Текст книги "Изумрудная рыбка: палатные рассказы"

Автор книги: Николай Назаркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Синий свет

Тихо. Потому что ночь.

Ну, не совсем ночь, а просто отбой. Я лежу в кровати и смотрю на потолок. На потолке три длинные синие полосы – одна толстая и две тонкие. Это от фонаря. Он стоит на улице, и его свет светит прям в наше окно. Синий-синий цвет – то есть он белый, но все-таки синий.

Летом еще ничего, потому что спишь раньше, чем темно. А сейчас – не лето, а осень. Почти уже зима.

Полосы идут от окна наискосок в угол. Три синие полосы на белом потолке. Когда я сплю дома, то по потолку ездит желтый свет от машин. Желтые пятна слева направо. А когда я сплю у бабушки, то желтый свет от машин ездит справа налево. А здесь, в больнице, свет никуда не ездит, никогда. Он стоит на одном месте. Синий-синий.

Потолок недавно ремонтировали, так что даже трещин нету, чтоб веселее было. Раньше там была одна трещина, как Амазонка, а еще – пятно, похоже на остров. А теперь нету, просто белый потолок. И прямые синие полосы.

Если бы рядом лежал Пашка, мы бы с ним разговоры поразговаривали. С Пашкой интересно разговоры после отбоя разговаривать – он очень умный. В разговорах. Он сто тыщ вещей знает про зверей, и про деревья, и всякие другие еще. Я про технику всякую больше люблю, но с Пашкой можно и про технику поразговаривать.

Если бы Серый лежал – мы бы с ним тоже поразговаривали. Только не разговоры, а шуточки всякие. Шутим, а потом смеемся в подушку. С Серым шутить очень спокойно можно – он все шутки как надо понимает.

Или если б Толик лежал – можно было бы тоже поразговаривать. Хотя Толик стал совсем глупый, потому что ему одна девчонка нравится. Ходит с глупыми глазами, по-дурацки как-то. Мы с Пашкой про него смеялись, а он обижается, говорит, что мы еще маленькие. Хотя сам всего на год старше, даже не на целый год, а на десять месяцев.

Но Серый сейчас дома, где по потолку наверняка ездит желтый свет от машин, а Толик в другой палате. А Пашку выписали совсем недавно. На Пашкиной кровати лежит сейчас Геннадий.

Он ничего так, хотя и совсем взрослый. Ему пятнадцать уже или даже немножко больше. Он из Симферополя и говорит всегда на «вы». Это мне ужасно нравится, когда он говорит: «Николай, а как вы насчет партии в шашки?» Геннадий в шахматы не играет, зато в шашки – о-е-ей! А вообще он ничего так, понимающий, хотя и в первый раз у нас.

Геннадий тоже не спит. Это слышно, как он дышит. Он лежит на спине и смотрит в потолок, на синий свет. По-другому лежать у него не получается, потому что он в корсете. Я тоже лежу на спине, но просто так.

Если повернуться на бок, можно увидеть новый корпус, а в нем – четыре светящихся квадрата. Синих. Это окна дежурных операционных. Там всегда горит свет. Я там был один раз, только ничего не помню, потому что был наркоз.

Я лежу на спине и смотрю на потолок. Спать не хочется, хочется узнать: удалось Сайрусу Смиту составить свой нитроглицерин или нет? Но света нет, а читать без света я не могу – Катя Васильевна мой фонарик отобрала, чтобы маме отдать обратно. Потому что нарушение режима.

На другой стороне сопят братья Ивановы. Удивительно, как они всегда вдвоем к нам в больницу попадают. Прям как нарочно.

И Сереженька спит. Маменькин сыночек. Его мама, тетя Инна, сейчас, наверное, в сестринской, смотрит с другими нянечками и Катей Васильевной телевизор. Потом она придет в палату проверить, как там ее Сереженька, и обязательно чмокнет его в щечку. Тьфу!

Я лежу, и Геннадий лежит, и мы смотрим в потолок, как там синий свет всегда на одном месте стоит. Никогда никуда не поедет, как желтый свет от машин.

– Николай, – тихим «ночным» голосом говорит Геннадий. – Когда мы с вами станем старше и вы навестите мой дом с дружественным визитом – а я приглашаю вас на виноград и груши, обязательно на груши! – вы увидите, что в моем доме не будет ни одной синей лампочки!

– Вы правы, Геннадий, – говорю я. – Это хорошая идея.

А потом я все-таки уснул.

…Не знаю, как Геннадий, а я это решение выполнил. В моем доме нет ни одной синей лампочки.

Послесловие
…А это для родителей

Герои автобиографических рассказов Николая Назаркина – дети, место действия – больница.

Жизнь этих ребят – лечебно-профилактические будни: процедуры, капельницы, уколы…

Всех развлечений у них – в окно смотреть, маму ждать. Если кто в шахматы не умеет или читать не приучен – тому вообще тоска.

Но они не отчаиваются. Они стараются не думать о плохом. Они надеются на лучшее и поддерживают друг друга.

А капельницы и режим – что ж… бывает. Таковы обстоятельства.

Странное дело! Больные ребята переносят свое особое (и нередко тяжелое) положение лучше, чем взрослые.

Дети не паникуют, не устраивают истерики, не готовятся к худшему.

А вот родители – к сожалению, так бывает! – услышав диагноз, впадают в хронический пессимизм, опускают руки, приучаются жить в несчастье.

А это неправильно. Это ребенка еще хуже травмирует.

Он ведь понимает: если родители в отчаянии, то и ему уже надеяться не на что. А без надежды не проживешь.

Поэтому вам, взрослым, нужно помнить: диагноз – не приговор.

Да, есть болезни неизлечимые. Значит, придется жить с болезнью. Побеждать ее понемножку, мелкими шажками, – жить, а не умирать. Ориентировать себя на преодоление, а не на скорый конец.

Не помогайте ребенку болеть – помогайте выздоравливать!

Учтите: вашим детям и так нелегко. Того им нельзя, этого нельзя: и диету надо соблюдать, и режим, и в футбол во дворе не погоняешь, да еще больницы отвлекают их от сверстников и от школьной учебы…

Так не пугайте их еще и своим испугом, не тревожьте своей тревогой. Не теряйте надежды и не позволяйте детям думать о безнадежности.

Болезнь никого не жалеет – так и вам ее незачем жалеть.

И себя жалеть – тоже последнее дело. Детям нужна ваша сила, а не ваша слабость.

Они хотят и могут быть счастливыми.

Рассказы Коли Назаркина помогут им. И вам.

Мария Порядина