Текст книги "Осиновый невидимка"
Автор книги: Николай Сладков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
А по земле летяга бегает тихо и неуклюже, маленькими прыжками, стараясь как можно быстрее добраться до дерева. А нет деревьев забирается на кусты и пеньки и прыгает с них, пытаясь распустить парашют. На земле летягу легко поймать, потому-то она и не любит спускаться на землю. В высокой траве она либо затаивается, либо скачет, тоже пытаясь раскрыть парашют. И становится похожей на раненую птицу.
Летяжьи следы на снегу похожи на беличьи, но они меньше, и у белки на бегу следы задних лапок всегда впереди передних, а у летяги наоборот. Слишком уж на бегу она широко расставляет передние лапки, и задним их не "обогнать".
Любопытно, конечно, разобраться в разных там косточках-реях и парусах-перепонках. Но забываешь про них, когда видишь летней ночью планирующую летягу, этот живой ковер-самолет. Или ее лунную тень, скользящую по снегам зимней ночью. Ради этого ты и торопишься в лес. Увидеть летающего зверька.
ЧЕШЕТСЯ ПОДБОРОДОК
Ну, кому какое дело, что с конца сентября до конца ноября летяжки чешут подбородочки о сучки? Конечно же, никому. Кроме натуралиста! Потому что только ему известно, что ничего не бывает просто так. Чешет – значит, чешется. Но чешется почему-то только осенью, а остальной год не чешется. Конечно же, неспроста...
Не все ли равно, прикасается кролик подбородком к крольчихе и ее крольчатам или же нет? А натуралистам не все равно. Натуралисты установили, что так кролик метит их. И только после этого считает своими. Вроде бы выдает крольчихе свадебное свидетельство, а крольчатам свидетельство о рождении.
Осенью у летяг начинают подбородки чесаться, и они трутся подбородками о сучки. Линяют? Но они уже вылиняли. Может, метят сучки? Чтобы считать их своими, чтобы другие знали, что тут место занято, что тут живут?
Летяга осенью становится особо оседлой и живет у зимовочного дупла. И ей, наверно, надо свое место пометить. Вот и развешивает по сучкам невидимые, но пахучие плакатики – "Я тут! Я тут! Я тут!" Это – по сторонам. А в центре участка уборная – главная метка.
Это я думаю так. Но так ли на самом деле? Попробуйте уточнить. Но предупреждаю – не просто! Разгадывать всегда не просто. Просто бывает потом, когда уже разгадал...
СЛУШАЙТЕ ПЕСНЮ ЗАПАХОВ!
Хоть и называют летягу летучей белкой, а она вовсе не белка. Как водяная крыса совсем не крыса, а полевка. От белок летяги отличаются не только ростом и обликом, но и всем своим образом жизни. Белки не очень-то привязаны к одному и тому же месту: гнездо-гайно для бельчат устраивают в местах самых укрытых, потом перебираются в места самые кормные, а зимой живут в тех местах, где есть и укрытия, и корм. А летяги живут оседло: где зимуют, там и детей выводят. И потому это должно быть такое место, которое для всего удобно: и для гнездовья, и для кормежки, и для зимовки.
Не так уж много в лесу таких мест. Потому-то, облюбовав его однажды, летяги в нем годами живут и даже передают по наследству своим потомкам. Но и навсегда из него исчезают, если там вырубят деревья с дуплами или кормовые осины.
Ну, а раз оседло живут, то, понятно, оставляют следы и метки для сведения соседям, прокладывают пути-дорожки. Для этого они трутся подбородочком о сучки.
Но это осенью и зимой. А весной, а летом? Ведь летом летяги уборных не делают, не видел, чтобы и подбородочком терлись. Оказывается, весной и летом они "поют"... пахучие песни.
Слушайте песню запахов!
Соловей столбит свой участок голосом. Сарыч – воздушными танцами: кувыркается в воздухе над гнездом. Медведь – метками-задирами: обдирает кору на деревьях. И свист, и танцы, и задиры – все это, в общем-то, тоже "песня", смысл которой переводится так: "Я тут живу, место это мое, знайте все, кого это касается!"
И летяга о том же "поет" – только запахом!
