отлучал от церкви целые города, правители которых не соглашались исполнить его требования. Тогда закрывались все городские церкви и перепуганные жители устремлялись к княжескому двору, требуя срочно примириться со «святителем».
К концу 30-х годов XIII в. на Руси, по данным летописей, известно 16 церковно-административных областей – епархий. В Южной Руси действовали Белгородская, Юрьевская, Переяславская и Черниговская епархии, в Юго-Западной – Галицкая, Владимир-Волынская, Перемышльская, Угровская (Холмская), Туровская. На территории Руси существовали также Новгородская, Полоцкая, Ростовская, Смоленская, Владимирская и Рязанская епархии. Митрополит имел собственную епархию с центром в Киеве. Епископы управляли своими епархиями с помощью целого штата чиновников – наместников, клирошан, десятильников. Подобно князьям и боярам митрополит и епископы строили богатые дворцы, окружали себя многочисленной свитой.
Князья и бояре стремились провести на епископскую кафедру своего кандидата, подкрепляя свои просьбы дарами или угрозами. Иногда они «через голову» митрополита обращались к константинопольскому патриарху. Некоторые могущественные русские князья пытались добиться самостоятельности киевской митрополии, выставляли своих собственных кандидатов на пост главы русской церковной иерархии. Однако всякий раз их попытки порвать с константинопольской патриархией оканчивались неудачей. Главным препятствием на этом пути было сопротивление высших иерархов русской церкви, не желавших терять покровительства патриарха, боявшихся остаться «один на один» с княжеской властью. Были и другие причины. Правители Руси понимали, что церковное единство с Византией имеет свои преимущества. Оно упрочивало позицию страны среди христианских народов, облегчало торговлю и культурные связи с Византией, способствовало укреплению авторитета церкви в глазах населения самой Руси.
Случалось, что епископ вступал в спор со своим князем. В таких случаях князь обычно обращался за помощью к митрополиту. Весьма показательна в этом отношении трагическая история владимирского епископа Феодора. Получив кафедру благодаря поддержке князя Андрея Боголюбского (1157—1174) [3]3
Здесь и далее в скобках даются годы пребывания у власти государственных и церковных деятелей.
[Закрыть], Феодор, выходец из киевской боярской семьи, не захотел быть послушным инструментом в руках князя и вскоре поссорился с ним. Тогда князь отправил епископа в Киев, на суд к митрополиту. Давно ненавидевший Феодора митрополит Константин расправился с ним со средневековой жестокостью: низложенному владыке урезали язык и отрубили правую руку [4]4
Воронин Н. Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг (Из истории русско-византийских отношений XII в.) // Византийский временник. Т. 21. М., 1962. С. 48—50.
[Закрыть].
Самой мелкой административной единицей церковной организации был «приход» – городской или сельский округ, жители которого считались «прихожанами» (посетителями) одного храма. Этот храм, находившийся обычно в центре прихода, обслуживали несколько лиц, вместе именовавшихся «причтом». Наиболее типичным для города был приходской храм, причт которого состоял из двух «священнослужителей»– священника и дьякона – и трех «церковнослужителей»– дьячка (псаломщика), пономаря и просвирни. Сельские храмы обычно имели только священника, дьякона и дьячка.
Как и многие другие профессии, «служение у престола господня» в средневековой Руси было наследственным. Никаких школ, где готовили бы священнослужителей, не существовало. Необходимые знания будущие священники и дьяконы получали от своих отцов. И те и другие приступали к исполнению своих обязанностей лишь после обряда «посвящения в сан», который мог совершать только епископ. Прежде чем совершить этот обряд, «владыка» или его доверенные лица экзаменовали соискателей.
«Священнослужители» совершали различные церковные службы, причем дьякон выступал в роли помощника «иерея», как именовался по-гречески священник. Слово «дьякон» в переводе с греческого и означает «помощник».
Именно приходское духовенство вело повседневную пропаганду идей христианства среди населения. Однако по своему социальному положению оно мало чем отличалось от крестьян и ремесленников. Это была, по выражению Ф. Энгельса, «плебейская часть духовенства» [5]5
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 352.
[Закрыть]. Древнерусские письменные источники почти ничего не сообщают об образе жизни, настроениях приходского духовенства. Летописи, актовый материал освещают деятельность лишь «князей церкви» – митрополитов, епископов, настоятелей крупных монастырей. В результате из поля зрения историка выпадает значительный слой древнерусского общества. По современным подсчетам, на Руси в XI– XIII вв. действовало около 10 тысяч городских и сельских храмов, включая так называемые «домовые церкви», которые устраивались прямо в хоромах знатных людей [6]6
Сапунов Б. В. Книга в России в XI—XIII вв. Л., 1978. С. 64.
