Текст книги "Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Да, хорошо.

Гуров вернул телефон Волкову и почесал задумчиво бровь. Голос уголовника не выглядел угрожающим и неадекватным. Видимо, он и в самом деле рассчитывает на что-то, требуя разговора именно с Гуровым. Все уголовники, которые прошли через руки Льва Ивановича, знали, что он никогда не опускается до подлости, даже в отношении преступников. Очень часто ему верили на слово. Те, кто не стрелял в него, конечно.

– Что-то там у него не очень просто, Пал Палыч, – заговорил наконец Гуров. – Видимо, он меня знает, раз просит помощи. Придется идти, если есть шанс закончить все это миром.

– Может, за вашей спиной…

– Ни в коем случае, – нахмурился Лев. – Я ему слово дал. Иду один, и без всяких фокусов. Думаю, смогу его убедить.

– А если не сможете?

– Тогда штурмуйте, но обязательно через окна.

– Почему через окна? Почему не через дверь? А если он закроется детьми, учительницей?

– Во-первых, дверь в одном конце класса, а он может находиться в противоположной его части. Это приличное расстояние, и у него будет возможность стрелять в бойцов или в детей. А окна там три, значит, он не успеет поразить столько целей и перекрыть такую большую зону. Если спецназ одновременно высадит все три и несколько человек запрыгнут на подоконники, то… А я не дам ему прикрыться детьми, это я обещаю. Единственный сигнал к атаке – разбитое оконное стекло. Стулом, вазой, неважно. Не раньше!

Гуров шел к школе и чувствовал, что на него из-за занавески смотрят. «Пусть смотрит, пусть видит, что я один», – думал Лев, даже куртку и пиджак снял, а потом приветственно помахал рукой в сторону окна и сделал указующий жест пальцем в сторону двери.

Торопиться не стоило. Время играло на спецназ. Он шел по коридору мимо бойцов с автоматами на изготовку, которые блокировали лестницу, ведущую на второй этаж, выход в спортивный зал и на улицу. Все грамотно, все по науке. Вот и дверь. На всякий случай Гуров встал сбоку и громко постучал несколько раз. Внутри упал стул, послышались приближающиеся неровные шаги. Человек или хромой, или ранен.

– Кто? – спросил теперь уже знакомый голос.

– Полковник Гуров. Открывай давай.

За дверью зашептались, чуть вскрикнул женский голос, потом внутри что-то стали делать с дверью, вытаскивать какой-то запор. Стукнуло дерево, и дверь чуть приоткрылась. Гуров увидел миловидную, но очень испуганную молодую женщину, которую держал за талию смуглый парень с мутными глазами. Он приставлял ей к шее пистолет и пятился назад.

– Ну-ну, – возмутился Гуров. – Прекрати это сейчас же! Не люблю!

Лицо уголовника показалось ему в самом деле знакомым, но сейчас важнее было другое. Гуров кивнул назад на дверь, чтобы тот отпустил женщину и лучше бы занялся опять запиранием двери на ножку стула. Когда парень отпустил учительницу, Лев взял ее за руку и участливо спросил:

– Как вы? Держитесь?

– Держусь, – одними губами прошептала женщина, и ее глаза мгновенно наполнились слезами. – Страшно очень.

– Сейчас все кончится. Не надо бояться, – уверенно заявил Гуров. – Как ребятишки? Тут накурено…

– Я просила его не курить, а он…

– Понятно, – кивнул Гуров и повернулся к подошедшему уголовнику: – Слушай, ты ненормальный? Ты чего куришь в помещении? Воздуха совсем нет, а ведь тут дети!

Сыщик машинально оценивал обстановку, состояние преступника, его реакции. Надо было вести себя очень уверенно, увереннее, чем он. И в то же время не перегибать палку. В конце концов, он просил о помощи, вот в таком ключе и придется строить отношения. Жалко учительницу, ей придется еще немного попереживать за себя и детишек, но тут уж ничего не поделаешь. Главное, свести к минимуму реальную опасность.

– Ничего, еще ни один не помер, – проворчал уголовник и махнул в сторону пистолетом.

