Текст книги "Дилемма"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

– Итак, воскресенье позади – один день долой, – констатировал Гуров, когда на следующее утро они втроем спустились в ресторан позавтракать. – Начинается рабочая неделя. Можно сказать, пора подводить итоги. Что у нас в активе?

– Все живы, – беззаботно сказал полковник Крячко. – Несомненный актив.

Грязнов посмотрел на него с ужасом и вытер лоб салфеткой. Он с утра уже жаловался, что чувствует себя неважно, и даже отказался от завтрака, ограничившись чашкой кофе и булочкой с маком.

– Все живы, – подтвердил Гуров. – Но у одного разбита морда, а другому врезали по черепу. С нами здесь, надо сказать, не церемонятся. Нет, в активе у нас другое. В активе у нас несколько телефонных номеров и совсем тонкая ниточка, ведущая в логово довольно подозрительной группировки. Будем называть ее так, поскольку точных данных у нас нет. Но есть отчетливое ощущение, что именно эта группировка похитила чемоданчик с играми. Спрашивается только, зачем? А вы точно держали в нем только игры, Владимир Леонидович?

– А? Нет, там была еще баночка кофе, – испуганно сказал Грязнов. – А что?

– Ночью мне удалось выяснить, что компания «Блэк Флэг» вовсе не собиралась похитить ваши материалы. Она просто намеревалась сорвать вам презентацию, показ – не знаю, как это у вас называется. Грубо говоря, они хотели уничтожить кейс и все его содержимое.

– Какой ужас! – сказал Грязнов. – Конечно, в фирме есть дубликаты, и все это можно восстановить, но… – он жалобно посмотрел на Гурова.

Тому все было ясно и без слов – в случае такого развития событий Грязнов немедленно вылетел бы с работы с репутацией законченного растяпы.

– У нас еще осталось время, – успокоил его Гуров. – Мы постараемся сделать все, что возможно. Хотя если бы неизвестная нам группировка действовала по заданию конкурирующей фирмы, то на вашем кейсе можно было бы поставить крест.

– А почему ты думаешь, что это не так? – спросил Крячко. – Очень правдоподобно.

– Уверен, что это не так. Никаких особых мер безопасности в фирме Владимира Леонидовича не предпринимали с самого начала. Обокрасть его можно было шутя и играючи. Он и глазом бы не моргнул, как остался бы без чемоданчика и даже не знал бы, в какой момент это случилось.

– Совершенно верно, – печальным голосом подтвердил Грязнов.

– А тут был совсем другой случай. Во-первых, пасти его начали загодя, в качестве приманки подсунув красотку. Потом, когда он появился с багажом, его выманили из гостиницы и забрали кейс. То есть действовали расчетливо и продуманно, исключая возможные неожиданности. Во-вторых, если речь идет всего лишь о краже чемоданчика из гостиничного номера, то какого беса нужно было убивать Сумского, который даже слова нам доброго не сказал. А причина только одна – Сумской мог вывести нас на Анастасию, которую, видимо, хорошо знал. А вот ее нам видеть не положено ни в коем случае, понимаете?

– Думаешь, она какая-то шишка в этой группировке? – деловито осведомился Крячко.

– Похоже на то, – сказал Гуров. – И поскольку больше никакой конкретики у нас в активе не имеется, все поиски сосредотачиваем на той же самой Анастасии. Согласны?

– Наверное, – робко ответил Владимир Леонидович, на котором Гуров остановил строгий немигающий взгляд. – А вот вы все говорите – в активе… А можно узнать, что в пассиве?

– Разумеется. В пассиве у нас уже перечисленные травмы личного состава, – сообщил Гуров, – труп Сумского и слишком пристальное внимание, которое мы к себе привлекаем. Честно говоря, я не ожидал, что мы так здорово и сразу засветимся.

Но Гуров даже еще не предполагал, до какой степени они засветились. Главный и очень неприятный сюрприз ожидал его впереди, буквально в пяти метрах от дверей ресторана. Едва вся их компания высыпала на улицу, как тут же им навстречу двинулась до боли знакомая фигура. Гуров мысленно крепко выругался, хотя внешне не повел даже бровью. Игнатьев, бодрый, подтянутый, в небрежно распахнутом пиджаке, уже протягивал для рукопожатия свою железную ладонь и с непонятной улыбкой довольно въедливо всматривался в их лица.