С конца апреля моча летяги вдруг начинает резко пахнуть. Резко и на что-то очень похоже. Знакомо, похоже, а никак не схватить на что? Ну и ладно, займемся пока подсчетами. Итак, моча летяги начинает "петь" с конца апреля. Громче всего она в мае "поет" – так в нос и шибает!
Тусклые птицы поют звонкими голосами, молчаливые птицы "поют" ярким цветом, тусклые и молчаливые летяги "поют"... резким запахом!
С июня "песня" становится не такой громкой, то есть не такой пахучей, и в октябре совсем "замолкает".
Итак, с октября по апрель летяга "поет" пометом – поющая уборная! А с апреля по октябрь "голосит" пахучей мочой по сучкам. Весной и летом она начинает шире ходить, и потому очень важно наметить тропинки к дуплам, удобные трамплинчики для прыжков: ночью-то в темноте куда надежнее находить их по запаху, чем на глаз. Для посторонних "пахучая песня" предупреждение, для себя – надежный ориентир.
...А может, это летяжьи невесты надушились лесными духами и носятся по вершинам, заманивая женихов? И чем-то знакомым пахнут их "духи"! Случайно я растер пальцами свежий осиновый лист – в нос ударила "песня" летяги. Вот оно что – духи "Осинка"! И потянулась цепочка.
Осиновый лист... Он появляется на осинах в конце апреля, а в октябре опадает. И ароматная "песня" звучит с апреля и по октябрь. Самый пахучий лист у осины в мае. И самая громкая "песня" тоже в мае звучит. Полное совпадение! Пока летяга зубрит пахучие листья осины – звучит в лесу и ее ароматная песня!
Всей своей жизнью соединилась летяга с осиной. Осина дом, осина еда. Даже "песня" с горьким душком осиновых листьев. Неслышная песня осинового невидимки.
ТРОПИНКИ В НЕБО
Для нас деревья препятствие, которое надобно обойти. Для летяг и белок – это гладенькие тропинки вверх. Стоячие ровненькие дорожки, между которыми мостиками перекинуты сучья и ветки. А по какой тропинке легче бежать: по гладкой или ухабистой, по знакомой или незнакомой? Конечно же, по гладкой и по знакомой: беги, не раздумывая. А на ухабистой да незнакомой того и гляди спотыкнешься и упадешь. А уж без дороги да через заросли напрямик так и вовсе застрянешь. В зарослях тебя и еж догонит, а на ровной тропе и от зайца уйдешь. Это даже мыши-полевки знают, и потому прогрызают они в густой траве коридоры – ходы к норе. Чуть что – шмыг! и дома. И у крота под землей проложены лабиринты: бежит, ничего не видя, а никогда не заблудится.
А летяга?
И у летяги, как у крота и полевки, есть тропинки набитые: не подземные, не травяные, а воздушные. В минуту грозной опасности, не раздумывая, возносится она по стволу вверх, где надо – сворачивает на сучок-мостик, где удобно – отталкивается, как от трамплина, и летит-скользит сверху вниз сквозь густое сплетенье ветвей. Ни на один сучок не наткнется, ни одну ветку не заденет. И пришлепнется к соседнему стволу точно там, где ей и нужно. Снова вверх взбежит, снова несется по мостикам-переходам, прыгнет и полетит, не касаясь ветвей, не задевая даже листиков. Проторенная, нахоженная, набеганная, налетанная тропинка по воздуху, по стволам и сучкам. Помеченная запахом лапок, мочи, подбородка. По такой "ароматной" тропинке легко бежать в темноте: ведут тебя по ней не только глаза, а еще и нос.
Сколько их в лесу, этих невидимых для нас воздушных и ароматных тропинок! Дорожек, ведущих вверх, вбок и вниз! Но летяги, конечно, все их знают. И, наткнувшись на тропку соседа, нюхают: приглашают их в гости или у хозяев негостеприимное настроение? Так и есть, не слышно зовущего запаха. Поживем – подождем.
Паутина воздушных тропинок, древесный лабиринт, наторенный, но невидимый. Звериные тропки над головой! Тропинки, вставшие дыбом. Тропинки по стволам, сучьям, веткам, по воздуху. Воздушные и ароматные.
