Текст книги "100 великих загадок истории Франции"

Автор книги: Николай Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Смертельный прыжок Жана Думье

«Стремление к новому – есть первая потребность человеческого воображения». Эти слова французского писателя Стендаля, казалось бы, никак нельзя отнести к его соотечественнику Жану Думье – убийце, приговоренному к смертной казни в Париже в 1777 г.

А между тем теплое туманное утро, когда стража вывела бледного, исхудалого смертника из грязной сырой камеры на тюремный двор, стало одной из страниц Великой Книги, которую (если бы она существовала) можно было назвать так: «Повесть о том, как человек познавал мир, как научился летать, и которой никогда не будет конца».

Думье развел освобожденные от кандалов руки и судорожно вздохнул, словно всхлипнул… Но смертника вели на казнь. Думье предстояло прыгнуть с парашютом. Впрочем, балахон из тяжелой грубой ткани, который нес впереди узника профессор Дефонтаж, походит на парашют не более, чем, скажем, шлем средневекового рыцаря на скафандр космонавта. И все-таки это был парашют – средство против падения. А Жан Думье – его испытателем. Изобретатель с трудом отыскал добровольца в тюрьме. Длительные поиски в Париже и его предместьях, несмотря на обещанную награду – кошелек, туго набитый золотыми, не принесли успеха…

Но посмотреть на невиданное зрелище народ собрался: мальчишки, нищие, монахи, солдаты, торговцы, ремесленники… [2]2
  Кроме него, единственным французом, о котором доподлинно известно, что он совершил спуск на парашюте, был уроженец города Савойи француз Лавен. В 20-х годах XVII века Лавен за какое-то преступление был заключен в крепость Мольянс. Решив бежать, он тайно изготовил себе парашют из сшитых вместе простыней с прикрепленным к ним китовым усом, не дававшим куполу свернуться. Ночью Лавен поднялся на высокую крепостную стену и прыгнул с нее в воды реки Изер. Спуск прошел совершенно спокойно, но стража заметила беглеца и задержала его.


[Закрыть]

Содрогаясь от бившего его озноба, Думье взошел на крышу Оружейной башни – приют диких голубей и ласточек…

Он поднимался сюда, как на эшафот. Дефонтаж помог смельчаку надеть «летающий плащ» и со словами ободрения легонько подтолкнул его в поясницу…

Думье подошел к краю парапета. В туманной дымке он увидел черепицу крыш, голубую полосу Сены, а внизу, под ногами – каменные мокрые плиты площади и запрокинутые лица маленьких человеческих фигурок.

Что еще ожидало его внизу? Смерть? А может быть – жизнь и обещанная свобода? А позади? Топор палача.

Выбора не было. Думье прыгнул. Он раскинул руки в стороны как можно шире (так учил его Дефонтаж) и полетел вниз. Вернее, стал падать вниз. Ему казалось, что этому падению не будет конца, что оно длится вечность. На самом деле это заняло две-три секунды.

Две-три секунды на фоне потемневшей кирпичной стены летел вниз, нелепо раскинув руки, человек, и над ним хлопали и болтались полотняные крылья…

Но – стоп! Остановим, как это делают в кино, изображение падающего Думье.

Это 1777 год. Уже через пять лет Жозеф и Этьен Монгольфье запустят в небо первый воздушный шар. Но только сто лет спустя потомственный моряк и инженер Александр Можайский, задыхаясь от восторга, побежит по болотистому лугу вслед за своим ковром-самолетом, гигантским змеем из желтого шелка, жужжа мотором, оторвется от земли, немного, чуть-чуть, но он летит, летит!

