Текст книги "Black magic (СИ)"
Автор книги: Николай Евдокимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Annotation
Попаданцы, тысячи их! Они всё время попадают и попадают, нагибают и рвут все живое, или безудержно страдают, заставляя юных дев обливаться кровавами слезами. А еще они очень любят альтернативные способы любви и питают просто нездоровую привязанность к одной немытой и черноволосой личности.Но есть у них и еще одна черта: все они герои, которые пафосно превозмогают и идут навстречу опасности. Но в этот раз все не так просто!
Евдокимов Николай Андреевич
Глава 1. Здравствуй, дорогой чулан. ==========
Глава 1. Здравствуй, дорогой чулан.
Глава 2. Очень косой переулок. ==========
Глава 2. Очень косой переулок.
Глава 3. Большие страсти в маленьком свинарнике. ==========
Глава 4. Игра начинается ==========
Глава 4. Игра начинается
Глава 5. Учеба началась. ==========
Глава 5. Учеба началась.
Глава 6. Планы на будущее. ==========
Глава 6. Планы на будущее.
Глава 7. О толстых троллях и особенностях магического мира. ==========
Глава 7. О толстых троллях и особенностях магического мира.
Глава 8. Мой новый дом. ==========
Глава 8. Мой новый дом.
Глава 9. Первая победа. ==========
Глава 9. Первая победа.
Глава 10. О магических семьях и новых учителях. ==========
Глава 10. О магических семьях и новых учителях.
Глава 11. Грюм, Уизли и проблемы магического национал-социализма. ==========
Глава 11. Грюм, Уизли и проблемы магического национал-социализма.
Глава 12. Кровь и неожиданные знакомства. ==========
Глава 12. Кровь и неожиданные знакомства.
Евдокимов Николай Андреевич
Black magic
==========
Глава 1. Здравствуй, дорогой чулан. ==========
Что-то было явно не так, потому что будильник не звонил, а солнце не спешило освещать мою сонную морду. А это значит, что у меня проблемы, и притом крупные. В лучшем случае я опоздаю на экзамен и вылечу к чертям из института, а в худшем – те трое, у которых я вчера выиграл нехилую сумму в покер, таки меня нашли. Испугавшись подобного исхода, я открыл глаза, но светлее от этого не стало. Тоненький луч света проникал только в щель между дверью и полом, однако чёткость зрения была капитально снижена. Чёрт, это чем же меня накачали, что меня так плющит?! А плющило знатно: печень болела, а желудок крутило так, будто я не ел дня три. Но самым странным было не это, а то, что дверь была непропорционально большой. Вдруг моя рука сама потянулась в пространство и нащупала холодный металлический шарик, который потянула вниз. Включившаяся лампа залила светом маленькое запылённое помещение, со странным потолком в виде обратной стороны лестницы, пару пауков в углу, стопку потрёпанных учебников с названиями на английском и очки-велосипеды, перемотанные скотчем. Осознав всю задницу, я грохнулся в обморок...
Прийти в сознание помогли шлепки и противный визг бабищи лет сорока, требующей, чтобы я проснулся и пожарил ей бекон. Раз уж я каким-то чудом тут очутился, то нужно извлекать профит из всего, что меня окружает, а потому с радостью соглашаюсь, мысленно строя план, как бы стибрить себе пару кусочков ароматного мясца. Дадли действительно был омерзительным куском жира, который жрал как не в себя, однако Вернон оказался не таким, как в фильме, а подтянутым и представительным мужчиной с лёгким безумием в глазах. При этом вся семья производила впечатление не живых людей, а скорее автоматов, запрограммированных на определённые действия, и неспособных действовать вне заложенных правил. Что удивительно, Дадли оказался самым адекватным и наименее подверженным этому странному отупению, особенно после того, как он захотел намять мне ребра и влетел в заботливо заготовленную мной ловушку из ловчей петли и нескольких собачьих говнях. Пока эта туша барахталась в петле, я изо всех сил раз десять отоварил борова палкой по яйцам до тех пор, как в конце концов последние попытки сопротивления не угасли в зародыше. Жирдос был готов на всё, лишь бы этот ужас не повторился, а настолько непотребные фотографии со стыренного мной фотика не разлетелись по всему району. Устроив после такого вполне взаимовыгодное сотрудничество, основанное на том, что я решаю его домашку, а он мне таскает еду, я катался как сыр в масле, лишь изредка получая люлей от Дурсля-старшего, и то лишь потому, что тот был любителем кого-нибудь побить, а свежих боксёрских матчей по телеку не крутили.