– Доброе утро! Доброе утро! – жизнерадостно произнес он, пожимая одному за другим руки и при этом как бы невзначай вкладывая в рукопожатие всю мощь своих натренированных мышц.

Испытание на прочность выдержали не все. Грязнов даже изменился в лице и с большим трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Заметив это, Гуров сказал неодобрительно:

– Десница у тебя, Виктор Николаевич, знатная! Тебе бы в театре Каменного гостя играть. Не пробовал?

– У меня свой театр, – усмехаясь, сказал Игнатьев. – С утра до вечера. Иной раз думаешь – закатиться бы куда-нибудь по собственной надобности – вот вроде как вы сейчас, – и чтобы ни одна собака не знала, где ты и что… Так не получается!

– Трудоголик ты, Виктор Николаевич! Это в нашем деле случается довольно часто, – сказал Гуров. – Но тут главное – цель себе поставить. Просто сказать – все! И рапорт начальнику на стол. Мол, у меня хоть десница и каменная, но в отдыхе тоже нуждается. И катись на все четыре стороны! Хочешь в Ялту, а хочешь – к нам в Москву. По знакомству даже угол сдать можем. Мы с полковником, сам понимаешь, в основном по кабинетам торчим, дома не бываем, так зачем площади пустовать?

– Спасибо за приглашение! – живо сказал Игнатьев. – Теперь точно как-нибудь нагряну. Да вот это дело раскручу – и нагряну. Только, когда приеду, чур не жаловаться! Я вас за язык не тянул!

– Само собой, мы люди слова, – успокоил его Гуров. – А что за дело? Ты так говоришь, как будто оно нам известно.

– А вы новости наши не смотрите? – как будто удивился Игнатьев. – Ну-у, много потеряли. Вчера, понимаешь, зверское убийство у нас тут произошло – в районе Петровской улицы. Известного в городе человека грохнули. Чемпионом когда-то был, отцы города ему ручку жали. В последнее-то время он, конечно, популярность подрастерял, с работой что-то там у него не ладилось, средства к существованию какие-то непонятные… В общем, опускался человек потихоньку, терял ориентиры… И вот, я бы сказал, закономерный итог.

– Знаете убийцу? – спросил Гуров.

– Узнаем, – твердо сказал Игнатьев и, взяв Гурова под локоть, добавил негромко: – Я, кстати, поговорить кое о чем хотел, покалякать… Вопрос у меня тут, Лев Иванович, родился каверзный. Без тебя вряд ли кто разрешить может.

– Без меня? – вполне натурально удивился Гуров. – Ну если так, то пожалуйста. Давай свой вопрос!

– Отойдем в сторонку! – предложил Игнатьев.

Гуров обернулся. Крячко махнул рукой и сказал:

– Ну, мы в номер!

Гуров кивнул. Игнатьев, не отпуская его руки, медленно пошел в сторону автостоянки. Сейчас он выглядел рассеянным, даже чересчур рассеянным, и это особенно насторожило Гурова. Он тоже умел притворяться рассеянным перед тем, как огорошить подозреваемого коварным вопросом.

– Вы ведь в Болеславль поездом прибыли? – почти утвердительно сказал Игнатьев. – А товарищ ваш «Мерседесом»? Это вот он самый, верно? Отчаянной смелости, я вам скажу, у вас товарищ, ведь на каком старье не побоялся рвануть в такую даль!

Они остановились напротив заслуженного «Мерседеса» Крячко, и Игнатьев, наклонив голову, несколько секунд с восхищением разглядывал машину. Гуров стоически ждал продолжения.

– Хотя, конечно, «Мерседес» есть «Мерседес»! – заключил наконец Игнатьев. – Фирма, что тут скажешь. Обратно-то когда собираетесь?

– А ты, Виктор Николаевич, как будто на нас досье собираешь? – сказал Гуров. – Чем обязаны, хотелось бы знать?

