Текст книги "Убийство на бис (сборник)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Одним словом, я вам сказал, что видел, а вы уже сами решайте, что с этим делать! – резко резюмировал Эдик, допил свой сок и отодвинул стул. – Добавить мне нечего, я хочу домой.

Носков-старший поморщился и посмотрел на Гурова так, словно хотел сказать, мол, не сердитесь на сына. Он ведь и правда перенес стресс, давайте снисходительно отнесемся к его капризам.

Гуров спокойно поблагодарил Эдика, после чего поднялся и сказал:

– Я тоже не стану задерживаться. Информацию твою, Эдуард, мы, разумеется, проверим самым тщательным образом.

Эдик кивнул, а потом неожиданно с пафосом в голосе сказал:

– А если не проверите, то я сам это сделаю! Я лично найду того негодяя, который убил мою мать!

– Так, ладно, герой! – прикрикнул на него Носков-старший, которому тоже порядком надоело детсадовское поведение сына. – Давай шагай в машину. Я отвезу тебя домой, и чтобы никаких глупостей! Или лучше поехали со мной, а то ты Вике уже все нервы вымотал!

Эдик набычился и пошел за отцом, бормоча себе под нос что-то не слишком любезное. На улицу они вышли втроем и зашагали к автостоянке по дорожке, выложенной кирпичиками. Отец шел справа от сына, Гуров держался слева и чуть впереди. Неожиданно полковник обратил внимание на малюсенькую яркую точку, которая мелькнула перед его глазами и тут же исчезла.

Интуиция опытного сыщика не позволила ему пропустить эту мелкую деталь. Гуров мгновенно охватил взглядом пространство. Неожиданно в этом ему помог Анатолий Петрович, который шел рядом с сыном и что-то наставительно ему выговаривал.

– Подожди, что это у тебя такое? Майонезом измазался, что ли? – ворчливо спросил он, протягивая руку к груди Эдика.

Гуров увидел, что блестящая точка переместилась туда же, и среагировал моментально. Он с силой отбросив руку Анатолия Петровича, заодно оттолкнул подальше его самого, всем корпусом навалился на Эдика, уронил парня на землю и закрыл собой.

– Лежать, не двигаться! – заорал сыщик. – Голову руками закрыть!

Полковник чуть повернул лицо в сторону. Яркая точечка немного попрыгала по дорожке, не нашла своей цели и исчезла.

– Лежать, не подниматься! – продолжал командовать Гуров. – Не шевелиться вообще!

Он видел, как Анатолий Петрович, ошалевший от происходящего, с перепуганными глазами лежал неподалеку, неуклюже скрючившись на земле и послушно прикрывая голову руками. Эдик копошился где-то под сыщиком. Он ничего не понимал и пытался выбраться из-под Гурова, но полковник тяжело давил на него, не давая пошевелиться.

– Пустите! – послышался глуховатый голос Эдика. – С ума, что ли, сошли?

Однако полковник Гуров был в своем уме. Он выждал еще не менее трех минут, а потом осторожно поднялся, коленом придерживая Эдика.

Носков-старший отважился повернуть к нему голову и спросить:

– Что происходит, Лев Иванович?

– Лежите и не двигайтесь! – бросил ему Гуров, а сам короткими перебежками бросился обратно в кафе.

Заметив охранника, он на ходу выхватил свое удостоверение, сунул тому под нос и крикнул:

– Там на улице двое ваших клиентов! Не отходить от них ни на шаг!

– А в чем дело? – недоуменно спросил охранник.

– Покушение, – на бегу бросил Гуров. – Быстрее!

Он бежал по дорожке от кафе и видел, как охранник вышел из дверей заведения и направился к Носковым, по-прежнему лежавшим на земле. Теперь они находились хоть под какой-то защитой.

Гуров немного успокоился, осмотрелся вокруг и сориентировался. Через дорогу от кафе, прямо напротив, находилось высокое здание, на первом этаже которого располагался супермаркет. Едва дождавшись зеленого сигнала светофора, сыщик быстро пересек дорогу и бросился к нему, вздернув голову.

С фасадной стороны здания делать было нечего. Гуров обежал его и попал во двор. Здесь находился запасной выход. Сыщик бросился к нему и обнаружил, что дверь заперта на замок. Снова подняв голову, он увидел, что к крыше тянется пожарная лестница.