– Дурак, открой окно, – не сдвинулся с места Гуров. – Там на горе уже шесть трупов, хочешь, чтобы на тебя навесили еще здоровье детей? Что же вы все такие бестолковые, а?

– Чтобы меня снайпер шлепнул? – начал злиться уголовник.

– Значит, так, парень. Можешь держать меня на мушке сколько тебе угодно, можешь прятаться за моей спиной и прикрываться мной. Я сейчас осторожно подойду и, не отодвигая занавесок, открою окно, чтобы сюда пошел свежий воздух. Согласен?

Не дожидаясь согласия, Гуров подошел к окну и высунул руку, нащупывая запор створки окна. Мысленно он просил, чтобы снаружи не нашлось идиота, который бы решил, что это преступник, и выстрелил. Идиотов не нашлось, а в комнате стало свежее. Гуров пододвинул стул к учительскому столу и сел. Уголовник, прихрамывая на раненую ногу, пододвинул второй стул и уселся напротив.

– Ну, – заговорил Лев, – назовись, герой.

– Вы помните меня, Лев Иванович? – угрюмо ответил уголовник. Гурову даже показалось, что тому стало неудобно перед полковником за такую вот встречу. – Я Саша Башмак, помните?

– Точно! Башмаков! Ты был чуть ли не последним моим клиентом перед уходом из МУРа.

– Вы сейчас не в МУРе? – насторожился Башмак.

– Я сейчас еще выше. Не переживай, полномочия у меня есть, – заверил Гуров. – Ну, выкладывай, Башмаков, во что ты вляпался.

– Вы сначала пообещайте, что поможете, – хмуро возразил Башмак. – У меня ситуация аховая. Я в самом деле готов сдохнуть, если мне не поможете.

– Да-а? – Гуров сделал вид, что удивился. – Ну ты загнул, Башмаков. Если все так серьезно, то чем же я могу тебе помочь? Ты знаешь, что я закон никогда не нарушал и не нарушу. Вашего брата как ловил, так и буду ловить. Дружбы между нами нет и не будет. На сделки я тоже никогда не шел. А вот помогать вам – помогал, когда видел в этом смысл и знал, что помощь приведет к благим результатам. Ладно, что тебе грозит и от кого?

– И от своих, и от ваших. В переплет я попал, Лев Иванович, хуже не придумаешь. Я знаю, что за преступления вы меня все равно упечете, хоть я вам мамой поклянусь, закон у вас на первом месте. Мне другое надо. Мне перед своими очиститься надо, чтобы в камере раньше времени не удавили. И перед вашими я лишнего брать на себя не хочу. Не при делах я. И мокрухи на мне нет.

– Интересно, – покачал головой Гуров. – Значит, между двух огней оказался. И кругом ты не виноват? Допустим. Врать тебе сейчас резона все равно нет.

– Я не вру.

– Верю. Ладно, рассказывай по порядку, что знаешь. Учти, если тела опознают, то и ваши делишки будут на поверхности. Что у вас там было? Стрелка, разборки? 90‑е вспомнили?

– Нет, сделка. Партию наркоты продавали. А «покупатели» в конце сделки вместо бабла волыны выхватили. Короче, всех, с кем я был, положили. Теперь кругом я – «сука», раз один из всех жив остался. Мне никто не поверит, что я не при делах.

– А как же ты жив остался?

– Не знаю. Я в машине был, когда все началось. Они мне так стекло изрешетили, наверное, решили, что мне там конец.

У Гурова зазвонил телефон, он предупреждающе поднял палец и достал аппарат. Звонил Волков. Выяснив, что у Льва Ивановича все нормально, что они беседуют, он поделился полученными сведениями. В частности, что убитые – люди уголовного авторитета по кличке Князь. За этой группировкой дел много самых разных, но работают чисто. Подобраться сложно. Своих людей у уголовного розыска в окружении у Князя до сих пор нет.

Гуров нажал отбой и убрал телефон. Надо было как-то использовать ситуацию с пользой для дела.