Магии в своей бренной тушке я не чувствовал от слова совсем, до одного очень занимательного момента: Петунья отправила меня обрезать её сраные розы, и ей было плевать, что прошёл дождь и термометр едва показывал десять градусов выше ноля. Лазая по колено в грязи, я настолько возненавидел эти мерзкие зеленые шипастые веники, что после очередного взгляда на куст тот мгновенно рассыпался пеплом, а я рухнул в грязь, не имея сил встать. Сказать, что я испугался, это не сказать ничего. Я думал, что всё вокруг просто совпадение, благо что шрам на лбу хоть и наличествовал, но уж больно чётко повторял по форме и размеру эмблему одной известной автомобильной марки, а потому вполне реально мог быть следствием автокатастрофы. Но все мои надежды на мирную спокойную жизнь путём обмана доверчивых старушек и юных дам, рухнули в ту самую секунду...
Три дня я провёл взаперти в чулане, трясясь от страха, что ко мне придут, разворошат мозги и поймут, что их мальчик – совсем не их мальчик, однако ничего не происходило. Меня выпустили из импровизированной темницы, и жизнь потекла своим чередом, как будто все так и должно быть. Похоже, ДДД что-то намутил, раз такое не засекли, а это значит, что он следит за мной, а в то, что он хочет мне добра, я уж точно не поверю ни под каким соусом. Трое суток под замком здорово прочистили голову, выбивая дурь, оставшуюся от прошлого хозяина: раз уж я маг, и при этом ещё и потенциально очень сильный, то надо с этим что-то делать. Естественно, бежать в Косой переулок и кричать о помощи редкостная глупость. Щас, так мне и помогут, три раза прямо помогут, и всё по затылку дубиной. Люди бывают злые, очень злые и маньяки, следовательно, выбираться нужно своими силами, и при этом не привлекая ничьего внимания: я же не герой, чтобы переться грудью на амбразуры. Вряд ли я в свои десять лет от роду смогу хоть что-то сделать даже третьекурснику, не говоря уже о ком-то покруче. А потому нужно в первую очередь сделать так, чтобы выжить в любой ситуации. Реальная разрушительная мощь заклинаний мне неизвестна, но вряд-ли тут все обстоит так-же, как в глупых фильмах, которые я смотрел с одной из своих прошлых пассий.
Магия с того случая со злосчастными розами ощущалась свёрнутой внутри пружиной, готовой в любую секунду распрямиться по моему приказу, но спусковым крючком всегда служили мои эмоции, и чем сильнее они были, тем разрушительнее были последствия её применения. И после каждого такого всплеска эта пружина становилась всё туже, чаще и чаще требуя высвобождения. В один день Вернон захотел немного потренировать удар, к своему несчастью перепутав грушу и меня. Вы когда-нибудь видели, как накачанного борова со всей дури припечатывает лицом об потолок, а потом роняет обратно на пол, и так пять раз? Вот я видел, и словил от этого зрелища нехилый кайф, отплатив за все прошлые побои. Офигевший Дурсль пробурчал что-то про проклятых Богом сатанистов и, пошатываясь, убрался в свою комнату. Петунья весь день с ненавистью смотрела на меня, но сказать что-то боялась, лишь изредка покрикивая, если я делал что-то не так, как она хотела. Меня потом ещё пару дней шатало, но сила, которой я обладал, впечатляла. Магия давала неограниченные возможности, главное их применить. Грубая сила это, конечно, хорошо, но вот нагадить исподтишка гораздо круче. А высшее мастерство – устроить так, чтобы за тебя воевали другие, а ты пожал плоды их трудов. Титул Мальчика, Который Выжил, открывает огромные перспективы, главное – воспользоваться ими с умом. Постепенно план начал зреть в моей голове, обретая плоть, а ежедневные тренировки на пауках медленно, но верно начали давать плоды: через раз у меня получалось захватить контроль над их крохотным умишком, заставляя гулять по паутине и исполнять несложные поручения. Пауки, конечно, не люди, но и я только учусь. Если в каноне парсетланг – умение брать змей под контроль, то почему бы не попытаться распространить его и на другую живность?