[Закрыть]. Эти храмы обслуживало около 40 тысяч «причетников».
Церковная служба представляла собой сложный, формировавшийся на протяжении нескольких столетий комплекс ритуальных движений, песнопений, чтений и возгласов. Главная цель церковной службы – отвлечь человека от житейских забот, увести в мир христианских образов, внушить чувство смирения со своей земной долей.
Глубокое эмоциональное воздействие произведений искусства – росписей, икон, драгоценных тканей, ювелирных изделий – многократно усиливало впечатление, производимое церковной службой.
Церковные догматы и представления воплощались даже во внешнем облике храма. Одна глава символизировала Христа, три – догмат о троице, пять – Христа и четырех евангелистов. Храмы обычно ставили на высоких местах. Их архитектурные формы были устремлены ввысь, подобно молитве, обращенной к богу. Уже издалека, глядя на храм, верующий должен был готовить себя к восприятию церковной службы.
Порядок церковной службы определялся взаимодействием трех «кругов» (рядов молитв и песнопений)– дневного, недельного и годичного. Дневной круг состоял из 9 отдельных служб [7]7
«Вечерня», «повечерие», «полунощница», «утреня», 1-й, 3-й, 6-й, 9-й «часы» и «литургия». Каждая из этих служб имеет особую тему, связанную с христианской мифологией. Особое значение имела литургия (по-гречески «служба», «церемония»). Во время литургии совершается «чудесное превращение» частиц просфоры (небольшого, особой формы хлебца) и разбавленного водой красного вина в «тело и кровь господни», которыми причащаются верующие.
[Закрыть]. Церковный устав предусматривает их соединение в том или ином порядке в зависимости от того, является ли данный день будничным или праздничным.
Недельный круг включает особые молитвы для каждого дня недели. В воскресенье надлежало вспоминать Иисуса Христа и его «чудесное воскресение из мертвых», в понедельник—ангелов, во вторник– ветхозаветных пророков и Иоанна Предтечу, в среду и пятницу – страдания и смерть Иисуса Христа, в четверг—апостолов и Николая Чудотворца, в субботу – Богоматерь.
Годичный круг основан на традиции праздновать в каждый из дней года «память» определенного святого или события, о котором говорит Священное писание. Среди праздников годичного круга выделяются важнейшие, так называемые «двунадесятые», посвященные событиям, описанным в Евангелии [8]8
Рождество Богородицы (8 сентября), Введение Богородицы во храм (21 ноября), Благовещение (25 марта), Рождество Христово (25 декабря), Крещение, или Богоявление (6 января), Сретение (2 февраля), Преображение (6 августа), Вход Иисуса Христа в Иерусалим (последнее воскресенье перед Пасхой), Вознесение (на 40-й день после Пасхи), Пятидесятница, или Троица (на 50-й день после Пасхи), Успение Богоматери (15 августа), Воздвижение креста (14 сентября).
[Закрыть].
Порядок сочетания дневных, недельных и годовых тем богослужения для каждого конкретного дня определяется с помощью особых церковных книг – Часослова, Следованной Псалтири, Октоиха, Триоди, 12-ти Миней (по числу месяцев) и некоторых других. Обязательной принадлежностью каждой церкви было Евангелие, выдержки из которого читались практически на каждой службе. Оно хранилось на престоле в алтаре и символизировало самого Иисуса Христа. Напрестольное Евангелие считалось главной святыней храма. Его переплет часто украшали золотом и драгоценными камнями. Другой часто применявшейся при богослужении книгой были «Деяния и послания святых апостолов», которую обычно именовали просто «Апостол».
Важное место в системе христианского ритуала занимали так называемые «посты». Пост – это время воздержания от мясной и молочной пищи. В духовном отношении – это время покаяния, скорби, особой религиозной экзальтации [9]9
Помимо шести недель великого поста и страстной недели, предшествующих празднику Воскресения Христова (Пасхе), церковь требовала соблюдения еще нескольких многодневных постов – рождественского, петровского, успенского. Посты получили названия по тому празднику, которому они предшествуют: Великий день (Пасха, Воскресение Христово), Рождество Христово, апостолы Петр и Павел (29 июня), Успение Богоматери. Древние «отцы церкви» установили не только многодневные, но и однодневные посты: среда и пятница каждой недели, а также некоторые памятные дни церковного календаря.
[Закрыть].