А потом придет время, когда в России впервые разобьется авиатор Лев Мациевич, и свидетель его гибели актер и изобретатель Глеб Котельников начнет рисовать на ватмане первые чертежи своего парашюта…

Еще все впереди. Жан Думье не знает, что придет время, когда человек сможет находиться в воздухе не считанные секунды, а долгие часы, сутки, и одним из первых этого добьется сын волжского крестьянина Валерий Чкалов, а спустя несколько десятков лет человек с лицом упрямого и веселого мальчика – Юрий Гагарин уже будет, полулежа в своей кабине, нестись по загадочным просторам космоса, а еще через несколько лет молчаливый американец Нейл Армстронг впервые начнет сходить по лесенке на Луну, весьма непочтительно повернувшись к ней спиной.

Ничего этого еще нет. Есть Париж конца восемнадцатого века, толпа зевак и падающий с башни смертник.

Думье повезло. Он, как принято выражаться, благополучно приземлился и, не веря своим глазам, ощупал себя. Да, чудо свершилось: странный крылатый балахон, сшитый из лоскутов профессором Дефонтажем, помог человеку спуститься с высоты и остаться в живых.

Изобретатель награждает храбреца деньгами, узнику даруют обещанную свободу. Но здесь следы Жана Думье теряются в истории так же бесследно, как и он сам в тот день, когда, шатаясь от пережитого потрясения, сжимая в кулаке кошелек с золотыми, он поспешил покинуть место своего подвига и скрыться в узких улочках старого Парижа…

(По материалам А. Козака)

Русское турне Александра Дюма

В поселке Мартышкино, что в окрестностях Санкт-Петербурга, есть тихая и незаметная улица. Название ее, однако, звучит довольно странно для этих мест – улица Дюма. Какое отношение знаменитый французский романист может иметь к этому дачному поселку?

1858 год. Александр Дюма-отец находится в зените своей литературной славы. Весьма популярен он и в России, где его книги зачитываются до дыр, а многочисленные поклонники заваливают почтовый ящик мэтра сотнями писем. Почти в каждом из них – приглашение посетить Россию. Но французский писатель не торопится, слишком разные слухи ходят об этой загадочной стране. К тому же совсем недавно закончилась Крымская война, и штурм Севастополя французскими гренадерами вызывает самые различные ассоциации в обществе.

Но на одном из светских раутов в Париже писатель знакомится с графом Г.А. Кушелевым-Безбородко – петербургским аристократом, меценатом, не чуждым литературной богемы. Сблизило их также увлечение спиритизмом. Дюма не может отвергнуть приглашение нового русского друга и соглашается на далекое путешествие.

Романтик по натуре, Дюма был заинтригован, – ему собственными глазами предстояло увидеть Петербург, Москву, проплыть по всей Волге вниз до Астрахани и посетить Кавказ, где еще шли бои с мятежными горцами. Как показали дальнейшие события, Дюма не обманулся в своих ожиданиях. Впечатления романиста о поездке составили довольно объемный «Русский роман», кстати, совсем недавно переведенный на русский язык.

^{Александр Дюма-отец – знаменитый писатель и путешественник}

Дюма прибыл в Россию морским путем, и первым городом, который он увидел, стал Кронштадт. Город на острове очень понравился писателю. Он был в восторге от его европейской планировки, свежего морского воздуха, молодцеватых русских моряков и по-военному четкой жизни города.

Затем романист переехал на пароходе в Петербург и поселился в загородном имении Г.А. Кушелева – Полюстрове. Роскошный особняк графа и огромный прилегающий парк поразили Дюма. Но еще больше его удивила безалаберная атмосфера, царившая в этом доме. Вращавшаяся вокруг Кушелева-Безбородко богемная публика превратила графский особняк в какое-то подобие караван-сарая. Здесь постоянно обитали начинащие поэты, художники, артисты, клоуны, гипнотизеры, медиумы…

Прибытие известного французского писателя в Петербург вызвало настоящий ажиотаж, принимавший порой достаточно неприличные формы. А. Герцен в сентябре 1858 г. писал: «Со стыдом, с сожалением читаем мы, как наша аристократия стелется у ног Дюма, как бегает смотреть “великого курчавого человека” сквозь решетки сада, просится погулять в парк к Кушелеву-Безбородко».

