Текст книги "Мелочи сыска"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4

Где-то высоко по крышам, приближаясь с каждой секундой, пополз раскатистый гром – точно бомбардировщик, идущий в пике. От этого грохота замирало сердце и хотелось втянуть голову в плечи. Снаружи на стекла полетели дождевые капли. Тротуар перед кафе быстро покрывался мокрыми пятнами.

«Интересно, раньше любые человеческие выдумки непременно сравнивали с могучими силами природы, – подумал Гуров. – А теперь все наоборот. Вот и я, услышав гром, первым делом подумал про самолет. Значит ли это, что человек стал более могуч, чем Илья-пророк? Или у него просто прибавилось самомнения?»

– Что будем заказывать? – прозвучал у него над головой женский голос.

Гуров поднял голову. Перед ним стояла молодая официантка – неулыбчивая сероглазая девушка с гладко зачесанными русыми волосами.

– Чашечку кофе, пожалуйста, – сказал Гуров.

– И все? – спросила девушка с заметным разочарованием.

– И все, – твердо ответил Гуров.

Несмотря на все старания утереть нос просвещенной Европе, в сфере сервиса то и дело происходили досадные сбои, и у многих официантов чересчур скромный заказ до сих пор вызывал приступ презрительного изумления. Правда, сдвиги все же имелись. Гуров очень хорошо чувствовал, что сероглазой девушке хочется сейчас сказать: «Кофе дома пить надо!», но огромным усилием воли она подавляет в себе это желание. Гурову стало даже немного жаль бедняжку – подавленные желания плохо сказываются на здоровье.

Однако через минуту он уже забыл об этом – в кафе влетел мокрый, но жизнерадостный Крячко. Обшарив глазами зал, он нашел Гурова и устремился к нему.

– Ты пива уже заказал? – с надеждой спросил он, плюхаясь на стул.

– Пиво вечером пьют, – назидательно заметил Гуров. – После трудового дня. Могу заказать тебе кофе.

– Ты так говоришь, будто пиво и работа несовместимы, – проворчал Крячко. – А ведь это не так, и я в любой момент могу это доказать.

– Ты лучше рассказывай, что узнал по ограблениям квартир, – распорядился Гуров. – У нас мало времени. Мне тут совершенно случайно и по секрету сообщили, что в этом кафе у Эдуарда Петровича Гаврилова назначена встреча. Думаю, минут тридцать у нас в запасе есть, но не более. И еще неизвестно, чем закончится эта встреча. Честно говоря, этот блудный сын начинает меня раздражать. Я все утро пытался застать его – то дома, то в какой-то занюханной редакции, куда он обещал принести сенсационный материал, но так и не принес, то в ресторане, где, по слухам, его сиятельство имеют привычку обедать – однако именно сегодня он своим привычкам решил изменить… Вообще, из разговоров с соседями, барменами и редакторами выяснилось, что Эдуард Петрович типчик еще тот. Постоянной работы вроде бы не имеет, но жизнь ведет рассеянную и даже отчасти шикарную. Обедает в ресторанах, одевается в дорогих магазинах, пьет коньяки. Правда, иногда он пропадает, и тогда его по нескольку дней не бывает видно. Но потом все начинается сначала.

– Полагаешь, он занимается чем-то противозаконным? – с интересом спросил Крячко.

– Вероятно, – кивнул Гуров. – Более или менее. Вряд ли, конечно, он грабит соседей своего отца, но присмотреться к нему нужно обязательно.

– Как же мы к нему теперь присмотримся? – удивился Крячко. – Если мы его ни разу не видели?

– В редакции нашлась его фотография, – объяснил Гуров. – Довольно неплохая, хотя и старая. Однако теперь твоя очередь. Выкладывай, что узнал.

