Текст книги "Изумрудный свидетель"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

«А почему? – эта мысль засела гвоздем в голове Лешки. – Я все придумал, организовал, теперь сбываю. А они только портят все, не столько помогают, сколько вредят делу. Да на их месте можно использовать любого, если он не совсем идиот. Так почему я должен из-за них получить меньше?!»

* * *

Игорь Владимирович Матюшин выкатился из подъехавшего «Лендровера» как мячик. Владимир смотрел на него в окно, вертел в руках чашку кофе и думал, почему все невысокие, но состоятельные люди так любят большие машины?

«Комплексы? Или я просто не обращаю внимания на высоких состоятельных людей, которые тоже любят большие машины? Может, я просто зол на весь мир».

– Матюшин приехал, – бросил Владимир через плечо своим коллегам. – Чего его принесло?

– Он хозяин, – заявил из-за своего стола Ленька Богатов. – Имеет право приезжать, когда захочет.

Коля Рыбин, третий оценщик, возился на своем рабочем месте с лупой, в очередной раз пытаясь протереть стекло. Он вчера весь вечер ныл, что лупа запылилась, поэтому нужно покупать какой-то раствор для оптики.

В их маленьком коллективе сложились весьма странные отношения. Володя Кошелев пришел в салон лет восемь назад. Тогда тут вместе с Рыбиным работали какая-то толстая тетка и старик Махно. Нет, это не прозвище, а его настоящая фамилия.

Потом старик и женщина ушли и появился Ленька. Если бы не Богатов, то в мастерской вообще не с кем было бы поговорить. Рыбин отличался просто феноменальной молчаливостью. Но только в тех случаях, когда не ныл и не жаловался.

– Николай! – позвал Ленька, поглядывая на реденькие волосы на темени Рыбина. – Ты как относишься к нашему хозяину?

– Он хозяин не нам, а своему бизнесу, – проворчал Рыбин. – У меня лично нет хозяев.

– То есть Матюшин тебе никто? – страшным голосом спросил Ленька и прикрыл рот рукой. – А вот если он узнает о твоих крамольных мыслях, о твоем неуважительном отношении к нему?

– А при чем тут неуважение? Я его…

Договорить Рыбин не успел. Дверь распахнулась сразу во всю ширь, и в комнату буквально вкатился Матюшин. Он крутил головой по сторонам, разглядывая стеллажи с бутылками, наполненными чистящими средствами, станочки и приспособления для ремонта и чистки изделий, заодно проверяя наличие всех троих оценщиков. Окошки для посетителей были закрыты, потому что сегодня, в соответствии с графиком, приема изделий на комиссию не было.

– Так, голуби мои сизокрылые! – с привычной насмешкой в голосе сказал Матюшин. – Давайте-ка все ко мне. – Он уселся на место Кошелева и с трудом положил одну толстую ножку на другую.

Владимир оставил чашку на подоконнике и подошел к столу. Рыбин первым вскочил со своего места. Он торчал столбом и все время поправлял очки с толстыми стеклами, отчего стал еще больше похож на рыбу, которая все время обмахивается плавником и глупо таращит глаза.

Богатов остался сидеть. Он был в самом выгодном положении. Шеф устроился в двух шагах от него, и ценные указания можно было выслушивать, не сдвигаясь с места. Ленька подпер подбородок кулаком и ждал, что скажет начальство.

– Так, голуби! – продолжил Матюшин, постукивая пальцами по крышке стола. – Дело у меня к вашему, так сказать, департаменту. Вы у меня тут самые-самые специалисты, с вас и спрос, вам и первостепенной важности задание.

Владимир смотрел на хозяина с видимым равнодушием, хотя внутри у него все кипело. Это не было ненавистью, обидой или чем-то подобным. На Кошелева опять навалилось раздражение, которое не оставляло его ни днем ни ночью.

Им командует человек, который заведомо глупее его, зато не имеет физических недостатков. По крайней мере таких, как у самого Владимира. Он тоже мог стать миллионером, но что это ему дало бы? Он стал бы тратить деньги на дорогие операции по исправлению…

Об этом Владимир тоже думал. Он много читал и сделал вывод, что с такой болезнью его ждет только огромное количество операций, долгое лечение, которое вряд ли даст заметные результаты.

Жизнь коротка. Провести ее на больничной койке ему никак не хотелось. Оставалось только бороться с раздражением и делать вид, что он живет полной жизнью нормального человека.