Более спокойно реагировал на это литератор И. Панаев, записавший в своем дневнике: «Петербург принял г. Дюма с полным русским радушием и гостеприимством. Да и как же могло быть иначе?» Именно на даче Панаева в Старом Петергофе произошла историческая встреча французского романиста с известными русскими писателями. Дюма очень хотел пообщаться с кем-нибудь из русских литераторов первой величины.

Д. Григорович, вызвавшийся быть добровольным гидом французского романиста во время пребывания в Петербурге, так вспоминал об этом: «Дюма рад был встрече со мной и просил дать ему случай познакомиться с кем-нибудь из настоящих русских литераторов. Я назвал ему Панаева и Некрасова. Он радостно принял предложение к ним ехать». Теплым июньским утром небольшие дрожки, в которых сидели Григорович и Дюма, въехали в ворота петергофской дачи Панаева. Знакомство состоялось.

«Некрасов удовольствовался тем, что встал и подал мне руку, поручив Панаеву извиниться за свое незнание французского языка, – вспоминал позднее Дюма. – Я внимательно вглядывался в него. Это человек 38 или 40 лет, с болезненным и грустным лицом, с характером мизантропическим и насмешливым».

Серьезного разговора писателей на петергофской даче не получилось. Обед на веранде прошел скомканно. Дюма и Григорович поспешили откланяться. Впрочем, это было одно из немногих разочарований Дюма во время его «русского путешествия». Достаточно прочитать несколько страниц из его путевого дневника, и картина турне сама собой возникает перед глазами.

«Я не знаю путешествия более легкого, покойного и приятного, чем путешествие по России, – писал романист. – Услужливость всякого рода, приношения всякого вида всюду сопутствуют вам. Каждый человек с положением, офицер в чинах или известный коммерсант говорят по-французски и тотчас отдают в ваше распоряжение свой дом, свой стол, свой экипаж. Денежные детали для путешественников по России, в особенности для иностранных артистов, не существуют. С того момента, как вас узнали или снабдили вас хорошими рекомендациями, путешествие по России делается одним из самых дешевых, какие я только знаю… Почти в каждом городе являлись местный князь и полицмейстер с приглашениями на обеды и с подарками».

Из Санкт-Петербурга французский писатель поездом отправился в Москву, где его со всеми почестями принял граф Нарышкин. Следующим пунктом путешествия стал Нижний Новгород, так как Дюма очень хотел своими глазами увидеть знаменитую Нижегородскую ярмарку. Местный генерал-губернатор Александр Муравьев познакомил писателя с бывшим декабристом Анненковым и его супругой, которых Дюма, никогда не видев, сделал героями своего романа «Записки учителя фехтования».

Из Нижнего Новгорода писатель проплыл пароходом вниз по Волге и вскоре оказался в Acтрахани. Здесь француза с распростертыми объятиями встретили астраханские казаки и калмыки. «Я ночевал в палатке посреди степи и пировал с очаровательным человеком, господином Беклемишевым, атаманом астраханских казаков, – писал в дневнике Александр Дюма. – Из Астрахани привезли солончакового барана, в сравнении с которым нормандские бараны ничего не стоят. Хвост нам подали отдельно, он весил 14 фунтов… Я немного поохотился на берегах Каспия, где в изобилии водятся дикие гуси, утки, пеликаны, как на Сене – лягушки. Возвратясь, я нашел у себя приглашение от князя Тюмена. Это в некотором роде калмыцкий царь, у него 50 тысяч лошадей, 30 тысяч верблюдов и 10 тысяч баранов… Затем мы переехали на другой берег Волги и приняли участие в соколиной охоте на лебедей».

Впрочем, французский романист довольно часто позволял себе и довольно некрасивые пассажи. «Нам показали 60 верблюдов, – писал он, – на которых без седла сидели калмыки в возрасте от двадцати лет, один безобразнее другого. Если бы приз присуждали не за скачки, а за уродство, князю пришлось бы наградить всех».

