Текст книги "Люкс с видом на кладбище"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Стас Крячко отправился на рандеву с горничной Натальей на своем любимом «Мерседесе». Эта машина была не самой первой новизны, но после капитального ремонта смотрелась весьма импозантно. Станислав рулил по столичным улицам и размышлял, как ему лучше обставить встречу с этой женщиной, чтобы с ходу раскрутить ее на полную откровенность.

В какой-то момент у него даже появилась идея использовать уже не единожды испытанный прием, который условно можно было бы назвать «Благородный незнакомец спасает красавицу от чудовищ». В качестве дежурного злодея опять можно было бы задействовать капитана Жаворонкова и пару ребят из группы стажеров. В истории с похищением герцога Урриморского этот фокус сработал без сучка без задоринки. Все прошло как по маслу. Очаровательница из Шереметьева, «спасенная» тогда Стасом, стала настоящим кладезем ценной оперативной информации. А сколько будоражащих душу мгновений она подарила ему самому!

Но, поразмыслив, Крячко решил с этим вариантом повременить. Тут и Валерку Жаворонкова надо отрывать от дела, а Лева, поди, загрузил его как савраску. Неплохо бы еще и разобраться с обстановкой на местности. Кроме того, Наталья вчера могла его запомнить, когда они с Гуровым приезжали на место происшествия. Конечно, не факт, что в условиях шока и общего потрясения она была на такое способна. Но если это так, то есть немалый риск, что горничная в момент раскусит устроенный им спектакль. Тогда из подобной затеи получится полная дуристика.

«Ладно, – подумал Станислав, – попробуем что-нибудь другое. Рассудим логически. Домой она вернулась поздно, значит, и встанет не с самого утра. Час-полтора, как и всякая баба, потратит на себя, горячо любимую: завтрак там, глаза нарисовать. А потом чем может заняться? Скорее всего, по магазинам побежит. А вот там-то ее и можно будет чем-то как-то зацепить».

Он взглянул на часы и прикинул, что если его расчеты верны, то как раз в течение ближайшего часа Наталья и должна бы отправиться по магазинам. Ну а если нет, то ему придется действовать обычным, шаблонно-тупым порядком – созвониться, представиться, договориться о встрече, задать дежурные вопросы. Скукотища! Никакой романтики, ни малейшего намека на креатив, как это сейчас называют.

Стас прибыл на улицу Челюскинцев и нашел дом девятнадцать, который оказался типичной девятиэтажкой, построенной лет тридцать назад. Он вычислил, в каком именно подъезде может находиться квартира сто пятьдесят один. Потом Крячко припарковался напротив дома, включил музыку, откинулся на спинку кресла и заранее запасся терпением. Он краем уха слушал попсу, транслируемую FM-радиостанцией, и не отрываясь следил за дверью подъезда. Кто-то входил в дом, кто-то покидал его. Натальи заметно не было.

Но Станиславу терпения было не занимать. Он поборол зевок – запредельный недосып минувшей ночи давал себя знать, – взглянул на дверь подъезда и неожиданно для себя увидел ту самую женщину, ради встречи с которой и приехал сюда. Она вышла на улицу и в полном соответствии с предположениями Крячко неспешно зашагала к большому сетевому супермаркету, встроенному в первый этаж соседнего дома.

Стас дождался, когда Наталья скроется в магазине, быстренько перегнал машину на парковку для покупателей и тоже вошел внутрь. В этот момент зазвонил его телефон. Это был Гуров, который сообщил о системе видеонаблюдения в свингер-клубе, только что обнаруженной им.

Стас взял корзину для покупок и пошел вдоль длинных стеллажей с продуктами, осмысливая новость, только что услышанную от товарища. Надо же! Кто бы мог подумать, что господа устроители этого, по сути, борделя держали свою клиентуру под наблюдением да еще и снимали их развлечения на видео! Интересно, только себе на память или чтобы потом была возможность кого-то шантажировать?.. Это важный вопрос!

На не слишком людном пространстве торгового зала отыскать Наталью оказалось несложно. Она шла вдоль холодильных витрин с молочными продуктами. Стас для блезира кинул в корзину батон и пакет баранок, после чего прошел в конец молочного отдела и медленно двинулся ей навстречу.

Когда они поравнялись, он взял пакет ряженки и недовольно проворчал:

– И где тут они ставят срок годности? – Сыщик огляделся по сторонам, как бы ища чьей-то поддержки.