– Значит, поступим так, Башмаков, – наконец заговорил сыщик. – Ты уже достаточно засветился на разбитой машине в городе. И тебя патрульные видели на Воробьевых горах. Это объективно. Вот со школой ты глупо придумал. Теперь весь город, от рядового полицейского до мэрии, знает о захвате заложников. Ладно, давай попробуем и это использовать тебе в помощь. Значит, нет на тебе крови?

– Клянусь, Лев Иванович!

– Остается как-то исправить ситуацию с захватом заложников. Серьезная статья, но это и хорошо, твой Князь поверит, что ты не при делах с этой пальбой. Значит, так, ты сейчас сдаешься, я беру дело себе на контроль. Заниматься тобой будет МУР, но под моим присмотром. Посидишь в отдельной камере в СИЗО, пока я соображу, как распространить информацию о твоей невиновности и даже геройстве в той ситуации. Допустим, Князь узнает, что ты не предавал, но ему потребуются доказательства. И быстро. Иначе, пока он будет разбираться, тебя могут запросто грохнуть. Так что мы быстрее Князя должны выйти на этих «покупателей», чтобы подтвердить, что ты с ними не в сговоре.

– Я их не знаю, Лев Иванович! – чуть ли не взмолился Башмак. – Кувалда знал, Князь знает, а я кто, чтобы такой информацией располагать? Краем уха слышал, что пацаны терли. Вроде с Украины они. А на нас вышли по нашему же трафику через Грузию. Там с ними был один человек с Кавказа. Больше ничего не знаю.

– Ладно, пошли сдаваться, – велел Гуров и встал со стула, протянув руку к уголовнику за его пистолетом. – Времени у нас мало, а сделать надо много. Да и нога у тебя, я смотрю… В больницу тебя надо срочно, пока заражения крови не получил.

Башмак помедлил немного, глядя в стол перед собой, потом медленно переложил пистолет из руки в руку рукояткой вперед и протянул сыщику. Гуров взял оружие, сунул в задний карман брюк и попросил учительницу оставаться с детьми в классе до тех пор, пока за ними не придут. Опасности больше нет. Затем вывел Башмакова в коридор, подозвал двоих бойцов спецназа и велел осторожно сопроводить сдавшегося уголовника на улицу.

И только на следующий день в медсанчасти СИЗО Лев снова возобновил разговор с Башмаковым. Но теперь информации у него было намного больше. Он собрал все, что знал уголовный розыск о группировке Анзора по кличке Князь. Да и рассказ Башмакова в школьном классе свидетельствовал о том, что он знал все-таки немало.

Они проговорили около четырех часов. Начальник медсанчасти пытался пару раз вмешаться и запретить нарушение режима, но ему позвонил сам Орлов и сделал внушение. Больше Гурову не мешали. Более того, Башмакову сделали несколько уколов, чтобы поддержать его ослабленный организм и дать возможность закончить беседу с сыщиком.

Глава 8

Орлов слушал доклад внимательно. Гуров обстоятельно доказывал, что это не случайность, не подброшенная сфабрикованная информация, а закономерный результат, который начала давать разбросанная им «сеть». Косвенное подтверждение из различных источников тем сведениям, которые дал Башмаков, – лучшее доказательство.

– Хорошо, как вы его самого отмажете от мести уголовников? – спросил Орлов, показывая тем самым, что доводам Гурова он внял.

– Я через агентуру распространил информацию, – взял слово Крячко, – Башмак в жесткой «несознанке» и ищет контактов с волей. Завтра я ему позволю отослать «маляву» Князю.

– Тела опознали?

– Конечно. Все убитые – люди Князя. Следствие идет полным ходом, устанавливаются связи. Князю сейчас будет очень сложно выпутаться и доказать свою непричастность к той бойне и торговле наркотиками.

– Не боитесь, что Башмаков станет неудобным свидетелем для Князя? – с сомнением спросил Орлов. – Ему теперь выгоднее Башмака убрать.

