Текст книги "Нортумес. История Призрачного трона"

Автор книги: Николай Грошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Лена хрустнув кулаками, подошла к столу и села. Взгляд свой не отводит от лица в конец обнаглевшего короля вампиров, на которого даже столь сложная и странная магия, действовала всего неделю. На миг мелькнула шальная мысль – что если эта магия влияет до сих пор, но не так, как должна была? Если однажды он чихать от заклинания начал, могло ли что-то ещё с ним приключиться? О том, пожалуй, надо было раньше думать – впрочем, она и думала, но не долго. То, что Штык вытворял, требовало каких-то мер. Любых и прямо сейчас. Но все меры, даже самые радикальные, оказывались пустыми. Хоть в бронированный сейф его прячь и на цепь сажай…

Жаль, но за такое, остальные вампиры, и её и весь её клан на куски порвут. Ведь он у них последний Создатель! Чёртов ублюдок, угораздило же так…

– Блять, а ты в натуре смелая. – Уважительно заявил Штык, откупоривая принесённую официантом бутыль спиртного. – Ну, а ты чего пить будешь?

– Ничего. – Прошипела Лена. – И ты…

– Э! Типец! Пожрать принеси, и быром в натуре, чё ты как неживой в натуре? – Крикнул он официанту. Пощупал левую грудь девушки в платье, одобрительно причмокнул и выпил рюмку водки. Закусив сигаретным дымом, он заговорил снова, обращаясь не понятно к кому – смотрел он только на груди девушки, сейчас в платье одетой лишь частично. – Ну, давай-те поговорим что ли. Типа культурно. Вот, ну…, эээ…, о! Кто сейчас президент? Я просто не в курсах. У меня-то там я уже был. Император. Это я сам кстати, придумал. Сначала думал, типа Царь, а потом думаю – ну на хуй! Последнего-то царя, народ за жабры и в подвале завалил. Вдруг у слова этого карма хуёвая? Вот и решил – ебал я в рот, Императором буду.

– Что ты несёшь идиот? – Шипит Лена, положив руки на стол и придвинувшись ближе к нему.

– Слышь! – Рыкнул король вампиров. – Не бузи. Я так-то добрый, но блять – не выводи, сожру нахер. Я ж вампир. – Он ощерил зубы, выпустил клыки и втянул их обратно. – Сечёшь?

Взгляды обоих обратились к девушке в платье – сползла под стол, потеряв сознание.

– Вот! – Штык ткнул в неё пальцем. – С неё пример бери дура блять. Феменистка что ли? Чё ты не побледнела даже? В вампиров не веришь что ли? Так я отвечаю – я реально вампир.

– Ты всех уже достал дебил! – Взвыла Лена, потеряв терпение. – Ты понимаешь, что ты творишь скотина? Ты понимаешь, чем это нам грозит ублюдок?

– Не понял. – Штык ошарашено смотрел на разъярённую девушку. Он даже осмотрелся по сторонам, как будто действительно ничего не понимал. – Ты что такая дерзкая? Ты ваще кто?

– Я? Кто я? – Лена покраснела от гнева, клыки сами вышли наружу, а из глотки раздался почти звериный рык.

– О бля…, ни хуя себе…, а почему я твоего лица не помню? – Произнёс Штык. И удивления в нём больше нет. Задумчиво хмурится. – Хм, да ты походу не из…

Лена говорить больше не могла, она ускорилась до предела и с невероятным наслаждением вбила кулак в лицо своего короля. Где-то на подсознании билась тревога, звенела мысль – это твой король Мудрость Клана! Что ты творишь? Немедленно прекрати! Ты не можешь так поступить!

Но она не слышала – гнев последних лет копился слишком долго. Лицо Штыка сморщилось, лицевые кости пробили кожу и замерли – она слишком ускорилась, время, словно остановилось, но не для неё. Удар в живот, удар в плечо, громко трещат его кости – в ускоренном времени их треск подобен скрежету стекла, он режет ухо, заставляет мурашки пробегать по спине. Но ей всё равно, такого удовольствия как сейчас, Лена не получала уже много лет. Последний удар в грудь сломал рёбра как спички, и она вернула свой метаболизм на обычный для человека уровень.