– Ну что? Сходных ограблений квартир было до сих пор три – первое на Варшавском шоссе. Там только что сдали большой многоквартирный дом. В апреле этого года. Половина жильцов еще не вселилась, и в то же время кто-то постоянно приходил, уходил, двери нараспашку – в общем, бедлам полный. Когда эта шайка грабанула квартиру, никто ничего толком не понял. Надо признать, момент они прочувствовали очень хорошо. Ну и, видимо, наводка у них была точная. Они обчистили банковского служащего, некоего Лихоимова – не самого крутого, но все равно навар получился приличный. Забрали больше ста тысяч «зелеными» и кучу первоклассной аппаратуры. Просто подогнали грузовик, для отвода глаз набитый всяким барахлом, и без суеты снесли все туда, пока хозяева сидели в дальней комнате под дулом пистолета. Они как раз накануне заселились, отпраздновали новоселье и чувствовали себя и без того скверно.

– Точно по наводке действовали, – заметил Гуров. – Не исключено, что наводчик вместе с хозяевами новоселье обмывал. Аппаратура потом не всплыла?

– Не всплыла, – вздохнул Крячко. – Да и вряд ли всплывет. Грамотно действовали – паспорта на аппаратуру тоже взяли. Поди докажи теперь… А вот насчет наводчика я с тобой не согласен. Знаешь, что я думаю? Скорее всего в том случае кто-то из грузчиков постарался. Для перевозки вещей нанимали людей из агентства – смекаешь? Кто-то из них вполне мог глаз положить на эту семейку. Правда, всех, кто участвовал в перевозке, допрашивали – на первый взгляд все чисто.

– Данные на этих людей… – начал Гуров.

– Я все выписал, – сразу отозвался Крячко. – На всякий случай. Теперь дальше. В мае группа совершила второе нападение. Подчеркиваю это слово, потому что здесь оно подходит особенно. На Красной Пресне обитает некий Вощилов – средней руки чиновник из Гомкомспорта. Как выяснилось, тоже любитель хранить дома кругленькие суммы. Откуда бы, интересно? Следствие этот вопрос не интересовал почему-то…

– Значит, и мы тоже интересоваться не будем, – отрезал Гуров. – Давай по делу!

– Есть по делу! – покорно сказал Крячко. – Значит, тут у бандитов получилась накладка. У Вощиловых были гости. Тогда налетчики, недолго думая, воспользовались квартирой напротив.

– Неужели? – встрепенулся Гуров.

– Именно, – подтвердил Крячко. – Не знаю, как уж бандиты догадались о гостях – видимо, в квартире было чересчур шумно, там справляли день рождения, – но они не рискнули нападать на большую компанию. Они просто позвонили в дверь напротив и под дулами пистолетов заставили хозяев их впустить. Там жила супружеская чета – оба художники. Люди не бедные, но в сравнении с чиновником достатка скорее скромного. Но что характерно, бандиты у них совсем ничего не взяли, хотя в доме были довольно ценные предметы искусства. Там был, например, этюд Левитана – чей-то подарок.

– Ясно, валяй дальше, – сказал Гуров.

– Так вот, ничего не взяли, – продолжал Крячко. – Еще и лекцию прочитали, на тему, что людей труда они не трогают. Хотя, строго говоря, людей они как раз тронули – обоих супругов приковали наручниками к трубам в ванной комнате, чтобы не мешали, а сами устроили наблюдательный пункт в прихожей. Терпеливо дождались, пока разгоряченные гости из квартиры напротив разойдутся, и ворвались туда. Представляешь, что чувствовал этот спортсмен? У тебя день рождения, ты размяк после хорошей водки, на дворе поздняя ночь, и тут врывается орда в черных масках! Конечно, этот тип сразу наложил в штаны.

– А что же та супружеская пара? – перебил его Гуров.