Недолго думая, Гуров начал взбираться по ней. На все это у полковника ушло меньше минуты. Благо здание имело всего четыре этажа.

Он не слишком рассчитывал на то, что застанет здесь кого-то или что-то. Так оно и получилось. Когда полковник взобрался на крышу, там было пусто. Никаких следов того, что здесь недавно кто-то побывал. Лишь сор, сбитый в одном месте в кучу, говорил, что его совсем недавно тронули ботинками.

Полковник подавил вздох и начал спускаться. Теперь ему была ясна хотя бы техническая сторона этого инцидента. Все остальное пока что было покрыто туманом.

Он перешел дорогу и вернулся к кафе «Арго». На дорожке уже никого не было. Гуров вошел внутрь. Отец и сын сидели за столиком. Охранник топтался рядом, держа в руках оружие, а над Носковыми хлопотали девушки-официантки. Одна из них прикладывала лед к распухшему носу Эдика, другая обрабатывала водкой ссадины на лице и руках Анатолия Петровича. Эдик постоянно морщился и вскрикивал, его отец вел себя куда более сдержанно.

Едва увидев Гурова, Эдик завопил:

– Это что за шутки такие? Вы мне нос сломали!

Гуров молча подошел к нему, мягко отодвинул девушку в сторону и потрогал нос парня.

– Ничего страшного, – резюмировал он. – Это тебе с перепугу показалось. Цел твой нос. Скоро заживет.

– Да вы что вообще творите-то? – продолжал разоряться Эдик.

Анатолий Петрович ничего не говорил, но в его взгляде откровенно повис вопрос.

Гуров опустился на стул рядом с ним и спокойно сказал:

– Вы видели точечку, сверкающую на груди сына?

– Да. Я подумал, что это он чем-то заляпался…

– Так вот, это был след от лазерного прицела винтовки, – так же невозмутимо пояснил Гуров. – Таким обычно пользуются киллеры.

У обоих Носковых округлились глаза. Они испуганно переглянулись.

– К-как это? – заикаясь, спросил Эдик. – Какие киллеры?

– Обыкновенные. Один из таких вот убийц несколько минут назад прятался вон на той крыше. – Гуров показал туда, где недавно побывал.

Носковы смотрели то друг на друга, то на полковника, не в силах что-либо понять.

– Это что же? – первым обрел дар речи Анатолий Петрович. – В нас стрелял киллер?

– Не успел. Хорошо, что я тоже заметил эту точку на груди Эдика.

– Так он что?.. – голос Носкова сел. – Хотел убить моего сына?

– По всей видимости, да. Извините, но подробного объяснения этому инциденту у меня нет. Я знаю столько же, сколько и вы. Единственное, что могу сказать определенно, – вам нужно соблюдать осторожность. Вы можете воспользоваться услугами охранного агентства, чтобы вас доставили домой?

– А вы не отвезете нас? – растерянно спросил Анатолий Петрович.

– Увы, у меня другая работа. И вот еще что. Не отправляйте Эдика в дом матери и вообще не оставляйте его одного. Вам сейчас нужно находиться рядом с ним. На улице желательно не показываться, к окнам не подходить. Охрану оставить дома, организовать круглосуточное дежурство. Средства на это у вас есть?

– Да уж найдутся, – проговорил озадаченный Носков-старший, а его сын громко возмутился:

– Черт знает что происходит!

– Завтра нам обязательно нужно будет встретиться с вами и все обсудить, – сказал Гуров. – Кстати, когда состоятся похороны Анны?

– Через пять дней.

– Захоронение на каком кладбище?

– Не захоронение, – поправил его Носков. – Кремация.

– Это чье решение? – поднял брови Гуров.

– Анна так хотела и отдала соответствующее распоряжение. Она почему-то всегда испытывала чувство брезгливости, когда речь заходила о покойниках. Не раз говорила, как ей отвратительна мысль о том, что ее тело станет гнить в земле и его будут поедать черви.

– Что ж, у каждого свои предпочтения, – пробормотал Гуров. – На вашем месте я не стал бы присутствовать на похоронах, учитывая сегодняшние обстоятельства.

– Но это мать моего сына! – запротестовал Носков-старший.

