Текст книги "Желтый саквояж"

Автор книги: Николай Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Выкладывай.

– Тут такое дело нарисовалось. Иванчук же заявил, что в КПЗУ состоял, а как оно выяснилось, при аресте в полиции подписку дал на сотрудничество.

– Во как! – во второй раз выругался начальник. – Правильно нам установку на счёт местных кадров дали… Люди, которые здесь, они ведь того… Со всячинкой.

– Не только это, – помощник весь подобрался. – Брат его Иванчук Остап, по всему выходит, с националистами связан, а там, похоже, и с немцами.

– Да, интересная цепочка получается, – согласился начальник и, подумав, решил: – Значит, разработку продолжить надо. Ты сориентируй следователя.

– Уже сделано, – кивнул помощник. – Опять же и поляк тот каким-то боком тоже причастен.

– Да, кстати, о поляках, – вспомнил начальник. – Что там у тебя по Баеву урочищу?

– Наблюдение ведётся.

– И что дознались? Активная группа?

– Нет, – твёрдо ответил помощник. – По имеющимся данным, их там человек семь-восемь. Скрываются в лесу.

– Связи установить удалось?

– Связи, я думаю, ясные. Осадники. Больше, судя по всему, некому. Но конкретного пока ничего. Может, просто вояки. Из тех, что за кордон не пошли. Тихие уж больно.

– То-то и оно, что тихие… Ты дай команду, пусть родственные связи проверят, а с осадниками мы разберёмся, – и начальник снова застучал пальцами по столу…

* * *

Ярко-красный петух, сидевший на ограде усадьбы отца Теофила, самозабвенно закукарекал, и Змий, только что прибывший на центральную явку, пошутил:

– Во крикун горластый, не иначе как Советам докладывает, что мы здесь…

Встречавший его представитель Провода Беркут шутку принял и в тон отозвался:

– Само собой, сигнализирует, однако у нас тут строго, враз на сковороду…

И петух, словно уразумев грозившую ему кару, мгновенно умолк, понимающе похлопал крыльями и, слетев с ограды на землю, принялся важно расхаживать по двору. Змий с Беркутом переглянулись и, посмеиваясь, направились в дом.

В гостиной, обставленной на городской лад, их встретили сам хозяин, священник местной церкви отец Теофил и ещё один человек, скромно сидевший несколько в стороне от по случаю прибытия таких гостей богато накрытого стола.

Когда Змий и Беркут вошли, сидевший в стороне незнакомец встал и представился:

– Тарас. Прибыл из Львова.

Церемония знакомства была предельно сжатой, никто из собравшихся ничего личного о себе не сообщал, а отец Теофил, на правах гостеприимного хозяина немедленно засуетился:

– Прошу, панове, прошу… – и начал придвигать ближе к столу лёгкие венские стулья.

Причина, заставившая собраться здесь у отца Теофила сразу трёх проводников ОУН[111]111
  Руководителей организации украинских националистов.


[Закрыть], была достаточно весомой. Общее восстание, имевшее целью создание «вильной Украины», планировавшееся на сентябрь 1939-го и плотно увязывавшееся с началом польско-немецкой войны, было отменено. Вдобавок наметившееся сотрудничество между Германией и СССР ставило под вопрос дальнейшее развитие событий, и на местах ждали чётких указаний.

Из трёх собравшихся на совещание никто не начинал говорить первым, и для начала они охотно воспользовались приглашением хлебосольного хозяина. Не заставляя себя упрашивать, сели за стол и, опрокинув по рюмочке, принялись закусывать.

Чувствуя некоторую натянутость, отец Теофил хлопотал за всех, предлагая то откушать буженинки, то придвигая свежий салатик или ещё что-нибудь из обильного разнообразия снеди, собранной по такому случаю и щедро выставленной гостям.

Молчание за столом затягивалось, и Змий, не выдержав, первым обратился к Беркуту:

– Скажить, друже, чего нам ждать?

– Друже Змий, – Беркут опустил поднятую было вилку. – Мы, как и приказано, снова готовимся. Однако, я думаю, некоторое разочарование есть…

– Ещё бы, – раздражённо заметил Змий. – Отмена сентябрьского выступления даёт себя знать.

– Друзья, – Беркут снова поднял вверх вилку. – Провод считает, что договорённость Сталина и Гитлера временная.