– Ну уж досье! – усмехнулся Игнатьев. – Так, интересуюсь. Не каждый день к нам товарищи из Москвы приезжают. Из-за рубежа гости частенько бывают. Хотя, скажу тебе, Лев Иванович, от этих гостей одна только морока. Ну то есть кто-то с доброй душой едет, по делам или просто так посмотреть, но ведь и мерзавцев под шумок проникает немало! Думаешь, что их сюда тянет?

– И что же? – поинтересовался Гуров.

– То-то и оно, – вздохнул Игнатьев. – Есть тут у нас один гнойник. Никак определить мы его, к сожалению, не можем. Сюда к нам наркотики везут. Откуда-то с востока. Причем хитро действуют, собаки! Курьеров, что ли, меняют или чутье у них собачье – но только не попадались эти гады еще ни разу. И возят, видимо, мелкими партиями. Потом здесь сдают своим зарубежным коллегам. Вот те попадаются – то на границе, то у себя там, откуда к нам сигналы и стали поступать.

– И твое дело с этим связано, – догадался Гуров.

– Вряд ли, – мотнул головой Игнатьев. – Между нами говоря, Сумской дурак был. Обычная гора мяса. Тонкое дело ему никто не поручил бы. Так что, думаю, он тут даже рядом не стоял.

– А к чему ты тогда мне все это рассказываешь? – спросил Гуров.

– Да так, к слову пришлось… На «Мерседес» вот посмотрел и вспомнил.

– И при чем тут «Мерседес»?

– Да видишь, какое дело… – Игнатьев отпустил руку Гурова и, слегка отстранившись, с большим интересом на него посмотрел. – Свидетели показывают, что в день убийства, то есть вчера значит, во дворе Сумского «Мерседес» стоял – по описанию точь-в-точь ваш.

– И номера наши? – вежливо спросил Гуров.

– Номера вот никто не запомнил, – с сожалением сказал Игнатьев и тут же сочувственным тоном добавил: – А вот людей, которые в «Мерседес» садились, описание имеется. Не поверишь, но приметы один к одному совпадают.

– С чем совпадают?

– Да с вашими! Первый, говорят, был высокий, представительный, начальник, одно слово. Другой вроде попроще, коренастый такой, крепкий, в мятых брюках. Платок все к носу прижимал, как будто кровь у него шла… А третий, ну точь-в-точь ваш приятель – аккуратный, одет хорошо, но держится как побитая собака… А, кстати, чего это полковник лоб залепил?

– Чирей выскочил, – спокойно ответил Гуров. – Еще вопросы есть?

– Да я еще и не задавал вопросов-то, – усмехнулся Игнатьев. – Ты вот скажи мне, Лев Иванович, почему в Москве так пренебрежительно относятся к местным кадрам?

– С чего это ты взял?

– Давай не будем темнить, а? Я же чую, вы сюда из-за этих курьеров приехали. Ну так давайте вместе действовать, сообща. А то получается у нас лебедь, рак и щука, как в сказке. Всю славу себе хотите оттяпать? Ну а про нас ты подумал? У меня ведь тоже семья, жена вот каждый день пилит… Если бы я на этих курьеров вышел, это верное повышение! Ну и оклад соответственно, и прочие блага… Я ведь этим делом уже три года занимаюсь…

– Ну и занимайся на здоровье, – сказал Гуров. – Нам твоя слава без надобности. Своей девать некуда. И вообще, про ваших наркокурьеров я впервые от тебя услышал. Это не наша грядка.

– А для чего же вы к Сумскому ходили? – взгляд Игнатьева сделался сух и пристален.

– Я ведь еще не подтвердил, что мы ходили к Сумскому, – невозмутимо ответил Гуров. – И потом, ты же только что сам сказал, что Сумской к наркоторговле отношения иметь не может.

– Он не может, а друзья его могут, – заявил Игнатьев. – Водился он с кем попало.

– С кем конкретно?

– А тебе зачем? Ты же по личным делам здесь, – с издевкой сказал Игнатьев.

– А просто интересно.

– Ну тебе интересно, а мне неинтересно. У меня такое предложение – ты мне все рассказываешь, и я тебе все рассказываю. Вот это будет культурный обмен.

