Текст книги "100 великих загадок истории Франции"

Автор книги: Николай Николаев

Нострадамус вспоминает о… будущем

Мишель Нострадамус недавно пережил как бы второе, а может, даже третье рождение. Первый раз он становится известен как врач, могущий лечить два самых страшных заболевания того времени – чуму и холеру. Второй раз, когда до невероятных размеров разрастается его слава пророка после случая на турнире с королем Генрихом II. И вот ныне мы с вами, похоже, переживаем третий бум интереса к этому имени и сделанным им предсказаниям. Вместе с тем растет и число скептиков, которые (и зачастую не без оснований) подвергают сомнению многие «откровения» знаменитого француза. Давайте объективно рассмотрим некоторые их доводы.

…Есть на земле места, где и поныне бродят отзвуки неких мистических видений и событий, где и по сей день как будто проходят бледными тенями привидения былых веков. К таким местам можно, к примеру, отнести развалины тамплиерских замков, пещеры маврской Испании, громады египетских пирамид и… странную провинцию Прованс, в которой время от времени, как сообщают средневековые хроники, происходили довольно непонятные события, бунты и эпидемии…

Именно здесь, в провинциальной Франции, в городке Сен-Реми, и родился в 1503 г. человек, имя которого затем стало нарицательным в мире пророков, предсказателей и магов. Звали его поначалу Мишель де Нотр-Дам, и был он сыном местного нотариуса, еврея по национальности и католика по вероисповеданию.

^{Мишель Нострадамус}

Начальное образование маленький Мишель получает, как водилось в те времена, в основном дома, под руководством своего деда, лейб-медика графа Прованского. Дед же и стал примером для подражания: Мишель не захотел быть юристом, а выбрал себе стезю врачевателя. С 1522 по 1525 г. он изучает медицину в университете Монпелье, затем совершенствует свое мастерство в разных городах Европы. Известность ему принесла борьба с эпидемиями в Бордо, Тулузе, Ля-Рошели… В результате мора умирают его жена и двое маленьких детей – тяжелый удар для мужа и отца. Но врач сумел нанести и ответный удар – с его помощью люди начинают и выздоравливать.

Однако успехи Нострадамуса (так он переделал свое имя на латинский лад) приносят ему и новые неприятности. Его методами начинает интересоваться святейшая инквизиция. Нострадамус вынужден колесить по городам и весям Южной Европы в течение семи лет, спасая людей от болезней и спасаясь сам от лап инквизиторов. Наконец, в 1547 г. ему удалось осесть в маленьком городке Салон, что между Марселем и Авиньоном. Здесь он обзавелся новой семьей; вторая жена родила ему шестерых детей. Искусство врача приносит неплохие заработки. Казалось бы, жизненные бури кончились.

Однако в 1555 г. начинается новая полоса в жизни Нострадамуса – из печати выходит первое издание его «Центурий», книги, на страницах которой в стихотворной и достаточно туманной форме ее автор попытался высказать те или иные пророчества. Возможно, на них никто бы и не обратил особого внимания – в то время подобных книг выходило немало, если бы не одно обстоятельство.

Летом 1559 г. на одном из придворных турниров погиб король Генрих. Причем погиб при довольно-таки необычных обстоятельствах: щепка от сломавшегося копья его молодого соперника сквозь щель в шлеме пронзила глаз и мозг короля, он умер. И тогда кто-то вспомнил, что четырьмя годами ранее Нострадамус писал:

 
Глаз в шлеме златом, как в тюрьме или клетке,
Он выбит, падучею ставши звездой,
В турнире лев старый был менее крепким,
Чем хитрый, отчаянный лев молодой…
 

Понятное дело, после этого в стихах Нострадамуса стали искать (и находить!) предсказания многих исторических событий. Вот вам несколько цитат, взятых почти наугад:

 
Рожден близ Италии дерзкий воитель,
Империя будет в мятежной войне!
Но сколько солдат за тебя перебито,
Чудесный мясник, в безуспешной войне?
 