– Решать вам. – Гуров поднялся. – Вызывайте охрану, а мне надо ехать.

Когда Гуров вернулся в управление и прошел в свой кабинет, часы показывали без четверти десять вечера. Собственно, работу здесь на сегодня можно быть считать законченной – все допросы завтра, действия тоже. Однако полковнику необходимо было подумать, чтобы правильно провести их. Полученная информация требовала анализа.

Хорошо бы получить какие-то дополнительные факты. Крячко почему-то не звонил, и это было странно. Гуров решил, что через несколько минут позвонит ему сам, и прикрыл глаза.

«Итак, что мы имеем на сегодняшний момент? – рассуждал сыщик. – Во-первых, странное поведение Виктории Павловны Рудаковой. Что за ним стоит? Что-то важное для расследования или чисто личное, не имеющее никакого отношения к смерти Анны Кристаллер? Я очень рассчитываю, что Крячко поможет хоть как-то пролить свет на эту линию. Важны расхождения в показаниях этой дамы и Лейбмана.

Во-вторых, Эдик Носков. Он дал показания против Федора Полонского, и тут же произошло покушение на жизнь парня. Это событие по степени важности полностью заслоняет собой весь наш предыдущий разговор.

Хотя покушение произошло сразу после моей беседы с Носковыми. То есть киллер знал, что отец и сын направляются в кафе? Тогда действительно получается, что он очень близок этой семье, не только Анне Кристаллер, но и остальным ее членам. Или им руководит такой человек. – Гуров перебрал в голове целый ряд фамилий: – Рудакова, Лейбман, Тедески. Кто еще?

Пожалуй, Лейбман и Рудакова ближе всех, – прикинул сыщик. – Пусть не к Носкову-старшему, но хотя бы к Эдику и его покойной матери. Не установить ли слежку за достопочтимым Львом Хаимовичем?

Но личность киллера?.. Если Лейбман – организатор преступления, то он должен иметь человека, который с блеском выполнил его задумку, на банкете сыграл роль Василия Завадского. Это означает, что проверку гостей-спортсменов на умение стрелять можно отменять.

Личность киллера вычислена. Это тот человек, который пришел на банкет под видом Завадского. Но кто он? Наемник, сделавший свое дело и скрывшийся? Таких гениев можно найти далеко не всегда. Единственная зацепка – ствол, так до сих пор и не найденный. Остается надежда на то, что киллеру все же удалось его забрать. Следовательно, он может засветиться в другом преступлении.

Да уж, радостная перспектива! – подумал Гуров и усмехнулся. – Мало того что произойдет еще одно убийство, так неизвестно когда оно случится! А искать человека, стрелявшего в Анну, надо уже сейчас, как и того, кто его нанял.

Почти нет сомнений в том, что убийство заказное. В противном случае в нем должен быть заинтересован сам стрелок, который все спланировал и осуществил. Значит, он должен иметь для этого мотив и, следовательно, быть хорошо знакомым Анне.

Но трудно представить, чтобы в числе ее близких знакомых был киллер. Это маловероятно. Хотя не стоит сбрасывать со счетов все варианты, нельзя зацикливаться на одном. Довольно часто первый ложный след, основанный на собственном неверном толковании того или иного факта, может увести очень далеко в сторону. Потом придется начинать все с самого начала».

Гуров набрал номер Крячко.

– Я только сейчас освободился, Лева! – сообщил тот.

По рассказу Крячко выходило, что Рудакова вышла из такси на Садовом кольце, где ее подхватила машина. За рулем сидела Жанна Саакян. Женщины поговорили, потом Рудакова вышла. Саакян помахала ей рукой как лучшей подруге и уехала.

– Что теперь делать-то? – спросил Стас.

– Да, пожалуй, ничего. Езжай домой.

– А ты? – осведомился Крячко.

– Я скоро тоже отправлюсь. Давай, до завтра. Не опаздывай, пожалуйста, с утра много дел будет.

Гуров убрал мобильник в карман и подумал, что на сегодня, наверное, и правда все. Завтра с утра нужно будет плотно заняться Рудаковой и Лейбманом, встретиться с нотариусом Корзуном. Да и вообще не мешало бы побольше узнать о наследственных делах. Ведь кто-то собирался убить Эдика Носкова! Вряд ли это был чокнутый тип, завидовавший певческому таланту парня.