– Я про личные дела посторонним не рассказываю, – отрезал Гуров. – Хотя бы и коллегам. А ты тоже можешь помалкивать, твое право. Только ведь не я этот разговор затеял.

– Не только затеял, – плотоядно заметил Игнатьев. – Я его скоро продолжу. Зря ты навстречу мне не идешь, Лев Иванович! Зря!

– А ты суровый, Виктор Николаевич! – покачал головой Гуров. – С такой хваткой ты и без посторонней помощи всех курьеров переловишь. А мы к этому делу, извини, отношения не имеем. Это все, что я могу тебе сказать.

– Ну что же, спасибо и на этом, – проворчал Игнатьев. – Сам знаешь, иногда отказ отвечать – уже ответ. Я сделаю выводы, будь уверен.

– Успехов тебе! – кивнул Гуров, повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

Крячко и Грязнов ждали его в номере. Крячко поменял наклейку и надел новую рубашку. Теперь вид у него был почти приличный.

– Дрянь дело! – сказал Гуров, выглядывая в окно. – Мы под колпаком. Нас засекли во дворе у Сумского. Игнатьев склонял меня поделиться информацией, но я посчитал, что это будет преждевременным. Расстались мы крайне недовольные друг другом. Игнатьев намекнул, что возьмется за нас вплотную.

– А у нас тоже для тебя сюрприз, – усмехаясь, сказал Крячко. – Владимиру Леонидовичу только что принесли телеграмму – к нему выезжают из Москвы коллеги по фирме, вечерним поездом. Что-то там они везут, какие-то доработки. Просили встречать на вокзале.

Гуров озадаченно посмотрел на Крячко, потом на Грязнова и спросил:

– Будете встречать?

Владимир Леонидович порывисто вскочил и в волнении прошелся по комнате.

– Это катастрофа! – сказал он голосом умирающего. – Естественно, начнется разговор о делах, кому-то понадобится что-то просмотреть, внести какие-то уточнения… И я погиб!

– Но, может быть, ваши коллеги привезут, так сказать, дубликаты тех материалов, которые утеряны? – с надеждой спросил Гуров. – И все уладится само собой?

– Ничего не уладится! – в отчаянии сказал Грязнов. – Они, может быть, что-то и привезут, но наверняка не все. И что я им тогда скажу? Извините, ребята, но вся многомесячная работа коллектива в заднице? Да меня вышибут в одно мгновение! Еще и в суд подадут. Вы представляете, какие могут быть издержки? Мне придется продать квартиру. А после этого что – только повеситься?

Крячко тяжело вздохнул и отвернулся. Гурову показалось – чтобы Грязнов не заметил, какая у него на лице кислая гримаса.

– Тогда у вас один выход, – решил Гуров. – Вы внезапно и тяжело заболели. Вас положили в больницу, и доступ к вам запрещен.

– Но кто меня положит в больницу? Я абсолютно здоров!

Крячко в этот момент пробормотал что-то насчет сумасшедших, которые тоже считают себя здоровыми, но Гуров постарался сразу же отвлечь внимание Грязнова, и тот, кажется, ничего не услышал.

– Владимир Леонидович, нынче такие времена, что при определенной сноровке можно лечь куда угодно, хоть в мавзолей, – сказал Гуров. – Деньги у вас есть? Вот и отлично. А у меня есть один знакомый, который обожает совать нос во все дыры. Сейчас мы поручим вас его заботам, и, думаю, через пару часов вы будете отдыхать в отдельной палате с видом на тенистый сад.

– Но меня же будут искать!

– Мы даже поможем в этом, – сказал Гуров. – Чтобы не было лишней паники. Но увидеться с вами коллеги не смогут. Это будет непременное условие. Жаль только, некому будет опознать Анастасию, буде таковая появится на нашем горизонте…

Грязнов на секунду задумался и вдруг сказал:

– Знаете… Я сейчас вспомнил. Может быть, это вам поможет. Я один раз фотографировал Анастасию, но пленка почему-то оказалась испорчена, и только один кадр уцелел. Я все-таки сделал себе фотографию и всегда носил ее с собой в бумажнике. А после всех этих передряг совсем про нее забыл. Вот…

