Текст книги "Маршал Жуков"

Автор книги: Николай Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Враг отражен, значит, нужно не дать ему опомниться, постараться добить его. "Подготовка частей к наступлению проведена. Не вся прибыла артиллерия. Железная дорога не справилась с переброской. Решил, не ожидая двух последних полков артиллерии, атаковать противника утром 22 8, т. к. ждать дальше опасно".

Жуков продолжил сражения Потом, после войны, он напишет. "Если бы в нашем распоряжении были одна две армии, можно было бы.. не только разгромить ржевскую группировку, но и всю ржевско-вяземскую группу немецких войск и значительно улучшить оперативное положение на всем Западном стратегическом направлении. К сожалению, эта реальная возможность была упущена Верховным Главнокомандованием".

Войска Западного фронта под командованием Жукова обескровили группу армии "Центр", хотя в ходе этих боев ей было подано дополнительно 12 дивизий, в том числе некоторые с юга. Тем не менее Жуков оставался недовольным продвижение все же было небольшим.

Тогда он не мог знать, как отдалось сражение в августе 1942 года под Ржевом и у Сухиничей в высшем руководстве Германии. Штабы немецкой группы армий "Центр", распознав с некоторым запозданием, что нашими войсками руководит Г. К. Жуков, оробели. Когда после 9 – 10 августа Гитлер приказал обрушить на русских "Смерч", командующий группой армий "Центр" фельдмаршал Клюге запротестовал. надо отдать выделенные для него дивизии – 500 танков для "спасения" 9-й армии у Ржева. Хотя бы отбиться, а не дерзать наступать. Гитлер отказал, Клюге патетически воскликнул: "Тогда, мой фюрер, ответственность на вас!"

Английский историк Д. Ирвинг, перерыв немецкие архивы, в книге "Война Гитлера" (1977) так восстановил дальнейшие события в "Волчьем логове"(2). "Смерч" разразился 11 августа против русских укреплений в заболоченных лесах, где везде таились минные поля. Клюге допустил расхождение дивизий, они несли ужасающие потери. Операция не удалась. 22 августа разочарованный Гитлер снова вызвал Клюге в "Волчье логово" и приказал превратить операцию "Смерч" в чисто оборонительную. Это первое серьезное поражение в 1942 году угнетало Гитлера".

Тем временем 9-я армия Моделя у Ржева уже истекала кровью. Гитлер двинул моторизованную дивизию "Великая Германия", которая была переброшена из группы армий "А". Однако на бурном штабном совещании 24 августа Гальдер потребовал разрешить Моделю отступить, ибо армия больше не могла позволить себе таких больших потерь. В одном из полков, например, за неделю сменилось восемь командиров.

Перед мысленным взором Гитлера предстала параллель с кризисом под Москвой "У вас только одно предложение – отступать! – бушевал фюрер. – Я требую, – закончил он свою яростную тираду, – чтобы генералы были не менее тверды, чем солдаты!" Впервые за всю службу Гальдер потерял самообладание. "Я тверд, мой фюрер, но там наши прекрасные солдаты и лейтенанты гибнут тысячами".

Побагровевший Гитлер осыпал своего начальника генерального штаба бранью. Дни Гальдера на его посту отныне были сочтены. Все они во главе с фюрером, вознамерившиеся было разбить войска под командованием Жукова, сами оказались побитыми и в бессильной ярости набрасывались друг на друга. Они искали виновных у себя, размахивали кулаками после битвы, втайне боясь признаться – выдающийся стратег Г. К. Жуков нанес сокрушительное поражение вермахту, в то время когда, казалось, Германия достигла зенита своих успехов, гитлеровская солдатня как раз в эти дни увидела наконец Волгу, Сталинград и стала карабкаться на Кавказские горы.

Сталинград

27 августа на командном пункте у Погорелого Городища раздался звонок из Москвы Секретарь Сталина А Н. Поскребышев сообщил Жукову, что накануне состоялось решение Государственного Комитета Обороны о назначении его заместителем Верховного Главнокомандующего. Новый успех Жукова был оценен по достоинству.

Вскоре позвонил Сталин и потребовал "как можно быстрее приехать в Ставку". Не заезжая в штаб фронта, Жуков тотчас вылетел в Москву. Его командование Западным фронтом продолжалось -без нескольких дней десять месяцев.

