Текст книги "Хетты. Неизвестная империя Малой Азии"

Автор книги: Николай Непомнящий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

АлександрВикторович Волков,
НиколайНиколаевич Непомнящий
Хетты. Неизвестная Империя Малой Азии

МЕСТО И ВРЕМЯ

Приступая к рассказу о хеттах и том районе мира, где они жили, любой исследователь оказывается в затруднительном положении: трудно говорить о народе, которого давно уже нет на планете, а на его месте уже на протяжении тысячелетий живут совершенно другие люди…

В истории цивилизации такое случалось со многими этносами. Давно нет на земле этрусков и готов, лигуров и древних египтян, ацтеков и гуанчей Канарских островов. Они исчезли по разным причинам и в разное время, однако жива их культура и память о них вечна. Оказалось, что в таком же положении сегодня и хетты, хотя еще столетие назад об этом народе и его империи на земле не знал никто. И причиной тому были условия, в которых этот народ развивался. В то время как в Египте и Двуречье создавались могучие централизованные державы, просуществовавшие, несмотря на временные периоды ослабления и распада, целые тысячелетия, в Малой Азии, а точнее Анатолии (именно здесь развивались интересующие нас события) сложилось совсем другое положение.

Природные условия этого обширного полуострова, омываемого с трех сторон столь любимыми нашими туристами морями – Черным, Мраморным, Эгейским и Средиземным и пересеченного горными цепями, не способствовали, прямо скажем, процессу слияния племен и народностей. Крупных речных долин тут не было. Самая большая река – Галис (современный Кызыл-Ирмак), впадающая в Черное море, не могла идти даже в отдаленное сравнение с Нилом или Евфратом.

Хеттский воин,часть рельефа из Каркемиша

Рельеф местности – плоскогорья и горные хребты – не позволял создать единую ирригационную систему, хотя небольшие каналы и рыли – главным образом для орошения садов и огородов. Преобладающую роль играло скотоводство, в особенности коневодство, чему способствовало обилие степных пространств, пригодных для пастбищ. Большое значение имело также, как ни странно, пчеловодство. Горы были покрыты густыми лесами, и недра их, в особенности Таврского хребта, были богаты металлами – серебром, медью, свинцом, железом.

Народ, живший здесь, представлял собой целый конгломерат разноязычных племен и за несколько веков существования империи достиг невиданного могущества. Ее границы простерлись с запада на восток от Эгейского моря до Евфрата и даже до Тигра, а с севера на юг– от Черного до Средиземного морей, по суше же доходили до Сирии.

В этой книге мы расскажем о том, как загадочные земли хеттов мало-помалу приоткрывали свои сокровища ученым, как загадочный и таинственный народ понемногу являл себя современному миру.

Сегодняшние путешественники и туристы могут взглянуть на наследие хеттов во время своих странствий и отдыха по Турции. Правда, главные центры их цивилизации– Хаттуса, Пурусханд, Самуха, Куссар– расположены довольно далеко от Антальи и других привычных мест скопления отдыхающих со всего мира – в Центральной Анатолии. Однако с помощью местных турагентств и представительств Министерства туризма республики в отдельных городах можно заказать поездки на те или иные городища и места раскопок и, посмотрев на то, что осталось, воочию убедиться в былом величии хеттской цивилизации.

Часть первая ПО СЛЕДАМ ХЕТТОВ

1. Все начинается с Библии

Царь отправился в путь. Все вещи собраны. Дворец и храмы заперты. Царь «закрыл» свой стольный град и отбыл в неизвестном направлении. До сих пор никто не знает куда. Так – пропажей царя и двора– кончилась многовековая история Хеттской державы. В смутное древнее время – в пору переселения «народов моря» – Хеттская держава была вмигупразднена. Она растворилась в небытии. Великих властителей Востока ждали тридцать веков забвения.