Он полез в карман, достал бумажник и, порывшись в нем, извлек совсем маленькую фотографию, едва ли не половину которой занимало мутное пятно – следы засветки. Впрочем, лицо девушки в цветастом купальнике вполне можно было различить. Да и лицо это не было заурядным – девушка была красива и обладала какой-то удивительной притягательностью – это чувствовалось даже при взгляде на фотографию. Неизвестно, в чем заключался секрет – то ли в смеющихся зеленых глазах, то ли в перепутанных ветром рыжеватых прядях, то ли в особенной улыбке, – но девушка была чертовски обаятельна, и Гуров подумал, что теперь прекрасно понимает Владимира Леонидовича. Такая кому угодно может вскружить голову.

– Это мы на здешнем пляже были, – немного смущаясь, объяснил Грязнов. – Купаться еще холодно было, просто загорали, и я сделал несколько снимков…

– А ваша подружка не могла эту пленку засветить? – спросил Гуров. – Раз вы говорите, что пленка погибла. Она вполне могла это сделать, чтобы не оставлять после себя никаких следов.

– Знаете, не помню, – растерянно сказал Грязнов. – Не помню, что было в тот день. Все-таки давно было… И потом, я никогда даже в мыслях не держал… А впрочем…

– Значит, так, карточку мы у вас изымаем, – строго сказал Гуров. – А вы собирайте все, что необходимо в больницу, – документы, деньги и прочее. А я сейчас пойду договорюсь со своим пронырой…

Он спустился на четвертый этаж, нашел номер Дудникова и постучал в дверь. Славик открыл сразу и встретил Гурова как родного. «Можно подумать, что не он крушил ночью о мою голову табуретки! – усмехнулся про себя Гуров. – Удивительно непосредственный молодой человек. Герой нашего времени».

– Готов к труду и обороне? – спросил он, проходя на середину комнаты и оглядываясь по сторонам.

Следов ночного разгрома уже не было видно. Только телевизор был развернут экраном к стене.

– Я все щепки в шкаф покидал, – объяснил Славик. – Делов-то! Уборщица приходила – ничего и не заметила. А у вас как дела?

– У меня проблема, Вячеслав, – сказал Гуров. – И ты должен помочь мне ее решить. Про чистосердечное признание помнишь? Я его у сердца храню.

– Я примерно там же, – ответил Славик. – А что за проблема?

– Проблема для тебя, по-моему, плевая, – сказал Гуров. – Нужно срочно устроить человека в больницу. Таким образом, чтобы посетителей к нему не допускали – ни в коем случае. Категорически. Все понял?

– Ага, – наморщил лоб Славик. – Тогда лучше всего в психушку!

– Психушка исключается, – отрезал Гуров. – Лучше что-то заразное, но излечимое. Нам нельзя портить биографию. Постарайся договориться с врачом. Денег не жалей. Деньги – пыль. Для тебя главное на свободе остаться. Я не прав?

– В самую точку, – серьезно ответил Славик. – Давайте своего человека.

– Человек тебе хорошо знаком, – объяснил Гуров. – Это Грязнов.

– Ого! Вот это номер, чтоб я помер! – округлил глаза Славик. – Вы хоть не сказали ему, кто я такой?

– Не сказал. И ты помалкивай. А денег, если не хватит, Грязнов подкинет. Даю тебе три часа. Потом явишься и доложишь.

– Мне бы тачку, товарищ полковник! – почесал в затылке Славик. – Все-таки город чужой, а на такси стремно. Не дадите свою?

Гуров задумался.

– Да черт с тобой, бери! – решил он наконец. – Только поаккуратнее. На этой тачке в происшествия попадать нельзя, понял?

– Ясно, – кивнул Славик. – Можно приступать?

Гуров отвел его к себе в номер, представил Крячко и Грязнову, и они все вместе обсудили последние детали.

– Мы вас будем навещать, – заверил Гуров Владимира Леонидовича. – По возможности, конечно. Потому что дел у нас будет невпроворот и без вас. Так что крепитесь и запасайтесь терпением.

– Я креплюсь, – потерянно сказал Грязнов.

Гуров отвел в соседнюю комнату Крячко и попросил у него ключи от машины.