Поздним вечером Жуков вошел в кабинет Сталина. Хотя он знал, что положение на юге тяжелое, но то, что он услышал от Сталина, его потрясло "Может случиться, что немцы возьмут Сталинград" ГКО решил послать туда Жукова.

Сталин, видимо, обратил внимание на измотанный вид своего заместителя и предложил подкрепиться. Выпили чаю с бутербродами

Коротко поговорили. Сталин обрисовал обстановку: немцы вышли к Волге в северной части Сталинграда и ворвались в город. Задача, как виделось Ставке, состояла в том, чтобы силами трех армий, которые передавались Сталинградскому фронту (а он тянулся почти на 400 километров от Волги на запад вдоль левого берега Дона), нанести с севера контрудар и соединиться с 62-й армией, оборонявшей город. Эта армия вместе с тремя другими входила в Юго-Восточный фронт под командованием А. И. Еременко. Сталин приказал начать наступление уже 2 сентября, "иначе мы потеряем Сталинград".

Сутки на работу с документами в Генштабе, и утром 29 августа Жуков вылетел с такого знакомого Центрального аэродрома в Москве.

Он отлично понимал, что направлен па самый ответственный участок советско-германского фронта, где происходило решающее сражение. На Сталинград наступает 6 я немецкая армия, лучшая в вермахте. Она зарекомендовала себя в 1940 году в кампаниях на Западе, была преисполнена уверенности в своей непобедимости. Ее солдаты и офицеры не знали поражений.

Но каким бы силъным ни был противник, его надо остановить и разбить. Прежде всего прекратить пятиться перед врагом. 31 августа командующему 62-й армией генерал лейтенанту Лопатину дано указание: "Генерал армии Жуков приказал Вам донести, почему до сих пор имеются случаи отхода частей 62А без приказа командира".

Жуков спешит в войска, знакомится на месте с положением. Ему памятен разговор со Сталиным в Москве, и он торопит. 3 сентября в 12.35 в Москве получают телеграмму от Жукова, вероятно задержавшуюся при передаче: "Прошу передать тов. Сталину и Военному совету фронта... Во всех деталях разработан план наступления, собирал командиров всех соединений для личного разговора и объяснений по данной атаке. Атака намечена на 10.00 2.9. Боюсь, что не успеют части выйти на исходное положение, подвезти горючее и боеприпасы".

Когда в Ставке изучалось это донесение Жукова, он своей властью уже перенес наступление на 3 сентября. Тут новая телеграмма из Ставки. "Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленною помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению..." Распоряжение подписал И. В. Сталин.

Редкое по резкости тона указание. Жуков тут же ответил Верховному по телефону, что можно отдать приказ войскам наступать с утра. Говоря это, он мысленно был с измученной пехотой, едва успевшей отрыть мелкие окопы, когорые враг засыпал снарядами и минами. Она, повинуясь приказу, поднимется и пойдет в атаку по гладкой, как стол, степи навстречу верной смерти. Артиллерия нс сможет поддержать атаку, снаряды еще подвозят, танки только подходят. В трубке Жуков отчетливо слышал дыхание Верховного, Сталин помолчал, а затем слегка смягчившимся тоном произнес:

– Думаете, что противник будет ждать, пока вы раскачаетесь? Еременко утверждает что противник может взять Сталинград при первом же нажиме, если вы немедленно не ударите с севера.

Жуков со всей страстью ответил, что не разделяет этой точки зрения, и попросил отложить наступление до 5 сентября.

– Ну хорошо, – согласился наконец Верховный. – Если противник начнет общее наступление на грод, немедленно атакуйте его, не дожидаясь окончательной готовности войск.

С. 5 по 11 сентября три наши армии бросались на вражеские позиции, стрелковые дивизии шли в атаку прямо с пятидесятикилометрового марша. Ценой очень больших потерь отвоевывались считанные километры. Большего не получалось. А из Москвы Сталин требовал, атаки не прекращать! "Ваша главная задача – оттянуть от Сталинграда возможно больше сил противника".

На исходе десятого дня беспрерывною сражения, 12 сентября, Жуков направляет своею рода итоговое донесение в Ставку: "Начатое наступление 1, 24 и 66 армий мы нс прекращаем и проводим его настойчиво. В проводимом наступлении, как об этом мы Вам доносили, участвуют все наличные силы и средства. Соединения со Сталинградом не удалось осуществить потому, что мы оказались слабее противника в артиллерийском отношении и отношении авиации...