Он взглянул на Наталью, прикинулся, что видит ее впервые, показал ей пакет и спросил, пожимая плечами:

– Вы не поможете разобраться с этой абракадаброй? Не знаете, где тут ставится срок годности продукта?

Женщина дружелюбно улыбнулась, взяла пакет и показала пальцем на мелкие цифры, выдавленные на пластике.

– Это еще более-менее различимо, – пояснила она. – А то иной раз вообще ничего не прочтешь. Постойте! А мы с вами, по-моему, виделись! Это же вы вчера со Львом Ивановичем приезжали в «Ноу-Хау-Вест» расследовать убийство? – Наталья наморщила лоб и окинула Стаса испытующим взглядом.

Крячко в долю секунды сумел оценить обстановку и понять, что хитрить тут бесполезно. Слава богу, что еще не додумался использовать вариант со спектаклем. Получилось бы редкостное позорище!

Крячко рассмеялся, махнул рукой и сказал:

– Вы правы. – Он сокрушенно вздохнул: – Я здесь не случайно. Уж простите эту неуклюжую маленькую военную хитрость, но мне во что бы то ни стало нужно с вами поговорить. Понимаете, нам очень надо узнать, что вы видели вчера вечером. Ну, позарез просто! Кстати, нас, как я вижу, уже подслушивают излишне любознательные граждане, – приглушив голос, добавил он и кивнул в сторону какого-то дедка.

Тот, как видно, забыл о том, для чего вообще пришел в магазин, и с интересом вслушивался в их разговор.

Наталья понимающе кивнула, тоже перешла на полушепот и предложила:

– Тогда давайте поговорим на улице. Хорошо? Я сейчас еще кое-что возьму, и мы сможем там пообщаться.

Стас одарил ее признательной улыбкой и направился к выходу. По пути он бросил в корзину еще и кусок сыра – в хозяйстве пригодится. Наталья, как и обещала, вышла минут через пять. Они сели в его машину и продолжили разговор, начатый в магазине.

– Понимаете, вчера я не была настроена на полную откровенность по одной причине, – негромко проговорила женщина, глядя через лобовое стекло на пешеходов, спешащих по своим делам. – Конечно, это был настоящий шок. Я была страшно напугана. Но боялась не за себя. У меня замечательный муж, сын и две дочки-близняшки. Этот человек пригрозил мне, что пострадают мои близкие, если я буду слишком много болтать. Поэтому я предпочла промолчать.

– Но сейчас вы готовы что-то рассказать об этом? – спросил Станислав.

– Слишком много вам сообщить я и не смогу. Все произошло невероятно быстро, а этот человек был в маске, – Наталья развела руками. – Я просто поняла, что с его стороны это была, так сказать, дежурная угроза. Чтобы я какое-то время испытывала паралич от страха и не помешала ему совершить то, что он задумал.

– Хорошо, расскажите то, что видели и запомнили, – согласился Крячко.

Наталья поведала Стасу, что вчерашнее происшествие долго казалось ей какой-то нелепой фантасмагорией или фрагментом голливудского боевика, ставшим реальностью. Мужчина в маске ворвался в ее бытовку около десяти часов вечера. Собственно говоря, даже не ворвался, а просто вбежал – дверь Наталья никогда не запирала. Сама она в это время пила чай и отслеживала на мониторах ситуацию в будуарах.

– Простите, что перебиваю, но не могу не задать такой вопрос. – Стас чуть смущенно закашлялся. – Чем там занимались ваши клиенты, и ежу понятно. Просто вы упомянули, что у вас нормальная, хорошая семья. Вас, замужнюю, здравомыслящую женщину, это не слишком напрягало?

Его собеседница иронично улыбнулась, пожала плечами и ответила:

– Я, знаете ли, по специальности врач-венеролог, причем с изрядным стажем работы. Столько всего повидала, что меня уже трудно чем-то таким удивить или шокировать. Муж сначала, конечно, был категорически против. Но я года четыре назад потеряла работу. Мою должность сократили. Когда я вынуждена была уйти, ее восстановили специально для племянницы главврача. Больше ничего хорошего найти не удалось, а у нас ипотека, пропади она пропадом. Мужу одному не потянуть. Вот и пришлось идти туда. Все-таки сорок тысяч – это заметно больше, чем пятнадцать, которые предлагали мне за работу санитаркой в роддоме.