– Князь не дурак, – засмеялся Гуров. – Мы потому и подобраться к нему не можем так долго, что он совсем не дурак. И он понимает, что обрубить концы ему никогда не поздно, а вот использовать Башмакова как ложный след, как ценного для следствия свидетеля, это важнее. И мы ему подбросим вместе с Башмаком вариант отмазки. Временно уберем из материалов следствия кое-какие доказательства знакомства Кувалды с Князем и начнем подавать Кувалду как самостоятельного главаря группировки. И Башмаков это будет активно доказывать, с ведома и одобрения самого Князя. Тогда ему ничего не грозит, а всех собак мы спустим на убитого Кувалду. До поры до времени, конечно. Все вернем на круги своя, когда возьмем доказательно Князя и крышующих его «полканов».

– Вы уверены насчет «полканов»?

– Да, – кивнул Гуров. – Информация получена перекрестным путем. И Башмаков подтверждает, что двое полковников из МВД вместе с Князем создали этот наркотрафик через Грузию. Картина получается следующей – правда, это пока лишь мои личные выводы: два полковника во время службы или командировок на Кавказ создали этот канал с помощью местных преступных группировок. В помощь им в Москве дали Князя со своей бригадой. У них, скорее всего, долевое участие, но эти полковники имеют большую долю, потому что они открыли его через границу. Не думаю, что поступают очень большие объемы. Много времени ушло на отработку канала, на расстановку людей, на пробные партии, а объемы они наращивают постепенно.

– Значит, Москву они еще не поделили, – заключил Орлов. – Не пускают их сюда с большими объемами. Не исключено, что срыв этой сделки произошел именно по этой причине. Местные наркодельцы решили Князя и его «крышу» просто подставить нам. И убрать, таким образом, конкурентов.

– Мы думали об этом, – признался Гуров. – И нам нужно, чтобы ты на своем уровне решил вопрос о взаимодействии и обмене информацией со смежниками из наркоконтроля.

– Хорошо, решу. Вполне допускаю, что у них уже есть сведения о начинающейся войне или назревающем сговоре. Дальше!

– А дальше – самое интересное, – с удовольствием потер руки Крячко. – По мнению Башмака, сделка была чуть ли не на пол-лимона «зеленых». Это большая потеря! Мы считаем, что кто-то из «крышующих» канал полковников пойдет объясняться, станет выходить на канал «покупателей». Вот тут мы его и засечем!

– У вас есть точные сведения относительно «покупателей»? – вскинул брови генерал.

– Точных нет, но предполагать кое-кого в участии мы можем, – пожал плечами Гуров. – Тут шанс пятьдесят на пятьдесят, что мы не ошибаемся и подозреваем тех, кого и следует. У нас есть другой вариант. Мы убедили следователя Лапину, которая ведет дело об убийстве полковника Шамина и объединила в него другие эпизоды, не показывать Загладину интереса к нему как к подозреваемому. Он временно отстранен от службы до окончания следствия, но даже не находится под домашним арестом. Нам кажется, он уверен, что его не подозревают в убийстве Еременко. И если Загладин в самом деле замешан, один или с покойным Еременко, в каких-то криминальных делах, они вполне вдвоем могут тянуть на тех самых «полканов», «крышующих» криминальный бизнес. По крайней мере, у нас уже есть наметки сведений, что в Чечне Загладин имел контакты с людьми, связанными с наркотиками. Эту информацию мы пока придержим.

– Хорошо, вы полагаете, что Загладин войдет в контакт с кем-то из «покупателей», и вы получите доказательства его преступной деятельности? Косвенное доказательство. Вам придется его долго и осторожно разрабатывать, а как это повлияет на дело об убийстве Шамина, Еременко? Кто, по-вашему, все-таки застрелил Еременко?

Гуров посмотрел на Орлова, переглянулся с улыбающимся Крячко и заявил:

– Убил, видимо, Рубич. Не спрашивай зачем. Формально он мог знать, что приказ о приостановке операции по захвату или уничтожению Евлоева передал Еременко. Но Еременко не командовал операцией, он чисто технически передал чужой приказ. Винить его глупо, убивать тоже. Но в кабинете, где был застрелен Еременко, нашли тряпку, которой с пистолета Загладина были стерты отпечатки пальцев стрелявшего. Или убийца держал пистолет через эту тряпку, чтобы не оставить отпечатков. На ней в лаборатории выделили потожировые следы другого человека. Не Загладина.