Сегодняшний день наши настуающие части, так же как и в предыдущие дни, продвинулись незначительно и имеют большие потери от огня и авиации, но мы не считаем возможным останавливать наступление, так как это развяжет руки противнику для действий против Сталин!рада. Мы считаем обязательным для себя даже в тяжелых условиях продолжать наступление, перемалывать противника, который не менее нас несет погери, и одновременно будем готовить более организованный и сильный удар". На верное, он припомнил свой последний объезд частей и соединений, когда заключил, что прорвать оборону врага и соединиться с 62-й армией наличными силами невозможно.

И добавил: "Вступление в бой армий по частям и без средств усиления не дало нам возможности прорвать оборону противника и соединиться со сталинградцами, но зато наш быстрый удар заставил противника повернуть от Сталинграда его главные силы против нашей группировки, чем облегчилось положение защитников города, который без этого удара был бы взят противником. Никаких других и неизвестных Ставке задач мы перед собой не ставили". Последняя фраза как молния освещает величайшее внутреннее напряжение, которое испытывал в это время Жуков Вероятно, это донесение еще не успели получить и расшифровать в Ставке, ибо последовал вызов в Москву.

12 сентября Г. К. Жуков и А. М. Василевский, недавно назначенный начальником Генерального штаба, докладывали Верховному Главнокомандующему об обстановке на Кавказе и под Сталинградом Верховный задал вопрос, что нужно Сталинградскому фронту, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться с Юго-Восточным фронтом^ Жуков доложил, не менее одной армии с крупными силами усиления. Сталин углубился в размышления над картой.

Жуков и Василевский, чтобы не мешать, отошли от стола и переговаривались вполголоса о том, что нужно искать какое-то иное решение. Сталин немедленно поднял голову.

– Какое "иное" решение? – спросил он.

Произошла небольшая пауза. Сталин предложил отправиться в Генштаб и хорошо подумать, что предпринять в районе Сталинграда.

Весь следующий день Жуков и Василевский проработали в Генштабе. Перебрав все возможные варианты, они сформулировали выводы В наступлении на юге гитлеровское руководство сумело овладеть инициативой, мы отражали натиск врага, а нужно навязать ему свою волю. Как? Опять столкнуться с сильнейшей группировкой, ударить снова по флангам 6-й армии Паулюса и 4-й танковой армии Гота, штурмовавших Сталинград? Бесполезно, вблизи города масса вражеских войск. Но ведь эта группировка – острие гигантского клина. Его стороны протянулись на сотни километров, прикрыты менее стойкими румынскими, венгерскими, итальянскими войсками. К тому же солдаты стран-сателлитов Германии не рвались сложить головы за дело фашистского рейха Следовательно, нужно бить здесь, поближе к основанию клина.

Чем бить? В октябре завершалось формирование новых резервных армий Ставки. В ноябре их можно вывести на фланги вражеской группировки. Успех, однако, возможен только в том случае, если воины-сталинградцы удержатся в городе на время, необходимое для подготовки этой операции.

Вечером 13 сентября Жуков и Василевский с картами и расчетами снова в кабинете Верховного. Сталин внимательно изучив предварительный план. Он ставил точные вопросы, прежде всего: хватит ли сил для спланированной большой операции? Затем: не лучше ли ограничиться ударам с севера на юг и с юга на север вдоль Дона? Жуков объяснил, что это будет не больше, чем повторением безуспешных боев начала сентября: Паулюс и Гот тут же выведут из города часть танковых дивизий и снова парируют наш удар. И все же, повторил Верховный, недалеко ли замахнулись ударными группировками? Жуков и Василевский снова объясняли: операция будет развиваться в два этапа. На первом – прорыв обороны врага, окружение сталинградской группировки и создание прочного внешнего фронта обороны, который отразит любые попытки немцев оказать помощь. На втором – уничтожаются окруженные.

Сталин ходил по кабинету, обдумывая сказанное. Внешне он никак не выразил своего отношения к доложенному. Наконец сказал, что над планом надо еще подумать.

– А сейчас главная задача – удержать Сталинград...

Разговор прервал звонок Еременко. Он сообщил, что завтра ожидается новый натиск врага. Положив трубку, Сталин приказал Жукову немедленно вылететь на Сталинградский фронт и изучить возможности осуществления предложенного плана. Через несколько дней Василевский направится на Юго-Восточный фронт с той же задачей.