Наталья вернулась к повествованию о вчерашнем происшествии и отметила, что тот мужчина был крепкого телосложения, очень легок в движениях. Он перемещался почти бесшумно, ростом несколько выше, чем Станислав.

Этот тип захлопнул за собой дверь и скомандовал:

– Не двигаться! Ни звука! Иначе шею сверну, как цыпленку!

Затем он просмотрел изображение на мониторах и сам, ничего не спрашивая, отключил видеонаблюдение за будуаром, в котором находился Сивяркин. Человек в маске бесцеремонно обыскал карманы корпоративной униформы горничной и достал электронную кодовую карточку для экстренного открытия дверей будуаров.

Потом он положил Наталье на колени что-то прямоугольное и увесистое, с мигающим красным индикатором, и жестко предупредил:

– Шелохнешься – кусков не останется!

После этого человек в маске бесшумной тенью скрылся за дверью.

Ждать его пришлось недолго. Менее чем через минуту он вернулся, забрал свою мину, если только это и в самом деле была она, швырнул на стол кодовую карточку. Этот фрукт заявил Наталье, что нарушение молчания чревато серьезными последствиями, особенно для ее близких, и исчез, словно его никогда и не было.

– Знаете, когда мужчина появился второй раз – а я понимала, что он за это время успел кого-то убить, – мне показалось, что в бытовке прямо как будто могильным холодом повеяло. Жутковатое ощущение! Когда он уже ушел окончательно, мне все равно казалось, что там повисла какая-то мрачная тень. Я сидела, боясь шелохнуться, и понимала, что меня теперь могут выкинуть на улицу. Поэтому я изобразила глубокий обморок, когда в бытовку вбежали охранники. Боссу сказала, что человек в маске парализовал меня электрошокером. Надеюсь, это останется между нами. Хотя нельзя исключать и того, что нашу контору теперь прихлопнут и я в любом случае буду уволена.

Уже собираясь уходить, Наталья добавила, что тот субъект ее вообще ни о чем не спрашивал. Немного позже ей стало ясно, что он приходил для того, чтобы убить именно Сивяркина. Невзирая на то что киллер был в камуфляже и маске, по складу его фигуры она все же смогла определить, что это человек не из их завсегдатаев. Скорее всего, он вообще появился там впервые. Тем не менее Наталью никак не оставляло ощущение того, что в стенах их заведения он ориентировался вполне свободно.

– Возможно, кто-то из наших постоянных клиентов рассказал ему в деталях, что, где и как у нас расположено.

Женщина попрощалась со Стасом, вышла из машины и как-то безрадостно зашагала к своему дому. Крячко проводил ее взглядом и тягостно вздохнул. Эх, не дано ему поухаживать за такой обаяшкой!

Он запустил двигатель, вырулил на дорогу и покатил в сторону центра, чтобы там, на тихой улочке Мечтателей, пообщаться с господами из Министерства инноваций и технологий. К своей крайней досаде, Стас почти сразу же попал в обеденный затор. Его бедный «мерин», вместо того чтобы показать свою прыть, вынужден был ползти по-черепашьи. Почуяв напоминание желудка о том, что давно пора бы уже и подкрепиться, Крячко на ходу достал из пластикового пакета ряженку и батон.

Ощущение голода сразу же куда-то ушло, настроение повысилось. Стаса даже потянуло на лирику. Он включил приемник и услышал Кубанский казачий хор, призывавший хлопцев распрягать коней и ложиться спочивать. Это очень сильно подействовало на Стаса. Его тут же снова потянуло в сон, он не удержался и зевнул до хруста в челюстях.

Стас кое-как пересилил себя. Он свернул с Садового кольца, оказался на узковатой старой улочке. Вскоре Крячко остановил машину у отгламуренного трехэтажного старинного здания, отделенного от тротуара высокой кованой изгородью с воротами и калиткой. Если верить вывеске, которая была прикреплена к ограде рядом с проходной и наверняка обошлась казне не в один десяток тысяч бюджетных рублей, Станислав прибыл точно по адресу.

На министерской парковке, оборудованной вдоль ограждения, выстроилась длиннющая шеренга импортных авто. Как видно, они принадлежали инноваторам, продвигающим в российскую экономику передовые технологии. При этом было совершенно непонятно, почему через проходную не снуют всевозможные визитеры наподобие инвесторов, изобретателей и рационализаторов. Стас мог гарантировать, что за последний час он оказался единственным гостем министерства.

