Текст книги "Черное золото
(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. т. XXIII)"

Автор книги: Николай Панов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Часть третья
ИСЧЕЗНУВШИЙ ЧЕРТЕЖ

1. Комсомольцы за работой

– Что же ты думаешь теперь делать, Жарков?

Выбравшись из митингового зала и пройдя несколько шагов по дороге, Жарков остановился в нерешительности. Неожиданный голос сзади заставил его обернуться и убедиться в том, что он был не единственный, покинувший собрание. С обеих сторон комсомольцы Ким и Митька заглядывали в лицо своего старшего товарища.

– Хочешь, Жарков, мы соберем ребят из ячейки и задержим отправку телеграммы? Ты уверен, что наши обмануты? Ты сам видел чертеж нового пласта? Почему же ты не взял его?

– Понимаете, ребята, это случилось как-то совсем необыкновенно! Как будто бы эту же самую бумагу они рассматривали за две минуты перед тем. Это был чертеж, а когда я взял ее, на ней не оказалось ничего. Я сидел в таком месте, откуда было не особенно-то хорошо видно комнату. Может быть, они подменили…

Митька подтолкнул Кима. Ким солидно потер рукой подбородок и обернулся к недоумевающему Жаркову.

– А где же эта бумажка, товарищ? Разве ты не захватил ее с собой?

– Захватил! Нет, конечно! Я ее бросил. Как раз в то время в комнату возвращался один из англичан. Я был заперт со всех сторон. Решил выбраться через печную трубу. Конечно, трудно было. Все-таки выкарабкался на крышу. Забежал в секретный отдел… они обещались сделать осмотр подземного хода. И видите, чем все это кончилось.

– Та-а-к. Послушай, Жарков. Ты слышал когда-нибудь о симпатических чернилах?

Я читал про них в какой-то книжке. Это совершенно бесцветная химическая жидкость. В прошлых столетиях такие чернила употреблялись для писания особо секретных документов.

Тот, кто делал чертеж, знал, вероятно, секрет состава, надпись которым появляется только при нагревании, а потом исчезает снова. Не подносили ли англичане эту бумажку к огню? Да что с тобой, Жарков?

Оба комсомольца с изумлением смотрели, как Жарков так и сел в жидкую, черную грязь дороги. Он страшно покраснел и в отчаянии хлопал себя по круглому затылку.

– Что? Да то, что ты прав, Ким! Конечно, ты прав! Это была как раз такая бумажка. Я вспомнил: англичане, рассматривая ее, держали над ней зажженные спички. Ах, я неграмотный дурак! Прозевал дело. Еще коммунистом называюсь. Ах, я…

– Перестань, братишка. Теперь все равно не поправишь. А вот скажи-ка лучше, собрать, что ли, ребят из ячейки? Мы бы устроили засаду…

Жарков поднялся с земли, отряхнулся и внимательно выслушал предложение Митьки.

– Засаду? Нет уж, не нужно. Кроме того, телеграмма, вероятно, уже отправлена. Еще сделаем новую глупость. Нужно продолжать поиски. Мы всегда можем остановить дело в последний момент. Вы лучше вот что: соберите человек десять побойчей, и расставьте их вокруг дома англичан. Если кто из них выйдет, бегите за мной. Я буду в секретном отделе. Кончу там, придумаем что-нибудь. Только, чтобы не упустить их!

Жарков уже вторично в этот день обращался к помощи секретного отдела. Только что вырвавшись из ловушки, он рассказал там всю свою историю. Заведующий отделом тов. Гремис очень внимательно отнесся к его словам и обещал срочно выяснить дело. Но когда теперь Жарков снова вошел в кабинет, он оказался гораздо строже и холоднее и, едва выслушав посетителя, начал отвечать отрывистыми, официальными фразами.