Гуров встал, выключил настольную лампу и начал собираться. Тут зазвонил рабочий телефон.

– Лев Иванович! – Сыщик услышал голос эксперта-дактилоскописта. – Мне сказали, что вы меня искали, да?

– Было дело, – подтвердил Гуров.

– Меня вызвали срочно в суд. Там надо было разобраться с отпечатками, и в главк я вернуться не успел. Так что звоню вам уже из дома. Даже не надеялся застать вас.

– Нет, время-то еще детское, – успокоил его Гуров, взглянув на часы, которые показывали одиннадцать вечера.

– Вот и хорошо. Мне все-таки удалось идентифицировать отпечатки на бутылке из-под коньяка. Они совпали с пальчиками одного из гостей.

– Кого?

– Федора Полонского! – сообщил эксперт.

Гуров неожиданно для себя протяжно свистнул.

– Вы удивлены? – осведомился эксперт. – Ожидали чего-то другого? Я вас разочаровал?

– Честно говоря, сам не знаю, – признался Гуров. – Надо подумать хорошенько. Ошибки нет?

– Исключено!

– Ну что ж, спасибо.

– Всегда рад помочь. Удачи вам в мыслительном процессе!

Гуров присел на краешек стола. Он уже надел плащ и стоял у дверей кабинета, когда раздался звонок. Но все равно надо ехать. Подумать можно и в машине, по дороге домой. Да и там тоже.

Гуров решительно направился к двери. Однако попасть домой в этот вечер ему так и не удалось. Едва полковник перешагнул порог кабинета и уже стал запирать его, как зазвонил сотовый.

– Лев Иванович, вы в кабинете? – спросил дежурный офицер.

– Уже нет, – коротко ответил тот.

– У меня для вас сообщение. С посыльным прислать или по телефону?

– Я сейчас сам к тебе спущусь, – сказал Гуров, идя к лестнице.

При его появлении дежурный поднялся и быстро заговорил:

– Чуть больше часа назад было совершено нападение на продуктовый магазин в Медведкове. Грабитель был вооружен, ранил охранника. Тот сейчас в больнице. Но и налетчик получил…

– А мы тут при чем? – перебил его Гуров. – Это не по моей части.

– Из плеча охранника вынули пулю. Так вот, наш баллистик просил вам передать, что она выпущена из того же пистолета, который фигурирует и в вашем деле!

– Что? – невольно воскликнул Гуров. – Где он?

– Кто? Пистолет?

– И он, и баллистик!

– Эксперт у себя. Его из-за этого происшествия специально вызвали. Думаю, что ствол тоже у него.

Гуров ничего не сказал и быстро направился в кабинет баллистика. Эксперт нисколько не удивился его визиту, когда сыщик прямо в плаще ввалился в его кабинет.

– Ну что, Лев Иваныч? Интересная задачка тебя ждет! – усмехаясь в усы, проговорил эксперт.

– В чем она заключается? Давай только быстрее, пожалуйста, – торопливо проговорил Гуров, присаживаясь на стул.

– Я ведь только эксперт, – напомнил тот. – Но даже мне интересно, каким образом из одного и того же ствола вчера была выпущена пуля опытным стрелком-профессионалом, а сегодня – сопливым щенком, напавшим на магазин.

– Так кто он?

– Понятия не имею. – Эксперт пожал плечами. – Нарик какой-то, судя по всему.

– Час от часу не легче, – пробормотал Гуров. – Пистолет у тебя?

– Да вот он, родимый. Можешь взглянуть. – Эксперт достал небольшой пистолет с блестящим стволом. Это действительно была итальянская «беретта», на вид почти новая.

Гуров взял его и стал осматривать. Теперь, когда все отпечатки с оружия уже сняты, это можно было делать безопасно. Пистолет оказался почти новым. Сыщику предстояло проверить, кому он принадлежал, то есть установить первого и последнего владельцев.

Гуров записал номер оружия и снова обратился к эксперту:

– Ты уверен, что ствол один и тот же в обоих случаях?

– Обижаешь, Лев Иванович! – заявил тот, покачав головой. – Да там все как на ладони!

– Кто ведет дело этого стрелка?

