Текст книги "Бессмертный (СИ)"

Автор книги: Николай Слимпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Уверенно поднявшись по короткой лестнице, Машая сильно постучал кулаком по двери и заорал своим низким голосом:

– Роул, открывай, Машая пришел!

Эта картина пробудила во мне какие-то воспоминания, но не успел я предаться ностальгии, как за дверью послышался какой-то шум, потом звук отпирающегося затвора, потом еще одного, и еще, и в дверь просунулся ствол самой обыкновенной на вид двустволки.

– Кто там ломится еще? – послышался хриплый недовольный голос.

– Да убери ты свою железку. Это я, Машая!

Дверь распахнулась настежь. На пороге стоял человек, по форме похожий на грушу с тонкими ножками, одетый в некогда белую майку-алкашку, которая теперь была заляпана оружейной смазкой и чем-то бурым, и в трусы-семейники, которые он, по-видимому, носил, как шорты. Несмотря на форму тела и внешний вид, лицо у него было довольно волевое, хотя и крайне недовольное, будто его отвлекли от чего-то очень важного. Почти всю правую сторону лица украшал уродливый след от не такого уж и давнего ожога, делая его физиономию еще более волевой, но и более недовольной. Левый глаз, не прикрытый расплавившейся кожей, как правый, был на выкате и смотрел довольно хитро и проницательно одновременно.

– А-а, – протянул обожженный своим хриплым голосом и будто даже тень улыбки скользнула по его опущенным вниз уголкам рта. – Так бы сразу и сказал.

– Да я и сказал. Боже, что у тебя с лицом? Мы полгода не виделись, а ты уже успел инвалидом стать.

– Долгая история, – отмахнулся он. – Неудачный эксперимент, так сказать.

– Ладно, хрен с ним, иди сюда!

И они обнялись, но довольно вяло, особенно со стороны Роула, потом быстро отпрянули друг от друга. Обожженный наконец взглянул на нас, будто только сейчас заметил, отчего недовольство вернулось на его лицо с новой силой.

– У вас тут что, вечеринка? Столько народу, вам бы еще вилы да факелы дать.

– Ну хватит ворчать, впустишь ты нас или нет?

– Зачем? – поинтересовался он, наклонив голову набок.

– Люди у тебя кое-что купить хотят, если, конечно, у тебя это есть в наличии.

– И что же именно?

– Много чего, – встрял я. – Деньги есть, так что не переживайте.

– Я и не переживаю. Деньги, деньги, ох уж эта молодежь, все мысли об одном.

Мара хмыкнула, Костун тоже издал какой-то непонятный звук, похожий и на хмыканье, и на сопение. Они-то знали, сколько мне лет, хотя удивительно, что и толстяк запомнил.

– Мыслей у нас много, на самом деле, – вновь заговорил я, – просто мы, молодые, умеем быстро приспосабливаться, думая о том, что важно и нужно в данный момент.

Так-то я был в разы старше него, но душа моя все еще была молода, как и тело.

Роул как-то странно хмыкнул и сменил тему:

– Всех не пущу. Пусть только трое идут.

– Может, четверо?

– Трое!

– Тогда я пойду, – сказал Машая, – и... Я же даже не узнал ваших имен, – задумчиво произнес Машая, почесывая затылок. – Вот я растяпа.

– Ха! – вырвалось у Роула. – Мало того, что целую экспедицию ко мне притащил, так еще и сам не знаешь кого.

Он продолжал держать в руках ружье, положив его на сгиб руки, а второй то и дело проверял, на месте ли спусковой крючок. Он не доверял никому, даже старому другу, если, конечно, он считал таковым Машаю, потому что тот его считал.

– Меня зовут Хорс, – представился я, используя старое подложное имя. – Это Мавра, – показал я на Мару, – а это... Судан, – представил я запыхавшегося Костуна.

– Я не... – начал лениво протестовать непонятливый толстяк, но я его быстро перебил.