Чем не прямой намек на жизнь и действия Наполеона Бонапарта, родившегося, как известно, на Корсике и закончившего свою карьеру в результате безуспешного похода на Москву, а также битвы при Ватерлоо?..

Или вот еще:

 
Звезда восходящего скоро погаснет,
И был не у власти безвольный монарх.
Взял верх созидатель несбыточных басен:
Парадом командуют хитрость и страх.
 

Многие толкователи обнаруживают в этих строках намек на события, произошедшие в начале нашего века, когда на смену свергнутому царю Николаю II пришло Временное правительство во главе с краснобаем Керенским, а его, в свою очередь, сменили большевики, захватившие власть с помощью хитрости и подчинившие народ силою страха.

Далее еще точнее:

 
Испания!.. Годы великой разрухи,
А после – порядок и твердая власть…
Две армии бьются и служат враждующим духам,
И беженцы в пропасть боятся упасть.
 

Здесь, как говорят, предсказывается победа генерала Франко в Гражданской войне в Испании. Намек становится еще более прозрачным, если учесть, что в другом катрене-четверостишии имя мятежного генерала упоминается впрямую:

 
Страна не сорвется в глубокую бездну.
Решительный Франко друзей созовет.
Пускай неприязнь дипломатов исчезнет:
Испания силой традиций живет.
 

Предусмотрел в своих предсказаниях Нострадамус и иной поворот событий:

 
Он всех устрашал своим яростным видом.
И мраморных статуй касался плечом.
За ноги повешенный вождь на судьбу был в обиде,
Такой не заслужен посмертный почет.
 

Ну разве здесь не просматривается прямое указание на судьбу Муссолини?.. И уж, конечно, средневековому предсказателю не безразлична судьба его родины. Он пишет:

 
Весь лагерь сперва разнесли по приказу,
Погнавшись потом за бежавшим врагом,
Недолго удержится взявший нас сразу:
Французу не быть под чужим сапогом!
 

Эти строки держали в памяти многие бойцы французского Сопротивления. Они верили, что победа придет, враг будет разгромлен. Все в конце концов так и случилось…

И уж совсем обескураживают такие строки:

 
Беда, коли в партии воля ослабнет
И в левую пропасть обрушится стон,
Пусть в правом углу все реформы озябнут,
Раз будет открыт беспартийный закон…
 

Такое впечатление, что средневековый пророк читал газеты 1990-х гг., полные разноречивых толкований то о провалившейся перестройке, то о грядущих выборах, то об очередной реформе…

И уж после этого как-то спокойно воспринимаются катрены, содержащие пророчества технического плана. Например, такие:

 
Стал запах лимона отравой и дымом,
А ветер гнал дым на отряды солдат,
Удушье от яда врагу нестерпимо,
И с города будет осада снята.
 

Чем не описание газовой атаки времен хоть Первой мировой, хоть какой из последующих войн?..

А вот катрен, описывающий возможности современной зенитной артиллерии, стреляющей ракетами, обладающими инфракрасными головками самонаведения:

 
Сверхметким снарядом летящему змею
Был в воздухе вышиблен огненный глаз…
 

Ну а дальше вообще прямые намеки на чеченские события:

 
Измена в совете правителя зреет,
И будет не выполнен строгий приказ…
 

Ох, сколько же их, этих самых строгих приказов уже не выполнено и еще выполнено не будет!

Итак, мы с вами как будто имеем перед глазами яркий пример, что человек каким-то образом смог предвидеть ход событий за 500 и даже более лет. (Некоторые из прогнозов Нострадамуса, как мы увидим чуть позднее, распространяются даже на XXI столетие.) Каким образом он мог добиться подобных результатов?

Есть несколько версий, объясняющих подобный феномен. Давайте их по порядку и рассмотрим.

Версию первую подсказывает нам святая инквизиция. Раз уж она охотилась за пророком, значит, у нее были какие-то основания предполагать, что Нострадамус знается с темными силами. Отсюда, дескать, и его сверхъестественные способности.