– Ицхаков из управления Северо-восточного округа, – ответил эксперт. – Он как раз этого деятеля собирается допрашивать, так что…

– А что до сих пор не допросил?

– Так говорю, ранен налетчик. Охранник ему руку прострелил. Пока врач им занимался, время прошло.

– Ладно, спасибо, всего доброго. – Гуров поднялся, вышел из здания и поехал в Северо-Восточный округ.

Ицхаков не удивился приезду полковника. Видимо, эксперт уже доложил ему, что пистолет, изъятый у незадачливого грабителя, засвечен в деле, которым занимается главк. Кажется, майор даже обрадовался ему.

Видимо, это дело мало интересовало его, и он нисколько не возражал бы, если бы Гуров забрал арестованного в свое ведомство. По-человечески Лев Иванович его прекрасно понимал. Время перевалило за полночь. Ицхакову гораздо приятнее было коротать время в отделе за чашкой чая в ожидании новых вызовов, чем заниматься допросом.

– Ты успел что-нибудь выяснить о нем? – спросил Гуров.

– Пока только имя и фамилию. Насчет ствола и ограбления не работал. Налетчика доктор перевязывал. Хорошо еще, что пуля охранника навылет прошла, возни меньше – выковыривать не пришлось. Обработали ему рану, накачали чем-то, чтобы сознание не потерял.

– Ясно. Так как его фамилия? – мимоходом поинтересовался Гуров.

Ицхаков подавил зевоту и заглянул в свои записи.

– Рудаков Сергей Николаевич, – проговорил он, и Гуров почувствовал, что этот день, уже закончившийся, не устает преподносить ему ошеломляющие сюрпризы.

Глава 5

Допрос Сергея Рудакова Гуров закончил только к утру. Ехать домой уже не было никакого смысла, поэтому коротать время до начала рабочего дня ему пришлось в кабинете Орлова.

Гуров рассказал генерал-лейтенанту об аресте Рудакова и о пистолете. Орлов понимал, что дальнейшая работа по этому делу затянется, и сам предложил Гурову арендовать на время его апартаменты. Там было гораздо удобнее, чем в помещении, которое Гуров делил с Крячко. В кабинете генерал-лейтенанта имелся шикарный диван, на котором можно было поспать нормально, а не скрючившись в позе эмбриона, как в кресле Крячко.

Проснулся Гуров не от шума и не от телефонного звонка, а от весьма приятного запаха. Ноздри ему щекотал восхитительный аромат свежего кофе. Полковник открыл глаза и по звяканью посуды за стенкой понял, что секретарша Орлова Верочка готовила кофе для своего шефа. Однако через пару минут она постучала в дверь и вошла с подносом в кабинет. Оказалось, что кофе предназначался для него.

– Петр Николаевич меня предупредил, – заявила Верочка и улыбнулась. – Там, говорит, у меня Лева в кабинете отдыхает, так ты уж проследи, чтобы он с голоду не загнулся.

К кофе Верочка присовокупила два бутерброда с нежно-розовой ветчиной, и Гуров подумал, что утро начинается гораздо лучше, чем он мог представить.

– Спасибо, Верочка, – поблагодарил сыщик и принялся за завтрак.

Когда он почти закончил с этим, в кабинет вошел Орлов. Следом за ним появился и Крячко.

Он тут же опустился в кресло, бодро потер руки и провозгласил:

– Ну что, лучшие сыщики Москвы снова в сборе? Каковы будут наши дальнейшие планы?

– Для начала послушаем рассказ о том, что уже произошло, – заявил Орлов.

Гуров подробно, с самого начала пересказал все вчерашние события, и сам удивился, насколько длинным и насыщенным получился этот день. Правда он захватил и большую часть ночи.

– Итак, на повестке дня у нас несколько фигур, – резюмировал он. – Виктория Рудакова – раз, Лев Хаимович Лейбман – два, Федор Полонский – три.

– Ну и, разумеется, герой минувшей ночи Сергей Рудаков, – заключил Орлов.

– Конечно, – подтвердил Гуров. – Но его можно связать с личностью под номером один.

– Давай подробно про его допрос, – потребовал Орлов.