– Так и сидели на привязи, пока шла операция, – махнул рукой Крячко. – Один из бандитов за ними присматривал, а трое орудовали у соседа. Когда закончили, супругов освободили и даже пожелали творческих успехов. Те, однако, благодарностью не прониклись и сразу вызвали милицию. Но грабителей уже и след простыл. Видимо, они очень тщательно спланировали свой отход. Ну вот, потом некоторое время было тихо, а в начале августа ограбили квартиру бизнесмена Райкова в районе Кутузовского проспекта. Собственно, бизнесмен даже не москвич – он из Калуги, но средства ему позволяли держать здесь квартиру и неплохо обставленную, между прочим. Мебель, оргтехника… Основные дела у него были в Калуге, но в Москву он приезжал часто и жил здесь неделю или две, в зависимости от того, как шли дела. В тот раз он провернул удачную сделку и уже собирался уезжать. Приехал переночевать в свою квартиру – один, без подруги и без охраны, – тут-то его и накрыли наши друзья. Не обошлось и без привычных рассуждений о труде и неправедно нажитом богатстве. Богатства, правда, с собой у бизнесмена было не слишком много – всего тысяч двадцать «зелеными» – но после встречи с Робин Гудами совсем ничего не осталось.

– А потом был актер Белинков, – заключил Гуров. – Здесь наши благородные разбойники слегка отступили от своих «высоких» принципов – обчистили человека труда. Возможно, работа актера у них в эту категорию просто не попадает. А вернее всего, сыграла свою роль сумма – уж слишком лакомый кусочек и так плохо лежал, что просто грех было цепляться за какие-то принципы. Но факт остается фактом – в распоряжении следствия нет практически никаких улик. Ясно одно – это не обычные бандиты. Сплоченная дисциплинированная группа, связей в преступном мире не имеющая. Иначе о них давно бы кто-нибудь «стукнул». Но ведь полное молчание?

– Абсолютное, – подтвердил Крячко. – Ребята говорят, профессиональные воры тоже руками разводят. Никто ничего не знает. И, похоже, не врут. Новички действуют, но новички удачливые и талантливые.

– За такой талант поощрить бы их надо, – проворчал Гуров. – Каждому лет по восемь лесоповала… Но пока это на воде вилами писано. Искать надо.

– А ты обратил внимание, что ни в одном случае не применялись ни отмычки, ни фомки? – спросил Крячко. – Все, как мы и думали. Чистая работа – «сезам, откройся» называется. Ну, у нашего человека душа широкая – он всегда дверь откроет когда не надо…

– Я вот на что обратил внимание, – сказал Гуров. – Ограбления произошли в разных районах Москвы, пострадали представители разных слоев общества. И у меня складывается впечатление, что это достаточно случайные ограбления – в смысле выбора цели. Преступники вдруг получают откуда-то информацию, которая кажется им интересной, день-два изучают обстановку, а потом идут и берут добычу. Они не гонятся за запредельными суммами, а удовлетворяются тем, что подбрасывает судьба. По-моему, они именно по такой схеме действуют. Особое внимание уделяется не нападению – здесь все однотипно, – а скорее отступлению. Недаром все четыре раза им удавалось уходить незамеченными. Ну что ж, в порядке, организованности и самообладании им не откажешь.

– И к тому же они еще и «гуманисты», – заметил Крячко, с грустью наблюдая, как официантка ставит перед Гуровым чашку не слишком горячего кофе.

Гуров рассеянно поблагодарил и поднес чашку к губам. На лице его появилась гримаса разочарования.

– Я же говорил, – живо произнес Крячко. – Кофе гадость! Отрава. Тем более в таких местах. А пиво хранится в закупоренной стеклянной таре, где ему ничего не делается…

– Кто про что, а вшивый про баню, – спокойно заметил Гуров. – Я вот хочу сказать, что разыскать наших «гуманистов» будет очень непросто. Потому что нам неизвестны ни их информаторы, ни их связи, ни их планы. Вдруг завтра они решат, что с них хватит, и прекратят преступную деятельность?