Уже «отец истории» Геродот (между прочим, уроженец Малой Азии), равно как и последующие греческие и римские историки, ничего не знали о «стране хеттов», хотя несколькими столетиями ранее она диктовала свою волю фараону Рамсесу II. Египет остался непременной темой традиционной историографии. Его достойные противники – хетты – канули в Лету.

В Ветхом Завете хетты упомянуты несколько раз. Так, в Книге Бытия сказано, что пророк Авраам, поселившись на юге Палестины, встретил здесь хеттов, «…и говорил сынам Хетовым… я у вас пришлец и поселенец» (Быт. 23, 3—4). Хетты отнеслись к нему радушно, а после смерти жены «.. .достались Аврааму поле от сынов Хетовых поле и пещера, которая на нем…» (Быт. 23, 20). Это поле находилось вблизи Хеврона (Ханаана) – одного из древнейших городов Палестины. Недаром библейские словари, выпущенные в начале прошлого века, сообщали: «Хеттеи – народ ханаанский».

Когда по прошествии нескольких веков сыны Израилевы вслед за Моисеем устремились в Палестину, хетты все еще жили там: «Амалик живет на южной части земли, Хеттеи, Иевусеи и Аморреи живут на горе…» (Чис. 13, 30).

В отличие от многих других скульптур этот сфинкс избежал разрушения при уничтожении храма в Айн-Даре.

Пожалуй, самым известным среди библейских хеттов был «Урия Хеттеянин» (2 Цар 11, 3), ведь это его жену, Вирсавию, возжелал царь Давид. Урия погиб при осаде города, а вслед за ним исчезли с библейских страниц и хетты.

Если читатели Библии и задумывались о том, кто они были, сыновья и дщери «Хетовы», то быстро находили ответ. Мало ли подобных племен – моавитян, аммонитян, мадианитян – упомянуто на страницах священной книги? Все они исчезли без следа, растворились в прошлом, как рисунки, прочерченные по песку пустыни. Одним из этих малых племен – безликих, словно песчинки, – наверное, были хетты.

Разве что один библейский стих удивлял комментаторов. В Четвертой книге царств говорится об осаде сирийцами (арамеями) израильской крепости Самарии. В одну из ночей у стен города «…послышался стук колесниц и ржание коней, шум войска большого» (7, 6). Слышавшие это сирийцы сказали в страхе: «…верно нанял против нас царь Израильский царей Хеттейских и Египетских, чтобы пойти на нас» (7, 6). Страх охватил их, и побежали они.

Неужели грозная армия сирийцев могла испугаться жалкого племени хеттов? И почему хеттов помянули вровень с египтянами? Горстку кочевников и великое царство! И если хетты были так сильны, то где лежала их столица? Откуда под стены Самарии двинулись колесницы? Историки не могли ничего ответить, а археологи – ничего найти. Может быть, в текст вкралась ошибка безвестного переписчика?

В XIX веке удалось расшифровать египетские иероглифы. И вот среди прочитанных текстов оказались и те, где говорилось о «народе хеттов», об «ужасных хеттах». Оказывается, в начале XIII века Рамсес II даже сразился с хеттами и разбил их при сирийском городе Кадеше. На стене одного из египетских храмов обнаружили огромный рельеф, созданный в честь славной победы: могучий фараон и его воины истребляли длинноволосых людишек– тех самых хеттов, что умели веками жить, не оставляя следов. Наконец, на стене храма в Карнаке нашли текст мирного договора с хеттами. Вот и все. Хетты вновь растворились в «историческом тумане».

2. Где эта страна? В Сирии, Турции, Ливане?

В 1812 году молодой швейцарский путешественник Иоганн Бурк-хардт заметил в стене дома в сирийском городе Хамат (совр. Хама) базальтовую плиту, испещренную иероглифами, «никоим образом не похожими на египетские». Он упомянул об этой истории в своем дневнике.