Когда они были в дверях, Сталин строго наказал:

– То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих пока никто не должен знать.

Через час Жуков был в воздухе. Он прибыл в Сталинград в неимоверно тяжелое для героических защитников время. 13 сентября враг бросился на генеральный штурм города, уже обращенного в руины и пепел. Накал Сталинградской битвы достиг предела.

В последующие с 13 сентября два месяца время для Жукова сжалось, он практически не отдыхал и часа, готовя на месте контрнаступление. Но одновременно приходилось каждодневно принимать участие в руководстве отпором врагу. Ставка не была удовлетворена командующим Сталинградским фронтом генералом Гордовым. Он не мог наладить отношения со штабом и командным составом. На вопрос Сталина, кого назначить на этот ответственнейший пост, Жуков без колебаний ответил" Рокоссовского. Б самом конце сентября Жуков вылетел с ним в Сталинград.

Четыре часа полета. Сели на импровизированный аэродром – площадку в поле. Там поджидали машины, и сразу – на наблюдательный пункт командующего Сталинградским фронтом.

Открылась безотрадная картина. Насколько хватает глаз – частокол взрывов вражеских снарядов и мин. Среди догоравших наших танков залегла пехота. Сам рельеф местности – немцы находились на высотах, а мы в низине затруднял продвижение наших танков. Стоило хоть одному из них подняться на гребень ската, как он поражался прямой наводкой. Немцы пристрелялись, ведь наши войска почти месяц пытались продвинуться в междуречье Дона и Волга, западнее Сталинграда. В небе фашистские самолеты. Они бомбят войска, уязвимые в степи, и методично продолжают разрушать город. Над Сталинградом исполинское, зловещее облако дыма.

На наблюдательном пункте какая-то суета, разговоры и приказания в повышенном тоне, причем, как писал позже Рокоссовский, не очень-то выбирались слова. "Жуков не вытерпел.

– Криком и бранью тут не поможешь, – сказал он, – нужно умение организовать бой".

30 сентября Рокоссовский принял командование Донским фронтом (так был переименован Сталинградский фронт). Жуков работал в штабах и войсках как этого фронта, так и созданного севернее к концу октября Юго-Западного фронта под командованием Н. Ф. Ватутина. Оба, и Рокоссовский и Ватутин, – волевые военачальника, обладавшие сильными характерами. Они знали службу И, став командующими, высоко ценили свои посты и права.

Иной раз положение Г. К. Жукова, заместителя Верховного Главнокомандующего, оказывалось сложным. Донской фронт продолжал оттягивать на себя значительные силы врага от города. Следовательно, все атаковал, но безуспешно. Сколько раз Жукову не терпелось вмешаться, но он держал себя в руках и только в крайних случаях тактично советовал, как поступить Косте, как он звал с молодости Рокоссовского.

Прямые приказы Жукова в это время на фронте – редкость и отдавались только в крайних случаях. Один из таких случаев приходится на начало октября. Командующий авиацией дальнего действия Голованов получает указание из штаба ВВС: "Жуков приказал в ночь на 2.10.42 авиации дальнего действия:

1. Уничтожить авиацию противника на аэродроме Обливская...

2. Уничтожить бомбардировщики противника на аэродроме Морозовский.

3. Нарушить подвоз: бомбардированном железнодорожного узла и эшелонов на станции Лихая...

Тов. Жуков считает: на Сталинградском направлении действует очень мало самолетов".

Далеко не все понимали тогда поведение Жукова, иногда казавшегося сторонним наблюдателем Зачем Жуков на фронте? Проводит рекогносцировки, часами просиживает па передовой.. Аналогичные вопросы, несомненно, возникали и по поводу пребывания начальника Генерального штаба А. М. Василевскою в войсках Сталинградского фронта, как стал именоваться Юго Восточный фронт.

Ни словом, ни намеком Жуков и Василевский не дали понять, что они отрабатывают детали будущей грандиозной операции. Они оба помнили категорический приказ Сталина ничего не сообщать о подготовке контрнаступления даже членам ГКО!