Сам прорицатель, очевидно, чувствовал слабость своих позиций в этом плане, искал защиты у сильных мира сего. В частности, седьмая центурия, дошедшая до наших дней в сильно урезанном виде – 48 катренов из 100, заканчивается длиннейшим прозаическим посланием королю Генриху II. Тому самому, как уже говорилось выше, с предсказания смерти которого и началась слава Нострадамуса как прорицателя.

Но пока король жив, и наш герой ищет у него защиты. После выражения верноподданнических чувств он пишет: «У меня есть серьезные причины обратиться к Вам лично, христолюбивый и победоносный Король. Мое лицо долго было пасмурным, пока я не решился предстать перед вами, зная, что Ваше всемогущество безмерно. Я чувствовал, какой ослепительной должна быть предстоящая личная встреча с Вами…»

Продравшись сквозь дебри чинопочитания, улавливаешь смысл послания. Нострадамус просит разрешения посвятить королю «пророческие, выполненные бессонными ночами вычисления». Но, осуществляя преподношение, хитрый Нострадамус, конечно, хочет нечто взамен. Правда, просьба достаточно витиевато скрыта в недрах огромного абзаца, занимающего две печатные страницы сплошного текста. Цитировать все подряд я вам не буду – читать замучаешься; но главную мысль мы с вами постараемся все-таки вычленить: «Для большей части моих пророчеств можно вычислить годы, месяцы и недели тех событий, которые произойдут в странах, городах и поселках Европы; в меньшей мере я касался того, что случится в Африке и отчасти в Азии… Особенно важны события, которые произойдут в 1585 г. и в 1606 г., сопоставительно с сегодняшним днем (14 марта 1557 г.). Но я пошел дальше – до начала седьмого тысячелетия в моих предчувствиях того, что должно произойти на земле, в соответствии с астрономическими вычислениями и теми учениями, которые я мог постичь (речь идет о временах, когда начнет возрастать число врагов Христа и его церкви)…»

Обратите внимание, Нострадамус считает отнюдь не лишним еще и еще раз подчеркнуть, что он в своих деяниях неустанно печется не только о благе своего короля, но и всемогущей церкви. Быть может, потому, что немного ниже он при описании технологии своего пророчества указывает, что «все было составлено в дни и часы прозрений». Причем одним из главных инструментов для поимки этого самого прозрения, является некий бронзовый треножник. Вот как пишет о нем сам Нострадамус: «Большую часть моих пророчеств я предсказывал с помощью бронзового треножника “ех tripode oeneo”, хотя многие приписывают мне обладание магическими вещами, которые, по сути дела, являются ничем, ибо их нет не только у меня лично, но и вообще у кого-то ни было. Только бессмертный Бог, исследовавший все глубины человеческого сердца, благостный, справедливый и милосердный, достоин быть истинным нашим судьей».

Однако все же не надеясь, видимо, что этой защиты ему хватит, Нострадамус продолжает, искусно ставя по существу в один ряд и Бога и короля: «Я молю его (т. е. Бога) защищать меня от ярости и клеветы злых и невежественных людей, одержимых волей допрашивать и преследовать, а Ваши древние предки, короли Франции, исцелялись от духовного недуга, называемого королевской злостью; были же и есть те, которые нашли действенные способы лечения искусанных ядовитыми тварями; не таковы ли пророки, которые, руководствуясь не обманувшим их инстинктом, не только верно предвидят то, что есть и будет, как правильно предвидели то, что было, но и предчувствуют самое страшное из того, что должно произойти, настолько страшное, что об этом лучше здесь не говорить».

И вот тут Нострадамус, что называется, выдает себя с головой. Обладай он в действительности точной информацией о возможной близкой кончине своего защитника, разве не намекнул бы он ему, не посоветовал был поостеречься, не участвовать хотя бы в том злополучном турнире?