– Кстати, по поводу договорённостей. – Державшийся скромнее всех Тарас неожиданно заговорил: – По Львову ходит упорный слух, что там произошла важная встреча. Кто именно на ней был, узнать невозможно, но, судя по тем мерам безопасности, которые принимали Советы, приезжал какой-то уж очень важный немец.

– Вот-вот, – сердито фыркнул Змий. – Второй отдел абвера многого хочет, но нас не информирует, а я считаю, что нам следует действовать самостоятельно!

– Что же конкретно вы имеете в виду, друже Змий? – спросил Беркут.

– Активный отпор! – рубанул Змий.

– Это преждевременно, – покачал головой Беркут. – Ситуация такова, что таким образом мы только подставим под удар свои силы, а они нам пригодятся.

– Безусловно, – неожиданно горячо поддержал Беркута Тарас. – Нам надо тщательно подготовиться, чтобы в нужный момент нанести удар и разом достичь своей цели!

– И всё равно я за активные действия, – продолжал упорствовать Змий. – Нельзя расхолаживать боёвки.

– Конечно, это правильно, – согласился Беркут. – Расхолаживать нельзя. Наоборот, людей надо держать в сиюминутной готовности. Я убеждён, удобный момент наступит. И я прибыл, чтобы сообщить вам: наши цели не меняются!

Все трое многозначительно переглянулись, а отец Теофил споро наполнил рюмки…

* * *

День выдался холодноватый, и город медленно отдавал накопленное раньше тепло, в котором словно отдыхали каменные рыцари, старинные фасады и крошечные кофейни. Мимо, вежливо позванивая, катились маленькие открытые трамвайчики, по мостовой стучали копытами першероны, и с шорохом шин, порой перекрывавшим гудение мотора, проносились легковые авто.

Остап, быстро шагавший по узкому плиточному тротуару, испытывал странное чувство. Ему казалось, что время удивительным образом вернулось назад, и он идёт не на заранее обусловленную явку, а слушать лекции в политехнику.

Сейчас, петляя узкими, ещё средневековыми улочками города, парень с особой остротой чувствовал, что если бы не война, то он ходил бы здесь в студенческой фуражке и наверняка не только посещал занятия, а порой, держа в руке букетик фиалок, спешил бы на свидание с дивчиной.

Но время настало другое. Фиалки были лишними, да к тому же и сельская маринарка несколько выделяла Остапа из общего потока пешеходов, заставляя парня думать не о несостоявшихся студиях, а о том, чтоб побыстрее добраться к памятнику Мицкевича, где ему предстояло встретиться со связником.

Выйдя наконец к нужному месту, Остап ещё издали заметил такого же, как и он сам, юнца, который, держа в руках газету «Правда», топтался у памятника, время от времени поглядывая по сторонам. Чуть повременив, Остап подошёл к нему сзади и негромко, так чтоб не слыхали другие, поинтересовался:

– Правда это файна[112]112
  Отличная.


[Закрыть] газета?

Юноша повернулся, без видимого удивления внимательно посмотрел на Остапа, а потом, демонстративно свернув газету в трубочку, спросил:

– Я, полагаю, пан студент?

– Так, политехники, – подтвердил Остап и, словно извиняясь за свой вид, слегка развёл руками.

– Понимаю… – юноша улыбнулся. – Идите за мной.

Едва слышно насвистывая «Милонгу», он не спеша пошёл вдоль витрин, и Остап, выждав немного, зашагал следом. Так они миновали центр и, попетляв вокруг Высокого Замка, вошли в маленький дворик, куда выходили двери нескольких то ли квартир, то ли просто каких-то помещений. Юноша молча показал рукой на одну из дверей и нырнул назад во входную браму[113]113
  Сквозной проезд.


[Закрыть], а Остап, поднявшись по ступенькам, нарочито раздельно, стукнул три раза и, не ожидая ответа, вошёл в темноватый коридор.

Помещение, в котором очутился Остап, имело неприветливый вид. Пустое, почти лишённое мебели, если не брать во внимание стола и двух стульев, оно из-за высоких тёмных панелей выглядело хмуро. Пока парень осматривался, сбоку от него открылась неприметная, скрытая швами панели дверца, и в комнату вошёл человек.

Остап повернулся и, прямо-таки физически ощутив на себе пристальный взгляд хозяина, доложил:

– Я Левко. Прибув за наказом[114]114
  Прибыл по приказу.


[Закрыть].

– Витаю[115]115
  Приветствую.


[Закрыть] тебя, друже Левко, – взгляд хозяина слегка потеплел, и он представился: – Я Тарас.