Штыка смело со стула, он врезался в пол и словно пуля, улетел к стену, а стена там каменная. С хрустом он врезался в кладку и комком изломанной плоти, застыл на стене, прилипнув к ней собственными внутренностями и кровью.

Лена повернула голову. Красный свет глаз, пробивался через линзы. От бешенства, она всё ещё злобно рычала, а её волосы встали дыбом.

Издав тонкий писк, официант потерял сознание. Раненный охранник уполз из кафе ещё раньше.

Лена посмотрела на изуродованного короля.

– Сука! – Рыкнула она, втянув клыки обратно. И шмыгнув носом, грустным взглядом осмотрела место сего действа. Мебеля порушены в хлам, на полу бесчувственные люди – ну, хоть живы все остались, и короля удалось стреножить. Удалось впервые с тех пор как он начал творить это всё. За ним и слежку устанавливали – бесполезно. Напившись в ноль, он обязательно сбегал. Даже когда стали следить с порядочного удаления, только за выходами из того дома, где он был, даже тогда, король умудрялся улизнуть, натворить дел и вернуться обратно незаметно. А когда и не возвращался – находили потом в притоне каком, а однажды он и вовсе в канаве спал.

Король! Король вампиров, был тогда найден в канаве, весь в блевотине, обдолбанный героином по самое не балуйся, грязный, весь в каком-то вонючем рванье!

А как только его вытащили оттуда, он тут же начал ныть про Спасителя единственного и неповторимого, коим он был ещё не так давно, про мир с красивыми девушками, всегда готовыми дать, про то, как кучеряво он мог жить, а они его сюда вернули, обратно сделав каким-то «сраным» и «ублюдочным» королём…

Штык повернул голову.

Отклеился от стены, потом рухнул на пол. Кости с хрустом вставали на место, и, может, показалось, но…, он поднялся на ноги, восстанавливаясь на ходу, а в глазах его горит красное пламя. Натурально горит там пламя…, уже нет. Показалось, точно показалось, не может же он…

– Киса, – говорит Штык, сузив глаза. – Ты берега попутала. Не знал, что вы тут есть. Но раз есть, хуй вам в рот – живите, не трону. Но вот ты! Ты киса, въёблась крепко. Папа недоволен тобой.

– Ты вернёшься домой немедленно! – Рявкнула Лена.

– Хуй тебе. – Немедленно возмутился Штык. – Я в отпуске. Отдохну нормально и вернусь, а сейчас хер вам. Подзаебала меня эта война.

– Какая на хер война?

– Не твоё дело окаменевшее говно. – Заявил Штык и расхохотался. Потом добавил. – Кис, ты хуй врубилась, но шутка реальная. Ты ж уже в натуре окаменевшее. Тебя нет уже, всего этого, – он широким жестом показал на всё вокруг, – уже нет. Война детка, там много чего уже нет.

Бред свихнувшегося короля вампиров, можно было слушать и дальше. Но Лена не стала.

Она ускорилась вновь и, схватив стул, со всей силы швырнула его в короля. К сожалению, в этот раз он успел среагировать и ускорился почти, так же как и она. И вновь этот огонь в глазах…

Может это такой эффект ускоренного времени? Может иногда из-за этого свет как-то не так отражается? Странно это всё…, он увернулся от стула, и вновь этот красный огонь…

– Приветик. – Сказал Штык.

Сказал из-за плеча. Он стоял за её спиной.

Лена хлопая глазами, смотрела на то место, где он только что стоял.

Она не увидела, как он сместился по комнате. Она максимально ускорила своё субъективное время – никто кроме Мудрости клана, не мог быть столь же быстр. Даже король едва мог выйти на такой уровень и не мог долго на нём удержаться.

Но превзойти эту скорость? Превзойти так, что она и смутной тени-то не заметила?

Она повернула голову – огонь. Ей не показалось. Глаза короля пылают в красном огне.

Удар в спину сломал ребро, бросив её на пол.

– Киса, – сказал король, сев на корточки, рядом с ней, – ещё раз – на хуй отвалите. Я вас не трону, отвечаю. Чисто из сентиментальности, я вас ископаемых гондошить не стану. Свалите с моей дороги и что б даже близко вас не видел. Ты поняла солнышко? Или въебать и переспросить?