– Конечно, тов. Жарков старый член РКП, испытанный работник, но… такой необыкновенный рассказ. Все это больше похоже на роман, чем на истинное происшествие. Жарков просит сделать обыск в доме английской делегации. Но вмешательство без важного повода в жизнь иностранцев может послужить поводом к политическим осложнениям. Тем более, что агенты уже промахнулись одни раз…

– Как промахнулись?

После рассказа Жаркова он, Гремис, отправил агентов исследовать лесную сторожку. Они действительно нашли подъемную дверь, коридор… Но никакого сообщения с домом англичан нет. Это совершенно глухой тупик, похожий на заброшенный погреб.

– Они закрыли ход! Они догадались. Значит, секретный отдел не будет больше заниматься этим делом?

– Мы не можем ничего сделать, товарищ. Ведь у вас нет никаких доказательств. Если бы что-нибудь более конкретное…

В дверях раздался стук и показалась голова дежурного сотрудника.

– Извиняюсь, тов. Гремис. Какой-то мальчик спрашивает тов. Жаркова. Он говорит – дело срочное.

Жарков быстро встал. Его взгляд зацепился за маленький браунинг, лежащий на столе. Вспомнив, что остался без оружия, он сунул его в карман.

Внизу ждал Митька.

– Тов. Жарков, молодой англичанин вышел из дома. Трое ребят пошли за ним. Остальные сторожат. Скорей, а то он уйдет слишком далеко!

2. В разрушенной шахте

Жарков и Митька вихрем неслись по главной улице. Они пробежали поселок и вышли за околицу. С края канавы поднялся высокий подросток и подошел к Жаркову.

– Они прошли к северной шахте. Англичанин и за ним двое ребят. Я остался показать дорогу. Скорей, скорей, товарищи!

Жарков бросился дальше.

Через двести шагов из-за забора выскользнула другая маленькая фигурка.

Англичанин продолжает идти к северной шахте. С ним третий парень. Пусть Жарков поторопится, если не хочет упустить их.

Северная шахта не разрабатывалась уже около шести лет. С того самого дня, как в ней взрывом газа убило сорок пять человек и саму шахту залило водой! Надстройка давно подгнила и разрушилась, доски и бревна растаскали на дрова. И ничем не огороженный четырехугольный спуск в шахту зиял черной, глубоко уходящей вниз дырой. У отверстия сидел третий подросток, с волнением наблюдающий их приближение.

– Он полез внутрь. Только что меня не заметил. Скорей, тов. Жарков! Сними башмаки, чтоб не шуметь. Ну, теперь полезай!

Жарков нащупал первую ступеньку лестницы и нырнул в густой и сырой мрак…

Запасная спускная лестница, и вообще имеющая гораздо больше недостатков, чем преимуществ, теперь, после пятилетней заброшенности, имела ужасный вид. Невидимые, скользкие ступени выскальзывали из-под ног, деревянные перила крошились и, казалось, готовы были ежеминутно переломиться. Внизу раздавался стук спускающихся шагов. Скоро стук этот принял несколько другой характер и продолжался, как будто, в другом направлении. И почти вслед за этим нога Жаркова, нащупывающая следующую ступеньку, повисла в воздухе. Он посмотрел вниз. В этом месте лестница кончалась. Направо едва различалось отверстие входа в боковой штрек.

Жарков поставил ногу на край отверстия и отпустил перила. В следующий момент он уже крался по темному, полуобвалившемуся проходу.

Впереди мелькнул свет и снова зашуршали спотыкающиеся шаги англичанина. Значит, он на верном пути! Жарков, привычный к передвижению под землей, пошел быстрее.

Англичанин двигался, старательно огибая препятствия, резко выступающие в белом свете карманного фонарика. Вдруг пляшущий луч остановился. По движениям темной фигуры Жарков понял, что она вынула что-то из кармана. Бумага! Англичанин присел на угольную глыбу и разложил что-то на коленях. Он сверялся с планом.