***
Год спустя
Пирс Полкисс в грязном засаленном женском халате сидел на углу и просил милостыню. Некоторые прохожие даже подавали, остальные же неодобрительно качали головой и шли дальше. Вы наверняка спросите, почему он это делал? Потому что я этого захотел, да и мне нужны были собственные деньги. Почему Пирс? Он был самым слабовольным и легко внушаемым из всех, кого я знал, а потому практиковаться я решил на нем, благо бед он мне доставил знатно, хотя и докучал в основном втихаря. Решив узнать, насколько далеко распространяется моя власть над людскими умами, я поставил такой эксперимент, и, о чудо, он увенчался полным успехом. Правда, через неделю об этом узнала вернувшаяся из поездки во Францию мама Полкисса и повела его на обследование к психиатру. Бедняга тронулся умом и медленно превратился в безвольного овоща... Жаль, но пока я могу только зомбировать людей, в самом прямом смысле слова, превращая их в безвольные куклы. Удивительно, но на животных этот побочный эффект не проявлялся. Наверное, переход с голубей на Пирса был слишком уж резким, но я правда старался! В свое оправдание могу сказать то, что времени у меня оставалось всё меньше и меньше, а превращать своих будущих однокурсников в кретинов, знающих только одну фразу, мне как-то не хотелось. Эх, найти бы мне ещё парочку объектов для тренировок! Но, увы мне – люди сейчас на особом счету, а потому с ними облом-с... Календарь неумолимо отсчитывал дни до прихода первого письма из Хогвартса, а я всё больше понимал, что оказался в носорожьей заднице: магия у меня говно, я сам – одиннадцатилетняя школотина со всеми вытекающими, а против меня два сильнейших мага столетия...
Первое письмо пришло утром, вместе с пачкой утренних газет и корзинкой свежего молока. Огромное, завёрнутое в толстый пергаментный конверт с яркими изумрудными чернилами, блестящими так, будто в них добавили порошок этих драгоценных камней. Хотя, могли и добавить, кто же этих отмороженных знает. Запрятав под рубашку кусок пергамента, я отнес остальное в дом, заперся в чулане и сломал печать. Гром не грянул, земля не разверзлась, лишь лёгкий холодок прошёлся по рукам, оплетая их невидимой, но ощутимой сетью. Что это за хрень такая ко мне прилипла? Я попробовал как-то её сбросить, но успеха не достиг, а попытка привычным жестом поднять книгу провалилась, только начало ощутимо жечь ладонь. Воу, это что за бред такой?! Нет, я так не играю! Я хочу себе обратно нормальную магию, а не этот ущербный огрызок! Это что, всех так кастрируют?! Я же мог раньше спокойно колдовать, и даже особо сильным не был, зачем ещё и это?! Руки начало жечь все сильнее, пока кисти в конце концов не опутало багровыми нитями, горячими, как раскалённая проволока. Я, ошалев от боли, метался по чулану и орал как резаный, пока в конце концов это безумие не прекратилось. Обессилев, я рухнул на пыльный пол, пачкая его кровью, текущей с израненных рук. Какова же была моя радость, когда через несколько часов я не обнаружил на руках ничего, кроме маленькой сеточки из шрамов, а мои способности восстановились... Надо будет получше разузнать, что это за дрянь, и почему её накладывают на каждого ученика.