– Не можешь? Да, он больше не может. Вы ведь видите, какой он... тучный, а шли мы долго, устали. Машая и я точно должны пойти, я же основной клиент, все-таки, а он Вас знает и доверяете вы друг другу, как я понимаю; потом должна пойти девушка, ибо она знаток техники, а я в ней не особо, так что она точно сможет сказать, работает ли то, что я собираюсь у Вас купить или нет, и работает ли это правильно. Мы же только познакомились, я Вас не знаю, а обмана я не люблю. Я ведь и с Машаей познакомился совсем недавно, поэтому доверие еще не выработалось. Судан тоже должен пойти, потому что если он здесь останется, то может и в обморок упасть, а кто отвечать за это будет? Кто-то же должен, ведь кто-то не доглядел и не предотвратил такой исход событий, а мог. Поэтому я считаю, что все очевидно, и войти должны непременно четверо. – Закончив тираду, я скрестил на груди руки. Я свое слово сказал, если и это не сработает, то придется угрожать. Мара так и так пойдет со мной, но Костуна одного лучше не оставлять, мало ли что ему в голову придет, еще и разболтает всему городу о цели нашего визита.

Роул прищурил свой выкатившийся глаз и снова недоверчиво склонил голову на бок, словно выискивая в моих словах тайный смысл.

– А язык у тебя без костей, я погляжу, – вздохнул он после долго молчания. – Так уж и быть, пущу вас четверых, но при условии, что ты больше не будешь пытаться вскипятить мои мозги своей трескотней.

– Договорились.

– Эй, эй! – оживился Самта. – А мне тут торчать, что ли?

– А почему нет? Ты же охранник, вот и охраняй. Тем более с тобой робот.

– Да в задницу робота! – зарычал он. – Я охранник бара твоего, а не тебя лично, так что телохранителем быть не должен.

– Ладно, можешь не охранять, просто погуляй.

– Гулять? Здесь? – Последнее он сказал шепотом, боясь, что его услышат; дальше он тоже проговорил, понизив голос: – Тут же и убить могут за раз. Я же не состою в их банде.

Он и так постоянно оглядывался, а теперь и вовсе вертел головой, словно боясь, что прямо перед ним появится какой-нибудь бандит и потребует всю наличность, а он даже со всем своим оружием не сможет ничего возразить.

– Слушай, – начал Машая, – во-первых, ты сам согласился идти сюда, а во-вторых... если не хочешь, чтобы тебя подстрелили, не уходи далеко и не выпендривайся. Оставайся с роботом.

– Так вы идете или еще поболтаем? – раздраженно подал голос Роул.

– Идем, идем.

Когда все зашли, обожженный закрыл тяжелую дверь и задвинул затворы. Прихожая выглядела совсем непримечательно, не считая следов былого шика: на потолке висела небольшая не горящая люстра с отсутствующими хрустальными подвесками, которые, очевидно, некогда висели там и служили ей украшением; справа и слева были проходы в квартиры, но дверей не было; такой же дверной прем был и чуть дальше по темному коридору слева, но там дверь присутствовала, хоть и хлипкая с виду; на стенах висело два пустых багета от картин; чуть впереди справа вдоль стены шла полусгнившая деревянная лестница с резными перилами, ведущая на второй этаж; все это великолепие освещало лишь несколько тусклых светильников на стенах. В общем, место ну никак не походило на жилье известного торговца оружием и всякой техникой, хотя и сам торговец напоминал скорее какого-то пьяницу-соседа, вечно недовольного другими жильцами.

Роул, молча и не делая никаких пригласительных жестов, потопал вглубь коридора слева, вдоль лестницы, но вместо того, чтобы войти в единственный видимый проем с дверью, он свернул направо, под лестницу, где оказалась еще одна дверь, которая, правда, выглядела ничуть не хуже входной. Достав не пойми откуда небольшую связку ключей, он вставил один из них в замочную скважину и отворил дверь, за которой оказался спуск в подвал. Увидев спуск, Костун тяжело вздохнул, ожидая увидеть очередной подземный туннель, по которому придется может и не бежать, но очень долго идти, но его опасения не оправдались.

