Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Николай Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

–Что насчет документов и жилья, доктор Акаги?

–Жилье тебе подготовят завтра вечером. Твои вещи перевезут туда-же. Жить будешь один: командующий повесил меня на тебя, но мне некогда заниматься истеричными подростками. Будешь создавать мне проблемы, ныть или требовать внимания – отправлю в казарму к охране. Деньги на обустройство и жилье уже на твоем пропуске, я не собираюсь каждую неделю ездить и таскать их тебе.

–Не волнуйтесь, я вполне самостоятелен. И все-же вам лучше отдохнуть,эффективность работы будет выше.

–Я разберусь сама! – Крикнула она со злобой. – Завтра в 11-30, в 104 лаборатории.

Ее злость можно было резать ножом. Щелкнул замок, оповестив меня о том, что Акаги ушла. Это не секретный институт, а сборище сумасшедших.Башня шутов. Безумец на троне, готовый идти по трупам для безграничной власти, и уродцы, бьющиеся у подножья его трона.Уродцы, в которых он превратил обычных людей. Вылил остывший мисо в унитаз, выбросил одноразовую посуду в мусор и пошел в соседнюю палату.

Аянами лежала на спине, разметавшись по кровати. Неестественно бледная кожа, тонкие пальцы комкают простыню, а синие волосы рассыпались по подушке. Аккуратно поднимаю стул, ставлю рядом с постелью и сажусь. Ее зрачек на свободном от бинтов глазу мечется под веком, пальцы сжаты. Девушка стонет, резко переворачивается на бок, прижимая ноги к животу и просыпается. Лицо бесстрастно, но во во взгляде читается страх. Девочка с испугом смотрит на меня. Нужно как-то ее успокоить:

–Привет, я Икари Синдзи, пилот.

–Привет. – Холодный бесстрастный голос.

–Что с тобой, почему тебе страшно? Я не причиню тебе вреда. Просто хочу поговорить.

–Это не имеет значения, уходи. В голосе боль. – Беру ее за руку и просто легонько поглаживаю кисть. Сначала она пытается отдернуть ладонь, но успокаивается, страх во взгляде сменяется изумлением и непониманием:

– Что вы делаете, пилот Икари? – Она настолько удивлена, что даже задала вопрос.

–Выражаю заботу и симпатию через прикосновение. – Глаз, свободный от бинтов расширяется от удивления.Мне нужно узнать ее получше: ловлю ее взгляд и падаю в глубину ее разума. Разрозненные мысли, боль в изломанном теле и мешанина из эмоций. Множество психических ограничителей, вшитых в разум, копирую ее память, чтобы разобраться попозже. Вдруг слышу голос-мысль:

– Кто ты?

– Я Икари Синдзи. Не бойся, я знаю кто ты. Не говори об этом Командующему, он не тот, за кого себя выдает.

– Ты ему не веришь?! – Боль бьет по нервам, затапливая разум расплавленным свинцом.

– В таком общении нельзя лгать, ты слышишь мои мысли – я твои.

– Зачем ты защитил меня в ангаре? Ты ведь знал кто я.

Я не люблю, когда причиняют боль.И я хочу защитить тебя, и не важно, будет это человек, Ангел или Ева. – Боль от ее давления отступает

– Твои действия непонятны для меня. Но они заставляют меня чувствовать что-то новое. Это приятно. – Выхожу из ее разума, находится в контакте слишком долго вредно – это может закончится безумием. И лишний раз лучше не прибегать к этому приему. Уже обычным голосом говорю:" Пока, Рей, зови если что-то нужно. Я лежу через стену." Тихий ответ:

–До свиданья, пилот Икари. – Ярко-алый глаз закрылся, тело расслабилась. Унять боль – не проблема для меня, а девочка хоть выспится нормально. Высвободив руку из ее пальчиков, встал, поправил одеяло на Аянами и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Когда я закончил разбираться самыми яркими эпизодами памяти Рей, был уже полдень. Я еле сдерживался, чтобы не начать крушить все вокруг. Поймите меня правильно, я не совсем сумасшедший, и вполне держу себя под контролем, что для моих способностей насущная необходимость. Так что моя ярость была вызвана вполне объективными причинами – у девочки отсутствовали всякие документы, кроме пропуска в Геофронт, зарегистрированного даже не на имя, а на номер личного дела. Юридически ее не существует. Все ее детство, кроме последнего года она провела в комнате внутри Геофронта в Центральной Догме. И лишь прошлым летом ее под наркозом перевезли в такую-же комнату, но в каком-то недостроенном доме. Ужас, охватившие ее при пробуждении, сложно описать словами. Из еды – заварной рамен, аналог нашего доширака, сушеные овощи и поливитамины в таблетках. Множество медицинских экспериментов, достойных 731 отряда и застенок Аушвица. Если вы думаете, что это всё, то вы ошибаетесь. Вершиной, апогеем этого был Гендо Икари, выставляющий себя в роли спасителя, любивший наблюдать за всем этим с горящими глазами. Периодически он приходил к ней в комнату и удовлетворял себя, наблюдая за ней. А я то думал что у меня, оставшегося в 13 лет без всех родственников, плохая судьба. Вдруг в палату вошла медсестра и передала, что доктор Акаги выписала меня досрочно и машина ждет меня возле выхода из госпиталя. Забрав ключи от квартиры и сложив вещи в рюкзак, который мне принесла медсестра, вышел из палаты и спустился на лифте в холл. За стеклянной дверью стоял черный Хамви с эмблемой НЕРВ на передней двери. Двое охранников в штатском стояли возле машины. Нехилое такси для меня организовали. Вежливо кивнув, бодигарды сели в авто. Один сел спереди, другой вместе со мной на заднее сиденье. Путь до дома провели в полном молчании. Я размышлял зачем доктору меня срочно выписывать, и как мне защитить Рей. Увиденного мне хватило, чтобы понять – со мной сделают все, что захотят и никто ничем помочь мне не сможет. Мрачноватая перспектива. Хамви остановился в каком-то заброшенном районе среди недостроенных и полуразрушенных многоэтажек. Указав на подъезд, мордовороты уехали, оставив меня посреди этого разгрома.в подъезде воняло бомжами и прокисшим пивом. Лестница была завалена мусором, на стенах было множество граффити и нецензурщины на японском, английском и даже русском. Номер квартиры на брелке – 403. Значит четвертый этаж, третья дверь направо. Этаж был пуст, ветерок гонял пыль по подъезду. Все двери было либо выломаны, либо сняты с петель, только две двери были целые: моя и под номером 402. Нынешнее пристанище Аянами. Моя квартира меня встретила пылью, множеством натоптанных следов и кучами упаковочной пленки на мебели. Внутри был необходимый минимум: кровать, подушка, стол, комод для вещей, холодильник, два стула, электрочайник, микроволновка, пара кастрюль, несколько тарелок, душ и туалет. Вот и все убранство. Стены – голый бетон, пол – технологический линолеум. Окна задрапированы темными шторами. Постельное белье белое, казенное. Жить в таком я точно не смогу. Нужно обустраиваться, и причем обустраиваться капитально. Возле кровати стояла моя сумка, обгорелая и порванная, которую я бросил на вокзале, интересно, где они ее нашли? И пять коробок вещей. В одной несколько комплектов моей старой одежды. В другой футон и подушка из прошлого дома , третья коробка – чехол с виолончелью и нотами, переложенный поролоном. В четвертой учебники, конспекты и несколько томиков хентайной манги – Синдзи не таким уж и пай-мальчиком был. А в пятой обнаружилась форма НЕРВа: два комплекта повседневной и один комплект парадной формы, спутниковый телефон с зашифрованной линией связи, зарядник к нему и два запасных аккумулятора. Сняв с себя рубашку, использовал ее как половую тряпку, найдя в ванной ведро. Через полчаса мучений и пяти смен воды пол был в более-менее нормальном состоянии. Под кроватью завалялся отрезанный кусок арматуры сантиметров сорока длинной. Пригодится в хозяйстве. Еще через час вся мебель была распакована и избавлена от пыли. В газете, найденной в туалете, был выписан номер доставки еды. Заказав себе пиццу, начал раскладывать вещи из коробок. Распихав повседневную одежду в комод, повесил на дверь два тремпеля с формой, отнес мыло и шампунь с мочалкой в ванную комнату, закинул газету обратно в туалет вместо туалетной бумаги. И пошел в душ, отмываться от пыли и грязищи. Я едва успел обтереться полотенцем как в дверь позвонил курьер. Пропуск в НЕРВ является еще и картой дочернего банка, и потому вся зарплата перечисляется на него. Завернувшись в полотенце как в тогу я расплатился по мобильному терминалу и забрал свой заказ. Забравшись в кровать, которая оказалась неожиданно удобной, и укрывшись одеялком, я нежился, поедая вкусную пиццу и запивая холодным лимонадом. Кусок арматуры лежал возле меня, на всякий случай. Кажется, на сегодня приключения закончены.Завтра нужно к Акаги заглянуть, да и заказать кучу мелочей в квартиру, положить ковры на пол, повесить драпировки на стены, поменять шторы и повесить тюль...Только расслабился, как вдруг за стеной послышалась возня, звук падения и стон. Ускорившись до максимума, скатываюсь с кровати, хватаю арматурину и выбегаю в коридор. Дверь в соседнюю квартиру открыта. Через мгновенье я уже в квартире у Аянами. Девушка лежит на полу возле кровати, держась здоровой рукой за спинку кровати. Ее обычная школьная форма небрежно брошены на пол. На Рей только длинные белые носочки и бинты. Она медленно поднимает голову. Слишком медленно. Осознаю, что это из-за ускорения и перестаю накачивать себя энергией. В обычно бесстрастном голосе едва заметные нотки удивления:

–Что вы делаете в моей квартире, пилот Икари?Вы хотите любоваться мной как Командующий Икари? – После ее реплики осознаю, что рванул к ней в чем мать родила. И на мне из одежды только гордость и кусок ржавой арматурины. Кою к одежде причислить – согрешить против здравого смысла.

–Нет, Аянами. Я услышал стон и падение, и прибежал помочь.Если я неприятен тебе – могу уйти.

–Мне требуется помощь в перевязке.Функциональность тела снижена из-за ранений. – Черт, я еще никогда не испытывал ничего подобного.Она ведь не робот. нельзя же так.

–Я готов помочь.

–Перевязочный материал и препараты в коробке.Инструкция по уходу за повреждениями там-же. Аккуратно беру рей на руки и сажу на край кровати. Сам беру коробку, формирую на указательном пальце лезвие и срезаю скотч.Два рулона эластичного бинта для ребер, стерильный бинт, несколько стерильных ватных тампонов, антисептик для обработки рук, 6 пронумерованных белых коробок. И листок с инструкцией, отпечатанный на ч/б принтере. Офигенная аптечка. Ни названий препаратов, ни дозировок, ничего лишнего. Они что, на Рей еще и препараты проверяют? По принципу загнется, не жалко, у нас еще сраный аквариум таких? Успокаиваюсь, мою руки и обрабатываю их антисептиком. Расстегиваю застежки эластичного бинта и начинаю аккуратно его сматывать, постепенно обнажая пораженные участки. Смазываю мазью из первого тюбика присохшие к ранам тампоны. Ее левый бок – сплошная гематома, есть несколько ожогов, но они малы. Очередной оборот бинта открывает рану от пули, зашитую саморассасывающимися нитями, и маленькую грудь с едва заметными сосками. Подавляю возбуждение, сглатываю слюну и продолжаю дальше. Мазь из первого тюбика уже размягчила корку подсохшей крови, старые тампоны можно удалять. аккуратно цепляю один пальцами, подавляя боль, и тяну на себя.Теряю концентрацию, и боль возвращается, Рей дергается, ее тело напрягается под моими пальцами.Первый тампон отходит без особого труда и почти боли, я ожидал худшего. Смазываю рану мазью из второго тюбика и накладываю новый тампон. Остальные два идут легче. Шепчу на ушко успокаивающий бред, пока обрабатываю рану от пули.Девушка настолько удивлена, что почти не ощущает боли. Спрей, оказавшийся в коробке номер три, следовало распылить на гематомы, что я и сделал.Подождав, пока он впитается, втер из баночки под четвертым номером крем по всей поверхности синяка и нежно, но туго забинтовал поврежденную грудную клетку. Снова вымыл с мылом руки, как было сказано в инструкции, обработал их антисептиком, после чего снял повязку со второго глаза.Закапав его каплями из предпоследней упаковки, я забинтовал его заново, после чего аккуратно сложил все средства обратно в коробку. Крем из оставшегося тюбика я намазал на сложенный в несколько слоев бинт и прибинтовал его к ожогу. Завязав бинт бантиком спереди на бедре, я улыбнулся девочке:

–Все, Аянами, я закончил перевязку – сказал я, взбивая подушку и поправляя постель. Рей неотрывно наблюдает за моими действиями, изредка моргая. Воспользовавшись ее замешательством, позволяю себе немного хулиганства: аккуратно толкаю ее назад, придерживая за шею и укладываю на кровать. Сверху укрываю одеялом и иду в свою комнату за одеждой.

В комнате вспоминаю, что у Синевласки дома только доширак и сублимированные овощи. Такую еду еще можно назвать питательной, но вкусной нельзя уж никак. Позвонив в ту-же службу доставки, заказал онигири с омлетом, кольца кальмара в кляре и яблочного сока, помня что она не ест мяса и никаких продуктов цвета крови. Хотя с её прошлым это и понятно. Пока еда ехала, провел уборку пыли в квартире Рей, чем привел свою майку в полную негодность. Соседка внимательно следила за всеми моими манипуляциями, не отрывая глаз и боясь пропустить мое малейшее движение. Окно я открыл на проветривание, крупный мусор, в основном состоящий из застарелых кровавых бинтов и упаковок заварной лапши, сложил в найденную пустую коробку и выставил в коридор. Курьер позвонил в дверь, и я забрал свой заказ, снова расплатившись по терминалу. Подумав, принес из своей комнаты типовую кастрюлю, из ящика на кухне у Аянами достал такую-же, снял полку в пустом ящике, и соорудил из этого импровизированный кроватный столик, на который и поставил все эти, заказанные мной, вкусности. Наконец девушка подала голос:

–Что это такое, пилот Икари? Это еда?

– Да, попробуй, это вкусно. Кальмары в тесте, рисовые шарики с омлетом и соевый соус.Если хочешь, есть яблочный сок. Никакого мяса и ничего цвета крови. – Недоверчиво смотря в картонную коробку, она взяла колечко осьминога палочками и , обмакнув в соевом соусе, закинула себе в рот.

–Я впервые питаюсь подобной едой. Это...вкусно... – Столько растерянности, взгляд обращен внутрь себя.

– Чем ты питалась раньше?

– Лапшой и овощами, эта еда питательна, не требует много времени на приготовление и обеспечивает организм необходимыми веществами.

– Еда нужна не столько для функционирования тела, сколько для наслаждения. – Рей молчала, сосредоточенно жуя второе кольцо кальмара.Проглотив вкусняшку, Синевласка удивленно посмотрела на меня. Нет, лицо по прежнему оставалось бесстрастным, но ее взгляд, он выражал очень много. Отвернувшись, девочка продолжила есть, сосредоточенно смотря в никуда

Лучи заката пробивались через плотные темные шторы, порождая в необжитой квартире розоватый полумрак. На кровати сидела девочка, верхняя часть тела которой была совершенно белой от бинтов, и единственной свободной от бинтов рукой ела палочками что-то из картонной коробки, макая кусочки в маленькую пластиковую одноразовую соусницу, смотря перед собой неестественно-красным глазом. Второй глаз был закрыт бинтами. Коробочка и соусница стояли на доске, уложенной на пару разноцветных кастрюль. Синие волосы казались белыми в розовом свете. За этой психоделической картиной наблюдал темноволосый парень, голый по пояс.Он сидел на полу, подстелив под себя подушку и привалившись спиной к комоду. Девушка-подросток доела последний кусочек из коробки, запила яблочным соком из полулитрового химического стакана и устало откинулась на подушку. Парень с улыбкой убрал импровизированный столик, поправил одеяло, слегка поклонился девушке и вышел, закрыв дверь. Красный глаз мечтательно и сосредоточенно смотрел в бесконечность...