ТАЙНА ОГНЯ
У костра хочешь – так сиди, грейся, а хочешь – слушай песню огня. Огонь то шумит, как ветер степной, то вдруг всплеснет, как морская волна. То дроздом перепуганным затрещит, то зашипит разозленной гадюкой. Мышью пискнет, свистнет рябчиком. А то вдруг щенком заскулит, а то и волком взвоет. А то бабахнет – как из ружья! И полыхнет в темноту огненный вихрь, и замотаются над костром зеленые ветки.
И снова щенком скулит или плачет ветром. И красные нити искр разматываются из огненного клубка, с комариным писком уносясь в темноту, обжигая растопыренные ладони листьев.
Без конца можно в огонь глядеть.
Опять костер свою песню завел: мышью пищит, кошкой мурлычет, дождем плещет, ветром воет. Тебя баюкает и сам засыпает и гаснет. И надвигается тогда с боков темный лес, а сверху опускается небо, глубокое, как колодец.
Но снова выстрел, треск, огненный вихрь, мотаются над пламенем ветки, а ты вскакиваешь, как ужаленный, отряхиваешься и принюхиваешься: не тянет ли жареным и паленым?
Всю ночь костер разговаривает и заглядывает в глаза.
Шлеп! Шорох на ближнем стволе, и сияют два круглых глаза. Глаза завороженно смотрят в костер, и огонь дрожит в них красной росинкой.
Вот и еще любитель огня – летяга. Ей-то зачем костер? Ну, летучая мышь: та прилетает на свет, чтобы схватить бабочку или жука. А летяга сама словно бабочка прилетела на свет. И кружит, перебегая по стволу и сучкам, не сводя глаз с огня. Все ближе и ближе, не обращая внимания на меня.
Серое тельце ее почти сливается с цветом коры, и видишь одну ее тень да два изумленных светящихся глаза. Летяга всматривается в костер. Зверька завораживает огонь. И это не случайное совпадение, такое случалось не раз.
Побегав и поглазев, летяга исчезнет так же вдруг, как вдруг и появилась. Но долго помнится редкостная картина: ночь, посвистывающий и скулящий голосами птиц и зверей костер и глазастый зверек, околдованный светом и тянущийся к разговорчивому огню...
СТРАШНО!
Беззаботно живут летяги, а мне за них страшно. Не вырубили бы этот лес на дрова. Не повалили бы дуплистые деревья осенние бури. Не ударила бы молния, не вспыхнул бы пожар. И даже когда открывают охоту – я боюсь за летяг. Хоть их и не разрешают стрелять, а все равно боюсь. Я знаю охотников: нам разрешите только охоту, нам бы только с ружьем в лес попасть, а там мы знаем, во что нам стрелять!
Охота открывается завтра, завтра обитателям леса будет объявлена истребительная война. Но первые выстрелы загремели уже сегодня. Это браконьеры торопятся убить больше других.
А с утра началась канонада. На грязных лесных дорогах натужно рычали грузовики, по лесным тропинкам стрекотали мотоциклы: к охотникам подваливало подкрепление. Лесное эхо отчаянно закричало, но скоро испуганно смолкло.
На второй день охоты выстрелов было вдвое меньше, на третий реденькие хлопки. Это на потаенных речках, озерцах и болотцах доколачивали уцелевших еще куличков и чирков. На четвертый и пятый день выстрелов было не слышно. А на шестой снова началось наступление, снова неистовствовала канонада! Охотники "праздновали" окончание охоты.
Дичи в лесу не осталось, а патронов еще полные патронташи: не тащить же их обратно домой! Били по бутылкам и банкам, по шапкам и шишкам, по елкам и палкам, и просто так – в лес густой и белый свет. Если, конечно, не подвертывались под горячую руку синицы и дятлы, дрозды или зяблики.
На седьмой день затих опустевший лес – до следующего сезона...
Иду и боюсь: целы ли? Не попали ли под дурной выстрел? Не повалены ли деревья с их дуплами для костра? Не сгорела ли роща от непотушенного огня? Да мало ли что. Все может быть.
ПЕСНЯ ЗИМОВКИ
Не повезло мне услышать хоровых песен летяг. А вот пение одиночек слыхал. Через ту самую "замочную скважину", в которую я подглядывал в летяжью спальню. Только подглядывал я летом, а подслушивал – зимой.