У образованой русской публики визит французского писателя вызвал двойственные чувства. Ф. Достоевский откровенно иронизировал по поводу Дюма: «Cxватив первые впечатления в Петербурге, выучив мимоходом царских бояр вертеть стол, он решил, наконец, изучить Россию основательно, в подробностях».

Общественное мнение, первоначально благожелательное к романисту, стало меняться не в лучшую сторону. И лишь название большой улицы в пригороде Петербурга напоминает о том, что автор «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» когда-то побывал в России.

(По материалам А. Никитина)

Сокровища французских королей на острове Оук

Есть среди многочисленных рассеянных в мире «островов сокровищ» один, почти не известный во Франции, зато знаменитый в Америке. Любопытно, что остров этот, может быть больше иных достойный своего романтического титула, исторически связан как раз с Францией. Мало того, что он целое столетие оставался французским владением, но самое интересное – не исключено, что именно здесь спрятано бесценное для французской истории сокровище – сокровище французской короны.

Эту гипотезу, какой бы дерзкой ни показалась она большинству историков, горячо поддерживал человек, сам по себе оставивший в истории весьма заметный след, – президент США Франклин Рузвельт, известный, в частности, тем, что никогда не увлекался легендами, мало похожими на правду.

Франклин Д. Рузвельт не просто на словах «поддержал» предположение о «сокровищах французской короны». Он пошел дальше: вложил собственные деньги в финансирование одной из экспедиций, которая должна была проверить истинность гипотезы, а проще говоря, попытаться отыскать сокровище.

Было это в 1909 г., когда Рузвельт еще не был президентом Соединенных Штатов, но если бы сокровище французской короны нашлось тогда в Канаде, слух об этом непременно бы, как говорится, просочился. Правда, кое-кто уверяет, что королевские ценности, собственно говоря, никогда и не числились в числе пропавших, так как после того, как ими завладел Наполеон, они неоднократно продавались и перепродавались, причем даты ряда сделок известны официально.

^{Денежный колодец на Дубовом острове}

Как бы там ни было, присутствие исторических ценностей на маленьком канадском «острове сокровищ» можно было бы объяснить следующим образом. Когда Людовик XVI спешно бежал из Парижа, ему все-таки хватило ума бросить в дорожную карету сокровища короны. В Варенне королевская чета была задержана, но ценностей при ней не оказалось. Очевидно, сокровища казны и личные украшения Марии-Антуанетты удалось в суматохе ареста спрятать одной из служанок королевы, которая затем с ними бежала. Спустя несколько месяцев она – предположительно вместе с сокровищами – появляется в Луисбурге, бывшем французском королевском порту Новой Шотландии, бывшей французской Аркадии. Появляется, чтобы тут же загадочно исчезнуть. Если предположить, что прямо из Луисбурга эта отважная дама, прятавшая под кринолином сокровища короны, направилась к югу, то скорее всего, она спешила к самому надежному из тайников, которому могла доверить свой бесценный груз – к «колодцу сокровищ» острова Оук.

Дубовый остров – английское название Oak Island – это один из 350 островов и островков, рассеянных в заливе Мейхоун. В длину он тянется на 1200 м, в ширину – на 400 м. Впервые он стал известен под именем «Остров № 28», зарегистрированным в геологическом отчете за 1785 г., затем назывался островом Глостера, но в конце концов закрепилось нынешнее название – остров Оук, потому что из всех 350 островов залива Мейхоун он – единственный, на котором растут дубы.

Благородные эти деревья не только подарили свое имя «острову сокровищ» в Новой Шотландии. Дуб играет исключительно важную роль во всей истории «Money Pit» – «денежного колодца», как называют главное сооружение неведомых строителей тайника. По всей 30-метровой глубине колодца (диаметр которого равен 12 футам, или около 3,65 м) через каждые три метра расположены горизонтальные перегородки из дубовых бревен толщиной от 15 до 20 см. Анализ, проведенный канадскими экспертами-лесоводами, позволяет утверждать, что тайник был построен между 1700 и 1750 г. Количество использованных бревен указывает на то, что прежде дубы росли на острове в изобилии, потому что сегодня их осталось здесь едва столько, чтобы оправдать название острова.