– Друже Тарас, – Остап невольно подтянулся. – Меня направил до вас друже Змий, но сейчас мне надо сообщить ему…

– Что, что-то случилось по дороге? – перебил Остапа Тарас.

– Так, – Остап кивнул.

– Выкладывай, – Тарас показал парню на один из приткнувшихся к столу стульев и сел сам.

Собравшись с мыслями и не садясь, а только зачем-то взявшись рукой за спинку стула, Остап выложил:

– В поезде я случайно встретился с поручиком Зенеком и, как было мне приказано раньше, сумел завязать с ним знакомство.

– И что сейчас ты знаешь, где находится этот самый Зенек? – уточнил Тарас.

– Нет, не знаю, – Остап отрицательно качнул головой. – Но мне удалось узнать, что Зенек напрямую связан с майором.

– С каким таким майором? – Тарас внимательно посмотрел на разволновавшегося парня.

Остап догадался, что нужны пояснения и начал:

– В самом конце войны наша боёвка перехватила польскую колонну. Майор, который ею командовал, скрылся и, как оказалось, никуда не ушёл, а остался, и, мало того, я убеждён, что поручик Зенек, за которым я следил лично, подчинён майору.

– Всё передадим, но ты, друже Левко, расскажи подробнее, – и Тарас снова показал Остапу на стул.

* * *

Поручик Зенек сидел на трухлявой колоде и сосредоточенно обстругивал перочинным ножом тонкую веточку. Кора срезалась полосками, а он, машинально срывая пальцами отделившиеся лоскутки, думал о своём.

Ему вспоминалось, как пару дней назад он вышел к перекрёстку с распятием[116]116
  Скульптурная фигурка.


[Закрыть] и почти до обеда сидел на обочине, прежде чем рядом с ним остановилась проезжавшая мимо двуколка, а правившей ею возница назвал пароль.

Потом поручик уселся на мягко качнувшееся сиденье, и двуколка покатила сначала просёлком, а позже свернула в лес, и ещё долго её колёса стучали по корневищам, густо пересекавшим петлявшую между деревьями, едва годную для проезда тропу, прежде чем они добрались к поляне, на которой стояли три добротных шалаша.

Как оказалось, в этом укромном лагере жили семь человек. Шестеро жолнежей занимали два крайних шалаша, а в свой, центральный, их командир подпоручик Боцян любезно пригласил Зенека, где для новоприбывшего тут же приготовили место.

Подпоручик вообще сразу начал выказывать Зенеку своё расположение и при первой возможности старался завязать беседу. Вот и сегодня, едва заметив скучающего в одиночестве поручика, он подошёл и, усаживаясь рядом, спросил:

– Пан поручник говорил, что он лётчик?

– Да, а что? – Зенек перестал стругать палочку.

– Наверно, побывали в бою?

– Было, – Зенек вздохнул. – Но всего два раза, первый раз стрелял по немцам прямо на аэродроме, а второй, когда «мессершмитт» подловил в воздухе наш РВД-8.

– РВД-8? – присвистнул Боцян. – Против истребителя?.. И как?

– Как, как? – Зенек зло поджал губы. – Сжёг он нас! Второго пилота убило, а я с парашютом выпрыгнул, так немец, гад такой, за мной ещё и дальше гонялся…

– Понимаю, – Боцян повозился на колоде. – У нас тоже…

– А пан подпоручник в каких частях воевал? – поинтересовался Зенек.

– Двадцать первый бронедивизион. 13 ТКС[117]117
  Танкетка.


[Закрыть], 8 броневиков, 30 автомашин, – с оттенком гордости перечислил подпоручик.

Зенек уловил эту интонацию и предположил:

– Вероятно, удачней, чем у меня, сложилось?

– Да, броня, есть броня, – согласился Боцян и уточнил: – Нас перед самым началом отсюда под Ченстохов перебросили, потом бои, и 11 сентрября все, кто уцелел, назад на место прежней дислокации вернулись…

– А дальше что, воевать кончили? – прерывая возникшую паузу, спросил Зенек.

– Дальше?.. – Боцян ещё немного помолчал. – Дальше соединили с остатками 81-го бронедивизиона, у них R-35-е и Гочкис Н-35 ещё были, и всех маршем к границе, на Яблоницу…

– А почему пан подпоручник сразу, как всё решилось, в Румынию не ушёл? – удивился Зенек.

– Да потому, – Боцян чертыхнулся, – что ранили меня. Пока вылежался… А тут Советы пришли, ну я и в лес…

Зенек уже заметил, что Боцян всячески избегает в разговоре причин возникновения этого отрядика, но зная, что все они напрямую подчинёны майору Вепшу, ничего уточнять не стал, а вместо этого задумчиво произнёс:

– Знать бы, что с нами теперь будет?..

Ответить Боцян не успел, потому что к ним бегом примчался один из жолнежей и, ещё не успев отдышаться, доложил:

– Пан подпоручник, поручник Вепшик прибыл!

И действительно, через каких-то пять минут из чащи появился сопровождаемый двумя жолнежами некто штатский, в котором Зенек с удивлением узнал офицера, приезжавшего вместе с майором Вепшем к месту падения РВД-8.

Гость подошёл ближе и, едва вскочившие с колоды хозяева поприветствовали его, обратился к поручику:

– Как добрались, пан Зенек? Пан майор беспокоился.

– Нормально, – бодро ответил Зенек и добавил: – К тому же в дороге интересная встреча была…

– И я не без новостей, – улыбнулся Вепшик. – Кстати, пан майор просил уточнить, пан пилот ещё не разучился летать?

Вопрос удивил поручика, и пока офицеры по приглашению подпоручика шли к его шалашу, Зенек так и сяк прикидывал, с чего бы это вдруг такой интерес…

* * *

Змий, районовый проводник[118]118
  Руководитель района.


[Закрыть] ОУН, уже давно находившийся на нелегальном положении, быстро шёл по одной из окраинных улочек. Миновав без остановки несколько домов, он исподтишка огляделся и ловко скользнул в боковую дверь неприметного въезда.

В маленькой квартире, окна которой выходили даже не на улицу, а просто во двор, районового встретил и захлопотал вокруг него представительный, начинающий полнеть мужчина. Убедившись, что в новом помещении вроде бы безопасно, Змий строго спросил:

– Почему такой срочный вызов?

– Новость есть, – усмехнулся хозяин.

– Новость… – недовольно буркнул Змий. – Грипс передать не мог? Знаешь же какое время теперь.

– Да знаю, знаю, – махнул рукой хозяин и радостно сообщил: – Друже Змий, связник прибыл!.. З проводу[119]119
  От руководства.


[Закрыть].

– Що?.. И через того звычайного[120]120
  Обычного.


[Закрыть] связника меня сюда вызвали? – вскипел Змий.

Районовый хотел было добавить ещё пару крепких слов, но хозяин ловко отступил от разозлившегося Змия и, открыв настежь дверь в соседнюю комнату, громко пригласил:

– Ласкаво просимо![121]121
  Милости просим.


[Закрыть]

После такого щирого[122]122
  От души.


[Закрыть] приглашения на пороге немедленно возник некий добрый молодец и, увидав районового, пошёл прямо на него с распростёртыми объятьями:

– Друже Змий!.. Наконец-то мы снова разом…[123]123
  Вместе.


[Закрыть]

Обрадованный Змий кинулся ему навстречу и после дружеских приветствий укорил хозяина:

– Ты ж бачь який… Связник… Проводу… А це ж…

– А я, як и раньше, всего лишь друже Смерека, – поспешно прервал Змия молодец и со значением добавил: – Пока…

– Что?.. Неужто начинаем? – от волнения у Змия даже сел голос.

– Именно! – заверил его со всем жаром Смерека. – Подготовка и даже переброска войск уже идёт.

– Советы, похоже, тоже войска подтягивают, – неожиданно вставил и свою реплику хозяин.

– Ну, наконец… – Змий помолчал и вдруг спросил, в упор глядя на Смереку: – А может быть, снова?..

– Нет, на этот раз нет! – горячо, словно убеждая себя самого, возразил Смерека.

– Того раза теж так було… – Змий нервно заходил по комнате. – Готовились, ждали – и на́ тебе!.. Потом опять… Готовься, начинаем – и на тебе знову вертайся[124]124
  Опять возвращайся.


[Закрыть] на ту ж саму позицию. А потом вообще всех отозвали.

– Так, согласен, – кивнул Смерека. – Но таковы обстоятельства. Нельзя действовать наобум без поддержки. А то, что отозвали, правильно. Кадры беречь надо.

– Ну добре, уговорил, – рассмеялся Змий. – Может, какие вопросы есть?

– Так, мелочи… Чего-то наших друзей той чемайдан, що в литаку був[125]125
  В самолёте был.


[Закрыть], интересует.

– Помню, – Змий посерьёзнел. – Если речь про польского офицера, который его вёз, то он ушёл из города.

– Выходит, всё напрасно? – забеспокоился Смерека.

– И совсем нет, – заверил его Змий. – Я грипс получил от Левка. Он по дороге во Львов с этим поляком встретился. Больше того, они вроде как договорились.

– Да ну? – удивился Смерека. – И где ж той поляк?

– По всем данным, собрался за кордон.

– Ага, опять за рыбу гроши, – заключил Смерека.

– Э, не скажи… – Змий поднял палец и важно покачал им. – Наш друже Левко не промах, кое-что ещё разузнал.

– Так говори, чего тянешь? – обрадовался Смерека.

– Дело тут такое… – Змий наконец-то опустил палец. – Друже Левко выяснил, тот майор, который у тебя тогда ушёл из колонны, здесь. Больше того, они с этим поляком, что за кордон наладился, связаны. И ещё, поляк заверил Левка, что в саквояже только бумаги какие-то были.

– Чего ж тогда, если там просто бумаги, немцы так интересуются ими? – удивился Смерека.

– Тут такое хитрое дело напрашивается… – Подчёркивая важность предположения, Змий снова поднял палец. – Майор, что колонну вёл, вывозил что-то с секретного объекта. А раз он с тем поляком связан, у которого саквояж был, наверное, и документы оттуда, понимаешь, какая связка выходит?

– Ага, вот теперь мне ясно… – и Смерека, хорошо знавший, что немцы специально охотятся за чужими секретными разработками, понимающе качнул головой…

* * *

Дмитра Иванчука затолкнули в новую камеру, и он, стоя возле дверей, растерянно старался что-нибудь увидеть в царившей здесь полутьме. Впрочем, Дмитро довольно быстро сообразил, почему тут так сумрачно. Вероятно, небольшое окно выходило туда, куда заключённым смотреть возбранялось, и потому снаружи был приделан сделанный из досок «намордник».

Впрочем, выходило, что новое помещение немного лучше прежнего, – это оказался не полицейский «клоповник» с нарами, а бывшая келья, куда поставили стол и две солдатских двухэтажных кровати. Три места на них уже были заняты, а одно верхнее свободно, и Дмитро первым делом положил туда свои немудрящие пожитки.

За столом друг против друга сидели два заключённых, один – багроволицый здоровяк, второй – фигурой пожиже, но сугубо панского вида, с очками, вздетыми на нос. Третий арестант, одетый в поношенную рясу, лежал на постели и неотрывно смотрел в потолок.

Дмитро, малость освоившись, потоптался на месте и с некоторой заминкой поздоровался:

– Доброго дня…

– Та який же вин, в бисового батька, добрый? – здоровяк тяжёлым взглядом посмотрел на Дмитра. – А ты, собственно, кто?

– Иванчук я, Дмитро…

– Иванчук, значит… – здоровяк повернулся к нему и как-то неопределённо хмыкнул. – И давно взяли?

– Так… – Дмитро кивнул и торопливо пояснил: – Только я не тут був, а сегодня чего-то до вас…

При этих словах Иванчука сидевшие за столом многозначительно переглянулись, и здоровяк, выдержав паузу, строго сказал:

– Ну от що, хлопче, у нас тут камера особая, так что поясни нам, за какие грехи ты сюда втрафив?[126]126
  Попал.


[Закрыть]

– Та я сам не знаю, – пожал плечами Дмитро. – Слидчий[127]127
  Следователь.


[Закрыть] чего-то всё про брата розпытував[128]128
  Расспрашивал.


[Закрыть]. Бо его арештувати хотили, а я втрутывся[129]129
  Вмешался.


[Закрыть]…

– Ты тут нам вола не вкручуй[130]130
  Крути.


[Закрыть], – рассердился здоровяк. – Говори толком, за что взяли?

– Так я ж и говорю, – сбивчиво взялся пояснять Дмитро. – Брат с пистоля пальнув, от вони и кажуть, що мы с ним обое якись бандюки. А я миж иншим[131]131
  Между прочим.


[Закрыть] в КПЗУ був…

Какую-то минуту в камере царила насторожённая тишина, а потом здоровяк угрожающе произнёс:

– В КПЗУ, говоришь?.. Симпатик[132]132
  Сторонник.


[Закрыть] выходит? Ну, тогда я тебе, хлопче, видверто[133]133
  Откровенно.


[Закрыть] скажу, ти твои комуняки, главные злодии и есть!

– Ну, то що, что КПЗУ? Як у мене земли обмаль[134]134
  Мало.


[Закрыть], – примирительно забормотал Дмитро. – Бо ж земля то…

– Земли нема, кажешь? – здоровяк сощурился. – Ой, хлопче, чогось мени здается[135]135
  Мне кажется.


[Закрыть], що твой слидчий не помылывся[136]136
  Ошибся.


[Закрыть]…

– И я так считаю… – молчавший до сих пор панок в очках тоже подал свой голос.

Здоровяк ещё раз скептически хмыкнул и показал на верхнюю койку, где лежали пожитки Дмитра.

– Ну, то нам всё равно. Залазь, хлопче, туды…

– Спасибо… – Дмитро шагнул к кровати и, не удержавшись, спросил: – А вас, шановни[137]137
  Уважаемые.


[Закрыть], сюда за что?

Здоровяк хлопнул по столу ладонью и посмотрел на сидевшего против него владельца очков.

– Пане, а наш гость, часом не легинь с полонины?[138]138
  Карпатский юноша.


[Закрыть] Там, говорят, таких много.

– Нет, он не галициянт[139]139
  Житель Галиции.


[Закрыть], – отозвался тот. – По разговору слыхать, тутешний…[140]140
  Здешний.


[Закрыть]

– Так, так… Я сам местный, з Пидгачиков, – торопливо подтвердил Дмитро.

– Ну а я з-пид Полтавы, – заявил здоровяк и добродушно пояснил: – А тут оказался через те, що у батька Махна був. От местные жиды теперь и допытываются, сколько погромив було, та сколько жидовских коштовностей[141]141
  Ценностей.


[Закрыть] забрано…

– Он у Махна, а я у Петлюры, – криво усмехнулся панок и зачем-то начал протирать стёкла очков носовым платком.

Здоровяк снова пристально посмотрел на Дмитра, словно пытаясь разглядеть что-то скрытное, и только потом сказал:

– От бачишь, хлопче, компания у нас пожондна[142]142
  Приличная.


[Закрыть]. Даже свой батюшка есть, – он повернулся к лежавшему на кровати. – Отче, поведайте хлопцу, за что вас.

– Я ту злодейскую власть ещё в девятнадцатом не признал, – сухо отозвался священник и, явно не желая говорить с бывшим кэпэзушником, отвернулся к стене…

* * *

Укрывшись в небольшой посадке, майор Вепш следил за человеком с ружьём, топтавшимся у ворот длинного деревянного сарая. В нём размещалось недавно организованное отделение «Осовиахима», а человек, расхаживавший там, был сторожем.

Сегодня осовиахимовцы куда-то ушли, и, пользуясь случаем, майор внимательно присматривался к свободному куску поля, тянувшемуся вдоль посадки. По прикидкам Вепша длины было достаточно, и это давало майору надежду на успех его замысла.

Придя к такому выводу, Вепш выбрался из кустов и прямиком через поле зашагал к сараю. Сторож, старик лет шестидесяти с пышными усами под Пилсудского, едва увидев майора, сделал берданкой на караул «по-ефрейторски».

– Вольно, пан капрал, вольно, – едва заметно улыбнулся Вепш, останавливаясь рядом со сторожем, и поинтересовался: – Как сегодня, всё тихо?

– Так точно, пан майор! – старый солдат привычно вытянулся «во фрунт».

– Хорошо, тогда пошли-ка глянем, – и майор решительно шагнул к воротам.

Сторож с готовностью распахнул створку, и они вошли внутрь темноватого помещения. Сторож щёлкнул выключателем, лампочки, свисавшие на шнурах сверху, враз вспыхнули, и майор, удивившись, что сюда уже провели электричество, начал осматриваться.

Судя по всему, этот сарай служил курсантам учебным классом и одновременно складом. Во всяком случае, всё свободное пространство вокруг десятка столов было занято всяким полувоенным имуществом. Отдельно лежали противогазы, а рядом с ними на стене висели красочные плакаты.

Оглядев всё это богатство, майор прошёлся вдоль расставленных в ряд наглядных пособий и, остановившись возле стенда с авиационным мотором, спросил сторожа:

– Заменили?

– В лучшем виде, – заверил его капрал.

– Отлично, – Вепш удовлетворённо кивнул и направился в самый дальний угол сарая, где стоял заботливо прикрытый брезентовыми чехлами маленький «эрвудзяк».

Этот аэроплан, доставшийся «Осовиахиму» случайно, был предметом особой заботы курсантов. Правда мотор «эрвудзяка» давно выработал свой ресурс, и теперь самолёт использовался только как учебный экспонат.

Однако майор, оказавшись тут в первый раз, сразу обратил внимание на вроде бы неприкаянный «эрвудзяк». Потом, уточнив, что у самолёта всё в полном порядке, а на одном из стендов имеется ещё один, точно такой, но тоже выработавший свой ресурс мотор, Вепш принялся размышлять.

Результатом была поездка двух доверенных гарцежей[143]143
  Скаутов.


[Закрыть] в сторону Подгайчиков, где в придорожном лесу они отыскали место падения РВД-8. Конечно, фюзеляж и плоскости самолёта сгорели почти дотла, но при падении шасси подломилось, и мотор, от удара чуть ли не наполовину уйдя в землю, практически уцелел.

Провозившись полдня, гарцежи взвалили двигатель на подводу и незаметно привезли его в город. Дальше майор отыскал механика с бывшего частного аэродрома, и тот за приличное вознаграждение полностью перебрал мотор, заменив испорченные детали годными, снятыми со стендов «Осовиахима».

Дальше в одну из ночей механик с помощью всё тех же верных гарцежей установил отремонтированный мотор на «эрвудзяк», и вот сейчас Вепш, получив клятвенные заверения, что самолёт годен к полёту, явился, чтобы проверить всё лично.

Подойдя к укрытому чехлами «эрвудзяку», майор приподнял брезент, принюхиваясь, уловил идущий от деталей запах бензина и, проверяя компрессию, потянул рукой за лопасть пропеллера. Лопасть чуть сдвинулась, и, сразу ощутив её упругое сопротивление, майор удовлетворённо хмыкнул.

Теперь следовало подумать, как извлечь «эрвудзяк» из сарая. Обойдя самолётик кругом, майор скептически осмотрел стенды и стеллажи, преграждавшие дорогу к воротам. По всему выходило, что быстро выкатить «эрвудзяк» на поле не удастся.

Сторож, неотступно следовавший за майором, заметил его лёгкую растерянность и спросил:

– Что, что-то не так?

– Да вот, думаю, как самолёт этот к воротам тащить. Барахла тут навалено…

– Так всего ж делов, стенку разобрать, – и сторож рукой показал, где надо пилить столбы…

* * *

Бывший ресторан Шмульгера находился в самом центре города и благодаря этому с течением времени превратился чуть ли не в общепризнанную офицерскую столовую. От здания НКВД до него было всего два квартала, и потому начальник райотдела пару раз в неделю, когда выпадал свободный часок, приходил в уютное заведение, чтобы немного расслабиться и вкусно поесть.

Вот и сегодня, разобравшись с текучкой, капитан, надев свою фуражку с синим верхом так, чтоб нависающий козырёк затенял глаза, вышел на свежий воздух. Время было обеденное, народу на улице хватало, и начальник с удовольствием влился в общий поток, ощутив себя таким же, как все.

Позволив себе не спешить, начальник шёл до ресторана минут семь и, заходя в уютный зал, первым делом осмотрелся. Народу было на удивление мало, оркестр, игравший здесь вечерами, по дневному времени отсутствовал, так что в плане короткого отдыха обстановка вполне благоприятствовала.

Едва увидев постоянного клиента, официант поспешил навстречу и, ни о чём не спрашивая, провёл начальника в отдельный кабинет, представлявший собой небольшую выгородку, отделённую от общего зала тяжёлой бархатной портьерой.

Капитан опустился на стул, уловил заманчивый аромат, долетавший сюда из кухни, и вопросительно посмотрел на официанта. Тот, согнувшись в полупоклоне, немедленно начал перечислять чуть ли не все блюда, занесённые в меню. Поняв, что ему в этом не разобраться, начальник коротко бросил:

– Что посоветуешь?

– Извольте попробовать крученики, – ещё ниже согнулся официант. – Так сказать, фирменное блюдо…

– И, само собой, лафитник, – напомнил начальник, с удовольствием произнеся недавно усвоенное название водочного графина.

– Всенепременно-с, – поклонился официант и бесшумно исчез за бархатной портьерой.