Ответить она не успела. Воздух задрожал и с сухим треском, пространство разорвало – пылая в ярком синем огне, сквозь портал, в загородное кафе ступила стройная ножка прекраснейшего из всех созданий Земли. Портал закрылся, а на паркетном полу, стоит прекрасная юная девушка, с яркими зелёными глазами, в глубине коих, можно было разглядеть мудрость многих веков, что прожиты были ею. Медовые волосы развевались словно от ветра и видно её заострённые ушки, что не оставляло сомнений в том, кем является эта девушка. Её стройное тело сияет не только в колдовском огне, что позволяет ей ускориться так же сильно, как и любому вампиру. На ней искусно выполненный наряд, основу коего, составляют металлические части, украшенные живыми растениями, драгоценными камнями и металлами. В руках её тонкий серебристый клинок и высокий посох с сияющим лазурным камнем на вершине его. Праведный гнев пылает вместе с колдовским огнём в её прелестных глазах. Часто вздымается её бесконечно прекрасная грудь. Гнев полнит это чудесное создание сейчас. Её лицо искажено яростью, но и сейчас, в своей бесконечной красоте она подобна Богине…

– Да ну вас на хуй! – Растерянно произнёс Штык. – У вас тут и эльфы есть?

– Заткнись вампир и слушай. – Звучит голос эльфийской Светлой Луны, звучит подобно песне.

Звук её голоса столь же прекрасен, как и её лик, как и её идеально сложенное тело…

– Сама заткнись. Хули ты зёнки пучишь? Встал у меня с твоего голоска, базару нет. И?

Эльфийка скрипнула зубами, окружавший её колдовской огонь, угрожающе загудел, начал быстро вращаться вокруг её стройного тела.

Девушка подняла меч, направив острие в сторону короля вампиров.

– Это должно прекратиться немедленно! Мы получили достаточно с вашей поганой расы, и теперь ты должен остановиться вампир. Или мы остановим тебя! Ты понял кровосос?

– Я тебе в рот кончу. – Ответил ей Штык. После чего высморкался под ноги эльфийской Светлой Луны, облачённой в боевой доспех, вооружённой зачарованным посохом и мечом, объятой огнём чистой Силы и, наверняка, имевшей при себе ни одно готовое заклинание.

– Твой король безумен. – Прошипела эльфийка. Лена автоматически кивнула, но отвлекаться не стала – она сосредоточенно ползла к выходу. Пусть король, все дела и Создатель последний как бы, но сейчас тут мало что останется. Стать горкой праха на дне воронки в десяток метров диаметром, ей не улыбалось, а Светлая Луна, похоже, настроена серьёзно. Колдовской мощи ей хватит, что б в одно лицо весь клан покрошить, так что…

– Короче, забыли. Слышь, киса. Не знаю, как тебя звать, да и по хуй если честно. Давай короче, поговорим. Извиняй, попутал я, был не прав. – Произнёс Штык. Лена обернулась, в глазах её вспыхнула надежда. Может быть, всё утрясётся, может быть, короля сейчас не убьют, а только немного покалечат.

– Моё имя…

– Да в жопу твоё имя! – Отмахнулся Штык. – Знаю я вас, у вас имена пиздец какой-то – пока выговоришь, язык сломаешь. Короче, Зинка. Дело такое…

– Зинка? – Чудесный голосок стал напоминать шипение кобры.

– Ну, Наташкой будь, да хоть тазиком, поебать. Не в том суть. Я вас напряг походу?

– Да. Ты – безумный идиот, ты портишь всё, ты…

– Вот, я про это. Короче, давай так. Смотри, я короче жестить больше не буду. Ну, по-чёрному не буду, только чисто по приколу – а куда ж без этого? Но вас, мутантов драных, я трогать не стану. Увижу ухи острые, сразу отвалю. А взамен вы меня замечать перестанете. Пойдёт?

– Нет, не пойдёт. Ты должен…

– Кому должен – уже простил и убил их на хуй всех. Ещё раз киса. Я держусь в рамках…, – он вдруг округлил глаза и хлопнул себя по лбу. – Бля! Так вот почему кипишь никто не поднял! Эльфы! Вы подчищаете за мной и тишина! О как! А я уж думал этот мирок просто ёбнутый…

– Хватит слов!