У Гурова в голове были свежи все показания Сергея Рудакова. Этот двадцатичетырехлетний парень, наркоман, сидевший на героине уже девятый год, оказался сыном Виктории Павловны Рудаковой. Поначалу он начисто отрицал этот факт, хотя смешно не признавать очевидное. Гурову сразу была понятна причина его отказа признавать, что он сын Рудаковой. Незадачливый налетчик не хотел быть связанным с именем Анны Кристаллер.

Рудаков тут же принялся клясться и каяться. Мол, с этим ограблением его бес попутал. Если бы не проклятая наркота, ни в жизнь не пошел бы на такое!

Он постоянно заглядывал в лицо Гурова возбужденными бегающими глазками и повторял:

– Вы мне верите? Верите?

Гуров смотрел на его худое лицо с резко обозначенными скулами, на черные тени, залегшие под потухшими глазами. Полковник видел запястья парня, по которым тянулись дорожки из черных точек от постоянных инъекций, и думал, что этот парень, по всей видимости, законченный наркоман.

Это обстоятельство наверняка было одной из причин странного, непонятного поведения его матери. Но только ли оно? С Викторией Павловной Рудаковой Гурову по-прежнему не все было ясно. Он рассчитывал встретиться с ней сегодня, чтобы обсудить все уже с учетом того, что ее сын арестован за попытку грабежа и причинение тяжкого вреда здоровью.

Охранник из продуктового магазина, к счастью, остался жив. Его благополучно прооперировали, так что этот доходяга хотя бы избавил себя от статьи за убийство.

– Мне просто нужно было на дозу, только на нее! Я умирал, понимаете? Вы мне верите? – долетел до Гурова задыхающийся голос Рудакова.

– Откуда у тебя пистолет? – не отвечая на его риторический вопрос, заявил сыщик.

– Пистолет… – Рудаков запнулся. – Я его нашел.

Гуров едва заметно усмехнулся.

– Где? – поинтересовался он, держа наготове авторучку, чтобы записать показания в протокол.

– Я не помню, – ответил Сергей.

Лев Иванович отложил ручку, внимательно посмотрел на него и осведомился:

– Слушай, ты что, за дурака меня держишь?

– Не помню, честно. Я тогда под кайфом был. Ничего не помню!

– Хорошо. Скажи, когда это случилось?

– Это?.. – Рудаков закатил глаза. – На прошлой неделе, кажется. Вы мне верите?

– Нет, – с усмешкой ответил Гуров. – Ты врешь и делаешь это потому, что знаешь, что позавчера из этого пистолета застрелили человека. Насмерть. А это уже серьезнее неудавшегося ограбления магазина, хотя и оно – не детская шалость. Так что на тебе очень много дерьма. Надо быть совершенно больным на голову, чтобы еще больше усугублять свое положение и рассказывать мне сейчас сказки, в которые не поверит даже пятилетний ребенок!

Гуров бился с Рудаковым долго, несколько часов. Про ограбление тот рассказывал подробно и даже охотно. Когда же речь заходила о пистолете, парень тут же принимался твердить, что нашел его где-то, но где и когда – совершенно не помнит.

Его поведение вызывало у сыщика огромное желание просто взять его за шкирку и хорошенько набить ему морду, чтобы был откровеннее. Но полковник Гуров являлся противником таких методов. Никогда, ни единого раза он не ударил задержанного в своем кабинете, какой бы мразью тот ни был. При этом Лев Иванович не записывался в кроткие агнцы. Кулаки и даже оружие за годы службы он пускал в ход очень много раз. Но не при таких обстоятельствах.

Сыщик применял разные методы. Он то вроде бы совершенно забывал о пистолете, беседовал вообще о другом, а потом резко вдруг спрашивал про ствол или, наоборот, в течение долгого времени повторял один и тот же вопрос, при этом не сводя глаз с лица Рудакова.

В конце концов Сергей стал жаловаться на то, что у него начинается ломка. Его и правда трясло, на лбу выступили крупные капли пота, он тяжело дышал. Конечно, это был удобный момент, чтобы надавить на него и выбить показания насчет пистолета. Но у Рудакова начались судороги, он совершенно утратил способность что-либо говорить. Гурову ничего не оставалось, как вызвать ему местного врача и отложить допрос.