Крупным влиятельным отрядом церковных сил в средневековой Руси было монашество.
Идея монашества возникла в христианстве в IV—V вв. н. э. Ее первые приверженцы удалялись в необитаемые места, в пустыни и там в одиночестве или с несколькими учениками предавались посту и молитвам. Широкое распространение монастыри получили в Византии. Здесь преобладали два типа монашеского «подвига» – «особное», то есть уединенное, жительство и монашеское общежитие – «киновия». В древнерусском языке греческое слово «монах» часто заменялось его русским синонимом «инок». Как то, так и другое в переводе означают «одинокий», «уединенный».
Жизнь иноков регламентировалась строгими уставами, за соблюдением которых следил предводитель монастырского «стада Христова» – игумен (в переводе с греческого «игумен» означает «вождь», «правитель»). Деятельность игумена находилась под контролем епископа, во владениях которого находился монастырь. Игумены наиболее значительных городских монастырей получали наименование «архимандритов», что в дословном переводе означает «старший в овчарне». На Руси первые крупные монастыри появляются уже в середине XI в. Особую известность получил основанный иноками Антонием и Феодосием Киево-Печерский монастырь.
Идеальная киновия – а именно такой была поначалу Печерская обитель – это община, внутри которой царит равенство нищеты. Однако феодальный быт с его нормами и традициями властно стучался в ворота монастырей. Как в Византии, так и на Руси внутри монастыря-киновии сложилась своеобразная иерархия. Общиной управляла монастырская верхушка– «соборные старцы» во главе с игуменом (слово «старец» означало не возраст монаха, а его положение в монастыре, высокую степень «духовного совершенства»). Они занимали ключевые посты в обители. «Эконом» ведал монастырской казной, «келарь» занимался заготовкой и хранением одежды, обуви и съестных припасов, «екклесиарх» следил за порядком в церкви, «кутник» распоряжался в монастырской трапезной. Среди «братьев» выделялись монахи, посвященные в сан священника или дьякона,– так называемые «иеромонахи» и «иеродьяконы». Рядовые иноки и лица, проходившие испытательный срок перед пострижением в монахи («послушники»), составляли низшие слои населения киновии. Они обязаны были беспрекословно подчиняться «старцам». Без разрешения игумена монах не имел права даже ненадолго покидать монастырь, принимать у себя в келье посторонних. Женщинам вход в мужской монастырь был категорически воспрещен. Существовали и особые женские монастыри. Богослужение в них совершали престарелые священники, жившие за пределами монастыря.
Находясь на полном содержании общины, каждый ее член не имел собственности. Основой корпоративной собственности монастыря должен был служить труд самих иноков. Однако это требование обычно соблюдалось лишь на начальном этапе существования обители. Добившись известности, монастыри получали и материальное обеспечение в виде различного рода «милостыней» и «кормов». Обязательный труд монахов обычно сохранялся, но уже как средство поддержания монастырской дисциплины и одновременно– дополнительный источник доходов.
В XI—XII вв. на Руси широко распространены были «ктиторские» обители. Их основателями («ктиторами») и покровителями обычно выступали князья и бояре. Помимо честолюбивого стремления иметь собственное «богомолье», развитию ктиторства способствовала и забота «о душе», о благополучии в загробной жизни. Под старость многогрешные бояре и князья уходили в тихие обители. Там они жили с привычным комфортом, окруженные многочисленной челядью; там у стен монастырской церкви, ложились они на вечный покой.
Эти фамильные княжеские и боярские обители фактически находились за рамками епископской юрисдикции. Многие из них, являясь монастырями лишь по названию, по существу были особого рода резиденциями феодальной знати.
Общее количество монастырей, существовавших на Руси в XI—XIII вв., по мнению исследователей, достигало 300. Если признать, что в каждой обители было от 30 до 50 монахов, то общая цифра монашествующих превысит 10 тысяч человек [10]10
Сапунов Б. В. Книга в России в XI—XIII вв. Л., 1978. С. 64.
[Закрыть]. Возникает вопрос, на какие же средства существовала огромная армия белого (приходского) и черного (монастырского) духовенства, рядового монашества, общая численность которой составляла около 50 тысяч человек?
Важнейшим источником поступлений в церковную казну были доходы от многочисленных вотчин. Вместо первоначальной «десятины», подсчет которой был сложным и обременительным занятием, князья уже в XII в. стали передавать духовенству земли и право сбора разного рода податей и пошлин с живущих на этих землях крестьян. Количество церковных земель быстро росло. К началу XVI в. духовенству принадлежало уже около 1/3 всех обрабатываемых площадей в стране.