– Не решат, – уверенно заявил Крячко. – Жадны очень-с. Сам говоришь, хватают, где попало. А далее и вообще во вкус войдут. У Белинкова-то они особенно хорошо разжились. Аппетит, он во время еды приходит… Потом профессионалами себя почувствуют, ошибки начнут допускать. Тут-то мы их и накроем!

– В общем, еще каких-то десять тысяч ведер, и золотой ключик у нас в кармане! – усмехнулся Гуров. – Но пока суть да дело, давай-ка понаблюдаем вон за тем серьезным мужчиной, который сейчас заходит в кафе, потому что, кажется, это и есть наш Эдуард Петрович. Вид у него, однако, далеко не дружелюбный. Подозреваю, что будет совсем непросто вступить с ним в контакт.

Здесь Гуров замолчал, потому что мужчина, на которого он незаметно указал Крячко, стремительно распахнув стеклянные двери, уже вошел в зал. Это был среднего роста и плотного телосложения человек, одетый в костюм стального цвета, на рукавах которого темнели пятна от дождевых капель. Несмотря на погоду, мужчина был в черных очках и выглядел немного зловеще. И его слегка обрюзгшее лицо с квадратной челюстью и пухловатыми губами казалось мрачным, как у человека, которого преследуют неудачи.

Быстро осмотрев зал, он тут же прошел к бару и сделал знак бармену. Этого мужчину, кажется, здесь уже хорошо знали.

– Ну что, это и в самом деле Гаврилов? – тихо спросил Крячко.

Гуров кивнул, не сводя глаз с человека у стойки.

– Похоже, он. На фотографию похож, во всяком случае, – сказал он. – Даже очки на месте, хотя сейчас-то они ему не нужны совершенно. Должно быть, Эдуард Петрович чувствует себя в обществе не слишком уютно, коли постоянно старается спрятаться. Да и пристрастие к горячительным напиткам тоже на это указывает.

Бармен поставил перед Гавриловым большую рюмку с темной жидкостью, которую тот мгновенно опрокинул в рот и тут же потребовал налить еще. Со второй рюмкой Гаврилов расправился еще быстрее и, видимо, на какое-то время удовлетворившись, закурил, не отходя от стойки. Он все делал нервно и быстро, словно куда-то опаздывал и каждая минута была у него на счету. При этом на самом деле он никуда не спешил. Это стало ясно после того, как, смяв недокуренную сигарету в пепельнице, Гаврилов направился к дальнему столику и засел там в полном одиночестве, не потрудившись даже подозвать официантку. Со стороны он был похож на спящего.

– С похмелюги, – авторитетно заключил Крячко. – Сейчас его чуть отпустило, и он ловит кайф. Не исключено, что теперь жрать захочет.

Крячко как в воду смотрел – минуты через две Гаврилов ожил, поднял голову и замахал рукой попавшейся в поле его зрения официантке. Ждать ему не пришлось – девушка немедленно направилась к нему и приняла заказ. Гаврилов опять закурил и, откинувшись на спинку стула, принялся рассматривать зал. На его физиономии появилось почти удовлетворенное выражение.

– Что я говорил? – победоносно произнес Крячко. – В психологии русского человека я, брат, не хуже Достоевского разбираюсь! Сейчас вот у него на душе такое блаженство, что для него весь мир как праздник. Сейчас ему любой вопрос можно задать – он ответит. Может, пора к нему за столик подсесть, Лева?

Гуров покачал головой.

– Я же объяснял – у него здесь с кем-то свидание. Вряд ли тайное, потому что даже соседи в курсе, но все равно мне хотелось бы сначала посмотреть, с кем он встретится. А на вопросы он мне все равно ответит – куда он денется? Вот если не ответит – мир для него точно потеряет праздничный колорит.

– Не пойму я, он что, всегда сообщает соседям, когда и куда идет на свидание? – спросил Крячко. – Не кажется ли это тебе немного странным?

