Текст книги "Письма. Том III (1936)"

Автор книги: Николай Рерих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

4 мая

Опять перед самой отправкой воздушной почты сейчас пришло письмо Фр[ансис] от 15 апреля. В нем много интересного – интересны сведения о Брегдоне и Мунди (одобряем, если Фр[ансис] с последним повидается). Также хороши сведения о вновь подходящих – собирайте их – все это новый оплот. Относительно рукописного экземпляра второй книги, пожалуйста, пришлите такой экземпляр сюда, чтобы Е. И. могла еще раз проверить его окончательно. И в письмах Фр[ансис] и Зины упоминается о переводе второй книги. Вероятно, речь идет о том же самом, или, может быть, Зина имеет в виду вторую часть «Мира Огн[енно]го»?

Посылаем оригиналы бумаг от департамента – последнее, что мы имеем. Не посылаем оригинал письма Уоллеса ко мне с предложением «ту лид энд протект экспедишен». Фотостат этого письма был сделан еще в Америке, и сам негатив имеется у Фр[ансис], с которого можно размножить сколько угодно фотостатов. Насколько мы знаем, фотостат, сделанный в Америке, имеет полное значение. Слава Богу, что, по-видимому, все посланное нами отсюда до сих пор дошло благополучно – ведь, хотя и редко, письма и посылки пропадают, но все же такое вполне возможно. Любопытно, что от Кеттунен письма так и не было. Я не настаиваю на нем, ибо каждый сам предъявляет свой паспорт, но все-таки более чем странно, что она, будучи мною же рекомендованной преподавательницей и при всей разнице лет, считает нужным неглижировать простою вежливостью. Опять приходим к тому же вопросу – в чем же именно состоят наговоры предателей? Все, что до сих пор за четырнадцать лет совершалось, происходило с общего ведения и согласия. Все наши мнения были запечатлены явно и письменно и, казалось бы, не могут вызывать перетолкования. Ведь все дело в том, что ни Вы, ни мы за все четырнадцать лет совершенно не меняли образ своих мыслей и действий. В частности, мой образ мышления отражен и во всех книгах, и в содержании картин, потому лишь предумышленно преступное намерение может клеветать о том, что Вы и мы в чем-то изменились. Чрезвычайно важно повсюду отметить, что не мы нападали, но на нас на всех напали нежданно и предательски, пользуясь моим отсутствием и оперируя явными злыми измышлениями. Неужели эту тактику злобных преднамеренных вымыслов кто-то может называть честными действиями? Такая мрачная преднамеренность, как похищение шер на другой же день после возвращения Дома, лишь еще раз докажет адвокатам, что это вовсе не болезненное безумие, а, попросту говоря, жульничество. Стенограмма допроса Леви, присланная Вами, достаточно показывает, насколько дело идет о криминальном проступке. Радуемся, что Ш[ульц], по-видимому, уже нашел блестящего адвоката для К[атрин]. Он долго искал, но, наверное, имел к тому особые соображения, чтобы найти особо блестящего адвоката.

Разные друзья спрашивают, скоро ли кончится все это судоговорение? Вероятно, и самим адвокатам нашей стороны нет смысла затягивать – ведь это могло бы входить лишь в интересы мрачной стороны, которая, наверное, надеется использовать время для каких-либо новых измышлений, но они забывают, что и Вы за это время также формируете новые ценнейшие кадры друзей.

Е. И. все еще в постели. Правда, температура несколько понизилась, но все еще весьма неудовлетворительна. Да и все прочие чувствования и напряжения велики. Слава Богу, что кончилась разборка мрачных писем – от них исходят такие тяжкие эманации, и вообще в пространстве так много напряжения – ведь газетный лист каждого дня сейчас точно бы за целый год напитан всякими необычными сведения[ми]. Посылаем Вам телеграмму. Получен Совет, чтобы Морис добился положительных результатов о картинах до осени. Еще раз повторяю, очень хорошо, что Клайд намерена все обставлять деловито с адвокатом, так, чтобы ни с какой стороны не было недоразумений или злотолкований. Такая пунктуальная осторожность нужна решительно во всем, всегда, а в дни Армагеддона в особенности. Берегите друг друга, берегите всеми силами Ваше единение. Никогда так не была нужна старая пословица «Один за всех – все за одного». Полк[овник] Махон собирается Вам ответить; все такие ответы и обращения пусть лежат в особой папке как ценные отзвуки из разных стран. Сообщите, кому еще посланы Вами такие же письма.