В ожидании обещанных кручеников капитан, прикрыв глаза, попробовал расслабиться, но пока ничего не получалось. Время настало тревожное, и в голову лезли всякие мысли, которые, как ни старался начальник отогнать их хотя бы на время, всё равно неотступно возвращались.

Бархатная портьера неожиданно откинулась, и капитан, обрадовавшись, что официант так быстро справился, открыл глаза. Но, к вящему удивлению начальника, это оказался не официант, а его собственный помощник, скорее всего, по какому-то своему делу заскочивший сюда.

Первой мыслью капитана было, что помощник пришёл за ним, и он обеспокоенно спросил:

– Что, что-то случилось?

Помощник, явно не ожидавший встретить здесь своего начальника, несколько стушевался и пробормотав:

– Да нет, я пообедать… – отступил за портьеру.

– Подожди, – остановил его капитан и показал на соседний стул. – Садись, вместе пообедаем…

– Ну, если вы не против, – помощник несколько стеснённо подсел к столу.

Какое-то время они сидели молча. До этого дня они встречались только по службе, и помощник, видимо, испытывая некоторую неловкость, не нашёл ничего лучшего, как по-деловому заметить:

– Обстановка сейчас…

– Эта, что ли? – начальник с усмешкой показал пальцем на опущенную портьеру.

– Нет, я о другом, – в голосе помощника прозвучали странные нотки: – Помните, вы говорили, что тут у нас живут украинцы, евреи, поляки и русские. Ещё есть чехи и немцы-колонисты.

– Ну, говорил, так что? – не понял начальник.

– Так вот я проанализировал, так сказать, на случай войны. – Помощник как-то сразу посерьёзнел. – Кто, значит, за нас, а кто, само собой, не особо.

Меньше всего начальнику сейчас хотелось говорить о войне, но обстановка на границе и впрямь заметно накалялась, и он, тоже посерьёзнев, сказал:

– Давай, выкладывай.

– Я в национальном плане, – уточнил помощник. – Самое опасное сейчас для нас националистическое подполье, а они словно нарочно затаились. Ждут, значит. Думаю, надо слежку усилить и все подозрительные точки выяснить. На всякий случай.

– Да, особые меры не помешают, – согласился начальник и, торопя официанта, звякнул ложечкой.

* * *

Остап торчал на углу Рыцажской, держа в руках букетик фиалок на манер влюблённого студиозуса. День выдался неожиданно хмурый, и, казалось, вот-вот начнёт сеяться осенняя морось. Но, несмотря на это неудобство, Остап напряжённо смотрел только в одну сторону, словно высматривая девушку.

Вместо девушки на перекрёсток вскоре вышел франтоватый человек, не обративший на Остапа ни малейшего внимания. По одежде он был вроде бы из тех, кто тщательно следит за своей внешностью. Впрочем, одно отличие имелось. Из-под светлого плаща выглядывали хромовые сапоги русского образца. Углядев их, Остап демонстративно вздохнул, выкинул в ближайшую урну цветы и неспешно зашагал следом за человеком в светлом плаще.

Время от времени владелец сапог останавливался и бросал быстрые взгляды по сторонам. В такие моменты Остап старался или спрятаться в ближайшей браме, что вели с улицы прямо во двор, или, отвернувшись, замирал возле какой-нибудь витрины.

Так продолжалось достаточно долго, прежде чем на Пекарской человек нырнул в один из парадных входов. Остап заметил номер дома и ещё минут пятнадцать шатался по улице, чтобы убедиться, не появится ли снова человек в плаще.

Только после такой проверки Остап прогулочным шагом направился в сторону Рыночной площади. Дойдя до одного из не особо приметных домов, он огляделся и, поднявшись на второй этаж, позвонил в дверь.

Ему сразу открыли, и, едва увидев возникшего на пороге хозяина, Остап по-военному вытянулся и доложил:

– Друже Змий, я всё исполнил. Как вы и допускали, он пошёл прямо на Пекарскую.

– Ну да… – Змий нахмурился и, отступив в сторону, пригласил Остапа. – Заходи.

Провожая гостя в комнаты, Змий поинтересовался:

– Тебе как, по городу шататься не наскучило?

– Если надо, то надо, – пожал плечами Остап.

– Так, хлопче, пока что надо. Но это, пока… – Змий дружески хлопнул Остапа по плечу и вдруг спросил: – Ты ж у нас, как я знаю, эркаемиста?

– Так, друже Змий, пулемётчик, – подтвердил Остап.