Стас долго объяснял вахтеру с придирчивым, въедливым взглядом, кто он и зачем сюда приехал, а потом сунул этому зануде прямо под нос свое служебное удостоверение. Тот долго, чуть не под микроскопом, изучал его, после чего начал кому-то звонить.

«Чего это они тут развели такую волокиту? – недовольно хмурясь, подумал Крячко. – Буквоедство, прямо как на каком-нибудь атомном объекте. Хотя все понятно! Это, наверное, из-за убийства Сивяркина. Точно! Теперь они все тут переполошены, как куры после набега хорька».

Кончив выяснять и уточнять, вахтер сообщил полковнику полиции, что сейчас подойдет начальник охраны и уже с ним уважаемый гость сможет пройти на территорию.

– А у вас тут люди хоть когда-нибудь бывают? – не удержавшись, спросил Стас с нескрываемой иронией.

Судя по гримасе вахтера, это едковатое замечание ему не понравилось.

– У нас тут не булочная, чтобы все кому не лень шлындали взад-вперед, – сварливым тоном объявил страж министерского покоя.

– Тогда за российские инновации можно быть спокойным. Врагу до них никак не добраться! – все с той же убийственной язвительностью констатировал Крячко.

В этот момент к проходной подошел явный отставник, плотный крепыш лет сорока пяти, с военной выправкой и лицом свекольного колера, в темном деловом костюме, с черным бантом, приколотым к пиджаку. Этот мужчина поздоровался со Стасом и сказал, что он – Леонид Витальевич Брунцов, начальник охраны. Главы ведомства в данный момент на месте нет, а вот его первый заместитель охотно примет представителя правоохранительных структур.

Войдя следом за главным секьюрити в просторный холл, Стас увидел большой портрет Сивяркина в траурной раме, установленный у стены и окруженный венками с лентами.

Крячко кивнул в сторону лика усопшего и как бы невзначай поинтересовался:

– А какая причина смерти господина Сивяркина была озвучена в вашем ведомстве?

Брунцов взглянул на Стаса так, как если бы тот спросил его, за сколько долларов он готов продать Родину, и суховато ответил:

– Как это какая? Она одна – убийство. Какой-то отморозок подкараулил Валентина Романовича у его дома и нанес удар ножом прямо в сердце. Вы хотите сказать, что это не соответствует действительности? – насторожился он.

Крячко многозначительно развел руками и пространно пояснил, что, в общем-то, ничего не имеет против озвученной картины убийства в плане ее объективности. Поэтому полученным ответом он вполне удовлетворен и весьма за него признателен.

Шагая по лестницам и коридорам, Станислав не мог надивиться обилию ковров и хрустальных люстр, отделке стен дорогими материалами и косякам длинноногих секретарш, разносящих кофе. Причем все как одна в мини-юбках по самое не балуй. Зато с черными траурными бантами на левой руке.

Стас проследовал через просторную приемную, где за компьютером сидела стандартная длинноногая секретарша в мини-юбке. Это помещение больше напоминало гостиную ВИП-номера пятизвездочного отеля. Потом полковник полиции вошел в не менее роскошный кабинет, в котором трудился на благо родной страны заместитель министра инноваций и технологий Марьин Николай Евгеньевич.

Гражданин в очках, с тонюсенькими усами и бородкой-щеточкой, больше напоминающий какого-нибудь художника-авангардиста, восседал за большущим канцелярским столом. В глаза с порога бросался большой черный бант, приколотый к лацкану его пиджака, – знак траура, объявленного в министерстве.

Брунцов по-военному четко, даже с некоторым перебором, доложил заместителю министра о прибытии представителя главка угрозыска. Тот, благосклонно кивнул, ответил Стасу на приветствие, предложил ему присесть и тут же распорядился принести кофе.

– Слушаю вас, Станислав Васильевич. – Хозяин кабинета закурил и откинулся в кресле.

Крячко, не углубляясь в философствования и долгие преамбулы, попросил своего собеседника рассказать о Сивяркине как о человеке, специалисте, обозначить круг вопросов, входивших в его компетенцию. Николай Евгеньевич после некоторого молчания пыхнул сигаретой, чуть пожал плечами и заговорил с несколько нарочитой, дежурной скорбью в голосе. По словам Марьина, Сивяркин был чрезвычайно порядочным человеком и замечательным управленцем.