Сердечно благодарим Амр[иду] за ее новое внимание, спасибо Фосдикам за их прекрасные сердечные письма. Будьте бодры, как всегда, в полном доспехе Света. Шлем Вам наши сердечные мысли.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

80

Н. К. Рерих – З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

7–8 мая 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 63

Родные З[ина], Фр[ансис], Амр[ида] и М[орис],

Все еще больна Е. И. С одним центром лучше – другой ухудшается, все так тяжко. Получили от Зины сегодня «Землю Колумба». Какая сильная и удачная статья Зины! Воображаю, как корчиться будут многие темные силы, читая эту статью. Сегодня в газетах прочли о том, что в июне будет Пан-Ам[ериканская] Конф[еренция] в Буэнос-Айресе. Об этом-то мы и телеграфировали в свое время. Следует всячески последить, чтобы из этого обстоятельства не произошло какого-либо вреда для Пакта. Мало ли какое злонамерение может быть подставлено также и среди внешне добрых слов. На этот предмет юж[но]ам[ериканские] друзья Франсис будут очень нужны. Время так коротко, и, вероятно, только-только можно успеть, чтобы обратить внимание друзей на возможные выпады, внешние или тайные. Сейчас принесли оповещение с телеграфа о том, что наша телеграмма от 4 мая для Мориса, отправленная по адресу Фосдика, была куда-то переправлена в Индиану. Неужели адрес Фосдика прекратился? В таком случае нужно установить новый, вполне достоверный адрес. Это письмо отправим на имя Инге, а за эти дни, наверное, выяснится, куда лучше посылать – на Инге или на Зинин ящик, или адрес Фосдика опять действует.

Посылаем Вам ревью^[305] сведений о наших обществах и содружествах за треть текущего года. И Вам, конечно, потребуются эти сведения при разных возникающих пересудах. Вероятно, трио воображает, что вообще все кончилось, и не представляет себе, что культурную работу убить нельзя. Также нельзя убить творчество мысли. Если временно по безденежью мысленные планы и нельзя осуществлять, то никто не может запретить неустанно планировать действия на будущее, помня, что сперва рождается мысль, а лишь потом получает она физическое претворение. Очень важно, чтобы по всем отделам происходили бы мысленные построения для будущего. В этих непрестанных планировках выразится вся уверенность в будущем и создастся именно тот живой магнит, который, действуя на основе Живой Этики, претворяет полезные помыслы в осуществление. Если темные силы мечтают все разрушить и искоренить, то противоставим им творящую благую мысль, привлекающую и победную.

8 мая 1936 г.