В самом конце лестницы оказалась еще одна дверь, вот только она была совсем не замшелой, а наоборот, просто светилась современными технологиями. Она была бело-голубого цвета и очень не подходила к атмосфере подвального помещения. Роул попросил всех оставить оружие снаружи на специальном столе с бортиками, хотя свою двустволку из рук не выпускал. Когда он подошел к двери почти в плотную, на Роула полился голубоватый свет, буквально освещая его с ног до головы. Когда свет погас, послышался негромкий сигнал и дверь открылась.

После настолько футуристичной двери мы ожидали увидеть внутри целые лаборатории, с работающими там учеными в белых халатах, стоящими за множеством пробирок людей, записывающих в электронные блокноты какие-то данные, почувствовать запах лекарств и науки, но все оказалось куда более прозаично и противоположно тому, на что мы надеялись. Это оказалась самая обычная мастерская, в которой не было ни души, а пахло какой-то машинной смазкой, порохом и плесенью. На грязных столах валялись разобранные механизмы и железки, некоторые из которых были ржавыми и явно никогда больше не смогущими работать. Возле одного из таких столов Роул остановился.

– Так что вам нужно? – спросил он своих хрипучим голосом.

– Трансфэйсеры.

– Редкая штука в наше время, – сказал он, после недолгого раздумья, словно прикидывая, сколько сможет с нам содрать. Пусть Машая и был ему приятелем, на бизнес подобная чепуха влиять не должна.

– Поэтому и пришли сюда, а не в магазин хозтоваров, – усмехнулся я.

– Тоже верно. И сколько вы мне за него заплатите?

– Так они у вас есть? – приободрено спросила девушка.

Роул недовольно посмотрел на Мару, потом вновь перевел взгляд на меня. С девушками ему дела вести явно было не по душе.

– Не они, а он. У меня лишь один экземпляр, и тот... – Обожженный не стал договаривать.

– Всего один?

– Я так и сказал. Так что насчет цены? – вновь заговорил он о деньгах, поглаживая свою обожженную часть лица и даже этого не осознавая.

– А можно на него хоть посмотреть?

– Посмотреть? Зачем? – удивился Роул.

– Ну как...

– Погодите, – прервал меня Машая. – Мне сначала нужно немного переговорить с Роулом, а потом вы и о дел поговорите.

Роул традиционно недовольно на него посмотрел, но все же согласился переговорить с барменом в другой комнате, перед этим предупредив, помахивая двустволкой, чтобы мы ничего не трогали своими кривыми грязными руками.

– И куда они? – недовольно буркнул Костун. – Даже стула не предложил гостю или хотя бы стакан воды. – Он тяжело рухнул на пол у стены, прислонившись к ней спиной.

– Странно, – заговорила Мара, не обращая внимание на Костуна, – что у Человека, который торгует оружием, даже защиты никакой нет на входе, одна дверь, которую легко можно взорвать.

– А пулеметы?

– Какие пулеметы? – удивилась девушка.

– Которые на крыше этого и других домов вокруг установлены, – сказал я. Девушка удивленно вытаращила глаза:

– Там пулеметы стоят? Я даже внимание не обратила на крыши.

– А на людей?

– Каких людей? – снова удивилась девушка. – Нам только какие-то бомжеватые личности встречались, да пара укурышей.

И те и другие, кстати, были при оружии, и явно были готовы его применить, подумай они, что мы того заслуживаем. Как бы они не выглядели, но оставались бандита, и состояли не просто в какой-то там банде, а в самой сильной, если верить Машае, а значит были самыми отмороженными.

– Да, опыта у тебя совсем нет, – протянул я.

– Не все живут тысячелетия, – недовольно буркнула девушка.

– Нашла, в чем меня упрекнуть, конечно.

– Ладно-ладно, – подняла Мара (она же Мавра) руки, прекращая спор. – Так что за люди?

– Которые пасли нас с самого входа на эту территорию. Да и на других они были, только, естественно, из тех группировок, на чьих территориях мы находились. Они следили за нами в окна и с крыш, держа оружие наготове. Еще камеры...