Как то в конце сентября Еременко с разрешения Верховного Главнокомандующего приехал к Жукову обсудить обстановку, Жуков ограничился разговором о текущих фронтовых делах. "На вопрос А. И. Еременко о плане более мощного контрудара, – вспоминал Жуков, – но уклоняясь от ответа, я сказал, что Ставка в будущем проведет контрудары большей силы, но пока для такого плана нет ни сил, ни средств" Жукова спрашивал не кто другой, как командующий фронтом, державшим Сталинград!

По всей вероятности, не удовлетворенный расспросами Жукова, Еременко вместе с членом Военного совета Хрущевым 6 октября обращаются к Сталину. Они докладывали свои собственные соображения как разбить врага. Сначала объяснение прошлых событий: "Благодаря тому, что мы возлагали большие надежды на помощь с севера, в которой, безусловно, были уверены и рассчитывали, что она -придет через 3 – 5 дней, а поэтому но усилили своевременно войск, дерущихся за Сталинград; в результате – помощь с севера не пришла, а войска, защищающие Сталинград, понесли большие потери, помощь же по их усилению запоздала. Это и привело к тому, что противник подошел к стенам Сталинграда, а на отдельных участках вклинился в город".

Затем сообщалось, что "решение задачи по уничтожению противника в районе Сталинграда нужно искать в ударе сильными группами с севера в направлении Калач и в ударе с юга с фронта 57-й и 51-й армий в направлении Абганерово... Если эти соображения будут Вами утверждены, план операции немедленно будет Вам представлен".

Ставка изъявила готовность ознакомиться с планом. 9 октября на ее рассмотрение приходит новый документ:

"Я уже в течение месяца обдумываю этот вопрос .. Как мыслится сам план проведения операции?

В этой операции должны сыграть решающую роль 3-й гвардейский кавалерийский корпус и две-три мехбригады, которые должны, невзирая ни на какие трудности марша, выйти в район Калач, где взорвать все переправы от Вертячий до Калач и занять оборону фронтом на восток. Этим закупорить противника на восточном берегу Дона одной кавдивизией, а мех-бригадой прикрыться на реке Лисичка фронтом на запад, порвать все переправы на этой реке... Я считаю, что нужно, наконец, потребовать от конницы решать задачи, по ее характеру по глубокому вторжению рейдом. Эта задача легко выполнима за сутки, так как расстояние всего 60 – 80 километров... Операцию нужно начать 20 – 22.10.42, так как в этот период появляется полнолуние, и ночь становится светлой. Этим нужно воспользоваться, и большую часть пространства преодолевать ночью... Нужно войск – 100 истребителей, танков КВ – 10, Т-34 48, Т-70 – 40, обученных бойцов 15 тысяч.

Прошу утвердить план операции. Еременко. Хрущев".

План приняли к сведению.

Подготовка разгрома гитлеровцев под Сталинградом шла своим ходом. Уже в начале октября Верховный Главнокомандующий написал "утверждаю" на карте-плане контрнаступления, подписанном Г К. Жуковым и А. М. Василевским. План, зашифрованный под кодовым названием "Уран", предусматривал концентрическими ударами из района Серафимовича (северо-западнее Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак (южнее Сталинграда) в направлении на Калач окружить 6-ю и 4-ю танковую гитлеровские армии, завязшие в городе Напряженная работа в войсках, частые полеты в Москву и обратно, доклады Сталину, совещания с руководством Генштаба – и все в глубокой тайне, срочно, сверхсрочно. Ничего нельзя откладывать. Чуть не каждую неделю повторялось одно и то же. Машина Жукова подкатывает к транспортному Ли-2, а по аэродрому уже идут на взлет истребители сопровождения – четыре – шесть машин. Впрочем, он скоро положил конец полетам с эскортом истребителям должно воевать, а не жечь "горючее, сопровождая его. О нападении фашистских самолетов он не думал.

Да и без "мессершмиттов" некоторые полеты едва не кончились катастрофой. Как-то самолет Жукова обледенел и плюхнулся рядом с аэродромом. В другой раз, несмотря на туман, окутавший столицу, Жуков приказал садиться на Центральном аэродромов Москве. Сталин ждал.

"Пролетая над Москвой, – писал Жуков, – мы неожиданно увидели в 10 – 15 метрах от левого крыла горловину фабричной трубы. Я взглянул на летчика, он, что называется не моргнув глазом, поднял самолет чуть выше и через 2 – 3 минуты повел самолет на посадку. Когда мы приземлились, я сказал:

– Кажется, счастливо вышли из той ситуации, про которую говорят "дело труба"! Улыбаясь, он ответил:

– В воздухе все бывает, если летный состав игнорирует погодные условия.