– И еще, – добавил Крячко. – Башмак обещал нам назвать одного из «покупателей», когда мы организуем «маляву» от него Князю. И ответ. Он заявил, что одного знает по посредническим переговорам до начала сделки. Башмак тогда был свидетелем переговоров.

– Готовьте задание для «наружки», – согласился Орлов. – Хорошо, что с этим подразделением у нас секретность всегда была наилучшей, а то скандала нам бы не миновать. Еще бы! В недрах центрального аппарата МВД, и…

Гуров руководил операцией сам. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы можно было ошибиться, упустить, принять неправильное решение. Если операция сорвется, если она не даст желаемого результата, то не Гуров и Крячко, а старый друг и начальник генерал Орлов получит такую взбучку от министра, что… Думать об этом не хотелось. Сейчас ошибиться – означало подставить Орлова, который разрешил без согласования с вышестоящим начальством разработку старших офицеров центрального аппарата МВД. Потом, если все получится и появятся доказательства виновности Загладина, то Орлова пожурят, укажут на недопустимость, и только, а пока…

Наружное наблюдение установило, что Загладин покинул свою квартиру и на такси отправился в сторону центра Москвы. Несколько групп бойцов спецназа, переодетых в гражданскую одежду, последовали в том же направлении, не зная еще лица, которое им предстоит брать в очень неблагоприятных условиях.

Хорошо, когда начальник твой друг, думал Гуров, и хорошо, что он тебе верит как самому себе. Сегодня в операции участвовали еще и бойцы 604‑го Центра специального назначения Внутренних войск МВД. Гуров помнил, как создавали это подразделение в 2008 году, расформировав «Русь» и «Витязь». Идея была не нова, важно было, что в среде МВД до сих пор не было такого универсального и сильного подразделения. Такого, как, например, Центр специального назначения ФСБ.

Гуров помнил, что тогда в состав Центра вошли даже такие новые подразделения, как взвод парапланеристов, подразделение специальных технических мероприятий, с применением дистанционно пилотируемых летательных аппаратов, водолазное подразделение. Получилась серьезная и относительно универсальная структура, которая могла браться за очень серьезные задачи и выполнять их на высоком профессиональном уровне.

Загладин уже шел в сторону Красной площади по Охотному Ряду.

– Охотник, я – Первый, – передал Гуров. – Ваш район – от здания Государственной думы до Красной площади.

– Понял, Первый.

Сейчас по другому каналу связи пошла информация о перемещении групп спецназа в указанном направлении. Оставалось только догадываться, в каком виде работали бойцы. Наверное, там были и таксисты, и какие-нибудь монтеры, водопроводчики, геодезисты с треногами, просто прохожие или по-деловому спешащие люди. Видимо, где-то по району операции курсировал один или два микроавтобуса с вооруженными и в полной экипировке бойцами, на случай, если понадобится штурм здания или возникнет иная непредвиденная ситуация.

Этого всего Гуров не знал, но был уверен, что группы захвата в течение нескольких минут приблизятся к нужному объекту на расстояние броска. Осталось только передать им приметы, фотографии. Современная техника все это позволяет сделать мгновенно, это вам не семидесятые, не отпечатанные в лаборатории снимки.

– Объект подходит к Историческому музею, – доложили по рации. – В музей не пошел, на Красную площадь тоже. Вернулся… свернул направо. Первый, он вошел в Музей войны 1812 года.

– Понял, – ответил Гуров. – Ведите дальше. Обязательно у входа оставьте наблюдение, располагающее фотографиями, которые я вам передал.

Гуров представил, как у входа в музей сейчас появится какой-нибудь дворник дядя Вася с тележкой и примется подметать. А может, двое рабочих станут чинить каменную ступеньку. Но в любом случае у наблюдателей есть прибор, связанный с компьютером. Он фиксирует лица и автоматически сравнивает с портретной базой данных, введенной заранее. Так что и оперативники будут наблюдать за теми, кто войдет в музей, и объектив камеры.