– Камеры я видела, – громко перебила меня Мара, но потом тише добавила: – Парочку.

– Их было намного больше. Если честно, не совсем понимаю, как тут ведутся войны за территорию, если каждый шаг противника отслеживается через камеры. Наверно, этот обожженный толкает какие-нибудь приборы, отключающие или обманывающие подобные устройства, как Факсимильный Куб, например. Продает и средства слежки и технику, их отключающую, – усмехнулся я. – Настоящий бизнесмен.

***

Пока я и Мара рассуждали о слежке за нами, местных разборках и бизнесе, в соседней комнате разговаривали Машая и Роул.

– Я тебе говорю, – махал руками бармен, – он классный боец. Одним ударом отбросил падающего на него грэйпера, представляешь?

– Ты мне третий раз уже это рассказываешь, – сердито отмахнулся Роул.

– Ну вот. Он похож на человека, но сила у него нечеловеческая. Он может быть нам очень полезен.

– Он может быть гераклидом, просто замаскировался.

Роул был недоверчивым даже к знакомым, чего уж говорить об остальных, кого он видел впервые в жизни и о ком ему уже все уши прожужжали, то и дело нахваливая почем зря.

– Он все равно может быть человеком. Да и какая разница?

– Какая? – зло прохрипел обожженный. – Он может быть не человеком, вот какая! Мы не можем рассказывать о наших планах всем, кому ни попадя. Если он не человек, то может нас сдать, и тогда все наши труды пойдут насмарку.

– Но если он и так замаскировался, тогда зачем ему нужен трансфэйсер? – развел руками Машая.

– Может, для дружков своих. Может, он хочет их обоих выдать за людей, а своих трансфэйсеров у них больше нет.

– Но зачем им это?

Машая от рождения был слишком доверчивым, хотя никто открыто ему об этом не говорил, потому что вокруг него всегда вились прихлебатели всех мастей, которые были не прочь поживиться на наивности здоровяка. Бармен и сам часто замечал, что его водят вокруг пальца, но верить в то, что друг – с которым он познакомился пару часов назад – обманывает его ради своей выгоды, он не хотел. Самта же вразумлял начальника лишь когда ему это было выгодно или когда не ущемляло его интересов. Он уже должен Машае больше, чем смог заработать «честным трудом».

Роул же прекрасно знал о характере приятеля, но наивностью бармена не пользовался, однако не потому, что считал его близким другом, а именно из-за его деятельности. У обычного бармена торговцу оружием нечем было поживиться. Машая обратился к Роулу с деловой просьбой лишь однажды, когда после первых двух потасовок, кончившихся сожжением бара, он решил обить здание внутри металлом. Тогда торговец оружием и всяким барахлом сделал бармену скидку, которая была простой заманухой, за что Машая и прозвал Роула своим лучшим другом. Барыга до сих расплачивается за свою псевдо-доброту.

– Как зачем? – снова поразился обожженный наивностью приятеля. – А зачем мы все это затеяли? Не просто же для собственного развлечения. Возможно, они правительственные шпионы, подосланные сюда, чтобы нас разоблачить, или им нужен этот трансфэйсер, дабы притвориться людьми и сделать еще какую-нибудь гадость, чтобы нас очернить.

Машая постоянно хмурился, как и сам Роул, и то и дело мял свою рубаху, качая головой. Он не хотел верить, что Хорс и Мавра правительственные шпионы, но доводы обожженного были довольно разумными и выглядели правдоподобно. И все же лысому бармену очень хотелось, чтобы его новые знакомые оказались их сторонниками, хотя бы Хорс, ибо от остальных, по увиденному, было мало проку, особенно от толстого. Он высказал свои мысли Роулу, закончив их словами:

– Нужно посоветоваться с боссом.

– Делать ему больше нечего, кроме как решать такие мелочи.

– Это не мелочи, – громче нужного выпалил Машая. – Он одним ударом отправил в полет грэйпера, а остальных раскидал легче, чем Забористые ниграрумы Помойных кротов в прошлом году. Да и умом он не обделен. Он может быть решающим фактором в нашей победе. Будь он обычным человеком, я бы и спорить не стал, но я знаю, что в нем что-то есть.