И услышал странные звуки.
На что эти звуки похожи? Первое, что пришло в голову, – на ворчанье автомобиля. Маленького, игрушечного автомобиля. Включаем мотор, жмем на газ, а мотор не заводится. Джу-жу-жу! – и стоп. Снова жмем, снова джу-жу-жу – и снова не завелось. Вот это-то автомобильное "джу-жу-жу" и слышалось из дупла. Кто-то старательно заводил в дупле маленький автомобиль и не мог завести. Автомобиль в дупле! Это ли не причина, чтобы прильнуть ухом к замочной скважине?
В дупле зимовали летяги. Тянулись долгие зимние вечера, бесконечные зимние ночи. Стрелял мороз, и ветер заунывно гудел. Скучно летягам, поди? Вот и поют...
Всматриваясь в жизнь животных, мы невольно примеряем ее к своей, человеческой жизни. Ученые называют такую примерку антропоморфизмом, очеловечиванием и не соглашаются с ней. Но еще неизвестно, кто из нас прав! Сверять жизнь других по своей жизни не так уж и глупо. Принимаешь свою жизнь за нуль, становишься чем-то вроде термометра и "измеряешь" жизнь окружающих, пользуясь знаком плюс или минус. Самое удивительное, что, примеряя по себе жизнь животных, не всегда ставишь им минус. У ястреба зорче глаза, у зайца чутче уши. Медведь сильнее, косуля быстрей. Птицы никогда не собьются в пути, сова ночью видит, глухарь под снегом спит. Животным, как и нам, ведомо чувство страха и радости, они тоже радуются и печалятся. Наконец, они, как и мы, хотят пить и есть и часто пользуются при этом очень достойными способами.
Нет, измерять жизнь других своей жизнью не так уж смешно.
Песня зимовки, звериная зимняя песня. Зверь поет – это ли не удивительно! Да еще и зимой.
Летяжья песня похожа еще на шарканье ложки, сбивающей крем. С детства помню эти сладкие звуки: ложкой по крему – жжу-шу, жжу-шу! Сладкая песня...
Самую первую песню я услышал в конце октября. А последнюю – в начале апреля. Но регулярно, чуть ли не каждую ночь, летяги пели только с конца декабря по конец марта. Особенно часто слышалось пение с конца января до конца февраля – в самую глухую зимнюю пору.
Звенели от холода оледенелые сучья, щелкали от мороза деревья. Стыло звездное небо, и слипались ресницы от инея. Подойдешь тихонько по накатанной лыжне, приложишь ухо к замочной скважине, прикрыв его рукавицей от холода, и слышишь – поют! Жжу-шу-шу, жжу-шу-шу! Умолкнут и снова: жжу-шу-шу! Прямо новогодний концерт.
И не жалко, что покинул ты теплый и светлый дом и ушел в темноту и мороз.
Лесной сказочный домик перед тобой – дупло. Живет в домике удивительный летучий зверек. Укутался он рогожковым одеялом, уткнул холодный нос в свой теплый живот, прижал лапки к губам, дышит на замерзшие пальчики. Зиму зимует, весну ждет. Живет не тужит. Еще и сладкие песни поет!
Случались настоящие певчие вечера. В конце января летяга однажды спела подряд четырнадцать песен. А в одну из февральских ночей – тридцать пять!
Жаль, что пели всегда очень поздно, ближе к полуночи. Впрочем, это для нас полночь и черная ночь, а для них, для летяг – белый день.
Не знаю, как объяснить эти зимние песни. По-моему, они от скуки поют. Но это, конечно, чистый антропоморфизм. Ученым такое объяснение не годится. А не годится, пусть сами и узнают! А я и так отморозил ухо, подслушивая у дупла.
ДУПЛО-ТУАЛЕТ
Помните, в дупле осины я нашел "черную уборную"?
Набрел я на нее весной: упавшая осина набухла, потемнела, ослизла. Кора свисала черными лохмотьями и пластами. Под бугорком опавшего сучка темнело дуплышко.
Я стесал топориком боковую стенку, и мне открылась внутренность старого гнезда дятла. На самом дне, на глубине тридцати сантиметров, лежало две горсти черного летяжьего помета. Летяжий туалет на... втором этаже!