– Есть совпадение, – вдруг прозвучал в эфире голос и тут же поправился: – Первый, есть совпадение. По вашим данным – фото 12. Парфен, он же Парфенов Сергей Владиславович.

– Понял. Всем внимание!

Гуров протянул микрофон Крячко и привычно поправил кобуру под мышкой.

– Давай команду «охотничкам», Стас, только не забудь им фото Загладина переслать вместе с фото Парфена. Это нам подарок судьбы!

– За Парфена нам многое простят, – засмеялся Крячко. – И Орлову тоже…

– Давай, Стас, торопись, – махнул рукой Гуров и выскочил из микроавтобуса, остановившегося недалеко от Исторического музея.

«Это не везение, – думал Гуров, – это закономерность, мы знали, кого примерно искать. Парфена включили в список не потому, что он в федеральном розыске, не потому, что он имел отношение к торговле наркотиками. Мы знали, что Парфен давно лелеет мечту вытеснить всех со столичного рынка, к тому же он никогда не играл честно».

Что сейчас? Гуров уже подходил к красному зданию музея, обыденно оглядываясь по сторонам. Что он задумал, почему Парфен? Судя по особой дерзости нападения, это попытка столкнуть лбами две бригады. Такие побоища не прощают, такие суммы тоже. Сейчас Парфен скажет Загладину, что он на его стороне, что знает тех, кто посягнул на криминальные законы.

Хотя можно биться об заклад, что именно Парфен и спровоцировал кого-то на конфликт. Теперь он останется в стороне, а потом? Если договорятся, то Парфен сожрет пару мелких бригад, подбросит пару трупов и пару улик, на очередной сходке кого-то понизят в ранге, а может, и убьют. В результате за такую услугу по расчистке рынка Загладин и Парфен объединятся. И Башмак говорил об украинском канале. А Парфен родом из Одессы, он первый срок получил там, а потом перебрался в Москву.

Гуров остановился, вытащил телефон и приложил к уху. Это был не телефон, а радиостанция, которая транслировала переговоры Первого с «охотниками». Первым сейчас был Крячко. Группа захвата пошла в музей. Гуров улыбался, делал вид, что с кем-то разговаривает по телефону, а сам неторопливо входил в вестибюль музея. Молодцы! Полицейский пост у входа перекрыл дверь, чтобы никто не мог войти. Гуров этого ждал, поэтому повернул налево и вошел через вторую дверь, где был выход. К нему тут же кинулись двое в гражданском.

Загладина и Парфена взяли на втором этаже. Взяла «экскурсия». Молодая симпатичная экскурсовод интересно рассказывала об экспозиции музея, а четверо мужчин и шестеро женщин изображали иностранцев. Еще одна женщина в строгих очках старательно переводила на немецкий язык рассказ гида. «Немцы» вежливо кивали и с интересом озирались по сторонам.

Запись беседы Загладина и Парфена (и видео, и аудио) вели в течение пятнадцати минут. Потом, как бы случайно, в результате перемещения по залу двое мужчин оказались посреди «немецкой» группы экскурсантов. Цепкие профессиональные захваты обездвижили обоих. Умелые руки незаметно прошлись по телам задержанных, не найдя, впрочем, оружия. Щелкнули наручники, на руки, чтобы скрыть железные браслеты, накинули куртки, и обоих тихо вывели из зала. Никто из других посетителей музея даже не понял, что тут произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Лев Иванович, – прозвучал в трубке голос Крячко, – мы тут еще двоих взяли. На улице. Башмак их опознал, эти двое были на Воробьевых горах в момент нападения, а один участвовал в предварительных переговорах о партии наркотиков.

Ну вот и все, подумал Гуров, идя следом за спецназовцами, которые вели в подвал Парфена. Его надо колоть сразу и здесь. А Загладину лучше дать время. Он должен осознать, что его дела труба, и захотеть начать выкручиваться и все валить на Еременко. Это была удачная мысль – взять с собой Башмакова. Не мог на встречу с Загладиным прийти один человек, его обязательно должны были страховать.