Бумага снова исчезла в кармане и свет опять двинулся вдаль. Шедший впереди, очевидно, отсчитывал шаги. Затем свет потух. Заметил ли англичанин своего преследователя и не ждет ли его за поворотом, чтобы встретить выстрелом из своего револьвера?

Помедлив с секунду, Жарков быстро двинулся вперед и обогнул поворот. Шагов не было слышно. С обеих сторон тело охватывала холодная, пустая тьма. Он начал ощупывать стены. В одной из них было отверстие. Следовательно, путь, по которому исчез враг, найден. Жарков решил довести расследование до конца. Все виденное им до сих пор сильно напоминало ход к скрытому забою из рассказа кассира. Он опустился на колени и пополз в боковое отверстие.

3. Схватка под землей

Отверстие заканчивалось слабо освещенной, неровной дырой в полу. Жарков дополз до края.

Внизу была узкая пещера, часть которой освещал электрический фонарик, стоящий на земле. Под фонариком болталась двухсаженная веревочная лестница, начало которой тут же нащупалось. Подле лестницы стоял на коленях англичанин, внимательно разглядывающий горсть угольных осколков, только что поднятых с земли.

В уме Жаркова сразу родились две совершенно различные мысли. С одной стороны, он мог просто вернуться обратно и привести сюда товарищей, которые подтвердят его слова. Но сможет ли он найти потайной ход, если уйдет сейчас отсюда? Конечно, нет. Жарков решил привести в исполнение вторую, более удачную, как ему показалось, мысль.

Он ухватился за основание лестницы и бесшумно повис на натянувшихся веревках. Увлеченный исследованием качества угля, англичанин не обратил внимания на то, что лестница над ним закачалась сильнее. Жарков спускался все ниже. Теперь он находился над самой спиной согнувшегося врага. Он отпустил лестницу и всей своей тяжестью обрушился на эту, ничего не подозревавшую спину.

Но его расчеты не оправдались. Во-первых, вместо того, чтобы сразу убить или хотя бы оглушить англичанина, прыжок Жаркова просто сбил его с ног. А во-вторых, англичанин оказался мускулистым, умеющим постоять за себя малым. Прокатившись несколько шагов по земле, он сразу вскочил на ноги и принял оборонительную позицию по всем правилам современного бокса.

Жарков тоже моментально поднялся с земли. И хотя он только мельком слышал о благородном искусстве английского кулачного боя, но в свое время был прекрасным бойцом на кулачках. И он вовсе не смутился перед направленными на него здоровыми кулаками.

Первым напал англичанин. Выпад был сделан по всем правилам искусства, артистический выпад! Жарков отскочил и, развернувшись, изо всех сил треснул англичанина по уху.

Член торговой делегации не ожидал такого, противного всем спортивным правилам, приема. Он глухо застонал, схватился за голову и в тот же момент почувствовал, как две могучие руки хватают его поперек пояса и валят на пол. Он рванулся и в свою очередь вцепился в шершавое, мягкое горло врага.

Несколько времени немые черные стены наблюдали невиданную до сих пор под землей сцену – ожесточенную схватку капиталиста и пролетария. Но победителем из этой схватки вышел не тот, кому, вероятно, сочувствовали бы эти стены, если бы вообще были в состоянии видеть и чувствовать. Сэр Роберт Грин с трудом оторвал от себя руки безжизненного противника и медленно встал с земли. Он еще раз ударил каблуком по окровавленной голове Жаркова и, захватив с земли горсти две угля, начал взбираться по веревочной лестнице.

Но Жарков не умер. Несмотря на все беды и приключения, которые ему приходилось переносить за все время своей недолгой жизни, он никогда не испытывал даже ничего похожего на обморок или долгое забытье. И теперь, во время схватки, почувствовав, что побежден, Жарков только прикинулся совершенно выбывшим из строя.