«Однако турнир все-таки состоялся, – скажете вы. – И вполне возможно, что Нострадамус, зная наперед ход событий, специально не предупредил короля о грозящей смерти. Не забывайте, что именно с этого предсказания и началась его слава…»

Но если все это так, то почему же тогда Нострадамус дрожит за свою жизнь, безопасность и благополучие? Почему обращается за защитой к человеку, которому осталось жить считанные годы, а не поищет себе защитника, так сказать, более долговременного?.. При желании можно найти ответы и на эти вопросы. Вот один из них: Нострадамус вместе с другим своим коллегой, дескать, старался довести свое предсказание до сведения короля, но Генрих не внял предостережению. И вот результат…

Но тогда почему сам Нострадамус в своем послании прямо пишет следующее: «Я знаю, Ваше Величество, что о многих вещах я говорю в своих пророчествах неясно и туманно, особенно когда подходишь к временам событий, которые непременно будут, потому что вычисления последующих времен очень мало сходны, если вообще сходны с тем, что я делал раньше, потому что руководствовался астрономическими правилами и указаниями Священного писания, и они не позволяли мне ошибаться. Я бы мог дать точные даты для каждого из моих катренов, указав на время действия событий, которые должны произойти. Но это не пришлось бы всем по сердцу, как и то мое толкование событий, которое было бы проясненным.

И Вы, Ваше Величество, не даруйте мне право на это, чтобы не давать моим клеветникам повода предпринять что-либо против меня…»

То есть, говоря иначе, пророк сам как бы советует: «Да не слушайте вы меня! Мало ли что я могу наплести…» Для чего это ему нужно?!

А все в обычном человеческом расчете. Не обладая особым пророческим даром, Нострадамус тем не менее ухитрялся более или менее точно предсказывать некоторые события. Каким образом? Очень просто: он использовал знания человеческой сущности и законы статистики (хотя бы интуитивно). Богатый жизненный опыт подсказывал ему, что если ныне мир, то в скором будущем обязательно разразится война, что нет десятилетия, когда бы ни случались мор, пожар или еще какая напасть. Говоря иначе, он руководствовался правилом, сформулированным еще Блаженным Августином: «И когда о будущем говорят, что его видят, то видят не его – будущего еще нет, – а, вероятно, его причины или признаки, которые уже налицо».

Ну что ж, именно по такому алгоритму построены, например, прогнозы всем известного Жюля Верна и многих других фантастов. Но каким образом Нострадамус ухитрился предсказывать политические коллизии, да еще иной раз с указанием не только дат, но даже имен?

Давайте проведем некоторое расследование. И начать его, наверное, имеет смысл с того происшествия с королем Генрихом, в результате которого Нострадамус стал знаменитым. Уж, казалось бы, что точнее его? Предсказатель прямо указывает даже на злополучную щепку! Но вот вам другая редакция того же текста:

 
Молодой лев одолеет старого.
На поле битвы в одиночной дуэли
Он выколет ему глаза в золотой клетке…
 

Согласитесь, тут куда больше простора для разного рода толкований… Если же мы с вами возьмем на себя труд и заглянем в сам оригинал, писанный на туманном старофранцузском, то выясним, что там вариантов расшифровки просматривается и еще больше.

Теперь о точности попадания. Если читать текст «Центурий» подряд, то выясняется: Нострадамус, выражаясь языком артиллеристов, чаще всего ведет огонь по площадям. Ну вот вам хотя бы такой пример:

 
Союз трех правителей помнят столетья.
Весь мир обагрен небывалой войной.
Потомки! Народ ваш исхлестан был плетью,
И трупы на улицах помнили бой.
 

О какой тут войне идет речь? О Первой мировой? О Второй? Афганской? Чеченской?.. Или о более раннем сговоре трех правителей?.. Ну а как толковать такой текст?

 
Была в Адриатике найдена рыба.
Ее голова, как у многих людей.
У всех корабельщиков волосы дыбом.
И нет Петуха на просторах морей.
 
 
Великий бульдог воет тягостным воем.
Из траура вспыхнет свет новой звезды.
Двух солнц на семь дней даже тучи не скроют,
Святой после смерти на землю глядит…
 

Тут уж вообще все свалено в одну кучу! И невиданная рыба с человечьей головой, и святой…

Правда, у Нострадамуса было одно несомненное преимущество – его известность. И она работала на него даже после его смерти. Снова и снова перерабатывая, редактируя и рифмуя его катрены, позднейшие переводчики, уже зная ход истории, вольно или невольно перекладывали некоторые строфы так, что намеки на конкретные события все время усиливались.

Более того, в некоторых случаях в тексте появлялись даже новые катрены, специально ориентированные на какое-то событие. Вот, к примеру, о каком эпизоде, случившемся в начале Второй мировой войны, повествовал шеф политической разведки Третьего рейха В. Шелленберг. Он вспоминал, что в начале кампании, перед вступлением во Францию, специальные агенты вермахта провернули блестящую операцию. Среди населения Франции была распространена брошюра Нострадамуса, в которой, в частности, указывалось, что над городами вскоре станут проноситься машины, «изрыгающие огонь», несущие гибель людям. Спастись могут только те, кто укроется на юге и юго-востоке Франции. Понятное дело, толпы беженцев повалили в указанном направлении. «Тем самым немецкие войска получили полную свободу передвижения, – писал Шелленберг, – тогда как коммуникации французских войск были полностью парализованы…»

Узник в железной маске

Таинственная история об узнике в железной маске уже несколько столетий не дает покоя романистам, драматургам и историкам. Кто был этим несчастным, обреченным носить маску до конца своих дней? Неужели на самом деле брат Людовика XIV? До сих пор не обнаружено никаких документов или свидетельств, которые могли бы пролить свет на эту историческую загадку.

К таинственной истории узника в железной маске впервые привлек внимание блистательный Вольтер. В своем произведении «Век Людовика XIV» он писал: «В замок на острове Святой Маргариты, что у берегов Прованса, был отправлен неизвестный узник, ростом выше среднего, молодой, обладающий благороднейшей осанкой. В пути он носил маску со стальными задвижками на нижней ее части, которые позволяли ему есть, не снимая маски. Был отдан приказ убить его в случае, если он снимет маску».

На протяжении двадцати лет Вольтер периодически возвращался к истории таинственного узника, дополняя ее новыми фактами. Наконец в 1771 г. в очередном переиздании своего труда, якобы от издателя, он написал: «Железная Маска, без сомнения, был старшим братом – Людовика XIV…» Как же он пришел к такому выводу? Дело в том, что мать монарха, Анна Австрийская, обладала тонким вкусом, в частности в отношении изысканного белья. Это же пристрастие было и у Железной Маски. Кроме того, как указывал Вольтер, в момент появления таинственного узника на исторической сцене в Европе не было отмечено исчезновения какого-либо влиятельного и известного лица, так что маска, скорее всего, скрывала сходство узника с каким-то важным и известным всем человеком.

^{«Железная Маска»}

Вольтер считал, что Железная Маска был старшим братом Людовика XIV, которого королева родила от внебрачной связи и воспитала в тайне от всех, доверившись только кардиналу Ришелье. Еще более любопытная версия происхождения Железной Маски вырисовывалась из записок кардинала Ришелье, в которых он сообщал о рождении 5 сентября 1638 г. у Анны Австрийской сыновей-близнецов. Интересно, что мальчики родились с перерывом в несколько часов. Когда первый из них уже был объявлен законным наследником, родился второй, который по закону и являлся старшим. Королеве сообщили о смерти второго ребенка. Подростком непризнанный принц был отправлен в Англию, где и получил соответствующее своему происхождению воспитание. В 1669 г. брат Людовика XIV узнал правду о своем происхождении и стал участником заговора с целью вернуть себе трон. Заговор был раскрыт, а главный заговорщик – гугенот Ру де Марсилли – схвачен. Перед смертью под пытками он признался, что в роли его слуги Эсташа Доже был настоящий король Франции. Доже арестовали, когда он прибыл в Дюнкерк, и с тех пор этому человеку пришлось надеть маску и жить в заточении.

Однако серьезные историки считают такое развитие событий маловероятным. Их сомнения основаны на записях и документах, связанных с личностью Сен-Мара – главного тюремщика Железной Маски.