– Моя вина! – ответил я летчику, пожав при этом ему крепко руку".

Жуков хладнокровно относился к собственной безопасности и жизни, когда шла речь об интересах дела. Чем он лучше или хуже солдат, беззаветно умиравших в Сталинграде!

Ожесточенное сражение за Сталинград шло более трех месяцев Героизм бойцов и командиров, отстоявших город, но померкнет в веках.

"Чем определялась стойкость наших писал начальник политотдела 62 и армии генерал-майор И. В. Васильев. – Прежде всего верой в победу, и главное, что их цементировало, вселяло в них веру в победу, – это сила нашей партии. Вера в победу партии подтверждается тем, что в это время рост партийной организации был очень высоким". В войсках Сталинградского фронта в сентябре – ноябре было принято в партию 14500 человек.

Удерживая свои позиции на правом берегу Волги, сталинградцы готовили предпосылки для успеха контрнаступления. А Донской фронт и 64-я армия южнее Сталинграда не давали покоя врагу, снова и снова предпринимали наступательные операции. Верховный Главнокомандующий напутствовал Жукова при его вылетах к Сталинграду: "Принимайте все меры, чтобы еще больше намотать и обессилить противника". Г. К. Жуков впоследствии подчеркивал:

"Не будь помощи со стороны Донского фронта и 64-й армии, 62-я армия не смогла бы устоять, и Сталинград, возможно, был бы взят противником".

Тем временем подтягивались войска к участкам будущих прорывов по плану операции "Уран", что было отнюдь не легким делом местность открытая^ дорог мало, а враг внимательно следил за происходившим в советском тылу

Комплекс мер для введения в заблуждение врага был поистине необъятен. С середины октября, когда сталинградцы отбили очередной жесточайший штурм города, всем фронтам сталинградского направления спустили директиву: больше никакие частных наступательных операций! Приказы об этом отдал Генштаб по прямому проводу, незашифрованными. Подробно расписывалось, как устроить на зиму жестокую оборону: возводить укрепления, накапливать в опорных пунктах запасы продовольствия, боеприпасов, снаряжения. На глубину 25 километров в прифронтовой полосе выселялось в тыл гражданское население.

Немецкая разведка вскоре узнала об этом, контрольная аэрофотосъемка подтвердила, что русские становятся в оборону. Одновременно на западном направлении у Москвы имитировалась подготовка к большому зимнему наступлению. Окончательный вывод руководства немецкой разведки, доложенный ставке Гитлера в конце октября: "Противник не намеревается в ближайшем будущем предпринимать крупные наступательные операции на Донском фронте". Значившиеся на немецких картах районы как "оборонительные" на деле были исходными позициями Красной Армии для наступления. Войска выводились в эти районы только по ночам и тщательно маскировались.

Соотношение сил и средств "а сталинградском направлении в этот момент было таково, у нас – личный состав 1103 тысячи человек, орудий и минометов 15501, танков 1463, самолотов 1350; у немцев – личный состав 1011 тысяч человек, орудий и минометов 10290, танков 675, самолетов 1216. Наше превосходство было незначительным, судьбу великой операции должно было решить воинское мастерство.

Жуков в последние две недели перед наступлением провел ряд совещаний с генералами, уточняя стоявшие перед ними задачи. Он придирчиво проверял как боеспособность войск, так и обеспечение их боеприпасами, горючим, зимним обмундированием. Выявившиеся недостатки и нехватки побудили его просить Ставку несколько раз переносить день начала наступления. Согласно было дано.

13 ноября у Сталина в последний раз обсудили детали предстоявшего конрнаступления. Оно должно было перейти в широкое наступление на всем южном крыле советско-германского, фронта. Гитлеровцы, конечно, потянут туда войска с других районов, несомненно, и из-под Вязьмы, где в предвидении зимпеи операции наших войск они держали мощный кулак. Жуков уже договорился с Генштабом о том, что нс^ обходимо разгромить немцев в первую очередь в Ржевском выступе.

– Это было бы хорошо, – сказал Сталин Жукову и Василевскому, – но кто из вас возьмется за это дело?

Ответ у Жукова был продуман:

– Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена. Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Кали-пинского и Западного фронтов.