Всего один фактик, и сразу водопад недоуменных вопросов!
Что за помет: желтый зимний, почерневший от сырости, или черный летний? Если зимний, то летят вверх тормашками все мои версии об уборных-ориентирах, о туалетах-погранзнаках и справочных бюро. Погранзнаки и ориентиры выставляют на видных местах, а не прячут по дуплам. А если это летний черный, то летит вверх тормашками версия, что летом у летяг не бывает уборных и что они рассеивают свои крупинки, где только придется.
Один факт – и все заново начинай! Рассыпается версия, что уборная, как ей и положено, служит санитарии: какая уж там санитария, если сверху этой странной уборной сплетено летяжье лыковое гнездо? Летяга жила поверх уборной, и не один год: перина скопилась толстая.
Такова судьба "узнавателя": ходишь, собираешь по фактику, по песчинке, выдвигаешь версии, строишь гипотезы и вот уже все складно складывается, и тут вдруг один новый факт – и все рассыпалось!
Ничего не придумав, я постарался забыть об уборной – возмутительнице покоя, забыть об этой упавшей осине – непреодолимым бревном легшей поперек моей гладкой тропинки. Могла ведь осина и не упасть, и я мог мимо пройти, не обратив на нее внимания. И не нашел бы я этого черного туалета, и не спутал бы он все мои складные версии. Буду считать, что я не видел этой осины, а раз не видел – то нечего и менять.
Тогда я еще не знал, что самые драгоценные факты не те, что укрепляют теории, а те, которые разрушают их. От факта не отмахнешься, как и от настырного комара: отгонишь, а он снова в ухо пищит, а зазевался – так и укусит.
И факт "укусил"!..
Так что же такое уборная? На комле дерева это россыпь сухих желтых зернышек. А в дупле это слипшийся комок, мокрый от сырости и мочи. Опять нос воротите! А лучше послушайте, что это такое – комок, слипшийся от мочи. Это бракшун – знаменитое, легендарное и таинственное мумиё!
Лекарство от всех болезней. Его находят в горах. То это смола растительного происхождения. То спрессованный и перебродивший помет летучих мышей. И вот – летяги!
Летяжий бракшун в Забайкалье искала даже целая экспедиция. "Бракшун находили в труднодоступных расселинах скал, причем часто на высоте до 25 метров. Правда, иногда скопление бракшуна удавалось обнаружить и в двух метрах от подножия скал. Причем количественно наши находки также резко отличались друг от друга: от пятидесяти граммов до пятнадцати килограммов. Там, где мы находили бракшун, были либо остатки гнезда белок-летяг, либо живые белки".
Бракшун напоминает бесформенный нарост, часто с подтеками темно-бурой смолистой массы. Вся эта масса состоит в основном из склеившихся испражнений белок-летяг.
В наших лесах нет скал, но вот, оказывается, есть скрытые дупла, в которых накапливается целебное мумиё.
"Нам удалось так называемым радиево-карбоновым методом определить средний возраст бракшуна – 50 – 75 лет".
Вот к чему может привести пренебрежение к факту! Отбросил бы – и потерял. И не знал бы, что где-то и в других дуплах скрывается драгоценное мумиё.
"По утверждению жителей Забайкалья, это вещество – бракшун повышает тонус организма, излечивает простудные и желудочно-кишечные заболевания, способствует быстрому сращиванию костей при переломах".
Видите? А вы, наверное, брезгливо морщили нос, когда я рассказывал про "уборные". Натуралисту нельзя воротить нос. И отводить глаза. И скрывать факты...
Лес. Гектары и километры тишины и покоя. Вороха и охапки тайн. Здравница и лекарства...
ДУПЛО-ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ
Дупло зимнее и дупло дачное. Дупло-баня, дупло-кладовая, дупло-уборная. Воющее дупло и светящееся. А еще дупло-предсказатель! Дупло долгосрочных прогнозов, лесная метеостанция. Никаких хитроумных приборов и громоздких приспособлений. Посмотрел – и готов долгосрочный прогноз. Точный и безошибочный.