Е. И. все еще нездорова, поправление идет так медленно, и Вы понимаете, насколько мы все этим огорчаемся. Сейчас получены письма от Зины от 17 апр[еля] и от Мор[иса] от 20 апр[еля]. Спасибо за такие обстоятельные, утверждающие письма. Конечно, сейчас так близко лето, что необходимо крайне поспешить со всем, что до летнего срока еще может быть сделано. Понимают ли адвокаты, насколько опасно оставлять литературные манускрипты-тетради в руках предателей? Теперь, наверное, уже сформировался второй Комитет. Конечно, нет надобности утруждать и для второго Комитета тех же самых лиц. Комитеты тогда хороши, когда в них входят новые разнообразные силы. Каждый такой новый комитет уже есть часть конструктивной работы. Ведь кроме работы оборонительной все время должна идти работа конструктивная-созидательная. Чрезвычайно показательно сведение о появлении Келли. Если столько происходит подкупной работы, то контратаки должны быть готовы. Когда флоты выстроили миноносцы, то немедленно потребовались и контрминоносцы. Очень хорошо, что Зина в черном чемодане нашла такие определенные изречения Леви. Наверное, адвокаты все это оценили. Относительно выдачи дипломов Зина может сделать так же, как делается при выдаче очень многих дипломов; то есть можно выдать за подписью директора временное удостоверение в том, что такой-то ученик кончил школу, о чем имеет [возможность] получить диплом, который будет выдан по изготовлении. Такое же изготовление может произойти в конце года, ведь удостоверение за печатью школы и за подписью директора является достоверным документом. Таким образом, получится продолжительное время, в течение которого многие обстоятельства выяснятся и утвердятся. Очень рады были слышать утверждение Мор[иса] о том, насколько твердо стоит дело с Клайд. Он говорит, что это уже не мечтание, но действительность. Хорошо, что Клайд намерена эту действительность закрепить твердо через адвокатов, с законными документами. Желаем ей всякой удачи.

Хорошо, что Зина написала Хессемеру, – и такие музейные круги должны быть осведомлены, чтобы быть в готовности поражать клевету. Шклявер сообщает, что газета «Возрождение», допустившая оповещение клеветы, оказалась провокаторской газеткой, второе отделение франц[узского] генерального штаба произвело обыск и нечто нашло, а некий сотрудник газеты был арестован. Вот какого сорта личности нападают на нас. Ведь это совершенно то же самое, как и Васька Иванов, и прочие провокаторы, оплаченные различными хозяевами. Очень важно, чтобы и друзья узнавали, какого именно типа люди, работающие по распространению клеветы. Вы, вероятно, уже получили ответ на Ваше письмо от кн[ягини] Четвертинской. Напишите нам, кому именно Вы послали письма и от кого именно имеете ответы. Кому посланы письма в Ригу – одному Стуре или и Рудзитису? Весьма полезно, что Мор[ис] посетил лекцию Ноэля, – таким порядком он осведомился достоверно о том, какие разговоры в углах происходят. По Вашим письмам видим, что всеми Вами обращено должное внимание на предстоящую Конференцию в Арг[ентине]. Действительно, темные силы могут использовать и такие обстоятельства для своих мрачных намерений, потому очень пристально и деятельно следите за происходящим и выправляйте положение вещей. Мы уже писали, что Зина может не печатать сейчас нового каталога, а если нужно будет, то можно в каталог текущего года вложить отдельный добавительный листок. Таким порядком и в этом обстоятельстве будут избегнуты трения. Конечно, по всем этим делам советуйтесь с адвокатами, чтобы потом в случае чего-либо они не сказали, зачем не был спрошен их совет. Конечно, что-либо вытравлять на клише диплома недопустимо, а потому лучше сделайте так, как я Вам предложил, и выдайте временные свидетельства на бланке директора Школы за подписью директора и за печатью.

За эти дни у Вас, наверное, состоялось заседание Комитета Друзей. Интересно, какие именно конструктивные меры предлагаются друзьями. Хорошо, что образуются новые Общества, как, например, Об[щест]-во Пакта. Всякое такое новое объединение и начинание уже есть живая ветвь древа. Также хорошо, что алумни проявляют солидарность и активность. Пусть бы и они объединились в содружество или кооператив – ведь очень часто именно алумни остаются деятелями около своей альма-матер. Не могут ли алумни или кто-либо из преподавателей за летнее время дать где-либо за городом какую-то беседу об искусствах от имени Института? Ведь такая деятельность была бы полезна как им самим, так и учреждению. Без сомнения, каждый имеет в своем распоряжении или клуб, или школу, или конгрегацию, где такое собеседование могло бы иметь место. Конечно, в своем отчете Зина помянет все такие лекции и беседы. Шлем мысли о конструктивности и об обороне. Время кратко, не дадим ехидне угнездиться.