Машая прям пылал уверенностью, хотя обычно был кроток, несмотря на свой грозный вид. Если он был в чем-то уверен, то переубедить его было не так-то просто. В сочетании с наивностью, это была не самая лучшая черта характера.

– Много ты знаешь, – проворчал Роул, но как-то уже спокойнее, словно задумавшись над словами бармена. – Я хочу сам убедиться, – сказал он после долгого раздумья. – Мало ли ты преувеличиваешь.

– Убедиться? В чем? Как?

– Убедиться. В его силе. А как? На этот счет не волнуйся, есть у меня идейка, – осклабился обожженный.

***

– Что-то они долго, – вздохнул я.

– Может, Машая пытается убедить... этого, как там его зовут? Не важно, в общем, пытается выудить у него нам скидку небольшую.

– Что-то сомневаюсь, – покачал головой.

Даже если и так, вряд ли этот брюзгливый старикашка собьет хотя бы полпроцента, скорее наоборот.

– Почему?

– Роул правильно сказал: Машая нас даже не знает, а привел сюда, как закадычных друзей.

И сказал ничего не трогать, хотя среди железок вряд ли и пары полезных вещей можно было сыскать. Несмотря на это, в помещении стояло несколько камер.

– И что, по-твоему, они там делают?

– Решают, как с нами поступить.

– Думаешь, этот бармен специально завел на с в ловушку? – испугано прошептала Мара. – Но зачем?

– Я не говорил, что он вел нас в ловушку, просто планы имеют свойство быстро изменяться.

Мара хотела вновь что-то сказать, но ей помешал громкий противный скрежет, исходящий из противоположной стены, в которой была стальная дверь. Как только скрежет прекратился, дверь медленно стала отъезжать в сторону; за ней виднелась лишь непроглядная тьма.

Первое, что я сделал, когда дверь полностью ушла в стену, – оттолкнул девушку от себя к стене справа, прислонившись к которой стоял прочный и широкий стол со всяким хламом на нем; получилось так, что Мара, упав метрах в двух от этого стола, проехалась еще немного по полу, оказавшись как раз под ним. Про Костуна я особо не думал; этот толстяк выпутывался и не из таких передряг, убегая быстрее, чем от него можно было ожидать.

Мара не успела еще даже упасть на пол, когда из тьмы открывшийся комнаты, отбрасывая ближайший стол с инструментами, на меня побежал разъяренный монстр. Монстром он казался лишь на первый взгляд, но я прекрасно знал, что это боевой робот класса «Патэль». Не самая продвинутая модель, но и ее достаточно, чтобы разделаться с двадцатью такими, как Машая.

– Ты что творишь?! – неестественно для себя закричал Машая, видя ворвавшегося в комнату робота через мониторы.

– Проверяю, как ты и хотел, – спокойно ответил обожженный хриплым голосом.

– Я не хотел, ты сам так решил. И я не говорил, что они все так сильны, лишь Хорс. Они могут пострадать и даже погибнуть!

Чего-чего, а смертей Машая не любил, тем более лишних. Несмотря на это, он ввязался в авантюру, которая могла стоить жизни очень многим, в том числе и ему самому. Однако это все во благо высшей цели, которую он не до конца осознавал, однако понимал, что это необходимо. Так ему объяснили.

– Это дополнительный стимул для твоего нового друга, – криво усмехнулся Роул.

– Спардию это не понравится, – покачал головой бармен, поджав губы.

– Если он так силен, как ты говоришь, то сможет продержаться против «Патэля» хотя бы минуту, потом я его отзову, не волнуйся. Спардию будет не достаточно твоих слов, чтобы считать этого дерзкого парня достаточно сильным, так что мы просто покажем ему запись, где твой новоиспеченный приятель показывает все, на что способен. Если, конечно, успеет показать, – добавил он в конце.

– У меня уже есть запись из бара...

– Ерунда, – махнул рукой Роул. – Пьяная драка в грязном кабаке никого впечатлить не сможет.