И когда англичанин повернулся к лестнице и начал карабкаться наверх, рука Жаркова тихо скользнула в боковой карман куртки и извлекла оттуда какой-то плоский черный предмет. Он знал, что стоит ему остаться здесь одному без света и инструмента и… его песенка будет спета.

Поэтому, когда темная фигура с ярким фонарем на поясе качалась уже у самого потолка забоя, черный предмет поднялся до уровня глаз оставшегося внизу, направляясь вверх круглым, тупым концом. Шахту наполнил оглушительный гром выстрела. Человек наверху выпустил из рук веревку и тяжело упал вниз. Глухой стук падения слился с легким звоном разбитого фонаря. Забой потонул во мраке.

Жарков подполз к еще теплому телу и начал быстро ощупывать его. Вот бумажник – может быть, здесь! Какие-то бумаги из бокового кармана… Еще бумаги… Жарков набивал свою одежду предметами, один из которых должен оказаться драгоценным чертежом.

Труп был обыскан совершенно. Шахтер вытянулся, нащупывая ступени веревочной лестницы. Вот она! Он ухватился за перекладину и полез вверх. И, выйдя в главный коридор, вытянув вперед руки, как слепой, нащупывая верный путь, отправился в поиски хода к центральной опускной лестнице.

4. Сообщение прервано

– Он не идет, Ким?

– Да! – Ким, сидящий на гнилом опрокинутом бревне, не мог ничего возразить на такое глубокомысленное замечание.

– Но ведь прошло почти два часа, Петин! С ним случилось что-то. Этот буржуй убил его. Нам нужно что-нибудь предпринять…

Митька не мог от волнения сидеть спокойно и быстро кружился вокруг темного отверстия.

– Да, Митька, ты прав! И если этот англичанин выйдет первым, я нападу на него. Черт меня возьми, если я не сделаю этого! Мы должны отомстить за Жаркова!..

Высокий, тощий Петин, энергично поплевав в ладони, начал засучивать рукава. Но не успел он докончить этого воинственного занятия, как в темном четырехугольнике послышался шорох, и Ким сделал условный знак. Все четверо растянулись за грудой камней, со всех сторон окружающих разрушенную шахту. В то же время из отверстия высунулась черная голова, и весь человек начал медленно выбираться наружу.

Когда Жарков вылез совсем и тяжело сел на землю возле шахты, комсомольцы выскочили из своей засады и набросились на него с жадными расспросами. Но Жаркову было не до них. С трудом вытаскивая из кармана какую-то большую вещь, он быстро пробормотал невнятную фразу. Только после третьего повторения комсомольцы поняли, что он спрашивает, который час.

– Три часа. Но почему ты спрашиваешь? Что с тобой?

Жаркову удалось, наконец, высвободить руки из кармана и на свет появились один за другим: толстый кожаный бумажник, красивая записная книжка, просто толстая пачка каких-то бумаг. Жарков лихорадочно разворачивал и отбрасывал в сторону каждую бумажку. Вдруг он вскрикнул и махнул над головой четырехугольным белым листом. Вся слабость как будто соскочила с него.

– Вот он. А ну-ка, ребята, у кого есть спички? У тебя, Митька? Зажигай скорее. Держи вот здесь! Петин, зажги другую и приставь сюда! Вот!

Под пламенем двух обгорающих спичек на чистом листе стали проступать очертания какого-то прямоугольного рисунка. Жарков вскочил на ноги.

– Это чертеж… Все в порядке… Нужно отправить телеграмму в центр. Ребята, бегите вперед, предупредите директора. Я буду вслед за вами… Живей.

Все четверо бросились исполнять поручение.

Через пять минут Жарков был в кабинете директора. Чертеж рассмотрели. Точно установили место и величину залежи. Срочно вызванный Гремис дрожащими пальцами набрасывал текст телеграммы. Сильно побледневший Мартьянов нервно курил. И только, когда Митька со всех ног бросился на телеграф с серым листком в кармане, советский директор и заведующий секретным отделом благодарно и немного виновато взглянули на грозного и избитого маленького шахтера, неподвижно сидящего у директорского стола.