– Так вот, господа эксперты, специалисты вы мои самые главные! – продолжал Матюшин. – Я хочу поставить вас в известность о том, что в Москве объявились очень качественные подделки ювелирных изделий. Нет, не на черном рынке. Они стали попадать в солидные ювелирные салоны. Полиция, конечно, занялась этим вопросом, только надежды у меня на нее нет и никогда не было. Если мы сами не побеспокоимся, то никто нам не поможет. Так что вся надежда у меня на вас, эксперты.

– Простите, у нас что, меняются должностные инструкции? – не убирая кулака из-под подбородка, осведомился Ленька. – Мы вроде как сидим на оценке комиссионных изделий. Все, что поступает в продажу от производителей, проходит мимо нас.

– Вот вы и смотрите, будьте внимательнее на своем рабочем месте, – с неудовольствием сказал Матюшин. – Что касается производителей, с этим мы разберемся. Не ваше это дело.

– А тогда… – начал было Ленька, но Владимир шагнул вперед, положил ему руку на плечо и перебил:

– Игорь Владимирович, а какого рода подделки? Можно подробнее?

Матюшин перевел одобрительный взгляд на горбуна, даже кивнул, как будто поощряя деловое восприятие поступившей информации.

– Изделия заводского производства, – ответил он. – Все качественные, только вот камни в них заменены. Вместо бриллиантов вставлены ограненные фианиты. Знаете, что это такое?

– Конечно, – кивнул Владимир. – Хорошо кто-то придумал. На первый взгляд не так-то просто отличить.

– Ну, на второй тоже трудно, – добавил Ленька. – Это что же за ухари такие наладили производство фианитов? Ловко! Жалко, я не додумался.

– Поняли, значит? – Матюшин хмуро посмотрел на веселившегося Леньку. – У нас пока таких штучек не появлялось, так что глядите в оба.

Владелец фирмы еще несколько секунд посидел в комнате оценщиков, барабаня пальцами по столу. Наверное, намеревался убедиться, что до подчиненных дошла серьезность ситуации. Потом он поднялся и неторопливо, с достоинством удалился.

– Какой дурак к нам подделку понесет? – проворчал Рыбин и сел на свое место. – Ясно же, что мы первым делом проверяем подлинность, пробы.

– Ничего ты не понял! – Ленька усмехнулся, с довольным видом откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Начальство проявляет беспокойство. Весь персонал ювелирных салонов, принадлежащих ему, должен быть в курсе и, так сказать, разделять озабоченность. Ты вот, Коля, тут дольше нас работаешь, а не понял, что, по мнению учредителей, все сотрудники фирмы – одна семья. Причем независимо от отношений, сложившихся внутри трудового коллектива. Им так кажется, да и все тут.

– И что? – не поворачивая головы, буркнул Рыбин.

– И то! Матюшин пришел, чтобы мы с тобой прониклись. Его проблемы должны быть общими, потому что мы – одна семья. А заморочки каждого из нас – это наши личные беды, потому что мы наемные работники. Уловил?

Рыбин промолчал, пододвигая к себе большую настольную лупу. Ленька с улыбкой смотрел на коллегу, полагая, что разговор закончен. Рыбин и так сегодня за пять минут выговорил свой обычный суточный лимит слов. Молчалив он был патологически. Не то что Вовка Кошелев.

– Слушай, Володя! – Ленька повернулся к приятелю вместе с креслом. – А легко фианиты изготавливать? У тебя, помнится, отец как раз работал в ФИАНе.

– Работал, – кивнул Кошелев.

– Так как их делают? Можно в своем гараже потихоньку организовать?

– Тебе что, лекцию по физике прочитать? – Владимир рассмеялся. – Так я не физик. Знаю лишь, что процесс настолько энергоемкий, что ты с этим подпольным цехом весь гаражный кооператив без штанов оставишь.

– Что, так много жрет оборудование? – спросил Ленька и поморщился.

– Ну, ты прикинь температуры, которые нужно создавать и поддерживать. Это же сталеплавильный цех. Не совсем, конечно, но электроэнергии нужно много. Надо еще знать, какое оборудование придется изготовить. – Владимир говорил, а сам смотрел в окно.