– Валентин Романович имел огромный опыт банковской работы, и поэтому именно ему был поручен финансовый сектор нашего министерства, – со значением в голосе подчеркнул чиновник. – Он изучал данную составляющую инновационных проектов, давал заключение по их потенциальной прибыльности и убыточности. Надо сказать, что покойный твердо стоял на страже интересов государства и общества, не на словах, а на деле берег государственную копейку. В личной жизни он также был человеком чрезвычайно позитивным и скромным.

Как далее явствовало из спича Марьина, Сивяркин сделал очень многое, чтобы техническое перевооружение целых секторов промышленного производства стало реальностью. Его очень уважали за рубежом, он был непременным участником различных международных научно-технических инновационных форумов.

– Вот вы упомянули о том, что господин Сивяркин давал заключение по финансовой успешности тех или иных проектов. – Крячко уловил паузу в помпезных речениях заместителя министра и немедленно перехватил инициативу. – Но его выводы, надо полагать, не всегда и не всех устраивали. Как вы думаете, не мог заказать его убийство какой-то человек, который остался им недоволен?

На сей раз собеседник Стаса думал гораздо дольше.

Потом он неопределенно пошевелил в воздухе пальцами и согласился:

– Да, этого исключать никак нельзя. Ведь каждое решение, принятое Валентином Романовичем, означало перемещение громадных средств, порой выражаемых в миллиардах долларов. Тут, знаете ли, вероятность организации убийства теми негодяями, которым он не позволил украсть или пустить на ветер государственные деньги, можно считать вполне реальной.

Крячко утвердительно кивнул и задал следующий вопрос:

– А нельзя ли составить список организаций и конкретных людей, которые могли, скажем так, иметь на него зуб по этой самой причине? Можно ли получить такие данные, ну, хотя бы за последние два месяца?

Марьин после очередного раздумья с сожалением развел руками и заявил:

– Очень жаль, но лично я подобной информацией в достаточной мере не располагаю. Ее проще запросить у Ирины, секретарши Валентина Романовича. Я сейчас позвоню ей, и она подготовит все, что вас интересует.

Он поднял трубку телефона внутренней связи и вполголоса попросил кого-то оказать господину оперуполномоченному содействие в подборе интересующих его данных.

– Ну вот и все. – Заместитель министра положил трубку и указал на Брунцова, за все время их разговора не проронившего ни слова: – Леонид Витальевич вас проводит. Желаю успехов!..

В приемной Сивяркина Станислава прямо с порога встретил все тот же траурный портрет. Новопреставленный взирал на него из ближнего угла. Секретарша Ирина, как и все прочие сотрудницы, с черным бантом, повязанным на левой руке, казалась классическим вариантом блондинки из приемной. Но только внешне. Как понял Стас с первых же минут их общения, умом она обладала далеко не «блондиночным».

Ирина выслушала своего гостя, окинула его каким-то уж очень изучающим взглядом, открыла стеклянный конторский шкаф и достала один из файлонакопителей, заполняющих его полки. Отщелкнув фиксаторы, секретарша сняла с дужек пачку файлов и стала по одному собирать их в стопку, а некоторые откладывала в сторону.

Всего таких отобранных файлов набралось около пяти.

Ирина еще раз перетасовала их, вопросительно посмотрела на Станислава и суховато уведомила его:

– Но дать их вам на руки я не могу – только копии.

– Да не вопрос. Копируйте! – Крячко согласно махнул рукой и отметил, что эта хранительница секретов своего усопшего босса внутренне отчего-то напряжена.

Это было заметно по ее лицу, жестикуляции, походке. И вообще она была не в восторге от его визита. Стас это чувствовал почти физически. С чего бы? Еще интересно, по какому принципу секретарша отбирала файлы? Почему не предоставила такую возможность ему самому?

Словно прочитав мысли гостя, Ирина включила копир и пояснила:

– К сожалению, предоставить вам я могу только то, что не относится к секретной информации. Здесь есть материалы, которые вполне подпадают под понятие государственной тайны. Их могу дать только с согласия своего непосредственного начальника, но его, к сожалению, нет в живых. Или с разрешения главы нашего ведомства. Однако он в отъезде.

Чтобы получше прозондировать ситуацию, которая показалась ему очень уж зыбкой и неубедительной, Стас, разыгрывая из себя туповатого солдафона, уточнил:

– Николай Евгеньевич такими полномочиями не обладает?