Глава 3."Бессонница"

Аянами Рей никак не могла уснуть – ее мучала бессонница. Неизвестные чвуства заполоняли ее. Никогда и никто не вёл себя с ней так, как Икари Синдзи. Ради нее он пилотировал Еву, он заботился о ней, и непринужденно общался с ней, как если бы она была обычной. Но ведь Командующий говорил, что никто не примет ее природу, что люди боятся чудовищ, боятся того, что они не в силах осознать. Гендо много говорил ей о ее создании, о ее отличиях от обычных людей. Потом были опыты, два раза ей меняли тело: один раз когда Наоко Акаги задушила ее, после того как Командующий приказал Аянами обозвать женщину ненужной бесполезной старухой.А второй – когда после очередной попытки пробудить ее способности по манипуляции АТ-полем, сердце не выдержало болевого шока от побоев. Боль от старых ран, боль экспериментов, боль от одиночества постепенно стирали ее волю к жизни, убивали чувства, разъедали эмоции. Сны превращались в кошмары, лицо стало бесстрастной маской, забывая как это – улыбаться. Только глаза помнили, как это, показывать боль, страх, радость и одиночество. Рей почти ничего не знала об окружающем мире: ее научили говорить, читать, писать и считать. Все остальное она узнала из книг, которые изредка брала в библиотеке НЕРВа, когда у нее были силы и возможность туда дойти. Но в большинстве своем это были либо ускоспециализированные труды ученых, либо базарное чтиво. Перед тем, как ее перевезли в ее новый дом, Командующий лично обучил ее этикету. На том ее обучение и закончилось. Когда у нее должны были начаться менструации ей удалили матку. Потом реабилитация после операции и неудачный тест нерва А-10, провал, тьма, удары и жар кипящей LCL, лицо Командующего, вытаскивающего ее из капсулы. Потом была только тьма, полная страданий, редкие вспышки просветления. Ангар, приказ Гендо атаковать Ангела, и странный мальчик кинувшийся ей на помощь, остановившее его порыв дуло пистолета у лба. Капитан Кацураги – вне боевой обстановки она вела себя слишком неформально, но в критические моменты всегда действовала как ей приказали. И вдруг ее отсеченная кисть падает на понтон, и улетает, отброшенная пинком ноги в угол.Потом снова боль, чьи-то руки, успокаивающие, убирающие ту боль, которая в последнее время преследовала ее. Забота в больнице, его странные способности, она чувствовала что-то внутри, ощущала, как мир менялся по его воле, когда он делал что-то, выходящее за рамки обычного человека. Ему так важно ее функционирование, что после падения он через две секунды был в ее квартире. Все в его поведении было новым, необычным, ломало ее картину мира, которую Икари Гендо создавал годами. Реагировал не только разум: внизу живота возникали спазмы, но болезненными или патологическими они точно не были. В паху было мокро, но свои процессы выделения она контролировала с момента осознания себя. Количество вопросов росло, а ответы она была найти не в состоянии. Решив для себя, что раз Икари Синдзи является причиной всех этих изменений, то он и будет знать ответы на все ее вопросы, девочка успокоилась, и смогла расслабится. С этими мыслями Аянами Рей благополучно заснула, и впервые за долгие годы ей снились не пытки-эксперименты, ни полные безупречной логики унижения Командующего, ни боль и кошмары, а синие глаза, смотрящие на нее с легкой усмешкой и заботой из-под темной челки