– Базару нет. Давай без слов. Хочешь присуну тебе? Я эльфийку давно не ёб. Вы реальные такие, в натуре. Не трахал эльфийку – не жил считай…

Лена встала на четвереньки, и поспешно перебирая ногами и руками, направилась к выходу.

Светлая Луна подняла посох, камень в нём вспыхнул ярким светом.

– Уверена? Завалю же нахер.

Ответом ему стал узкий луч ревущего синего света, устремившийся в грудь вампирского короля. Он поднял руку, расправил ладонь. Клыки вышли наружу, вспыхнули глаза.

В алом огне сияла ладонь и свет эльфийского заклинания, врезавшись в алую дымку, быстро иссякал. Луна широко раскрыла глаза, отшатнулась, но очередное заклинание уже было брошено в бой. Огненная комета обрушилась на короля вампиров. Алый росчерк света отразил комету и с оглушительным треском, она разорвала стену. Осколки камней взлетели в воздух и повисли там, едва вернётся время в привычное русло, их разнесёт в стороны со скоростью пули.

Пули…, второй рукой он вытащил пистолет. Алое пламя поглотило оружие и три выстрела слились в один. Пули, покинув ствол пистолета, не остались висеть в воздухе – их время, каким-то непонятным образом, ускорилось так же, как и время владельца пистолета.

Луна упала наземь, в её хрупком плече зияли три страшные раны.

С тихим скрежетом, король вампиров втянул клыки и шагнул к девушке, потерявшей свой меч.

– Пизда тебе киса. Сожру я тебя нахер. Выебать эльфийку – лучше ничего нет. Это да, но за одним исключением – выпить кровь эльфийки. Вкусные вы, мутанты драные. – Проговорил король.

Новый портал возник прямо там, где упала Луна.

Он поглотил её и схлопнулся прежде, чем король вампиров успел до неё добраться.

Зато возник ещё один портал, чуть в стороне от только что исчезнувшего.

– Ну, хули. – Пожал плечами Штык. – Другой мир, а эльфы такие же – хули ещё ждать?

Эльф, закованный в полный доспех, стоял посреди загородного кафе. Из прорези красивого вытянутого шлема, вырываются языки полупрозрачного пламени. Украшенный рельефами доспех, объят тем же огнём. От той Силы, что собрана сейчас в этом высоком, стройном воине, трещит сама ткань реальности – и он готов бросить всю эту мощь в бой.

Король ускорился вновь, и вновь до невозможного предела. Он оказался за спиной эльфа, его кулак врезался в затылок, но эльф успел отпрянуть и узкий клинок пронзил живот короля.

Что никак не остановило его – получив свирепый удар кулака, пылавшего в алом огне, эльфийский воин отлетел к стене, оставив свой меч в животе вампира.

Лена выбила дверь плечом и выскочила на улицу, где грохнулась на тротуар и поспешно обернулась. Прозрачное пламя, слившись с алым огнём, поглотило всё кафе и часть автомобильной стоянки, вместе с парой машин. Мгновение и из недр кафе, донёсся глухой протяжный звук.

В следующее, яркий свет ослепил Лену, а когда она проморгалась, кафе уже не было.

На месте здания образовалась глубокая воронка.

– Н-да. – Сказал кто-то. Лена вздрогнула и повернула голову. Помятый, весь в крови, с обломком эльфийского меча в боку, на корточках рядом с ней сидел Штык. Чиркнув зажигалкой, выпустив струйку дыма, он дотянулся до обломка клинка и вырвал его из тела. Хлынула струя крови, но рана тут же затянулась не оставив после и следа. – Киса, ваш мирок, начинает напрягать.

– Н-наш м-мирок?

– Ваш блять, ваш…, сука, этот козёл меня чуть на лоскуты не покромсал.

– К-кто?

– Конь в пальто блять. – Штык сплюнул, снова затянулся. – Свалил он, по еблу выхватил и свалил. Щас ещё появятся, знаю я этих мудазвонов. За жопу свою трясутся прям пиздец. Они ж бессмертные, в принципе вечно жить могут. Так что подыхать они не любят, героизма от них хуй дождёшься. Но пизды прописать, они умеют. Эльфы – хитрожопые они пиздец и коварные в хлам.