– А англичане? – Жарков тронул свою окровавленную голову.

– Англичане уехали с двухчасовым поездом. Видите ли, я все-таки установил за ними слежку. Они ждали кого-то до последнего момента. Секретаря, вы говорите? Того, у кого был чертеж? Очень может быть. Во всяком случае, телеграмма обгонит их… Это что еще такое?

В комнату вбежал растерянный телеграфный сторож.

– Тов. Гремис, на телеграфе что-то случилось. Комната дежурного заперта. Я нс мог достучаться. Знаю только одно – аппарат в настоящую минуту не работает…

Конец фразы сторожу пришлось договорить в одиночестве. Все трое – Жарков, Гремис и Мартьянов – уже бежали задами поселка к зданию телеграфа. Первым добежал Гремис. Он распахнул входную дверь, пробежал приемную и дернул дверь приемника с дежурным телеграфистом. Дверь была заперта.

– Помогите же… Я не могу открыть!

Гремис всей тяжестью навалился на крепкие доски. Остальные помогали. Дверь хрустнула и сразу открылась.

В этой комнате находились два телеграфиста Черного поселка. Дежурный сидел у аппарата, немного наклонившись вперед. Голова с взъерошенными волосами и закрытыми глазами на матово-бледном лице свесилась в сторону. Когда Гремис, вошедший в комнату первым, довольно грубо схватил его за плечо, телеграфист качнулся и начал медленно падать со стула. Его товарищ, скорчившийся на диванчике в углу, тоже спал непробудным пьяным сном. В воздухе стоял слабый сладковато-удушливый запах какого-то вещества, усыпившего обоих.

Первым заговорил еще не совсем пришедший в себя от неожиданности директор.

– Они отравлены. Но как мы дадим телеграмму? Ведь эти двое были единственными, умевшими обращаться с телеграфом!

5. Гремис ставит автомобильный рекорд

После такого сногсшибательного сообщения все переглянулись в отчаянии. Жарков энергично заскреб в затылке, Мартьянов развел руками и бессильно упал на стул, Гремис протяжно свистнул, извлекая из бокового кармана небольшие черные часы. Взгляд на них отнюдь не утешил присутствующих: было половина четвертого. До начала совещания в СТО оставалось три с половиной часа.

– Мы должны достать телеграфиста. До ближайшей станции с телеграфом 50 верст. Если бы на автомобиле…

– Бросьте, тов. Гремис. Как вы доберетесь туда? По полотну железной дороги? К сожалению… Час тому назад привезли известие, что на шестой версте сошел с рельс состав. Дорога закрыта до вечера!

– Аэроплан? – Гремис взглянул на Мартьянова. Мартьянов безнадежно потряс головой.

– Наш «Р32» вернется тоже к вечеру. Сейчас аэроплана нет.

– В таком случае я поеду за телеграфистом. По полотну. Где было крушение, как-нибудь перетащим автомобиль. Лучше рискнуть.

Не произнесший до сих пор ни слова Жарков тронул Гремиса за плечо.

– Тов. Гремис, мне пришла мысль. Сколько верст в час делает ваш автомобиль?

– Нормально, 60–70. Можно довести до 80-ти.

– А больше? Например, 100?

– Не знаю. Не пробовал. А что?

– Мы могли бы попробовать спасти дело. До Москвы есть прямое шоссе – 300 верст. Оно почти всегда свободно. Если бы нагнать скорость! Это вернее, чем тащить авто на плечах.

Гремис молча кивнул головой.

…Автомобиль снарядили очень скоро. Небольшой и легкий, он весело поблескивал черным лаком выгнутых боков. Гремис сел у руля, Жарков рядом. На заднем сиденье укрепили запасный резервуар с горючим. Машина рванулась вперед, сразу оставив за собой Черный поселок и его обитателей.