На улице около входа директор салона Сергей Александрович Гужов провожал хозяина. Такая сцена была всем давно и хорошо знакома. Высокий Гужов склонялся перед маленьким плотным Матюшиным, вежливо кивал. Перед его лицом многозначительно летал толстенький указательный палец Матюшина. Босс очень любил жестикулировать перед подчиненными.

Наконец указания закончились, и Гужов вернулся в салон. Матюшин приложил к уху мобильный телефон, что-то бурчал в него и смотрел себе под ноги.

Владимир взял с подоконника чашку с остывшим кофе, сделал глоток и тут же замер. Из голубого лимузина, остановившегося перед салоном, с грацией голодной пантеры скользнула на тротуар Элеонора. Эту даму с пышными формами в салоне знали все – она была женой Гужова.

– Что там? – поинтересовался Ленька. – Ты чего замер?

– Элеонора пожаловала.

– Оо! В салоне праздник! У кого-то сегодня выручка случится. А она одна или с подругами?

– Одна.

– Жалко. У нее среди подруг есть одна… нет, даже не козочка, лань тропическая. Я когда ее вижу, весь соками истекаю. Знаете, мужики, есть такие категории женщин… – Ленька с головой погрузился в свою любимую тему.

Кошелев смотрел, как Матюшин убрал телефон и разговаривал с Элеонорой. Жена Гужова была ростом под стать своему супругу. Матюшину приходилось опять задирать голову. А вот выражение лица у Игоря Владимировича было уже не серьезное, деловое. Оно стало слащавым, игривым и… похотливым.

Ладонь Матюшина приподнялась и прикоснулась к локотку соблазнительной тридцатипятилетней женщины. Ого, он сегодня пошел еще дальше! Его шаловливая ручонка скользнула по локтю женщины вниз и прошлась по ее бедру. Элеонора засмеялась, откидывая голову назад и показывая свои белые зубы. Качнулся край ее легкой юбки, загорелые ноги пришли в движение, и женщина скрылась в салоне. Матюшин некоторое время стоял и смотрел ей вслед на уровне ее ног.

* * *

Володя Кошелев к сегодняшнему вечеру готовился особенно тщательно, даже не поленился купить новый комплект постельного белья. Он снова и снова обходил квартиру, осматривая горизонтальные поверхности мебели на предмет пыли, заглядывал в ванную и с удовлетворением смотрел на ровные ряды баночек, бутылочек и тюбиков, вдыхал аромат дорогих шампуней. Володя несколько раз останавливался перед зеркалом и подолгу смотрел на себя, кривя губы в злой иронии.

– Вот так природа поработала над тобой, – тихо проговорил Владимир, задержавшись там в очередной раз и покусывая губы. – Ты страшен даже в темноте.

Звонок домофона раздался ровно в восемь вечера. Владимир не стал ничего спрашивать, сразу нажал кнопку. Он знал, что это она, подошел к входной двери, отпер замок и стал ждать. Володя стоял с закрытыми глазами и шептал что-то себе под нос до тех пор, пока дверь не толкнули снаружи.

– Ты ждешь меня? – спросила Элеонора с обворожительной улыбкой. – Мой славный мальчик! – Женщина положила руку Владимиру на голову и потрепала его по волосам.

Он взял ее ладонь, расчетливым движением поднес к губам и поцеловал, но не вежливо, а жадно. Володя не скрывал своих чувств, не прятал взглядов. Он откровенно рассматривал ее.

Элеонора Гужова была женщиной пышной, что называется, в теле, и высокой, больше ста семидесяти сантиметров. Володя Кошелев, который был практически ее ровесником, из-за своего уродства смотрел на эту особу снизу вверх. Он не возражал против того, что она называла его мальчиком. Пусть, если ей это нравится. Сегодня он будет выполнять все ее капризы, делать все, что ей нравится, чего захочется извращенной фантазии.

Между ними ничего до этого вечера не было. Володя Кошелев, как и большинство мужчин, смотрел на Элеонору с вожделением. То, что эта женщина с шикарным телом заинтересуется горбуном-экспертом из ювелирного салона, которым руководил ее муж, не могло привидеться Владимиру даже в наркотическом сне. Но это случилось.

Неделю назад их глаза встретились, а потом она зашла в комнату экспертов, когда Кошелев оставался там один. Разговор у них сразу пошел странный. Владимир смотрел в насмешливые, похотливые глаза женщины и понимал, что ее интересует лишь животный секс, извращенные фантазии. А тут горбун, урод!