Лена смотрела на него и теперь видела.

Король вампиров?

Нет.

Тот, кто сидел рядом с ней, не был тем, кого она знала, как Штыка, короля вампиров.

– Слышь, киса. Хуйня получается. Я так понял вы падлы, отпуск мне испоганите по-любому. А то и вальнёте. Так-то поебать, я бессмертный. Но Толян рассвирепеет сто пудов. Да и с Лёхой рамсить как-то не хочется. Так что нам с вами уёбками подружиться придётся. Я тут так-то не просто так шляюсь, я бабу его ищу. Война у нас, а Лёха всё о бабах, а хули? Переродился, да мы все в принципе, но все чёт вынесли из этого. Один Лёха, каким был, таким и остался – всё такой же ебучий гамадрил. Короче кис, надо порешать как-то. Ты тут в авторитете или тупо мышь?

– Я М-мудрость Клана.

– Ага? – Удивился Штык. – Вот почему я твоё ебло не узнаю! – Помолчал, кивнул сам себе и снова заговорил. – Таких миров мало, где вы есть, в основном нету, считай везде нас сотка, не больше…, слушай, а я тут есть?

– Ч-что?

– Не тупи кис. Штык тут есть?

– Е-есть.

– Гы. – Штык щелчком выкинул бычок. – По-любому тот ещё уёбок. Я сколько их видел, все какие-то недоношенные. Один только нормальный был, да с еблищем ему не пофартило, страшный в натуре как очко Ринна. Я охуел когда увидел как его жизнь нагнула. Вот…, а остальные все чуханы какие-то. Ни один на меня не похож. Вообще как будто разные люди.

– Н-н…

– Чё мычишь?

– Я…

– Тсс. – Штык прислушался, мимо машина проехала, тормозить стала – не каждый день воронки увидеть можно такие, какая осталась от придорожного кафе. – Показалось. Чёт остроухие тупят, я думал быстрее подтянутся. Короче, надо мне перетереть с местными авторитетами. У эльфов тут кто за рулём, баба или мужик?

– К-королева.

– Хуёво. Эльфийки стервозные все как одна. Ебать их супер, жрать ещё лучше, но поговорить за дело – это пиздец скажу я тебе. Вот, – он вытащил из кармана металлическую монету и положил на землю. – Я туда чутка Силы загнал. Коснись монеты и обо мне думай. Не о том хуеплёте, что на меня отдалённо похож, а про меня. Поняла?

– Да. – Лена осторожно коснулась монеты пальцем. Монета как монета, ничего не обычного.

– Не ссы, у меня по этой хуйне осечек не бывает. – Сказал Штык и слегка покраснел. Толи о чём-то ещё подумал, толи соврал. – В общем, кис, потрещи с ними – как согласятся встретиться без мечей своих драных, чисто поговорить, я приду. А пока я на дно залягу. Ну их нахуй, пришьют ещё.

Лена хотела ответить, но рядом уже никого не было. Лишь порыв ветра коснулся её лица.

Она подняла монету к глазам.

Под чеканкой легко узнаваемого профиля в тёмных очках, выбито там:

«Император Всея Руси ШТЫК Единственный и Неповторимый».

Она убрала монету в карман.

– Что же ты такое? – Прошептала она, глядя на глубокую воронку на месте кафе.

4.

Воспоминания.

Она стояла здесь, сейчас, но разум уносил её прочь – воспоминания.

На глаза наворачиваются слёзы, разум отступает пред памятью о том, как всё началось.

Когда именно? Память подсказала. Когда-то давно Марина была самой обычной девочкой, ни красавица и не урод, не отличница, но и не дура. У неё было вполне обычное, предсказуемое будущее. Ей даже повезло в жизни – относительно конечно. Вырасти в детском доме, вряд ли это можно назвать везением. Но этот детский дом стоял в России.

Она не знала голода, она не была изнасилована, её не унижали и не подвергали избиениям.

Ей повезло вырасти в хорошем детском доме, ей повезло обрести там друзей и получить нормальное образование, ей определённо повезло в этой жизни…

Наверное, это было компенсацией за то, что её бросили в роддоме, за то, что у неё не было родных, не было никого в этом мире, кроме нескольких друзей.