– Товарищ Гремис, сколько?

– Семьдесят. Сейчас усилю. Семьдесят пять. Девяносто!

Навстречу неслись деревья, груды камней, телеграфные столбы. Каждый предмет, сначала маленький и незаметный, сразу вытягивался в свой обычный рост, с ревом кидался навстречу и сразу исчезал, закрываемый облаком пыли и автомобильного дыма. Возбужденные лица резал холодный сырой ветер.

– 5 часов. Мы проехали больше половины пути! Слушайте, Жарков, – Гремис нагнулся к самому уху спутника, – пока все идет хорошо. Но тут есть шлагбаум. На двухсотой версте. Как быть? Если он закрыт и мы не замедлим ход, от нас останется одна каша. Мы разобьемся вдребезги. А замедлим – будет проигрыш времени. Мое мнение…

– Конечно, нет, – Жарков крепко ухватил руку Гремиса, – дуйте вовсю. Мы не можем терять ни минуты!

Голова в автомобильных очках снова склонилась к круглому колесу руля.

Закрыт шлагбаум или нет? Хорошо, если открыт, а если нет? Удар о перекладину, грохот и все кончено. Но документ, совещание… 198 верст… 199…

Из-за далекого поворота выскочила группа столпившихся домиков и хищно бросилась навстречу гудящему автомобилю. Открыт или нет? Если закрыт, все равно не успеют. Впереди кричащий и машущий руками человек, несколько людей… Вероятно, шлагбаум опущен. Смертельно бледный Гремис еще ближе припал к рулю.

Нет. Три домика, будто упав со всех сторон на подпрыгнувший автомобиль, пронеслись мимо и затерялись вдали. Застава была свободна. Только какая-то несчастная курица пострадала за правое дело – Жарков увидел на передке автомобиля пучок окровавленных перышек, тотчас подхваченных и унесенных свирепым ветром. Автомобиль летел вперед. Еще несколько прыжков, несколько минут грохота и свистящего ветра. По бокам шоссе все чаще возникают домики, заборы, человеческие фигурки, изумленно озирающиеся вслед сумасшедшим ездокам. К уху Жаркова наклоняется возбужденное лицо Гремиса.

– Товарищ Жарков, мы поставили автомобильный рекорд. Наша машина идет 2 часа 40 минут. Мы сделали 230 верст. Вот только бы не случилось бы чего-нибудь плохого…

6. 7 часов вечера

Вещью, наиболее взволновавшей 4-х членов английской делегации – двух прибывших из Черного поселка и двух, встретивших их на гремящем, охваченном суетой вокзале в Москве, – было странное и совершенно необъяснимое исчезновение Роберта Грина. Куда он мог деваться? Никаких провалов и опасных трещин не было в заброшенной шахте – это отлично знали англичане, еще на рассвете посетившие скрытый забой. Грин должен был только захватить образчики угля. И вот – Грин пропал. Конечно, это не важно – сообщение между поселком и Москвой прервано, да и Грин не такой человек, чтобы выдать тайну. Но, все-таки, оригинал чертежа у него…

Все четыре джентльмена были очень недовольны необъяснимой неаккуратностью товарища. Хотя – работа прежде всего. Важно не запустить дело. Когда концессию подпишут – судись тогда с ними, – с британскими подданными. Разве они не граждане величайшей в мире державы?

В Москву члены торговой делегации прибыли как раз вовремя. За двадцать минут до совещания. Быстроходный авто подвез их к широкому подъезду СТО. Их провели в блестящий, богато обставленный кабинет члена коллегии.

Все было готово к подписанию договора. Переписанный текст лежал на столе. Прочесть, утвердить, скрепить подписями… И участок перестанет быть советской собственностью. Скорей бы! Ведь столько трудов, а произойди какая-нибудь пустая случайность, и почтенная торговая фирма превратится в компанию опозоренных, преследуемых законом нищих!