– Ты собираешься доверить мой «Мерседес» человеку, который грохнул тебя по башке стулом?! – поразился Крячко. – У тебя действительно не в порядке с головой. Это же раритетная тачка! Да этот жук загонит ее первому попавшемуся барыге и смоется в неизвестном направлении!..

– Никуда он не смоется – у меня его паспорт и чистосердечное признание, – сказал Гуров. – А твоя тачка уже и не тачка вовсе. Она уже на улику тянет. Ее опознали, дорогой! На твоем месте я бы утопил ее в ближайшем водоеме.

– Только через мой труп! – сурово сказал Крячко. – В крайнем случае пойду на дно вместе с ней – как крейсер «Варяг».

Несмотря на такое заявление, он все-таки полез в карман и вручил Гурову ключи от «Мерседеса».

– Будет хоть одна царапина, – заявил он, – я с вас обоих не слезу. Будете ремонт делать. Капитальный.

Они вернулись к своим спутникам и отдали им ключи.

– Ни пуха ни пера! – напутствовал Гуров Славика. – Через три часа – как штык!

Славик явился через полтора часа – с безмятежностью в глазах и с большим брикетом шоколадного мороженого в руке. Откусывая мороженое кусками, он деловито промычал:

– Все в ажуре, господин полковник! И даже лучше! Я этого кренделя пристроил в первую инфекционную больницу с тяжелой формой желтухи. Засунули его в самый дальний изолятор. Я потом хотел посмотреть, где он обосновался, – так и не нашел ни хрена. В общем, врач сказал, что пусть лежит хоть месяц. Правда, пришлось отстегнуть три сотни – на меньшее ни за что не соглашался. Мздоимцы страшные! Но я, господин полковник, все до цента из своих заплатил, не сомневайтесь! Вот только доктор сказал, что в случае непредвиденных осложнений цена может возрасти – вот тут я пас. У меня капиталы к концу подходят, а мне ведь еще за проживание платить, и вообще…

– Месяц нам лежать ни к чему, – заметил Гуров. – А за пару дней, будем надеяться, ничего непредвиденного не случится. А тебе, Вячеслав, за службу спасибо! Будешь и дальше продолжать в том же духе – заработаешь амнистию. В ДТП, надеюсь, не попал?

– В ДТП не попал, – мотнул головой Славик. – Но странную вещь видел. Вы знаете, господин полковник, что за вашей тачкой следят?

– Да ты что?! – заволновался Крячко и побежал к окну. – Кто следит? Угонят, мерзавцы!

– Угонят вряд ли, – солидно сказал Славик. – По-моему, это ваши же и следят. Тут вот что получилось. Я выхожу, ничего такого не думаю, машину открываю… Мотор завелся с пол-оборота – между прочим, ничего лимузин, хоть и старый, видно, что в порядке содержится… Одним словом, сели мы и поехали. И вдруг я вижу – в садике за площадкой забегали! То есть явно увидели, как мы отъезжаем, и забегали… Здоровые мужики в пиджаках. Да точно ваши! Они, короче, на вас ориентировались, на знакомые лица, а нас с Грязновым элементарно прошлепали. А когда спохватились, уже поздно было. Я по газам и отрываться! Зачем, думаю, мне свидетели? Специально по центральным улицам не поехал, потому что они же по рации связываются – перехватят в момент. Свернул в один переулок, в другой, и вдруг – ба! Прямо на больницу выехал! Бывает же такое! Ну, быстренько больного сдал и обратно – тоже окружными путями. А сейчас, смотрю, в садике и нет никого. Опростоволосились, значит, их на ковер и вызвали…

– Действительно, никого не вижу, – подтвердил от окна Крячко. – Хотя могли сменить дислокацию. А чего это они?

– Я тебе уже говорил – чего, – отозвался Гуров. – Не задавай лишних вопросов. Факт налицо – теперь каждый наш шаг будет рассмотрен под лупой и проанализирован. И это очень некстати. У меня тут одна идея родилась… – он повернулся к Дудникову и спросил: – Сотовой связью пользуешься?

– Куда же без нее, – ответил Славик. – А вам мобильник нужен? Могу уступить. Мне все равно здесь звонить некому. Разве что дорогому другу, который с желтухой лежит, – он засмеялся.