Бенинь де Сен-Мар пользовался особым доверием Людовика XIV и держал под своим надзором особенно важных узников короля. В 1665 г. этот человек был комендантом крепости Пинероль в Альпах. Здесь впервые и появляется исторический след Железной Маски, ведь именно из этой крепости таинственного узника переводят в 1681 г. вместе с Сен-Маром в крепость Эгзиль. Из регистрационных журналов известно, что в Пинероле у Сен-Мара было пять узников, причем двое из них – весьма известные люди: бывший министр Фуке и маршал де Лозен. Из этих двоих ни один не мог быть Железной Маской: совершенно ни к чему было скрывать их лица, к тому же Фуке умер в 1680 г., а Лозена отпустили на свободу еще до переезда Сен-Мара в Эгзиль. Правда, места в тюрьме не пустовали, и узников все равно было пятеро. Из этой пятерки двоих и забрал с собой на новое место службы Сен-Мар.

Кто же был в пятерке заключенных? Одним из заключенных был монах-аферист, уличенный в обмане придворных дам, другим – офицер Дюбрей, посаженный в тюрьму за предательство. Третьим заключенным был итальянский графа Маттиоли, который поплатился свободой за обман самого Людовика XIV, – именно ему многие исследователи отводили роль таинственного узника. Четвертый – слуга Фуке, который провинился только тем, что прислуживал своему хозяину, знавшему многие государственные секреты. Наконец, пятым заключенным являлся Эсташ Доже, который отбывал наказание по делу об отравлении.

Из этих пятерых Маттиоли, пожалуй, больше всех подходил на роль Железной Маски. Маттиоли был министром при дворе Карла IV, герцога Мантуанского, в ведении этого придворного находилась крепость Казале-Монферрато, которую вознамерился купить Людовик XIV. Французский король не только договорился с Маттиоли о продаже крепости, но и сделал ему весьма ценные подарки. Неизвестно, почему Маттиоли нарушил договоренность с королем. В общем, итальянский придворный сообщил многим европейским дворам о планах Людовика на счет итальянской крепости. Для французского короля это был политический конфуз, за который он и решил отомстить Маттиоли. Его похитили и заточили в Пинероль.

Однако известно, что вся эта история с захватом итальянца не была в то время секретом, так что скрывать лицо этого узника не имело никакого смысла. Кроме того, в момент смерти Железной Маски в Бастилии Маттиоли исполнилось бы 63 года, тогда как таинственному узнику было всего около 45 лет. Сен-Мар уже после отъезда из Пинероля отмечал в переписке, что Маттиоли и Дюбрей остались в крепости, а монах-аферист умер. Таким образом, становится ясно, что с Сен-Маром в Эгзиль выехали слуга Фуке и Эсташ Доже. Слугу Фуке не стоило скрывать под маской, так что таинственным узником был явно Эсташ Доже. Известно, что в 1694 г., когда Сен-Мар уже являлся губернатором острова Святой Маргариты, к нему и Доже опять присоединились Маттиоли и Дюбрей. Маттиоли вскоре умер, и в Бастилию, на новое место службы, Сен-Мар едет опять с двумя заключенными – один из них в маске, другой Дюбрей. И этот факт подтверждает, что Железной Маской был Доже.

Почему Доже являлся таким важным узником? Считают, что он знал какую-то важную государственную тайну. Кроме того, одно время Доже заменял заболевшего слугу Фуке, прислуживая бывшему министру, и от него тоже мог узнать какие-нибудь секреты. А может, Доже все же на самом деле был братом Людовика? Известный французский историк Ален Деко категорически отвергает эту версию. В своей книге он пишет: «Никогда бы Король-Солнце не позволил сделать человека одной с ним крови лакеем Фуке!»

А что, если Доже являлся незаконнорожденным сыном какого-нибудь важного придворного и был на него очень похож? Может, он попытался его шантажировать и за это угодил в тюрьму? Тогда почтительное отношение к узнику и нежелание лишать его жизни можно было бы объяснить.