Подбежавший подполковник Волков пошел рядом, тяжело дыша и откашливаясь.

– Надо курить бросать, Лев Иванович, – усмехнулся он. – Форму теряю.

– Как ты считаешь, Пал Палыч, – задумчиво спросил Гуров, – почему Загладин в его положении, когда он формально мог еще числиться в ряду подозреваемых, поехал на эту встречу, как сопливый урка, не знающий жизни? Неужели он даже не подумал, что может быть у нас под наблюдением?

– Я думаю так, Лев Иванович, Загладин никогда в полиции не служил, но всегда служил в штабах внутренних войск. Не знает он наших методов, хотя мог подозревать что-то в этом роде. А пошел на встречу, потому что понадеялся, что сможет заметить слежку, если таковая будет. Самомнение подвело. И не пойти он не мог. Риск был, но риск потери такого количества денег еще страшнее. Надо было срочно разбираться, тут уж не до сантиментов. Когда ты организовал такое большое предприятие, когда на тебя завязаны поставщики и покупатели на огромные суммы, то рисковать надо, хочешь или не хочешь.

– Н-да! – согласился Гуров, который спросил только для того, чтобы проверить правильность своих мыслей. – Прав ты, Пал Палыч. Как-то так и я думал. Да и кто, кроме него, мог разрулить ситуацию? Анзор, видимо, под ним ходил, он только бойцами руководил, а все договоренности по поставкам были Загладина, «крыша» его же. Все, дуй к себе в МУР, Крячко, если что, поможет тебе отбиться. Все-таки он мог успеть предупредить кого-то из руководства МВД, и теперь попытаются, не зная сути, его вытащить. А может, еще кто-то повыше замешан. Ты посади его одного и молчи. Разговаривать со всеми будет Станислав Васильевич.

Парфен сидел, развалившись на стуле, насколько это было возможно. Все-таки стул – не кресло, на нем особенно не развалишься, если только не хочешь выглядеть комично. Парфен выглядел комично, особенно, если знать, сколько против него имеется улик, о которых он пока не знает. Хотя он всегда был позером и немного клоуном, всегда любил работать на публику. Однажды, между прочим, он так лихо сыграл свою роль, что сердобольные женщины на улице отбили его от наряда полиции. И когда его сажали в прошлый раз, Парфен устроил впечатляющее представление, даже кто-то из свидетелей прослезился. Хорошо еще, что у судьи с нервами все оказалось в полном порядке.

Гуров пододвинул стул и уселся напротив Парфена. Помещение, которое выделили временно полицейским руководители музея, было пустым. Тут недавно сделали ремонт и еще не успели занести мебель. На незнакомца Парфен смотрел с настороженностью и явно что-то прикидывал в голове.

– Ну, здравствуй, Парфен, – сказал Гуров.

– Здорово, начальник. А что за дела?

Гуров понял, что Парфен обеспокоен. Насколько сыщик знал этого типа по описаниям, характеристикам и психологическим портретам, заставить его общаться на нужную тему было довольно сложно, особенно неопытному человеку. А сейчас он сам заводил разговор на нужную Гурову тему.

– Странные ты вопросы задаешь, Парфен, – усмехнулся Лев. – Ты забыл, что находишься во всесоюзном розыске? Или скажешь, что не знал об этом?

– Я в розыске? – вяло попытался возразить уголовник, но тут же замолчал.

– Ты, ты, – заверил Гуров. – И давай поговорим пока без протокола. Моя фамилия Гуров, звание мое – полковник полиции, работаю я в Главном управлении уголовного розыска МВД России. Понимаешь теперь, что меня карманные кражи на маршруте пятого автобуса и вчерашняя кража двух бутылок молока из продовольственного магазина не интересуют?

– Какой пятый маршрут, какое молоко? – нахмурился Парфен. – Ты, начальник, чего лепишь…

Он хотел демонстративно отвернуться и сесть на стуле боком к допрашивающему его полковнику, но сделать этого не успел – во время взмаха его рука вдруг попала в стальные тиски пальцев незнакомого полковника. Гуров дернул руку уголовника на себя и чуть вывернул вверх, отчего Парфен выгнулся дугой и скорчился от боли.