– Мне не мобильник нужен, – доверительно сказал Гуров. – Мне нужно выяснить, кому принадлежит номер мобильника. А такие вещи только у операторов сотовой связи выяснить можно.

– Не пойму, куда вы клоните, товарищ полковник? – вежливо сказал Славик.

– Неужели еще не понял? Ты с девушками легко знакомишься? Или с этим у тебя проблемы?

– Я со всеми легко знакомлюсь, – просто ответил Славик. – А с девушками тем более. А вы хотите, чтобы я операторшу охмурил?

– А мозги у тебя все-таки работают! – удивился Гуров. – С полуслова понимаешь, когда захочешь. А я думал, ты только табуретками горазд махаться!

– Да не-е… – смущенно протянул Славик. – Табуретками я как раз не мастер… Совпало так просто. Эпизод в биографии.

– Ну-ну, – хмыкнул Гуров. – У тебя эпизод, а у полковника Гурова черепно-мозговая травма… Ладно, что выросло, то выросло. Кто старое помянет… Будем в будущее смотреть. Значит, твоя задача – в кратчайшие сроки познакомиться с какой-нибудь милой дивчиной, работающей в местной сети сотовой связи, и вызнать у нее принадлежность вот этого номера… – Гуров протянул парню листок из записной книжки, на котором значились цифры, по которым он дозванивался до гипотетической Анастасии. – Дело это, конечно, не вполне законное, что уж тут скрывать! Будь мы у себя дома, получили бы разрешение законным путем, а теперь вот приходится изворачиваться… Поэтому мой тебе наказ – никакого хамства, никакой самодеятельности! Все должно быть корректно и по доброй воле. Помни, что из-за нашего любопытства человек может лишиться работы! Нужно сделать все так, чтобы твоего информатора ни одна собака не заподозрила, понимаешь? И, кстати, никто не должен знать, что ты связан с нами, понятно? На это обрати особое внимание!

– Будет сделано! – повеселевшим голосом сказал Славик. – Вот такая работа как раз по мне! Может, мне вообще в милицию перейти, а, товарищ полковник?

– Ты сначала реабилитацию заслужи! – показал ему кулак Крячко. – Милиционер!

– А что? Я смогу, – уверенно продолжил Славик. – И у меня, кстати, мысль! Раз нас не должны вместе видеть, значит, лучше вы ко мне в номер приходите, товарищ полковник. За вашим наверняка следят или будут следить…

– С чего это ты взял? – ревниво спросил Крячко.

– Стоп! Он дело говорит, – перебил его Гуров. – Игнатьев теперь как бульдог в нас вцепится. Будет за каждым шагом следить. У него тут свой интерес имеется. В общем, все правильно. Про тебя, Славка, они, дай бог, еще не пронюхали, поэтому сиди у себя в номере. Там и будем встречаться. На людях же все контакты прекращаем.

Славик, кажется, не вполне понимал, о чем идет речь, однако согласно кивал головой.

– Только ночью приходите, – сказал он, внимательно все выслушав. – Барышни – это такое дело… Тут в два притопа не получится. Придется мороженое купить, то-се, о природе поговорить, сводить куда-нибудь. Сами понимаете, раньше полуночи не освободишься.

– Ну, давай-давай! Главное, не забывай, о чем я тебя предупреждал.

Славик ушел, и после его ухода в номере воцарилась тягостная тишина. Гуров и Крячко избегали смотреть друг на друга. Наконец Крячко не выдержал и со вздохом сказал:

– Да, Лева, крепко мы тут с тобой врюхались! По самое, что называется, не могу! И ведь, что ни сделаешь, все как-то нехорошо получается… Теперь я понимаю, как несладко живется тем, кто не в ладах с законом. У них не жизнь, а сплошная эта, как ее… дилемма! Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – еще хуже…

– Ладно, дилемма! – заключил Гуров. – Мы ее вот как сейчас разрешим. Игнатьев затеял за нами слежку? Черт с ним! Пусть думает, что следит за нами. А мы тем временем будем следить за его людьми. Делать все равно пока нечего, собирайся, Стас, поехали!