Письма приходили и приходили, накаляя градус безумия в доме. Дурсли уже не знали, куда себя деть, ведь назойливая корреспонденция проникала через любую доступную щель, а если не находила, то делала её. Вы можете себе представить конверт, лезущий прямиком через стену, игнорируя всякие законы физики и здравого смысла? Я и сам их побаивался после того случая и стараясь избежать физического контакта: вдруг там еще какая-то гадость есть? Всё-таки моё здоровье мне дороже... В конце концов, тридцатого июля Дурсль не выдержал, собрал все вещи в чемоданы, закинул во внедорожник и приказал нам грузится в машину. Когда мы тронулись, туча конвертов с радостным шелестом рванулась за машиной, стуча по придорожным столбам и пугая птиц. Что удивительно, никто, кроме нас и животных её не видел. Прохожие с удивлением косились на несущийся на всех парах автомобиль, останавливающийся только, чтобы заправиться. В конце концов наш путь упёрся в океан, и бежать дальше было некуда. Письма кружились стаей, держась метрах в пятидесяти над нашими головами угрожающей тучей. Начавшийся ураган их ни капельки не смутил, лишь добавил энтузиазма. Периодически то одно, то другое пикировало на меня, пытаясь прыгнуть в руки. Я отчаянно отбивался бейсбольной битой Дадли, сбивая назойливую корреспонденцию в грязь. Дурсль-старший даже начал с одобрением поглядывать на мою борьбу. В конце концов он взял из моих ослабевших рук деревянное орудие возмездия и сказал: «Давай я, а то ты совсем замахался. Видать, это волшебство не только меня достало. Знал бы я раньше, что ты и сам тому не рад, глядишь, и бил бы тебя пореже.» У него получалось гораздо лучше, и несколько упокоенных конвертов уже не взлетали, а лишь вяло ползли, пачкаясь в грязи. В конечном итоге Петунья договорилась с одним рыбаком, взяв в аренду баркас, и мы переправились на старый маяк, одиноко стоящий посреди начавшегося шторма. Письма пытались нас преследовать, но попадали в море и больше нас не беспокоили. Лачуга была пуста и заброшена, камин давно не топлен, а дрова не хотели гореть. Вернон смог зажечь огонь, а Петунья сварила чаю и пожарила сосисок. Измученные и уставшие, мы забылись беспокойным сном, вздрагивая, когда особенно крупная волна сотрясала островок...
Ровно в полночь дверь сотряслась от богатырского удара, с потолка посыпались дохлые пауки, а зычный бас прорычал: «Открвайте, эт я пръехал!». Вернон, спавший в обнимку с дедушкиной двухстволкой, подскочил и крикнул: «Убирайтесь прочь, мы никого не приглашали!». За стеной послышалось громкое сопение, и бас, игнорируя Дурсля, прогремел: «Раз не открываете, то я сам войду!». В ту же секунду дверь с косяком влетела внутрь дома от богатырского удара огромного косматого человека. Согнувшись, этот монстр вошёл внутрь, впустив за собой вой ветра и вонь давно не мытого тела. Вернон, не будь трусом, дал по этом хмырю картечью из обоих стволов, но осыпь, отраженная какой-то защитой, лишь прошла рикошетами по стенам, зацепив Петунью и кроша мебель. Не увидев хоть какого-то эффекта, Дурсль ринулся в рукопашную, но был отброшен в сторону легким движением руки, а его дробовик, со скомканными стволами, улетел в другой угол. Дадли стал в пародию боксерской стойки, прикрывая мать, зажимавшую рану на руке, а я скорчился за спинкой дивана, надеясь, что это чудовище меня не заметит. Но он вытащил меня за шкирку и слегка заплетающимся голосом сказал:
– Ну здравствуй, Гарри, я же тебя отаку-усеньким еще пмнню! Я Хагрид, лесничий в Хогвартсе. – Разведя ручищи на пару десятков сантиметров, показывая скорее размер новорожденного котёнка, чем младенца, Хагрид плюхнулся на диван, добив его окончательно. Поковырявшись где-то около своего, несомненно, богатырского зада, он извлек изрядно пованивающую и помятую коробку с надписью " С Днм Рожднения, Гари!" и протянул мне. Я слегка отодвинулся от подозрительного подношения, отдающего холодком в ощущениях, и сказал:
– Я вас не знаю, и вы ведёте себя крайне невежливо. Ваш подарок выглядит подозрительно. – Лицо великана исказила гримаса неподдельного горя. Или он так хорошо играет, или реально туп, как моё колено.