Машае оставалось лишь качать своей лысой головой, потому что в доме этого торговца оружием он ничего не мог ему сделать. Да и вне дома тоже. Роул имел большое влияние на весь преступный мир в городе и считался лучшим оружейных дел мастером. Его не трогали даже другие банды, хотя в Могильных червях он числился лишь номинально, так как именно на их территории оказался его дом, он же база. Он был вне досягаемости, к чему со временем привык, забыв об опасности.

***

Мне не раз приходилось сталкиваться с противником, в первые минуты больше и сильнее меня физически, поэтому я не растерялся. На столах в комнате было полно всякого барахла, что можно было использовать в бою. Взяв какую-то замасленную грязную тряпку, я бросил ее в лицо (если это можно так назвать) роботу как раз в тот момент, когда он уже собирался схватить меня обеими руками. Тряпка, оказавшись на физиономии робота, закрыла ему обзор, и он, со всей скоростью, что бежал, влетел головой в стену, но тут же быстро вырвал ее из цепких лап бетона. Я не тратил время зря, а сразу же, как только кинул тряпку, взялся за замеченную мной или паяльную лампу – скорость была на моей стороне – и тут же, включив на полную мощь, направил ее в рожу этому здоровому роботу. «Патэль» сразу же попытался закрыться от прожигающего огня лапами, закрыв тем самым сам себе обзор. Я, как обычно не долго думая, ударил со всей силы ногой в область колена, а когда тот осел, нанес еще один удар в область затылка, и тот рухнул грудью вперед на пол. Сев на громадину сверху, я занес руку и ударил кулаком что есть силы в область шеи – главную уязвимую точку модели «Патэль». Что-то хрустнуло и послышался затухающий звук отключающегося механизма.

Дверь, в которой ранее скрылись Машая с Роулом, громко распахнулась и из нее выбежал, спотыкаясь, владелец робота.

– Это было потрясающе, потрясающе! – заверещал он хриплым голоском. Это до боли напомнило мне поведение Костуна, когда я раскидал его амбалов. – Но зачем ж ты моего робота так сильно? Знаешь, сколько он стоит?

Я решил не слушать грушевидного повелителя железяк, а просто схватил его за шею и поднял над землей на вытянутой руке. Его шея оказалась грязной и скользкой, что сослужило ему дурную службу, так как я сжал шею еще сильнее, чтобы обожженный не выскользнул. Его глаза на выкате вылезли еще сильнее, едва держась в глазницах, даже тот, что наполовину был прикрыт расплавленной кожей. Теперь он походил на козодоя.

– Это так вы приветствуете клиентов? – спокойно спросил я. —Обслуживание так себе, если честно. Скажи мне хоть одну причину не отправлять тебя в след за твоей игрушкой, – я про помойку, если ты не понял.

– Не надо! – вскрикнул Машая. – Он не хотел! То есть хотел, но не... не так то есть. Это проверка. Я все расскажу, только не убивай его. Вам же нужен трансфэйсер? Только он знает, где он у него лежит!

Обожженный уже начал терять сознание, дрыгая своими ножками-макаронинами. Из-под стола выбралась Мара, дуя на ссадину на локте, которую она получила при падении, штаны, кстати, тоже были порваны на колене. Вслед за ней вылез и Костун, ошарашено озираясь по сторонам и что-то бормоча про то, что лучше бы он остался снаружи.

– Я и сам могу его найти.

Машая был в замешательстве и судорожно пытался подобрать слова:

– Я... Мы... Мы готовим восстание против Правительства! – выпалил он. – Вы же не из них, правда?

Слова он подобрал более-менее правильные, я разжал пальцы и Роул грохнулся на своего робота, тут же с него съехав на пол, жадно хватая ртом воздух.

– А он живучее, чем я думал. Ладно, – обратился я к Машае, – надеюсь тут есть что-нибудь похожее на твою каморку в баре?

– Да-да, у Роула есть кабинет. Не такой изысканный, как у меня, – бармен постарался скрыть улыбку, – но для разговора пойдет. Правда, только Роул знает пароль от комнаты.