…Стояла весна 1795 г. Трое молодых парней из Честера – Дэниэл Мак-Джиннис, Джон Смит и Энтони Вогэн – охотились на острове на куропаток и случайно наткнулись на колодец.

Троица охотников хорошо помнила местное предание, согласно которому именно на этом острове пираты в давние времена прятали свои сокровища. И в ближайшие недели они приступили к раскопкам колодца. Раскопав вначале первую, а за ней и вторую из уже упоминавшихся перегородок (пространство между ними оказалось засыпано рыхлой землей), они за неимением средств вынуждены были прекратить работу – первопоселенцы Новой Шотландии были в основном людьми бедными.

Впрочем, новость о любопытной находке постепенно распространялась все шире, и в 1804 г. была основана первая компания по исследованию «колодца сокровищ» на острове Оук. Колодец разрыли до 30-метровой глубины, и тут в скважину внезапно хлынула морская вода. Рабочие, которые трудились на дне, едва успели спастись.

Именно в ходе этих первых серьезных раскопок были извлечены на свет те самые деревянные перегородки, о назначении которых пока приходилось только гадать. Искателям пришлось также пробиваться сквозь слой смолы, слой древесного угля, слой стружек кокосовой пальмы, вызвавший особое удивление своим присутствием. Кроме того, был найден плоский камень, испещренный «неразборчивыми значками». Последний стал предметом еще одной, дополнительной, загадки. Куда девался этот камень впоследствии – неизвестно.

Затем «Money Pit» предали забвению до 1849 г.

Во время раскопок 1849–1850 гг. установили, что колодец сокровищ напрямую сообщался с морем через один или даже два искусственных канала. Именно по ним вода проникала в колодец и затопляла его до уровня, соответствовавшего уровню воды в океане. Искатели пытались зондировать колодец и в результате открыли так называемую камеру-сокровищницу, из которой были извлечены три звена золотой цепочки – неопровержимое вещественное доказательство того, что в тайнике действительно имеется драгоценный металл. Многие выдающиеся специалисты исследовали найденные фрагменты украшения, но установить точную дату изготовления последнего так и не смогли.

Отдельные попытки зондировать «Money Pit» позволили достичь почти 50-метровой отметки, откуда на поверхность по-прежнему извлекали обломки дубовых досок, стружку кокосовой пальмы и древесный уголь… А тайна острова продолжала прятаться глубже, чем опускалась самая глубокая из скважин.

После целого ряда многочисленных, но бесплодных попыток наиболее заметный след в поисках загадочного сокровища оставила компания «Oak Island Treasure Company», действовавшая с 1893 по 1899 г. Главная идея инженеров компании заключалась в следующем: вместо того чтобы стараться вычерпать Атлантический океан, не лучше ли блокировать сообщение между ним и колодцем? Идея на первый взгляд простая до гениальности.

Компания была богата и могущественна, а потому вскоре на острове высадилась небольшая армия рабочих и пришвартовалось несколько кораблей с оборудованием. В колодце и вокруг него закипела работа. Бурили скважины, рыли землю и возводили насыпи, но «перекрыть воду» компании так и не удалось. Цель снова не была достигнута.

Компания «Сокровище» углубилась в колодец до 52 метров. Этот результат не был превзойден и в дальнейшем и до сих пор остается «рекордным» за всю историю этой, если позволительно так выразиться, «битвы». Зонды, достигшие максимальной глубины, натолкнулись на металлическую поверхность и извлекли на свет божий железные опилки. Гораздо большую историческую ценность представляла другая добыча, полученная с помощью тех же зондов, – обрывок пергамента, на котором черными чернилами были начертаны некие значки, напоминающие буквы: то ли «ui», то ли «vi», то ли «wi»… Фрагмент исследовали специалисты по палеографии из Бостона, которые заключили, что он выделан из овечьей кожи, а значки написаны тушью и гусиным пером.