– Прсти, Гари, я сам для тебя этот трт испек, и кробку украсил! Думал он тьбе пнравится! – Ну да, конечно, я просто истекаю слюной от радости. Но я же добрый и забитый ребенок, ведь так?
– Ладно, а давайте вы им отпразднуете, а я лучше сосиски доем? – Грусть сменилась умилением. Пустив слезу и окончательно испоганив коробку, богатырь разрезал ленточку кривым ножом, больше похожим на саблю, и принялся уминать сладость. Отправив половину сразу в рот, он пробурчал сквозь набитый рот:
– Ты ткой же дбрый, как твъя мама... До чего чудо-девочкой бъла, пока её Тот-кого-нельзя-нзывать не убил... Жаль что Дмблдор не успел. – Дальнейшие промывания мозгов я игнорировал, жуя сосиску прямо с шампура. Дурсли забились в подсобку и не показывали оттуда нос, лишь периодически был слышен плач Петуньи и злое бурчание Вернона. Минут через двадцать сплошной пропаганды, нытья и причитаний в духе истеричной дамы бальзаковского возраста, Хагрид спохватился и отправил сову, извлечённую из закромов своего огромного плаща. Птица недовольно ухнула и вылетела через дыру в стене, едва прикрытую косо прислоненной дверью. Выдохшийся после столь долгой и сумбурной речи великан украдкой хлебнул какого-то пойла из фляги, припасённой в очередном универсальном кармане, свернулся калачиком на диване и предложил мне укрыться его плащом. Прислушавшись к подозрительно шуршащему и вяло подёргивающемуся предмету одежды, я предпочёл отказаться от столь сомнительного блага: если сам Хагрид такой огромный, то какие же у него тогда вши? А то, что они у него есть, сомневаться не приходилось: при таком образе жизни я удивлен, как его борода не отделилась от тела и не улетела колонизировать Марс.
Когда я проснулся, шторм за стенами прекратился, лишь редкие порывы ветра напоминали о том, что ещё час назад от силы дождя было невозможно разглядеть антенну радиостанции, стоящую в двадцати метрах от дома. Дурсли уже убрались, наверное, уплыли на материк. Огромная туша Хагрида ночью свалилась с дивана и громко храпела, обняв вышеозначенный диван. Меня разбудил настойчивый стук в окно: какая-то птица назойливо тарабанила клювом в оконную раму. Открыв омерзительно скрипящую фрамугу, я впустил живую СМСку в дом и пошёл будить большого человека. Будился он крайне неохотно, пару раз чуть не зашибив меня своей лапищей. В конце концов птица присоединила свои жалкие силы к моим потугам, и мы вдвоём таки добились ответа на вопрос, что же делать с прилетевшим письмом? Найдя придушенную мышь, вяло шевелящую лапами, в одном кармане и три маленьких бронзовых чешуйки в другом, я дал мышь сове, а монетки высыпал в мешочек, накрепко привязанный к левой лапе. Я понимаю, что совы милые и летают весьма бесшумно, но зачем их использовать вместо электронной почты? Логику волшебников я понять пока не могу, а нужно...
Через полчаса Хагрид таки проснулся и опохмелился, после чего разжег огонь в камине, несколько раз чуть не взорвав сложенные в кучку дрова. Позавтракав наскоро разогретым ужином, я оставил великана убираться в лачуге, а сам вышел подышать свежим воздухом. Яркие лучи восходящего солнца пробивались через штормовые облака, лаская глаза через закрытые веки. Меня ждал Косой переулок и неизведанный мир магии. Интересно, как он меня встретит?
Комментарий к
Глава 1. Здравствуй, дорогой чулан.
Стоит продолжать?