– Сначала мы заберем наше оружие.

Бесцеремонно схватив за лодыжку грушевидного, который все еще пытался откашляться, я поволок его к двери, через которую мы вошли. Подняв его за ногу над полом, я подождал, пока его просветят лучи и отворится дверь, потом снова бросил.

Забрав все свое оружие, которое мирно нас дожидалось на столе за дверью, мы вернулись в мастерскую (или как она у него называется?).

– Дальше сам его тащи, – сказал я Машае, указывая на обожженного.

– Не надо, – прохрипел Роул, когда бармен попытался его водрузить на плечо. – Я сам.

Кое-как поднявшись на ноги, он оперся рукой на один из чудом уцелевших столов, то и дело потирая шею и кашля.

– Веди нас в свой кабинет, – сказал я, – если он, конечно, не такой засранный. И если я хоть почувствую, что пытаешься натравить на нас очередного громилу, я сверну тебе шею и буду использовать твое тело в качестве оружия ближнего боя.

– Хорошо, – ответил он еще более хрипло, чем говорил обычно, и пошел к той двери, за которой разговаривал с Машаей и любовался на мою битву с роботом. За той дверью, как полагается, была еще одна дверь, – с цифровым замком. Набрав довольно длинную серию из цифр и букв, он прошел внутрь. Вот это помещение выглядело уже более похоже на то, что можно было принять за оружейную мастера.

Это был длинный коридор, по обе стороны которого под стеклом покоилось разнообразное огнестрельное оружие: от простого пистолета до мальпленгана – автоматной версии моего вакугана, в котором хватит патронов, чтобы расстрелять целую армию. Этот автомат вообще было запрещено использовать в военных компаниях, не говоря уже об обычном ношении в мирной время в мирном месте. Вакуган и мальпленган вообще хотели полностью запретить, но закон так и не прошел даже с пятой попытки. В основном потому, что у него были довольно влиятельные и богатые противники со стороны. Кому-то это оружие нравилось даже больше, чем мне.

В конце коридора была довольно опрятная массивная дверь из дорогого дерева, за которой и располагался кабинет Роула. Кабинет оказался весьма просторным и светлым, несмотря на то, что находился под землей. Справа и слева на стенах висело холодное оружие различного вида, а на противоположной от двери стены располагалась, сразу бросаясь в глаза при входе, огромная пушка, явно спиленная с какого-то довольно старого боевого космического корабля. В правой части комнаты стоял массивный стол, тоже из очень дорого дерева, и был тот стол завален какими-то мелкими деталями, над которыми возвышалось несколько луп и светильников, даже электронный микроскоп нашелся. Слева находилась пара довольно удобных диванов, стоящих друг напротив друга, какого-то бежевого цвета; на них мы и сели: на одном я, Мара и Костун, который, по-видимому, впервые увидел меня за «работой» и потому все еще не успокоился, сидя с выпученными глазами и старающийся держаться от меня подальше, потому даже специально сел так, чтобы девушка отгораживала меня от него; на втором кресле сидели подавленный Машая, постоянно почесывающий татуировку черепа на лысине, и Роул, который до сих пор гладил шею и пытался откашляться. На ногу, за которую я его подвесил, он тоже постоянно косился, высматривая быстро проявляющийся синяк.

– Я слушаю, – прервал я затянувшуюся тишину.

– Да. Вот... даже не знаю, с чего начать, – заговорил Машая.

– Начни с начала: кто вы и чего хотите.