Пять лет спустя «шейх Ибрагим-ибн-Абдаллах»– под таким именем Буркхардт странствовал по Востоку – умер в Египте от лихорадки. «Мало кто из путешественников был одарен такой тонкой наблюдательностью, которая является природным даром и, как всякий талант, встречается очень редко», – такого восторженного отзыва он удостоился от ученых.

Когда Кембриджский университет, в котором учился Буркхардт, получил коллекцию путешественника – три с половиной сотни рукописей и его путевые дневники, – они вызвали такой интерес, что решено было публиковать их. Так появилась книга под названием «Путешествия по Сирии и Святой земле». В ней описано было много диковин Востока, в том числе и «камень с множеством мелких фигурок и значков, которые выглядели как иероглифы», но эта заметка осталась незамеченной. Мало ли какие камни можно сыскать в далекой стране?!

Полвека спустя, в 1870 году, два американских путешественника, Джонсон и Джессап, побывавшие в Хамате, пригляделись к тому же камню и нашли еще несколько таких же, со странными письменами. Они попытались срисовать загадочные значки, но местные жители возмутились. Камни эти считались здесь священными, лечили от болезней, а чужеземцы хотят отнять у них врачующую силу. Незадачливых гостей прогнали.

Однако камни и впрямь были магическими. Они так и притягивали к себе людей пришлых. Годом позже в город приехал ирландский миссионер Уильям Райт. Он заручился поддержкой сирийского губернатора, и тот дал ему солдат. Не слушая ничьих возражений, солдаты попросту выломали камни из стены и отнесли их в ратушу. Райт скопировал надписи, а камни отправили в Археологический музей, открывшийся в Стамбуле.

В это же время в одной из мечетей Алеппо, в 160 километрах к северу от Хамата, отыскали еще один камень с такими же письменами – и, разумеется, тоже магический. Местные жители припрятали свой камень, когда увидели, что европейцы подбираются к их святыне. Но поздно, и здесь неведомые значки были срисованы!

Базальтовая стела VIIIв. до н.э. изображает малолетнего писца с инструментами на коленях у матери

Вот только рисунки эти никто не мог разгадать. Правда, английский археолог Арчибальд Генри Сэйс обмолвился: «Уж не библейские ли это хетты оставили о себе память?»

Между тем в 1878 году экспедиция британских археологов приступила к раскопкам давно забытого города – Карке-миша. Этот город, лежавший на берегу Евфрата, упоминался в одной из ассирийских надписей (около 1100 г. до н.э.) как столица «страны Хатти». Может быть, в этой стране и жил народ хеттов? При раскопках в Каркемише были найдены многочисленные надписи, напоминавшие те же письмена, что видели на камнях в Хамате и Алеппо. Теперь ученые могли очертить границы страны хеттов. Их держава, очевидно, лежала в Сирии.

Вскоре последовали новые находки. Английский путешественник И. Дж. Дэвис сообщил, что видел в Южной Турции, в горах Таврского хребта, такие же надписи на скалах. Там же были рельефные изображения. Кто-то вспомнил, что такие же рельефы видели в северной части Таврского хребта, рядом с Анатолийским плоскогорьем. Что если и там жили хетты?

Хеттский писец должен был знать не только минимум 500 значков, но и их многочисленные значения в зависимости от контекста.

Сирия, Южная Турция… Неведомая страна хеттов росла. Не полководцы, а ученые и путешественники завоевывали для нее одну область за другой. В 1880 году вышла статья А. Сэйса «Хетты в Малой Азии». Автор предполагал, что хетты пришли в Сирию из горных районов Анатолии и что когда-то им принадлежала большая часть Малой Азии. То была, впрочем, лишь «фантазия в духе науки». Никаких серьезных доводов этот энтузиаст, прозванный «изобретателем хеттов», не привел. Никто не мог прочитать надписи, оставленные хеттами. Да и были ли эти надписи хеттскими?