==========
Глава 2. Очень косой переулок. ==========
Холодный атлантический бриз выдул из меня последние остатки сна, пока я кутался в лёгкое пальто, сидя в лодке. Хагрид, вежливо спросив моего разрешения колдовать, учудил что-то с маленькой шлюпкой, найденной возле старого пирса, отчего этот самотоп плыл вперёд безо всякого вмешательства, уверенно работая вёслами. Его магия неприятно фонила, вызывая мурашки и порождая стойкое ощущение, что она какая-то неправильная. Сам волшебник с максимальным комфортом устроился на корме и читал газету. Помня, что отвлекать читавшего газету Вернона было чревато подзатыльником, я тихонько сидел на носовой банке и читал обратную сторону, пытаясь вникнуть в суть происходящего в магической части старушки Англии. Отданный мне вчера конверт я подменил своим старым, а опасную посылку засунул в пакет из-под чипсов и, нагрузив камнями, утопил в море, сломав двумя палками печать. Даже если в нём есть какой-то маячок, то всё будет как надо: мальчик письмо открыл, содержимое достал, а конверт выкинул на острове.
Заметив, что великан периодически поглядывает на меня, я принялся демонстративно изучать список необходимых предметов, найдя его по меньшей мере идиотским. Ну сами посудите, как магия соотносится со всем этим хламом? Я даже сохранил для потомков эту вырезку, вклеив в личный дневник:
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «Хогвартс»
Форма
Студентам-первокурсникам требуется:
Три простых рабочих мантии (черных).
Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день.
Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).
Один зимний плащ (черный, застежки серебряные). Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.
Книги
Каждому студенту полагается иметь следующие книги:
"Курсическая книга заговоров и заклинаний" (первый курс). Миранда Гуссокл "История магии". Батильда Бэгшот
"Теория магии". Адальберт Уоффлинг
"Пособие по трансфигурации для начинающих". Эмерик Свитч
"Тысяча магических растений и грибов". Филлида Спора
"Магические отвары и зелья". Жиг Мышъякофф
"Фантастические звери: места обитания". Ньют Саламандер
"Темные силы: пособие по самозащите".Квентин Тримбл
Также полагается иметь: 1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер ╧2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы. Студенты также могут привезти с собой сову или кошку, или жабу.
НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.
Ну ладно, в защитных перчатках ещё есть смысл, но оловянный котел почти гарантированно расплавится, если попытаться сварить в нём что-то, не являющееся водой. И ещё из курса химии я помнил, что олово далеко не самый инертный металл, притом его органические соединения весьма токсичны... Ладно, но куча литературы от крайне подозрительных авторов это уже перебор! Может этого Мышьякова или Саламандера у них там каждый знает, но чёрт возьми, их фамилии это полнейший бред! Верхом кретинизма была обязаловка на остроконечные шляпы! Неужели это как-то влияет на магию и развитие молодёжи? Или это очередной способ превратить молодёжь в бездумный скот? Пока всё, что происходило вокруг, нравилось мне всё меньше и меньше...