– Не очень, – сказал Гуров. – Дело в том, что один из соседей – хороший приятель Гаврилова. Вот Гаврилов и сообщил, где можно его найти в случае острой необходимости. А острая необходимость – это, ясное дело, женщина. У Гаврилова, кроме всего прочего, какие-то сложные отношения с прекрасным полом. Вот и сегодня он ждал даму. Ждал-ждал, но не дождался…

– Значит, здесь у него свидание с мужчиной, – заключил Крячко. – Только самоубийца сообщил бы о своем местопребывании даме, если бы случилось обратное.

– А вдруг у Гаврилова склонность к самоубийству? – заметил Гуров. – Такие случаи бывают, особенно у лиц, злоупотребляющих алкоголем. Во всяком случае, скоро нам представится возможность это проверить.

– Если только ты ничего не перепутал, – проворчал Крячко. – Или сосед. Или сам Гаврилов. Такое бывает с теми, кто злоупотребляет. Вид мне его не нравится – какой-то малахольный.

– А мне кажется, что вид у него довольно решительный, – возразил Гуров. – Особенно был – в самом начале, когда Гаврилов вошел в кафе.

– Может, он уже выполнил все, что было намечено? – сказал Крячко. – Когда я захожу в кафе, поначалу у меня тоже решительный вид. Потом деньги кончаются, и…

Гуров сделал предостерегающий знак и едва заметно кивнул в сторону входа. Крячко немедленно замолчал и рассеянно обвел глазами зал. В кафе вошел новый посетитель. Это был довольно молодой человек в хорошем костюме, аккуратно постриженный и чисто выбритый, с ровными белыми зубами и самоуверенными манерами – типичный, почти рекламный образец удачливого бизнесмена. Он быстро прошелся взглядом по столикам, приметил забившегося в угол Гаврилова и деловитой походкой направился в его сторону.

Гаврилову как раз принесли обед, и он не сразу обратил внимание на молодого человека. Когда же тот вырос перед ним словно из-под земли, Эдуард Петрович пришел в состояние крайнего волнения. Он порывисто вскочил, опрокинув фужер и едва не уронив на пол откупоренную бутылку вина. Тут же подхватил ее на лету, принужденно засмеялся, протянул молодому человеку ладонь для рукопожатия, а когда тот сделал вид, что не заметил ее, покорно развел руками и выдвинул для гостя стул – и все это в каком-то горячечном, почти гротескном темпе. Оперативники наблюдали за ним с большим интересом – особенно Крячко, который радовался как мальчишка, просматривающий любимую кинокомедию.

Молодой же человек, кажется, испытывал совсем другие чувства. Он смотрел на Гаврилова с раздражением и явной досадой. Садиться на предложенный стул он не стал и с высоты своего роста что-то отрывисто сказал Гаврилову. Тот попытался возражать, широким жестом обводя стол, уставленный закусками – видимо, предлагал гостю присоединиться к трапезе. Но молодой человек был неумолим. Он выразительно постучал ногтем по циферблату наручных часов и нетерпеливо дернул подбородком.

Лицо Гаврилова выразило легкую растерянность. Он потоптался на месте, бросил тоскливый взгляд на спасенную бутылку, потом на молодого человека, наконец пожал плечами и пошел к выходу.

Здесь ему пришлось испытать еще несколько неловких мгновений, потому что бдительная официантка тут же преградила ему путь и потребовала расплатиться. Гаврилов попытался вступить с ней в полемику, вероятно, упирая на то, что обед совершенно им не тронут, но и этот номер у него не прошел. Сердито насупившись, Гаврилов достал из кармана бумажник и отсчитал деньги. Все это время молодой бизнесмен с равнодушным видом пялился на затянутую дождем панораму за окном.

Наконец они оба вышли из кафе. Едва стеклянная дверь закрылась за ними, оперативники сорвались с места и выбежали на улицу. Гаврилов садился в «БМВ» белого цвета, стоявший у противоположного тротуара. Движения его были, как обычно, торопливы – и не только в силу привычки: дождь на улице разошелся не на шутку. Оперативники сразу вымокли с головы до ног.

Не слишком опасаясь привлечь к себе внимание, они запрыгнули в «Пежо» Гурова и, выждав небольшую паузу, покатили вслед за белым «БМВ», который, судя по всему, направлялся куда-то в центр. В последнее время у «Пежо» капризничали «дворники», и поэтому лобовое стекло то и дело заливали потоки воды. Гуров чертыхался и притормаживал.

– Как на охоту, так и собак кормить! – ворчал он сквозь зубы. – Сколько раз собирался подъехать в автосервис, проверить «дворники» – вот и дождался!

– Не боись! Бог не выдаст – свинья не съест, – философски заметил Крячко. – Он вроде не особенно торопится. Наверное, не опасается слежки. Хотя, по логике вещей, дело тут вряд ли чистое. На миллион дело – не иначе! Видел, какую закуску наш Эдуард Петрович бросил на произвол судьбы? Обидно до слез!

– Тебе-то что за обида? – спросил Гуров. – Тебя за тот стол не приглашали.

– Мне в принципе обидно, – объяснил Крячко. – Ты вот говоришь, что у меня нет воображения, а я очень живо представляю себе, что сейчас господин Гаврилов должен чувствовать. Можно сказать, изо рта кусок вытащили!

– Ну, это ты преувеличиваешь, – заметил Гуров. – Но вообще любопытно. Я бы не сказал, что этот молодой человек сильно торопился. Цель его демарша, по-моему, другая была – унизить Гаврилова. Тебе не кажется?

– Мне не кажется. Так оно и есть, – сказал Крячко. – Унижать ближнего – это чисто человеческая черта. Вот тебе пример из животного мира. Попробуй, скажем, отобрать кость у собаки – это же табу! А здесь, пожалуйста, – на часы показал, нос задрал, и наш Эдуард Петрович побежал на задних лапках.

– Но Гаврилов сам виноват, – сказал Гуров. – Если у тебя деловая встреча, да еще с человеком, от которого зависишь, ограничься чашкой кофе – ну, рюмкой коньяка, если уж не терпится. Обед из трех блюд это был, конечно, перебор.

– Куда же они катят? – с большим интересом произнес Крячко. – На какую такую гадость хотят подбить нашего Эдуарда Петровича?

– Почему же непременно гадость? – сказал Гуров. – Приличные люди. Мне, например, личность этого аккуратного молодого человека совершенно незнакома – судя по всему, в розыске он не числится и криминального прошлого у него не имеется.

– Не беспокойся, он свое наверстает, – уверенно заявил Крячко.

Гуров с улыбкой покосился на него.

– Ты просто испытываешь неприязнь к аккуратным людям, – сказал он.

– Такую личную неприязнь испытываю, – признался Крячко. – Даже кушать порой не могу.

– Ну, сегодня ты на аппетит не можешь пожаловаться, – заметил Гуров. – Вон как за чужой пропавший обед переживал!

– Так это я чисто эстетически, – объяснил Крячко. – В принципе, гори он синим огнем…

Тут разговор их прервался, потому что «БМВ» свернул в переулок и остановился возле недавно отстроенного десятиэтажного здания с высокими зеркальными окнами. Похоже, здесь располагался какой-то новый офисный центр. Вдоль тротуара стояли несколько сверкающих иномарок, а на высоком крыльце под бетонным козырьком разговаривали какие-то солидные люди в строгих костюмах с изящными кожаными бюварами в руках.

Из «БМВ» появились Гаврилов и его молодой спутник. Они торопливо взбежали по ступеням и скрылись за тяжелыми дверями из светлого дерева. Однако в последний момент молодой человек, шедший позади Гаврилова, успел оглянуться и, как показалось Гурову, пристально уставился на его «Пежо». Гурову этот взгляд ужасно не понравился.

– Кажется, нас приметили, – негромко сказал он.