Шлем Вам самые сердечные мысли.

Духом и сердцем с Вами,

Р[ерих]

Посылаем еще две вырезки из Новой Зеландии – видите, как ехидна широко ползает.

81

Н. К. Рерих – А. И. Клизовскому

8 мая 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Александр Иванович,

Пишу Вам и за Е. И. Елена Ивановна опять нездорова, опять возгорание центров, и целый ряд дней была в постели. Сейчас есть улучшение, но нужна большая осторожность.

Спасибо за Ваше письмо и статью. Возвращаем ее с некоторыми пометками. Вы правы, предполагая, что для журнала она будет длинна. Если даже Вы вынете отмеченные места, то и то она не будет журнального размера. Потому Ваше предположение издать ее в виде совершенно общедоступной брошюры наиболее удачно. В журнал Асеева эту статью не посылайте. Только что мы послали Асееву очень важное для него сообщение. Скажу то же самое и Вам, и Вы, наверное, глубоко поразитесь тому, что и такие мрачные обстоятельства возможны в наши смущенные дни. Не кто иной, как тот же самый мракобес Васька Иванов, получил торжественную грамоту от Карловацкого Синода в Югославии с выражением благодарности за «защиту исконных русских начал». Таким образом, делается очевидным, что изругать Петра Великого, назвать Кутузова изменником, очернить Пушкина, Толстого и всю Россию есть наивернейший путь к получению торжественной синодальной благодарственной грамоты. Вот до какого мрачного одичания доходит человечество. Мало того, тот же В. Иванов в сообществе двух столь же мрачных сопутников избираются в качестве лучших людей представителями от Харбина на духовный Собор в Югославии. Вот до чего дожило человечество. Об этом мы известили Асеева, ибо при наличии таких махровых мракобесов могут быть всякие выпады, и потому с его стороны должен быть проявлен особый священный дозор.

Воображаю, как Вы и Ваши друзья будете изумлены такими сведениями. Когда мы получили письмо от нашего содружества в Харби[не] с приложением газетной вырезки, мы были искренно изумлены, ибо очевидно, что мракобесие не имеет предела.

Также Вы будете изумлены и другому сообщению, которое мы получили сегодня из Парижа. Может быть, Вы знаете, что газета «Возрождение» перепечатала американскую клевету. Теперь же эта газета, по извещению из Парижа, оказалась провокаторской. Второе отделение французского генерального штаба произвело там обыск, причем был арестован некий тип с темным прошлым. Вот какого типа газеты нападают на нас и являются рассадниками всяческой клеветы. Даже франц[узский] ген[еральный] штаб должен был действовать. Поистине, распространение мрачных сатанинских сил. И явно, и закулисно во всевозможных одеяниях работают темные силы. Невозможно различить, кто работает с ними сознательно и кто бессознательно. Ведь мрачные сущности могут приближаться ко всяким алтарям и маскировать себя всякими параферналиями. Потому-то так нужен священный дозор во всей своей бессменности и бдительности. Мрачные силы заняты лишь разрушением. Вот разрушены древнейшие коптские храмы, вот горят испанские монастыри. Лишь бы было для кого ненасытного разрушение – кровопролитие, взаимоудушение, лишь бы земля делалась ареной всевозможных мрачных проявлений. Как я уже писал многажды, силы тьмы организованны, а соратники Света часто и рассеяны, и шатки, и легко склоняются ко всяким сомнениям. Чтобы противостоять всем ужасам Армагеддона, требуется полнейшее единение и сердечное доверие. Культурный слой земли весьма тонок. Какая же сугубая бережность должна быть проявлена, чтобы охраниться и найти силы преодолевать все препятствия.