В 1884 году уже знакомый нам Уильям Райт выпустил книгу под названием «Империя хеттов, с приложением расшифровки хеттских надписей, выполненной профессором А.Г. Сэйсом». Однако о подлинной расшифровке текстов пока не могло быть и речи.

3. Когда за дело берется жена феллаха

В 1887 году поиск хеттов принял неожиданный оборот. В тот год жена египетского феллаха (крестьянина) из деревни Телль-эль-Амарна случайно наткнулась на глиняные таблички с надписями. Односельчане узнали о том и тоже стали искать таблички, ведь их, говорят, можно было продать. Есть же чудаки, что покупают подобные безделицы. Уже в ближайший год на черном рынке Каира появилось около двухсот табличек. По египетским законам, их вывоз за границу был запрещен, но, как сообщал русский востоковед Борис Тураев, «в Британский и Берлинский музеи и различные частные коллекции поступило 358 документов» из Амарны, начертанных в основном вавилонской клинописью. Впрочем, коллекция могла поступить и в Каирский музей, но его сотрудники посчитали таблички обычной подделкой.

Оказалось, что был найден архив фараона Эхнатона (Аменхотепа IV) (1419—1400), чья столица лежала в окрестности Телль-эль-Амарны. Здесь хранились донесения правителей сирийских, финикийских и палестинских городов, подчинявшихся Египту, а также переписка с царями крупнейших держав того времени – Вавилона, Ассирии, Митанни. Было там и письмо от царя хеттов – Суп пилулиумы, написанное тоже на вавилонском (аккадском) языке. Вот уж странная депеша! Этот безвестный царек мнил себя равным фараону. Он соизволял поздравить «брата своего» со вступлением на трон. Сам же он, как и народ хеттов, с обретением этого письма «официально» вступал в историю. Теперь в существовании хеттов уже не было сомнений. Известные египтянам, они стали известны науке.

На базальтовом рельефе – двое арамейских придворных IX в. до н.э., живших в одном из мелких городов-государств, образовавшихся после распада империи хеттов

Авторы некоторых других писем из Амарны тоже не молчали, а жаловались на угрозы хеттов, на походы их царей. Согласно их донесениям, армия хеттов вступала в Сирию, не останавливалась, шла войной на Ливан… Хетты словно бросали вызов фараону, а заодно всем историкам. Кажется, до этого из анналов исторической науки была вытравлена память о грозном народе, который в конце II тысячелетия до нашей эры принялся завоевывать всю Переднюю Азию. Но где жил этот народ прежде? Где были его исконные владения? Неужели и теперь считать хеттов крохотным племенем, жившим в горах Палестины? И куда исчез этот народ?

Возможно, страну хеттов следовало искать к северу от Таврского хребта. Пока же внимание ученых привлекла еще одна находка. Среди архива Амарны были найдены две таблички на незнакомом языке. Незнакомом!

К концу XIX века языки народов древнего Востока уже не были загадкой для филологов. В принципе опытный ученый-ориенталист мог прочитать любой клинописный текст. Эти же письма выглядели странным набором знаков, который никак нельзя было истолковать. Ученые сумели лишь понять, что они были адресованы царю, правившему в некой «Арцаве». Предположительно, она находилась в Малой Азии. Для удобства решили называть этот неведомый язык «арцавским».

Лет через десять после находки архива в Амарне интересное открытие сделали на севере Турции, близ деревни Богазкей. Там нашли несколько табличек с надписями на «арцавском» языке. Так знатоки истории Древнего Востока впервые обратили внимание на Анатолийское плоскогорье – для науки оно было белым пятном. Казалось, здесь нельзя было сыскать никаких древностей. О какой цивилизации здесь могла идти речь? Теперь же стало ясно, что и в этой глуши три с половиной тысячи лет назад жили люди, знавшие тот же язык, на котором читали письма за тысячи километров отсюда – в столице Египта. Почему бы не провести раскопки в Анатолии? Да вот и близ Богазкея имелись же какие-то подозрительные руины! Что за народ оставил эти обтесанные камни, сложил из них подобие стен?