Но если не смотреть на фигуру этого молодого мужчины, не видеть его горба, то лицо у него очень симпатичное, даже мужественное. Притягательные глаза, длинные ресницы, сильные скулы. А как он смотрит! Этот отталкивающий, презрительный взгляд манит ее, притягивает.

Они делали вид, что шутят, хотя оба говорили то, что думали. Она о том, что женщины непредсказуемы, что они любят и просто отдаются не тем и не так, как от них ожидает общественное мнение. Он, не смущаясь, а лишь поедая ее взглядом, заверил собеседницу, что всегда был против условностей в отношениях полов. Только животная страсть способствует эмоциональному развитию мира. Именно такие чувства всегда двигали художниками, писателями, музыкантами. Володя даже вспомнил, что у кого-то из немецких писателей-классиков до самой старости в кабинете присутствовали полуголые девицы. Для вдохновения.

Тогда-то и было назначено это свидание, просто как шутка, игра. И вот она здесь, в его квартире. Он целует ее руку и откровенно рассматривает вблизи вырез блузки, колени.

Они стояли в прихожей, а дверь была распахнута почти настежь. Владимир оторвался от женской руки и толкнул створку. Тихо лязгнул механизм замка. Он как будто отсек все, не относящееся к их встрече, весь мир за пределами этой квартиры.

Это произошло почти одновременно со звуком закрывшейся двери. Элеонора с хищной улыбкой на лице рывком повернула Владимира к себе, навалилась на него мягкой грудью. Кошелев понял, что мгновенно стал терять контроль над собой. Этот порыв швырнул его из привычного естественного мира в какой-то водоем, отвратительно сладостный, затягивающий, как болото. Глубокая темная вода, запах женского тела, сексуальное возбуждение и ничего больше вокруг.

Еще миг, и он утонет в омуте ее темных жадных призывных глаз, погрузится во влажное небытие ее губ. Они у Элеоноры были мягкими, обволакивающими и влажными. Ее поцелуй оказался долгим и безумно страстным. Ее руки спустились ниже, вцепились в его бедра и зад. Она сжала пальцами его ягодицы, вдавливала мужчину в себя.

Владимир понимал, что уже с трудом сдерживает себя, задыхается от возбуждения. Обрывки мыслей лихорадочно носились в его голове. Они как будто существовали отдельно, бились о хрупкую стену сознания и требовали прекратить это безумие, безвольно падали у основания этой стены и шарили в темноте, искали пульт с кнопками, которым управлялось это тело и сознание.

Коридор его квартиры сейчас был средоточием вселенной, единственной точкой пространства, где существовала жизнь. Владимиру хотелось повиснуть в этом пространстве, в небытии, рвануть ее блузку, обнажая груди, задрать эту тонкую ткань юбки и овладеть женщиной зверски, грубо, почти изнасиловать, чтобы она не окутывала его своими дьявольскими чарами.

Все завершилось мгновенно. Элеонора отстранила от себя Владимира и теперь стояла в шаге от него, поправляя волосы перед зеркалом. Он пошатнулся. Держаться на ногах было трудно, все тело тряслось, голова кружилась.

Борясь с головокружением, Владимир потер лицо руками и посмотрел на себя в зеркало. Дикий ужас! Ну и рожа! Глаза, как у буйнопомешанного, рот мокрый, как у идиота, рубашка распахнута до пупа. В сочетании с перекошенной горбатой фигурой все это смотрелось вообще совершенно утрированно. Когда она успела рубашку-то расстегнуть? Вот стерва умелая! Шлюха!

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила Элеонора, проходя мимо Владимира в кухню.

Он вошел следом и остановился рядом, стараясь вспомнить, что у него есть подходящего к такому вот случаю. Вот что значит неопытный любовник! Он ведь и не подумал о том, что женщина захочет выпить, чтобы чувствовать себя раскованно. Водка есть, коньяк тоже, но все это скорее всего не подойдет. Шампанское? Пошло бы, да вот кончилось оно. Точнее сказать, Владимир вылил остатки, понимая, что хранить ополовиненную бутылку бесполезно. Через неделю там останется бурда, обладающая только запахом шампанского. Вино!.. Было же в холодильнике, кажется, красное. Хорошее, кстати, настоящий испанский херес.