– Вот на этом все и закончилось, – сказал он Орлову и Крячко. – Посему вскоре я жду его мать, буду раскручивать ее. Не может она не знать, откуда у ее сына взялся пистолет. По крайней мере, обязана догадываться. – Он задумчиво постучал костяшками пальцев по столу генерала, потом повернулся к Крячко и спросил: – Говоришь, Саакян помахала ей как лучшей подруге?

– Ну да. Еще и улыбалась.

– А она?

– Она – нет. Наоборот, зубы стиснула и пошла вперед быстро, не оборачиваясь.

– Так-так. Это уже лучше.

– Тебе что-то понятно, Лева? Что связывает Рудакову и Саакян?

– У меня есть только предположение, причем использовать его нужно очень осторожно. Вдруг я не прав? Тогда могу и не добиться откровенности Виктории Рудаковой.

– Ради сынка она будет откровенна! – уверенно заявил Крячко.

– А если эта откровенность ему отнюдь не на пользу? – заявил Гуров. – Не все так однозначно, Стас! Ладно. – Он посмотрел на часы и увидел, что время приближается к девяти. – Давайте переходить к делу. Значит, я занимаюсь Рудаковой, а ты, Стас, во-первых, позвони Полонскому и пригласи прийти к нам. Но не говори, по какому поводу. Скажи, что всех вызывают для повторного допроса. Разобраться и с Рудаковой и с Полонским нужно как можно скорее. Если я не успею, ты, Стас, возьмешь его на себя. Дальше. Нотариус Корзун. С ним я хотел бы сам побеседовать.

– А Лейбман? – спросил Крячко.

Гуров задумчиво поскреб подбородок.

– Лейбман пускай подождет окончания беседы с Рудаковой, – решил он. – Этот разговор должен многое прояснить. Ну что, братцы-сыщики? За работу?

– А то! – Крячко, поднимаясь, хлопнул себя по бедру. – Куда ж мы без нее, родимой?

Виктория Павловна Рудакова сидела в кабинете перед Гуровым с совершенно бескровным лицом. Ей уже было известно, что натворил ее сын минувшей ночью. Видимо, мать, зная о его многолетнем пристрастии к наркотикам, всегда ждала чего-то подобного.

Теперь, когда беда случилась, она, с одной стороны, находилась в шоке, а с другой – даже испытывала облегчение. Ожидание несчастья всегда мучительнее его самого. Гуров видел это по выражению ее белого как мел лица, по рукам, которые не дрожали, а спокойно, безжизненно лежали на коленях. То, чего она ждала и боялась, уже произошло. Нервничать не было смысла. Она сидела молча, погруженная в собственные мысли и чувства.

Гуров вывел ее из этого оцепенения вопросом:

– Виктория Павловна, вы сейчас думаете о том, что грозит вашему сыну за ограбление?

Женщина подняла на него взгляд, и Лев Иванович понял, что она смертельно устала.

– Да, именно об этом я и размышляю, – проговорила она. – Вы, может быть, считаете, что я сейчас соображаю, как его от тюрьмы отмазать, где деньги достать, адвоката и прочее? Нет! – Виктория Павловна покачала головой, вздохнула, провела руками по волосам, снова сложила их на коленях и неожиданно спросила: – У вас дети есть?

– Нет, – не стал врать Гуров.

– Тогда вам сложно будет меня понять, – констатировала она. – Знаете, когда узнаешь, что твой единственный сын – наркоман, поначалу испытываешь шок и отчаянное желание помочь ему выбраться из этой ямы. Ты хватаешься за нелюбимую работу, которая приносит деньги, терпишь унижения, не спишь ночами, забываешь о себе и думаешь только об одном – как спасти своего ребенка. Ты занимаешь деньги, когда он корчится от боли, платишь врачам, чтобы они привели его в чувство, иногда даже сама достаешь ему наркотик, только чтобы не умер. Это страшно. Если бы мне лет десять назад сказали, что придется пройти через такое, я бы не поверила.

Женщина умолкла, но Гуров чувствовал, что она еще не выговорилась до конца, и не торопил ее.