После часа психоделического заплыва на самогребущей лодке, развалившейся в труху после того, как Хагрид попытался отменить своё волшебство, мы вышли на набережную какого-то города. Поблуждав немного, мы путем расспросов таки выбрались к вокзалу, успев за несколько минут до отправления поезда в Лондон. Прогулка осложнялась тем, что мой попутчик шарахался от трамваев, глазел на парковочные счётчики и то и дело пытался запустить чем-то убойным в светофоры, причитая под нос: «Понапридумывали же магглы вского, что честному человеку не понять!» На вокзале полувеликан слегка успокоился, после чего протянул мне пачку фунтов стерлингов, перемешанную с сувенирными купюрами, пробасив, что он в маггловских деньгах не разбирается. Я же с радостью выбрал из этой кучи все настоящие деньги, купил нам три места в электричке, предвидя проблемы с тушей моего сопровождающего, а оставшиеся пятьдесят фунтов мелочью спрятал во внутренний карман пальто – мне они пригодятся больше, чем полоумному кудеснику. С комфортом устроившись на двух сиденьях, Хагрид достал огромный шарф семи цветов радуги и принялся вязать, насвистывая какой-то вирусный мотивчик себе под нос. Парень, сидевший напротив, выпучил глаза и со скоростью гепарда ретировался в другой конец вагона, а у меня засосало под ложечкой: я очень хорошо помню, ЧЬИМ флагом стало семицветное полотнище, и, судя по реакции парня, в этом мире сей неоднозначный символ уже успел себя проявить. Интересно, Хагрид вообще понимает, почему на нас весь вагон косится, или всё так и задумано? Неужели то, что Дамблдор гей это печальная реальность, а его верный лесничий вяжет ему плед, чтобы тот сидел долгими зимними ночами и мечтал о нём? Моё больное воображение представило эту картину, и я впервые пожалел, что у меня нет волшебной палочки: нечем было выколоть себе глаза. Хотя в моём случае помогло бы разве что стирание памяти, а на столь радикальные меры я пойду, только если вдруг стану свидетелем такого ужаса. Решив хоть как-то отвлечь себя от безумия моего не выспавшегося мозга, я задал мучавший меня вопрос:
– А что, все вышеперечисленное действительно можно купить в Лондоне?
– Да, Гарри, но только если в тебе есть хоть капелька волшебства и ты знаешь, где искать! – Отложив рукоделие, гигант внимательно смотрел на меня.
– Слушай, раз мы друзья, то я могу задавать тебе вопросы? – Немного логических ловушек ещё никому не мешало, особенно таких примитивных.
– Валяй!
– А чем вообще занимается Министерство Магии, и почему я о нём ничего не слышал? – Чем больше я знаю, тем легче врать.
– Оно тем и занимается, чтобы простые магглы вроде Дурслей ничего не знали о магии. – Он явно нервничает...
– Понятно, но почему магглы не должны знать о магии?
– Потому что они злые и ненавидят всё, что не понимают. Много разных причин. -
Великан задумался, глядя в окно: похоже его интересовал странный новый мир.
– Слушай, а ты же волшебник, так чего у тебя палочки нету, только этот зонтик?
– Меня из школы выгнали, не выучился я... Вот так... – Великан задумался, глубоко уйдя в себя... Значит, мои воспоминания о том, что с ним приключилась какая-то мутная история – правда. Поезд замедлился, втягиваясь в пригороды Лондона, и я принялся разглядывать этот знакомо-незнакомый город.
Последний раз я был в the capital of Great Britain в 2015 году ещё в прошлой жизни, и с тех пор много поменялось, а точнее ещё не появилось. Некоторые здания только строились, некоторых ещё и в проекте не было, а Кенари-Уорф был не мажорным бизнес-центром, а кучкой недостроенных небоскрёбов, окружённых откровенными трущобами, полными гопников и нарков. В общем и целом город производил скорее впечатление лёгкой запущенности и безысходности, чем процветания. Возможно, что мне, привыкшему к адовым столпотворениям и пробкам прошлого Лондона, этот казался таким заброшенным. Выйдя на вокзале, мы залезли в метро, при этом Хагрид застрял в турникете и поругался с охраной, а потом долго клял проклятых простецов, не способных сделать хоть что-то нормальное. Попутчики в вагоне косились на свисающий из-под плаща конец разноцветного шарфа, оттягиваясь от гиганта в края вагона, и сочувственно глядя на меня. Одна сердобольная старушка даже шепнула мне на ухо: «Если твой папа тебя обижает, ты скажи мне, у меня сын в полиции работает, его мигом скрутят!». Заговорщицки мне подмигнув, пожилая леди присоединилась к остальным пассажирам вагона, лишь изредка поглядывая в мою сторону. В конце концов мучительная поездка подошла к концу: механический голос из динамиков объявил остановку «Leicester Square Station», а Хагрид, оживившись, потащил меня к выходу. Интересно, «Дырявый котёл» и правда такое захолустье, каким он был показан в фильме?