К сожалению, компенсация не была бесконечной, она закончилась в день, когда Марина покинула детский дом и начала самостоятельную жизнь. В тот самый день, ей повезло в последний раз – в отличие от большинства выпускников родного детского дома, ей выделили квартиру. Маленькую, в не очень хорошем районе, но всё же, это было собственное жильё, она не была выброшена на улицу, как большинство подобных ей. В тот день, ей повезло в последний раз.

Наверное, тогда всё и началось.

Хотя, наверное, всё же нет – началось всё позже, в день, когда улыбчивые приятные, красиво одетые молодые люди, познакомились с ней. Они были удивительными! Просто удивительными. Никогда прежде ей не встречались настолько хорошие люди. Они были так добры и учтивы, они были так милы…, очень жаль, что это всё было просто маской. Учтивость, комплименты, обещания прекрасного будущего и отличной работы в центре города, дорогие рестораны, слепящий блеск жизни, какой не видела она никогда, о какой и подумать не могла, что она в принципе есть…, да.

Всё кончилось как-то очень легко и быстро.

Дорогой ресторан, дорогая еда и чудесный коньяк и милая беседа с этими двумя красавцами, беседа в томном полумраке, средь публики, что выглядела, словно сошедшая с картин о высшем обществе, об аристократии конца девятнадцатого века.

Она даже не обратила внимания на текст. Не особо слушала, что они сказали – они не стали бы врать, её новые милые, добрые друзья. Ей нужно было лишь поставить подпись и уже завтра…

Увы. Завтра приехали совсем другие молодые люди, говорившие в основном матом, с лицами кирпичными и особо не церемонившиеся. Ей показали копию документа, показали поддатого участкового, и дали двадцать минут на сборы.

Марина заперлась в квартире и в ужасе набрала номер милиции.

Стражи порядка и закона явились. Почти вовремя даже – незнакомые молодые люди успели только замок выломать и теперь возились с засовом. Марина, к тому моменту полумёртвая от страха, обрадовалась безмерно и кинулась к двери в слезах почти что счастья – ломая дверь, молодые люди не скупились на рассказ о том, что именно они с ней сделают, когда дверь выбьют.

Сейчас их всех, негодяев этих, свяжут, дубинками выгонят прочь, она будет в безопасности, всё закончится хорошо…

Закончилось всё на улице, с бумажкой в руках.

На бумажке было написано, что она обязана явиться в суд, такого-то числа. Её будут судить за дебош, устроенный после законной продажи квартиры, за которую деньги она получила в полном объёме и за нападение на сотрудника милиции, которому она сильно-сильно повредила левый глаз.

Марина бродила по городу весь день, бродила, словно во сне, пока не проголодалась.

Немного денег ещё оставалось, потом она вспомнила, что ей вручили две бумажки – на второй договор, который она подписала. Договор о продаже квартиры, частичной продаже, так как большая часть суммы погашалась иначе. Это была не совсем продажа – ей передавали домик в деревне. И много денег в качестве доплаты – она не увидела ни копейки, но у незнакомых молодых людей, была расписка, с её подписью, по которой всё она получила и в полном объёме.

Марина, спустя несколько дней добралась до деревни той. Пусть денег не дали, но может быть, хотя бы жильё у неё будет? Вместо домика, стоял пустырь, заросший полынью.

Был суд. Она говорила, плакала, она умоляла – судья не дрогнул. Приветливо кивнул молодому человеку, который, казалось, был ей другом и озвучил своё решение.

Наверное, ей тогда тоже повезло. Ведь ей дали всего год, причём условно.

Всё пошло под откос. Её будущее, нормальное, в меру обычное будущее, исчезло в пустоте.

Несколько лет прошли как один год, как калейдоскоп, пустых и смазанных картин.

Там были и проституция и попрошайничество, и голод, там было всё, чего не было в детском доме. Кажется, однажды, она даже пыталась покончить с собой – у неё не вышло.

Потом всё повторилось, и было нечто новое – много-много самых разных наркотиков.

Марина падала вниз и дна той пропасти, она увидеть не могла.