– Нет. – Ирина вежливо улыбнулась, но ее взгляд оставался холодным и даже несколько колючим.

«Уж не знаю, было что-то между нею и Сивяркиным, но я бы с такой дамочкой точно в одну постель не лег бы», – подумал Стас и ответил ей точно такой же улыбкой.

Секретарша снова явила проницательность, не очень-то свойственную типичным блондинкам.

Все тем же суховато-холодноватым тоном она обронила с нотками сарказма:

– Если у вас пробудились подозрения по поводу того, что наши отношения с Валентином Романовичем выходили за рамки чисто служебных, то это в корне неверно.

Вполне вероятно, что эта отповедь была стимулирована внутренним зудом, желанием слегка натянуть нос настырному оперу, который раздражал Ирину с самого начала. Чем именно? Наверное, тем, что он создавал риск утечки такой информации, каковой за пределы министерства выходить вообще не следовало бы. Однако этот ее шаг оказался несколько опрометчивым, поскольку он тут же перевел их общение в куда более личную плоскость.

Если бы подобную тему затронул сам Крячко, то у секретарши имелись бы все основания изобразить оскорбленные чувства, как бы уйти в себя и занять глухую оборону. Но выпад сделала она, и Стас за это тут же ухватился.

– Вы прямо как будто читаете мысли! – с утрированным восхищением сказал он, слегка воздев руки.

– Насчет мыслей так не скажу, но это можно было понять по вашему взгляду. – Ирина закончила работу и протянула полковнику полиции копии заявок на финансирование проведения испытаний и внедрения новых разработок.

Станислав неспешно просмотрел эти бумаги, взглянул на Брунцова, высящегося столбом у входа, и предельно вежливо попросил:

– Леонид Витальевич, как говорится, ничего личного, но вы не могли бы нас оставить с госпожой Ириной? У нас в угрозыске ведь тоже есть немало вопросов, не подлежащих огласке.

Тот изобразил недовольную мину, сердито засопел и вышел из приемной. Этот демарш опера несколько озадачил секретаршу. Она села на свое место, глядя на Стаса с демонстративной выжидательностью.

Крячко взглянул на входную дверь и поинтересовался, чуть приглушив голос:

– Скажите, а вам известно, где именно и при каких обстоятельствах был убит господин Сивяркин? Я вот знаю. Героически-эпическая версия его смерти на пороге родного дома, как говорят в молодежной среде, не катит. Итак?

Ирина поняла, что «точка невозврата» в этой плоскости разговора уже пройдена и отмазаться не получится.

Она откинулась на спинку стула, многозначительно усмехнулась и произнесла с нескрываемым вызовом:

– Допустим, знаю. И что из этого?

– Прекрасно! – Крячко ответил ей открытой, дружелюбной улыбкой. – Тогда следующий вопрос: а вам самой в «Садах Астарты» бывать доводилось? Я не спрашиваю о целях и формах вашего тамошнего времяпровождения. Меня интересует сам факт.

Его собеседница заметно напряглась, задумалась и чуть нервно ответила:

– Да, я там бывала. Но всего лишь пару раз…

– Верю! – Стас великодушно воздел руки, давая понять, что ничего худого о ней и думать не смеет. – Вы посещали их лекторий и дискуссионную площадку. Верно? Но вы не могли не заметить всей тонкости взаимоотношений между членами клуба. Женщина с таким острым взглядом, наблюдательностью и аналитическим складом ума гарантированно должна была почувствовать, кто и что друг к другу питает. Слушаю!

Ирина вздохнула, провела ладонью по лицу, подперла подбородок женственным, миниатюрным, но весьма крепким кулачком и заговорила:

– Я вообще не могла понять, какого черта он туда надумал ездить. Ему и тут баб хватало. Целый отдел тупых телок его обслуживал. Кстати, он и меня надумал было задействовать, но я ему сразу сказала, мол, забудь и думать. Не нравится – увольняй. Он тут же отвязался. Потому что на этом месте этот фрукт был ноль без палочки. Всю работу на себе я тянула. Он и свою Юльку додумался подбить на это дело – ложиться под других мужиков. Она, дура, согласилась.

По словам Ирины выходило, что практически всем членам свингер-клуба требовался психиатр. В том числе и ее боссу. Фобии, мании, комплексы имелись у каждого, кто посещал это заведение. Клубные секс-развлекухи с «перекрестным опылением» от всего этого никак не избавляли. Скорее наоборот.