4. Какие-то камни из Богазкея

В 1830 году француз Шарль Феликс-Мари Тексье (1802—1871), побывав близ деревни Богазкей, в 150 километрах от Анкары, осмотрел странные руины, оставленные здесь неведомыми племенами. Увиденное привело его в восторг. Когда-то здесь был «такой же великий город, как Афины в древности». Город окружали стены; на их вратах стояли каменные львы и был изображен сфинкс. Неподалеку, на скале, были высечены огромные рельефы и какие-то иероглифы.

Что за народ оставил их? История Древнего мира была полна белых пятен. Наверное, мы можем лишь описывать древние памятники, но тайну их никогда не разгадаем. В своей книге «Описание Малой Азии», выпущенной в 1839 году, Тексье воспроизвел некоторые изображения, найденные в Богазкее. Но кто объяснит их смысл? «Сперва я был склонен видеть в этих руинах храм Юпитера, – признавался путешественник, – но позднее мне пришлось отказаться от этой мысли… Эту постройку нельзя было отнести ни к одной из римских эпох; величественный и своеобразный характер руин привел меня в замешательство».

Помимо руин, Тексье отыскал скальное святилище Язылыкая, вдоль стен которого застыли десятки высеченных в камне фигур, – очевидно, древних богов. Крылатые статуи молча взирали на путешественника; не мог одолеть их молчания и он.

К началу XX века о хеттах было известно, что когда-то они бросали вызов Вавилону и Ассирии, что они поддерживали отношения с фараонами и – если верить египтянам – были разбиты Рамсесом II при Кадеше. Впрочем, был ли разгром? Борис Тураев еще почти сто лет назад отмечал, что «битва при Кадеше не имела тех результатов, которых можно было ожидать от победы: вслед за ней мы видим восстание всей Сирии до самых границ Египта, а хеттов – в Дапуре, южнее Кадеша». Но где были их исконные владения? Где располагалась их столица? Откуда они пришли?

Аэро-фото снимок окрестностей Хаттусы показывает остатки Южной крепости

Другой дореволюционный российский историк Роберт Виппер в своей «Истории древнего мира» давал расхожий для того времени ответ: «Хетиты, утвердившиеся на высоком плоскогорий Малой Азии, пришли из Туркестана и по своим обычаям, одежде и наружности напоминают современные нам среднеазиатские племена». Но так ли это? Возможно, новые хеттские письмена дадут ответ.

В 1903 году в поисках «арцавской» клинописи историк Хуго Винклер из Берлинского университета отправился в Ливан. Там, говорят, видели такие таблички.

Винклер был известным ученым-ориенталистом. Об этом говорит один лишь список его научных трудов. В 1889 году он выпустил двухтомник «Клинописные тексты Саргона»,три года спустя —книгу «Клинописные тексты к истории Ветхого Завета»; он также перевел «Законы Хаммурапи» и написал двухтомную историю Израиля. Он был типичным кабинетным ученым, предпочитавшим вести раскопки на полках библиотек и разгребать не землю, а пыль, покрывшую книжные тома. Он был из тех ученых, что делают открытия на кончике пера; впрочем, чаще всего у них получаются лишь удачные компиляции.

Однако новость об «арцавских» письменах звучала так интригующе, что Винклер не удержался от «научной экспедиции», то бишь на свой страх и риск, в одиночку, поехал на землю древней Финикии. К тому времени его отношения с коллегами окончательно испортились. Никто не хотел признавать идею, овладевшую им, а она была так гениально проста! Винклер, все еще доцент, не профессор (вот они, происки врагов!), считал, что вся человеческая культура происходит… из Вавилона. Этот город был подлинной колыбелью человеческой цивилизации. Здесь были сделаны все изобретения, все открытия; здесь зародились все идеи, когда-либо осенявшие людей. Короче говоря, Винклер был решительным «панвавилонистом». Для него все цивилизации от Китая до Южной Америки были лишь бледными копиями великого Вавилона. Его коллеги посмеивались над ним, и он решил ненадолго сбежать из Германии.