Старое дупло дятла. В полуметре всего от земли, и в нем живет летяга. Это – и только это – сделало обычное дятловое дупло дуплом совсем необычайным, дуплом-предсказателем.
Следите за ниточкой рассуждений. В апреле я нахожу это дупло и по "туалету" под ним догадываюсь, что в нем зимовала летяга. Сразу ударило в голову: а что летяга делала, когда это дупло заносило снегом? Дупло-то всего на высоте колена, а снегу зимой могло быть по пояс. Неужто летяга, как мышь, выкапывалась из-под снега? Или отсиживалась, ожидая, пока снег растает весной?
Но я уже знал, что летяги в снегу не роются, словно мыши, и в спячку на зиму не впадают.
Тут вспомнил я, что зима-то была малоснежная, снегу всего по щиколотку. И дупло, стало быть, снегом не закрывалось, и незачем летяге было в снегу копаться или в дупле отсиживаться.
Ну хорошо, а если зима будет снежная? Что тогда?
Стал следить. И вот что у меня получилось.
Зима малоснежная – летяга зимовала в дупле. Снова зима малоснежная и снова летяга зазимовала. Третий год: зима многоснежная, снегу по пояс. Летяга в дупле не зимовала. Четвертый год: зима снова снежная, снегу снова по пояс – и снова летяга не зимовала!
Догадываетесь? Летяга с осени знала, какая будет зима. И устраивала зимнее гнездо в этом дупле только тогда, когда не ожидалось высоких снегов. А если ожидались снега – зимовала в дупле высоком.
Готов долгосрочный прогноз! Если с осени занято это низенькое дупло – малоснежная будет зима. Не занято – жди многоснежную зиму.
Ни разу – вот уже шесть лет – дупло-предсказатель не подвело меня. Лесная метеостанция работала без ошибок.
Невероятно! Зверек наперед знает, какая будет зима! Не на час, не на день, не на неделю предсказывает, а чуть ли не на полгода.
Конечно, надо еще и еще проверять. Уж очень поразительный факт. Прямо фантастическое дупло. Но внутренне я уверен. Все так и есть. Знает летяга, какая будет зима.
СОВПАДЕНИЕ
Гипотезы, теории, учения. Они, эти учения, теории и гипотезы, опираются на факты. Без фактов ничего нет: ни гипотез, ни наук. Ученые собирают факты и создают теории. А другие фактами теории разрушают. Или проверяют на прочность. Только та теория верная, которую нельзя разрушить фактами. Если факты никак не укладываются в теорию – надо ее менять. Истина только то, чего не могут поколебать никакие новые факты.
Вот вам факт. Компания летяг, скорее всего самец, самка и их потомство, несколько лет жили в укромном лесном уголке, занимая дупла четырех старых осин. Каждую осень в конце октября я находил на комлях деревьев свеженькие уборные, а это значило, что летяги снова зазимовали в дуплах.
Но вот однажды в очередном октябре уборные не появились. Летяги неизвестно почему вдруг покинули обжитое место.
Но почему? Сколько лет жили безвыездно! Ничто, казалось, не угрожало им. И ничего в этом лесном уголке не изменилось.
На зиму я уехал. Но как только вернулся весной – поспешил в знакомый лес. Летяжий уголок мало изменился за зиму, но... но все четыре старые дуплистые осины были повалены ветром. Все летяжьи убежища сломала буря.
Это факт. А вот и вывод: летяги с осени знали, что зимой будет буря и она сокрушит осины с их гнездами. И поэтому не стали в них зимовать.
Но ведь это невероятно!
Невероятно, хотя факт налицо: летяги не зимовали именно в тех осинах, которые зимой поломала буря. Или все-таки они предвидели?
Животные – да и человек – могут предчувствовать перемену погоды. Можно предсказать, используя фенологию, сроки прилета птиц, зацветание цветов. Животные могут предвидеть сильные бури, морозы, наводнения, землетрясения. Такие события всегда связаны с тысячами других, малозаметных, предваряющих сильные катастрофы. Одно из тысячи предупреждает животное. Никто ничего не ощущает, но фазаны уже почувствовали ногами чуть заметное сотрясение почвы перед землетрясением и закричали. Тихо и ласково море у берега, но чуткие медузы уже слышат голос далекого шторма и уплывают подальше от берега. Это все можно объяснить и понять. Даже предчувствие малоснежной или многоснежной зимы как-то еще можно истолковать. Но эти осины!