***

Акаги Рицко не могла уснуть, несмотря на усталость, и то, что в Научном отделе во всех кофеварках закончился кофе, а в 11 ночи достать его просто негде. Она раз за разом просматривал видео с камеры в квартире Рей. Женщине было невыносимо осознавать, что к ней за всю ее жизнь никто никогда не относился так, как Икари Синдзи к это сломанной кукле. С тех пор, как 8 лет назад ее мать устроила ее работать в GEHIRN после законченного экстерном института, она не знала любви. Мать, которая до этого появлялась дома лишь эпизодически, теперь стала воспринимать ее как конкурентку, более молодую и опасную, и их общение сошло на нет. А потом Гендо, тогда еще начальник отдела, просто пришел к ней в кабинет и силой взял ее на рабочем столе. И это сломало ее, сломало волю и само желание сопротивляться. В ее жизни исчезло последнее счастье, последний намек на радость и наслаждение. Икари Гендо подавлял ее своей грубостью, дерзостью и фанатичным блеском в глазах. О не был особо красив, но обладал животным магнетизмом, что позволяло ему добиться любой женщины, которую он хотел .Рицко во всем хотела превзойти свою мать – в науке,красоте, личной жизни. Но из-за ее отца все пошло прахом. Мало кто знал, но Гендо Икари был ее биологическим отцом. Так вышло, что Наоко, мать Рицко, читала курс лекций по биофизике второму курсу Токийского университета, а тогда она была совсем молода, только двадцать восемь лет, и Гендо, тогда еще Рокобунги, один из отстающих студентов, вместо сдачи экзамена просто соблазнил ее, после чего Наоко забеременела, и ей пришлось увольняться из института. Сперва муж очень обрадовался ребенку, думая что это его дочь, но потом обман раскрылся. После чего мужчина ушел, бросив мать с ребенком, когда юной Рицко было всего два года. Сам Гендо скорее всего знал об этом, Фуюцки, работавший в том институте, знал это наверняка. Мать предупреждала ее о том, что Икари имеет феноменальные навыки манипуляции людьми, и просила ее не попадать в эту ловушку. Но слова Наоко были напрасны. Когда Акаги-старшая смогла раскрыть часть его планов, и узнала что он спит с их дочерью, и пригрозила обнародовать эту информацию, он убил ее руками Рей. Но его сын был совершенно другим человеком – сохранив в себе решимость и умение действовать в критической ситуации, он остался добрым, заботливым и внимательным к чувствам других. Да что там говорить, он даже стерильное бревно на седативах смог возбудить, просто перевязав ей раны. Черт, – подумала Рицко, – о чем сейчас думают лучшие мозги НЕРВа? Хотя, это будет отличная месть. Акаги с наслаждением выпила глоток из последней чашки кофе, которую она умудрилась выдоить из аппарата в прихожей и затянулась сигаретой. Она не хочет повторения судьбы своей матери. Досмотрев запись до конца, девушка подумала: " А это даже хорошо, что я его опекун. Будет проще найти предлог для более тесного контакта с ним."Мозг гениальной ученой искал выходы из тупика, подсказывал оправдания для возбуждения, появившегося в ее теле. Воистину – ключ к женскому сердцу – решительность, уверенность и забота. С умиротворением Акаги Рицуко повалилась на клавиатуру. Комп недовольно запищал, но потом замолк, привыкший к таким издевательствам со стороны хозяйки. И снился ей ломающийся голос, желающий доброго утра, и аромат кофе, принесенного в ее постель.