Первый раз Ирина поехала туда, поддавшись на уговоры Валентина и Юлии. Госпожа Сивяркина так втянулась в свингер-интим, что о «Садах Астарты» говорила только с придыханием и восхищением.

Увиденное Ирину разочаровало. Угодив в толпу селадонов и нимфоманок, она, натура сильная и своевольная, сразу же прониклась внутренним отторжением к этим персонам. Когда один из свингеров слишком уж настойчиво попытался увести ее с собой в будуар, ей пришлось предупредить излишне настырного ухажера, что у нее черный пояс по карате и она может остудить его пыл достаточно быстро. Тот сразу же слинял, а Ирина окончательно разочаровалась в тамошней компании.

Второй раз она приехала туда по необходимости. Поздним вечером в министерство поступил звонок о том, что завтра утром туда прибудет зарубежная делегация. Ирина в тот вечер задержалась из-за обилия работы. Поэтому ей пришлось самой и принимать этот звонок, и как-то на него реагировать.

Нужно было отдать распоряжения по подготовке встречи. Как назло, никого из замов и помов в пределах Москвы не оказалось. Министр в это время отдыхал где-то за границей.

Телефон Сивяркина не отвечал. Ирина догадывалась, где он может быть, и отправилась на Полтинную. Валентин и в самом деле оказался там. С кем он развлекался в этот момент, Ирина не знала, но Сивяркин был очень раздражен ее появлением. Узнав, в чем дело, он ей же и поручил провести всю необходимую подготовку.

– Вот, собственно говоря, и все мои контакты с этими «Садами Астарты». – Ирина снова откинулась на спинку стула и пренебрежительно поморщилась. – Место для меня, конечно, малоприятное. Тем не менее я почти уверена в том, что тамошние завсегдатаи не имеют отношения к убийству Валентина Романовича. Знаете, раза три отбывая по служебным делам на машине босса, я замечала слежку. Один раз за нами довольно долго гнался мотоциклист. Примет особых назвать не могу. Они все одинаковые: гоночный мотоцикл, каска, закрывающая лицо, джинсы, косуха наподобие вашей, – она взглядом указала на кожанку Станислава.

– Понятно… – Крячко задумчиво кивнул. – А машины какие были?

– Номеров я не разглядела. – Ирина пожала плечами. – Они держались от нас достаточно далеко. Насколько я смогла понять, сначала это был синий «Форд», а потом – белая «Мазда». Думаю, это происходило неспроста. Кто-то имел большущий зуб на босса и основательно готовился свести с ним счеты.

– А Сивяркину вы говорили о замеченной слежке? – Крячко вопросительно прищурился.

– Разумеется! Леонид Витальевич после этого несколько дней подряд ездил за ним хвостом, чтобы засечь соглядатаев. Но ничего не заметил, и мои подозрения сочли пустыми бабскими бреднями. – Собеседница Стаса горько рассмеялась, качая головой.

Услышав вопрос сыщика о том, почему его появление она восприняла крайне настороженно, Ирина сокрушенно вздохнула. По ее словам, министерство с недавних пор попало в черную полосу. Его работой заинтересовалась Счетная палата. На заседании правительства главе ведомства поставили на вид за ряд крупных провалов. Тот, понятное дело, спустил кобелей на подчиненных.

Да и у самой Ирины в жизни было не все ладно. Приболела дочь, а тут бывший муж со свекровью затеяли судебный процесс об изъятии у нее и передаче им ребенка.

– Ничего, я сильная, сдюжу!.. – Ирина устало вздохнула, озабоченно нахмурив лоб. – Просто, когда был босс, мне отбиваться было легче. У него имелись обширнейшие связи. Иной раз одного его звонка было достаточно, чтобы моя любимая свекровка не вспоминала обо мне по меньшей мере полгода. Теперь у них руки развязаны. Чему радоваться?! А тут вы прибыли. Случись какие-нибудь осложнения для министерства, всех собак гарантированно повесят на меня.

Крячко попрощался со своей собеседницей и вышел в коридор. Брунцов стоял невдалеке с величественным, отрешенным взглядом, устремленным куда-то в пространство.

– Счастливо оставаться, – на ходу обронил Стас и направился к выходу, уже не обращая на него никакого внимания.