Повалил их небольшой вихрь, из тех, что круглый год бродят по лесам и валят деревья. Он мог и не набрести на осины, а обойти их стороной. И если уж соглашаться, что летяги его предвидели, то надо и второе принять: не только предвидели, но и твердо знали, что вихрь стороной осины не обойдет!
Нет, невозможно заранее подстелить соломы там, где когда-то еще упадешь... Несчастный случай нельзя предвидеть. На кого упадет с крыши сосулька? Где столкнутся трамвай и автобус? Когда упадет засохшее дерево?
Летяги покинули дупла перед тем, как буря свалила осины. Два факта, но связи меж ними нет.
А если есть? Нет, нету связи. Не может быть. Просто случайное совпадение. Летяги ушли совсем не потому, что буря должна была повалить осины. Такое они не могли предвидеть.
Да, не могли. Я твердо это знаю теперь. Совсем недавно ветер тоже свалил осину, а в ней зимовала летяга. И ничего с ней особенного не произошло. Осина упала вбок дуплом, переломилась прямо по дырочке, а летяга выскочила и переселилась в дупло соседнее, в котором и дожила до весны.
Факты, факты. Одни факты тоже еще не все: бывают и случайные совпадения.
ЛЕТЯГА
...У нас в стране образует девять подвидов. Внешне они отличаются мало, в основном оттенками меха: самые темные – дальневосточные, самые светлые – обитающие в Сибири, в верховьях реки Лены.
...В разных местах называется по-разному. В России – летяга, летучая белка, полетуха. В Казахстане – канатты-тышкан, ушар.
...У нас обитает на огромной площади – от западных границ до восточных, от лесотундры на севере до лесостепи на юге. Но нигде не бывает особо многочисленной и везде редко попадается на глаза.
...Очень "усатый" зверек. Усы у нее – вибриссы – растут у носа, на лбу, над глазами и даже на лапках!
...Умеет оставлять странный след на снегу. Тянется он не от дерева к дереву, как у белки или куницы, а начинается вдруг посредине поляны, словно зверек с неба свалился и поскакал к ближайшему дереву.
...Может бегать по веткам вниз спиной, а по стволу – вниз головой.
...Может пролететь до 40 метров и спланировать вниз по спирали.
...Весит до 140 граммов. Площадь тела с растянутой перепонкой около 275 квадратных сантиметров. Да еще хвост и меховая окаемка на перепонке. Все это втрое увеличивает планирующую поверхность тела.
...Иногда, когда у нее забирают детенышей, может кинуться на человека и взобраться вверх по его одежде. Или долго его провожает, перелетая с дерева на дерево.
...Приносит от одного до четырех детенышей, нередко два раза в лето.
...Поселяется чаще в дуплах, но иногда и в беличьем гайне.
...Взрослой становится в возрасте одного года. Продолжительность жизни 6 – 8 лет.
...После сильного снегопада, если сучья сверху густо укрыты снегом, бегает по ним снизу. Ловко перебирается вниз спиной.
...Имеет на передних лапках особую дополнительную косточку, которая служит для полного растяжения перепонки. Длина этой косточки 35 миллиметров.
...Летательная перепонка летяги по-научному называется патагиальная складка.
...От человека убегает вверх и затаивается, сжавшись в комочек на горизонтальном сучке и накрывшись хвостиком. При появлении совы издает свистящую трель, бежит в глубину кроны и надолго затаивается у ствола ближайшего дерева.
...Чтобы достать тонкую веточку с почками или сережками, наклоняется или свешивается, далеко вытягивая цепкую переднюю лапку, крепко держась другими.
...Прибайкальская с удовольствием ест кедровые орешки и грибы, а наша их в рот не берет.
...Зимует в одиночку или компаниями. И тогда на маленькой площади можно найти до 15 уборных.
...В середине зимы не отходит от зимовочного дупла дальше 50 метров. Но с конца марта уходит до полукилометра.
...Устраивает свою уборную на расстоянии от одного до ста пятидесяти метров от дупла.