От древнего глиняного кувшина сохранился только фрагмент, изображающий башню

В Ливане его ждала полная неудача. В досаде он вернулся в Берлин, где его ждало утешение: он был назначен экстраординарным профессором. С этого дня Винклер зарекся от участия в каких-либо раскопках. Ясно же, что он не приспособлен для этой работы!

Через несколько месяцев, когда неудача уже стала забываться, он неожиданно получил по почте подарок – табличку на «арцавском» языке, присланную из Стамбула. Ее отправителем был Макриди-бей, сотрудник местного Оттоманского музея. С ним Винклер познакомился во время недавней поездки.

Сборы длились недолго, и вот уже Винклер беседует в Стамбуле со своим корреспондентом. Оказывается, эту табличку нашли в деревне Богазкей, в Анатолии, а не в Сирии. Вместе с Макриди-беем Винклер поехал в эту отдаленную деревушку, лежавшую на высоте 1000 метров над уровнем моря. Он и представить себе не мог, в какую глушь попадет. Ориенталисту решительно ничего не нравилось на Востоке. Днем ему было слишком жарко, ночью – холодно. Он жалуется на клопов на постоялых дворах, на «ужасные лошадь и седло». Ему кажется, что он попал в средневековую страну. «Как можно жить в этом диком краю?» – ворчал немецкий профессор, но съездил он не зря.

19 октября 1905 года Винклер в первый раз осмотрел руины, лежавшие невдалеке от деревни. Удивительно! Вот участок, огороженный каменными стенами. Чуть дальше по склону взбираются циклопические стены, стоят огромные камни, ворота с каменными львами – целый город, покинутый город. Его стена в поперечнике достигала километра – по античным меркам, это был очень большой город.

Где же нашли эту табличку? Винклер расспрашивал крестьян. Они не могли взять в толк, о чем идет речь: эти же черепки попадаются всюду. Не мешкая, Винклер взялся за раскопки, а уже через три дня начались проливные дожди. Надо было срочно возвращаться в Анкару, иначе он мог на всю зиму застрять в этой глуши, где не было и сотни домов. Он покидал Богазкей. Ученого переполняла радость; он вез с собой тридцать четыре таблички с таинственными письменами. Небывалая удача!

Летом 1906 года Винклер поехал в Богазкей уже во главе небольшой экспедиции. Теперь у него были деньги для проведения раскопок. Его поддержали Германский археологический институт и Германское Восточное общество, директора музеев и банкиры. Вместе с ним вновь поехал и Макриди-бей. Целыми днями жители деревни рылись в земле. Герр профессор, как ребенок, вертел в руках сотни принесенных ему табличек, осматривал их, складывал лишь в ему ведомом порядке. Вот только прочитать не мог. Почти все надписи были сделаны на «арцавском» языке. Лишь кое-где попадался знакомый ему аккадский текст. Однажды ему принесли табличку, на которой было начертано:

«Договор Рамсеса, возлюбленного Амоном, великого царя страны Египетской, героя, сХаттусили, великим царем, правителем страны хеттов, своим братом… Превосходный договор мира и братства, дающий мир… до вековечности». Из тьмы веков выступил могущественный правитель, диктовавший свою волю фараону, сражавшийся с ним и разделивший с ним почти весь известный тогда мир.

Это был звездный час Хуго Винклера. Он держал в руках документ важнейшей государственной важности —договор одного царя с другим. Во все времена подлинники подобных документов хранились лишь в царских архивах, а они располагались всегда в столице страны. Значит, он открыл столицу державы, давно исчезнувшей с карты мира, – столицу страны хеттов. Так над домишками деревни Богазкей вознеслась тень великого города – Хаттусы.