Но что-то произошло, что-то толкнуло её прочь из этой пропасти, нечто изменило всё – она забыла, как и почему, но приняла решение. Правильное решение.

У неё появился новый дом, прошлое было забыто как дурной сон. Каждый день она работала в поле, каждый день Марина молилась в церкви, каждый день с нею были её новые, настоящие друзья. Православный приют, где кроме пары батюшек и бывших наркоманов, да алкоголиков, никого и не было. Это было прекрасное время, наверное, лучшее, с тех пор как она покинула детский дом. В город никто из них не уходил – они боялись, ибо понимали, что оказавшись там, среди знакомых улиц и домов…, может быть, им хватит сил остаться чистыми. Но большинство не сомневались – стоит вернуться, и они вновь вернутся к своим старым привычкам. А никто из них, этого не хотел. Прошлое было Адом для них. И пусть этот маленький православный посёлок, Раем не стал, но это было куда как лучше, чем жизнь от дозы, до дозы очередной.

Она хотела прожить там всю свою оставшуюся жизнь – это было хорошее место, выстроенное хорошими людьми, это было место, освящённое самим Богом.

Но у Бога имелись другие планы и на это место и на неё саму.

Хотя в первый миг, она так не считала. Тогда, ей казалось, что только истинное Зло, может быть причастно к подобному. Но время и разум, изменили её мнение. Первая мысль о том, была тогда, а теперь, эти нестройные размышления и догадки, превратились в непоколебимую уверенность – она точно знала, это сделал Бог и сделал по понятным причинам.

Ведь Бог – есть Добро.

Он прислал к ней монстра.

Существо выбило окно вместе с частью кирпичной кладки, и вошло в женское общежитие.

Кричали её подруги, кричала она. Красные глаза светились в темноте, словно кого-то выискивали в ней, те страшные глаза. Они искали её. Существо исчезло и появилось за её спиной.

Она не успела ничего сделать – острая боль пронзила шею.

Когда Марина пришла в себя, ярко светило солнышко на единственной улице посёлка.

Она поднялась с земли и в ужасе посмотрела на свои руки – они были в корке подсохшей крови. Её одежда превратилась в лохмотья, груди оголились, и они тоже в крови. Она вся была в чье-то крови…, она посмотрела окрест себя. Посёлок превратился в руины. Церковь словно бомбили. Но это не самое страшное. На ступеньках церкви, стоял покосившийся крест снятый с купола этого самого храма. Покосился он, потому что был тяжёл и стоял не в земле – кто-то отломал его от купола и воткнул в грудь невероятно толстого и столь же доброго батюшки. Перекошенное, белое лицо священника, застыло кошмарной маской…, другим повезло меньше.

Улица, комнаты домов – она долго бродила по посёлку, почти до темна, бродила там словно призрак. Не было мыслей в голове, она просто смотрела. Ибо знала, кто это сделал – её руки в крови, её тело в крови, но ран на ней нет.

Её друзья, подруги, второй батюшка и монашка Аксинья, вчера прибывшая с поучительной лекцией и парой интересных притчей – все они были тут, в посёлке. Все, но никто из них не был здесь целиком. Чьи-то страшные руки, разорвали их всех на куски. Части тел, кишки, раздавленные головы, везде это было – Нечто убило всех. Оно не отпустило никого, Оно ходило по домам и убивало всех. Оно…, Марина, когда шок отпустил, в ужасе отпрянула от очередного мертвеца.

Отпрянула, но почему-то, её движение было много сильнее, чем должно было быть – она врезалась спиной в стену и проломила её, словно та была из соломы. Марина упала в облаке пыли и осколков. Она подняла кирпич и, не веря глазам, не веря тому, что поняла – сжала пальцы изо всех сил. Кирпич раскрошился, словно хлебная крошка.

И она поняла, кто был этим Нечто, убившим здесь всех.

В ужасе Марина побежала прочь, но услышала стон – одному повезло выжить. Он прятался тут, в шкафу, что стоял у стены, которую она только что сломала.

Бедняга лежал в обломках кирпичей, обвал сломал его ногу.

Она склонилась над ним, и парень завизжал от ужаса, он попытался уползти.