Скоро Виктория Павловна продолжила:

– Я все время боялась, что с ним что-то случится: он умрет от передозировки, его убьют или же приключится еще что-нибудь. Я видела, что время идет, а ничего не меняется. Сын оставался прежним, деньги и нервы уходили впустую. Я нанимала врачей, устраивала его в хорошие клиники. Они помогали, но лишь на время. Потом все начиналось заново. Я постоянно ждала конца, даже не знаю, какого именно. Поэтому теперь, когда сына арестовали, я не паникую по этому поводу. Если ему грозит тюрьма – пусть. Я не стану вмешиваться. Не потому, что мне на него наплевать. Может быть, хотя бы там, пусть в жутких условиях, но он научится наконец-то жить без этих проклятых инъекций. – Мать смотрела в пространство сухими жгучими глазами.

Гуров понимал ее. Но, кажется, она не до конца уяснила всю сложность ситуации.

– Виктория Павловна! – снова заговорил полковник. – Возвращаюсь к своему вопросу. Возможно, я не совсем удачно его сформулировал. Вы думаете, что Сергея обвиняют в ограблении магазина?

– А разве нет? – Она первый раз за время беседы взглянула в лицо сыщику.

– Не совсем. Совершая ограбление, он применил оружие. У него был когда-нибудь пистолет?

– Да что вы! – испуганно сказала Рудакова. – Никогда! Откуда?

– Вот и меня занимает тот же вопрос. – Полковник в упор посмотрел на нее. – Откуда у вашего сына пистолет, из которого была убита Анна Кристаллер?

С полминуты в кабинете висела тишина. Виктория Павловна смотрела на полковника. По мере того как до нее доходило осознание сказанного им, глаза ее становились все больше и больше.

– Как? – наконец выдохнула она. – Такого не может быть!

– Ваш сын когда-нибудь бывал в доме Анны?

– Да, он иногда заходил ко мне.

– А в вечер убийства?

Глаза Виктории стали бегать из стороны в сторону, и Гуров понял, что он на верном пути.

– Ваш сын был там, – убежденно сказал Лев Иванович. – Именно о нем вы говорили с Лейбманом, а вовсе не о вине. Что вы хотели от этого человека? – Поскольку Виктория молчала, Гурову пришлось осторожно достать из рукава еще один припрятанный козырь, который он остерегался показывать раньше времени. – Жанна Саакян в курсе того, что вы принимали Сергея у Анны?

Рудакова вздрогнула, будто ее ударили по лицу. Для Гурова это было лучшим ответом.

Теперь он продолжал смелее:

– Вы, Виктория Павловна, боитесь того, что это станет известно. Но я уже все знаю, понимаете? В отличие от других я не стану вас шантажировать этим обстоятельством, более того, могу вам помочь. Что хотела от вас Саакян в обмен на сохранение этой тайны? Денег?

Рудакова судорожно сцепила руки на коленях и выговорила:

– Если бы денег! Да она отлично знает, что у меня их нет! Саакян хотела, чтобы я поставляла ей сведения о личной жизни покойной Анны и добавляла туда побольше всякой грязи. Она потом могла бы писать свои поганые статейки, основываясь на данных, полученных из «компетентного источника».

– И что, вы согласились?

– Я сказала, что мне надо подумать. Она посоветовала размышлять побыстрее, сказала, что свяжется со мной, и высадила меня. Пока не звонила. Я просто не знаю, что мне теперь делать! – в отчаянии воскликнула она.

– Вам нечего бояться Саакян. Ваш сын так и так в полиции. Так что если она позвонит, можете спокойно посоветовать ей обратиться со своими сведениями о нем непосредственно ко мне. Дайте этой даме мой телефон. – Гуров улыбнулся. – А если серьезно, то Саакян я беру на себя. Вам категорически не следует идти у нее на поводу.

– Да я бы и не смогла, – сказала Рудакова. – Испачкаться этой грязью – увольте!

– Вот и хорошо. А теперь расскажите мне подробно о визите вашего сына в дом Анны, – сказал Гуров. – Во сколько это было?

– Около десяти, – тихо сказала Виктория.

– А как он прошел? Почему его никто не видел?

– В доме есть второй выход. С тыльной стороны. О нем мало кто знает, он удачно замаскирован. Охраны там нет, в него практически никто не входит. Он служил для личных целей. Например, через него выходила Анна, когда не хотела, чтобы об этом знали. Ключи от него имеются только у очень узкого круга лиц. Они были у самой Анны, у меня и у Эдика. Сергей позвонил мне, я велела ему подойти к заднему входу и впустила его. Он себя чувствовал совсем плохо и просил денег.