Сталин согласился, а пока вновь направил Жукова в Сталинград еще раз проверить готовность войск и командования к наступлению. Он уполномочил Жукова и Василевского установить день перехода в наступление по своему усмотрению. Срок для Юго-Западного и Донского фронтов был определен на 19 ноября а для Сталинградского – 20 ноября.

В назначенные дни под гром артиллерийской канонады (недаром наша страна ежегодно празднует День артиллерии 19 ноября) наши войска ударили по вражеским флангам. С упорными боями они взломали вражескую оборону и рванулись навстречу друг другу. В 16 часов 23 ноября немецкие войска в Сталинграде и у города были окружены С утра 24 ноября, во исполнение приказов Ставки, приступили к их уничтожению. Однако А. М. Василевский, координировавший действия наших фронтов, констатировал:

"К сожалению, ожидаемых результатов наступление не принесло. Общая численность окруженной группировки, которой командовал генерал полковник Паулюс, определялась в то время в 85 – 90 тыс. человек. Фактически же в ней насчитывалось, как мы узнали позднее, более 300 тыс. Значительно преуменьшенными была наши представления и о боевой технике, особенно артиллерии и танках, и вооружении, которыми располагали окруженные фашисты". Наступление на войска Паулюса затормозилось.

К этому времени Жукова уже не было под Сталинградом, Сталин отозвал его еще 17 ноября. 28 ноября Жукову, находившемуся в штабе Калининского фронта и готовившему здесь наступление, позвонил Сталин и спросил его мнение, как лучше уничтожить окруженные немецкие войска под Сталинградом. "Снова главнокомандующему потребовался спокойный анализ его заместителем серьезнейшей обстановки" – замечает об этом обращении Сталина к Жукову американский историк У. Крейг в кнгее "Враг у ворот. Битва за Сталинград" (1973).

29 ноября Жуков ответил Сталину, что на этом этапе самое важное – не выпустить из окружения группировку Паулюса Ход рассуждений Жукова сводился к следующему.

"Окруженные немецкие войска сейчас, при создавшейся обстановке, без вспомогательного удара противника из района Нижне-Чирская – Котельниково на прорыв и выход из окружения не рискнут.

Немецкое командование, видимо, будет стараться... в кратчайший срок собрать в районе Нижне-Чирская – Котельниково ударную группу для прорыва фронта наших войск...

Чтобы не допустить соединения нижне-чирской и котельниковской группировок противника со сталинградской и образования коридора, необходимо:

– как можно быстрее отбросить нижне-чирскую и котельниковскую группировки и создать плотный боевой порядок на линии Обливская – Тормосин Котельниково. В районе Нижне-Чирская – Котельниково держать две группы танков, не менее 100 танков в каждой в качестве резерва". Только после отражения неизбежного удара извне, подчеркивал Жуков, можно приступить к ликвидации окруженных немцев под Сталинградом, и он давал конкретные рекомендации, как лучше это выполнить

Запомним дату: документ отослан Сталину 29 ноября 1942 года.

Теперь заглянем в карты другой стораны, посмотрим, что планировал немецкий фельдмаршал Манштейн, назначенный 27 ноября командующим срочна созданной группой армий "Дон" для высвобождения окруженных.

Именно в то время, буквально день в день, когда Жуков пришел к описанным выводам, штаб Манштейна заключил: "6 армия на первом этапе не могла рассчитывать на помощь немецких войск, даже если бы ей удалось прорвать вражеский фронт окружения в юго-западном направлении." Было ясно, что рано или поздно армия, не поддержанная другими немецкими войсками, была бы вновь остановлена противником в степи, не имея достаточного количества боеприпасов, горючего и продовольствия! Уничтожение 6 армии было бы предрешено!.. Был, видимо, упущен момент, когда армия без помощи извне смогла бы завоевать себе свободу".

По плану Манштейпа, войска группы "Дон" должны были действовать точно так, как предвидел Жуков: "начать наступление основными силами из района Котельниково". Почему здесь? Манштейн заключил– "Не приходилось бы преодолевать Дона. Можно также надеяться, что противник меньше всего будет ожидать такое наступление на восточном берегу Дона. При существовавшей на фронте обстановке сосредоточение в этом районе крупных сил связано для немцев с большим риском. Поэтому противник вначале выдвинул только относительно слабые силы в направлении на Когельниково".