***

Я никак не мог уснуть. Даже проверив по три раза слабенькие сигнальные барьеры, которые должны будут меня предупредить в случае вторжения в мой дом, я все еще не могу расслабится. Усвоение памяти Рей оказало на меня слишком глобальное воздействие6 я привык изначально считать себя стороной, пострадавшей в жизни – это давало свободу действий и моральное оправдание почти любым поступкам, но сейчас моя эгоцентричная картина мира была разрушена. Сердце, раньше скованное льдом, оживало. Симпатия к милой синеволосой девушке, пережившей столько всего, и сохранившей разум. постепенно завладевала мной. Я хотел ей помочь, защитить, согреть, обнять и спрятать ее от всей жестокости мира. А еще я никого никогда не ненавидел так сильно, как отца этого тела, теперь уже моего отца. Он подонок, слабый моральный урод, в сотни раз худший чем я. Я могу убить человека, уничтожить его разум иллюзиями, дать пережить его самые потаенные страхи, но он хуже – он это делает не с теми, кто нападает на него, а со всеми, кто его окружает. Такого трусливого садиста я еще не видел, хотя повидал многое. Кажется, ломать волю и видеть, как человек корчится у его ног – его хобби, то что приносит ему радость. Из высшего комсостава Акаги мне кажется самой адекватной. Фуюцуки за свою собственную карманную Юй готов на все, лишь бы писать с ней диссертации долгими скучными вечерами. Он даже закрывает глаза на все эксперименты и поступки своего бывшего ученика, лишь бы только получить свою последнюю любовь назад. Мисато – импульсивный, прямолинейный и легко внушаемый человек. А потому, несмотря на все ее очевидные достоинства в виде нестандартного мышления и высокого интеллекта, бесполезна.Да и не могу доверять я человеку, который готов застрелить меня за то, что я не подчинился приказу садиста. Кажется, сама концепция "преступного приказа" ей неизвестна. Кадзи же, появись он тут, смог бы стать хорошим союзником, но только лишь до того момента, пока это не противоречит его планам, которые состоят в том, чтобы пролезть поглубже и прожить подольше. А еще он будет сливать информацию всем, лишь бы быть полезным. Потому, остается только Рицко. Она симпатична как человек, умна и, чего уж греха таить, весьма недурна собой, если ей дать пару недель отпуска, и возможность привести себя в порядок. Гендо слишком нагло использует людей, считая что их можно выкинуть, как только они исчерпают свою полезность. Но люди – не автоматы. Надеюсь, что это станет для него смертельной ошибкой. Мысли начали путаться. Последняя, которую я смог запомнить была:"Я, свихнувшийся до самоубийства, адекватнее всех живых НЕРВ-овцев" И тьма сна поглотила меня...

Глава 4."Прогрессирующие изменения"

Ощущения изменились. Кто-то чужой прошел черед входную дверь. Чужой-враг-убить. Скатываюсь с кровати, хватая арматурину и выставляя защиту. Открыв глаза я увидел рей, сидящую на стуле. В глазах был страх. Опять испугал ее, ну что же я за человек то такой?Погасив страх, она посмотрела на меня пронзительно-нечитаемым взглядом и спросила:

–Пилот Икари, вам неприятно мое общество?

–Прости, Рей, ты просто так внезапно зашла в мою квартиру, а район тут неспокойный.И хватит называть меня так официально, просто Синдзи. – Глянув на часы, обомлел: уже было почти одиннадцать утра. Вот это поспал, а тело все-равно уставшее...

–Хорошо...Ты вызываешь комплексные изменения моего состояния, которые я не в состоянии объяснить.

–Что произошло? – внутри все сжалось, надеюсь это не из-за моего воздействия. Она ведь не совсем человек, и ее энергетика может отличаться. Хотя ее манера говорить может предполагать любые изменения.

–Твои прикосновения приятны для меня, мне нравится находится с тобой в одном помещении. Я контролирую свои физиологоческие выделения, но в паху вчера было мокро. Комплекс симптомов не совпадает ни с одним генетическим заболеванием, а заражение бактериальной или вирусной инфекцией исключается моим происхождением. – Когда она завершила этот, безусловно, длиннейший спич в ее жизни, я испытал желание побиться головой о стену. Что и исполнил в ту же секунду.Кажется этот мир еще более больной, чем я думал.Она не знает что такое любовь. Как мне объяснить Рей, что с ней случилось? Что ей сказать?

–Аянами, все нормально, это просто влюбленность. Ты знаешь что такое влюбленность?

–Я читала описание в одной из книг.

–А что это была за книга?

–Джордж Оруэлл, 1984.Возможно из-за половых и генетических различий это описание не является точным. – Интересные у нее представления о мире...

–Я даже не знаю как правильно объяснить это тебе...С тобой все нормально, но рассказ может занять много времени. Если кратко – то ты влюблена в меня. – Так тупо я себя еще никогда не ощущал... Как мне объяснить это Рей? С учетом ее особенностей.

–Командующий запретил мне любые отношения, кроме необходимых для пилотирования. – "Что делать то? Нажраться, что-ли? Или с Акаги посоветоваться? Так она мне прямо все и расскажет... Ну почему Мисато такая истеричка то оказалась, сейчас бы напились и по городу гоняли..." – Безрадостные мысли заполняли пустую голову.Параллельно с размышлениями натягиваю одежду. Возле двери разворачиваюсь и говорю:

–Подожди меня, я что-нибудь придумаю. Мне сейчас к доктору Акаги на обследование, постараюсь побыстрее справится и прийти как можно раньше. С моей квартире более комфортно, так что побудь пока у меня. Пицца в холодильнике, лимонад на дверце. Разогреешь еду в микроволновке, а что-бы не было скучно, книги в коробке возле комода.

–Пока, Синдзи.

–Пока. – Дверь я не закрывал. Кроме меня там все-равно ничего ценного нет, а за Рей, я надеюсь, присмотрят наблюдатели. Под подъездом меня уже ждала машина из НЕРВа. Поздоровавшись с охраной, залез на заднее сиденье и сам не заметил, как уснул. Проснулся уже в Геофронте, от бесцеремонного пинка одного из охранников:

–Давай пропуск, парень. – Пробасил тот с акцентом.

–Вот, держите. – Протягиваю пропуск, и спрашиваю:

–А в 104 лабораторию на уровне 27-С как пройти? – Получив в ответ план с начерченным на нем маршрутом, выгрузился из хамви, получил свой пропуск назад и почапал к лифтам. Спасибо охране, маршрут был предельно подробным и точным, так что блуждал я совсем немного. Научный отдел был пуст. Оно и неудивительно, в субботу даже трудолюбивые японцы предпочитают отдыхать. Дверь в лабораторию была закрыта, но не замкнута. Зайдя внутрь я обомлел: такого количества высокоточного оборудования и приборов я не встречал за свою жизнь еще нигде. Лаборатория была немаленькой, но в ней было тесно от устройств, назначения которых я определить не мог. Все оно было выключено. Только из дальнего угла был слышен звук жужащих кулеров и периодическое попискивание. "Наверное Акаги там, вот же трудоголик." – Подумал я и ускорил шаг, увиденная картина кардинально отличалась от воображаемой: женщина спала. уронив голову на клавиатуру и блаженно улыбаясь. Включенный комп периодически недовольно пищал, но кажется, ученую это нисколько не тревожило. Попытавшись ее разбудить, успеха не достиг. Легкие хлопки по щекам то-же были безрезультатны. Кажется, совсем заработалась и отрубилась. Пульс ровный, все нормально, просто заработалась и отрубилась на рабочем месте. Аккуратно поднял ее и отнес на диван. Подушки не было, надеюсь мои колени ее устроят. Раз уж делать нечего, Акаги я не разбудил, да и у самого сонливость жуткая, то нужно пару часиков поспать. Кожа дивана приятно холодила тело через рубашку, запах табака смешивался с ароматом пролитого кофе и реактивов, создавая странное ощущение уюта.

Акаги Рицко сонно потянулась и покрепче обняла подушку. Она ненавидела вставать утром, осознавая что вернется домой не раньше, чем через сутки. "Странный сон, -пробормотала она, – будто бы новый пилот голышом перевязывал Рей, а я смотрела на это с помощью камеры наблюдения в ее квартире.Удивительные вещи. бывает, привидятся. Хотя, если он так-же неплох, то с ним определенно стоит познакомится поближе" Перевернувшись на спину, и подумав, что подушка слишком жесткая и надо бы поменять, девушка открыла глаза и увидела светодиодную панель освещения на минимум, белый потолок, и ошарашенное лицо своего нового подопечного.

Я проснулся от того, что меня сильно обняли за талию. Открыл глаза, и сориентировавшись где я, сладко потянулся. Акаги ворочалась, просыпаясь. Надеюсь, что вся эта возня закончится побыстрее. Среди неразборчивого бормотания я смог расслышать только конец фразы, который меня удивил. Рицко открыла глаза и обомлела. Через секунду она скатилась с дивана, сделала глубокий вдох и механическим голосом произнесла:"Ничего не было, ты ничего не слышал. Надеюсь, за пределами это лаборатории никто об этом не узнает." После чего рухнула в кресло. Я шокировано смотрел на ее действия. Ученая рассеянно покрутила в руках сигарету, затянулась и чертыхнувшись, похоже вспомнила, что ее нужно зажечь. Затянувшись уже зажженной сигаретой, женщина расслабленно откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась. Докурив сигарету, она встала, и взяв меня за руку, потащила за собой из лаборатории.