Но знаем мы, что тьма конечна, Свет беспределен. Потому возможно лишь служение Свету. Всякие шатания и колебания недопустимы. Если синодальные грамоты даются за поругание всех деятелей русской культуры, это значит, что сатанинские силы особенно изобретательны в своих проникновениях. Сейчас в Америке наблюдается любопытнейшее явление. Предатели всячески стараются отложить судоговорение. Даже прибегают к ложным показаниям и болезни своих адвокатов. Дают удостоверение в том, что адвокат их в день суда находится в госпитале, тогда как они были в своей конторе и принимали посетителей. Надеемся, что у Вас все благополучно. Получили мы еще экземпляры третьей части «М[ира] О[гненного]» и радовались сердечно, видя, как растет древо благое и прочное. Передайте всем сочленам и содружникам наши самые душевные пожелания и будьте все на бодром священном дозоре.

Е. И. шлет Вам свои сердечные мысли и ответит на Ваши вопросы, когда здоровье позволит.

Сердцем и духом с Вами.

82

Н. К. Рерих – З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

11 мая 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 64

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида], М[орис], все еще Е. И. не совсем поправилась, ужасно медленно возвращается здоровье, а тут еще и жаркое время приближается, потому нужна особая осторожность. Надеюсь, что наши адвокаты вполне понимают, что все четыре дела – о шерах, о налогах, о манускриптах-тетрадях и о клевете, – все они представляют из себя, в сущности, одно дело. Ведь темные силы, конечно, будут жонглировать всеми четырьмя обстоятельствами для большего осложнения положения. Потому адвокаты не должны думать, что они заняты лишь вопросом о шерах и потому могут откладывать дело о манускриптах-тетрадях Е. И. Наоборот, откладывая дело о манускриптах-тетрадях, они чрезвычайно могут осложнить и все прочие дела. Между прочим, то обстоятельство, [что] Милликан очень осведомлен в вопросах философии, теософии и прочих духовных учений, могло делать из него ценного сотрудника. Этим, конечно, мы не хотим сказать, что наши теперешние адвокаты делают что-то неправильное, – все их бумаги составлены очень четко и сильно. Просто нужно иметь в виду, что могут возникнуть вопросы, которые нуждались бы в разносторонних консультациях, и в таких случаях указанный Милликан не должен быть забыт. Что касается имен Модр[а] или Логв[ан] и т. д., то сами эти имена особого значения не имеют. Скрывать их тоже нет надобности, ибо, как Вы знаете, почта была настолько читаема, что такие никнэмс^[306] были неизбежны. Нельзя же было допустить, что всякие наветы произносились по отношению сотрудников под их полными именами и таким образом архив сохранял бы в себе еще многие совершенно недопустимые страницы. Морис, вспоминая прошлое, разные эпизоды из прошлого, правильно видит, насколько все было предусмотрено.

Недавно в газетах мы прочли о том, что некий человек, оставаясь в составе республиканцев, фактически действовал с демократами; Вы, конечно, понимаете, кто сей сидящий на двух стульях. Вообще, какие замечательные характеристики выявляет сама действительность. Прошлый раз я писал Вам о том, как газетка «Возрождение», перепечатавшая клевету, оказалась провокаторским органом и генеральный франц[узский] штаб должен был вмешаться. То же самое случилось и с пресловутым провокатором Петерцом в Шанхае. Как быстро происходят выявления. Имела ли Зина ответ от Зюмы? Чрезвычайно характерно, что письмо, о котором упоминала Зина, оказалось вывалившимся на почте. Такой факт заслуживает большего внимания. Обычно письма, вывалившиеся на почте из конверта, вываливались не без причины. Вообще, любопытно, каким образом это письмо было возвращено и каким путем на почте догадались, что речь идет именно об этом письме? Кроме того, нужно иметь в виду, что письма могут и доставляться, но это еще не значит, что они где-то не были прочитаны. Пресловутая фотография моего письма, появившаяся через одиннадцать лет, блестяще доказывает, какие манипуляции над письмами в пути могут производиться.

Сейчас принесли Ваши письма от 21 до 23 апреля. Итак, дело отложено на осень. Если это отложение будет означать накопление нашими адвокатами полезнейших фактов и привхождение новых друзей, тогда это хорошо. Если же проволочка будет служить злодеям для углубления их злоумышлений, тогда это отложение печально. Сведение о деле с таксами хотя и могло быть ожидаемо, ибо никто не может предполагать, что все дастся сразу, но все-таки наводит на грустную мысль, что справедливость отсутствует. Спрашивается, кто же тот, кто показывает против дела о таксах? Этот лжесвидетель присваивает чужие шеры, пытается захватить чужие манускрипты и изощряется в клевете, вдохновляемый своими двумя соучастницами. Зина спрашивает со слов наших адвокатов еще о письмах [19]26 и [19]27 годов, но ведь мы уже писали – за эти времена, за месяцы недосягаемости какие же могли быть письма?! Кроме того, за эти два года лишь Зина и Морис лично сообщались с нами, и потому лишь они, а затем и Франсис могут знать физическое положение вещей в течение этих лет. Все дело о таксах настолько явно злоумышленно и безобразно вредительски подстроено, что можно лишь удивляться, что государственные служащие могут пятнать себя участием в таком позорном деле. Хотя наши адвокаты и вполне уверены в своей постановке дела, но ввиду неслыханной изворотливости и неустанности злодеев пусть проявят крайнюю меру бдительности. Если думается, что могут вредительствовать три или четыре человека, то ведь на самом деле могут оказаться и еще разные темные пособники, которых необходимо вскрывать. Получили мы милое письмо от Клайд. Морис совершенно прав, что если какие-то картины еще будут несвободны, то ведь имеются у Е. И. кроме тех картин и другие, очень значительные, которые она себе отобрала. Таким образом, как только у Вас выяснятся еще новые обстоятельства за ближайшие месяцы, а также установится адрес Клайд, то можно будет сделать так, как предполагал и Морис.

Какое такое торжественное собрание в честь Павлова было 5 апр[еля], о чем Вы прислали нам две публикации? Кто же такой на этом собрании был? Кто именно его сформировал? Знали ли Вы о нем вовремя или же оно стало известно лишь постфактум? Последнее вряд ли могло случиться, ибо все собрания всегда оповещались на доске при входе. Ясно лишь одно, что вредители, действующие против продвижения, бросаются и в круги колонии, чтобы сеять черные зерна. Знал ли о собрании Москов? Где теперь Греб[енщиков]? Все это чрезвычайно показательно. Получили первую часть статьи «Пророки». Посылаются ли также в дружественные газеты и мои статьи, запас которых у Зины еще имеется? Кстати, пусть Морис пришлет нам сюда все, что имелось уже переведенное на англ[ийский] яз[ык] и не напечатанное, как, например, «Пламя»^[307], «Гримр-Викинг»^[308], «Миф Атлантиды»^[309] и пр[очее], – здесь большой спрос на статьи. Как чудовищно нелепо сказанное Линден! Можно было думать, что она и умнее, и честнее, но дойти до такой нелепицы может лишь темное сознание. Пусть Франсис скажем нам, когда именно ей потребуются оттиски и фотографии, полезные для выставки в Бостоне. К указанному ею сроку мы и вышлем отсюда. Весьма возможно, что молодежь из Рочестера весьма полезна. Если Холли в «Уорльд Юнити» и дружественен, то почему они не спросят о статьях? Прекрасно, что Кэтр[ин] и Фран[сис] едут в Вашингт[он]. Кроме всяких возможных откровений о Пакте они могут нащупать и по общему положению дел. Будем надеяться, что с манускриптами-тетрадями все устроится наилучшим образом. Из последних писем Ваших не видим, как устроился и второй Комитет. Если Стокс не убежден [относительно] нового Общества Пакта, то когда он узнает, что и Хорш ушел из Постоянного Комитета, о чем Х[орш] сам известил Таубе, то, может быть, Стокс изменит свое мнение. В конце концов, Постоянный Комитет вовсе не исключает возможность образований всевозможных обществ и групп, посвященных мирной идее Пакта. Ведь в разных странах такие группы и общества существуют: и в Латвии, и в Бельгии, и в Париже, и пр[очие].

Во всех последних письмах Ваших не было упоминаний о Фриде. Наверное, и в том секторе происходят какие-то шевеления. Конечно, Морис может кратко известить Кардаш[евского] о том, что Леви отошел, иначе еще и тут начнется переписка, которая окончится новым вредительством. Как я уже писал, можно бы об открытии древнего города сообщить Хьюиту, это максимум того, что сейчас может быть сделано. Хорошо, что Морис от моего имени принял приглашение Лагардии. К сроку мы пошлем ему и телеграмму. Если бы возникали и другие подобные обстоятельства, то, вполне естественно, Морис может от моего имени принимать такие полезные приглашения. Как хорошо, что теперь письма не попадают во враждебные руки. Надо думать, немало писем не достигло своего назначения. Во всем мире, как Вы видите, слагается невозможное положение. Естественно, пространственные токи могут отражаться и на здоровье. Потому берегите здоровье, всеми силами берегите свое единение, которое прежде всего укрепит и здоровье и сложит удачу. Сколько маленьких обстоятельств делают из урожая сам-четыреста всего сам-пять^[310]. А теперь каждое зернышко так ценно! Вот и здоровье Е. И. все еще не хорошо, трудные времена во всех отношениях! Но Вы знаете и в сердце чувствуете, что победа решена, лишь бы сделать ее как можно ярче, и это в руках всех сотрудников и друзей. Шлем Вам, родные, самые сердечные мысли и знаем, что священный дозор и неусыпен, и прочен. Сейчас в летнее время мускуса не достать, и вообще он почему-то поразительно сократился. Имейте в виду, что бобровая струя (кастореум) дает очень хорошие результаты, так же как и спермин д-ра Пеля в Германии для приема внутрь. Мы здесь принимаем фосфорин – хотя он действует медленно, но само вещество его полезно. Итак, будем ждать сведений о поездке К[атрин] и Фр[ансис], о наших Комитетах. Очень тронуты отношением кн[ягини] Шаховской. Любопытно, какие такие люди, и даже будто бы неплохие, занимаются злословием. Как замечательно сказала Шаховская об устройстве митинга, но опасаемся, что по летнему времени и по разрозненности умов эта идея очень трудно выполнима. Ведь такие митинги должны быть вполне четко подготовлены заблаговременно, иначе они могут вылиться вместо пользы в безобразный хаос. Нужно быть уверенным и в ораторах, и в общем настроении умов. При существующей подпольной работе – не будем закрывать глаза и на черную ложу – необходимо учитывать все обстоятельства. Ведь Глиин не один, там есть и Кар., и управляющий Ст[арого] Дома, и Тег., и всякие подобные. Прекрасно сказал Морису раввин об одержании – все это гораздо серьезнее, нежели люди привыкли думать. Ведь многие являются послушным орудием даже бессознательно для наущения Черн[ой] Ложи. Ведь люди настолько не привыкли думать, что, допуская вмешательство Светлых Сил, в то же время забывают о многочисленных и изощреннейших воздействиях со стороны черн[ых] сил.

Еще раз шлем всем Вам наши лучшие мысли. Берегите себя.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

83

Н. К. Рерих – З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

12 мая 1936 г. Наггар

Дорогие Друзья, недавно посылал я Вам крик моего сердца по поводу отвратительной газетной клеветы, в которой меня обозвали «спай»^[311]. Теперь к этому крику боли я должен присоединить и еще один, не менее трагический и потрясающий.

Вы сообщили мне в последней почте о том, что Налоговый Деп[артамент] настаивает на том, что экспедиционные суммы являются моим личным доходом. Несмотря на полную очевидность, подкрепленную и Вашими показаниями, Налоговый Деп[артамент] пытается настаивать на том, что десять лет тому назад я не заплатил налога с экспедиционных сумм, хотя каждому известно, что таковые суммы налогам не подлежат. В этой странной, необъяснимой процедуре ясно лишь то, что и Вам хорошо известно, ибо фактически ясно, что из средств, находящихся под вопросом, совершались платежи по экспедиции. З. и М. Лихтман и Фр[ансис] Грант отлично знают это бесспорное обстоятельство.

О другом плачет мое сердце. Шестнадцать лет я работал для Америки, я принес этой стране лучшие результаты зрелых лет моего творчества. В писаниях моих, посвященных Культуре, Знанию и Искусству, я так горячо говорил об Америке, как дай Бог, чтобы говорили природные американцы. И вот теперь по мановению какой-то злой силы та же Америка, сердечно принявшая и приветствовавшая меня, теперь за мои шестнадцатилетние труды хочет выдать мне два ордена – орден «Спай» и орден «Фрод»^[312]. Какая трагическая страница моей автобиографии получается! В то время как Югославия отличает меня Большим Крестом Ордена Св. Саввы, Америка же приуготовляет мне вышесказанные ордена. Судя по размерам клеветнических газетных статей и по странному обороту дел в Налоговом Деп[артаменте], вероятно, эти оба ордена тоже приуготовляются высшей степени.

Правда за нами! И Вы, наши друзья, отлично знаете это. Но позволительно спросить общественное мнение, возможно ли за 45 лет культурной деятельности приуготовлять отличие [в виде] орденов «Спай» и «Фрод»? Когда Вы ознакомляетесь с тремя тысячами картин, за содержание которых я отвечаю всем моим сознанием, когда Вы читаете десятки моих книг и брошюр, написанных в защиту культуры, красоты и знания, то неужели же найдется настолько каменное сердце, чтобы отметить эти 45-летние труды орденами «Спай» и «Фрод»? Возможно ли вообще, чтобы какой-то злоумышленник, подстрекаемый темными силами, мог одним мановением руки, одним лжесвидетельством опрокидывать результаты 45-летней деятельности, оцененной многими странами?

Какое сопоставление – на Востоке меня называют «Русский Риши», а в Америке – «Спай» и «Фрод». В чем же дело? Человеческое сознание отказывается пояснить и дать доводы к таким несоизмеримостям. В чьей же характеристике нужно искать причину? Я сам юрист по образованию. Если бы мне в свое время предстало такое вопиющее дело, то я прежде всего спросил бы само лицо, о котором кто-то дерзает говорить в таких оскорбительных и недопустимых выражениях. Я бы положил на весы все результаты трудов опорочиваемого деятеля и сопоставил бы все качества его работы со свойствами людей, его порочащих.

Спай и фрод, по-русски говоря – шпионство и мошенничество, являются самыми тяжкими обвинениями после убийства. Но клевета и обвинения в этих двух преступлениях также являются почти равносильными убийству. Кто же эти люди, если вообще возможно назвать их людьми, которые так легкомысленно бросают позорные клички, видимо, сделавшиеся им почему-то обиходными и самыми привычными? Какого же времени эти знаки?

Ведь существуют же законодательства, которые сурово карают клевету, ибо эти законодатели понимали, что клевета есть больше, чем убийство. Нож убивает тело, а клевета убивает и доброе имя, и душу, и здоровье. Для человечества клевета есть позорнейшая болезнь, доказывающая низость души и разложение духа. Темная рука наносит удар, анонимно оповещая по всему свету о шпионстве, при этом шепчется, что сведения получены от высокого должностного лица. Этот удар сверкнул по всему миру, но темная сила видит, что жертва еще жива. Нужно изобрести еще какой-то яд удушения; этикетка «фрод» наклеена на склянке с достаточно сильным ядом. Вот такой-то яд и приличествует темной силе, которая не стесняется вводить в заблуждение и правительства, и все, что только имеет уши.