Реальность превзошла все мои ожидания: внутри было чисто, аккуратно и сделано под старину, но впечатление портила откровенно воняющая и бомжеватая публика, в большинстве своем курящая что-то из длинных трубок и мало реагирующая на происходящее вокруг. Парочка самых адекватных посетителей помахала Хагриду, приглашая к себе за столики, но великан пробасил: «Простите, парни, я по делам Хогвартса. Сейчас с Гарри закончим, и тогда я к вам вернусь». Упоминание моего имени произвело просто взрывной эффект: алкота повскакивала из-за столиков и стройным зерг-рашем рванула ко мне, наперебой крича что-то про Гарри Поттера и протягивая ко мне свои руки. Ошалев от такого, я немного потерялся, а шрам начал зудеть: в нём как будто завозились черви. Пришел в себя я уже на улице, пока Хагрид рассеянно тыкал своим зонтиком в кирпичи. После очередного тычка в самом центре кирпичной стены начался «водоворот», поглощающий кирпичи один за другим. Меня чуть не вырвало от этой картины, а мой сопровождающий еще и добавил, хлопнув по плечу: «Не робей, малец! Теперь понятно, почему тебя Альбус так спрятал, если тебе от толпы плохо». Водоворот прекратился, выродившись до зыбкого марева, за которым угадывалась средневековая улочка с чинно прогуливающимися людьми в странных нарядах, и Хагрид уверенно шагнул вперёд, пригибая макушку.
Косой переулок был очень-очень странным местом: все люди были одеты не то, чтобы старомодно, просто мода волшебников где-то в шестнадцатом веке разошлась с общемировой, да так и не сошлась. Чего стоят мантии всевозможных форм, начиная от тяжелющей даже на вид аврорской брони со стальными вставками, испещренными рунами, от которых у меня шел мороз по коже, до полупрозрачных одеяний богатых и незамужних девушек, едва закрывающих попу и застегивающихся на одну пуговицу где-то в районе пупка. Нужно ли говорить, что кроме кружевного белья, туфель и чулок на этих дамах больше ничего не было? При этом встречался и вполне современный стиль, притом в крайне неформальной его модификации: изорванные в лохмотья джинсы и кислотные толстовки ярко выделялись на серости древних стен. Одна такая попугаистая особа неопределенного пола на полном ходу влетела в Хагрида, покраснела, потом посинела, сменила цвет волос с кислотно-зелёного на бордовый и бодро побежала дальше, спотыкаясь на брусчатке. В самом конце улицы высилось огромное белокаменное здание, настолько же пафосное, насколько безвкусное: белый мрамор стен, занавешенный красным бархатом знамён и вкраплениями полированной до блеска голубой стали, выглядел крайне нелепо и внушительно. Судя по нашему маршруту, именно туда мы и направлялись.
Остановившись перед аляповатым зданием, Хагрид решил провести инструктаж: «Гарри, мы сейчас идём к гоблинам, а они очень крутые ребята. Ничего не трогай руками, обращайся к ним вежливо и ни в коем случае не пытайся ничего у них украсть: ты в лучшем случае умрёшь, и даже Дамблдор не сможет тебя защитить!» Закончив брифинг, великан вежливо поклонился карликам в полных доспехах, сжимающим древки непропорционально огромных алебард. От этих коротышей веяло чем-то таким, что мне сразу расхотелось шутить, а всё моё естество вопило о том, чтобы спрятаться поглубже и не отсвечивать. Пока мы проходили сквозь двери, невидимые щупы заклинаний обшарили и перетряхнули всего меня, да так, что мне казалось, будто даже все мои мысли стали известны этим маленьким помесям жабы и человека. Хотя, возможно так и было. Хагрид подошел к стойке и вежливо поздоровался с несколькими коротышками, увлечёнными сортировкой драгоценных камней и золотых монет: «Э-э, мне нужно взять немного денег из сейфа мистера Гарри Поттера, и еще Альбус Дамблдор просил меня взять желание из сейфа семьсот тридцать один». Видимо, часть его фразы была паролем, потому что один гоблин, самый жирный и пупырчатый, набрал своими пальцами что-то прямо на мозаичном столе, гаркнул несколько приказов и сказал уже на английском:
