Текст книги "Скрытый космос (Книга 2, 1964-1966)"

Автор книги: Николай Каманин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Вечером 18 октября отметили день моего рождения. Леонов от имени всех космонавтов поблагодарил меня за отцовское отношение к ним и за все мои хлопоты. Гагарин, поднимая тост за мои 58 лет, сказал: "Мы, Николай Петрович, не чувствуем, что вам 58 лет, очень часто вы оказываетесь моложе нас. От всей души желаем вам еще десятки лет быть таким же молодым душой и крепким физически, каким мы знаем вас за годы совместной работы!"

26 октября.

Вчера обсуждали у Руденко план мероприятий ВВС по обеспечению пилотируемого облета Луны. Более 40 позиций плана были единогласно одобрены, но два пункта – постройка тренажера по стыковке "Волга" и оборудование двух самолетов Ту-104 для полетов на невесомость – вызвали возражения Иоффе, Пономарева и Руденко. Решили попытаться возложить оборудование самолетов на ОКБ А.Н.Туполева, а постройку "Волги" – на ЛИИ МАП (Даревский). На этом мы только потеряем время: промышленность не возьмет на себя работы по созданию "Волги" и оборудованию самолетов.

Вчера я, Леонов, Безыменский и Осипов (издательство "Молодая гвардия") выступали на молодежном вечере, посвященном 48-й годовщине комсомола. Вечер организовали комитеты комсомола ВВС и Щелковского комбината имени Я.М.Свердлова. С поэтом Безыменским я впервые познакомился в 1934 году. Сейчас ему около 70 лет, чувствует он себя хорошо и выступает отлично.

28 октября.

У Д.Ф.Устинова состоялось вчера совещание по готовности 7К-ОК. Срок пуска технологических кораблей опять перенесли, теперь он назначен на 20 ноября. Пуск кораблей с экипажами Мишин считает возможным не раньше 10 января 1967 года, но Устинов приказал готовить пуск на 20 декабря 1966 года. Пуск 20 декабря почти исключается: еще не готовы корабли, не готов тренажер, не закончено оборудование самолета Ту-104 для полетов на невесомость, космонавты еще не приступили к тренировкам в ТБК-60. Мишин пытался объяснить задержку пуска неподготовленностью экипажа и свалить вину в срыве сроков полета на ВВС, хотя и ребенку ясно, что вся ответственность за бесконечные переносы полета ложится на ОКБ-1 и, в частности, на самого Мишина. ОКБ-1 и Мишин виноваты в неготовности тренажера, ТБК-60 и самолета Ту-104 и, тем самым, в затягивании сроков готовности экипажей. Мы десятки раз письменно и устно заявляли, что после приемки тренажера и оборудования Ту-104 и ТБК-60 нам нужно минимум два месяца для завершения подготовки экипажей. До назначенного срока полета осталось чуть более 50 суток. Так как за 10-12 суток надо выезжать на старт, то на завершение подготовки космонавтов остается всего 40 суток, но и их мы не можем использовать из-за неготовности тренажера и других объектов.

29 октября.

Царев отредактировал письмо в ЦК КПСС и Совет Министров об организации подготовки космонавтов-испытателей и космонавтов-исследователей. Оно уже подписано Келдышем и министрами Афанасьевым и Петровским, заделаны также подписи Смирнова и маршала Захарова. В первой редакции письма Афанасьев, Петровский и Келдыш просили ЦК разрешить им создать новый Центр подготовки космонавтов для нужд гражданских ведомств, однако благодаря твердой позиции Министерства обороны (письмо четырех маршалов) эта попытка была отбита. В последней редакции письма речь идет только о подготовке испытателей и исследователей, но она разделяется между МОМ, Минздравом, МО и АН СССР: министры пытаются организовать подготовку космонавтов по принципу "у дитяти семь нянек..." Вчера я отказался завизировать такое письмо, заявив, что мы не возражаем против самой идеи подготовки экипажей с испытателями и исследователями, но предполетную подготовку таких экипажей можно и нужно организовать только в ЦПК ВВС, – это не потребует дополнительных затрат и, главное, ответственность за ее качество будет нести лишь Министерство обороны, а не три министерства и АН СССР, как предусматривается в письме.

31 октября.

В субботу ночью выпал первый обильный снег. В ночь на воскресенье было только 2 градуса ниже нуля, а сегодня мороз покрепчал. Вчера мы с Олей пробовали кататься на лыжах, но ходить было очень тяжело: под снегом вода. Катал Колю на салазках. Пробовал и он встать на лыжи, но это, конечно, для него еще рановато.

Был в субботу в ЦПК, рассматривал и корректировал все планы и программы подготовки экипажей для 7К-ОК. Сейчас в нашем распоряжении всего 40 дней на завершение подготовки экипажей, и к тому же нет никакой уверенности, что тренажер будет готов к 15 ноября. Приказал готовить Комарова командиром на активный корабль, а Быковского – на пассивный. Гагарина и Николаева будем готовить дублерами. В оставшийся короткий срок можно удовлетворительно подготовить для выхода в космос только Хрунова и Горбатко. Подготовить для этой цели Кубасова, Волкова и Елисеева за оставшиеся 40 суток нельзя. Необходимо немедленно решать вопрос о составе основного и запасного экипажей, с тем чтобы получше подготовить хотя бы основной экипаж. Мишин и Тюлин, а также представители ВПК настаивают на включении в основной экипаж кандидатов от ОКБ-1, но мы категорически против этого, а начальство (Смирнов, Устинов) отказывается решать этот вопрос и лишь постоянно твердит о необходимости договориться МОМ и ВВС о составе экипажей. В такой обстановке иногда хочется по-русски отматерить начальство или отказаться от участия в этих безответственнейших действиях, и лишь понимание того, что это может повредить делу, призывает к сдержанности, заставляя настойчиво искать более разумные решения.

1 ноября.

Утром заходил Герман Титов. Сегодня ночью он во главе делегации вылетает во Вьетнам. Летит он туда второй раз, но в данном случае не просто как космонавт, а как президент Общества советско-вьетнамской дружбы. Я посоветовал ему быть поосторожнее в Пекине (при перелете во Вьетнам и обратно они будут ночевать в Пекине).

Сегодня несколько раз звонили Мишин и Цыбин, их беспокоит ход испытаний объекта 7К-ОК у Финогенова и окончание отладки тренажера, ТБК-60 и самолета Ту-104. Я обещал помочь в организации работ в праздничные дни 6-8 ноября. Договорились с Мишиным завтра встретиться и согласовать все вопросы подготовки полета, намеченного на 20 декабря. Мишин не уверен, что он подготовит корабли к середине декабря. Нам также очень трудно подготовить экипажи к этой дате.

5 ноября.

3 ноября в Феодосии произвели сброс спускаемого аппарата космического корабля 7К-ОК с самолета на высоте 10500 метров. Сброс осуществлен с целью испытаний запасной парашютной системы корабля. После отделения от самолета спускаемый аппарат устойчиво снижался, нормально вышел вытяжной парашют, хорошо раскрылся основной парашют и после того, как его намеренно отстрелили, нормально раскрылся запасной. Спуск на основном и запасном парашютах проходил при заметных пульсациях их куполов, а объект вращался со скоростью один оборот в секунду. (Оба эти явления крайне опасны: пульсации часто заканчиваются порывами строп, а вращение спускаемого аппарата закруткой купола и, в конечном счете, отказом парашюта). На высоте 1500 метров стропы запасного парашюта порвались, и спускаемый аппарат разбился и сгорел. Это происшествие может значительно задержать пуски 7К-ОК. В спускаемом аппарате корабля находится около 70 килограммов перекиси водорода, используемой для стабилизации спуска корабля; после раскрытия парашюта остатки перекиси водорода (до 30 килограммов) выбрасываются за борт. В данном случае перекись водорода попала на парашют и "пережгла" стропы: каждая стропа нормально выдерживает нагрузку в 450 килограммов, а после "ожога" перекисью водорода стропы без особого усилия разрываются руками.

Последние три дня маршал Руденко и я вели переговоры и совещались со Смирновым, Пашковым, Царевым, Сербиным и Тюлиным. Мы пытались убедить их в том, что создавать дополнительную систему подготовки космонавтов (МОМ, Минздрав и АН СССР) дорого и вредно, и что для первого полета на 7К-ОК уже подготовлен экипаж от ЦПК ВВС (Комаров, Быковский, Хрунов и Горбатко), а выдвигаемые кандидаты на полет от ОКБ-1 (Волков, Кубасов, Елисеев) не могут быть удовлетворительно подготовлены за 2-3 месяца – на их подготовку потребуется еще не меньше 6-8 месяцев. Наша упорная позиция в вопросе о составе экипажа сильно поколебала наших противников, но они пока не отказались от своих намерений, мешающих нам качественно готовить космонавтов к полету. Подготовка Комарова, Быковского, Хрунова и Горбатко может быть закончена к 10 декабря. Однако представители ВПК и Тюлин с Мишиным настаивают на подготовке и кандидатов от ОКБ-1, а это в сложившейся обстановке может только резко снизить качество подготовки экипажа и удлинить ее срок. Вчера Тюлин и Руденко послали в ВПК доклад с перечнем кандидатов, проходящих подготовку к полету (это уже третий такой доклад!), но они снова не договорились о составе основного экипажа, написав, что решение о нем примет Государственная комиссия.

9 ноября.

Отпраздновали 49-ю годовщину Октября, все прошло нормально. 5 ноября заезжал ко мне Гагарин, он просил ускорить присвоение очередного воинского звания Леонову. Более месяца назад мы отослали министру все аттестационные материалы, но министр болел и на службе не был. Я попросил Петрова, адъютанта министра, доложить их Малиновскому когда он появится. Сегодня мне позвонил Петров и сообщил, что министр подписал приказ о присвоении Леонову звания "полковник". На параде 7 ноября Малиновский выступал хуже обычного сказываются его болезни и старость. Давно пора Малиновскому и многим другим старикам уходить на покой.

Все три дня праздника провел на даче. Много ходил на лыжах, гулял с Олей и Колей. Оля на лыжах ходит хорошо. Уже две недели стоит чудесная зимняя погода, держится хороший снежный покров. Сегодня в шесть утра я также ходил на лыжах, скольжение отличное.

Тренажер, ТБК-60 и самолет Ту-104 пока еще не готовы. Осуществление полета на кораблях 7К-ОК 20 декабря уже нереально, так как подготовку экипажей на Ту-104 мы не сможем закончить раньше 20 января.

Вышел на экран кинофильм "Космонавты в Калуге и Ленинграде", снятый по сценарию Е.И.Рябчикова. Этот фильм готовился нами под названием "У истоков космонавтики". В нем было много внимания уделено С.П.Королеву, его встречам с космонавтами, учеными и конструкторами. По приказанию Г.Н.Пашкова (ВПК) фильм обкорнали, вырезав из него все кадры о Королеве. Мне удалось сохранить только один экземпляр полного фильма с кадрами о С.П.Королеве, я передал его на хранение в ЦПК ВВС.

10 ноября.

Получили сегодня два решения ВПК: одно с заключением экспертной комиссии по НИР, обеспечивающей поиск и эвакуацию лунных кораблей, а другое – по комплексам "УР-500К – Л-1" и "Н-1 – Л-3" (облет Луны и экспедиция на Луну). В последнем решении указывается, что Постановление ЦК КПСС и Совета Министров от 1964 года по лунным кораблям выполняется неудовлетворительно, и вновь выдвигается требование выполнять все работы по лунным кораблям и ракетам вне всякой очереди – как задания особой государственной важности. Подобных решений, выговоров и окриков становится все больше, атмосфера вокруг наших космических дел накаляется с каждым днем. Большое начальство с приближением 50-й годовщины Октября будет требовать эффектных космических полетов, но бумагами и криками делу уже не поможешь слишком много времени ушло впустую.

Сегодня несколько раз звонили Мишин и Цыбин – оба пытались навязать мне подготовку четверых "выходящих" от ОКБ-1. Я заявил Мишину, что согласно нашей устной договоренности на состоявшемся три месяца назад совещании у Н.С.Строева ЦПК готовит к выходу в космос Хрунова, Горбатко и двух кандидатов от ОКБ-1. Наши длинные телефонные дебаты ни к чему не привели. Договорились с Мишиным встретиться завтра.

11 ноября.

Был в ОКБ-1, более двух часов беседовал с Мишиным, Цыбиным и Анохиным. Мишин еще раз заверил меня, что он выведет на орбиту беспилотные корабли 7К-ОК №1 и №2 до 26 ноября, а пилотируемые корабли №3 и №4 – до конца декабря. Вылет космонавтов на полигон должен состояться не позже 12-15 декабря. На предполетную подготовку экипажей в нашем распоряжении остается только 30 дней, а по расчетам ЦПК на нее нужно минимум два месяца. В такой обстановке следовало бы сосредоточить все усилия на подготовке основного экипажа, а запасный экипаж готовить по возможности. В состав основного экипажа было бы целесообразно включить наиболее подготовленных кандидатов для такого полета (Хрунов, Горбатко), но Мишин, вопреки здравому смыслу, настаивает на подготовке к выходу в космос только своих людей (Елисеев, Кубасов, Волков, Макаров). При мне он по телефону пожаловался на меня Тюлину и Пашкову. Пришлось им обоим объяснять по телефону, что ВВС делают все возможное, чтобы подготовить два экипажа, но сделать это трудно и нужно срочно принять окончательное решение ВПК о составе хотя бы основного экипажа. Короче говоря, мы так и не пришли к окончательному соглашению, и для выхода в космос будем готовить две пары: Хрунов – Горбатко и Елисеев Кубасов.

В ходе дебатов Мишин в горячности наговорил много несуразностей. Он, например, заявил: "Я сам буду принимать экзамены у космонавтов, и военные получат "двойки", а наши – "пятерки"..." На это я ответил ему, что С.П.Королев всегда был в курсе знаний космонавтов, он очень объективно проверял их подготовленность, без предвзятого намерения поставить им "двойки". Я сказал Мишину: "Двойки" можем и мы поставить вашим кандидатам, но мы этого делать не будем". Для проверки знаний космонавтов приказом Главкома ВВС будет назначена экзаменационная комиссия – она и даст объективную оценку их подготовленности. Расстались мы миролюбиво, повторяя взаимные призывы: "Надо кончать "холодную войну" и улучшать контакты!"

12 ноября.

В ЦПК приезжали Керимов, Правецкий, Гуровский, Цыбин, Анохин и другие товарищи из ОКБ-1. Они пытались доказать, что подготовку космонавтов к полету можно закончить за 36 рабочих дней. Кузнецов, Гагарин и я убеждали их в том, что в месячный срок подготовить к полету можно только военных космонавтов, а на подготовку кандидатов от ОКБ-1 нужно как минимум 2-3 месяца, но даже при таких сроках они будут подготовлены значительно хуже военных.

14 ноября.

Состоялось заседание технического руководства в ОКБ-1. Мишин и другие главные конструкторы доложили о готовности к отправке на полигон кораблей "Союз" №1 и №2. После совещания в кабинете Мишина остались Келдыш, Пашков, Строганов, Керимов, Карась, Цыбин, Северин, Кузнецов и другие. Мишин пытался добиться нашего согласия на включение в состав основного экипажа Елисеева и Кубасова. Я заявил, что если полет планируется осуществить в декабре, то за оставшийся месячный срок до отъезда на полигон мы можем подготовить только военный экипаж в составе Комарова, Быковского, Хрунова и Горбатко. От имени ВВС я официально заявил, что Елисеева и Кубасова подготовить к полету в декабре невозможно. Келдыш, Мишин, Пашков и Керимов были очень недовольны моим заявлением и пытались доказать обратное. Разошлись – вновь не договорившись.

16 ноября.

В 10 часов меня вызвал в ЦК КПСС И.Д.Сербин. На беседе, которая продолжалась более часа, присутствовал Строганов. С Сербиным я встречался много раз. Человек он грубоватый, любит показать свою силу и не стесняется в средствах и выражениях, когда хочет оказать давление на собеседника. Во время сегодняшней встречи Сербин был на удивление учтив, предупредителен и очень внимательно слушал меня. На его вопрос: "Как идут дела с подготовкой космонавтов?", – я ответил двумя словами: "Очень плохо". А на вопрос: "Почему плохо?", – пришлось обстоятельно рассказать о всех трудностях и неприятностях во взаимоотношениях с ОКБ-1. Особое внимание я уделил подготовке экипажей для "Союза", убедительно доказав Сербину, что Комаров, Быковский, Хрунов и Горбатко, уже шесть лет готовящиеся к полетам, подготовлены значительно лучше, чем Елисеев и Кубасов. Я заявил, что ВВС, в принципе, не возражают против подготовки кандидатов от ОКБ-1. Мы уже готовили гражданских кандидатов (Терешкова, Феоктистов, Егоров), но мы были и будем категорически против резкого сокращения сроков подготовки, особенно тех космонавтов, которым предстоит выход в космос.

По вопросам и замечаниям, которые в ходе беседы высказали Сербин и Строганов, я понял, что они, во-первых, слабо знают особенности и объем подготовки космонавтов и, во-вторых, побаиваются вторгаться в эту область со своими подсказками и рекомендациями. На замечания Сербина о том, что сложившиеся отношения между ВВС и ОКБ-1 ненормальны, что надо готовить космонавтов-испытателей для промышленности и срочно решать вопрос о составе экипажа для "Союза", (имеется в виду экипаж двух состыкованных кораблей "Союз" -Ред.) я ответил, что в сложившейся обстановке, по моему мнению, лучшим решением было бы послать в первый полет целиком военный экипаж, а ко второму полету подготовить Елисеева и Кубасова. Однако, Мишин и многие другие руководители слишком далеко зашли с заявлениями о том, что в качестве "выходящих" полетят инженеры ОКБ-1, и им трудно теперь отказаться от этих заявлений. Имея также в виду, что есть решение ВПК о включении в состав экипажа "Союза" специалистов ОКБ-1, можно пойти на то, чтобы "выходящими" были: самый сильный из военных (Хрунов) и наиболее подготовленный из гражданских (Елисеев). Сербин и Строганов ухватились за мое последнее предложение и высказались в том духе, что оно может удовлетворить обе стороны и гарантировать выполнение задания. В 12:15 позвонил Горегляд и сообщил, что в 13:00 в ОКБ-1 собирается Госкомиссия. Пришлось извиниться и прервать полезную беседу. При прощании Сербин пообещал: "Мы еще вас побеспокоим по этому поводу".

В 13 часов в кабинете Мишина собрались Келдыш, Керимов, Руденко, Карась, Правецкий и я. Совещание открыл Керимов, который доложил, что он, Цыбин и Правецкий ознакомились с ходом подготовки космонавтов и считают, что надо окончательно решить вопрос о составе основного экипажа "Союза". Он предложил экипаж в составе: Комаров, Быковский, Елисеев, Кубасов. Я внес другое предложение: назначить в основной экипаж Комарова, Быковского, Хрунова, Горбатко. Предложение Керимова поддержали Мишин, Келдыш и Правецкий. За мое предложение голосовали Руденко и Карась. Единодушного решения принято не было, началась очередная перепалка. Келдыш сгоряча предложил записать в решении Госкомиссии, что ВВС сорвали подготовку экипажей для кораблей "Союз". Предложение Келдыша было настолько нелепым и необоснованным, что его не решились поддержать даже Мишин и Керимов. Келдыш, поняв, что "сел в лужу", сбежал с совещания.

После ухода Келдыша маршал Руденко высказал свое неудовлетворение работой Госкомиссии: комиссия в полном составе не собиралась, решений об отправке кораблей на полигон и о дате пуска нет, а председатель и техрук собираются тем не менее вылетать на полигон. Руденко заявил о необходимости срочно созвать на заседание Госкомиссии всех ее членов. Керимов испугался такого заявления маршала и предложил собрать Госкомиссию завтра в Москве. С ним не согласился Мишин, который сказал, что завтра всем надо вылетать на старт, и заседание Госкомиссии провести на полигоне. Сошлись на том, что окончательное решение о дате и месте заседания Госкомиссии примет Керимов после того, как он сегодня вечером побывает на приеме у секретаря ЦК КПСС Устинова.

17 ноября. Тюра-Там.

Маршал Руденко и я разместились на второй площадке полигона Байконур в гостинице №1. У нас в номере две комнаты, два местных телефона, обещают поставить и телефон "ВЧ", по которому прямо из номера можно переговорить с Москвой. Есть все удобства, радио и даже телевизор, принимающий московские программы...

Сегодня в два часа ночи меня разбудил телефонный звонок – генерал Горегляд передал приказ маршала: "В 9:00 быть у меня в кабинете, в 10:30 вылетаем на полигон". Я ждал такого приказа, зная, что пришло время нашей новой, большой "космической волны". Времени до выезда на работу и на приготовление к отлету было еще много, можно было часа четыре и поспать. Я прилег, но уснуть уже не смог: перебирал мысленно все этапы нашего космического пути – крупнейшие победы и многие досадные ошибки. Я тысячу раз готов повторить, что успехи США в космосе за последние два года могли бы быть не такими впечатляющими. Конечно, американские астронавты успешно выполнили программу полетов на кораблях "Джемини", но при нашей хорошей работе все их достижения могли бы быть лишь повторением полетов советских космонавтов. Только ошибки и пассивность нашего руководства (не летали почти два года при наличии кораблей "Восход") создали хороший фон для успехов американцев в космосе...

В 9:00 я был у Руденко, вместе с ним заходил к Вершинину. Константин Андреевич интересовался программой предстоящего полета и методом стыковки кораблей. За 15-20 минут я конспективно ответил на все вопросы Главкома и в 10 часов выехал на аэродром Чкаловская. Держалась нулевая температура, дождь "съел" весь снег, стоял густой туман. К моему приезду у самолета Ан-10 уже собрались Керимов, Карась, Кузнецов, космонавты Быковский, Комаров, Хрунов, Елисеев и еще много других гражданских и военных товарищей. Через пятнадцать минут приехал маршал Руденко. Его задержал маршал Захаров, который позвонил Руденко и сказал примерно следующее: "Чего вы с Каманиным ставите шлагбаумы кандидатам на полет от ОКБ-1? Хочет Мишин послать на Луну своих людей, пускай и посылает, не мешайте ему в этом". Маршалу Захарову совершенно необязательно знать детали подготовки космонавтов, но забыть о письме четырех маршалов в ЦК КПСС, которое он тоже подписывал, непростительно даже начальнику Генерального штаба. В письме было сказано: "Назначать в полет военных и гражданских лиц, полностью закончивших обучение в ЦПК ВВС"...

В 11:30 полковник Долгов на самолете Ил-14 произвел полет на разведку погоды. На земле в это время видимость была 300-400 метров. Долгов доложил: "Лететь можно, высота нижней кромки облачности 70 метров, видимость 700 метров". Взлет и весь полет прошли без замечаний. В хвостовом салоне разместились Руденко, Керимов, Карась и я. Полет продолжался 4 часа 10 минут, и почти все это время маршал Руденко говорил о наших взаимоотношениях с ОКБ-1, о трудностях подготовки космонавтов, о недопустимости полетов в космос слабо подготовленных людей. Все сказанное им было рассчитано на "просвещение" Керимова и Карася и, должен признать, имело немалый успех.

Посадку в Тюра-Таме мы произвели уже в темноте. Начальник полигона доложил, что помещения на 17-й и нулевой площадках законсервированы. Пришлось разместить космонавтов, экипажи самолетов и товарищей, обеспечивающих полеты Ту-104 на невесомость, в гостинице на 10-й площадке. Полковник Масленников доложил мне, что все разместились и устроились удовлетворительно, и на завтра можно планировать полет на Ту-104. Полет я разрешил и обещал добиться перевода всей нашей экспедиции на 17-ю площадку.

18 ноября.

Утром на завтраке встретился с Рязанским и Правецким, они прилетели на 4 часа позже нас: группе конструкторов во главе с Мишиным пришлось ждать летной погоды на аэродроме Домодедово более восьми часов. 16 ноября на совещании в ОКБ-1 Руденко, Керимов, Карась, Правецкий и я предлагали утром 17-го провести заседание Госкомиссии в Москве, а во второй половине дня вылететь на полигон только Керимову, Мишину, Каманину и Правецкому. Мишин закапризничал и стал убеждать нас, что утром 17-го ему надо обязательно быть на полигоне, иначе пуск будет задержан на сутки. Каприз Мишина поддержал Устинов – в результате целый день потерян впустую, правда, это не задержит пуск кораблей, как уверял нас Мишин.

В 10 часов утра Руденко и я приехали на 31-ю площадку (18-20 километров восточнее второй), где встретились с Мишиным. Более двух часов знакомились с ходом подготовки первого и второго кораблей к пуску. Пока есть все основания думать, что их пуск состоится 26-27 ноября. На коротком совещании под руководством председателя Госкомиссии Керимова (присутствовали Мишин, Руденко, Карась, Правецкий, Курушин и я) решили завтра в 16:00 провести заседание Государственной комиссии и определили его повестку дня. После обеда члены Госкомиссии поехали на 113-ю площадку для ознакомления с ходом работ по носителю Н-1.

Ракета Н-1, задуманная С.П.Королевым еще в 1960-1961 годах, будет весить на старте 2700-3000 тонн и сможет выводить на околоземную орбиту объекты весом 90-110 тонн. Первая ступень ракеты имеет 30 двигателей, общая высота ракеты – 114 метров. Строительство филиала завода, МИКа и старта для Н-1 началось на Байконуре в 1963 году и пока еще не закончено. Два заводских цеха и примыкающий к ним корпус сборки ракеты производят грандиозное впечатление. Таких громадных по размерам (более 100 метров длина, 60 метров высота и более 200 метров ширина) промышленных сооружений я еще не видел, да их и нет нигде (если не считать, что в США для ракеты "Сатурн" построен недавно подобный сборочный корпус). Работы по сборке технологического экземпляра ракеты идут полным ходом. В 1967 году ракета будет собрана, будут отработаны транспортировка ее на старт, заправка и подготовка к пуску. В 1968 году носитель Н-1 должен обеспечить полет экспедиции на Луну. Строительная площадка старта Н-1 занимает более одного квадратного километра. На расстоянии 500 метров друг от друга сооружаются два пусковых стола, а между ними и вокруг них под землей строится многоэтажный "город" с сотнями комнат и специальных помещений. Осматривая это чудесное творение гения Королева, я восхищался успехами нашей техники и одновременно с грустью отмечал, что за последние пять лет на полигоне ничего не сделано по улучшению условий для подготовки космических экипажей.

...Сейчас уже десятый час вечера. Более четырех часов продолжается беседа Руденко с Мишиным (организовали эту встречу я и Керимов). Мы договорились с Руденко дать согласие Мишину на включение в состав основного и запасного экипажей 7К-ОК (№3 и №4) по одному кандидату от ОКБ-1. В предвидении такого варианта решения нашего спора с ОКБ-1 я сформировал экипажи в следующем составе: основной экипаж – Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев; запасный экипаж – Гагарин, Николаев, Горбатко, Кубасов.

В районе Москвы очень плохая погода (туман). За неделю мы выполнили там только один полет на Ту-104 на невесомость, а нужно за месяц выполнить минимум 24 полета. Такое положение могло привести к срыву подготовки космонавтов к середине декабря. Пришлось вчера перегнать Ту-104 и два обслуживающих самолета Ан-12 на аэродром Тюра-Там и проводить здесь тренировки космонавтов в невесомости. Сегодня Ту-104 произвел первый полет на невесомость.

...Уже более пяти часов длится беседа маршала и Главного конструктора. Хочется верить, что они найдут пути для прекращения распрей между ОКБ-1 и ВВС.

19 ноября.

Вчера вечером Руденко вернулся от Мишина очень поздно – их беседа длилась около шести часов. Более часа маршал рассказывал мне об их беседе, но для меня в его рассказе не было ничего нового. Мишин вновь требовал подготовить кандидатов от ОКБ-1 к предстоящему полету, он согласился иметь на лунных кораблях (Л-1, Л-3) в качестве командиров кораблей космонавтов ВВС, но настаивает на том, чтобы вторыми пилотами (испытателями) были представители ОКБ-1. В итоге, Руденко сдал наши позиции, дав согласие Мишину на включение в основной экипаж 7К-ОК двух "выходящих" от ОКБ-1 (Елисеев, Кубасов). Маршал был сегодня на аэродроме, беседовал с Масленниковым, космонавтами, инструкторами и приказал вызвать Кубасова 21 ноября из Москвы, а вместо него в Москве возобновить подготовку Волкова.

Более полугода я вел с Мишиным принципиальную борьбу за высокое качество и обоснованные сроки подготовки космонавтов. В этой борьбе меня поддерживали шесть маршалов: Малиновский, Гречко, Захаров, Крылов, Вершинин и Руденко. Мишина поддерживали Устинов, Сербин, Смирнов, Пашков, Келдыш, Афанасьев, Петровский. В последнее время ЦК КПСС и Совмин усилили нажим на военных, и маршалы забыли о своем письме и резолюциях в защиту интересов обороны страны и безопасности космических полетов. Первым сдался маршал Захаров, а потом Руденко испугался телефонного звонка Захарова ("Почему ставите шлагбаумы кандидатам от ОКБ-1?") и заявления Келдыша о том, что ВВС срывают подготовку полета. Раза три я пытался вернуть Руденко на наши прежние согласованные позиции. Победа была уже близка – на встрече в ЦК КПСС 16 ноября мне удалось убедить Сербина и Строганова, что "выходящими" надо послать в полет одного сильнейшего из ВВС (Хрунов) и одного, лучше других подготовленного, от ОКБ-1 (Елисеев). Нужно было продержаться еще 10-15 дней, но у маршала не выдержали нервы ("Лбом стенку не пробьешь! За них – все, а нас даже наше начальство отказалось поддерживать -мы с тобой остались только вдвоем..."). Однако, меня Руденко не переубедил: борьбу еще можно продолжать, но теперь уже против всех, без союзников и другими методами.

Сегодня провели заседание Госкомиссии. Членов Госкомиссии было только семь: Керимов, Мишин, Руденко, Карась, Правецкий, Курушин и я. Из главных конструкторов были Рязанский, Мнацаканян, Ткачев и другие, всего же на заседании присутствовали более 100 человек. Для меня это было первое заседание Госкомиссии на полигоне без С.П.Королева. В повестке дня были следующие вопросы:

1. О ходе подготовки изделий №1 и №2 – докладчики П.М.Катаев (в/ч 44275), А.И.Осташев (п/я 651), М.Ф.Шум (филиал п/я 651).

2. Готовность контрольно-измерительного комплекса – А.П.Романов (в/ч 32103).

3. Готовность средств поиска – С.П.Сибиряков (ВВС).

4. Обсуждение состава оперативных групп – И.Е.Юрасов (п/я 651).

5. Программа полета – К.П.Феоктистов (п/я 651).

6. О готовности изделий №3 и №4 и принятие решения об их отправке на полигон – В.П.Мишин (п/я 651).

Приняли решение продолжать подготовку ракет и кораблей к пускам. Пуск активного корабля назначен на 26 ноября, пуск пассивного корабля – на 27 ноября.

На заседании произошел неприятный инцидент. Председатель Госкомиссии Керимов нетактично запретил генерал-лейтенанту Карасю задать вопрос конструктору Мнацаканяну. Карась возмутился и между ними произошла некрасивая перепалка.

20 ноября.

Сегодня воскресенье, но мы работаем. В 10 часов утра слушали доклад Феоктистова о программе полета. Программа полета каждого корабля рассчитана на четверо суток. Самым важным являются маневр, сближение и автоматическая стыковка кораблей. Если при пуске пассивного корабля удастся вывести его на удаление не более 20 километров от активного, то стыковка может осуществиться на первом-втором витке пассивного корабля, а если удаление окажется больше 20 километров, то потребуются сутки на маневр и сближение кораблей.