– Уйди от меня! Прочь демон!!! – Выл бедняга, уползая по обломкам кирпичей.

Она тогда осмотрелась вновь, и её волосы встали дыбом – она уже поняла, кто это натворил, кто убил здесь всех. Но она не помнила ничего…, в тот же миг, перед глазами встала страшная картина из прошлой ночи. Её руки ощущали плоть. Её лицо купалось в свежей, тёплой крови, вопли разрываемых в куски ласкали слух, а внутри клокотала ярость, неутолимая жажда убийства требовала ещё и ещё…, крови. Не просто смертей – она хотела крови.

Она пила кровь некоторых, жестоко убивая других.

От ужаса содеянного, от того невообразимого греха, что пал на её душу несмываемым пятном, Марина чуть не сошла с ума в тот миг. А парень уползал и выл, кость прорвала кожу и нога выгнулась под углом, его рана обрела тошнотворный вид…, она ощутила вину и жалость. Убив стольких, она должна помочь хоть кому-то.

Она коснулась его тела, изо всех сил желая всё исправить, хоть как-то, но исправить.

С хрустом, кость встала на место, рана исчезла. Парень подскочил с земли и побежал прочь.

Она не поняла тогда, что случилось и как, но что-то в разуме щёлкнуло – парень расскажет что видел, милиция узнает, кто устроил эту бойню.

Мысль была быстрее совести, а её тело, как, оказалось, было быстрее мысли.

Упав на колени, она долго плакала – парень лежал на земле, у её ног. Она свернула ему шею, словно сухую ветку. Теперь никто не узнает, что это всё сделала она. Её тела не найдут конечно, но кто в здравом уме поверит, что хрупкая девушка, могла устроить такой кошмар? Её не станут искать, о ней просто забудут. Может, и вовсе всё спишут на какого-нибудь дикого медведя – вряд ли кто-то в здравом уме поверит, что людей в такую крошку порвать мог другой человек.

Марина долго бродила по безлюдным местам, по полям и лесам. Она бродила по сёлам и маленьким городкам – она не хотела этого. Но вернуться к людям не могла. Изо всех сил она боролась с собой. Потому что ей хотелось есть. И простая еда, более не насыщала так, как прежде.

Ей нужна была людская кровь.

Она часто молилась тогда, часто кричала в небеса, всего один вопрос звучал с её уст:

– Господи, за что ты так со мной???

Но ответа не было – ответ был дан давным-давно. Лишь её человеческая глупость не позволяла ей понять этого ответа, узреть Истину и понять её.

Однажды она сдалась и, выждав удобный момент, выпила кровь человека – он собирал грибы, был сосредоточен сильно на своём занятии, так что это было не трудно.

Те дни были словно сон. Она жила, словно зверь, снующий близко от посёлков людских, но старавшийся долго в них не оставаться. А потом, на дороге загородной, среди зимы, Марина, щеголявшая в пуховичке и сапожках – мёртвым оно уже не нужно, а ей было холодно. В тот день, на дороге разбились две машины и на обледеневшем асфальте, лежали тела. Они все были мертвы, кроме одного – как ей показалось, одного. Пожилой мужчина хрипел в салоне, вывалившись лицом на капот – в этот раз, ей не пришлось пятнать себя грехом убийства. Двигатель влетел в салон и срезал ноги мужчины. Он умирал, спасти его не смогли бы, даже если бы случилось чудо, и он оказался на операционном столе прямо сейчас. Бедняга, по сути, уже был мёртв. Она выпила его кровь, и он умер мгновенно, избежав немногих мучительных минут жизни, что у него оставались.

Уже собираясь уходить, во второй машине она увидела ребёнка. Светловолосая девочка выпала из сидения, она наполовину ещё была в машине, но выбраться не пыталась – только тихо стонала, капая кровью из разбитой головы прямо на обледеневший асфальт.

Марина не выпила её и не ушла. Она вспомнила того парня в посёлке, вспомнила, как он вдруг исцелился. Она подошла к девочке, села на корточки – бедняжка не выживет. Одна нога выше колена, оторвана, висит на лоскуте кожи. Голова проломлена, это не просто ссадина.

Марина коснулась её пальцами и изо всех сил пожелала, что бы девочка исцелилась.