Другим важным источником церковных доходов была плата и добровольные пожертвования за совершение семи «таинств»– крещения, миропомазания, елеосвящения (соборования), покаяния (исповеди), причащения, брака и посвящения в сан. Обряды, имевшие, по утверждению христианских теологов, не «божественное», как таинства, а церковное происхождение, именовались «требами». Они служили как бы дополнением к основному кругу церковной службы и совершались от случая к случаю, по требованию прихожан. Из них особо распространены были молитвы «за здравие» и «за упокой души», «о дожде», «о прекращении мора», «о победе над погаными».
Весьма выгодным для церкви было и то, что епископы имели право суда (и соответственно сбора судебных пошлин) по целому ряду вопросов семейно-бытового характера. В своих же вотчинах духовные феодалы судили крестьян не только по этим, но и практически по всем остальным видам проступков и преступлений, за исключением убийства и грабежа.
Церковь торговала всякого рода религиозными предметами – иконами, крестами, лампадами, свечами. За богатую «милостыню» миряне приобретали право похоронить своих умерших родственников на территории монастыря, под полом храма или снаружи у его алтаря. Считалось, что те, кто похоронен в этих «богоугодных» местах, имеют больше шансов попасть в рай.
В средневековой русской церкви известна и торговля «разрешительными грамотами» – своего рода индульгенциями, писавшимися духовными лицами с целью «очистить от грехов» умирающего человека.
Огромные ценности поступали в церкви и монастыри в виде вкладов. Роскошные предметы церковной утвари или же просто суммы денег богатые прихожане передавали церкви, требуя взамен лишь молитв «за здравие» или «за упокой души».
Век тринадцатый, «жестокий век», принес миру небывалые потрясения. В 1203—1204 гг. под ударами крестоносцев рухнула древняя Византия, была разграблена ее столица – блистательный Константинополь. На развалинах Византии возникло новое государство, основанное крестоносцами, – Латинская империя. Уцелевшие представители столичной византийской знати отсиживались до времени в провинциях, где они создали несколько небольших государств с громкими названиями – Трапезундская империя, Никейская империя, Эпирский деспотат. Крестоносцы пытались захватить весь Балканский полуостров, однако в 1205 г. были разгромлены болгарским царем Калояном в битве при Адрианополе. Лишь во второй половине XIII в. удалось восстановить единое Византийское государство.
На Руси внимательно следили за этими событиями. Князь Роман Мстиславич Галицкий приютил у себя изгнанного византийского императора Алексея III Ангела.
Угроза крестоносной агрессии возникла и на северо-западных границах Руси. В 1202 г. был основан Орден меченосцев, который ставил своей задачей завоевание Прибалтики и насильственную христианизацию ее населения. Вдохновляемые католической церковью, «псы-рыцари» получали материальную поддержку немецкого купечества. Вскоре к агрессии в Прибалтике подключились и датские феодалы. Война в землях ливов и эстов быстро разгоралась, приближаясь к русским границам. И все же главная опасность для русских земель зарождалась не здесь, а далеко на востоке, среди бескрайних степей Центральной Азии.
В 1206 г. на берегах реки Онон в южной части Забайкалья состоялся съезд местной кочевой знати, который избрал предводителем «всех живущих за войлочными стенами» прославленного воителя из рода «Борджигит» по имени Темуджин. Отныне его стали называть Чингисханом, то есть «Великим ханом». Возвышение Темуджина объяснялось не только его исключительной целеустремленностью, хитростью, военными дарованиями. Многое решила поддержка родовой знати. В этот период ей нужен был именно такой человек, как Темуджин. Монгольские племена в начале XIII в. стояли на пороге классового общества. У них складывался своеобразный общественный строй, который некоторые историки предлагают называть «кочевым феодализмом». Почувствовавшая силу родоплеменная знать стремилась закрепить свое господство, увеличить богатство путем захвата соседних земель. Повышенная военная активность – отличительная черта раннего феодализма у многих азиатских и европейских народов. Война железным обручем стягивала общество, закрепляла привилегированное положение знати. Темуджин сумел убедить сородичей, что именно его «девятибунчужное» знамя принесет им власть над миром. Став правителем, он быстро привел в движение ту страшную «мельницу войны», которая более полувека перемалывала народы и государства.
После смерти Чингисхана (1227) его сыновья и внуки продолжили завоевательные походы. В 1235 г. они приняли решение начать большой поход на запад. Огромное войско, в состав которого входили и насильно мобилизованные воины из покоренных монголами народов, насчитывало около 150 тысяч хорошо вооруженных всадников. Их возглавил внук Чингисхана Бату (в русском произношении – Батый). В переводе с монгольского его имя означало «сильный», «крепкий». Это был способный, удачливый полководец, хитрый и безжалостный правитель. Придворные льстецы называли его «Саин-хан», что значит «Счастливый».
Завоевав в 1236 г. Волжскую Болгарию и разгромив несколько половецких орд, полчища Батыя осенью 1237 г. нацелились на Русь.
Героическая борьба русских земель против монголо-татарского нашествия хорошо известна. Драматическим событиям 1237—1240 гг. посвящено немало научных трудов и литературных произведений. Историческое значение проявленного русским народом мужества и стойкости глубоко определил еще А. С. Пушкин. «России, – писал он, – определено было высокое предназначение... Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить У себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией» [11]11
А. С. Пушкин-критик. М., 1978. С. 409.
[Закрыть].
Как же повела себя церковь в грозные годы Ба-тыева нашествия? На этот вопрос трудно ответить однозначно. В пылу сражений монголы, конечно, не отделяли лиц духовного звания от остального населения завоеванных земель. Летописи полны лаконичных известий о поголовном уничтожении черного и белого духовенства, попавшего в руки озверевшей от крови орды, об ограблении храмов и попрании христианских святынь. «Татары... пошли и взяли Суздаль и разграбили церковь святой Богородицы, и двор княжеский огнем сожгли, и монастырь святого Дмитрия сожгли, а другие разграбили. Старых монахов, и монахинь, и попов, и слепых, и хромых, и горбатых, и больных, и всех людей убили, а юных монахов, и монахинь, и попов, и попадей, и дьяконов, и жен их, и дочерей, и сыновей – всех увели в станы свои». Захватив Владимир, ордынцы «церковь святой Богородицы разграбили, сорвали оклад с чудотворной иконы, украшенный и золотом, и серебром, и камнями драгоценными, разграбили все монастыри и иконы ободрали, а другие разрубили, а некоторые взяли себе вместе с честными крестами и сосудами священными, и книги ободрали, и разграбили одежды блаженных первых князей, которые те повесили в святых церквах на память о себе» [12]12
Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 137, 139.
[Закрыть]. Такие же сцены происходили и в любом другом захваченном отрядами Батыя русском городе. Под ударами монгольских таранов рушились стены храмов, превратившихся в последнее убежище горожан. Монголо-татарами были разрушены знаменитая Десятинная церковь в Киеве, оригинальная по архитектуре церковь Михаила Архангела в Переяславле-Южном, дворцовый ансамбль в Боголюбове.
Среди верхушки духовенства нашлись мужественные люди, до конца выполнившие свой пастырский долг. В охваченном пламенем Успенском соборе погиб владимирский епископ Митрофан. От рук «поганых» приняли смерть рязанский и переяславский епископы. При штурме Киева пропал без вести митрополит Иосиф. Однако известны и примеры другого рода. Ростовский епископ Кирилл пережил страшную зиму 1237—1238 гг. в безопасных северных лесах, на Белоозере. Сумел поладить с завоевателями и был отпущен ими после недолгого плена черниговский епископ.
Нашествие монголо-татар было воспринято на Руси как грандиозная катастрофа. Церковь объявила его проявлением «гнева божьего». Библейскими текстами, словно магическими ключами, средневековые книжники открывали причины и смысл современных им событий. Со страниц русских летописей, с амвонов церквей зазвучали традиционные рассуждения, которыми прежде объясняли набеги печенегов и половцев: «За грехи наши бог напустил на нас поганых... нужно нам покаяться, и жить как велит бог... Если так сделаем, простяться нам все грехи» [13]13
Там же. С. 169.
[Закрыть].
Пройдя в 1241 —1242 гг. через Венгрию и Польшу, достигнув Адриатики и Вены, внук Чингисхана остановился и повернул назад. Батый решил обосноваться в степях Восточной Европы. Эти бескрайние, милые сердцу кочевника степи, простиравшиеся от Южного Урала до Днепра, некогда сам Чингисхан передал в управление своему старшему сыну Джучи. Сын Джучи, Бату, после смерти отца имел основания считать себя законным наследником владений Джучи. Прежние хозяева степей – половцы – были частью перебиты, частью переселены на новые места и отданы под власть монгольских военачальников. В 60-е годы XIII в. «услус» (т. е. владение) Джучи превратился в самостоятельное государство – Золотую Орду.