Женщина повернулась к горбуну и по-хозяйски положила ладонь на его обнаженную грудь. Ее пальчики коснулись сосков Володи, скользнули под мышку.

– Советую красное вино, – с хищной улыбкой сказала она. – Оно придает силы и напора мужчинам, а женщин расковывает до состояния первозданной животной природы. Не хочешь?

– Я не очень люблю алкоголь, – сказал Владимир почти правду, судорожно сглотнув. – Особенно в такие минуты.

Он не хотел окончательно терять контроль над собой, как ни заманчиво это выглядело. Интуитивно он понимал, что с алкоголем в крови дурмана в голове от этой женщины будет на порядок больше.

– Глупый мальчик, – прошептала Элеонора и приникла к нему, одновременно расстегивая блузку на груди. – Ты многое теряешь. Тогда пошли в душ. Надеюсь, что против него ты ничего не имеешь?

Послушно идя за ней к двери ванной комнаты, Владимир пытался понять, как себя вести. Все его планы заняться с Элеонорой унизительным для нее сексом рушились. Она доминировала и будет командовать им. С этим бороться бесполезно.

Владимиру чего-то не хватало. Может, просто опыта общения с гиперсексуальными женщинами, которым каждый новый симпатичный партнер, как красная тряпка для быка. Он доводит ее до состояния сексуального исступления. А тут еще такое извращенное приключение – секс с горбуном, симпатичным на лицо.

Элеонора затащила Владимира в ванную комнату, сияющую еще с вечера тщательно отмытым кафелем и хромом. Она протянула руку к смесителю, повернула ручку. Зашелестела вода, выпускаемая парой десятков маленьких отверстий душевой насадки.

Женщина рывком повернулась к Владимиру, и он увидел, что блузка на ней совсем расстегнута. Женщина не собиралась выпускать инициативу из своих цепких рук. Она притянула его к себе. Дальше все было как в чудесном розовом тумане.

Потом Элеонора вытащила его из-под душа, приволокла в комнату и повалила на диван. Новая волна звериной страсти обрушилась на обоих, заставляя кататься, оказываться то сверху, то снизу. Такого буйства гормонов Владимир еще никогда не испытывал. После самого продолжительного, четвертого по счету раунда их схватки он без сил лежал на боку, пытаясь вернуться в окружающий мир.

Элеонора лежала рядом, поглаживая его по потной груди. Ее мокрые волосы щекотали ему плечо, но и это было приятно.

Теперь он вспомнил, что в минуты самой бурной животной страсти она называла его ужасным горбуном, Квазимодо, сатиром, требовала насиловать ее. Сейчас эти слова воспринимались им по-другому. Без обиды, с удовлетворением от содеянного, от обладания этой женщиной. Он взял то, что было не дозволено богатому, маленькому, толстенькому Матюшину.

– Ты похож на бога, – промурлыкал женский голос ему в ухо. – Молодой бог иных миров. Ты страшен в постели, буквально растерзал меня! Мне было с тобой хорошо.

Наверное, ему следовало бы ответить на это такими же признаниями, нежными словами и сравнениями, но Владимиру вдруг стало неприятно. Нет, воспоминания были божественными. Но осознание того очевидного факта, что рядом с ним лежит женщина, которая проделывала это самое с десятками, если не сотнями мужчин по своему выбору, омрачало впечатление от всего произошедшего. Владимиру хотелось думать, что он сам использовал эту женщину как обычную шлюху и теперь может просто выпроводить ее без излишних нежностей.

Он приподнялся и вздохнул, чувствуя, что у него сильно болит спина, на которой он лежать не мог, но пришлось.

– Ты куда, – спросила Элеонора. – Если в душ, то я первая. Ой! Время!.. Все, милый, я в душ и убегаю. – Женщина поднялась и плавно перетекла в ванную.

Теперь Владимир смотрел ей вслед уже с брезгливостью. Красивая опытная шлюха.

Вскоре Владимир запер за женщиной дверь, вернулся в комнату и открыл ноутбук, спрятанный в шкафу. Да, запись в высшей степени удалась. Тела были немного не в центре картинки, но это неважно. Главное в том, что Элеонора была узнаваема. Вот она отдается ласкам и похоти странного горбуна. Уродливая спина этого отвратительного субъекта между ее ног, запрокинутое лицо с гримасами страсти, крики.

Вот так, милая. Мы обязательно сохраним это видео.