Глава делегации взглянул на часы.

Три минуты восьмого. Секретарь развернул договор, началось чтение пунктов. – Скорее бы кончить! Конечно, ничего не может случиться, а все-таки…

Задержка. Что еще? Советское правительство несогласно с этим пунктом. Угодно джентльменам изменить его? Конечно. Только бы скорее подписать.

Чтение пунктов кончается. «Передается в полную собственность – сроком на шестьдесят лет… С единовременной уплатой…» Все, кажется.

– Таким образом, концессия может считаться заключенной. Теперь дело в подписях!

Где-то далеко книзу захлопали двери. Пустяки. Расстроенное воображение…

Подпись сэра Гудвина, председателя правления фирмы, подпись мистера Джексона…

Перо переходит в руки члена коллегии. Еще минута…

За дверью раздался грохот падения грузного тела, шум борьбы и кто-то отчаянно забарабанил в дверь. Англичанин поднялся в кресле, впиваясь глазами в руку, держащую перо.

– Подписывайте же, сэр!

Но член коллегии не подписывает. Он положил перо и смотрит на темную, дрожащую от стука поверхность.

– Товарищ Мосев, впустите.

Секретарь открыл дверь. И глазам сидящих в кабинете представилась удивительная сцена.

На пороге стоял низенький крепкий человек в рабочем костюме, сжимающий в кулаке правой руки белый лист бумаги.

Сзади него другой, высокий, бритый, с энергичными чертами лица, объяснял что-то нескольким служащим и милиционерам, подкрепляя свои объяснения целой пачкой истрепанных мандатов. На заднем плане виднелись следы горячей схватки – несколько поваленных стульев и тяжелый канцелярский стол, простирающий к потолку все четыре ножки, как бы жалуясь на причиненную ему обиду.

Жарков выставил вперед руку с документом и, запустив другую руку в карман, шагнул к столу члена коллегии.

– Вот план, – он бросил бумагу на стол. – Чертеж лучших пород разработки «Южное». Они, – Жарков выразительно кивнул на замерших англичан, – хотели обмануть нас… Испортили телеграф. Железнодорожный путь… Нам пришлось взорвать автомобиль! А вот уголь! – Он высыпал на стол горсть черных осколков. Антрацит. Теперь ведь вы не будете подписывать условие?

7. Чего добился Жарков

Концессию, конечно, не подписали. Англичане начали было угрожать своим правительством, говоря, что в последний момент нельзя прерывать ход почти завершенного дела. Но член коллегии, только раз взглянувший на чертеж, совершенно изменил свое отношение к сдаче участка. Подумать только, что компания международных аферистов чуть не отбила у рабочей страны целое состояние! Да к тому же поведение англичан сильно пахло обыкновенной уголовной ответственностью.

Работа в «Черном поселке» закипела. Привезли новые усовершенствованные машины, установленные у вновь открытой залежи. Уголь действительно оказался лучшего качества – «с таким углем и умирать не надо» – говорили рабочие, мигом забывшие свои прежние неудовольствия. Да и число несчастных случаев при работе в породе высшего сорта сошло почти на нет.

Что же касается кассира, то в вечер описанных событий его нашли крепко спящим в дальней комнате уединенного домика англичан. А потом кассир исчезает. Последний его след мы находим в книге арестованных в тюрьме ГПУ. Да еще в процессе английской каменноугольной фирмы довольно часто фигурировала его фамилия.

А главный герой всего приключения Петр Жарков? Через несколько дней среди толпы рабочих, направляющихся к месту прорытия новой шахты, каждый желающий мог увидеть его широкую спину и круглую, стриженую голову. И только одним отличался он от прежнего скромного забойщика – тем, что на темной материи его куртки алела маленькая шелковая ленточка. Это был орден Красного Знамени, выданный Жаркову за самоотверженное расследование дела английской фирмы.

И на этом кончается повесть о черном золоте.