– Ну, в общем, вы наверно видели картину в моей каморке... – На этих словах Роул как-то нахмурился пуще прежнего и сердито зыркнул на бармена. – Там изображена одна птица, которая наполовину еще и человек, из древней мифологии наших предков... Человеческой расы то есть. Птица называется гаруда. На ней по мифологии летал верховный бог, самый главный, имя которого уже никто не помнит даже. В общем, наш босс, Спардий, говорил нам, что он олицетворяет эту птицу с нами – мятежниками, а бога – с людьми. Мол, этот верховный бог постоянно летал на этой самой птице и она была ему очень близка, помогая во всех его делах. А еще эта птица пожирала змей, которые олицетворяли несправедливость и зло, или что-то в этом духе. Вот и получается, что мы как бы эта птица, борющаяся с властью, чтобы вновь возвысить бога – простой народ, чтобы выйти из под гнета змей – власти. Вот. – Машая сильно выдохнул, словно все это время даже не дышал. Такие длинные речи были явно не по нему. – Спардий, конечно, намного более красноречивей меня, но я рассказал все так, как понял сам. – Бармен говорил отрывочно, а потому рассказ затянулся.

– Довольно сложный символизм, – протянул я.

– Это да, сложно все понять с первого раза.

– Я вообще ничего не понял, – пожаловался Костун, весь рассказ сидя с открытым ртом.

– Я-то все понял – махнул я рукой, – это не сложно, если знать, о чем идет речь. Вообще, гаруда не совсем боролась со злом и несправедливостью, но это мелочи. Мифы и легенды неизбежно утрачивают детали со временем.

Мне ли не знать. За почти три тысячи лет моей жизни я видел, как религии полностью менялись, и то, что вчера было традицией, сегодня уже становилось смертельным грехом. Менялись не только религии и мифы, даже политика одной страны переворачивалась с ног на голову, если кто-то решал, что до его предшественники были глупы и делали все не так, а именно он знает, как сделать лучше. Каждый новый правитель считает себя умнее предыдущих и всячески пытается выставить это напоказ, пусть и уверяет, что чтит заветы предков. Каждая страна во вселенной меняла свой политический строй как минимум единожды.

– Так ты слышал про гаруду? – оживился Машая.

– Это не так важно. Важнее то, против чего вы восстаете-то. Против местной власти?

– Ну да! И не только. Если наша операция пройдет успешно, то к нам могут примкнуть и жители других спутников и планет, и тогда мы свергнем власть, которая хочет сослать все человечество не пойми куда, чуть ли не в рабов превратить.

– Да, это плохо, – покачал я головой.

О том, кто займет освободившиеся места, я спрашивать не стал, пусть пока верят в свои провальные идеалы. Это послужит им уроком. Хотя, если они погибнут, то погибнут невеждами, тогда это послужить уроком живым.

– А ты сам-то, – наконец подал голос Роул, – человек ли?

– А что, не похож?

– Внешне – похож, – хмыкнул обожженный, – но ни один человек не способен на то, на что способен ты.

– А может я под котиками-наркотиками? Сейчас чего только не варят.

– Будь ты под наркотиками, соображать бы нормально не смог, а сам разглагольствуешь, как политик какой, или правитель.

– Правитель? Был я как-то где-то когда-то правителем, но это было давно и неправда, – вздохнул я.

За свою долгую жизнь я кем только не побывал. Одно время меня даже богом считали, но когда я сказал, что мне не нравятся жертвоприношения, меня поче6му-то свергли с трона. Люди странные. Те верующие наверно до сих пор молятся тому богу, за которого меня приняли. Вот так снизойдет к ним настоящий их бог, а они ему не поверят и сожгут на костре или съедят, или и то и другое. Религия многогранна в глупости ее последователей.

– Неправда? – не понял обожженный.

– Это просто выражение такое, забей.

Даже люди забывают собственные выражения, идиомы и пословицы, чего уж говорить о других расах, которым на них плевать. Интеграция не проходит без потерь, пусть они и столь незначительны, как поговорки. Они, живущие из поколения в поколение, плавно перетекая, словно вода из стакана в стакан, теряя каждый раз по капле, этого не замечают, но я, живущий тысячелетия, не могу не видеть, как испаряются эти капли, оставаясь лишь в моей памяти.

– Что забить?

Возведя очи горе и вздохнув, я продолжил:

– Как я понял, Машая рассказал тебе, – обратился я к Роулу, – что я показал в его баре, а ты не поверил и решил меня испытать, чтобы решить, предлагать мне присоединиться к вам или нет. Верно?