– Э-э! Хорош, ты че! Больно же… – вытаращив глаза, стал тереть он освобожденную руку.

– Это я тебя просто в чувство привел, – пояснил Гуров. – Не люблю, когда мне хамят. Повторить тебе, кто я такой и почему меня всякая мелочь не интересует?

– Да понял я, понял. И вспомнил. Ты мне в последний раз срок нарисовал.

– Не я, а судья. Я тебя только вычислил, улики нашел. Ну, если вспомнил, то хорошо. Теперь давай поговорим. За те дела, из-за которых тебя в розыск объявили, ты ответишь перед судом. Это не мое дело. А вот по тем, что меня интересуют, ты попал крепко, Парфен. Шесть трупов на Воробьевых горах, международная торговля наркотиками – это потянет лет на двадцать, если не больше. Если ты забыл, то Украина и Россия – это теперь два разных государства.

– Слышь, командир, – заговорил уже без обычной своей улыбочки Парфен, – это все базар, порожняк. Такие вещи доказывают.

– Думай головой. – Гуров стал загибать пальцы: – Во-первых, ты сидишь здесь. Это значит, что ты уже на волю не выйдешь, потому что тем, кто в бегах, обычно сразу применяют меру пресечения – содержание под стражей. Это для тебя значит еще и то, что ты не сможешь влиять на ход следствия. Уж об этом я побеспокоюсь. Во-вторых, двое твоих парней, что страховали тебя на улице у входа в музей, тоже задержаны. Один участвовал в нападении на ваших партнеров по наркобизнесу на Воробьевых горах, второй – участник транзита наркотиков из России в Украину.

– Да ладно!

– Эти идиоты оставили в живых одного парня из команды Кувалды. Этот парень был в машине, в средней из тех трех, на которых они приехали на встречу с твоими ребятами. Он всех видел в лицо. Парень этот с опытом отсидок, с законами блатного мира знаком. Поэтому, учтя, что твои действия, Парфен, расцениваются как беспредел, он может вполне нормально и без осуждения со стороны воровских авторитетов сдать и тебя, и всех, с кем договаривались о продаже наркотиков. То есть он уже заговорил, в результате чего ты тут и сидишь. Дальше, для нас не секрет, что бизнес ваш в Москве сначала организовали, а потом «крышевали» два полковника из МВД. Загладина мы взяли, нам нужен второй.

Парфен молчал, шевеля губами, как будто тихо матерился про себя. Смотрел он при этом в окно, и один из оперативников, поняв это по-своему, сместился так, чтобы оказаться между задержанным и оконным проемом. Наконец Парфен прервал свои размышления и заговорил:

– Значит, так, полковник. Твоя взяла, и деваться мне некуда. Зоной меня пугать не надо, она мне дом родной, а вот разборки мне не нужны. Давай так поступим…

– Если ты мне, Парфен, хочешь предложить заключение какой-то сделки, в результате чего я должен буду нарушить закон, то я сразу говорю «нет», – объявил Гуров.

– Да ладно тебе, – вздохнул уголовник. – Ты мне свою фамилию назвал, я тебя знаю, с тобой такие дела делать бесполезно. А предлагаю я вот что. Ты меня перед нашими отмазываешь, я тебе помогаю по твоим делам. Мне много не надо, помоги доказать, что Кувалда со своими псами хотел моих парней на Воробьевых положить. Мои поэтому стрелять и начали, чтобы упредить.

– Это точно?

– Полковник, мне недосуг лишние годы в зоне проводить. Я дело говорю. Ты просто когда разгребать наши дела начнешь, не упусти этот момент. А я тебе под протокол надиктую все «под ноль»: откуда я знал, что Кувалда получил приказ моих ребят там положить, как он должен был поделить все наше бабло между своими «быками», как эти «полканы», извини, полковники, хотели поделить Москву по-новому. Это не треп, зуб даю.