Наконец, в мае 1909 г. создается компания, одним из «партнеров» которой стал Франклин Д. Рузвельт. Компания носила самое романтическое название: «Old Gold Salvage and Wrecking Company», что примерно означает «Компания по поиску затерянных кладов и старинного золота». Рузвельт был тогда адвокатом в Нью-Йорке и впервые услышал о сокровище острова Оук на другом острове – Кампобелло, что в заливе Фанди, там располагалась летняя вилла его матери. История вызвала в нем живой интерес, и он потратил немало времени на ее изучение, в результате чего пришел к убеждению, что наличие на острове сокровища можно считать реальным фактом.

Рузвельт и его компаньоны оценивали стоимость клада более чем в 10 млн долларов, а вложили в предприятие 250 тыс. долларов капитала, что означало сразу две вещи: во-первых, то, что у них имелись серьезные основания верить в существование клада, а во-вторых, то, что прибыль в 4000 % никогда не пугала американских капиталистов.

Увы, ни Рузвельту, ни его компаньонам не пришлось думать, во что обращать свои доллары, поскольку предприятие не только не принесло дохода, но и съело вложенный капитал, хотя недра острова благодаря бурной деятельности компании были буквально изрыты вдоль и поперек.

Так кто же все-таки закопал клад на острове Оук? И что означала надпись на утерянном камне? Для чего колодец через каждые три метра перекрыли дубовыми перегородками? Откуда взялась кокосовая стружка, смола (для клейкости?) и древесный уголь? Кто задумал строительство Денежного колодца и кто его осуществил? На какую глубину уходит он под землю? Ни на один из этих вопросов до сих пор нет удовлетворительного ответа.

Как мы уже видели, Франции принадлежит исторически почетное место в «деле острова Оук», «владелицей» которого она так долго была. Версия о сокровищах французской короны – хоть и самая захватывающая, но далеко не единственная из «французских» гипотез, толкующих о возможном происхождении богатств Денежного колодца. Быть может, на дне колодца высится груда ящиков или бочек, наполненных золотыми монетами, которые Франция отправляла в Канаду для финансовой поддержки своей колониальной компании. Так или нет, но это вложение капитала, бесспорно, одно из самых неудачных в нашей истории.

В 1710 г. французы отказались от своей колонии в Новой Шотландии и предприняли «стратегическое отступление» на Королевский остров (ныне остров Бретонского мыса). Отказ был закреплен Утрехтским актом от 1713 г., а с 1715 по 1745 г. французы выстроили на острове мощный форт под названием Луисбург, предназначенный для защиты оставшихся французских владений в Канаде. Вокруг свободного ото льдов форта они соорудили укрепления и бастионы – по тем временам чудо военной техники, от которого ныне остались лишь некоторые, хотя весьма впечатляющие следы, так как англичане, вторично захватившие город в 1760 г., практически сровняли его с землей. Называться он стал американским Дюнкерком.

В период с 1713 по 1745 г. французская королевская казна отправила в Луисбург по меньшей мере 20 «золотых кораблей», на которых везли деньги, необходимые для ведения войны: жалованье солдат и офицеров, а также целой армии рабочих и предпринимателей, трудившихся над сооружением Луисбурга.

Сокровище могло также оказаться золотом, захваченным на одном из кораблей большой флотилии герцога д’Анвильского, которого Франция послала в 1746 г. попытаться отбить Луисбург – после первой осады города, имевшей место в 1745 г. Эскадру разметало штормом. Погибло много кораблей. Другие укрылись в бухте Чебукто. Вполне возможно, что один из груженных золотом кораблей попал таким образом в залив Мейхоун, и офицеры, поняв, что не сумеют снова выйти в море, решили спрятать сокровища на каком-нибудь подходящем острове… Например, на том, которому предстояло стать Оуком…