– Да мы вроде и не особенно прятались, – благодушно заметил Крячко. – А что – надо было?

– Жизнь покажет, – ответил Гуров. – Во всяком случае, этот молодой человек оказался не глупее нас, а это уже настораживает. Ты номер его машины запомнил?

– А як же! – хохотнул Крячко. – Лучше, чем свой день рождения. Ну что, пойдем внутрь? А то здесь посидим – тепло, сухо…

– Выбора нет, брат, – вздохнул Гуров. – Нам не свое тепло – нам Гаврилов тепленьким нужен. А где его еще брать тепленьким, как ни при этих странноватых обстоятельствах? Поэтому придется выходить под дождь, ничего не попишешь…

До дверей они тоже добирались вприпрыжку – трудно было сохранять солидность под холодными дождевыми струями. Люди на крыльце неодобрительно покосились на мятые джинсы Крячко, но посторонились, давая дорогу.

Сыщики проскочили в тугую дверь и оказались в обширном, отделанном мрамором вестибюле. Здесь было значительно многолюднее, чем на улице, – какие-то энергичные молодые люди с мобильниками, парочка холеных женщин с сигаретами в руках, несколько лотков с канцелярскими принадлежностями.

Гуров заметил столик в углу, за которым сидел строгий человек в очках, похожий на вахтера. За его спиной на стене висела схема-указатель с номерами этажей и названиями организаций. Гуров направился туда.

Но, едва он сделал несколько шагов, как перед ним словно из-под земли вырос крепкий, уверенный в себе человек в черном костюме с ничем не примечательным лицом, на котором выделялись разве что глаза, имевшие весьма странное выражение – они одновременно казались и внимательными и в то же время отсутствующими. Человек будто постоянно прислушивался к какому-то внутреннему голосу.

– Господа кого-то ищут? – спросил он негромко и сочувственно.

Гурову показалось, что человек это появился совсем не случайно. Но он сделал вид, будто ничего особенного не происходит, и дружелюбно ответил:

– Угадали, мы ищем тут одного знакомого. Буквально на секунду разминулись. А вы тут работаете? Мы представления не имеем, где его теперь искать.

– В самом деле? А как фамилия вашего знакомого? Возможно, я сумею вам помочь…

Гуров назвал фамилию. На лице незнакомца отразилось некоторое внутреннее напряжение. Однако он быстро справился с эмоциями и ровным голосом сказал:

– Боюсь, вам придется подождать немного. Но я сию минуту справлюсь. Будьте добры, присядьте пока на диванчик. Я быстро.

Его ласковый тон вовсе не убедил Гурова. Едва услужливый человек удалился быстрым шагом в один из боковых коридоров, Гуров выполнил свое первоначальное намерение и вступил в разговор с человеком в очках, сидевшим за столиком.

Тот действительно был здесь чем-то средним между вахтером и справочным бюро. Человеком он оказался толковым, особенно когда увидел красные «корочки», и на вопрос Гурова ответил с ходу:

– Говорите, двое? Только что зашли? Это вы, наверное, господина Звенигородского имеете в виду? Они вдвоем заходили только что. Больше никого и не было – вы с товарищем только. Это вам на первый этаж надо – шестнадцатая комната. Там у нас со вчерашнего дня фирма «Орион» помещается. Господин Звенигородский как раз оттуда. Вы удивляетесь, как это я быстро запомнил, если они только вчера тут появились? А ничего хитрого! У меня память фотографическая. Мне стоит один раз список увидеть или человека – и все, отпечаталось! До смерти теперь не сотрется, – похвастался он и добавил: – Да вот к вам сию минуту охранник из той же фирмы подходил, господин Федьков, – этого я тоже запомнил.

– Из той же фирмы? – насторожился Гуров. – Точно?

– Точнее не бывает, а он разве вам не сказал?

Гуров обернулся к Стасу и коротко кивнул головой:

– Бегом в шестнадцатую!