...При посадке на низ дерева часто не обращает внимания на близко стоящего человека, и тогда ее можно даже поймать на лету.
...Выходя вечером из дупла, почти не боится стоящих вблизи людей.
...При наличии естественных дупел очень редко поселяется в скворечниках и дуплянках. Но если дуплистые деревья вырублены, охотно поселяется в них, лишь бы не менять обжитое место.
...Самка с детьми все лето живет в дупле оседло. Самец живет недалеко, но дупла свои меняет. Молодые, покинув гнездо, начинают дневать в разных дуплах, тоже недалеко от гнезда.
...Занимает под гнездо дупло независимо от его высоты. Самые высокие гнезда я находил на высоте пятнадцати метров, самые низкие – всего в полуметре от земли.
...Иногда расширяет внутренность дупла, огрызая трухлявые стенки. Но чаще ничего в дупле не меняет.
...Занимая дупло, иногда выгоняет из него загнездившихся ранее птиц: синиц, горихвосток, мухоловку-пеструшку.
...Из дупла может быть выжита осами или шмелями.
...Сеголетка вместе с другими молодыми летягами к концу лета начинает подыскивать новое местожительство и осенью покидает участок, устраиваясь на зиму самостоятельно.
...Если ее потревожить в гнезде с малышами, нередко уносит их в другое дупло. Переносит в зубах, перелетая с дерева на дерево.
...Единственный наш зверек – из 322 видов других, – который умеет планировать.
...Имеет глаза в 2,5 раза больше беличьих, хотя сама она в полтора раза меньше белки.
...Летяга-мама не всегда внимательна к летяжатам. Поэтому в выводке иногда появляются очень слабые, отстающие в росте детеныши. Более сильные отталкивают их от сосков.
...Хоть и чисто ночной зверек, но изредка встречается и днем, причем во все месяцы года.
...Сразу после осенней линьки начинает оставлять у зимовочного дупла свои "пометки" – желтые зернышки. Появление их – верный признак, что летяга вылиняла и облюбовала зимовочное дупло. Происходит это к концу октября.
...Распознается по хвостику: хвостик жиденький, на кончике островатый – перволетка. Хвостик погуще и на конце закругленный второлетка. А если хвост пышный, на конце закругленный, да еще и фасонно откинут набок, – не меньше трех лет.
...Распознается и по цвету (летом). Тускло-серенькая – перволетка, оливковая – второлетка, темно-серая с рыжим налетом – не менее трех лет.
Разгадывал, разгадывал, а вокруг загадки! Как начал с "уборной", так "уборной" и кончил: что же она такое? Уборная или "справочное бюро"?
А почему летяги всегда поселяются недалеко от воды? Никто никогда не видел, чтобы летяги пили из речки. Даже из родника или лужи. Да и пьют ли они вообще? Может, летом обходятся дождинками и росой, а зимой – снегом? Никто не знает, никто не видел.
Не знаю, выходят ли летяги из дупел в дождливые ночи. В бурю, метель, гололед? Или когда кухта окутывает сучки и ветки, превращая их в пушистые заячьи лапки? Может, в такие вот дни летяги и пользуются своими запасами?
Да и все ли летяги устраивают запасы? В какое время и каждый ли год? Уж очень редко приходится их находить.
И почему все-таки летом уборные исчезают? И когда прилетают к ним летяги зимой?
Есть ли у летяг солонцы, как у многих других зверьков? Или в горьких осиновых листьях есть все нужные им соли? И как получается, что летяжата полтора месяца безвыходно отсиживаются в дупле, а в нем чисто и сухо? Выносит ли летяга "горшки", как это делают птицы, или поедает помет, как это делают барсуки и волчицы?
И зачем все-таки чешут летяжки подбородочки о сучки? И почему эти ночные зверьки вылезают из дупел днем? Погреться, позагорать, принять солнечные ванны? Где проложены их запаховые дорожки? Никто еще не наносил их на план.
Почему не бывает уборных под соснами и березами? В какое время выходят летяги из дупел и когда возвращаются в них? Забегают ли погреться в дупло посредине ночи? Почему, наконец, весной линяют втрое медленнее, чем осенью? Зимуют семьями или колониями? Ведь то находишь одну уборную, а то сразу дюжину.