Золотой брелок времен нового царства в виде божества в конической шапке имеет в высоту3,9см

Во время раскопок попадались и другие таблички на аккадском языке. Им хетты тоже пользовались в дипломатической переписке. По этим надписям ученые начали восстанавливать историю хеттского народа, совершенно неизвестную науке. Однако большая часть табличек, найденных Вин-клером – а их было тысяч десять, содержала надписи на «арцавском» языке. Что они могли означать?

5. Будущий маэстро умерших языков

Начало прошлого века было отмечено крупными археологическими открытиями во всех уголках мира. Англичанин Артур Эванс откопал царский дворец в Кноссе на Крите, где находился овеянный легендой и тайнами лабиринт Миноса. Немец Роберт Кольдевей отрыл основание знаменитой Вавилонской башни и вавилонских оборонительных стен, которые античный мир считал вторым чудом света. Русские и советские археологи раскопали на территории Армении крепости и строения могучего государства древности Урарту. Английские и индийские археологи открыли древнейшую культуру в бассейне реки Инд, города и памятники искусства в Мохенджо-Даро и Хараппе. Французы изучили монументальные документы анкгорской культуры в Кхмере, англичане – развалины городищ и укрепленных золотых копей в Зимбабве (Родезия). Американские археологи обнаружили новые пирамиды в джунглях Юкатана (Мексика), надписи царицы Савской в южноаравийской пустыне и дворец Нестора в греческом городе Пилосе.

Наиболее сенсационной археологической находкой нашего века была гробница Тутанхамона, из которой открывшие ее англичане Говард Картер и лорд Карнарвон извлекли несколько центнеров сокровищ, и не только исторических, но и сокровищ из золота и драгоценных камней. Опись драгоценностей, украшавших мумию, заняла в сообщении Картера более тридцати машинописных страниц, а их стоимость превышала стоимость драгоценностей в короне британских королей. Но все же ни одна из этих находок не означала открытия истории целого народа, целой империи.

Биография человека, сделавшего эпохальное открытие, «была бы интересна, даже если бы она была неинтересной», – пишет биограф Грозного Войтех Замаровский. Но она похожа на большой роман, где волнующие главы, посвященные местам научных работ, перемежаются с приключениями во время странствий по пустыням, не менее интересными, чем приключения автомобилистов И. Ганзелки и Я. Зикмунда, и детективными ситуациями, при помощи которых держит в напряжении своих читателей Конан Дойл. Вдобавок роман насквозь драматичен, в нем есть и трагические ошибки – ошибки человека, который, вместо того чтобы почить на лаврах, предпочитает искать, рискуя потерпеть неудачу.

Родился Бедржих Грозный 6 мая 1879 года в Лысой-над-Лабой, очаровательном городке, раскинувшемся среди образцово обработанных полей.

Семейная жизнь в приходе была идеально образцовой и гармоничной, ничто ее не омрачало, вспоминал он. Подчиненная строгому распорядку – от утренней молитвы до вечернего чтения вслух Библии,– она протекала «в умеренном достатке»: провинциальному священнику, отцу пятерых детей, из которых Бедржих был самым старшим, приходилось туго.

Ничего обращающего на себя внимание не может зарегистрировать биограф в раннем детстве Грозного, ничего такого, что предвещало бы его будущую славу. Говорят, Шампольон в пятилетнем возрасте сам выучился читать, когда при помощи заученного наизусть «Отче наш» разобрал отдельные буквы в молитвеннике, принадлежавшем его матери. Грозного читать и писать обучил в местной евангелической однолетней школе учитель Фер. Говорят, Гротефенд шести лет от роду решал ребусы, усвоив таким образом методику, которую он позднее с таким успехом применил при расшифровке клинописных надписей из Персеполя. Семилетний Шли-ман заявил отцу, который рассказывал ему о пылающей Трое и ее исчезновении с лица земли: «Я Трою найду, когда вырасту!». Грозный слышал за вечерним столом библейские имена, которые впоследствии ему суждено было встретить на ассирийских и вавилонских таблицах, но думал он при этом о том же, о чем думали его братья и сестры. Короче говоря, он был самым обыкновенным ребенком.

Отец решил сделать его тоже священником. Бедржих Грозный беспрекословно ему подчинился. Путь к богословию лежал через гимназию, и отец не останавливался ни перед какими жертвами, чтобы дать Бедржиху возможность учиться в Праге.

1 сентября 1889 года Грозный переступил порог академической гимназии на набережной Сметаны, лучшего среднего учебного заведения Праги. 27 первоклассников вскоре убедились, что учитель Дртина – замечательный человек, а, следовательно, латынь – интересный предмет. Потом это мнение распространилось также на учителя Калоусека и греческий. И все же лишь немногих по-настоящему увлекло изучение мертвых языков, только один ученик написал: «Уроки латыни и греческого были скорее приятным развлечением, чем занятиями».

Каникулы в обществе отца – активная подготовка к будущей профессии. «Греческий, латынь – разумеется! Но не забывай, что основа изучения Библии– это еврейский и арамейский языки! А также история древнего Востока!» Бедржих Грозный об этом не забывает. В 8-м классе он самостоятельно изучает еврейский по грошовому немецкому учебнику. Успехи побуждают его год спустя заняться арабским. Он читает в оригинале «Историю» Геродота и обнаруживает, что она – в равной степени поэтическое и историческое произведение, к тому же удивительно всеобъемлющее: Греция, Египет, Персия, каждая страна в отдельности и все вместе.

Лишь поднявшись на крыльях общих знаний достаточно высоко для того, чтобы иметь широкий кругозор, он избирает дорогу, по которой намеревается идти. Пока она еще малоизведана и для него недоступна, но в конце ее – то самое таинственное, что неизменно влечет! И вот эпизод – он рассказывал о нем не единожды, последний раз за несколько недель до смерти в стржешовицкой больнице, – в котором впервые проявился весь Грозный. В седьмом классе он пытается раздобыть учебник ассирийского языка. «Не было у меня в ту пору желания более страстного… И вдруг я увидел учебник в витрине магазина юридической книги на Конском рынке, нынешней Вацлавской площади. Почему юридической – не знаю, но стоил он два золотых! Прикидываю, что если два месяца ужинать одним хлебом и через день покупать по полсардельки… Нет, не получается! Отставлю и эти полсардельки. Опять не выходит! Это был самый горький момент за все время моих пражских занятий».

В феврале 1896 года, не достигнув еще и пятидесяти, внезапно умер отец. Для семьи это означало потерю кормильца и квартиры, так как в Лысую должен был приехать новый священник. Мать перебралась в Колин, туда же переехал и Бедржих, потому что даже при крайней скромности нельзя было рассчитывать на то, чтобы закончить гимназию в Праге.

Но нет худа без добра – мы имеем в виду не личные чувства Грозного, а его дальнейший жизненный путь. В колинской гимназии преподавал учитель Юстин Вацлав Прашек, один из пионеров чешской ориенталистики, автор первой чешской истории древнего Востока и ряда работ, на которые долго опиралась научная литература и у нас и за границей. Эрудиция и педагогические способности Прашека вполне соответствовали университетскому уровню, но во времена Австро-Венгерской монархии кафедра ориенталистики была для Карлова университета слишком большой роскошью. И Прашек остался в провинциальной гимназии. Узнав, что новый ученик собирается по окончании гимназии поступить на богословский факультет и интересуется восточными языками, Прашек завалил его книгами и отдавал ему все свое свободное время. От него Бедржих Грозный усвоил не только азы ассирийского языка и аккадской клинописи, но и ту истину, что долг каждого научного работника – популяризировать результаты своих изысканий. Учитель, который оставляет ученика холодным, – плохой учитель. Прашек же был учителем превосходным.